Текст книги "Попробуй догони"
Автор книги: Джиллиан Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
8
– Одни часы «Ролекс», браслет растяжной из серебра и золота. Одно кольцо с бриллиантом и ониксом. Черные очки от Кристиана Диора. Связка из пяти ключей, кольцо в виде медной головы льва с парой изумрудных глаз. Серое портмоне под змеиную кожу, пятьсот пятьдесят долларов крупными купюрами. Кредитная карточка «Голд карт»…
Голос тюремщика монотонно звучал, пока он вынимал из сумки предмет за предметом, сверяя ее содержимое со своим списком.
Явно скучая, заключенный, стройный мужчина с усиками, стоял, заложив за спину руки и слегка покачиваясь на каблуках.
– Распишись здесь и можешь убираться, парень.
Сайма Рассел схватил ручку, нацарапал свое имя на желтом тюремном бланке и швырнул бумагу тюремщику, заставив его привстать и поймать ее.
Пошла она к черту, эта казенщина. Сейчас ему больше всего хочется выпить бутылку кьянти, съесть острую пиццу и полежать часок с красивой женщиной. Вот так, все по порядку.
– Не явишься хотя бы раз на вызов своего офицера-поручителя, Сайма, и снова сядешь задницей на тюремную койку, – рявкнул ему вслед тюремщик, когда тот направился к стеклянным дверям.
Сайма надел черные очки и пошел, не обращая внимания ни на тюремщика, ни на сопровождавшего его чернокожего охранника. Подойдя к дверям, он ненадолго задержался, пока дежурный возился с открывающим устройством, а затем вышел и остался один на пороге, щурясь на яркое августовское солнце.
Черный «БМВ» ждал его на стоянке для посетителей. Леонард нагнулся и открыл ему дверцу.
– С возвращением, мистер Сайма. Выглядите вы хорошо, действительно хорошо.
– Давай увози меня поскорее из этого проклятого места.
Через полчаса Рассел Сайма шел в сопровождении улыбающегося администратора к своему старому столику у «Эрнесто». Пока Леонард наливал кьянти в два высоких бокала, Сайма впервые за пять лет откусил кусок чесночного хлеба, который выпекали в этом ресторане.
– Ах, как я мечтал об этом хлебе. Пять проклятых лет я мечтал об этом хлебе. У тебя с собой снимок ребенка, Леонард?
– Да, Марио его сделал. И разузнал все подробности о бывшей жене Баннистера, как ты и хотел. Но, мистер Сайма, – прости, что я вмешиваюсь, – можно мне сказать пару слов?
– Конечно, Леонард. Говори. – Сайма пребывал в благодушном настроении. Даже шепелявый голос Леонарда звучал как Паваротти по сравнению с бесконечным нытьем сокамерника. Кьянти полоскал глотку Саймы, словно нектар.
Леонард наклонился над клетчатой скатертью и понизил голос:
– Ты уверен, что поступаешь правильно? Я имею в виду месть и все прочее. Конечно, это приятно, кто спорит? Но может привести к разного рода неприятным осложнениям. Кому это надо?
– Мне надо. – Сайма отрезал от каравая еще один ломоть и поглядел на него. – Этот вонючка Баннистер сделал то, чего не делал никто. Посадил меня. Украл пять лет из моей жизни. И ты думаешь, я прощу ему это? Съешь что-нибудь, Леонард, я не люблю есть в одиночку.
– Конечно, мистер Сайма, конечно. – Леонард намазал маслом кусок хлеба и надкусил его, роняя кунжутовые семена. – Но ведь ты – прости, что я это говорю, – только что вышел. Тебе нужно развлечься. И я уверен, что твои новые напарники предпочли бы, чтобы ты какое-то время держался подальше от рискованных делишек…
– Леонард! – В тихом голосе Саймы послышалась угроза, которая повисла над столом, словно облако ядовитого газа. – Не говори с набитым ртом.
– Извини…
– И еще я хочу тебе напомнить об одной вещи. Я плачу своему адвокату, чтобы тот за меня думал. Тебе я плачу за дела. Ясно?
– Абсолютно. Намек понял. Забудь, забудь об этом… Еще вина, мистер Сайма? Официант, разве не видишь, что мистер Сайма хочет еще бутылку кьянти? Живо! Пронто!
Пока официант откупоривал еще одну бутылку, Сайма отбарабанил заказ – минестроне, лазанью мамы Розы, брачиоли из говядины, большую острую пиццу и пару канноли.
– Леонард, – сказал Сайма, когда официант поспешил на кухню, – дай мне взглянуть на снимок.
Хорошенький ребенок, подумал он, рассматривая маленькую темноволосую девочку, съезжающую с горки в парке на руки к матери. Видно, что бойкая девчушка. Тонкие косички торчат в разные стороны, на ней розово-желтый купальник, четко вырисовывается маленький круглый животик. Она смеется, широко открыв рот.
«Этот подлец Майк Баннистер не заслуживает такой милой маленькой бамбины. Скоро ее у него и не будет». Сайма подумал об этом со злобным удовлетворением.
Аккуратно положив фотографию в портмоне из змеиной кожи, он вдохнул лакомый аромат томатного соуса и чеснока, когда перед ним поставили тарелку с минестроне. Хорош Майк Баннистер, нечего сказать, хорош. Одурачил самого Рассела Сайму. Ему было невдомек, что уличный хулиган, которого он знал как Бруно и которого он намеревался поставить на склад, на самом деле проклятый переодетый коп. Пока Баннистер практически не надел на него наручники, он никак не мог поверить. Готов был поспорить на кило своей лучшей травки, что это розыгрыш.
«Ах, Бруно, ты ловкач. Но Сайма лучше. И последнее слово всегда остается за Саймой».
«Bella vita». Жизнь хороша, думал он, посыпая суп пармезаном. А когда он поставит этого сукина сына Майка Баннистера на колени, она станет еще лучше.
– Mangia, ешь, Леонард. – Он широко улыбнулся, махнув в воздухе ложкой. – А то суп стынет.
Майк подцепил вилкой цыпленка по-сычуаньски прямо из картонной коробки и поднес ко рту, не отрывая глаз от компьютерной распечатки, которая лежала перед ним. В списке содержались имена всех наркодельцов и сутенеров, которых он посадил. Майк просматривал страницы, не обращая внимания на шум вокруг.
– Эй, есть еще вилка? – Кленси Бойнтон устроилась на краешке его стола и нагнулась над коробкой, отломив себе кусок пахнущего пряностями цыпленка. – Ничего, будем делать вид, что его полагается есть руками. – Она засмеялась, вытянула шею и поглядела на список. – И за кем ты теперь охотишься?
– Просто вспоминаю фамилии отъявленных мерзавцев.
– Помощь нужна?
– Только с миндальными пирожными. Угощайся.
Кленси взяла сразу два, не обращая внимания на поползшие кверху брови Майка.
– Я сластена и ничего не могу с собой поделать. – Она усмехнулась, спрыгнула со стола и отошла от него подальше. – Я отблагодарю тебя завтра вечером после кино. Только в моем десерте не будет калорий. – Она ушла, сверкнув улыбкой, прежде чем он успел проглотить рис.
Вот такая она, Кленси Бойнтон, – Майк никогда не знает, что она скажет в следующую минуту. Ему это нравится в Кленси. Она ему вообще нравится. Она хороший полицейский и хороший друг. Да и в постели ему с ней неплохо.
Но она не Джордан.
Майк засунул пустую картонку в корзину для мусора. Из головы никак не шел проклятый телефонный звонок. С той минуты, когда Джордан рассказала ему про конкурс по раскрашиванию, которого на самом деле не было, у него все время ныло под ложечкой.
Кто звонил? И что за этим кроется? И неужели он и вправду может найти ответ в этой распечатке?
Он полез в ящик стола и вытащил оттуда фотографию в бронзовой рамке – снимок Лори и Джордан, – которую он хранил вместе со своими бумагами. Другие парни из участка, кто был разведен, хранят только снимки детей. Но Майк никак не мог отказаться от нее – Джордан и Лори сфотографировались во время дня рождения Лори, когда ей исполнилось два года: они придвинулись друг к другу так близко, что нарядные шляпки сдвинулись набекрень.
Пусть только кто-нибудь попробует причинить им зло – кто бы ни был этот негодяй.
Он снова схватился за распечатку, и в это время шеф прорычал его имя:
– Баннистер, мы получили сообщение, что белый мужчина угрожает взорвать бомбу на вокзале. Он приковал себя наручниками к кейсу да прицепился еще и к турникету. Отряд быстрого реагирования уже в пути. Вы с Макдугалом тоже отправляйтесь туда.
Майк положил распечатку на стопку бумаг, папок и карточек. Черт побери! Он как раз хотел проверить сегодня, кого из этих негодяев освободили в последнее время. Он делал это несколько раз в году – ему лучше спалось по ночам, когда он знал, кто сидит, а кто вышел. Но теперь ему нужно узнать это не откладывая, особенно после телефонного звонка о конкурсе.
Однако теперь все придется отложить. На время.
Проходя мимо стола Кленси, говорившей по телефону, он выхватил у нее из рук миндальное пирожное. Прежде чем она успела хоть что-то сказать, он был уже в дверях вместе с Макдугалом.
Но когда Майк сел за руль полицейского автомобиля, улыбка сошла с его лица. Одно дело – стащить пирожное прямо из-под хорошенького носика Кленси Бойнтон. Другое дело – пытаться «прищучить» плохих парней.
Особенно когда те хотят «прищучить» его первыми.
9
Кэт опустила ослепительно белую занавеску и отвернулась от окна бабушкиной гостиной. За окном творилось нечто невообразимое. Толпа репортеров заполнила ухоженную лужайку, они топтали клумбы с кактусами в ожидании каких-то заявлений. Их активность была вызвана ужасными новостями о Мэг, которые бабушка сообщила Кэт сегодня утром.
Фургон, в котором предположительно была вывезена из Атланты Мэг, нашли возле Саванны.
– ФБР им занимается, делается все необходимое, – сказала ей на кухне бабушка, сжимая вялую руку Кэт своими худыми руками, густо усеянными синими венами. – На полу фургона обнаружили кровь.
«Кровь Мэг?» Кэт заморгала, прогоняя красное пятно, возникшее перед ее мысленным взором.
Даже сейчас, спустя много часов после первого известия, шок все еще не отпускал ее. Как лунатик двигалась она по гостиной, где все было ей знакомо до мелочей, ведь здесь она выросла. Но это не утешало ее. Пугало ее еще и то, что прошло уже три часа, а ответа от Венса на ее трансатлантический звонок все еще не было.
– Если ты будешь и дальше ходить с таким траурным видом, я позову сюда преподобного Бека, чтобы он прочел тебе проповедь о вере и надежде. – Знакомый запах ванили сопровождал бабушку, где бы она ни появлялась. Она принесла две кружки крепкого кофе со сливками.
– Вот уж спать мы будем крепко, – огрызнулась Кэт, когда бабушка поставила кружки на квадратный кофейный столик из орехового дерева. – Бабушка, я ничего не могу с собой поделать. Я готова отдать все на свете, лишь бы Мэг влетела в эту дверь, шлепнулась на диван и поинтересовалась, что у нас на ужин.
– Именно так она и сделает, и, я думаю, скоро. Мы непременно ее увидим в самое ближайшее время.
Жанна Хансен устремила решительный взор на внучку. Пряди седых волос выбились из прически и повисли вдоль ее усталого лица. В свои семьдесят пять лет она все еще была красивой и весьма энергичной. Только обычный румянец исчез с высоких скул да тонкая сетка морщин вокруг глаз сделалась глубже обычного. И все-таки она была по-прежнему элегантна, а на тонком аристократическом лице выделялись светло-голубые глаза. Она была одета в свободные синие джинсы и тонкий белый свитер из хлопка, у нее была стройная красивая фигура, как у танцовщицы. Лицо и руки были покрыты загаром, приобретенным во время ежедневных прогулок с миссис Ингерсолл.
Ее студенты из Аризонского университета, где она в последние пятнадцать лет преподавала французский язык, звали ее за спиной le petit Napoleon – маленький Наполеон – из-за высоких требований и непременного списка книг для чтения на четырех страницах. Но все они жили надеждой, что она пригласит их помогать ей готовить очередной из ее знаменитых французских обедов. Она командовала в своей кухне, как капитан корабля, дирижируя избранными счастливчиками, которые взбивали яичные белки, нарезали скаллионы и грибы для соте в винном соусе. Эти студенты сообща готовили пятизвездочное пиршество, а затем Жанна Хансен приглашала их полакомиться изысканными блюдами вместе с вином и сыром, и все это под стереозаписи Элвиса Пресли.
Кэт опустилась рядом с ней на диван, обняла ее.
– Почему он не звонит?
Бабушка поджала губы.
– Позвонит.
В старой спальне Мэг над их головой было слышно, как особый агент ФБР Филип Ивенс возится с электронным оборудованием, которое они с агентом Варга только что привезли с собой. Старший в группе, особый агент Джозеф Варга, целый день находился в их доме, переговариваясь по телефону то с ФБР, то с сотрудниками из комитета «Мисс Америка», то с Джордан Дэвис.
– Венс даже не звонит, – пробормотала Кэт, проводя рукой по волосам.
Накануне Жанна заметила слезы на глазах старшей внучки, когда та разговаривала с Венсом. Сейчас старушка решила промолчать.
Уставившись на кофейную кружку, Кэт старалась подавить накатывающую на нее дурноту. Они с Венсом говорили меньше десяти минут. Она умоляла его убедить ассистентов, чтобы они сами внесли необходимые поправки при монтаже фильма. Тогда он смог бы ненадолго прилететь в Штаты и морально поддержать ее, в чем она очень нуждается. Обидел ее даже не отказ, а то, каким тоном он его произнес. Его реакция оказалась неожиданной для Кэт. Говорил он раздраженно, резко, словно просьба показалась ему неприличной, немыслимой, из ряда вон выходящей.
Она подняла глаза и увидела, что бабушка ласково смотрит на нее.
– Ты никогда мне этого не скажешь, бабушка, но я знаю, что ты думаешь о том же, что и я. Похоже, я ухитряюсь выбирать парней, которым на меня наплевать.
– Может, просто ты еще не встретила того, кого следует, Кэтриана. Такого же сильного, как и ты, верного и любящего. Ведь ты этого заслуживаешь.
– Так ты думаешь, что Венс мне не подходит?
– Это не я так думаю, Кэтриана. Это ты думаешь.
Молчание легло между ними, будто сугроб снега на ухабистую дорогу, и нарушалось лишь доносившимся порой голосом Варги со второго этажа. Бабушка вытащила из кармана джинсов свой старинный черепаховый портсигар.
«Она снова начала курить». Кэт издала безмолвный стон, когда Жанна достала сигарету и закурила.
«Так, значит, запах сигаретного дыма, который я заметила, пришел вовсе не от агентов ФБР».
Жанна пыталась бросить курить по крайней мере раз десять. В конце концов она спустила все свои сигареты в унитаз на Валентинов день, поспорив с Мэг на сто долларов, что больше никогда не закурит. И то, что она столько времени вытерпела, было настоящим рекордом, ведь прежде она больше двух недель не выдерживала.
– Бабушка, зря ты это, – пробормотала Кэт с нежным упреком, когда Жанна сделала глубокую затяжку.
– Когда Мэг вернется домой, я вручу ей свою сотню долларов и тут же снова брошу. Обещаю, Кэтриана.
Когда бабушка докуривала сигарету, в комнату вошел Варга.
– Ничего нового, леди. Жаль. Пока мы ожидали новостей, у меня появилось несколько вопросов…
Варга внешне напоминал бульдога, а его грубое лицо было непроницаемо и выражало меньше эмоций, чем гора Рашмор. Вчера он уже провел с ними двухчасовой допрос. И теперь, устремив на них полуприщуренные проницательные глаза, он снова стал «доставать» их, требуя подробно рассказать о друзьях Мэг, врагах, приятелях, соперницах, соседях, одноклассниках, преподавателях. Его интересовало, мог ли кто-нибудь затаить злобу на Мэг, приревновать или получить какую-нибудь выгоду от ее похищения. Какое душевное состояние было у нее в последнее время? Не намекала ли она на что-нибудь необычное в своей жизни, не беспокоилась ли за свою безопасность?
– Не беспокоилась ли за безопасность? – вспылила Кэт, с грохотом поставив кружку на кофейный столик. – Конечно, беспокоилась. Организация за право носить оружие в течение всего года посылала ей угрозы, чуть ли не смертельные, а ее президент был даже отправлен из-за этого в тюрьму. Пятнадцать тысяч членов ОПНО вооружены – и нешуточно, – а вы еще спрашиваете, беспокоилась ли она за свою безопасность.
– Мистер Варга, – вмешалась Жанна, которая всегда была хорошим дипломатом, но сейчас и она с трудом сохраняла спокойствие. – Я предполагаю, что вы уже говорили с Джейридом Кейвено.
– Да.
– А кто же управляет ОПНО, пока он в тюрьме?
– Чарльз Ладам. – Варга помолчал, перелистнув блокнот на несколько страниц назад. – Кажется, мистер Ладам отдыхает сейчас в Мексике. Мы связались с мексиканской полицией и пытаемся установить его местонахождение.
Кэт подалась вперед.
– Вы думаете, что они захотят обменять Мэг на Кейвено – постараются освободить его из тюрьмы? Такой у них план?
По лицу агента пробежала тень.
– Не будем фантазировать, мисс Хансен, – сказал он. – Пока еще мы не знаем наверняка, что ОПНО ответственно за похищение. Конечно, они стоят в самом верху списка, но мы все равно должны проработать самые разные версии.
Раздался звонок в дверь, и Кэт вздрогнула. Поглядев в окно, она увидела знакомую фигуру почтальона.
– Я выйду к нему, – сказал Ивенс, спускаясь по лестнице.
Они все столпились в прихожей, разглядывая белый конверт с красно-синей маркировкой и надписью «Экспресс-почта, почтовая служба США».
То, что они увидели, было для них как взрыв бомбы. Они никак не были готовы к тому, что увидели на фотографии, которую извлекли из конверта пальцы Ивенса в тонких перчатках.
– О Господи. Нет. – Бабушка покачнулась, и Варга схватил ее за локоть.
Нахмурясь, он усадил ее в кресло-качалку перед камином.
– Спокойно, миссис Хансен. Давайте рассмотрим ее внимательно.
Лицо бабушки стало белее мела, а Кэт вообще не могла пошевелиться. Она словно вросла в пол и глядела будто завороженная па фото, которое Ивенс держал за нижние углы.
Это была она, Мэг. Но Мэг, какую они никогда не видели прежде – и даже представить себе не могли такой. Холодный ужас пронзил Кэт до костей, когда агент ФБР наклонил снимок так, чтобы дневной свет не бросал на него отблеск.
Мэг была прикована наручниками к стулу и одета лишь в лифчик и трусы – да еще ее амулет висел на шее. Багровый синяк затенял левую сторону лица от глаза до подбородка, а обычно блестящие волосы свисали космами на впалые щеки.
Невыразимый ужас нахлынул на Кэт при виде глаз сестры, остекленевших и полных страха.
– Что они с ней сделали?.. – прошептала бабушка дрожащим голосом. Она закрыла лицо руками. – Почему они обидели мою милую малышку Мэг?..
– Постарайтесь не принимать это слишком близко к сердцу, миссис Хансен. – Ивенс осторожно положил фотографию на обеденный стол. – Не забывайте, что это как раз и входит в их намерение – напугать вас.
Но когда Кэт бросилась к бабушке, она заметила, что агенты переглянулись.
– Я позвоню в Вашингтон, – сказал Варга.
Кэт опустилась на колени и молча обняла бабушку за худые плечи. Варга взялся за телефон.
«Получайте, мерзавцы. Вот вам еще».
Грохот выстрелов отдавался у нее в ушах, несмотря на специальные заглушки. Сильная отдача била в плечо, наполняла ее энергией и холодным восторгом, заставляла адреналин быстрее расходиться по венам и артериям. Кэт зарядила новую обойму, прищурилась и снова выстрелила.
И еще.
Рука заболела, ладони онемели, но ей все было нипочем. Когда пуля находила свою цель, грубая сила била ей в пальцы, заставляла их снова и снова нажимать на спусковой крючок, пока не опустела и эта обойма.
Кэт посмотрела на картонную мишень и медленно набрала воздух в легкие. Темные дыры зияли в области груди, а много пуль прошло прямо сквозь сердце.
– Эти скоты, похитившие твою сестру, пусть молят копов, чтобы те держали тебя подальше от них в суде. Если только Мэг не забьет им зубы в глотку, – с печальной, но почти восхищенной улыбкой сказал Ли Уистер и сунул пачку «Мальборо» в карман рубашки.
Кэт опустила ружье. Она повернулась к приземистому, одетому в джинсовый костюм парню. Пот блестел на ее верхней губе.
– Чертовски здорово, Ли. – Кэт вручила ему «Зауэр». – Хорошая вещь. Этот малыш почти такой же удобный, как мой собственный.
– Ты уже набила себе руку, Кэт. Знаешь что? Если тебе когда-нибудь опротивеет делать снимки всех этих модных кинозвезд, ты всегда найдешь себе работу – будешь учить других женщин, как обращаться с этими «малютками».
Кэт сняла защитные очки и рукавом футболки цвета хаки вытерла пот со лба. Она чувствовала в себе опустошение и усталость, но была совершенно спокойна. Интересно, как помогают ей несколько часов практики в стрельбе по цели взять себя в руки. Но когда она посмотрела на почти пустой тир, где проверял свое умение, кроме нее, еще только один человек, ощущение уверенности начало таять. Холодный, жестокий мир оставался там, на своем месте, и Мэг по-прежнему находилась неизвестно где. Сознание собственной беспомощности моментально вернулось к Кэт.
По дороге домой она нажимала в машине на все кнопки радио, отыскивая хоть какие-то новости. Однако ничего нового не сообщали, все, что они говорили, она уже слышала раз десять. В душе назревало разочарование. Лимонное солнце пылало над головой. Она свернула на пыльную бабушкину улицу с растущими по краям кактусами сагуаро, проехала мимо побелевших на солнце саманных домов, детей, играющих в футбол, и увидела фургоны служб теленовостей, стоявшие бампер к бамперу у кромки мостовой возле дома бабушки.
Шея у нее заболела, словно крошечные иголки сагуаро впились в нее. Что-то случилось. Она это поняла.
Шины автомобиля во все стороны разбрасывали гравий, когда она подъезжала к дому. «Убирайтесь с дороги, проклятые стервятники», – мысленно кричала она, проезжая через толпу. Когда Кэт вихрем влетела на кухню, бабушка, Варга и Ивенс сидели у стола.
– Кэт, они позвонили в комитет «Мисс Америка»! – воскликнула бабушка. – Сказали, что Мэг жива…
– С ней все в порядке?
– Насколько нам известно, да. – Тон Варги был совершенно бесстрастным. – Они не собираются предоставлять возможность кому-нибудь поговорить с ней.
Кэт перевела гневный взгляд с его невозмутимого лица на перепуганную бабушку, затем она остановилась на Ивенсе, изучая задумчивое выражение его лица.
– О'кей, сообщите мне новости, пусть даже плохие! – выпалила она. – Чего они хотят?
– Хотят? О, не так много. – Ивенс прокашлялся. – У них всего лишь три требования: отменить закон о контроле над личным оружием, дать им час эфира, чтобы они смогли опровергнуть заявления вашей сестры о необходимости такого контроля, и немедленно освободить из тюрьмы Джейрида Кейвено.
Кэт отступила на шаг, ее мозг лихорадочно работал. Все в комнате, казалось, отодвинулось от нее. Потребовалось несколько секунд, чтобы она осознала и поняла слова Ивенса, и тут внутри у нее поднялась волна гнева.
– Значит, это ОПНО, – произнесла она жестко.
– Не исключено. Они назвались «Операция «Пробудись, Америка». Возможно, группа самообороны. Либо кто-нибудь еще с похожей программой, пока что мы можем лишь делать предположения, мисс Хансен. Голос человека, который звонил, был явно искажен электроникой. Он назвал себя Директором. – Ивенс скривил губы, бросил на стол карандаш и потом посмотрел ей прямо в глаза. – Но если бы речь шла о ставках, я бы поставил свои деньги на Чарли Ладама.
– Что теперь будет? – спросила бабушка, пытаясь вернуть свое обычное самообладание.
Кэт увидела множество окурков в керамической пепельнице в виде кактуса, которая прежде долго лежала под запасными подушками в бельевом шкафу.
Ей ответил Варга:
– С этого момента, миссис Хансен, в игру вступает Вашингтон. Белый дом и генеральный прокурор Кендрик берут дело под свой контроль.
«Белый дом». У Кэт с трудом все укладывалось в голове. Она задала вопрос, который казался ей самым важным:
– Удалось проследить, откуда был звонок?
– Не хватило времени. Директор перехитрил систему идентификации звонков и оборвал разговор на двадцать восьмой секунде, задолго до того как прибор смог его запеленговать, – объяснил Ивенс.
Пытаясь обдумать всю информацию, полученную от агентов, Кэт приложила пальцы к вискам. Взгляд ее на секунду встретился со слишком блестящими глазами бабушки.
– Ты как себя чувствуешь? Нормально?
– Да, пожалуй. По крайней мере мы наконец что-то услышали.
Кэт уселась рядом с ней, и тут ее поразила внезапная догадка:
– А можем мы быть уверены, что звонили именно они?
Варга кашлянул.
– Вот тут нам и понадобится ваша помощь. Вероятно, это будет тяжело для вас, но нам необходимо, чтобы вы кое-что подтвердили. Наши сотрудники спросили у того, кто звонил, могут ли они чем-то доказать, что они и в самом деле разговаривают с похитителями. – Его черные глаза были абсолютно бесстрастны, как только что вымытая грифельная доска. – Они сказали… Ну, как бы это сказать поделикатнее… У Мэг есть шрам па правой груди?
Жанна Хансен крепко зажмурилась. Кэт почувствовала тошнотворный прилив страха.
– Да, маленький. – Голос Жанны был едва слышен. – У нее был нарыв очень давно, о Господи!
От ярости у Кэт, казалось, зашевелились на голове волосы. Будь они прокляты, эти негодяи! Взяв в руки карандаш Ивенса, она уставилась на заточенный кончик.
– Так что теперь будет?
– Мы продолжим поиски и одновременно будем вести переговоры. Подождем нового звонка Директора. – Варга вытащил из пачки сигарету и сунул ее в рот, не зажигая огня.
Силы оставили Кэт. Вся энергия, наполнившая ее во время стрельбы, вытекала теперь из нее, будто вода из дырявой канистры. Она без всякой надежды уставилась на телефон.
«Звони же, будь ты проклят, звони».
Прошло еще два дня невыносимой тишины; от похитителей не было никаких известий. Кэт и бабушка слонялись по дому, что-то временами ели, ворочались в постели; ждали и молились. Джордан звонила дважды в день, она была так же обеспокоена и встревожена, как и они. Она непрестанно упрекала себя за то, что связалась с организацией «Мисс Америка», что уговорила Мэг отправиться в годовое турне по стране, чтобы та заработала себе деньги на учебу. И как бы Джордан ни убеждали в том, что ее вины тут нет, она была безутешна.
Поток друзей не иссякал в доме бабушки. Они приходили со словами надежды, приносили еду, однако им приходилось пробиваться через лагерь репортеров, расположившихся на вытоптанных газонах будто орда золотоискателей, копающихся в поисках золота в русле одного и того же ручья.
Напряжение в доме становилось просто невыносимым.
В четверг, в одиннадцать утра, когда бабушка отправилась в университет за своей корреспонденцией, позвонил Венс.
– Прости, что так долго тебе не звонил, Кэт, но тут на меня обрушилось столько проблем, что я чуть с ума не сошел. Могу поклясться, что тебе там не легче.
– Ты угадал.
– Есть какие-нибудь новости, кроме тех, что известны всем?
Сидя в кресле-качалке, Кэт смотрела на две фотографии Мэг, обе в бронзовых рамках, которые стояли на средней полке книжного шкафа между бабушкиной коллекцией индейских кукол.
– Венс, не нужно изображать внезапный прилив заботы и внимания, – медленно произнесла она. – Если бы тебя это волновало на самом деле, ты позвонил бы мне раньше.
Последовало напряженное молчание.
– Послушай, Кэт. У меня всего несколько минут. Неужели ты хочешь их потратить на ссору?
– Что за спешка? Куда ты собрался?
И опять странное молчание.
– В Глазго. У Серизы там недавно отремонтировали старинный замок с кинозалом на пятьдесят мест, и, поскольку монтаж закончен и фильм готов к показу для руководства студии, она хочет устроить просмотр для них в эти выходные и обсудить с ними планы маркетинга.
У Кэт перехватило дыхание. Она заморгала, чтобы не дать пролиться горючим слезам. Сериза Хаттон, ярко-рыжая женщина-режиссер, славилась употреблением неформальной лексики и ненасытным аппетитом в любви. Для этого ей вполне подходил собственный замок, которым она владела.
– Звучит очаровательно.
– Кэт, не нужно так говорить. Моя карьера зависит от успеха этого фильма, а твоей сестре я все равно ничем не смогу помочь, даже если прилечу в Штаты.
Ее голос слегка задрожал:
– Помощь нужна мне. Мне.
Он вздохнул с отчаянием, так, что ей было это слышно через океан.
– Черт побери, что я должен, по-твоему, сделать?
С таким же успехом он мог влепить ей пощечину. Кэт заставила себя ответить тихим, ровным голосом, чтобы не выдать терзавшую ее боль.
– Ничего, Венс, – холодно ответила она. – Абсолютно ничего не нужно.
Кэт нажала на кнопку громкости на пульте дистанционного управления проигрывателя и прислонилась к спинке кровати. Она обхватила кружевную подушку и водила шеей из стороны в сторону, надеясь, что ритмичные звуки саксофона Кенни Джи помогут ей расслабить напрягшиеся плечевые мышцы.
– Кэтриана, ты не спишь? Можно мне войти? – Бабушка чуть приоткрыла дверь, и Кэт встрепенулась. Из-за музыки она не расслышала, как бабушкин джип подъехал к дому. – Ты никогда не догадаешься, что я обнаружила в своей экспресс-почте. – Запавшие щеки Жанны пылали от возбуждения, когда она вошла в желтую спальню Кэт и закрыла за собой дверь. – Письмо от Джека Голта.
– Из Вашингтона? У него есть новости о Мэг? – Кэт выключила громкость на плейере, а бабушка присела к ней на постель.
Бабушка понизила голос:
– У Джека есть в агентстве по расследованию свои люди, и он смог узнать кое-какие интересные вещи. Он написал всю информацию нашим старым кодом, – добавила она. – К счастью, я пока еще не страдаю старческим слабоумием и не забыла его. – Она удовлетворенно поджала губы. – Но ты попала в самую точку, Кэтриана, – ОПНО и в самом деле стоит на первом месте в списке подозреваемых.
– Я так и знала! Кто еще…
– Кстати, существует еще около пяти групп, которые тоже не стоит исключать.
– Почему фэбээровцы ничего не сказали нам об этом? – Кэт соскочила с кровати и начала расхаживать взад-вперед по ковру. – Ведь они знают, как мы волнуемся, почему они держат нас в неведении?
– Они говорят нам лишь то, что считают нужным, а когда они это считают…
– Бабушка, я просто заболела от сознания собственной беспомощности. Такое ощущение, будто мы марионетки.
– Успокойся, Кэтриана. Мы все равно ничего не можем сделать. Остается лишь терпеть и предоставить профессионалам поиски Мэг.
– Мое терпение подходит к концу. Я должна что-то делать, иначе просто сойду с ума!
Жанна задумчиво посмотрела на нее и прищурила глаза.
– Может, пришло время перерезать нити марионеток, – задумчиво произнесла она.
Кэт затихла, догадываясь, что в мудрой голове бабушки складывается какой-то план.
– У меня нет никаких сомнений, что Джек располагает большей информацией, чем поделился со мной. Почему бы тебе не слетать в Вашингтон и не попробовать выудить из него побольше?
У Кэт перехватило дыхание.
– И ты думаешь, что он мне скажет?
– Заставь его сказать. – Бабушка устремила на нее властный взгляд. – Возможно, Джек даже догадывается, что это за Директор. Поверь мне, его люди уже могут знать ответы на те вопросы, которые даже еще и не сложились в голове у Варги, Ивенса и прочих. И ты узнаешь эти ответы.
Через пятнадцать минут Кэт уже направлялась с дорожной сумкой к такси. Уходя из дома, она задержалась на секунду возле книжного шкафа в гостиной и посмотрела на две фотографии Мэг. На одной сестра, семилетняя девочка, стояла возле плавательного бассейна Христианской ассоциации ИМКА, на другой Мэг была снята на ступеньках библиотеки Аризонского университета накануне окончания колледжа.
