Текст книги "Все кувырком"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 44

После позднего ланча Мими прогуливалась с Гаем по саду. Впереди носились Джош и Элла, выясняя, кто изобразит наиболее зрелищное падение. Взмахнув руками и пьяно подогнув ноги, Элла боком рухнула в клумбу.

– Вот маленькие мазохисты, – заботливо сказала Мими, когда Элла издала восторженный клич, а Джош, не желая проигрывать, нырнул вниз головой в заросли рододендронов. – Ведь так и будут падать, пока не повредят себе что-нибудь, а потом прибегут, чтобы их жалели.

– Кого нужно пожалеть, так это меня. – Гай, замолчав, сфотографировал вылезавшую из клумбы Эллу. – Ничего не получается так, как запланировано. Бог знает, что еще случится, но уверен, мне это не понравится.

Бедный Гай. Мими уже слышала о возвращении Алана Синклера.

– Кстати, о мазохизме, – сказала она с видом знатока. – Мы взрослеем, но это вовсе не значит, что детские привычки тоже автоматически исчезают. Посмотри на меня. Я десять лет жизни потеряла, пытаясь похудеть. И чего я добилась? Похудела на стоун, потом этот же стоун набрала и чуть не свела в могилу всех вокруг. Что могло быть глупее? Я была несчастна, дорогуша… раба моды. Забросить диеты было лучшим решением в моей жизни.

Учитывая, что на Мими в тот момент был розовый мохеровый кардиган, усыпанный блестками, лиловая блуза из органзы и сине-белая полосатая юбка, трудно было представить ее рабой моды.

Не понимая, к чему она клонит, Гай осторожно кивнул.

– Понятно.

– То же самое с Дженни, – победоносно заявила она. – Она думает, что привязана к этому ее негодяю муженьку, а на самом деле он просто привычка, от которой она не избавилась. Наберись терпения. Со временем она образумится и поймет, что может прожить и без него. Теперь-то ты наверняка жалеешь, что не сделал раньше первый шаг, – добавила она. – Тогда она дважды подумала бы, прежде чем сбежать. Так что винить можешь только себя.

– Неужели? – Гай изо всех сил сохранял серьезный вид. – Что ж, все это очень интересно, но боюсь, ты не туда свернула. Дженни мой друг, ничего больше. Когда я говорил, что не знаю, что еще случится, – объяснил он, – это относилось к Максин. Ее новое увлечение может обернуться для меня катастрофой. Если она решит жить вместе с Бруно Перри-Брентом, мне придется искать новую няню.

– Ну разумеется, – радостно сказала Мими. – А кто идеально подходит для этой работы? Дженни.

– Ты бесстыдница. – На этот раз он все-таки улыбнулся. – Не говоря о том, что у нее магазин, повторяю: Дженни не в моем вкусе.

Мими плотнее запахнула кардиган.

– Ты только мужчина, – сказала она утешительно. – Что ты можешь знать? Ты считал, что в твоем вкусе Серена.

* * *

– Мне пора, – с сожалением сказала Максин, выкладывая холмик мыльной пены Бруно на плечо. – Мы не можем провести остаток жизни лежа в ванне. Я и так сморщилась, как чернослив.

Он взял ее руку и один за другим поцеловал пальцы.

– Я не желаю, чтобы ты уходила. Почему ты не хочешь жить здесь со мной?

– Что, бросить работу?

– Я ведь бросил Нину, – напомнил Бруно. – И работу. Не собираюсь сидеть и ждать, когда ты выкроишь для меня свободный часок.

– Ты же поступал так с женщинами. Ну вот, теперь узнаешь, каково быть принимающей стороной.

– Я хочу, чтобы мы были вместе, – упорствовал он. – Всегда.

Максин поцеловала его в лоб.

– Я тоже, но тогда мы оба будем безработными. Кроме того, Гай по-своему хорошо ко мне относится, и я не хочу его подводить. Почему бы нам просто не посмотреть, как пойдут дела, прежде чем на что-то решаться?

– Большое спасибо, – прошептал Бруно, подумав, что он уже действовал крайне решительно.

– Не смотри на меня так, – дружелюбно сказала она. – Ты понял, что я хотела сказать. А пока я поговорю с Гаем. Может, он разрешит мне ночевать здесь, когда сам будет дома. А днем дети в школе.

– Какая неожиданная забота о Гае Кэссиди, – посетовал Бруно. – Он-то вряд ли будет ломать голову, как облегчить нам жизнь. Я ему вообще не нравлюсь.

– Не волнуйся. У меня есть к нему свой подходец. Ты мне доверяешь?

– Нет. Поэтому и хочу, чтобы ты жила здесь.

– Я тебе тоже не доверяю, – сообщила Максин, застегивая рубашку. – Так что забудь об этом. Потому что я никуда не собираюсь переезжать, пока ты не убедишь меня, что я могу это сделать.

Гай просматривал кипу счетов и жевал сандвич с мармеладом, когда в комнату вошла Максин.

– Глядя на вас, можно подумать, что вы только что вылезли из кровати, – сказал он, заметив спутанные волосы, блестящие глаза и совершенно мятую белую юбку.

– Вот что делает с людьми любовь, – бесстыдно улыбнулась она.

Джош и Элла сидели у камина, склонив белокурые головы над «Монополией». Подняв взгляд, Джош с надеждой сказал:

– Если вы весь день спали, думаю, вам наверняка захочется сейчас поиграть в «Монополию». Я уже почти разорил Эллу.

Гай отложил счета в сторону.

– Как Дженни?

– Счастлива. – Максин закатила глаза. – Что я могу сказать? Он скормил ей какую-то дикую историю, и она с радостью проглотила. Я просто слушала и притворялась, что рада за нее. – Усаживаясь на пол рядом с Эллой, она добавила: – Но это было правильное решение. Сейчас она не потерпит никакой критики в его адрес.

– Хм, – сказал Гай, – я так и понял. Звонила ваша мама, хотела поговорить с вами.

Максин нахмурилась. Если Tea из посторонних источников прознала о том, что Бруно расстался с Ниной, очень вероятно, что она собирается выступить с лекцией. Ее мать трепетно относилась к таким вещам.

– Ох. Она не сказала, о чем?

– В красках. – Гай посмотрел на детей, проверяя, не слушают ли они. – Сегодня днем она явилась домой к Дженни и высказала Алану все, что о нем думает. Ничего хорошего из этого не вышло. Они с Дженни накричали друг на друга, и та выставила ее из дома.

– Черт. Бедная мамочка. Нужно было предупредить ее. Она расстроена?

– Расстроена? Нет. Скорее злится. – Он улыбнулся, вспомнив яркую речь Tea Воган. – Но больше всего на себя. Она понимает, что совершила ошибку.

– Папа, ты не мог бы одолжить мне две тысячи фунтов? – в отчаянии спросила Элла. – Чтобы спасти меня от банкротства.

– Еще она предупредила, что меня все это ждет впереди. – Гай покачал головой. – Да, растить дочерей неблагодарное занятие. Одни расстройства.

– Это значит нет, – провозгласил Джош. – Ты банкрот. Ты проиграла, а я выиграл. Максин, вы следующая. У меня гоночная машина, а вы можете взять старый башмак.

– У вашей мамы определенно есть характер. Иногда она говорила смешные вещи. Я бы хотел с ней познакомиться.

– Кстати, это мысль! Мы с Дженни как раз говорили утром, что нужно подыскать вам подружку. Может быть, я представлю вас своей маме?

ГЛАВА 45

Когда вошел Гай, Дженни добавляла последние штрихи к букету.

– Красиво. – Он кивнул на осенние цветы.

– Для мисс Стиррап с любовью от второго класса «С». – Завязав букет бронзовой лентой, Дженни степлером прикрепила карточку с подписью к целлофановой упаковке. – Она настоящая дракониха; нам она тоже преподавала английский и вечно оставляла весь класс после уроков в хорошую погоду, когда мы только и думали, как поскорее оказаться на пляже. Меня подмывало написать «Счастливой пенсии» сто раз. И при этом с ошибками, чтобы позлить ее.

Гай заметил, что у нее довольный и веселый вид. Вместо привычной униформы – джинсов и футболки – на ней было нежно-розовое шерстяное платье, подчеркивающее фигуру и цвет волос. Она даже наложила макияж, хоть и немного. К ней словно вернулись уверенность и жизнерадостность. Значит, все идет хорошо, решил он.

Но он все равно не мог заставить себя заговорить о чудесном возвращении блудного мужа. Вместо этого, ступив на безопасную почву, он положил на прилавок большой коричневый конверт.

– Я еду в Лондон, решил завезти это по дороге. Ну давай, открой. Это тебе.

– Правда? – Дженни бросила на него лукавый взгляд. – Что там, премиальные?

Гай улыбнулся.

– Боюсь, нет.

– Ой! – Фотография выскользнула из конверта, и у Дженни перехватило дыхание. – Боже… это потрясающе. Неужели это и правда я?

Проявив пленки, отснятые при тестировании фотоаппарата в пятницу, Гай сразу понял, что у него получилось нечто особенное.

Лучший в мире фотоаппарат, отличное освещение и удачный объект в сочетании могут дать адекватный, но абсолютно невыразительный результат, а потом происходит чудо, и в случайном кадре, снятом мимоходом, вдруг застывает время.

Гай почувствовал мгновенно, едва взял влажный снимок в руки, что вот он, именно такой успех. Такое происходит нечасто, но в прошлую пятницу случилось.

Не замечая фотоаппарата, Дженни взяла Эллу на руки, чтобы та могла посмотреть, как Джош катается на машинках. Они смеялись, близко склонившись друг к другу. Маленькие пальчики доверчиво обнимали Дженни за шею. На чуть размытом заднем плане – веселье и ярмарочная суета. И детский восторг Эллы, и радость Дженни запечатлелись с такой ясностью, что к горлу подступал ком. Это был тот самый, один на миллион, снимок, который мечтает сделать каждый фотограф. И Гай, когда ему это удалось, сразу понял, что делать дальше.

– Я не очень в этом разбираюсь, – сказала Дженни, внимательно разглядывая снимок. Посмотрев на Гая, она неуверенно добавила: – Но ведь снимок хороший, да? В смысле, действительно хороший.

– Думаю, да.

– В нем есть… сила. – То, что на фотографии она, к делу не относилось. Тряхнув головой, она попыталась выразить мысль яснее: – Его можно… почувствовать. Думаю, эта фотография не может не вызывать ответной реакции. Странно, мы выглядим, как…

– Как что? – полушутливо переспросил Гай, но она покачала головой и не ответила. На темном фоне и Элла, и Дженни казались светлыми блондинками, а удачный ракурс поймал сходство черт; но то, что они выглядели, словно мать и дочь, было просто игрой случая, и не стоило об этом говорить.

Поэтому она сказала только:

– Мне очень нравится. Спасибо.

– А теперь я попрошу об одном одолжении. – Гай знал наверняка, что пришло ей в голову, и его позабавило ее нежелание комментировать их с Эллой очевидное сходство. – Пару недель назад ко мне обратился фонд помощи детям. Они готовят общенациональную благотворительную кампанию и попросили меня о помощи.

– В сборе средств? – Дженни обрадовалась возможности отблагодарить его за фотографию. – Чем я могу помочь? Поставить на прилавок кружку для пожертвований? Я один раз стояла на улице с такой кружкой, собирала средства для Королевского общества защиты животных. – Усмехнувшись, она добавила: – Дело шло очень успешно. И только через три часа я поняла, что у меня расстегнуты почти все пуговицы на рубашке. Все эти мужчины глазели на мою грудь, когда засовывали в кружку фунтовые банкноты, а я еще говорила «спасибо» и думала, какие они чудесные и душевные люди.

– Сколько тебя знаю, никогда бы не представил в роли топлесс модели.

– Я была хуже чем топлесс, – Дженни поморщилась. – На мне был старый лифчик, сколотый булавкой. Просто позор.

– Ты, конечно, можешь поставить здесь кружку, если хочешь, но я не это имел в виду. – Гай постучал пальцем по фотографии. – Понимаешь, они попросили меня сделать рекламный постер для кампании. Если ты не против, я бы хотел использовать это.

Она уставилась на него.

– Ты шутишь?

– Зачем мне шутить? Снимок отличный. Как ты сама сказала, на него невозможно посмотреть и ничего не почувствовать. Если немного повезет, – он подмигнул, – увидев это, нация поймет, что обязана раскошелиться.

В этот момент дверь магазина позади него распахнулась. Гай мог и не оборачиваясь предположить, что разлившийся аромат одеколона «Пако Рабанн» и сопровождающие его шаги принадлежат Алану Синклеру. Дженни покраснела до ушей, а ее рука автоматически потянулась поправить волосы.

Но он все же обернулся и в первый раз посмотрел на того, кто принес ей такое горе. Он увидел то, что ожидал: светлые волосы, смазливая мальчишеская внешность и море обаяния – типичный образ мужчины, уверенного в том, что он стоит неизмеримо выше каких-то там обязательств. Желание подойти и сказать Алану Синклеру все, что он о нем думает, было почти неодолимым, но Гай не мог позволить себе такой роскоши. Tea уже предприняла подобную попытку, которая с треском провалилась. Первый раз в жизни, подумал он, Максин оказалась права.

– Дорогой… я не ожидала, что ты вернешься так скоро. – Казалось, она одновременно обрадовалась и разволновалась. – Гай, это Алан, мой муж. Алан, познакомься с Гаем Кэссиди… хм… боссом Максин.

Тщеславным Гай не был. Но тем не менее по опыту знал, что любой мужчина с первой же встречи инстинктивно подозревает в нем объект вожделения своей жены или подруги. Даже если женщина не проявляла повышенного интереса – хотя, нужно признать, чаще все-таки такой интерес присутствовал, – мужчина начинал ревновать.

Интересно посмотреть, как отреагирует муж Дженни.

Алан, однако, сохранял прискорбное спокойствие. Когда он пожимал Гаю руку, улыбка не обнажила стиснутые зубы.

– С радостью, – спокойно сказал он. – Очень приятно познакомиться, Дженни много рассказывала мне о вас и о вашей семье. Признаться, я ваш большой поклонник.

– Спасибо. – А у мальчика есть обаяние, подумал Гай. Правда, учитывая, что ему около тридцати, он вовсе не мальчик; он просто не хотел выглядеть взрослым.

– Смотри, милый, Гай заехал, чтобы показать мне фотографию. – Тронув Алана за запястье, Дженни вложила ему в руку фото. – Он хочет использовать ее для постера, рекламирующего благотворительную акцию. Как по-твоему, разве это не замечательно?

Алан, явно впечатленный, несколько секунд рассматривал снимок. Наконец он кивнул, откинув назад свои белокурые локоны.

– Замечательно. Максин, наверное, на седьмом небе. Наконец-то она прославится.

Гай закусил губу. Если бросаешь жену, рискуешь столкнуться с проблемой, злорадно подумал он. Когда ты наконец возвращаешься, то не всегда ее узнаёшь.

– Ты идиот, – хихикнула Дженни. – Это не Максин. Это я.

– А ведь и правда. – Ничуть не смутившись из-за ошибки, Алан еще раз взглянул на фото и кивнул. Повернувшись к Гаю, он заметил: – Очень выгодное освещение. Так вот почему вы такой востребованный фотограф. Все дело в умелой подаче.

Гай не поверил своим ушам. Неудивительно, что Дженни настолько не уверена в себе, с горечью подумал он. Эта парочка, Алан и Бруно, постаралась на славу.

– Тут нет никакой подачи. – Он заметил, как погрустнела Дженни. Сверкнув взглядом, он забрал у Алана снимок. – Я просто снял на пленку то, что там было.

– Ну конечно, – осознав свою ошибку, Алан пожал плечами и снова улыбнулся. – Прошу прощения, я просто неточно выразился. И я думаю, из этого выйдет отличный постер.

– Просто не могу поверить, – вздохнула Дженни. – Так непривычно.

– А уж как прибыльно. – Алан на секунду обнял ее, поздравляя. – Может, теперь мы наконец сможем устроить себе отпуск. – Он повернулся к Гаю. – Сколько она получит за это?

Гай удивленно смотрел на него. Дженни опять покраснела до ушей.

– Алан, это для благотворительной акции! Смысл в том, чтобы собрать деньги. Мне не будут платить!

– А-а-а… – В его голосе звучало неприкрытое разочарование. Он снова взглянул на снимок, теперь безо всякого интереса. – Жаль.

– Мне пора ехать. – Гай посмотрел на часы. Дженни явно чувствовала себя неловко, что, может, и неплохо, хотя если кому и должно быть стыдно, так это ее мужу. – Сегодня вечером я представлю идею организаторам. Когда они примут окончательное решение, я свяжусь с тобой.

– О боже, – сказал Алан, когда Гай ушел. – Я сел в лужу?

– Провалился по горло. – Дженни взяла корзину со мхом. До ланча ей нужно было закончить еще две гирлянды. – Как ты мог такое ляпнуть? Бог знает, что подумает Гай.

– Это вполне объяснимая ошибка, – обиженно сказал он. – Эти модели получают тысячи за пару часов работы, разве нет? Я просто защищал твои интересы. Нечего тебя грабить только потому, что ты друг.

– Никто никого не грабил. – Вспомнив, какое лицо было у Гая, она поежилась и начала укладывать влажный мох в проволочную основу первой гирлянды. – Это детская благотворительность. Платить никому не будут.

После этого интерес Алана угас совершенно.

– Тогда я не понимаю, почему ты возбудилась из-за этого. Боже, я умираю с голоду. Наверху есть что-нибудь перекусить?

– Только если ты купил еду. – Возмущенная его поведением, Дженни ответила едва ли не с сарказмом. – Дело в том, что я работаю с пяти часов утра и, боюсь, у меня не было времени посетить супермаркет.

Он тут же раскаялся.

– Я совсем не это имел в виду. Прости, милая.

– Ладно. – Она так увлеклась, что чуть не насадила палец на торчащую проволоку. – Только на кулинарные изыски не рассчитывай. Я не Суперженщина.

– Только не для меня. – Наклонившись через прилавок, он притянул ее к себе и поцеловал мягкий, грустный рот. – Не сердись, Дженни. Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю.

Она не отреагировала. Он на самом деле расстроил ее. Не дождавшись ответа, он убрал с ее лица выбившуюся прядь и сказал:

– Ну хватит, милая. В чем дело? Я чего-то не знаю?

Дженни удивилась.

– Например?

– Например, за этой так называемой дружбой с Гаем Кэссиди кроется что-то посерьезнее?

О боже. Только не это.

– Ну? – настаивал он.

– Нет. – Она покачала головой. – Конечно нет.

– Хм, – похоже, Алана это не убедило. Он прищурился, заметив ее очевидное смущение. – Лучше, чтобы так и оставалось.

Ссора расстроила Дженни. Незлобивая по натуре, теперь она жалела, что разозлилась на Алана, хотя и знала, что поступила так не без причины. Алан по-прежнему не работал, и она не понимала, почему, помимо работы в магазине, должна еще и готовить обеды из трех блюд в свободные минутки.

Еле передвигая ноги, она поднималась в квартиру. На часах было шесть тридцать, она проголодалась и устала. Она определенно не была готова к вечеру словесного спарринга.

Но, взявшись за дверную ручку, она услышала крик Алана:

– Стой! Не входи!

На долю секунды ей показалось, что у нее остановилось сердце. Она неожиданно вспомнила фильм, который недавно смотрела по телевизору. Жена, вернувшись домой с работы раньше, чем обычно, услышала такой же приказ не входить из-за двери, а тем временем любовница мужа, закутавшись в простыню, выбегала через черный ход. Разница, конечно, была в том, что в этой квартире не было черного хода, только окна и водосток.

Через минуту Алан сам открыл дверь. Он улыбался.

– Хорошо, можешь заходить. Все готово. Она, конечно, не подозревала его всерьез, но, увидев, что ее ждет, все равно едва не разрыдалась. В гостиной не было никаких полуголых женщин. Вместо этого, там был сервирован на двоих маленький стол. Свечи бросали отсветы на скатерть и хрустальные бокалы, которыми пользовались только в особых случаях. В ведерке со льдом стояла бутылка шампанского.

– Сюрприз, – шепнул ей на ухо Алан. – Надеюсь, ты проголодалась.

Невероятно тронутая его жестом, Дженни смогла только кивнуть. Вот, напомнила она себе, за что я его люблю.

– Прости меня за утро. – Он за руку подвел ее к столу. – Дурацкая ревность. Но я все компенсирую. Садись. Я же говорил, что мы отметим мое возвращение шампанским.

Взглянув на этикетку, Дженни поняла, что это всего лишь «шипучка». Но оно ведь почти не отличается от настоящего…

Когда он начал откупоривать бутылку, она затаила дыхание, как всегда в предвкушении оглушительного хлопка. На этот раз все произошло совсем не так здорово. Пробка, вместо того чтобы отскочить от потолка, уныло плюхнулась на пол. Кругом стояла оглушительная тишина.

Алан выглядел расстроенным.

– Вечная история, – уныло сказал он. – Так и знал. Я всегда все делаю неправильно.

– Не будь глупым. – Глаза Дженни наполнились слезами, когда она встала и обняла его. – Ты все делаешь правильно. Ты приготовил первоклассный ужин, правда? Давай я быстро сбегаю в магазин за другой бутылкой, а ты пока накроешь на стол. Что скажешь?

– Будет лучше, – сказал он, – если ты дашь мне деньги, а я схожу за бутылкой. Ты пока взгляни на еду. Я старался как мог, но ты не единственная не Суперженщина, – добавил он с вызовом. – Это, может, и не важно…

Дженни улыбнулась.

– Что такое? В чем проблема?

– Ну, я не знаю… – Алан смущенно покачал головой. – Я раньше никогда не готовил дурацкого цыпленка. У него действительно в заднице должен быть пакетик с какими-то склизкими кусочками?

ГЛАВА 46

Дженни потрясающе выглядит, подумал Бруно, наблюдая за ней из дальнего угла, когда она пришла на вечеринку под руку с Аланом Синклером. Раньше он никогда не видел ее такой: одета с непринужденным шиком, в белой шелковой рубашке, заправленной в белые джинсы, и волосы распущены… Очевидно, возвращение мужа наполнило ее жизнь новым смыслом, решил Бруно, удивляясь этой волшебной перемене. Она ожила, словно засыхающий цветок, который наконец напоили водой.

Бруно взял себя в руки. Что с ним делается? Он никогда не увлекался сопливыми сравнениями. Скоро он превратится в анти-мачо…

Дженни выглядит хорошо, потому что она счастлива и влюблена, решил он, окончательно выбросив из головы все мысли об увядающих цветах. Все очень просто. Снизойдет ли она до разговора с ним, когда поймет, что он здесь, – тоже вопрос.

Обстоятельства не предоставили Дженни особого выбора. Не успела она решить, что будет игнорировать Бруно, как этот план в считанные минуты уничтожила Перл, притащив его на кухню. Дженни, прислонившись к холодильнику, ждала, когда Алан откупорит бутылку австралийского белого. Уставившись на календарь над плитой, она сделала каменное лицо. Но кухня была не очень просторная, а Перл трудно было заподозрить в особой деликатности.

–.. Я все равно тебе не верю, дорогой! – кричала она, повиснув у Бруно на руке и размахивая перед его носом указательным пальцем. – Можно сколько угодно говорить, что ты безумно влюблен в эту Максин, но значит ли это, что ты на самом деле собираешься хранить ей верность, отвергая всех остальных, и все такое прочее? Ты, разумеется, понимаешь, что весь город делает ставки на то, сколько ты продержишься, – весело добавила она. – Но пока никто не рискнул поставить на срок больше месяца.

У нее за спиной Алан взглянул на Дженни. Подняв брови, он произнес одними губами:

– Максин?

Кивнув, Дженни заставила себя улыбнуться, когда Бруно повернулся к ней. Иначе Алан наверняка заподозрил бы неладное.

– Я стал другим человеком, – усмехнулся Бруно. – Такое с кем угодно может случиться, даже со мной.

– Значит, ты и есть Бруно. – Шагнув вперед, Алан пожал ему руку. – Привет, я Алан Синклер, зять Максин. Я кое-что о тебе слышал.

– Какое совпадение, – заметил Бруно. – Я тоже о тебе слышал.

Перл, которая глотала одну за одной двойные порции текилы, празднуя успех своей вечеринки, изрядно набралась. Она до смерти любила Бруно – классный парень. С Аланом Синклером же она раньше знакома не была, но видела его среди прочих в клубе серфингистов, когда забегала оставить приглашения. То, что он тоже очень и очень симпатичный, она заметила еще тогда. Какая жалость, подумала Перл, что он явился с фигуристой белокурой подружкой на буксире.

– О Бруно все слышали, – со смешком сказала она Алану. – Может, я и не должна говорить это, раз ты родственник Максин, но это моя вечеринка, поэтому какого черта! Это плохой парень. Шикарный, – она схватила Бруно за руку и с чувством сжала, – но очень плохой… может быть, самый плохой в Корнуолле.

Дженни поежилась. Она до сих пор удивлялась, что не слышала никаких сплетен о Бруно, пока сама не стала с ним встречаться. Для всех остальных его похождения были практически легендами, с горечью подумала она. А Перл, которую она видит вообще первый раз в жизни, вот-вот пустится в самые интимные подробности…

– Вы смотрите на выдающегося соблазнителя, – продолжала тем временем та, не подозревая о страхах Дженни. – Он занимался этим долгие годы. Трудно представить, как он вдруг с этим покончит.

– Спасибо, – с напускной серьезностью сказал Бруно. У Дженни, стоявшей позади Алана, был совершенно убитый вид. Пожалев ее, он попытался перевести разговор на менее зыбкую почву. – Все это было в стародавние времена. С некоторых пор я стал другим человеком, клянусь. Как там твой папа? Удалось ему продать свою яхту?

Но Перл не собиралась сдаваться. Говорить о яхтах – такая скука. Куда веселее обсуждать Бруно Перри-Брента, решившего начать новую жизнь.

– В стародавние времена! – Она затряслась от смеха. – И давно у тебя был день рождения, старый мошенник? Я пропустила вечеринку, но Сюзанна все мне рассказала. Она сказала, что ты устроил потрясающую сцену какой-то бедняжке, с которой потихоньку встречался, до тех пор пока она не узнала, что ты на самом деле из себя представляешь. Сюзи говорила, как там ее звали, а? – Она затрясла головой. – Нет, сдаюсь. Давай, Бруно, напомни мне! Я не помню ее имени, но, кажется, у нее цветочный магазин на центральной улице…

– Ради всего святого, прекрати. – Дженни скинула одежду и оставила кучей валяться на полу спальни. По дороге в ванную она сердито добавила: – Мне все это тоже неприятно.

– Могу себе представить. – Алан злобно прищурился. – Посмешище на весь Трезайль… И ты надеешься, что я прошу тебя, вот так просто? Ты сказала, что такого другого не было, и я, как дурак, поверил. А теперь выясняется, что ты не просто трахалась с другим, – он с отвращением выплевывал слова, – ты трахалась с местным жеребчиком и при этом умудрилась еще выставиться полной дурой.

Дженни молча захлопнула дверь ванной и принялась так яростно чистить зубы, что в кровь стерла десны. Наконец, набрав полную грудь воздуха, она вернулась в спальню.

– Слушай, – сказала она, глядя на него с пренебрежением, – лучше бы это никогда не случалось, но теперь ничего не изменишь. И я не собираюсь извиняться. Я сказала, что другого не было, потому что ты хотел это услышать, но какого черта, ты думал, я буду делать?.. Надену пояс целомудрия и снова стану девственницей до конца своих дней? Приди в себя. – Ей уже было плевать, что он подумает. – Это ты меня бросил. И если отношения с Бруно сделали из меня посмешище всего Трезайля, что дальше? Я привыкла. Люди уже два года шепчутся у меня за спиной – с тех пор, как мой муж пропал неизвестно куда. Так что, если ты ждешь извинений, можешь забыть об этом, потому что за два года я переспала только с одним мужчиной. А если бы я знала, что мне тут придется выслушать, то переспала бы с пятьюдесятью.

Казалось, молчание будет длиться вечно. Алан таращился на нее, сидя в кровати. В конце концов он проговорил:

– Ты изменилась.

Было поздно, Дженни устала, но не хотела ложиться в кровать рядом с ним. Прислонившись спиной к стене, она ответила:

– Мне пришлось. Когда ты одна, нужно научиться заботиться о себе.

Алан покачал головой.

– И во всем этом виноват я. Прости, милая, я не смог сдержаться. Это был шок; я ужасно ревновал. Дженни, иди сюда. Пожалуйста.

Он протянул к ней руки. К ее стыду, физическая усталость, а не перспектива примирения подтолкнула ее к кровати. Она вяло ответила на его объятия.

– Нам понадобится время, – шепнул ей Алан, – чтобы научиться снова быть вместе.

– М-м-м…

– Что ты делаешь? – Он нахмурился, когда она сгребла подушки и повернулась на бок, спиной к нему.

Дженни закрыла глаза.

– Засыпаю.