Текст книги "Тихие Клятвы (ЛП)"

Автор книги: Джилл Рамсовер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Всегда доверяй своей интуиции. Это было кредо, по которому я жил, и оно сослужило мне хорошую службу – не раз спасало мне жизнь – так что я не собирался отказываться от него сейчас. Интуиция подсказывала мне, что между Ноэми и ее отцом что-то не так, и я не собирался игнорировать это чувство, как бы убедительно Ноэми не убеждала меня в том, что я ошибаюсь.

На протяжении всего ужина я не сводил глаз с Фаусто. Умберто был занозой в заднице, но он был всего лишь лакеем. Если бы с итальянцами возникли проблемы, Фаусто был бы в центре их.

Я сказал себе, что, что бы не случилось, мне нужно держаться подальше от всего этого. Вмешиваться в дела итальянской семьи было бы не очень хорошо, но мысль о том, что кто-то, кроме меня, тронет Ноэми, заставляла меня чесаться от желания раскрасить все ее семейное древо в оттенки красного. Они были ее семьей. Это была их работа – защищать ее, и если бы они не справились с этой задачей, мой гнев был бы беспощаден.

Меня это не должно было волновать. Я специально выбрал ее в невесты, надеясь, что ее молчание позволит мне забыть о ее существовании. Как будто я мог игнорировать ее огненную решимость. Ее присутствие в комнате было громче, чем у большинства мужчин, которых я знал, она приковывала внимание каждым изящным движением бедер и проницательным взглядом изумрудных глаз.

Каждое из написанных ею слов стоило тысячи пустых разговоров ее отца.

С каждым новым взглядом на ее дерзкую личность мне хотелось узнать больше о том, откуда взялась ее сила и почему меня убедили в том, что она не просто необыкновенная. Если бы мне сказали правду, я бы никогда не попал в эту передрягу. Я и в лучшие времена был рассеянным, а если быть честным с самим собой, то становился все более одержимым. Просто чудо, что я не прижался к ее губам в том подземном коридоре и не почувствовал вкус ее блестящих губ. Это и приближение свидетеля были причинами, по которым я держал свои руки прижатыми к стене. Если бы я позволил своим пальцам обхватить ее талию и притянуть ее тело к своему, любая степень контроля, которой я обладал, была бы разрушена.

А то, как она покраснела до пят, когда впервые увидела меня? Господи.

Милая и дерзкая. Это была чертовски смертоносная комбинация, и мои дни утекали на глазах.

Ее сопротивление нашей связи только усилило мою решимость заполучить ее. В то время как ее тело было бы легко убедить, я понятия не имел, в чем причина ее душевных терзаний. Я поверил ей, когда она сказала, что больше никого нет. В таком случае, я не видел проблемы. Мы собирались пожениться, и жар между нами просто зашкаливал. Так зачем же противиться? Почему бы не поддаться желанию?

Это была просто моя удача. Или карма. Джимми с его верой в судьбу сказал бы мне, что я сам виноват в том, что пытался заполучить жену, которую мог бы игнорировать – что я обрек себя на тоску по женщине, которая меня не выносит.

– Что-то смешное? – спросил Джимми, присоединившись ко мне на тротуаре, когда мы вышли из ресторана. Все остальные уже ушли или садились в свои машины. Я подождал, пока Ноэми уйдет с отцом, и погрузился в размышления после того, как они уехали.

– Просто смеюсь над собой.

– Нет причин для смеха, насколько я могу судить. Ты сегодня молодец, Кон. – Он похлопал меня по плечу. – Я вижу великие дела на горизонте для всех нас. Я и мои братья, вместе с твоим отцом, вернули эту организацию к жизни в Нью-Йорке, а теперь ты и следующее поколение укрепим наше будущее. Мы покажем всему миру, что мы сила, которую нужно бояться и уважать.

– Союз, безусловно, будет полезен, но нам придется доказывать свою состоятельность независимо от этого. – Албанцы и другие не собирались спокойно уйти в ночь без доказательства нашей новой силы.

– Конечно, но союз с итальянцами – это только первый шаг в переосмыслении себя, – заговорщически добавил Джимми, его голос упал до хриплого шепота.

– Да? Ты собираешься рассказать мне остальную часть этого плана?

Он пожал плечами. – Копы у нас уже в кармане – половина полиции ирландцы, – но если мы сможем получить более надежную руку дальше по цепочке… скажем… в офисе губернатора… тогда, мы действительно будем хорошо сидеть.

– Эван Александр – уважаемый человек. Не многие политики могут похвастаться этим, но губернатор – один из них. Тебе будет трудно поймать эту рыбу. – Я взглянул на дядю, любопытствуя, как самодовольно скривились его губы.

– Такие вещи иногда происходят забавным образом. – Он посмотрел на меня. – Как ты и твоя невеста там. Я видел, как ты за ней наблюдал.

– В моих интересах быть наблюдательным, когда речь идет о них.

Ухмылка Джимми усилилась, как будто он уже знал, что мое оправдание – полная чушь.

– Послушай, – сказал я тихо. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что, несмотря ни на что, я – Байрн. Я всегда буду Байрном прежде всего. – С тех пор как впервые зашла речь об этом союзе, я в глубине души опасался, что Джимми и другие могут начать считать меня менее надежным из-за моих связей с итальянцами. Я хотел быть уверенным, что он знает, что мои ирландские корни всегда будут побеждать.

Мой крестный отец положил руки по обе стороны от моего лица и пристально посмотрел мне в глаза. – Ты хороший мальчик, Коннер. Я бы никогда не стал рассматривать этот сценарий, если бы хоть немного сомневался в тебе. Понимаешь?

– Спасибо, Джимми. – Странное тепло разлилось по моей груди, а затем охладилось, когда он продолжил.

– Так вот почему Миа Дженовезе не было здесь сегодня вечером? Казалось, что она и ее муж были ключевой частью этого альянса.

Я поморщился, зная, что он прав. – Просто мне показалось, что это слишком много, слишком рано. Она не моя мать, Джимми, и я не готов притворяться.

Он поджал губы и кивнул. – Полагаю, я могу это уважать. Ладно, Бренна, наверное, уже бесится в машине. Я лучше пойду.

– Спокойной ночи, дядя Джимми.

– Полегче, Кон. – Он помахал рукой, оставив меня бродить по улице, где я припарковался несколько часов назад.

Усевшись на водительское сиденье, я достал из кармана телефон и обнаружил, что у меня есть пропущенный звонок от Мии Дженовезе. Я тяжело вздохнул, затем нажал на пропущенное сообщение и услышал голос моей биологической матери.

– Привет, Коннер. Это Миа. Миа Дженовезе. Я хотела спросить, не могли бы мы как-нибудь выпить кофе. Я бы очень хотела поговорить с тобой, если у тебя есть время. Знаешь… когда мы будем вдвоем. Если тебе будет удобно, конечно. В общем, я запуталась. Просто дай мне знать. Хорошо. Пока.

Именно поэтому я не хотел встречаться с ней с самого начала. У меня была семья. Та, которая хотела меня с самого начала. Мне не нужно было страдать от неловких встреч, чтобы заполнить какую-то зияющую дыру внутри меня. Встреча с ней ничего не изменила. И я не чувствовал никакого обязательства потакать ее угрызениям совести. Ее эмоциональная травма не была моей проблемой.

Я отключил телефон и бросил раздражающее устройство в подстаканник рядом со мной. У меня были более насущные дела, например, как выкинуть из головы зеленоглазую искусительницу.

Разумнее всего было бы позвонить кому-нибудь из моих постоянных партнеров и напомнить себе, что все, что мне нужно, это хороший трах, но у меня было такое чувство, что вместо этого меня ждет холодный душ. Какой же я идиот.

И я винил в этом только себя.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Подслушивание вполне допустимо, если твоя жизнь висит на волоске. По крайней мере, я говорила себе об этом, стоя за дверью кабинета отца и нависая так близко, как только могла, чтобы не толкнуть дверь. Я услышала, что Коннер приехал за несколько минут до этого, и поспешила вниз, как только дверь кабинета закрылась. Они обсуждали союз и свадебные планы – я не могла не слушать.

– Принятие не было проблемой, но я думаю, что было бы разумно выбрать нейтральное место для церемонии. – Глубокий мелодичный поток голоса Коннера струился как шелк. Как всегда, он выглядел совершенно непринужденно.

– Согласен, – ответил мой отец. – Я предлагаю церковь Святого Франциска Ксаверия в Мидтауне. Он один из немногих достаточно больших, чтобы вместить обе семьи, и не связан ни с одной группой. Кроме того, в Мидтауне у нас есть лучшие варианты для приема. Я не хочу ограничивать список гостей.

– Я не могу представить, что церковь будет доступна в такой короткий срок.

– Об этом позволь мне беспокоиться. – В голосе моего отца прозвучала лукавая усмешка. – Мы договорились о первом августе, и я не вижу причин менять это.

Первое августа? Черт возьми!

До него оставалось всего две короткие недели. Я знала, что теперь, когда было официально объявлено о помолвке, все пойдет быстро, но две недели – это совсем немного времени.

Несмотря на мое желание вырваться из-под влияния отца, перспектива того, что такое судьбоносное событие произойдет так быстро, заставляла мою голову кружиться от паники. Я настолько отвлеклась, что была застигнута врасплох, когда дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Умберто.

Меня захлестнула новая волна ужаса.

Как я могла забыть о нем? Папа всегда держал его рядом, и хотя беседа проходила в удобном месте в дальнем конце комнаты, я не учла дополнительную переменную. Я была слишком потрясена, чтобы даже придумать оправдание.

С открытым ртом и расширенными глазами я застыла на месте, когда все трое мужчин уставились на меня.

– Мои извинения, Коннер. Похоже, моя дочь забыла о хороших манерах. – Мой отец медленно поднялся со своего кресла, сверкнув глазами в мою сторону.

Взгляд Коннера скользнул от меня к отцу, прежде чем он пренебрежительно махнул рукой. – Для нее естественно быть любопытной, – сказал он, в его голосе сквозило безразличие. – Ты же знаешь женщин и свадьбы. Я рад, что она здесь, на самом деле. Мне нужно было поговорить с ней. С таким же успехом я могу сделать это сейчас, пока не забыл. – Он встал, не дожидаясь ответа.

– Полагаю, у вас есть минутка, – отрезал отец, не пытаясь скрыть своего неодобрения.

Коннер продолжал идти ко мне, словно совершенно не обращая внимания на предупреждение в тоне моего отца. Я не купилась на это ни на секунду. Ирландец точно знал, насколько тонкую грань он перешел, но ему было все равно.

Я отступила от двери, сердце настойчиво стучало в ушах.

Как только Коннер протиснулся мимо угрюмого Умберто, он прошел в гостиную и вышел на задний дворик. Было теплое летнее утро, но мои руки покрылись морем мурашек, когда Коннер встретил меня пронизывающим арктическим взглядом.

– Я думал, ты умнее, Ноэми, – тихо сказал он.

Каждый мой позвонок жестко сросся вместе, челюсть крепко сжалась.

Как он смеет осуждать меня, не имея ни малейшего представления о том положении, в котором я оказалась. Да, мне нужно было быть осторожнее, но не ему было делать мне замечание. Во всяком случае, не сейчас.

Мне отчаянно хотелось наброситься на него и выплеснуть ядовитые слова, которые так и вертелись у меня на языке, но я не взяла с собой блокнот. Меня сковывало молчание.

Коннер вздохнул и достал свой телефон из кармана куртки, открыл его на приложении Заметк" и протянул его мне.

Он давал мне возможность ответить, хотя было ясно, что он не в восторге от этого. Этот жест охладил мой гнев. Совсем чуть-чуть. Он все еще был придурком.

Ты ничего обо мне не знаешь.

Он прочитал мои напечатанные слова, а затем устремил бурные голубые глаза на мое лицо. – Я знаю, что ты прожила под крышей этого человека всю свою жизнь и должна знать лучше, чем быть такой неосторожной. – Он слегка наклонил голову, как будто ему что-то пришло в голову. – Если только… непослушание не является для тебя чем-то новым. – Он сделал крошечный шаг вперед, как будто хотел толкнуть меня, но знал, что за нами наблюдают. – Насколько ты защищена?

Как этот разговор зашел так далеко? От беспокойства до гнева и смущения за несколько ударов сердца. У Коннера была природная способность выводить меня из равновесия.

Я скрестила руки на груди и встретилась с ним взглядом, не желая отвечать.

Его неспокойный взгляд вспыхнул, алчный и темный, как грифель. – Тебя вообще целовали? – Его голос понизился, как гравий на асфальте. Достаточно глубокий, чтобы мои внутренности задрожали.

Ответ был утвердительным, но я чувствовала острую необходимость отстоять свою позицию. Я не хотела подготавливать почву для того, чтобы этот мужчина увидел во мне наивную простушку. К тому же, это было не его собачье дело, целовали ли меня раньше.

Я выхватила телефон из его рук и начала печатать.

Ты сжег человека заживо?

Его ответная ухмылка пробрала меня до костей.

Почему? Я бросила телефон обратно в его руки.

Коннер скорее напечатал, чем озвучил свой ответ.

Потому что он этого заслуживал.

– Теперь ответь на мой вопрос, Ноэми. – Он провел большим пальцем по моей нижней губе, и это прикосновение разожгло огонь в гораздо более интимной части моего тела. – Прикасался ли другой мужчина губами к твоим губам?

Я отказалась отвечать. Я даже дышала с трудом.

Его взгляд опустился на мои губы, и мое предательское тело подалось навстречу ему, как тростинка, беспомощная перед летним ветерком. Тогда я поняла, что он может поцеловать меня прямо на виду у всех. Это было невероятно опасно. У меня не было возможности оценить реакцию отца, но я была поглощена желанием узнать, каково это, когда кто-то такой неотразимый и подавляющий претендует на меня.

Да, в школе меня целовали два разных мальчика, но я сомневалась, что эти спокойные встречи могут сравниться с тем, что заставит меня почувствовать Коннер. Один только взгляд его глаз обещал овладеть моими чувствами и перенести меня туда, где нет рассудка.

К счастью, Коннер контролировал себя лучше, чем я. Он отстранился, оставив меня в постыдном холоде и оцепенении.

– Нам лучше вернуться в дом, – пробормотал он рассеянно, и его голос был единственным признаком того, что на него вообще что-то повлияло.

Когда я последовала за ним в дом, мне пришло в голову, что его уловка поговорить со мной наедине была не более чем способом сгладить гнев отца. Коннер защищал меня в своей собственной резкой манере. Я должна буду помнить об этом в следующий раз, когда он будет меня раздражать, а он, несомненно, будет.

Я поспешила наверх, не глядя в сторону отца. Он отпустил меня без выговора, но это было лишь потому, что он решил подождать, пока мы останемся одни, чтобы он мог извергнуть свой яд без посторонних глаз. Я спокойно читала в своей комнате, когда почувствовала его злобное присутствие в дверном проеме.

– Ты прямо как твоя мать, суешь свой нос в дела, которые тебя не касаются. – Отец подошел ближе и снял с моей груди изящный кулон-колокольчик. Я молилась, чтобы он не сорвал его с меня, но вместо этого он только усмехнулся. – Может, через две недели ты и уедешь из этого дома, но Санте все еще будет со мной, так что не вздумай вбивать себе в голову всякие глупости. – Он опустил ожерелье и посмотрел на нее. – Еще раз забудешь свое место, и мне будет все равно, кто будет свидетелем. Я научу тебя уважению.

Боже, я хотела запустить книгой ему в затылок, когда он выходил из моей комнаты. Мне хотелось хоть раз встать перед ним и сказать ему, какой он жалкий трус. Освободить кислотную злобу, которая жгла мне язык всякий раз, когда он нацеливался на меня со своим эгоистическим нарциссизмом. Еще лучше, я хотела бы заставить его заплатить за то, что он сделал. Преподать ему урок.

Может ли брак с Коннером привести к тому, что я всю жизнь буду испытывать такую же разочарованную беспомощность?

Мой жених вмешался, чтобы разрядить ситуацию с моим отцом, но это не обязательно делало его хорошим человеком. Он был преступником. Обидчиком, в каком-то смысле, хотя я не чувствовала рядом с ним того же ощущения надвигающейся гибели, что и с моим отцом. В каком-то смысле мне почти нравилось общаться с ним. Что-то в нем притягивало меня и заставляло чувствовать себя живой. Неужели я была наивна, думая, что он другой?

Он сжег человека заживо, Эм. Насколько он может быть другим?

Уф. Что за бардак.

Я взяла телефон, чтобы отвлечься и вспомнить, что просила Пип найти информацию о Коннере.

Я: Нашла что-нибудь?

Она бы поняла, что я имела в виду.

Пиппа: Как раз собиралась отправить тебе письмо.

Пиппа: К, готово!

Я открыла электронную почту и нажала на сообщение, как только оно появилось. У отца был доступ к моему аккаунту, но я не думала, что его будет волновать то, что Пип посылает мне информацию о Коннере.

Вот что я смогла найти. До недавнего времени семья Байрнов возглавлялась Джимми, Броуди и Талли Байрнами, которым помогал отец Коннера, Симус Рид. Две недели назад Броуди был застрелен албанцами возле одного из их клубов. Талли всегда играл более пассивную роль, так что теперь всем заправляет в основном Джимми. Ходят слухи, что молодое поколение начинает брать верх – Оран, сын Броуди, и Кейр, который является старшим Джимми. Коннер находится рядом с ними, заявляя о своих притязаниях. Группа управляет нелегальными игорными клубами и проводит подпольные бои. Они скребли и царапали свой путь к власти. Не буду врать, звучит довольно безжалостно.

Я не смогла найти много информации о Коннере. Ему чуть за двадцать. Единственный ребенок. Полицейских записей нет, что кажется удивительным. Он связан с игорной стороной их операций – управляет клубом «Бастион». Вот и все.

Я не знала о дяде Коннера. Были ли они близки? Каким бы раздражающим не был мой жених, я сочувствовала потере его семьи. Я знала, каково это – потерять близкого человека. В глубине души я не думала, что он настолько бессердечен, что его не затронет такой жестокий поворот судьбы.

Я: Спасибо, дорогая.

Пиппа: Не знаю, что я чувствую по этому поводу.

Я тоже, Пип. Но это ничего не меняет.

Я: Таков мир, в котором мы живем.

Пиппа: Наверное.

Пиппа: Я просто надеялась, что после всего, что случилось, ты найдешь свою счастливую жизнь. Но не это.

Моя кузина была бесстрашной и иногда даже казалась бесстрашной, но я знала, что внутри она переживает так же, как и все мы. Вместо того чтобы усугублять ее бремя, которое никому не поможет, я старалась быть оптимисткой.

Я: Никогда не знаешь, Пип 😊.

Если я чему-то и научилась за прошедший год, так это тому, что жизнь может измениться в мгновение ока.

Люди умирали. Судьбы менялись.

Я предпочитала иметь хоть какое-то подобие контроля над своей жизнью, но если мне приходилось полагаться на удачу, то так тому и быть.

ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ

Никогда на свете я не думала, что буду сидеть рядом со своим отцом во время встречи с организатором свадьбы. Он не посетил ни одного школьного спектакля и не присутствовал ни на одном из самых запоминающихся событий в моей жизни. Планирование моей свадьбы вместе с ним казалось нелепым.

Впрочем, как и перспектива того, что мой отец убьет мою маму.

Но мама была мертва, отец был виноват, а я застряла рядом с ним в свадебном аду. Единственным плюсом была моя будущая свекровь. Миррен Рид была удивительно любезна и дружелюбна. Может быть, я слишком сильно склонялась к оптимизму, но у меня было чувство, что она может стать для меня ценным союзником. Может быть, даже подругой.

Мы провели почти два часа, обсуждая детали. В основном, мы дали планировщице как можно больше указаний, а она собиралась заняться логистикой, чтобы все это произошло. Когда мы закончили, папа объявил, что у него встреча, и поручил Умберто отвезти меня домой после того, как мы заедем в офис Коннера, чтобы занести документы.

Все следы усталости, которую я чувствовала несколько секунд назад, исчезли.

Поедем ли мы в один из ирландских игорных клубов? Увижу ли я его во время нашего короткого визита?

Неоспоримое чувство возбуждения охватило меня по дороге через весь город. Было ли это чистое любопытство, которое заставляло мою кровь бурлить, или что-то еще более разрушительное? Действительно ли я с нетерпением ждала встречи с ним? Я сказала себе, что если ответ да, то только потому, что меня редко выпускали из дома. Любое социальное взаимодействие было для меня освежающим изменением ритма жизни. Это не имело никакого отношения к самому мужчине.

Да…

Умберто припарковался перед четырехэтажным кирпичным зданием, которое снаружи выглядело не очень привлекательно. Потребовав, чтобы я держалась поближе и вела себя хорошо, он провел нас внутрь. Вестибюль был, конечно, более современным, чем снаружи, но все равно ничего особенного. Стены были выкрашены в черный цвет, а в центре стояла стойка администратора, построенная из оригинального кирпича. На стенах висели большие художественные фотографии ночного города, освещенные десятками маленьких светильников, свисающих с потолка.

– Могу чем-то помочь? – приветствовала нас красивая женщина с короткими темными волосами. Она была одета в черные атласные брюки, идеально облегающие ее спортивную фигуру, и такой же обрезанный топ с одной бретелькой, перекинутой через правое плечо. Это был уверенный, смелый образ, которым я восхищалась.

Умберто хмыкнул. – Да, черт возьми, ты можешь. – Он пробормотал эти слова себе под нос, но достаточно громко, чтобы знать, что мы обе его услышали.

У меня возникло когтистое желание ударить ногой в заднюю часть его колена и отправить его на землю. Вместо этого я поджала губы и бросила на нее извиняющийся взгляд.

Женщина сверкнула забавной кошачьей ухмылкой. – Вы пришли к Риду?

– Да, он здесь?

– Посмотрим. Следуйте за мной. – Она провела нас обратно через двойные двери и по коридору, состоящему из ряда офисов.

Мы последовали за ней в последний кабинет, в котором находилось современное кресло руководителя с мониторами и шикарным камином, но Коннера не было.

– Похоже, что он наверху, на втором этаже, – сказала она беззаботно. – Если хочешь, мы, дамы, можем подождать здесь, пока ты его ищешь.

Умберто посмотрел на меня так, как будто он был в замешательстве, и я бросила на него раздраженный взгляд, который говорил: в какие неприятности я могу здесь ввязаться?

– Не двигайся, – огрызнулся он, прежде чем исчезнуть в коридоре.

Женщина, чьи глаза были поразительным сочетанием бирюзы и золота, рассмеялась из глубины живота. – Ну и шут. Мне очень жаль. Полагаю, он мог бы быть твоим другом.

Я решительно покачала головой.

– Хорошо. – Она протянула руку. – Я Шай.

Как только моя рука освободилась, я достала блокнот и написала свое имя.

Она усмехнулась. – Я знаю, кто ты, Ноэми. Все в семье знают тебя.

Супер.

Я протянула бумагу и с облегчением вздохнула, когда она разразилась смехом.

– Все не так уж плохо.

Ты родственница Коннера?

– Кузина, но я также работаю с ним здесь, в клубе. Моим отцом был Броуди Байрн.

Мое лицо опустилось, вспомнив, что я узнала от Пиппы.

Я очень сожалею о твоей потере.

Она пожала плечами и указала на красный кожаный диван перед камином. – Это просто часть жизни, я думаю. – Она села под углом ко мне, облокотившись одной рукой на спинку дивана. – Ты пытаешься защититься от таких вещей, но дерьмо случается.

У меня сложилось четкое впечатление, что Шай была крутой. Я знала не так много женщин, которые работали наравне с мужчинами в нашей семье, и я подумала, что ирландцы, вероятно, такие же.

– Я не должна была приходить сегодня вечером, – продолжила она. – Но я рада, что пришла. Мне было любопытно познакомиться с молчаливой Манчини. – Она наклонила голову, калейдоскопические глаза изучали меня. – Не совсем то, что я ожидала.

Я изогнула бровь, побуждая ее объяснить.

Шай усмехнулась. – Наверное, я ожидала кого-то застенчивого и скромного, но это не ты, не так ли?

Я аккуратно пролистала свой блокнот. Отсутствие голоса не означает отсутствие мнения.

Ее глаза искрились весельем. – Нет, это точно не так. И именно поэтому я думаю, что ты мне понравишься, Ноэми. – Ее пальцы перебирали длинную серебряную серьгу, свисающую из уха. – Так скажи мне, что ты думаешь обо всем этом? Коннер и свадьба?

Это просто часть жизни. Я ухмыльнулась, вернув ей ее слова.

– Ни хрена себе. – Она усмехнулась, но быстро погрустнела. Наблюдать за тем, как голубое и золотое в ее глазах боролись за доминирование с изменением ее настроения, было очень увлекательно. Когда она протянула руку, чтобы положить ее на мою, ее глаза были цвета расплавленного янтаря. – Я уверена, что все это нелегко. Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, с кем можно поговорить, я здесь. В любое время.

Я была удивлена ее прямотой и искренностью ее предложения. Я слабо улыбнулась и кивнула.

В этот момент дверь распахнулась. Все мое внимание мгновенно переключилось на дверной проем, где стоял Коннер, в его глазах полыхало убийство.

Я инстинктивно выдернула свою руку из-под ее. Я даже не была уверена, почему. Мы не делали ничего плохого, но что-то подсказывало мне, что для этого человека это не имеет значения.

Он вошел в комнату, Умберто за ним. – Шай, я не ждал тебя сегодня.

– Похоже, что у тебя полно нежданных гостей, – дерзко ответила она. – К счастью для меня, у меня есть возможность познакомиться с твоей невестой. Она сногсшибательна, Рид. Ты счастливый человек.

Коннер повернул шею в одну сторону, затем в другую. – Ты ходишь по тонкой чертовой грани, Шай. Я предлагаю тебе стать менее заметной.

Я вздрогнула от его резких слов, не понимая, почему он так недоброжелательно относится к тому, что его кузина была добра ко мне. Может, он был таким угрюмым, потому что Шай не выглядела удивленной. Она ухмылялась, стоя на своем месте, – победоносная вспышка зубов и дерзость.

Да, она мне нравилась.

– Ты тоже, Берто, – рявкнул Коннер на моего охранника, хотя его глаза были устремлены на меня. – Я бы хотел побыть наедине со своей невестой.

– А? – Умберто отвел глаза от удаляющегося затылка Шай.

– Вон. Сейчас же, – огрызнулся Коннер.

Умберто нахмурился, его глаза переместились на меня, лишь на мгновение задумавшись. – Как скажешь, парень. Только побыстрее, – проворчал он, а затем зашагал из комнаты.

Одним движением руки Коннер захлопнул дверь. Впервые на нем не было пиджака, а рукава его светло-голубой рубашки были закатаны до локтей, открывая мне вид на чернила, покрывающие его кожу. Я удивилась, увидев, что второе предплечье было голым, лишенным чернил. Что было под остальной частью его рубашки? У меня было предчувствие, что через две недели я это узнаю, хочу я этого или нет.

Я поднялась с дивана, и нарастающее напряжение в комнате заставило меня встать. У меня было ощущение, что Коннер в ярости, но я понятия не имела почему. Я набросилась на свой блокнот, надеясь отвлечь его.

Сегодня утром встречалась с организатором свадьбы.

Я протянула записку, но его глаза не отрывались от моих, пока он шел рядом. Никогда в жизни никто не смотрел на меня с такой пылкостью. У меня перехватило дыхание. В хорошем или плохом смысле, я не была уверена.

– Я больше никогда не хочу, чтобы кто-то прикасался к тебе подобным образом.

Я вздрогнула от неожиданности. Она была просто добра.

– Это чушь, но мне все равно. Мужчина или женщина, если я увижу, что кто-то прикасается к тебе так, что мне это не нравится, я отрежу ему пальцы.

Я уставилась на него, совершенно ошеломленная. Откуда взялось это пещерное отношение? Он был тем, кто сказал мне, что у нас могут быть любовники и что весь этот брак – профессиональная договоренность. Куда делся этот человек?

Так много сталкивающихся мыслей обрушилось на меня. Я не знала, что сказать, и выбрала первое, что всплыло на поверхность. У нас на приеме будут танцы. Ты собираешься отрезать им все пальцы?

Это был вызов. Средство указать на то, как абсурдно он себя ведет.

Мое намерение ускользнуло от него.

– Тогда я предлагаю тебе позвонить организатору свадьбы и исключить танцы из программы. – Он сказал это с абсолютной серьезностью.

Она твоя кузина, Коннер. Ничего не случилось.

– И для этого я просто разберусь с ней на ринге, но все остальные – честная игра. Я знаю ее лучше, чем ты, и я уверен, что она не была просто милой.

Мои брови сузились от его намека. Неужели Шай флиртовала со мной?

– Теперь ты понимаешь, – пробормотал он.

Оххх.

Я перевернула страницу блокнота и снова написала.

Несмотря на это, ты сказал, что нам обоим разрешены любовники.

Я протянула страницу с меньшей силой, недоумение смягчило мою борьбу. Я начала думать о Коннере как о более подходящей альтернативе, чем мой отец. Неужели я ошибалась? Неужели жизнь с ним будет еще более угнетающей, чем эти последние месяцы в моем семейном доме?

Моя выходка, казалось, только еще больше разозлила его. Он подошел еще ближе, его пронзительные глаза были в дюймах от моих. – Нет, я сказал, что все должно быть по-честному. Это значит, что если я сгину, то и ты тоже. Но на данный момент у меня есть только одна пара, и пока это так, я ожидаю того же в ответ. – Он взял меня за руку и вытащил из кабинета, не дав мне возможности ответить.

Спотыкаясь за ним, я едва могла связать мысли воедино, настолько я была вне себя от удивления. Он ожидал эксклюзивности? А что, если я не хотела заниматься с ним сексом? Мое тело хотело, но мой разум не был в этом уверен. Он говорил так, будто однажды может потерять интерес – именно этого я и боялась. Если бы у меня возникли к нему чувства, такое предательство было бы душераздирающим. Я не хотела отдавать себя в руки человека, который не был предан мне.

Коннер передал меня Умберто. Я скользнула на заднее сиденье его машины, но почти не замечала ничего вокруг. Я думала о большом пальце Коннера на моих губах. Его рука на моем бедре и его грязные слова, сказанные шепотом мне на ухо. Он хотел меня и проявлял сильное собственническое поведение в ответ на руку Шай на моей. Но перейдет ли это в долгосрочную преданность? Или его интерес ко мне был лишь сиюминутным желанием?

Его неоспоримая интенсивность заставляла меня думать, что, возможно, у наших отношений есть потенциал. Что это может быть… больше. Коннер не показался мне взбалмошным типом. Он был скорее все или ничего. И если он положил глаз на меня… значит ли это, что он хочет меня всю?

Может быть, это было просто принятие желаемого за действительное. Я не могла быть уверена.

Странный трепет в моей груди пугал меня. Я должна была бояться самого Коннера, но больше меня пугали чувства, которые он вызывал. Тот факт, что у меня была хоть какая-то надежда на то, что я ему небезразлична, был опасным знаком. Он признался, что сжег человека заживо – разве такой человек вообще способен любить? Почему я вообще задавалась этим вопросом?

Если я не возьму под контроль свои эмоции, я попаду в кучу неприятностей. Проблема была лишь в том, что я не знала, как это сделать. Коннер взламывал мою защиту по одной маленькой трещинке за раз. Он был не из тех, кто сдается. Если он поставил перед собой цель покорить меня, я была обречена.