Текст книги "Слышишь пение?"
Автор книги: Джин Литтл
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Речь продолжалась еще пару минут. Анна все пыталась понять, зачем директор столько говорил об их семье. Должна же у него быть какая-то причина. Но какая?
Собрание кончилось, дети повскакали с мест. Подражая остальным, встала и Анна. Все устремились к выходу из зала, наверняка прекрасно знают дорогу. Анна продолжала стоять не двигаясь. "Куда же идти? Вдруг не найду…?"
Тут ей вспомнились слова Гретхен. Выйдешь из зала, поверни направо – да, да, кажется, они пришли оттуда. Анна медленно вышагивала по коридору, вглядываясь в каждую дверь, сомневаясь, найдет ли в конце концов…
Вдруг она увидела – дверь с огромной царапиной, девятый "В".
– Нашла, нашла! – вырвалось у нее.
Девочка оглянулась. Похоже, никто не услышал и не обратил на нее ни малейшего внимания. Главное, не оказаться у кого-нибудь на пути. Анна Зольтен высоко подняла голову, дотронулась для храбрости до маминой камеи и, сделав вид, будто ей все нипочем, вошла в класс мистера Ллойда.
Глава 5
Анна чуть помедлила в дверях, собираясь перед последним решительным шагом, но сзади напирали, и девочка влетела в класс, едва успев затормозить около учительского стола. Она заметила прямой жесткий стул и, сделав вид, что во всем прекрасно разбирается, оглядела комнату, быстро заполняющуюся народом. Нет, мистер Ллойд еще не появился.
Ученики сгрудились в дальнем конце у окна, и, хотя ясно их не разглядишь, понятно, что учителя там нет, все держатся слишком раскованно. В классе висело облако болтовни, доносились обрывки разговоров – конечно, при учителе их бы никто не вел.
– Запишешься в этом году в футбольную команду?
– Мама заставляла меня надеть летнее платье, а я ведь столько сил потратила, пока уговорила ее купить мне юбку…
– Моя двоюродная сестра предупреждала – наш классный руководитель…
– Пойдешь на "Волшебника страны Оз"? [5]Note5
Американский фильм с Джуди Гарланд в главной роли, снятый по сказке Фрэнка Лаймена Баума.
[Закрыть]
– Давай сядем подальше…
Уловив последнюю фразу, Анна поняла – пора найти себе парту. Даже с первого ряда ей не прочесть того, что на доске, если только учитель не будет писать совсем крупными буквами, но все же так разобраться легче. Вот интересно, парты прибиты к полу строгими рядами. А у нас в старой школе никаких рядов, у каждого своя парта, пододвигай ее хоть к самой доске. И свет там ярче, а доска зеленая, а не серо-коричневая, как здесь, с толстым желтым мелком, а не с этим тощим и…
Тут девочка сообразила, что стоит, погрузившись в воспоминания, и заторопилась к первой парте – прямо в центре.
Облюбованную парту еще никто не занял. Вздохнув с облегчением, Анна скользнула на сидение. Теперь она ничем не отличается. Здравый смысл подсказывал, никто не обращает внимания на остальных, но ей все равно казалось – их глаза только и глядят в ее сторону, они только и думают: "Ну и странное же создание в нелепых очках. Вот дура какая, стоит столбом посреди класса".
Хорошо, хорошо, она там больше не стоит. Девочка положила джемпер рядом с собой, разместила доставшуюся ей от Гретхен потрепанную папку на молнии посередине парты, вынула ручку и попробовала ее на клочке бумаги. Надо же убедиться, что чернил достаточно. Конечно, вчера она сама набрала чернила в ручку и кончиться они еще не могли, но Анна решила, что сейчас это самое подходящее занятие.
– Эй, малявка, не садись на переднюю парту, – раздался звонкий мальчишеский голос.
Анна виновато вздрогнула и подняла голову, готовясь немедленно отвести глаза, если он обращается к кому-то другому. Нет, мальчишка склонился прямо над ней, волосы светлые, как у Руди, а лицо доброе. Совсем незнакомый, но явно хочет помочь, словно они старые друзья.
– Мой брат два года назад учился у Дуролома, говорят, он поедом ест ребят с первого ряда.
– Но… я нарочно села поближе, я плохо вижу и…
Взглянув поверх ее головы, мальчик перебил ее и прошептал:
– Ну вот, идет. Не говори потом, что тебя не предупреждали!
И исчез. Сядет, наверно, в заднем ряду. Расслышал ли он ее слова?
Тут она осознала сказанное и, одеревенев от страха, подняла глаза на того, кого Фриц назвал "самым противным человеком на свете". Девочка ожидала увидеть какого-то монстра, но мистер Ллойд выглядел слишком обыкновенно. Такой ли он ужасный, как все говорят? Пока учитель шел к столу, ребята рассаживались по партам. Анна оказалась не единственной в первом ряду – учеников было столько же, сколько и парт.
Мистер Ллойд ничем не напоминает папу, вокруг глаз совсем нет морщинок, что всегда образуются от смеха. Обычно Анне такого не углядеть, но тут она сидит совсем близко, ей прекрасно видно, особенно когда учитель наклоняется за длинной линейкой. На голове еще осталось немного рыжеватых волос. Очки в стальной оправе поблескивают. Рот крепко сжат, как будто он губу прикусил. Росточка невысокого, наверно, не выше мамы. Анна попыталась вспомнить, с чего ей привиделся гигантский рост.
Но едва учитель заговорил, все стало понятно. Рычит он и правда по-великански. Только не ясно, с чего так сердиться – они вроде еще ничего не успели натворить.
– Немедленно замолчать! Не класс, а обезьянник! Сию секунду прекратить болтовню! – Учитель стукнул по столу тяжелой линейкой.
Анна так испугалась его громоподобного голоса, что едва с парты не свалилась.
– Предупреждаю раз и навсегда – сидеть тихо! Да-да, я не шучу!! Запоминайте побыстрее – если сказано: "Молчать!", все мгновенно закрыли рты, ни шепота, ни шелеста бумаги, ни звука. Ясно?
Никто не шевельнулся. Надо отвечать или нет? Спросить ни один из учеников не осмелился.
– Если кто собирается представления разные устраивать и хулиганить, пусть лучше подумает заранее. Сразу говорю – не стоит, управу я на вас найду! Понятно?
Невыносимое напряжение! Один мальчик, не в силах больше сдерживаться, нервно хихикнул. Мистер Ллойд вышел из-за стола, походя толкнул Анну, схватил помертвевшего от страха ученика за плечи и рывком вытряхнул из парты.
– Стоять прямо, глядеть в глаза, – проорал он.
Анна обернулась, готовая тут же юркнуть обратно, если учитель вдруг посмотрит на нее. Бедный мальчишка стоял, по уши багровый от стыда, глаза в пол. Он оказался на голову выше рассерженного учителя.
– Немедленно проси прощения или сию же секунду отправишься к директору, – потребовал мистер Ллойд.
Анна однажды видела, как индюк раздулся поперек себя шире и зашипел с идиотской важностью безо всякого толку. Она вспомнила об этом, глядя на учителя, но тут же прогнала всплывшую в памяти картинку – а вдруг мистер Ллойд умеет читать мысли учеников?
Почему бы мальчику и впрямь не отправиться к мистеру Апплби, недоумевала Анна, вспомнив ласковые слова, обращенные к новичкам на собрании. Нет, нет, невозможно. Сказать, что предпочитаешь пойти к директору… Никак нельзя, мистер Ллойд тебя убьет – прямо тут же, где стоишь.
– Простите, – пробормотал мальчик.
– Простите, СЭР!
– Простите, сэр, – повторил тот. В голосе никаких эмоций, лицо ничего не выражает.
Учитель пихнул его обратно за парту и пошел по проходу.
"Конечно, мы все напуганы, того ему и надо, но любить его точно никто не будет", – подумала Анна, опуская глаза.
Не говоря ни слова, учитель открыл журнал и начал перекличку. Никому не пришлось объяснять, как отвечать, когда называют твое имя.
– Барбара Аббот.
– Здесь, сэр.
– Марк Айр.
– Здесь, сэр.
Анна прислушивалась к именам – ни одного знакомого.
– Саймон Дангерфильд.
– Здесь, сэр.
– Маргарет Дейз.
– Здесь, сэр. Но обычно меня зовут Мэгги.
Мистер Ллойд положил журнал и уставился поверх головы Анны на девочку, посмевшую заговорить без разрешения учителя.
– Тут записано – Маргарет, так, мисс Дейз?
– Да, но…
– В моем классе уменьшительными не пользуются, – отрезал учитель и продолжал читать имена по списку.
Анне ужасно хотелось обернуться и посмотреть на ту, что решилась перечить мистеру Ллойду. Девочка вдруг вспомнила, где уже слышала голос Мэгги – она регистрировалась у заведующей сразу за ней, Анной. Значит, одно имя она все-таки знает.
"Хорошо хоть, меня никто не зовет Анни".
Учитель подбирался к букве «з», но Анна, выслушав достаточно чужих ответов, не беспокоилась за свой. Даже если он и вспомнит ее братьев и сестер, вряд ли сразу начнет к ней придираться.
– Карл Зандерс.
– Здесь, сэр.
– Анна Зольтен.
– Здесь, сэр.
Анна расслабилась и стала ждать следующего имени, но не тут-то было.
– Зандерс и Зольтен, – медленно произнес учитель. – Где родился твой отец, Зандерс?
– В провинции Онтарио, [6]Note6
Одна из провинций Канады, всего в Канаде 13 провинций.
[Закрыть]сэр, в городе Китченер, – ответил Карл.
Анна гостила там прошлой весной, они навещали друзей Франца Шумахера. Многие эмигранты из Германии осели в тех местах. Девочка вспомнила рассказ доктора Шумахера – до войны 1914–1918 годов городок назывался не Китченер, а Берлин, в честь столицы Германии.
– А твоя мать?
После крошечной паузы, будто не сразу расслышал вопрос, Карл, опустив «сэр», ответил:
– В Мюнхене.
Анна ждала, что учитель начнет кричать на мальчика, но его мысли шли в ином направлении, и он даже не заметил отсутствия положенного обращения.
– Ага, в Германии, так я и думал, – голос звучал угрожающе, хотя в самих словах ничего особенного не было. – А твои родители, Анна Зольтен, откуда они родом?
Девочка еще не понимала, куда он клонит, но со страху, сама того не замечая, заговорила с немецким акцентом, словно только что начала учить английский:
– Папа из Гамбурга, а мама из Франкфурта, и до переезда в Канаду мы жили во Франкфурте.
Тут она сообразила, что сказала куда больше, чем нужно, и угодила прямо в волку в пасть.
– Так ты сама из Германии, мисс Зольтен, – начал мистер Ллойд. – Гордишься, полагаю, своим отечеством?
Анна уставилась на учителя – маленькая пташка, попавшая в силок. Что ему надо?
Как отвечать? Это в сто раз хуже невинного вопроса – сестра ли она Руди?
– Мисс Зольтен, ты ведь немка, не так ли?
– Я– немка, – короткий, резкий ответ на мгновение разрядил обстановку, но тут же стало еще страшней. – Я – настоящая немка. Вернее, ну… половинка.
– О чем ты говоришь? Кто…
– Меня зовут Паула Кирш. Моя мама из Шотландии, а папины родители из Германии, и верьте или не верьте, но я на самом деле появилась на свет в Австрии, в Браунау-на-Инне, в том самом месте, где родился господин Шикльгрубер, теперь он называет себя Адольфом Гитлером. У нас, наверно, начался урок истории?
Анна ушам своим не верила. Казалось, мистер Ллойд сейчас взорвется в самом прямом смысле слова. На лбу у него набухали синие жилы. Откуда у девочки берется смелость разговаривать с учителем таким тоном? Сама Анна просто дрожала от страха.
– Разве мы уже закончили перекличку? – раздался еще один голос, на этот раз мальчишеский. Похоже, тот самый мальчик, который предупреждал – не садись на первую парту. – Меня, к примеру, зовут Мюллер, сэр, и вы до меня еще не добрались.
Мистер Ллойд схватил со стола журнал. Руки его тряслись.
Не может быть, он же нас боится! Анна глазам своим не верила.
– Сюзен Картерс.
– Здесь, сэр.
– Мартин Собербай.
– Здесь, сэр.
Напряжение потихоньку спадало.
На все другие важные дела осталось всего несколько минут. Мистер Ллойд велел переписать с доски расписание уроков и название учебника. Сколько Анна ни старайся, букв ей не разглядеть. Почерк у учителя неразборчивый и такой же мелкий, как он сам. Она взглянула на соседнюю парту. Помнится, эту девочку зовут Нэнси Френч. Наверно, если попросить, Нэнси разрешит списать с ее тетрадки. Но тут Анна представила, что произойдет, если она начнет шепотом излагать даже такую невинную просьбу, и сочла за благо оставить все как есть.
"Никогда не бойся помогать и просить о помощи", – много раз говорил папа.
Ему хорошо, он-то с мистером Ллойдом не знаком!
Значит, классный руководитель ведет географию – первый урок по понедельниками и средам. Хорошо, они отмучаются с утра пораньше!
Наконец-то! Звонок! Ученики вскочили с мест. Но мистер Ллойд приказал снова сесть, потом медленно встать из-за парт и, как полагается, ряд за рядом, гуськом, чинно идти к дверям.
Анна выходила одной из первых и оказалась сразу же за Нэнси Френч. Отлично, на Нэнси яркая вишневая кофточка – за ней не трудно уследить. Хотя все послушно шагают друг за другом, но кажется, только отведи взгляд от вишневой блузки, тут же потеряешься в густой толпе и окажешься в другой цепочке.
Несмотря на беспокойство, Анна старательно прислушивалась к разговорам вокруг.
– Он, похоже, себя Господом Богом считает!
– Я прямо окаменела от страха!
– У меня чуть сердце не разорвалось, когда Паула с ним заговорила!
– А я-то радовался – буду в старших классах учиться!
Тут Нэнси Френч обернулась к Анне:
– Надо бы на него пожаловаться… Что в таких случаях делают? Так орать на Дэйва!
– Я страшно перетрусила, – в глубине души Анну все еще не отпускал страх.
– Меня ему не запугать, – ответила Нэнси. – Никого не боюсь, даже немцев.
И она внимательно посмотрела на Анну. "Как кошка на мышку, – подумалось девочке. – Только я вам не мышка".
– Хорошо тебе – такая храбрая, – Анна была довольна, вроде голос звучит спокойно.
Их цепочка остановилась перед цепочкой другого класса. Нэнси от неожиданности ткнулась прямо в спину девочке, идущей впереди.
– Глаз нет, что ли? – фыркнула та.
– Ах, простите-извините, – насмешливо бросила Нэнси.
На Анну она больше внимания не обращала.
"Если ты думаешь, я буду улыбаться ей, ты глубоко заблуждаешься, дорогая подружка", – мысленно обратилась Анна к Изабелле.
Учительница латыни, немолодая дама с твердым спокойным голосом, о войне не говорила, вернее, о войне с Гитлером, но упомянула войны Юлия Цезаря, сказав, что ими они займутся еще до Рождества.
– Без сомнения, вам будет весьма интересно их изучать! – воскликнула мисс Олигви.
"Латынь – дело неплохое", – решила Анна.
Мисс Раймонд, учительница французского, держалась ужасно неуверенно, но честно призналась – сегодня ее первый день в школе. Класс пошептался немножко, но не слишком – учительница прехорошенькая, такую можно и пожалеть для начала.
Следующий урок, английская литература. Мисс Сурклиф просто замечательная. Ей не важно, кто где сидит – вместо переклички лучше почитать стихи. Когда учительница принялась декламировать, Анна сообразила, что уже слышала раньше это стихотворение от папы и даже выучила наизусть.
Я не видела вересковых полян —
Я на море не была —
Но знаю – как вереск цветет —
Как волна прибоя бела.
– Слова Эмили Дикинсон [8]Note8
Эмили Дикинсон (1830–1886) – американская поэтесса.
[Закрыть]объясняют, зачем мы вообще занимаемся литературой, – сказала учительница. – Подумайте об этом, а подробнее поговорим завтра.
Потом она громко прочла список необходимых книг. Анне очень понравилось, как учительница облегчила ей жизнь, даже не зная, что одна из учениц не способна прочесть написанного на доске.
«Большие надежды! Вот это про меня», – думала Анна, вставая из-за парты. Лучше и не скажешь об уроке английской литературы! И по расписанию он каждый день!
В коридоре, по-прежнему следуя за Нэнси Френч, Анна попыталась найти ответ на заданный учительницей вопрос. Где же в стихотворении скрыта причина, по которой надо изучать литературу? Может, дело в том, что, читая книги, попадаешь в такие места, до каких в жизни не добраться? Например, сама она узнала про вереск, когда читала "Таинственный сад". [11]Note11
Роман английской писательницы Фрэнсис Ходжсон Бернетт (1849–1924).
[Закрыть]Если перечитать достаточно книг, весь мир будет твой. Наверно, в этом секрет.
Внезапно прямо перед ней какой-то старшеклассник врезался в их цепочку. Анна загляделась на него, и вдруг оказалось – вишневой блузки Нэнси нигде не видно. Анну окружают незнакомые лица. Все остальные уверенно шагали в разных направлениях и, без сомненья, понимали, куда им идти. Постепенно толпа редела, мальчишки и девчонки исчезали в классах. Направо и налево по коридору коричневые двери закрывались, отрезая дорогу, оставляя ее снаружи.
Анна не просто стояла столбом, она прошла вперед – кажется, туда, Нэнси скрылась там… нет, не сюда… куда же? Девочка остановилась у первой попавшейся еще не закрытой двери. Если угадать правильно, то опоздаешь совсем не намного. Как узнать наверняка, тот ли это класс? А если и тот, как найти пустую парту? Почему-то всегда хуже видишь, когда боишься или смущаешься. Но что-то же надо делать!
Если бы только она переписала расписание…
Безо всякой надежды на помощь, Анна открыла тетрадку и посмотрела на план школы. Линии такие тонюсенькие, ничего не разобрать.
Табличка на двери! Никто не увидит, можно уткнуться носом прямо в дверь и прочесть. Надо попытаться. Неразборчиво, но вдруг…
Случайно она толкнула дверь, и та со стуком закрылась. Девочка выдохнула, попятилась, и тут раздался голос учителя: "Кто-нибудь, откройте, пожалуйста, дверь. Ужасно душно. Подоконники только-только покрасили, и окна не раскрываются".
Анна протянула руку и распахнула створку. Лучше так, а то решат, что она подслушивает у дверей. Голос у учителя вроде приятный.
Анна вошла, замигала от яркого света. Только бы найти Нэнси!
– Чем могу помочь? – обратился к ней учитель.
– Я потерялась, – объяснила Анна. – Ищу девятый "В".
Прежде чем учитель успел ответить, она заметила яркую блузку Нэнси Френч. Да и сама Нэнси казалась ужасно знакомой.
Анна шагнула вперед и широко улыбнулась:
– Привет, Нэнси.
Та поглядела на нее, но ничего не сказала.
Точно, Нэнси, нет сомнения, но почему-то она молчит, да и свободных парт не видно. Анна застыла, не зная, что предпринять.
А может, и не Нэнси, она уже не раз так ошибалась.
Тут какая-то девочка встала и поманила ее к себе:
– Мы и есть девятый «В», ты вовсе не потерялась. Ты там, где нужно. Садись рядом со мной.
Стараясь не моргать – а то вдруг покатятся слезы, такой позор будет – Анна подошла и села на соседнюю со спасительницей парту.
– Я – Мэгги Дейз, – еле слышно прошептала через проход девочка. – А ты – Анна Зольтен. Я тебя запомнила, ты регистрировалась прямо передо мной… и еще из-за…
Она внезапно покраснела и замолчала.
– Из-за мистера Ллойда, – закончила Анна.
– Он просто ужасный! А как тебя угораздило потеряться?
– У меня очень плохое зрение, – принялась объяснять Анна. – Я шла следом за Нэнси… А это кто? Какой у нас урок?
– Мистер Мак-Нейр. Алгебра.
– Вы двое, хватит болтать, – оборвал их мистер Мак-Нейр. – Спишите название учебника с доски. Надеюсь, завтра утром учебник будет у каждого. Учебник и какие-никакие мозги. Для математики нужно и то, и другое.
Мистер Мак-Нейр, тот самый учитель, который дружит с Руди! Это он предложил Руди подать на стипендию в университет и обещал позаниматься с ним дополнительно. Голос учителя звучит добродушно. Но Анна знает наперед – поражение неизбежно. В математике она слаба.
– Помочь тебе? – шепнула Мэгги, будто минуту назад учитель не велел ей замолчать. Анна кивнула. Парта в середине класса, и ей в жизни не разобрать того, что написано на доске.
Мэгги старательно уткнулась в тетрадку, а потом перекинула ее на соседнюю парту. Название учебника – большими, печатными буквами! Отлично, ей, Анне, теперь ничего делать не надо, только сидеть да улыбаться, ну и переписать название в свою тетрадь.
Девочка представила лицо Нэнси, такое недружелюбное, потом подумала о словах учителя: "Вы двое, перестаньте болтать". Словно они с Мэгги и вправду болтали целую вечность, словно старые друзья.
Надо вспомнить чудесные слова Мэгги, обращенные прямо к ней, они обещали спасение, доказывали – Анна там, где ей надлежит быть.
"Ты вовсе не потерялась. Ты там, где нужно. Садись рядом со мной".
"До конца жизни буду помнить Мэгги и ее слова, – думала Анна. – Ради того, чтобы такое услышать, не жалко и потеряться".
Глава 6
Урок закончился, все повскакали с мест. Мэгги протянула руку через проход и коснулась плеча Анны.
– Давай, держись с нами, – бросила она, когда Анна подняла голову. – Ужасно, наверно, бродить по коридору одной.
– Ага, ужасно, – просто ответила Анна.
– Мы с Паулой… А вот и Паула, – Мэгги повернулась к темноволосой девочке, что сидела за партой с другой стороны. – Паула, это…
– Я знаю. Привет.
– Познакомься, Паула Кирш, знаменитая австриячка, – ухмыльнулась Мэгги.
– Спасибо, – поблагодарила Анна, – за то, что ты его остановила.
– Ненавижу грубиянов, – отозвалась та.
– Ты правда родилась там, в Австрии? – Анна никак не могла поверить, вдруг Паула все выдумала.
– Ну, конечно! Родители гостили у родственников отца, и, к их изумлению, я родилась на месяц раньше срока. Мама все никак не может мне простить. Предполагалось, что я появлюсь на свет в Глазго, где живет мамина мама.
– Все равно не понимаю, как ты осмелилась… – продолжала Анна.
– Она и мальчишек бьет в школе, чуть только заметит – маленьких обижают, – объяснила Мэгги. – Все мальчишки боятся ее до полусмерти.
Девочки уже заняли места в цепочке и собирались выйти из класса, но тут их остановил мистер Мак-Нейр.
– Так ты сестра Руди? – обратился он к Анне.
Та кивнула.
– Очень рад видеть тебя в нашем классе. Руди – мой лучший ученик за все годы работы в школе.
Наверное, надо предупредить – если Руди гений, это не значит, что младшая сестренка во всем на него похожа. Ну ладно, учитель и так скоро поймет.
– Спасибо, я ему передам, – девочка сама удивилась своим словам.
Она же обычно в такой ситуации и рта открыть не может, только заикается. "Похоже, я ужасно повзрослела от перехода в старшие классы".
– Мэгги, Паула, подождите меня!
К ним подбежала высокая, симпатичная, рыжеволосая девочка.
– А я все удивляюсь, куда ты пропала? – Мэгги явно не слишком обрадовалась при виде подружки.
– Да просто встретила Майка Джелинка и решила узнать про регби – будет ли он играть в этом году? Слегка неуклюж, но уж больно силен.
– Мне бы самой догадаться. Давай, присоединяйся, Сюзи, и пошевеливайся. Мы и так отстали на километр.
– Какой сейчас урок? – обернулась к ним Паула.
– Домоводство, – ответила Мэгги. – Поэтому мальчишки пошли в другую сторону. Я знаю, класс по домоводству где-то здесь.
Анна шла между Паулой и Мэгги и чувствовала себя намного лучше, чем утром. Мэгги такая надежная, такая добрая. А Паула храбрая, как лев. Дерется с мальчишками!
– Сюда, – скомандовала Мэгги, и все четверо влетели в дверь.
Учительница по домоводству была низенькой, полной, с пронзительными черными глазами.
– Каждая ученица обязана приходить на урок вовремя, – сообщила она, как только четверо вошедших устроились на свободных партах в первом ряду. – Хотите прохлаждаться в коридоре, будете прохлаждаться после уроков, когда вас накажут.
– Мы вовсе не прохлаждались, – негодующим тоном заявила Сюзи, – мы не могли найти класс и стали спрашивать, а нас послали на второй этаж и…
– Довольно уже, – отрезала мисс Маршалл. Анна заметила, что ее имя написано на доске крупными печатными буквами. – Ваши отговорки меня не интересуют. Остальные нашли комнату безо всяких сложностей.
Сюзи села с видом оскорбленной невинности. Анна пребывала в полнейшем шоке. Они же не заблудились и никого не спрашивали! Она поглядела на Мэгги, та ответила понимающим взглядом и скорчила физиономию.
Мисс Маршалл начала перекличку:
– Сюзанна Ирджес.
– Здесь, – голос Сюзи по-прежнему дрожал от незаслуженной, по ее мнению, обиды.
– Безнадежна, – чуть слышно пробормотала Паула, их с Анной парты стояли рядом. – Врет, не переставая, а скажешь ей – прекрати, делает вид, будто не знает, о чем ты говоришь.
– Паула Кирш. Паулы сегодня нет? – раздался голос учительницы.
– Нет, нет, я здесь. Простите, я не слышала…
– Предупреждаю на будущее – слушай, когда к тебе обращаются, – мисс Маршалл холодно взглянула на девочку, явно записывая ее в возможные нарушители порядка.
Анна, зная, что и она теперь тоже принадлежит к нарушителям, тихо радовалась. Но, с другой стороны, ей скоро придется объяснять учительнице, почему у нее не получается вдеть нитку в иголку. Вдруг та решит, что Анна – еще одна Сюзи Ирджес, а попросту говоря, лентяйка? Не беда, по программе сначала готовка. Единственная трудность – мерные ложки. Ничего, Мэгги наверняка поможет, если нужно.
Когда они пришли в другой класс на урок истории, Сюзи предложила сесть подальше от доски, но раньше, чемАнна успела открыть рот, Мэгги заявила:
– Нет, садимся на первый ряд, тут лучше видно.
– Сзади куда веселей, – возразила Сюзи.
– Ты и садись! – предложила Паула. – Увидимся после урока.
Анна радовалась, что девочки сидят рядом с ней, но из-за слов Сюзи ей стало ужасно неловко. В конце концов она написала записку и передала ее Мэгги, когда учитель отвернулся.
НЕ САДИТЕСЬ НА ПЕРВЫЙ РЯД ИЗ-ЗА МЕНЯ. Я СПРАВЛЮСЬ САМА.
Мэгги бросила ответную записочку.
НО МНЕ ТАК ХОЧЕТСЯ.
Анна просияла и снова вспомнила приказ Изабеллы – улыбайся. Она попыталась с Нэнси – не вышло. Но с Мэгги, да и с Паулой все получилось само собой. Самые лучшие улыбки появляются, когда просто не можешь не улыбнуться. Девочка написала на клочке бумаги:
БОЛЬШОЕ СПАСИБО.
Мэгги прочла записку со своей парты.
– За что?
Их улыбки встретились, и руки тоже.
Ни на естествознании, ни на музыке, ни на рисовании ничего особенного не произошло. Когда они выходили с урока рисования, Анна ощутила невыносимую усталость. Нет сомнений, полдень давно прошел. Но девочку переполняло счастье.
"Я о таком и мечтать не смела", – подумала она, вспоминая, каково ей было утром за завтраком.
– Ну все, только один урок остался, – Мэгги проверила листок с расписанием. – Физра.
Физкультура! Почему всего минуту назад, кажется, так и взлетел бы от радости, а спустя мгновенье будто камнем придавило? Изабелла расписала ей ужасы физкультуры во всех подробностях.
– Люблю физру, – заявила Сюзи.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Паула. – У нас ее еще не было.
– Это спорт, танцы и всякое такое, – объяснила Сюзи. – У меня все великолепно получается. Попытаюсь даже записаться в команду болельщиц. [12]Note12
Команды болельщиц весьма распространены в Канаде и США. Они состоят из девочек, которые танцуют и громко призывают поддерживать свою спортивную команду.
[Закрыть]Говорят, туда берут старших девочек, но могут взять и пару человек из нашего класса. Я буду тренироваться.
– Перед зеркалом? – насмешливо спросила Паула.
Анне вдруг вспомнилось, что Изабелла советовала попросить у доктора справку об освобождении от физкультуры. И впрямь надо сходить. Как только выдастся свободная минутка. Однако не свалять бы дурака прямо сейчас…
"Пожалуйста, Боже, только не эстафета", – взмолилась девочка.
И эстафеты не было.
Мисс Уиллоби объяснила про спортивную форму – белые рубашки, синие трусы, длинные черные носки и белые кеды.
Анна знала, что, несмотря на освобождение от доктора, белая рубашка ей все равно понадобится для торжественных школьных собраний. Ей купили новенькую. Фрида донашивала старую рубашку Гретхен, вот мама и решила – младшая дочка заслуживает новой. С раннего детства девочке хотелось носить школьную форму, и теперь она сможет надевать парадную рубашку в торжественные дни.
– Дети, осталось семь минут, – объявила учительница, пробудив Анну от мечтаний. – Встаньте рядами, и побыстрее, на расстоянии вытянутых рук. Вот так.
Она поставила двух девочек впереди и показала, что делать. После небольшого замешательства все наконец построились.
– Теперь наклонились. Коснулись носков. Колени не сгибать. Еще раз. Потянулись вверх. Вверх, ВВЕРХ! Словно пытаетесь достать до звезд. Хорошо! Руки в стороны. Руки вперед. Коснулись плеч. Руки в стороны. Глубокий вдох. ГЛУБОКИЙ ВДОХ. Насколько хватит легких. Еще! Смотрю я на ваш класс и вижу, у многих грудь просто ленится. ВДЫХАЕМ ГЛУБЖЕ!
Вдыхая, Анна покраснела. Груди у нее совсем пока маленькие, но она уже стала из-за них смущаться. А тут еще мисс Уиллоби прямо на нее уставилась – ужасно хочется спрятаться за чью-нибудь спину. Бедная Паула! Почти взрослая девушка, только ей до этого, похоже, и дела нет.
– Посмотрите на вашу осанку… – начала учительница.
К счастью для Анны, прозвенел звонок. Девочка провела многие годы, пытаясь разглядеть мельчайшие предметы, и ужасно ссутулилась… Мама всегда напоминает ей, что спину надо держать прямо. К маминым замечаниям Анна уже привыкла и почти не обращает на них внимания, Но как же вынести, если и мисс Уиллоби будет без конца твердить про ленивые плечи!
Подружки отправились в свою классную комнату – девятый «В», им, к сожалению, там часто придется бывать. Анна никак не могла представить, с чего бы ей хоть раз захотелось туда войти – обнаружить мистера Ллойда, вот счастье-то! Сюзи отстала, пробормотав что-то о команде болельщиц – мол, надо узнать, как туда попадают.
– Ну, её-то запишут, – без тени сомнения сказала Паула, пока они втроем дружно шагали по коридору. – Она и вправду хорошенькая, а кроме того, меня целый месяц заставляли вместе с ней заниматься балетом, и могу поклясться – танцует Сюзи превосходно. По сравнению с ней мы просто слоны, да и только!
– А как тебе удалось избавиться от танцев? – по тону подружки Анна поняла, что мысль о занятиях балетом принадлежала не ей.
– Разумные доводы мою маму убеждают, если, конечно, очень постараться. Она уверена, что балет просто необходим для осанки. А я предложила вместо балета каждый день по три часа ходить с тяжелой книжкой на голове.
Анна уставилась на девочку. Паула недоуменно подняла брови.
– Ко мне вечно пристают с осанкой, – объяснила Анна. – Я так боялась физкультуры, думала, учительница сразу начнет меня пилить. Я-то считала, такие сложности у меня одной.
– Не беспокойся, я тоже увалень, – рассмеялась Мэгги. – Давайте создадим Клуб Безобразной Осанки!
Анна изумлялась беззаботности новых подружек. Им, похоже, все равно, когда постоянно твердят, какие они сутулые? Сутулость – в длинном перечне того, что Анна в себе ненавидит.
– Есть вещи похуже осанки, – казалось, Мэгги читает ее мысли. – Знаешь, в Десяти заповедях не написано – "Не сутулься".
Даже Анна рассмеялась шутке. Может, она и впрямь слишком серьезно ко всему относится?
– А теперь куда? – спросила Паула. – Я устала. Не могу даже вспомнить, как зовут всех учителей, да и расписание в голове перепуталось. Я его еще не проверила.
– А у меня расписания вообще нет, – призналась Анна. Оказывается, и здесь трудности не у нее одной.
– Перепиши с моего, когда вернемся в класс, – предложила Мэгги. – А мы с Паулой пока запишемся у мистера Ллойда, у нас будет один шкафчик на двоих.
Анна, начав было возиться с расписанием – к счастью, Мэгги писала четко и разборчиво, словно печатными буквами, – в тревоге подняла голову.
– А я? Я же никого не знаю.
– Тогда он, наверно, назначит по списку. Я спрошу, – Мэгги смотрела на Анну – та пыталась расчертить дневник на одинаковые квадраты, по одному на каждый предмет. – Давай сделаю. Тебе, похоже, трудно разлиновать.
Анна с радостью протянула подружке линейку.
Когда Мэгги закончила, Анна, старательно вглядываясь в страницы дневника, принялась заполнять клетки расписания.
