Текст книги "Список холостяков"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Да, конечно, – ответила Констанция, к которой уже вернулось самообладание.

– Вагон-ресторан откроется в половине первого. Зарезервировать вам столик на четверых?

– Обязательно, – сказал Макс.

Официант снова поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь купе.

– Трудно представить себе поездку в поезде без коричневого виндзорского супа, – заметила Пруденс, разворачивая газету и поправляя очки.

– Я обожаю еду в поезде, – подхватила Честити. – Особенно чай. Эти восхитительные булочки, топленые сливки и шоколадные бисквиты… Хотя, – продолжила она, – завтраки почти так же хороши. Копченая селедка и черный хлеб с маслом.

– И свиные сосиски, – добавила Констанция, – с помидорами.

– Мне кажется, дамы проголодались, – с улыбкой проговорил Макс.

– Неудивительно, мы встали очень рано, и после завтрака прошло уже немало времени, – сказала Пруденс.

Сестры не стали объяснять, что, поскольку лорд Дункан не соизволил появиться к завтраку, на столе не было обычных деликатесов. Девушкам пришлось довольствоваться тостами с мармеладом.

– Вы любите разгадывать кроссворды, мистер… то есть Макс? – спросила Пруденс, доставая из сумочки остро заточенный карандаш.

– Не особенно, но буду рад помочь.

Энсор откинулся на сиденье и положил голову на подушку, покрытую белоснежной накрахмаленной салфеткой. Констанция сидела напротив, и он стал с удовольствием разглядывать ее. В купе было жарко и душно, и девушка расстегнула две верхние пуговки синего льняного жакета, плотно облегавшего ее тело и выгодно подчеркивавшего тонкую талию. Макс видел, как бьется жилка на ее длинной, изящной шее, как матово поблескивает чуть влажная от пота кожа. Он отметил, что у нее изящные и точеные ножки в темно-синих лаковых туфельках. Ему стало интересно, как же выглядят те части ее ног, которые он не мог видеть, – икры, колени и бедра, прикрытые тонкой материей ее юбки. Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться, что у нее длинные ноги. И они должны были быть такими же изящными, как и все остальные части ее тела. У нее были тонкие запястья и длинные пальцы, но при этом руки не казались хрупкими. Это были умелые, сильные руки. И вообще мисс Дункан была сильной женщиной, только чересчур воинственно настроенной. Но ему нравилось преодолевать трудности.

Констанция наклонилась к газете, которую держала ее сестра, и нахмурилась, пытаясь разгадать какое-то слово. Макс видел тонкие голубые вены у нее на виске. Внезапно она подняла глаза и посмотрела на него. Ее глаза были цвета темно-зеленого мха, который растет на стволах вековых дубов. Они смотрели на него вопросительно и слегка задумчиво. Энсор понял, что она почувствовала, как он ее разглядывал. У него появилось ощущение, что и она, в свою очередь, оценивает его.

Макс улыбнулся, и Констанция снова опустила глаза, вернувшись к газете. Но он успел разглядеть, как легкая улыбка чуть тронула ее губы. Уик-энд, подумал он, обещает быть весьма интересным.

Глава 8

—Где ты собираешься разместить его? – понизив голос, спросила Пруденс, когда они стояли на станции в Ромси.

Макс следил за тем, как выгружают багаж, и не мог их слышать.

– В Южной башне, – таким же заговорщическим тоном ответила Констанция.

Честити тихо рассмеялась, поправляя широкие поля своей украшенной лентами соломенной шляпки. У Южной башни была одна замечательная особенность.

– Что ты затеваешь, Кон? – спросила Честити. В глазах ее сестры блеснул насмешливый огонек.

– Пожалуй, я не прочь показать мистеру Энсору, что может произойти, когда женщина берет на себя инициативу. Мне кажется, он вообще не верит, что женщины могут проявлять инициативу, – добавила она. – Уверена, он убежден, что мы не имеем на это права. Возможно, мне удастся заставить его открыть глаза на то, что женщины имеют те же права, что и мужчины. Что вы об этом думаете?

– Не хочу показаться пессимисткой, Кон, но, по-моему, ты чересчур уверена в себе, – нахмурившись, заметила Пруденс. – Не думаю, что этот достопочтенный джентльмен окажется такой уж легкой добычей. В поезде он весьма ловко поставил тебя на место. – Она сняла очки и, близоруко щурясь на солнце, посмотрела на сестру.

Констанция скорчила гримасу. Как всегда, практичная Пруденс очень точно нащупала слабое место в ее плане.

– Мне неприятно об этом говорить, но отчасти он был прав, – с неохотой признала Констанция. – Однако от этого моя затея становится только интереснее.

Девушка вспомнила пристальный, жадный взгляд Макса, когда он рассматривал ее в купе. Если она сможет сыграть на этом, у нее появится оружие, необходимое для грядущей схватки.

– Итак, ты хочешь соблазнить его? – с тревогой спросила Честити. Ее ореховые глаза с сомнением смотрели на сестру из-под полей шляпки. *, ..

– Не совсем, – возразила Констанция. – Просто немного поиграть с ним, заставить его усомниться в своей непогрешимости.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – заметила Честити.

– Я в этом не уверена, – призналась сестра. – Но идея кажется мне заманчивой. Посмотрим, во что все это выльется.

В этот момент из маленького здания вокзала вышел мужчина в традиционной одежде носильщика – кожаной жилетке, фартуке и бриджах.

– Все сумки погрузили, мисс Кон. Джентльмен ждет вас возле двуколки.

– Спасибо, Джордж.

Девушки последовали за ним, по дороге обменявшись приветствиями с начальником станции, который почтительно поклонился им. Семья Дункан со времен рыцарей владела деревушкой Ромзи и большей частью прилегавших к ней земель. И хотя фермеры и жители деревни уже давно зарабатывали на жизнь самостоятельно и никак не зависели от обитателей господского дома, древние традиции изживались очень медленно.

Снаружи здания вокзала на залитой солнцем поляне, заросшей травой, из которой выглядывали многочисленные маргаритки, стоял мышастый пони, впряженный в двуколку. Макс лениво почесывал его за ухом, а Марсел поправлял ремни, которыми багаж был надежно закреплен на заднем щитке повозки.

– Сколько отсюда идти пешком до дома? – спросил Макс, когда сестры приблизились к нему.

– Около мили. А почему вы спрашиваете? Кто-то собирается идти пешком? – поинтересовалась Пруденс.

Макс указал на двуколку:

– Сомневаюсь, что мы все здесь поместимся. Я с удовольствием пройдусь, мне не помешает размять ноги после долгой поездки.

– Сказать по правде, и я не прочь прогуляться, – небрежно заметила Констанция.

– Натом и порешим. – Макс театральным жестом указал на дорогу. – «Вперед, Макдуф!»

– На самом деле там сказано: «Смелей, Макдуф!» – поправила его Констанция. – Люди вечно путают. – Она торжественно продекламировала: – «Смелей, Макдуф, не трусь! И проклят тот, кто крикнет… – Констанция сделала паузу, и сестры хором закончили: – Стой, сдаюсь!»[12]12
  У. Шекспир, «Макбет», пер. М. Лозинского.


[Закрыть]

– Вижу, впредь мне придется быть предельно осторожным, если я вздумаю цитировать что-либо, – с усмешкой сказал Макс.

– Уж в нашем обществе точно придется быть осмотрительнее, – согласилась Пруденс, забираясь в коляску. – Мы же дочери Эмилии Дункан, чье знание Шекспира приводило окружающих в благоговейный трепет. Она могла найти подходящую цитату почти к любому случаю.

– Звучит просто устрашающе, – пробормотал Макс.

– Так оно и было, – сказала Честити, устраиваясь на сиденье рядом с сестрой. – Мама знала как свои пять пальцев не только Шекспира. Она свободно цитировала всех известных поэтов и многих неизвестных. Ну ладно, увидимся на месте.

Она весело помахала рукой, Джордж лениво взмахнул хлыстом, и пони, также не проявляя особого энтузиазма, оторвался от сочной травки, поднял голову и затрусил по дороге.

– Похоже, ваша мать была очень образованной женщиной, – заметил Макс, когда они с Констанцией тронулись в путь.

– Да, она отличалась редкой эрудицией, – согласилась Констанция. – Пойдемте по тропинке, чтобы не глотать пыль. В любом случае идти по полям приятнее, да и вид там живописнее.

Она подобрала юбки и начала осторожно пробираться сквозь заросли тысячелистника, доходившего ей до колен. Когда девушка приблизилась к покосившемуся, шаткому забору, полускрытому в разросшихся сорняках, Макс с сомнением покачал головой:

– Он выглядит не слишком крепким.

– Да нет, он достаточно надежен. Нужно только не порвать одежду о гвозди. – Констанция внимательно осмотрела плетень. – Придется высоко задирать юбки.

– Я готов закрыть глаза, – предложил Макс.

– Очень любезно с вашей стороны, но в этом нет необходимости, – ответила она. – Я не буду демонстрировать вам свои панталоны.

С этими словами Констанция подхватила юбки и перепрыгнула через препятствие если и не очень элегантно, то, во всяком случае, достаточно ловко, предоставив Максу возможность убедиться, что его догадки относительно длины и стройности ее ножек были верными.

– Ну вот, – сказала она с улыбкой, отряхнув юбки и одарив его таким откровенно призывным взглядом, что у него перехватило дыхание. – Теперь ваша очередь. Будьте осторожнее, из верхней перекладины торчит огромный гвоздь. – Констанция показала пальцем на ржавую закорючку. – Не то он вопьется вам в самое интересное место.

Макс принялся теребить мочку правого уха. Это была его давняя привычка, еще с детства. Он делал так всякий раз, когда не знал, что сказать, или оказывался в неловком положении. В данный момент он испытывал и то, и другое. Либо эта женщина бесстыдно дразнит его, либо столь же бесстыдно заигрывает с ним. Вследствие этого возникало сразу два вопроса: что именно она имеет в виду, и как он должен реагировать?

Констанция стояла, склонив голову набок и внимательно наблюдая за ним.

– Если вы боитесь порвать одежду, я перепрыгну обратно, и мы пойдем по дороге.

Макс не ответил, поставил одну ногу на нижнюю перекладину, перекинул вторую через верхнюю и спрыгнул на землю. Констанция одобрительно кивнула, повернулась и зашагал по полю, засаженному клевером. Макс решил, что, каким бы ни был ответ на первый вопрос, он точно знает, как ему следует поступить.

– Одну минутку.

Схватив Констанцию за руку, Макс рывком развернул ее и прижал к себе. Удивление, отразившееся на ее лице, доставило ему искреннее удовольствие.

– Мне думается, я хорошо понимаю намеки. – Он сжал ее лицо в своих ладонях.

Это был обжигающий, страстный поцелуй, в котором не было и тени робости или нерешительности, и слегка ошарашенная Констанция после секундного колебания сдалась. Она откинула голову и приоткрыла губы под упорным натиском его языка. Макс положил руку ей на затылок и крепче прижал ее к себе, целуя ее долго и жадно, пока Констанция почти не задохнулась, не в силах пошевелиться, даже если бы захотела.

Девушка поймала себя на мысли, что не намеревалась заходить так далеко, но отступать было поздно. Она почувствовала, как напряглось его тело, и волна желания захватила ее. Она прильнула к нему, стремясь почувствовать его мускулистое тело, прижимаясь к нему бедрами.

Внезапно он разжал руки и отступил от нее на шаг, судорожно переводя дыхание. Констанция увидела явные признаки его возбуждения и представила себе, какую неловкость он должен испытывать. Сама она была совершенно сбита с толку и стояла в полной растерянности, полураскрыв рот и с трудом глотая воздух.

Констанция прижала руки к лицу, чувствуя, как горят щеки, и осторожно провела кончиком языка по распухшим губам.

– Да, – сказала она, – вы правы.

– В чем именно?

– Вы отлично понимаете намеки.

Констанция искоса взглянула на него и заметила, что он все еще возбужден. Проследив за ее взглядом, он пожал плечами:

– Это неизбежное следствие.

– Да, я понимаю. Если это вас утешит, то я тоже чувствую себя не очень комфортно.

– Не следует начинать того, что не готов довести до конца, – сухо сказал Макс. – Но вы сами меня спровоцировали.

Она была права – он стремился из любой ситуации выйти победителем. К сожалению, она была настолько уверена в себе, что не ожидала от него такой реакции. Может быть, Пру была не так уж далека от истины, и она переоценила свои силы. Пытаться соблазнить мужчину – опасная игра, и в этом раунде у нее явно перехватили инициативу.

Макс, казалось, не замечал се задумчивости. Он гораздо больше интересовался окрестностями.

– Похоже, мы позабавили здешних коров, – заметил он.

Констанция только сейчас обратила внимание, что они окружены коровами, безмятежно жевавшими жвачку и с интересом разглядывавшими их своими томными карими глазами. Она подошла к ним поближе, топнула ногой и хлопнула в ладоши. Коровы никак не отреагировали.

– Должен признаться, что я не люблю коров. – Макс с сомнением огляделся. – Я совсем не деревенский житель.

– Они нас не тронут, просто пройдем мимо них.

Констанция с решительным видом двинулась вперед, хлопая в ладоши. К великому облегчению Макса, коровы расступились и отвернулись, словно представление закончилось и занавес опустился.

Они продолжили свой путь в молчании. Констанция пыталась разобраться в том, что произошло. Это был первый ход в игре, которую она сама же и затеяла, но теперь она сомневалась, что хочет продолжать. Одно дело – вести свою игру, совсем другое – быть пешкой в чужой. Похоже, попытка соблазнения Макса не лучший способ обратить его в свою веру. Констанция полагала, что сможет манипулировать им, но не приняла во внимание свои собственные чувства. Этот поцелуй вывел ее из равновесия. Все произошло слишком быстро и неожиданно, но даже этим нельзя было объяснить тот факт, что поцелуй явился для нее настоящим потрясением. Она целовалась со многими мужчинами и с разной степенью энтузиазма. Только Дуглас мог пробудить в ней ответный порыв. За последние минуты Констанция пережила такие эмоции, о существовании которых почти успела забыть. Все это представляло явную опасность для ее душевного равновесия, но была ли это опасность, которую следовало избегать или которой нужно было идти навстречу?

Макс шел впереди нее, размахивая веткой, которую он вытащил из живой изгороди, и сбивая головки полевых цветов. Это монотонное движение успокаивало его. Он был потрясен той готовностью, с которой Констанция ответила на его поцелуй. Может ли быть, чтобы она с такой же легкостью и неразборчивостью вступала в случайные связи? Сам Макс обычно избегал их, и его привело в замешательство то, что идущая позади него женщина могла внезапно пробудить в нем такое сильное желание. Он этого никак не ожидал. Макс полагал, что знает, на что идет, когда собрался слегка пофлиртовать с Констанцией. Он просто намеревался выпытать у нее, что же происходит в женском союзе.

Но потом она спровоцировала его, и ему захотелось преподать ей урок, показать, чем могут закончиться ее эскапады. А получилось совсем наоборот. Вот и строй после этого планы!

Самая старая часть Ромзи-Мэнор представляла собой покрытое штукатуркой деревянное здание времен Тюдоров. Последующие поколения Дунканов достраивали и перестраивали его, пока оно не превратилось в сложное архитектурное сооружение, которое казалось несколько запущенным, но от этого необычайно уютным. Макс и Констанция миновали реку, огибавшую большую лужайку, тянувшуюся до самого дома, и подошли к террасе, на которой стояли Пруденс и Честити, наблюдавшие за ними, перегнувшись через перила.

– Мы так и подумали, что вы пойдете через поле, – сказала Честити.

– Так короче, – ответила Констанция. – Я покажу Максу его комнату.

– Дженкинс готовит чай, а Джордж уехал на станцию встречать следующий поезд. Уильям отправился с ним в кабриолете, так что они смогут привезти большинство гостей за один раз.

– А папа еще не приехал?

– Пока нет.

– Будем надеяться, что они не перевернулись в канаву, – сказала Пруденс. – Я не слишком доверяю лорду Беркли. По всей вероятности, в это время дня он уже накачался бренди, как обычно, и с трудом видит дорогу.

Констанция нахмурилась:

– В таком случае за рулем сидит папа, а это только утвердит его в намерении приобрести автомобиль. Сами знаете, каков он, когда закусит удила. – Она пожала плечами. – Пойдемте, Макс, я провожу вас наверх. Полагаю, ваш камердинер уже заждался.

Следуя за Констанцией, Макс подумал, что лорд Дункан, возможно, вовсе не так мил и покладист, как это кажется, и дочерям приходится с ним нелегко.

В доме было прохладно, в воздухе приятно пахло ароматической смесью из сухих цветочных лепестков и воском. В большой длинной гостиной несколько молоденьких девушек, по-видимому, специально приглашенных из деревни, накрывали стол к чаю под неусыпным надзором Дженкинса, который, очевидно, прибыл из Лондона более ранним поездом.

– Дженкинс, камердинер мистера Энсора уже в его комнате?

– Да, мисс Кон. Мисс Пру сказала, что вы хотите разместить мистера Энсора в Южной башне, и я отправил камердинера с багажом прямо туда.

Констанция кивнула и повела Макса через темный старинный зал с массивными потолочными балками и огромным камином. В конце зала располагалась винтовая лестница времен королевы Елизаветы.

– Южная башня находится в крыле, построенном при королеве Анне, – сказала Констанция, когда они поднялись наверх и свернули в длинный коридор, окончившийся еще одной, более узкой лесенкой.

Поднявшись по ней, они оказались перед тяжелой дубовой дверью. Констанция открыла ее, и они вошли в круглую спальню, свет в которую проникал через четыре круглых окошка. Марсел как раз заканчивал развешивать в огромном шкафу вечернюю одежду.

– Здесь есть отдельная ванная. – Констанция указала на дверку в дальней от входа стене. – Она маленькая, но достаточно удобная. Вода нагревается газом, поэтому, чтобы наполнить ванну, требуется целая вечность.

– Ну что ж, не так уж плохо!

Макс осмотрелся по сторонам. С первого взгляда было ясно, что помещение полностью изолировано от остального дома. Что бы здесь ни происходило, никто ни о чем не догадается. Он задумчиво посмотрел на Констанцию.

Что она затевает? До их маленького приключения Макс не заподозрил бы никакого умысла. Ведь кого-то должны были разместить в этой спальне. И сама комната была очень приятной. Однако теперь его одолевали смутные подозрения.

– Это одна из моих самых любимых комнат, – призналась Констанция. – Обычно я помещаю здесь тех, кто впервые гостит в этом доме. – Она повернулась к выходу. – Я вас оставлю, чтобы вы могли привести себя в порядок. Увидимся внизу за чаем.

Когда дверь за ней закрылась, Макс, тихо насвистывая, подошел к окну и посмотрел на открывавшийся сверху вид. Поля и холмы, покрытые золотившимися в лучах солнца зарослями утесника, вереска и папоротника, сливались на горизонте с высокими соснами, за которыми должно было находиться море. Он полной грудью вдохнул терпкий соленый морской воздух.

Отвернувшись от окна, Макс окинул взором спальню, которая так легко могла превратиться в уютное любовное гнездышко. Рассеянно ответив Марселу на вопрос, касавшийся одежды, Макс поймал себя на том, что с интересом ждет дальнейшего развития событий.

– У меня появилась идея, – объявила Констанция, наблюдая за игрой и помахивая молотком для крокета.

Был ранний вечер, и заходящее солнце позолотило сухие листья букового дерева, бросавшего ажурную тень на лужайку для крокета, на которой Макс старался выбить мяч лорда Дункана из игры.

– У тебя всегда полно идей, – отозвалась Пруденс. – Прекрасная игра. – Она захлопала в ладоши, когда Макс точным ударом послал свой мяч, который ударился о мяч лорда Дункана, и отправил его в дальний конец лужайки. – У папы появился достойный противник.

– Он будет только рад этому, – сказала Констанция. – Так вот, я полагаю, нам следует найти Дэвиду Лукану жену.

– Это будет непросто. Он хочет только Чес, – заметила Пруденс.

– Ну, так он меня не получит, – объявила Честити. – И вообще должна признаться, что меня уже начал утомлять этот преданный молящий взгляд, которым он меня повсюду преследует. В один прекрасный момент я не выдержу и нагрублю ему.

– Тем больше причин поискать ему другой предмет для обожания.

Констанция приложила руку козырьком ко лбу, защищая глаза от солнца, и посмотрела на лорда Лукана, с коктейлем в руке стоявшего среди других гостей и наблюдавшего за игрой.

– А как же его мамаша? – спросила Пруденс. – Не думаю, что она захочет выпустить его из-под надзора.

– Согласна. Значит, нужно найти ему такую жену, которая станет покладистой невесткой, чтобы мама могла командовать ими обоими и хлопотать вокруг внуков, поучая всех, как именно нужно их воспитывать. И у меня есть прекрасная кандидатура на эту роль, – с довольным видом объявила Констанция.

– Перспектива не слишком радужная, – заметила Пруденс. – Ты уверена, что действительно хочешь обречь бедную невинную девушку на такую жизнь?

– Все будет не так уж плохо, если эта девушка придерживается патриархальных взглядов на семейную жизнь, – сказала Констанция. – Мы должны признать, что многие женщины искренне не хотят быть независимыми. Даже мама об этом говорила.

– Так какую невинную овечку ты собираешься отправить на заклание? – поинтересовалась Честити, положив свой молоток на скамейку.

– Эстер Уинтроп.

– Эстер? – Сестры уставились на нее, потом перевели взгляд на молоденькую девушку в скромном бледно-розовом вечернем платье, с застенчивым видом стоявшую возле своей матери.

– Она очень хорошенькая, послушная, из прекрасной семьи, к тому же не испытывающей недостатка в деньгах. Что сможет вдовствующая леди Лукан возразить против этого брака?

– Но она такая робкая. Она никогда и шагу не сделает, чтобы привлечь его внимание, – возразила Пруденс.

– А разве не в этом и состоит роль посредника?

– Девочки, девочки, вам следует быть среди гостей!

Сестры дружно вздохнули и с вежливыми улыбками повернулись, чтобы поприветствовать свою тетку, сестру лорда Дункана, которая выступала в роли хозяйки на приемах, устраиваемых ее братом, поскольку такая роль считалась неподходящей для молодых незамужних девиц. А сестры Дункан были еще не в том возрасте, чтобы перейти в категорию старых дев. Тетка с радостью предоставляла племянницам решать все скучные организационные вопросы, но в остальном выполняла роль хозяйки с исключительным апломбом.

– Я не знала, что вы уже приехали, тетя Эдит. – Констанция наклонилась и поцеловала тетку. – Мы играем в крокет и ждем своей очереди.

– Ну уж нет, ступайте к гостям, – сказала тетка, подставляя щеку для дежурного поцелуя, которым одарили ее Пруденс и Честити. – Что подумают люди, глядя, как вы тут стоите и шепчетесь между собой?

– Но мы играем в крокет, тетя, – резонно заметила Констанция. – И просто ждем своей очереди.

– Иди побеседуй с этим милым лордом Луканом, Честити. А ты, Пруденс, займи леди Анну, она стоит в одиночестве.

Их выручил лорд Дункан, который в этот момент промахнулся, и настала очередь Констанции представлять семью против ведущей пока команды, возглавляемой Максом Энсором.

– Прошу нас извинить, тетя, – проговорила Констанция с улыбкой. – Чес, наша очередь.

Честити играла довольно слабо, но Констанция была так же азартна, как и ее отец, к тому же ей помогали молодость и неистощимая энергия – качества, которых ему не досталось.

Лорд Дункан подошел к старшей дочери и остановился рядом на аккуратно постриженной лужайке.

– Ну, Констанция, постарайся вернуть мой мяч в игру.

– Хорошо, папа, – ответила она. – Но сначала я кое-что сделаю. – Она мило улыбнулась Максу, стоявшему рядом в небрежной позе, облокотившись на молоток. – Это будет моя маленькая месть.

– Не трать попусту удары, – раздраженно пробубнил лорд Дункан. – Просто удержи свой мяч в игре и подведи мой к шестым воротам.

– Прекрасный совет, – одобрил Макс, когда Констанция, держа молоток обеими руками, приготовилась ударить. – Зачем мне мстить? Я не представляю для вас никакой опасности.

– О нет, представляете, – возразила она и закусила нижнюю губу. – Хотя, верьте или нет, я играю в крокет очень неплохо. И у меня есть своя стратегия.

– Не сомневаюсь, – понизив голос, ответил Макс. – Я уже успел заметить, что вы успешно играете в разные игры.

Это была простая военная хитрость, попытка вывести ее из себя. Как можно было сравнивать крокет и ту игру, которую они вели между собой? Хотя и в крокете все средства хороши. И она могла быть хитрой и беспощадной, если этого требовали обстоятельства.

Констанция размахнулась и ударила молотком по мячу, точно направив его в первые ворота. Подойдя к мячу, Констанция снова ударила по нему с достаточной силой, чтобы он коснулся мяча Честити и встал так, что оба мяча лежали на одной прямой линии, ведущей через вторые ворота.

Макс прислонился к дереву и с интересом, а временами и с восхищением наблюдал за тем, как ловко Констанция провела оба мяча – свой и Честити – через все ворота, потом последним ударом направила свой мяч мимо финишного столбика и передала молоток Честити, чтобы и она могла сделать завершающий удар.

– Отлично сыграно, Честити. Просто отлично, – громко зааплодировал Дэвид Лукан.

– Дэвид, я же сделала всего один удар – последний, – возразила Честити, откладывая в сторону молоток. – Констанция играла и своим, и моим мячом. Разве вы не видели?

Молодой человек сконфузился, и Честити, сжалившись, улыбнулась и подошла к нему.

– Констанция прекрасно играет, не правда ли? – спросила она.

– О да, – ответил Дэвид, – но не так хорошо, как вы.

Пришла пора вводить в игру Эстер Уинтроп.

– Пруденс, вы уже решили, как будете рассаживать гостей? – спросила Эдит, обмахиваясь веером. – Где будет сидеть мистер Энсор? Полагаю, на том же конце стола, что и ваш отец. Туда же следует посадить и лорда Беркли. Тогда они смогут поговорить о политике.

– Возможно, они не хотят о ней говорить, тетя, – сказала Пруденс. – Им хватает этих разговоров в Лондоне. Мы решили посадить его между Констанцией и леди Уинтроп.

Она поняла теперь, почему Констанция посадила Эстер и лорда Лукана вместе, как можно дальше от леди Уинтроп.

– Ну что ж, если вы считаете, что это всех удовлетворит, я не стану вмешиваться.

Эдит рассеянно улыбнулась и отправилась поболтать со своими приятельницами.

Пруденс, ожидая своей очереди в игре, принялась размышлять об Эстер Уинтроп и Дэвиде Лукане. Из них получится неплохая пара. Но как можно рассчитывать на вознаграждение за сватовство, если счастливая пара даже не подозревает, что их намеренно сосватали? Это хорошо, что Констанции приходят в голову такие замечательные идеи, но как на этом заработать?

Увидев, что отец провел мяч мимо финишного столбика, Пруденс взяла молоток и направилась к лужайке.

– Такие милые девушки… жаль, что они никак не могут найти себе мужей, – проговорила леди Уинтроп, обращаясь к своим партнерам по бриджу. – Интересно, почему Честити не хочет выйти за Лукана?

Она поднесла к глазам пенсне и направила взгляд в дальний угол комнаты, где Честити сидела на диване и беседовала с Эстер. Дэвид Лукан стоял позади дивана, устремив на Честити преданный собачий взгляд.

– Он был бы для нее прекрасной партией… четыре в пиках, – отозвалась ее партнерша. – Но Эмили привила им такие странные идеи… совершенно неподходящие для молоденьких девушек. Конечно, милая Констанция давно была бы замужем, если бы не… – Она прижала палец к губам, заметив, что к столу подходит Эдит Дункан.

На другом конце гостиной Честити улыбнулась через плечо Дэвиду Лукану:

– Дэвид, сядьте здесь и составьте компанию Эстер. Я должна уделить внимание другим гостям. – Она похлопала по дивану, приглашая Дэвида занять ее место, и поднялась. – Не нужно так пугаться, Эстер. Дэвид не кусается. К тому же у вас есть общие интересы. Вы оба любите собак.

«Положим, Эстер любила спаниелей, а Дэвид разводил стаффордширских бультерьеров, но это уже мелочи», – думала Честити, оставляя молодых людей в неловком молчании сидеть на диване. Спустя несколько минут она с удовлетворением отметила, что между ними завязалась беседа.

– Посмотри-ка, – обратилась она к Пруденс. – Похоже, Кон угадала. Надо самим искать себе клиентов.

– И как нам сообщить им, что, хотя они об этом и не подозревали, фирма «Посредник» сосватала их, а теперь хочет получить за это вознаграждение? – поинтересовалась Пруденс.

– Да, это было бы неловко, – согласилась Честити. – Но сейчас не время говорить об этом. Тетя Эдит убеждена, что мы плохо справляемся с обязанностями хозяек дома. Она недовольно поджимает губы всякий раз, когда видит нас вместе.

– Обсудим все перед сном. Скажи лучше, что происходит с Кон?

Она посмотрела на сестру, сидевшую за столиком для бриджа. Ее партнером был Макс Энсор. Честити проследила за ее взглядом.

– Не знаю, но что-то точно происходит. Это чувствуется даже отсюда. Воздух вокруг них так и искрит от напряжения.

Пруденс кивнула:

– Я прежде никогда не видела, чтобы Кон была так оживлена в присутствии мужчины… по крайней мере с тех пор, как погиб Дуглас. Интересно, она сама это замечает?

– Может, тебе это только кажется, – предположила Честити. – Она всегда держит ситуацию под контролем, к тому же мы знаем, что она затеяла какую-то игру с Максом.

– Я не думаю, что сейчас она ведет какую-то игру, – заметила Пруденс.

– Похоже, ты права, – согласилась Честити. – Думаешь, она уже забыла, как он раздражал ее поначалу? Не мог же Энсор измениться за один вечер! Невозможно Так быстро поменять свои убеждения.

– Наверное, он просто опасается вызвать ее недовольство… по крайней мере до тех пор, пока не осуществит свои бесчестные намерения.

Она рассчитывала рассмешить сестру, но выражение лица Честити оставалось серьезным.

– Если в его ухаживании за Кон есть злой умысел, я очень надеюсь, что он не причинит ей боли.

– О Господи, – вздохнула Пруденс. – Что будем делать?

– Не думаю, что мы можем что-нибудь сделать. Ты же знаешь, какова Кон. Если что-нибудь решит, ее уже не переубедишь.

– А что ты думаешь о Максе Энсоре? Он тебе нравится?

Честити пожала плечами:

– Не знаю. Иногда нравится, а иногда он кажется мне каким-то скользким. В одном я уверена – он очень амбициозен.

– М-да, – пробормотала Пруденс, подумав про себя, что это определение можно с таким же успехом отнести и к Кон.