Текст книги "Продажная шкура"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– И… что он здесь делает, босс?

Пару секунд я смотрел на Молли, потом перевел взгляд на Моргана.

– Как вы считаете? – спросил я.

Он повел плечом.

– Ей уже известно достаточно, чтобы она считалась соучастницей. И потом, Дрезден, если вас казнят вместе со мной, вступиться за нее будет некому. Отсрочку приговора ликвидируют сразу же.

Я стиснул зубы. Несколько лет назад Молли оступилась пару раз, нарушив при этом один из Законов Магии. Белый Совет смотрит на такие вещи очень и очень строго – как правило, первой его реакцией является обезглавливание, а потом меры могут стать и еще жестче. Я поручился своей жизнью за то, что Молли не безнадежно испорчена, и что я смогу перевоспитать ее. Я понимал, чем рискую. Стоило бы Молли оступиться, и ответственность легла бы на меня, а приговором стала бы смерть – с приведением в исполнение через двадцать секунд после вынесения.

Я как-то не думал, что это может обернуться и с точностью до наоборот.

Допустим на минуту, что Морган задумал сдаться и потопить с собой меня. Это означает, что вместе с нами погибла бы и Молли. Получается, он разом избавился бы от двух бывших подозреваемых в черной магии. Одним махом двух убивахом.

Ох, черт.

– Ладно, – вздохнул я. – Считай, ты тоже в деле.

– Я? – округлила глаза Молли. – Э… В каком?

И я рассказал.

Глава двенадцатая

– Не нравится мне это, – буркнул Морган, когда я катил его на кресле-каталке к поджидавшему нас фургону, который взял напрокат ради такого случая Томас.

– Да ну! Надо же, сюрприз какой, – отозвался я. Перемещение Моргана – даже в кресле – требовало немалых усилий. – Вас огорчают мои методы.

– Он вампир, – сказал Морган. – Ему нельзя доверять.

– Я слышу, что вы там говорите, – откликнулся Томас из-за руля.

– Я знаю, вампир, – произнес Морган, не повышая голоса, и снова посмотрел на меня.

– Он мне многим обязан, – объяснил я, – после той попытки дворцового переворота в Белой Коллегии.

Морган угрюмо уставился на меня.

– Врете, – заявил он.

– Вы сами знаете, что это правда.

– Нет, не правда, – невозмутимо возразил он. – Вы мне лжете.

– Ну, да…

Он перевел взгляд с меня на фургон.

– Вы ему доверяете.

– До определенной степени, – согласился я.

– Идиот, – буркнул он – впрочем, не слишком убежденно. – Вампиру Белой Коллегии доверять нельзя, даже если он делает что-либо искренне. Рано или поздно сидящий в нем демон возьмет верх. А после этого вы для него не больше, чем пища. Такова их природа.

Я ощутил подступающий приступ гнева и задушил его в зародыше – прежде чем мои губы хоть что-то произнесли.

– Вы сами ко мне пришли, не забывайте! Если не нравится, как я вам помогаю, скатертью дорожка из моей жизни, не стесняйтесь, чего там.

Морган недовольно покосился на меня, скрестил руки на груди – и заткнулся.

Томас включил аварийку, обошел фургон и откатил боковую дверь. Потом повернулся к Моргану и поднял кресло с раненым Стражем так же легко, как я мог бы погрузить в багажник Жучка сумку с продуктами. Он осторожно закатил кресло в глубь салона, а Морган придерживал пузырь с раствором для внутривенного вливания, чтобы тот не слишком раскачивался на прикрепленном к подлокотнику кресла штативе.

При всей своей неприязни к Моргану я не мог не отдать ему должного: он, конечно, сукин сын, но крепкий как кремень. Даже с учетом несомненно терзавшей его боли, чудовищной усталости, не говоря уже о вдребезги разбитой репутации, ему все равно хватало упрямства оставаться мнительным и невыносимым. Если бы все это не было нацелено на меня лично, я, возможно, восхищался бы им еще больше.

Томас захлопнул дверь, выразительно закатил глаза и пошел обратно за руль.

По лестнице от моей квартиры поспешно поднялась Молли, державшая в одной руке два рюкзака, а в другой – Мыша на поводке. Я протянул руку, и она сунула мне один из двух рюкзаков – черный, нейлоновый. Я держу в нем свой аварийный набор. Помимо прочего, в нем лежат еда, вода, аптечка, пара одеял, химические трубки-фонари, изолента, две смены одежды, кусачки-мультиинструмент, двести долларов наличными, мой паспорт и пара любимых романов в мягкой обложке. Я всегда держу его наготове на случай, если придется спешно делать ноги. С таким набором я смогу продержаться почти в любой обстановке – ну, в девяноста процентах случаев – по меньшей мере пару дней.

Молли начала собирать такой же, с того дня, когда узнала о существовании моего. С одной только разницей: ее рюкзак розовый.

– Ты уверена? – спросил я, понизив голос, чтобы нас не слышал Морган.

Она кивнула.

– Он же не сможет там один. И вы с ним остаться не можете. И Томас тоже.

Я хмыкнул.

– Мне не нужно обыскивать твой рюкзак на предмет подсвечников?

Она обиженно мотнула головой.

– Не расстраивайся слишком сильно, детка, – посоветовал я. – У него имелась пара часов, чтобы довести тебя до кондиции. И потом, это ведь он едва не отрубил тебе голову после той заварухи на Сплеттерконе.

– Не в том дело, – тихо произнесла она. – Просто он вам такое сказал… И делал.

Я положил руку ей на плечо и мягко сжал.

Она улыбнулась в ответ.

– Я никогда… никогда не… не ощущала такой ненависти. Ни разу.

– Просто твои эмоции взяли верх. Только и всего.

– Но это не так, – настаивала она, сложив руки на животе и чуть ссутулившись. – Гарри, я ведь видела, как вы буквально убивались, только бы помочь людям, попавшим в беду. А Морган – он совсем другое дело. Ты для него всего лишь… тварь,которая раз сделала что-то плохое, и больше никогда, никогда уже не будет ничем другим.

Ага…

– Детка, – тихо произнес я. – Может, лучше подумаешь о том, на кого именно ты так разозлилась?

– Что вы хотите сказать?

Я пожал плечами:

– Я думаю, есть причина, почему ты взорвалась, когда он принялся за меня. Возможно, тот факт, что это именно Морган, не был простой случайностью.

Она несколько раз моргнула, но удержать по крайней мере одну слезинку не успела.

– Один раз ты совершила зло, – сказал я. – Это еще не превратило тебя в монстра.

Еще две слезинки.

– А что, если превратило? – Она с досадой вытерла щеку рукавом. – Что, если превратило, Гарри?

Я кивнул:

– Потому что, если Морган прав насчет того, что я всего лишь бомба с часовым механизмом, и я пытаюсь исцелить тебя,у тебя нет ни малейшего чертова шанса. Понял.

Она крепко сжала губы, так что я с трудом разобрал то, что она хотела сказать.

– Прежде чем Мыш сшиб меня, я хотела… хотела сделать с Морганом такое… С его разумом. Чтобы он вел себя по-другому. Я так разозлилась, и казалось, что так будет правильно.

– Одно дело – ощущать что-то, совсем другое – действовать на основании того, что ты ощущаешь.

Она мотнула головой.

– Но кто может вообще хотя бы желать такого, Гарри? Что за монстр?

Закинув рюкзак за плечо, я взял ее лицо обеими руками и заставил посмотреть на меня. От слез ее глаза казались даже не голубыми, а синими.

– Нормальный человек. Молли, ты ведь хороший человек. Не позволяй никому отнять у тебя этого качества. Даже самой себе.

Она больше не пыталась сдерживать слезы. Губы ее дрожали. Она широко-широко открыла глаза, и щеки казались под моими пальцами горячими словно от жара.

– В-вы уверены?

– Да.

Она низко опустила голову, плечи затряслись от слез. Я чуть пригнулся, чтобы коснуться ее лба своим. Так мы постояли немного.

– С тобой все в порядке, – тихо сказал я ей. – Ты не монстр. С тобой все будет в порядке, Кузнечик.

Нам помешал резкий стук в окно фургона. Я оглянулся через плечо и увидел испепеляющего меня взглядом Моргана. Он держал в руке карманные часы – настоящие, без дураков, золотые – и нетерпеливо стучал по циферблату пальцем.

– Ублюдок, – пробормотала Молли, сморщив нос. – Жирный, ворчливый ублюдок.

– Да. Но в одном он прав. Тик-так.

Она смахнула с кончика носа слезинку и взяла себя в руки.

– Ладно, – сказала она. – Поехали.

Арендованный мною склад располагался в паре кварталов от Дирфилд-сквер, в непомерно разросшемся пригороде к северу от чикагского центра. Большую часть окружающей застройки составляло жилье, и вам бы и четверти часа не пройти там без того, чтобы не встретить полицейскую машину.

Я выбрал это место своим убежищем по одной причине: всякого рода подозрительные типы заметны на фоне мелкобуржуазного окружения как под ультрафиолетовой лампой.

Конечно, это действовало бы еще эффективнее, не будь я сам одним из таких типов.

Я отомкнул ключом въездные ворота, и Томас подогнал фургон к моей ячейке – помещению размером с гараж на две машины. Я отпер еще один замок и поднял вверх створку рольставня, а Томас тем временем доставал Моргана из машины. Молли вышла следом и закатила кресло в склад. Последним из фургона показался Мыш. Я опустил ворота и осветил помещение голубоватым сиянием своего амулета.

Собственно, освещать было особенно нечего. Обстановку составляли расположенная в центре раскладушка со спальным мешком и подушкой, а еще два стоявших рядом чемодана – один с едой, водой в пластиковых бутылках, свечами и прочими припасами; второй – с магическим снаряжением: запасным жезлом и всякими полезными мелочами. С другой стороны от раскладушки стояли биотуалет и пара баллонов жидкого наполнителя.

Пол, стены и потолок сплошь покрывали руны, знаки и магические формулы. Не полноценные обереги, конечно, какими я защищаю свою квартиру, но принцип действия у них схож. Конечно, в отсутствие порога, сообщающего им силу, каждая из этих формул по отдельности не особенно эффективна – зато их здесь было много.В серебристом сиянии моего амулета они тоже начали светиться.

– Ух ты, – восхищенно выдохнула Молли, озираясь по сторонам. – Что это за место, Гарри?

– Убежище, которое я соорудил себе в прошлом году на случай, если потребуется тихое место, где меня не будут тревожить.

Морган тоже оглядывался, хотя лицо его заметно побледнело и исказилось от боли.

– Чего это вы сюда намешали, Дрезден? – спросил он.

– По большей части сокрытия и уклонительства, – ответил я. – Плюс добавлена клетка Фарадея.

Морган кивнул, оглядываясь.

– Что ж, вид адекватный.

– Что это такое? – не поняла Молли. – Которое Фарадея?

– Так называется экранирование от электромагнитных импульсов, – объяснил я. – Достаточно поместить предмет, который тебе нужно защитить, в заземленную сетку из токопроводящего материала, и разрушительный импульс уйдет в землю.

– Вроде громоотвода, – кивнула Молли.

– Очень близко, – согласился я. – Только вместо электричества здесь она сооружена, чтобы задержать враждебную магию.

– Один раз, – уточнил Морган.

Я только хмыкнул.

– Для того чтобы работать по-настоящему, требуется порог. В его отсутствие хорошо и это. Весь смысл в том, что это защитит от внезапного нападения на время, достаточное, чтобы бежать через черный ход.

Молли покосилась в глубь склада и нахмурилась.

– Но там же нету двери, Гарри. Там просто стена. О каком черном ходе вы говорите?

Морган мотнул головой в дальнюю часть помещения, указывая на прямоугольное пятно на полу, свободное от рун и других отметок.

– Там? – спросил он. – Куда он выходит?

– Примерно в трех шагах от одной из размеченных троп по Небывальщине, которыми имеет право пользоваться Совет, – ответил я и махнул рукой в сторону стоявшей посередине прямоугольника большой картонной коробки. – Там холодно. В коробке пара пальто.

– Проход в Небывальщину, – выдохнула Молли. – О таком я не подумала.

– Будем надеяться, – заметил я, – те, кто может за мной гнаться, до этого тоже не додумаются.

Морган по-прежнему пристально смотрел на меня.

– Не могу отделаться от мысли, – сказал он, – что это место производит впечатление идеально приспособленного для того, чтобы скрываться от Стражей.

– Ха, – откликнулся я. – Раз уж вы заметили, и впрямь похоже. Вполне подошло бы для такой цели. – Я невинно покосился на Моргана. – Но это, не сомневаюсь, всего лишь случайное сходство: видите ли, я и сам из этих психов.

Морган насупился.

– Вы ведь ко мне не просто так пришли, Весельчак, – продолжал я. – И потом, наделе я думал не столько о Стражах, сколько о… – Я тряхнул головой и замолчал.

– О ком, Гарри? – поинтересовалась Молли.

– Я не знаю, кто они, – признался я. – Но в событиях последних лет они замешаны. Темносияние, Арктис-Тор, попытка переворота в Белой Коллегии. Они до ужаса сильны в магии. Я называю их Черным Советом.

– Нет никакого Черного Совета. – Рявкнул Морган чисто рефлекторно.

Мы с Молли переглянулись.

Морган раздраженно вздохнул.

– Все это действия предателей-одиночек, – сказал он. – Организованного подполья в Белом Совете не существует.

– Ну-ну, – хмыкнул я. – Надо же, а я-то думал, что теория заговора вам не чужда.

– В Совете нетраскола, – произнес он как можно жестче. – Потому что стоит нам обратиться друг против друга, и нам конец. Нетникакого Черного Совета, Дрезден.

Я приподнял брови.

– Насколько это представляется мне, Совет оборачивался против меня большую часть моей жизни, – заметил я. – А я ведь действительный член. У меня мантия и все такое.

– Вы, – поперхнулся Морган, – вы… вы… – Он буквально захлебывался от ярости, но совладал с собой. – Вы до невозможности невыносимы.

Я одарил его лучезарной улыбкой.

– Это официальная позиция Мерлина, не так ли? – спросил я. – Никакого подполья в Совете?

– Это единая позиция всего Совета Старейшин, – парировал Морган.

– О'кей, умник, – вздохнул я. – Тогда объясните, что произошло с вами.

Он насупился и побагровел еще пуще.

Я многозначительно кивнул и повернулся к Молли:

– Это место оградит тебя от большинства поисковых заклятий, – сказал я. – Ну и обереги не позволят никому заглядывать сюда с ненужными расспросами.

Морган недовольно засопел.

– Никакого принуждения. – Я закатил глаза к потолку. – Этими заклятиями пользуются повсеместно, и вы это прекрасно знаете.

– А что делать, если кто-нибудь все-таки явится? – спросила Молли.

– Прикрыться завесой и бежать, – ответил я.

Она покачала головой.

– Я не умею открывать проход в Небывальщину, Гарри. Вы мне этого еще не показывали.

– Я могу показать ей, – заявил Морган.

Мы оба осеклись и уставились на него.

Секунду он молчал.

– Я могу, – повторил он. – Если будет смотреть внимательно, может, усвоит что-нибудь. – Он хмуро поглядел на меня. – Только проходы открыты в обе стороны, Дрезден. Что, если что-нибудь войдетс той стороны?

Мыш подошел к свободному от надписей участку пола и улегся дюймах в шести от него. Вздохнул, устроился поудобнее и снова уснул, хотя уши его чутко дергались при каждом звуке.

Я подошел к первому чемодану, откинул крышку, достал пакет фруктового напитка и протянул Моргану.

– У вас уровень сахара в крови падает. Поэтому вы и раздражительны. Однако если к вам заявится непрошенный гость с той стороны… – Я перешел ко второму чемодану, открыл его и достал помповый дробовик со стволом, отпиленным до минимально разрешенной законом длины. Проверив оружие, я передал его Молли. – Он заряжен смесью картечи и каменной соли. В сочетании с Мышом эта штука сможет остановить любого, кто вломится сюда через портал.

– Верно, – кивнула Молли. Она осмотрела дробовик и передернула цевье, загоняя патрон в затвор. Потом проверила предохранитель и еще раз кивнула.

– Вы обучили ее обращению с оружием, – заметил Морган. – Но не тому, как открывать проход в Небывальщину.

– Неприятностей и в реальном мире достаточно, – ответил я.

– Тоже верно, – хмыкнул Морган. – Куда собираетесь вы?

– Есть только одно место, куда я могу направиться.

Он кивнул:

– Эдинбург.

Я двинулся к выходу. Перед тем как опустить рольставень, я бросил еще один взгляд на Моргана с пакетом сока в руке и Молли с дробовиком.

– Ну из вас и парочка выходит.

Глава тринадцатая

Чародеи и техника неважно сосуществуют друг с другом, что делает путешествия делом затруднительным. Некоторые чародеи, похоже, пагубнее влияют на технику, чем другие, и если кто-то из них превзошел по этой части меня, я с такими пока не знаком. Пару раз мне доводилось летать самолетом, только один полет закончился аварийной посадкой – всего один. После того как у самолета отказали все компьютеры и навигационные системы и нам пришлось садиться на короткую травяную полосу, у меня нет особого желания испытывать судьбу еще раз.

Чуть лучше обстоит дело с автобусами, особенно если сидеть лицом назад, но проблемы возникают и с ними. Я еще ни разу не одолел расстояния больше трехсот, ну, четырехсот миль без того, чтобы не оказаться в сломанном автобусе на обочине вдали от цивилизации. Лучше всего, конечно, ездить на машине, особенно старых моделей – чем меньше в нее напихано электроники, тем лучше. Впрочем, даже так обойтись без хронических проблем не удается. У меня еще ни разу не было машины, способной пройти десять дней без поломок. И это в лучшем случае.

Идеальными вариантами являются поезда и корабли – особенно если удается держаться подальше от двигателей. Большинство чародеев, когда им приходится путешествовать, пользуются именно кораблями и железными дорогами. Или так, или приходится прибегать к трюкам – что я как раз и собирался сделать.

Еще в самом начале войны с вампирскими Коллегиями Белый Совет (с помощью одного чародея – частного сыщика из Чикаго, не будем называть имен) выторговал себе право прохода через окраинные районы Небывальщины, находящиеся под властью Королев фэйре. Небывальщина – мир духов, призраков и фантастических существ всех описуемых и неописуемых видов – существует параллельно с нашей реальностью однако вовсе не повторяет ее очертаниями. Из этого следует, что Небывальщина может соприкасаться с реальным миром двумя расположенными совсем рядом друг с другом точками, тогда как в реальном мире точки соприкосновения находятся очень и очень далеко. Короче говоря, используя правильные пути по Небывальщине, так называемые тропы, можно изрядно срезать себе путь – важно только уметь открывать переход между двумя мирами.

В данном конкретном случае это означало, что я могу одолеть пешком расстояние, отделяющее Чикаго, штат Иллинойс, от Эдинбурга в Шотландии, меньше, чем за полчаса.

Ближайшая подходящая мне точка перехода в Небывальщину располагалась в темном переулке у здания, служившего некогда бойней. В доме этом умерло множество существ – не только коров, и не только от руки мясника. Вокруг него витало ощущение безысходности, какого-то ужаса, пусть и эфемерное, ощутимое далеко не каждым. Где-то посередине переулка бетонные ступени вели в приямок, к двери, заколоченной досками, поверх которых ее удерживали крест-накрест стальные цепи. На всякий случай, наверное.

Я спустился к двери, на мгновение закрыл глаза и отворил свои сверхъестественные чувства, нацелив их не на саму дверь, но на бетонную стену рядом с ней. Под крепкой на первый взгляд поверхностью ощущалось бурление энергий – оболочка реальности была здесь на порядок тоньше.

В Чикаго стояла жаркая ночь, однако с той стороны все могло быть совсем по-другому. Специально для этого я облачился в рубашку с длинными рукавами, плотные джинсы и носки потеплее. И это не говоря уже о том, что я взмок как мышь под своим тяжелым кожаным плащом. Я сконцентрировался, вытянул руку перед собой и, прошептав «Aparturum», отворил портал между мирами.

Честно говоря, в описании это вышло на порядок драматичнее, чем на деле. Поверхность бетонной стены заиграла всеми цветами радуги, потом от нее начал исходить неяркий свет.

Я сделал глубокий вдох, покрепче сжал обеими руками посох и шагнул – прямо в бетон.

Плоть моя миновала то, чему полагалось быть твердым как камень, и я очутился в темном заснеженном лесу. Хорошо еще, уровень приямка в Чикаго более или менее совпадал с уровнем земли в Небывальщине. Помнится, при прошлом переходе разница составляла каких-то три дюйма, но я их не ожидал и в результате плюхнулся задницей прямо в снег. Все обошлось, а могло бы и кончиться хуже: эти места в Небывальщине кишмя кишат разными тварями, которым не стоит демонстрировать свою уязвимость.

Я огляделся, стараясь сориентироваться по местности. Лес ничем не отличался от того, в котором я бывал уже трижды. Передо мной полого опускался, теряясь в ночи, склон холма. На самой вершине, как я слышал, должен был открываться узкий, до ужаса холодный проход в глубь Зачарованных Гор, в самую цитадель Мэб – Арктис-Тор. Растворявшиеся в темноте подножия холма переходили в равнину, на которой кончалась власть Мэб и начинались владения Титании, Летней Королевы фэйре.

Я стоял на распутье – и немудрено, учитывая то, что прибыл я из Чикаго, одного из самых напряженных мировых перекрестков. Одна тропа вела с вершины холма вниз. Другая пересекала ее под прямым углом и тянулась почти горизонтально. Я пошел налево, обходя холм против часовой стрелки. На местном наречии это называется «осолонь». Тропинка вилась меж замерзших деревьев, ветви которых едва не ломались под тяжестью снега и наледи.

Я шел быстро, но не слишком, чтобы не нарваться в темноте на какой-нибудь острый сук. У Белого Совета имеется дарованное Мэб право свободного прохода, но это еще не значит, что здешние тропы безопасны.

Подтверждение этому последовало минут через пятнадцать, когда с деревьев вдруг посыпался снег и меня окружили безмолвные темные фигуры. Все произошло мгновенно и в полной тишине – с дюжину пауков размером с доброго пони смотрели на меня с земли и с древесных стволов. С гладкими, четко очерченными хитиновыми оболочками, они напоминали садовых пауков, только с длинными конечностями. Вид у них был самый что ни на есть угрожающий, и перемещались они с почти невероятной легкостью. Серо-сине-белая расцветка замечательно маскировала их, по крайней мере в эту снежную ночь.

Паук, остановившийся на тропе прямо передо мной, предостерегающе поднял пару передних ног и продемонстрировал жвала размером с мою руку, с которых сочился молочно-белый яд.

– Стой, смертная тварь, – произнес он.

Поверьте, это пугало сильнее, чем просто появление паукообразных переростков. Рот, который шевелился, издавая эти звуки, между жвалами, неприятно напоминал человеческий. Множество круглых глазок походили на капли застывшего обсидиана. Голос, правда, звучал не по-человечески: он то щебетал, то жужжал.

– Стой – тот, чья кровь согреет нас, нарушитель покоя лесов Зимней Королевы.

Я остановился и обвел взглядом круг пауков. Размера все они были почти одинакового – если бы мне пришлось идти на прорыв, это предстояло делать наугад, поскольку слабых звеньев я не обнаружил.

– Мое почтение, – произнес я. – Уважаемые охотники, я не нарушитель. Я чародей, член Белого Совета, и повелением Королевы обладаю правом прохода по этим дорогам.

Воздух вокруг меня наполнился щебетом, шипением и щелчками.

– Слова смертных тварей часто лживы, – объявил старший паук, возбужденно тряся передними ногами.

Я выразительно поднял жезл.

– Полагаю, такоеу смертных тварей тоже всегда при себе, а?

Паук зашипел так, что яд у него на жвалах пошел пузырями.

– Многие смертные носят длинные палки, да.

– Поосторожнее, длинноногий, – посоветовал я ему. – Я лично знаком с Королевой Мэб. Не думаю, чтобы тебе хотелось провиниться перед ней.

Ноги паука сделали почти неуловимое движение, и он оказался на два или три фута ближе ко мне. Остальные пауки тоже переместились чуть поближе. Мне это не нравилось. Ни капельки не нравилось. Стоит одному из них прыгнуть, и они все наваляться на меня, одолев чистой массой – мне почти нечего было противопоставить этому.

Старший паук рассмеялся – смех его прозвучал глухо, издевательски.

– Нет таких смертных, что встречались бы с нашей Королевой и остались при этом живы.

– Он лжет, – прошипел другой паук. – И кровь у него теплая.

Я покосился на острые жвала, и мне почему-то с необычайной ясностью вспомнился Морган, потягивающий через трубочку сок из чертова пакета.

Стоявший на тропе паук сместился чуть влево, потом чуть вправо, и эти легкие движения явно имели целью скрыть от моего внимания тот факт, что он придвинулся ко мне почти на фут.

– Скажи, смертная тварь, как нам узнать, кто ты на деле?

В моем ремесле редко случается, чтобы тебе подставлялись так удачно.

Я выставил посох вперед, нацелив его в паука, и выкрикнул:

– Forzare!

Струя невидимой энергии, сорвавшись с посоха, угодила старшему пауку прямо в человекоподобный рот. Такова была сила удара, что все его восемь ног оторвались от земли, и паук, пролетев по воздуху добрых восемь футов, врезался в ствол огромного древнего дуба. Послышался звук, напоминающий столкновение с твердым препятствием большого пластикового баллона с водой; паук отрикошетил от дерева на промерзшую землю и остался лежать, слабо подергивая конечностями. Сотрясение сбросило с веток сотни три фунтов снега, наполовину засыпавших тело.

Все застыло и смолкло.

Я сощурился и, не говоря больше ни слова, обвел круг исполинских арахнид взглядом.

Стоявший ближе других к мертвому товарищу паук неловко переминался с ноги на ногу.

– Дайте чародею пройти, – прочирикал он наконец заметно более тихим голосом.

– Да, черт возьми, дайте же ему пройти, – буркнул я себе под нос и шагнул вперед с таким видом, будто готов стереть в труху всякого, кто окажется у меня на пути.

Пауки бросились врассыпную. Я шел, не сбавляя шага и не оглядываясь. Хорошо, они не знали, как часто колотится мое сердце и как трясутся от страха поджилки. Что ж, до тех пор пока они этого не знают, мне ничего не грозит.

Я оглянулся только шагов через сто – пауки столпились вокруг своего погибшего товарища и заворачивали его тело в шелк, голодно дергая жвалами. Я поежился, желудок свело болезненной судорогой.

При посещении Небывальщины можно быть полностью уверенным в одном: скучать вам не придется.

У дерева, на стволе которого красовалась вырезанная пентаграмма, я свернул на другую тропу. Дубы сменились хвойными деревьями, подступившими ближе к проходу, и между ними угадывалось движение невидимых лесных тварей, только пронзительный щебет и посвисты доносились со всех сторон. Жутковато, но здесь иначе и не бывает.

Тропа вывела меня к прогалине. В самой середине ее вырастал из земли курган ярдов пятнадцати в диаметре и примерно столько же в высоту. С одной его стороны темнел обрамленный массивными каменными плитами проем, у которого виднелась одинокая фигура в сером плаще – стройный, спортивного вида молодой человек со скулами столь острыми, что ими можно было бы резать хлеб, и ярко-синими глазами. Из-под серого плаща виднелись явно дорогой костюм из синего кашемира и светлая рубашка с галстуком медного цвета. Наряд завершался черным котелком, а вместо традиционного посоха он держал трость с серебряным набалдашником.

Собственно, в описываемый момент трость эта целилась точнехонько мне в голову.

Я остановился и помахал рукой.

– Полегче там, Жеребец!

Молодой человек опустил трость, и на лице его расцвела улыбка, разом сделавшая его на десять лет моложе.

– Ага! – произнес он. – Надеетесь, не знаю, откуда это?

– Самая расклассическая классика, – хмыкнул я. – Как дела, Чандлер?

– Всю холеную задницу отморозил, – отозвался он с безукоризненным оксфордским произношением. – Однако терплю – благодаря отменной родословной, хорошей академической подготовке и метрическим тоннам чисто британской стойкости. – Взгляд пронзительно-синих глаз снова остановился на мне, и хотя выражение лица его не изменилось, в голосе зазвучали тревожные нотки. – У вас-то все в порядке, Гарри?

– Ночь нелегкая выдалась, – отозвался я, делая шаг вперед. – А разве охранять дверь вы должны не впятером?

– Пятеро меняна одну дверь? Да вы с ума сошли! Одной концентрации стиля более чем довольно, чтобы удерживать потенциальных гостей на расстоянии пушечного выстрела.

Я не удержался от смеха.

– Такую силу позволительно использовать только во благо, не так ли?

– Именно так, что я и делаю. – Он задумчиво склонил голову набок. – Что-то я не припомню, чтобы мы с вами встречались здесь.

– Я бывал здесь только раз, – ответил я. – И довольно давно – сразу после того, как меня завербовали.

Чандлер с серьезным видом кивнул.

– Что привело вас к нам из Чикаго?

– Я слышал про Моргана.

Лицо молодого Стража чуть потемнело.

– Да, – тихо произнес он. – В это… трудно поверить. Вы здесь, чтобы помочь его отыскать?

– Мне уже доводилось разыскивать убийц, – сказал я. – Полагаю, смогу проделать это и еще раз. – Я помолчал. В силу некоторых причин Чандлер почти всегда вращался в непосредственной близости от Совета Старейшин. Если кто и знал подоплеку происходящего, то он наверняка. – Как по-вашему, с кем бы мне поговорить на этот счет?

– За поиски отвечает чародей Либерти, – ответил он. – Чародей Слушающий Ветер обследует место преступления. Старая Мэй оповещает членов Совета о созыве внеочередного совещания.

Я кивнул.

– А что чародей Маккой?

– Возглавляет боевую группу, насколько мне известно, – сообщил Чандлер. – В конце концов он один из немногих, кто в состоянии одолеть Моргана.

– Угу, – согласился я. – Морган – изрядная заноза в заднице. – Я поежился и принялся притоптывать, чтобы согреться. – У меня имеется кое-какая информация, от которой они бы не отказались. Где мне их искать?

Чандлер подумал немного.

– Старая Мэй в Хрустальном Зале… чародей Либерти в кабинетах начальства, чародей Маккой, должно быть, где-нибудь в районе штабной комнаты, а Слушающий Ветер с Мерлином в покоях у Ла Фортье.

– А что Привратник? – поинтересовался я.

– Охраняет врата, я думаю. Единственный чародей, которого я вижу еще реже, чем его – это вы.

– Спасибо, Чандлер, – улыбнулся я, а потом придал голосу и лицу надлежащую серьезность и официальность. – Я ищу входа в Тайные Чертоги, о Страж. Позволь же мне войти.

Секунду-другую он смотрел на меня, потом царственно поклонился, хотя в глазах его мерцали ироничные искорки.

– Добро пожаловать в цитадель Белого Совета. Войди с миром и уйди с миром.

Я кивнул ему и ступил под арку.

Входил я с миром, это так. Однако если убийца по-прежнему где-то поблизости и если он догадается, с чем я пожаловал, уйти с миром не удастся никак.

Какой уж тут мир.