Текст книги "Все кувырком"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 41
В конце концов Дженни позвонила сама.
– Привет. Это я, – неуверенно сказала она, когда Гай поднял трубку. – Я понимаю, что теперь уже поздно, но мне хочется извиниться за вчерашнее. Я говорила ужасные слова, и мне очень стыдно.
– Нет проблем. – Гай не смог удержаться от улыбки, подумав, что ужасные слова Дженни не идут ни в какое сравнение с импровизированными остротами Максин. – Поверь, меня обзывали и похуже.
– И я подвела тебя, – продолжала она горестно, – с поездкой в Манчестер. Никогда себе не прощу. Тебе удалось найти бебиситтера?
– Нет.
– О боже, прости меня!
– Но все решилось. Дети поехали со мной. Так что, если захочешь послушать получасовое описание полета на вертолете в детском исполнении, обращайся к Элле.
– Правда? – Дженни рассмеялась, почувствовав невероятное облегчение. – Значит, я не разрушила тебе весь день.
– Пилоту, возможно, потребуется время, чтобы прийти в себя, но в общем все прошло успешно. – Гай помолчал немного. – Могу я спросить, как ты? Все… прояснилось?
– Абсолютно все, – с вызовом ответила она, словно в ожидании очередных замечаний в духе «ты точно знаешь, что делаешь?». Потом как-то неловко добавила: – Послушай, все не так просто, по телефону это не объяснить, но теперь я понимаю, почему он сделал то, что сделал. Теперь он вернулся, и мы все начнем сначала. И я знаю, что ты наверняка думаешь, но это моя жизнь, он мой муж и он не сбежал с другой женщиной…
– Ш-ш-ш, – сказал Гай. – Успокойся. Незачем оправдываться передо мной. Я не собираюсь критиковать твое решение, Дженни. Не думаю, что имею на это право, учитывая, сколько ошибок я сам совершил за последние несколько лет. Кроме того, – добавил он, тщательно подбирая слова, – ты ведь этого и хотела? И теперь получила шанс снова стать счастливой. Думаю, от этого никто бы не отказался.
– Я знаю. – Казалось, ей все еще не верится, что он не собирается ее шпынять. – И я счастлива. Знаешь, мне нужно идти, Алан поднимается. Не мог бы ты попросить Максин перезвонить мне завтра, когда она вернется из Лондона?
В этот момент в комнату зашла Максин с двумя чашками чая и пакетом печенья.
– Вообще-то… – начал Гай, но Дженни уже не слушала.
– И передай привет Джошу и Элле, – быстро сказала она. – Скажи, что я скоро приеду их навестить. Мне правда нужно бежать… Пока.
– Она просит, чтобы ты перезвонила ей завтра. – Гай повесил трубку и взглянул на Максин. – Она думает, что ты еще в Лондоне. Она торопилась повесить трубку.
– И? Что она сказала?
– Не много. Только то, что теперь она понимает, почему он уехал, и что они собираются все начать сначала. – Он покачал головой. – Ах да – и она счастлива.
Такое внимание к обстоятельствам личной жизни Дженни просто удивительно, подумала Максин. Похоже, он и правда переживает. Ее делами он так не интересовался. Видимо, знает, что она сама может позаботиться о себе. Дженни, далеко не такая опытная во всем, что касается мужчин, была легкой добычей для всякого рода негодяев вроде Алана Синклера. Да чего там, она даже с Бруно умудрилась безнадежно рассориться, а тот вел себя как котенок…
– Хотела бы я знать, как он извинялся, – задумчиво сказала она. – Должно быть, настоящий спектакль устроил. Боже мой, да некоторые женатые мужчины могут головой поплатиться, если вздумают забежать в паб после работы. За опоздание на два часа жены им такую головомойку устраивают, что чертям тошно становится. Алан опоздал на пару лет, а Дженни и рада до усрачки.
Гай, который тоже думал об этом, сказал:
– Она чуть ли не ждет, что с ней плохо обойдутся. А что еще думать, если тебе всю жизнь встречаются одни ублюдки.
– Точно. А в довершение всего она неделю прожила в одном доме с вами. Как там говорится насчет последней соломинки?
– Я ей ничего плохого не сделал, – обиделся он, – наоборот, был безукоризненно галантен.
– Вы?! – Максин едва не подавилась печеньем. – Вы не можете быть галантным!
– Могу, если захочу. Все зависит от окружающих.
– Со мной вы никогда не вели себя галантно.
– Совершенно верно. – Гай заглянул в свою чашку. – И чему тут удивляться? Это самый отвратительный чай, что я пил в своей жизни.
Максин пригубила свой.
– Вот дерьмо, – раздраженно сказала она. – Сахар – это не сахар. Это соль.
– Никогда бы не подумал, что скажу такое. – Он сокрушенно покачал головой. – Но я, кажется, начинаю жалеть Бруно Перри-Брента. Бедняга хотя бы представляет, во что ввязался?
Для Бруно это было впервые. Раньше подобные вопросы вообще не вставали на повестку дня.
Но сделать это было необходимо, хоть и тяжело. Максин перевернула его мир. Он хотел провести с ней всю оставшуюся жизнь. Он был донжуаном, сколько себя помнил. Изменять для него было так же естественно, как дышать. Но теперь это осталось в прошлом. Ему никто больше не нужен, кроме Максин.
Было два часа ночи, Нина сидела за кухонным столом и пила ромашковый чай. Ее длинные белые пальцы, сжимавшие чашку, казались почти прозрачными в приглушенном свете настенных ламп. Ее лицо выглядело бледнее обычного, но голос был спокоен, как всегда.
– Значит, это все время была сестра Дженни Синклер. – Она задумчиво кивнула. – Как интересно. Знаешь, Дженни говорила со мной о тебе. Я думала, что это с ней у тебя роман.
– Не мой тип, – сказал Бруно, потому что честность честностью, но кое о чем, безусловно, лучше промолчать. Собственная репутация его не беспокоила, но он мог хотя бы защитить честь Дженни.
– А Максин – твой?
– Да.
– Ты абсолютно уверен?
Он кивнул.
– Абсолютно.
– Ну хорошо. – Нина пожала плечами. – Рано или поздно это должно было произойти. Честно говоря, я не ожидала, что мы продержимся так долго.
Она спокойно приняла это, благодарно подумал Бруно. Но Нину вообще ничто не могло вывести из себя. Ему это в ней всегда нравилось.
– Я не ожидал, что такое может случиться, – признался он с грустной улыбкой. – Особенно со мной.
– Где вы будете жить?
– Завтра я встречаюсь с Доном Хикменом. Летний сезон уже закончился, и теперь он наверняка сможет подыскать мне недорогую дачу. Полагаю, мне стоит начать подыскивать и другую работу. – Он помолчал, потом добавил: – Но, если ты хочешь, чтобы я остался здесь…
– Нет. – Нина покачала головой. – Лучше не надо.
– Хорошо. – Бруно озабоченно взглянул на нее. – Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
Она улыбнулась.
– Ну конечно. У нас было хорошее партнерство, а теперь оно закончилось. Это не конец света.
Он наклонился и поцеловал ее бледный лоб.
– Спасибо. Благодаря тебе это было легко.
– Пожалуйста. – Нина поцеловала его в ответ, легонько взъерошила ему волосы, встала и поставила пустую чашку в раковину.
– Но тебе будет нелегко, с финансовой точки зрения. У Максин много денег?
– Нет.
– Боже, – удивленно сказала она. – Тогда это и правда любовь.
Бруно прилег в свободной спальне и быстро заснул, разметавшись на кровати. Беззвучно роняя слезы, Нина стояла на пороге и смотрела, как мужчина, которого она любила последние десять лет, видит сны о любимой девушке. О другой.
Но она поступила абсолютно правильно, убеждала себя Нина. Рыдать, умолять его остаться, может даже попытаться подкупить его еще большими деньгами – так можно было заслужить только его презрение. Вместо этого, она отнеслась ко всему спокойно и с пониманием, и это было гораздо лучше – они могли остаться друзьями. А что еще важнее, такое расставание оставляло двери открытыми. Бруно будет знать, что всегда сможет вернуться.
Ты покидаешь меня, потому что влюбился в кого-то по имени Максин Воган, думала Нина. Она, конечно, красива и может тебя рассмешить. Да и в постели, должно быть, хороша. Но она не будет любить тебя так сильно, как я, и поэтому я отпускаю тебя. Потому что не важно, сколько это продлится. Я все равно буду ждать твоего возвращения.
ГЛАВА 42
– Дженни, я так рада за тебя! – Максин обхватила сестру за плечи и закружила в танце прямо в узеньком холле, топча воскресные газеты, выскользнувшие из щели почтового ящика. – Я принесла шампанское, чтобы отпраздновать. Алан еще в постели? Скажи, пусть сейчас же идет сюда и обнимет свояченицу после долгой разлуки!
Дженни, отложив скомканные газеты, поднялась наверх вслед за ней.
– Вы разминулись. Он уехал в серфинг-клуб. Вернется около полудня.
Не скрывая облегчения, Максин сжала плечо Дженни.
– Ну, ничего страшного. В другой раз. Может, так даже лучше: поболтаем как следует и сами выпьем все шампанское. Захвати куртку и пару бокалов, закатимся на пляж.
Было холодно, но солнечно, начался отлив. Они остановились у кромки воды, Дженни держала наготове бокалы, а Максин выдернула пробку из бутылки и зашвырнула ее в сверкающее бирюзовое море.
– За тебя и за Алана, – сказала она, наполнив бокалы. – Пусть ваша жизнь всегда будет счастливой. Твое здоровье!
– Твое здоровье, – ответила Дженни с покорной улыбкой. Ей было приятно, что Максин радуется, хотя это стало для нее сюрпризом. Она готовилась услышать критические замечания, подозрения и миллион вопросов, приправленных фирменным сарказмом Максин. Шампанское на пляже и сердечные поздравления явились для нее полной неожиданностью.
– Между прочим, это от Гая. – Максин помахала бутылкой. – Он передает тебе наилучшие пожелания. И еще кое-что. – Порывшись во внутреннем кармане своей потертой кожаной летной куртки, она извлекла мятый чек. – Твое жалованье за последнюю неделю.
Дженни едва не отказалась от чека. Получать деньги за то, что даже не напоминало работу, было как-то странно. Но еще более странно было бы не брать этих денег, и она засунула листок в задний карман джинсов.
– Спасибо, я отлично провела время.
– Они тоже. – Максин посмотрела на нее с шутливым упреком. – Хотя я начинаю серьезно сожалеть, что послала тебя туда. Теперь Джош и Элла требуют, чтобы я пекла печенье. И речь о настоящем печенье, – хмуро добавила она, – с мукой и всем остальным. А не об этом, из пакетов, которое делала ты.
Дженни с любопытством следила, сколько продержится Максин. Она явно делала героические усилия, чтобы не сорваться и не засыпать Дженни вопросами. Подозревая, что Гай провел с ней воспитательную беседу, Дженни заключила сама с собой пари, что Максин сломается где-то между пещерой контрабандистов и прудами в скалах.
До пещеры контрабандистов оставалось еще ярдов двести, когда Максин, увлеченно расписывавшая отвратительного ребенка, с которым она снималась в рекламе, неожиданно встала как вкопанная и сорвала солнцезащитные очки.
– Довольно, – заявила она, пригвоздив Дженни взглядом. – Ты повеселилась от души, но это уже жестоко. Пусть Гай мать его Кэссиди требовал не устраивать тебе допрос третьей степени, но я, в конце концов, твоя сестра. Так что перестань прикидываться, будто тебя интересует моя звездная карьера, и выкладывай все.
Дженни посмотрела на часы. Целых девять минут; кто бы мог подумать, что Максин сможет так долго держать себя в руках?
– Все, что тебе хочется знать? – невинно сказала она. – Хорошо. Сначала нужно просеять муку. Не забудь добавить щепотку соли. Затем ты…
– Прекрати немедленно! – Максин подняла влажный, скользкий ком морских водорослей и медленно направилась к ней. – А ну рассказывай сейчас же про Алана!.. Почему он исчез, почему вернулся, чем занимался? Что ты собираешься делать?
Когда Дженни закончила свой рассказ, Максин готова была пожалеть, что так допытывалась.
Прежде всего, не поддавался логическому осмыслению сам факт, что Дженни действительно верит в эту несусветную чушь, которую вкручивает ей ее ублюдок муженек. Максин могла поклясться, что это просто бред сивой кобылы.
– …вот и все. – Дженни вылила в свой бокал остатки «Боллинджера». Искоса взглянув на Максин, она с вызовом сказала: – Давай, теперь твоя очередь. У тебя наверняка уже есть свое мнение.
Ее мнение об Алане Синклере трудно передать словами, подумала Максин. Но еще она поняла, что была права – Дженни не примет никакой критики. Одно неверное слово, и она кинется защищать Алана. Не стоит даже заикаться о своих подозрениях.
Но она, слава богу, актриса и способна переиграть даже своего неподражаемого зятя. Пусть Дженни сама узнает правду, когда придет время.
Всю прошедшую неделю Максин оттачивала свой драматический талант, повторяя доверительным тоном: «Выбирая „Бебисофт", вы выбираете лучшее». Теперь, прислонившись спиной к холодной скале в дальнем конце пляжа, она решила замахнуться на большее и сказала:
– Дженни, а что, по-твоему, я могу сказать? Ты счастлива, и для меня этого достаточно. Я рада, что он вернулся.
Они уже повернули к дому, и тут Дженни без всякой задней мысли наконец задала тот самый вопрос:
– Ну, а как там в Лондоне? Чем ты еще занималась? Наверняка ходила на вечеринки. Познакомилась с симпатичными парнями?
Дженни несла бокалы. Максин, с пустой бутылкой из-под шампанского в кармане, запускала по волнам блинчики. Последний камешек взлетел над волной и скрылся из виду. Порыв ветра растрепал ей волосы, она поправила прическу.
– Я ходила на вечеринку, – сказала она в конце концов, – и встретила симпатичного парня.
– Теперь моя очередь сгорать от нетерпения? Продолжай, не стесняйся! Рассказывай! И чтоб до мельчайших подробностей.
– Я немного знала его до этого. – Максин вздохнула, пожалев, что не выклянчила у Гая вторую бутылку. Пара глотков придали бы ей храбрости. – Но до той вечеринки я не знала, что он мне нравится. Ты тоже его знаешь. Даже очень хорошо. И думаю, ты не особенно обрадуешься, когда я скажу, кто он.
Дженни задумалась. Растерянно пожав плечами, она сказала:
– Пожалуй, ты меня поймала. Но если он актер… – Ее глаза изумленно расширились, и она прижала руки к груди. – Но это ведь не… Мел?
– Послушай, он любит меня, а я люблю его, – быстро сказала Максин. – Это серьезно. Я знаю, что ты его ненавидишь, но ты должна мне верить… Первый раз в жизни я на самом деле…
– Мел Гибсон?! – закричала Дженни, и несколько чаек в панике взвились в небо.
– Бруно. – Максин вжала голову в плечи. Вот, она сказала это. Теперь остается молить Бога, чтобы Дженни не залилась слезами.
Но Дженни рассмеялась.
– Это шутка? Макс, так нечестно. Ну хватит, я ведь все тебе рассказала!
– А теперь я тебе рассказываю. Это никакая не шутка. – Максин несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Он появился на вечеринке в пятницу вечером и практически похитил меня. Правда, я и не сопротивлялась. – От воспоминания о той ночи у нее приятно защекотало в животе. – Он хочет жениться на мне. Он уходит от Нины. Дженни, для меня это было полной неожиданностью, как и для тебя, но это уже случилось! Я даже не могу описать, что я чувствую…
– Да-а-а… – сказала Дженни. Чайки все еще испуганно кружили над их головами. – Я потрясена.
– Мне жаль.
– Жаль, что я потрясена, или ты о Бруно?
– Ты знаешь, о чем я. – Максин покусала верхнюю губу. – Я до смерти боялась тебе говорить. Ты очень меня ненавидишь?
– Я тебя не ненавижу. Я просто поражаюсь, что ты оказалась такой дурочкой, – вздохнула Дженни. – С какой стати мне ненавидеть тебя? Макс, когда мы гуляли здесь в прошлый раз, кто-то устроил мне настоящий разнос. Я не помню все дословно, но там говорилось, что нужно держаться подальше от Бруно Перри-Брента, потому что он беспринципный, сексуально озабоченный, дерьмовый ублюдок, который принесет мне только новые огорчения. Тебе это ничего не напоминает, или у нас есть сестра-близнец, о которой я не подозревала?
– Черт. – Максин стало неловко. Но она еще не сдавалась. – Слушай, я знаю, что я говорила все это, но в этом все и дело: тебя он действительно мог сделать несчастной. Ты хорошая и думаешь, что все остальные тоже хорошие. Ты доверчивая, честная, добрая; для таких, как Бруно, это просто приглашение поступать с тобой плохо. Они не могут устоять. И я это знаю, – страстно добавила она. – Потому что я сама Бруно. Я не доверяю мужчинам, я эгоистичная стерва и невозможная врунья. Неужели ты не видишь, Дженни? Мы с Бруно созданы друг для друга!
Дженни нахмурилась.
– Я думала, он тебя бесит.
– Так и было. – Максин виновато посмотрела на нее. – То есть я так думала. Но на самом деле меня бесило то, что я знала: в конце концов он тебя обидит. Я словно смотрела на себя и Мориса. Ты ведь меня знаешь. Я просто не выношу милых, надежных мужчин. Чем лучше они ко мне относятся, тем хуже я себя веду. Если мужчина хочет меня заинтересовать, он должен быть негодяем, с которым я могла бы сражаться. Не драться, конечно, – пояснила она в ответ на поднятые брови Дженни. – Никаких выбитых зубов. Просто я не должна до конца быть в нем уверена.
Максин говорила очень страстно. Странно, подумала Дженни, похоже, это действительно правда.
– Я знаю, это мазохизм. Я безнадежный случай. Но когда все просто, мне становится скучно…
Дженни, недовольно подумав, что просто повторяет то, что раньше говорила ей Максин, все же сказала:
– Но остается еще Нина. Ты сказала, Бруно собирается с ней расстаться. Почему ты думаешь, что он это сделает?
– Я не думаю. – Максин подавила желание швырнуть в галдящих чаек бутылкой из-под шампанского. Встретив взволнованный взгляд Дженни, она подумала о том, что сказал ей Бруно по телефону сегодня утром. – Я знаю. Он уже это сделал.
Они вышли на шоссе. Было уже около двенадцати.
– Алан будет дома с минуты на минуту, – сказала Дженни, роясь в карманах в поисках ключа. – Если останешься на ланч, мы будем очень рады. Или тебе нужно вернуться?
– Я получила особое дозволение, – ответила Максин, без особой нужды посмотрев на часы. Она уже договорилась встретиться с Бруно в двенадцать тридцать в баре «Дюна». Почему-то милые посиделки вчетвером ее не прельщали. – Гай отпустил меня до вечера; он повез детей на ланч к Мими Маргасон. Кажется, вы у нее с ним были? Я ее не видела, но, судя по рассказам, это нечто.
– Так и есть. – Дженни подумала, увидит ли она когда-нибудь Мими снова. Ее не оставляло тревожное чувство, что все мосты сожжены. И теперь она может встретить Гая и детей, только если они зайдут к ней в магазин. – Она совершенно безумная. Но очень, очень милая.
– Тогда она вряд ли мне понравится, – ответила Максин. – Как я уже говорила, милые люди меня нервируют. Кроме тебя, – добродушно добавила она. – Сестры не в счет.
– Так значит, ты останешься на ланч?
– Не могу. – Они уже подошли к магазину. Максин чмокнула Дженни в холодную щеку. – Я встречаюсь с Бруно. Странно, правда?
– Да уж, – улыбнулась Дженни.
– Мы обе счастливы, – сказала Максин, которой очень хотелось бы не чувствовать себя так виновато. – Мы обе встретили мужчин своей мечты. Осталось одно.
– И что же?
– Найти какую-нибудь бедняжку для Гая.
ГЛАВА 43
Бруно явно не привык тратить время даром. Когда Максин, опоздав всего на пару минут, вошла в бар «Дюна», он уже увлеченно болтал с невероятно хорошенькой брюнеткой, одной рукой подливая ей вина в бокал, а другой подбрасывая два комплекта ключей.
– Ты опоздала, – заметил он, когда Максин присоединилась к ним. – Кажется, вы с Перл не знакомы? Я как раз рассказывал ей, как влюблен в тебя и как ты навсегда изменила мою жизнь. Представляешь, каким идиотом я бы выглядел, если бы ты не пришла?
– Он определенно изменился, – подтвердила Перл, с добродушным любопытством разглядывая Максин. – Я подошла, только чтобы пригласить его на вечеринку завтра вечером, а он уже двадцать минут не умолкая говорит о тебе. И сказал, что на вечеринку не пойдет.
Бруно, восторженно сверкая глазами, обнял Максин за талию.
– Опять будут приставать всякие, чтобы затащить меня в постель. Теперь в моей жизни будет только одна женщина. Если мы есть друг у друга, зачем нужны вечеринки?
– Старый скучный пердун, – сказала Максин и налила себе вина. – Я люблю вечеринки. Если меня пригласят, я пойду.
– Приходите вдвоем. – Перл нацарапала адрес на салфетке. Улыбнувшись Максин, явно получившей ее одобрение, она сказала: – Уверена, будет весело.
Бруно взял салфетку. Максин быстро выхватила ее из его руки.
– Я точно приду, но Бруно вряд ли. Видишь ли, ему больше не нужны вечеринки. К нему опять будут приставать всякие, чтобы затащить его в постель.
– Спасибо, – сказал Бруно, когда Перл ушла.
– В чем проблема? – поинтересовалась Максин. – Боишься, что не сможешь устоять перед искушением?
– Послушай, мы оба знаем, что ни на какую вечеринку ты завтра не пойдешь. Гай уехал, и ты осталась с детьми. Я думал, ты не захочешь, чтобы я шел один, и поэтому отказался, только и всего.
– Ну и что мы теперь должны делать? Помчаться в ближайшую больницу и попросить сшить нас вместе? Милый, нам придется научиться доверять друг другу. Я не собираюсь запрещать тебе делать то, что ты хочешь, а ты, разумеется, не должен запрещать мне. Запомни только: если я когда-нибудь узнаю, что ты обманывал меня, все будет кончено. – Она провела указательным пальцем по его горлу. – Финито. Капут. В расход.
Бруно поцеловал ее.
– Я тебя люблю.
На них пялились, но Максин было плевать.
– Я тоже. Давай сбежим на край света.
Он положил перед ней комплект ключей.
– В таком случае дадим им настоящую тему для сплетен. Вот, возьми. Дон сегодня утром показал мне пару домов. Теперь я гордый наниматель Коттеджа у Мола.
– Ты не терял времени даром, – восхитилась Максин. – Там мило?
– Мило? Коттедж у Мола – это поистине очаровательное пристанище, домик семнадцатого века, с восхитительным видом на море, двумя уютными спальнями, просторной душевой и шикарным потолком с балками. Правда, гостиная немного меньше душевой, обои просто неописуемые, а сад зарос бурьяном, – добавил он, – но если мы сможем закрыть глаза на обстановку, то выживем. Зато обошлось почти даром.
Максин взяла ключи.
– Полагаю, это современный эквивалент кольца с бриллиантом.
– Кольцо с бриллиантом у тебя уже было. Вторая помолвка – это вульгарно, – усмехнулся Бруно. – И не забывай: я новоиспеченный оборванец. Пока кольцо с ключами – это все, что я могу себе позволить.
Теперь настал черед Максин целовать его.
– Мне плевать. Когда ты собираешься вселяться?
– Как только ты допьешь бокал. Мои чемоданы в машине.
Ее опять охватило чувство вины.
– Как Нина?
– Нормально. – Бруно осушил свой бокал. – Абсолютно нормально. Она даже помогла мне собраться.
Слегка нахмурившись, Максин покрутила в пальцах бокал.
– Неужели она ни капли не расстроилась?
– Нет. – Про себя он пришел к заключению, что Нина решила, будто он просто потерял голову и придет в себя к Рождеству. Ничего такого, разумеется, не случится, но благодаря этому расставание прошло гораздо легче. – Она ко всему относится спокойно. Она считает, что нашему окончательному расставанию препятствует только одно.
– И что же?
– Ресторан «У Бруно». – Он скорчил гримасу. – Сегодня утром она говорила с новым поваром, и тот сказал, что, если все дела передадут ему, ресторан должен будет получить его имя.
Максин, которая только мельком видела долговязого, рыжеволосого индивидуума с оттопыренными ушами, сказала:
– Не могу припомнить, как его зовут. Бруно улыбнулся во весь рот.
– Уэйн.
– Извините, я опоздал, – сказал Алан, распахивая дверь в час десять. Он заключил Дженни в объятия. – Я совершенно потерял счет времени. Там была вся старая банда, ты не представляешь, как они на меня набросились.
А ты не представляешь, как я волновалась, думала Дженни, стараясь сохранять спокойствие. Пунктуальностью он никогда не отличался, но она все равно не могла не волноваться, не думать, увидит ли его вновь. Она не знала, сможет ли когда-нибудь избавиться от своих страхов.
Но нужно держать это в себе. Скандал все равно ничего не решит, а узнав о ее страхах, он только опять будет чувствовать себя виноватым.
– Не волнуйся, я подозревала, что ты опоздаешь. – Она непринужденно вытерла о джинсы влажные ладони. – Они твои друзья; вам наверняка о многом хотелось поговорить.
– Все равно я должен был подумать о тебе. – Он провел рукой по ее волосам. – Но ты действительно не должна волноваться, милая. Я больше не собираюсь пропадать. Теперь от меня ты увидишь только хорошее.
Она улыбнулась.
– Вот и хорошо.
– И в качестве компенсации за опоздание я сам приготовлю ланч. – Он начал с серьезным видом засучивать рукава джинсовой рубашки. – А ты можешь задрать ноги и расслабиться. Я все сделаю сам.
Дженни рассмеялась, потому что жареной бараниной пахло на всю квартиру.
– Все уже готово, – сказала она.
Как и ожидалось, Алан изобразил на лице ужас.
– Все? Жареный картофель, луковый соус, овощи?
Она кивнула.
– Боюсь, что так.
– Ну что ж, в таком случае… – Алан взял ее за руку и мягко потянул в сторону спальни. – …Мы оба можем задрать ноги.
Дженни изогнула бровь.
– И расслабиться?
Скользнув рукой под ее свободный лиловый свитер, он нащупал молнию на джинсах.
– А расслабимся мы немного позже…
– О, черт. – Застонав, Дженни отпрыгнула от окна. – Поверить не могу. Вот дерьмо.
– Кто это? – беззаботно поинтересовался Алан, когда она, извиваясь, переползла на другую сторону кровати и дотянулась до своего халата. Кто бы это ни был, он умел приходить вовремя.
– Быстро надень что-нибудь, – прошипела Дженни. – Это мама.
Tea Воган гордилась тем, как воспитала своих детей, с детства приучая их быть независимыми, позволяя им самостоятельно принимать решения и никогда не заявляя: «А я что тебе говорила», когда решения оказывались неправильными. Но всему есть предел. На этот раз Дженни зашла слишком далеко. Ни одна мать, думала она, не будет сидеть и смотреть, как ее дочь совершает ошибку настолько монументальную, как та, что сейчас совершала Дженни.
– Мама! – Дженни, раскрасневшаяся и растрепанная, открыла дверь. – Какой сюрприз! Обычно ты звонишь.
– Какое совпадение, – хмыкнула Tea. – И ты тоже. Когда хочешь мне что-нибудь рассказать, – многозначительно добавила она. – Например, новость, которую, по-твоему, мне интересно будет узнать.
Дженни знала, что это будет нелегко. Tea определенно ступила на тропу войны, оскорбленная тем, что ее держали в неведении, и настроилась сделать из происходящего драму по всем правилам. Поэтому она и не предприняла до сих пор попытки связаться с матерью.
– Я звонила тебе, – оправдывалась она. – Вчера. Никто не подходил.
– Вранье и чушь, – отрезала Tea, топая вверх по лестнице в развевающемся малиновом плаще. – Я отсутствовала дома менее пятнадцати минут. И без сомнения, ты была слишком занята, чтобы позвонить еще раз. Поэтому новости мне сообщила эта пронырливая кошелка Элси Эллис, которая, судя по ее рассказу, провела последние пару дней, прижавшись ушами к смежной стене. Смею заверить, она делилась новостью о возвращении твоего мужа с каждым, кто переступал порог ее булочной. Лично я удивлена, что она не стояла на ступенях треклятой мэрии с мегафоном.
– Послушай, я прощу прощения. – Сердце Дженни противно трепыхалось в груди. Это было даже хуже того раза, когда Максин и крикетиры застукали ее с Бруно. – Но я не понимаю, почему ты так злишься из-за возвращения Алана. Ты могла хотя бы порадоваться за меня.
– Боже, какая ты наивная! – фыркнула мать. – А я-то думала, что я была дурой, когда вышла за твоего отца! По крайней мере, мне хватило мозгов расстаться с ним до того, как он успел испортить всю мою жизнь.
– Это не одно и то же. – Дженни повысила голос, взбешенная обвинениями. – У тебя все было по-другому! Ты сама нам рассказывала, что он постоянно тебе изменял. Алан этого не делал. Мой отец годами мучил тебя: ты не можешь сравнивать твой брак с моим. Ты ворвалась сюда, заранее все решив, а сама даже не знаешь, почему он ушел.
Она непроизвольно съежилась, когда Tea одолела лестницу и рывком распахнула дверь. Если Алан решил спрятаться, презрению ее матери не будет границ.
Но он был там, наливал шабли в бокалы и – хвала небесам! – полностью владел собой.
– Не сердись на мать, – спокойно сказал он, очевидно услышав разговор на лестнице. – Она хочет тебе добра. Кстати, я выключил духовку. Почему бы нам не присесть и не поговорить спокойно?
Тут Алану не было равных. Дженни, молча налегая на вино, предоставила Алану ему самому все рассказать.
Однако на ее мать рассказ не произвел впечатления.
– Какая трогательная история, – сардонически заметила она. – Прости, что не заливаюсь слезами, но меня не так легко разжалобить, как мою дочь.
Алан пожал плечами.
– Мне жаль, я знаю, что вы сейчас думаете. Но это действительно правда.
– Брехня, – сказала Tea. Дженни вздрогнула.
– Мама!
– Да повзрослей ты наконец! – рявкнула Tea. – Я никогда в жизни не слышала такой ерунды. Если бы у него хватило духу признаться, что он сбежал с другой женщиной, я, может, и простила бы его, но это… этот совершеннейший бред просто жалок. Дженни, он делает из тебя дуру, и я не позволю этому продолжаться.
– Мне жаль, что вы так думаете, – сказал Алан, взяв Дженни за руку. Горестно покачав головой, он посмотрел Tea в глаза. – Я не могу доказать этого, но никакой другой женщины не было. Это чистая правда, и Дженни мне верит. Возможно, со временем и вы поверите. Я очень надеюсь, хотя бы ради спокойствия Дженни, но…
– Но – ничего! – злобно заявила Tea. – Разве я похожа на недоумка? Ты врун и обманщик, и ты уже один раз испоганил моей дочери жизнь. Если ты думаешь, что я позволю тебе сделать это снова, мой милый, то глубоко заблуждаешься.
– Ну все, хватит! – закричала Дженни. С пылающим лицом она вскочила на ноги, едва не опрокинув столик, и распахнула дверь. – Это ты обращаешься со мной, как с недоумком. Алан мой муж, и ты просто завидуешь, потому что мой муж вернулся, а твой нет. В чем дело? Ты не желаешь мне счастья?
– Ради бога! – потрясенно простонала Tea. – Конечно, я хочу, чтобы ты была счастлива. Поэтому я и пришла сюда – чтобы заставить тебя прозреть.
– Тогда позволь мне сказать, что сделает меня счастливой, – заорала Дженни, схватившись за дверную ручку, чтобы не упасть. – Твой уход. Потому что я не хочу больше слушать эту грязь. Ты лезешь в мою жизнь, а мне это не нужно. И ты мне не нужна. Так что почему бы тебе не сделать нам одолжение и не убраться отсюда немедленно?
