Текст книги "Космический госпиталь. Том 2"

Автор книги: Джеймс Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 72 страниц)

Ибо она, безусловно, эти качества демонстрирует, – продолжал Лиорен, не дав Коун вмешаться, – и показывает, что одной гоглесканке, которая всегда боялась приближения даже себе подобных, возможно понять – а с накоплением опыта и при подключении силы воли – даже подружиться с существами из ночных кошмаров, обитающими здесь. Если так, то разве так уж невероятно, что гоглесканка сумеет привить свои взгляды и другим своим сородичам? А те со временем могли бы распространить ее учение по всей планете. Тогда в конце концов Темный Дух утратит власть над гоглесканским разумом.

– Именно в это и верит Конвей, – тихо проговорила Коун. – Но разве так уж невероятно, что сородичи гоглесканки подумают, что она сошла с ума, что они побоятся тех колоссальных перемен, какие им нужно будет проделать в традициях и устоявшемся мышлении? Если Учитель станет упорствовать в насаждении своего учения, его могут прогнать, нанести ему тяжкие телесные повреждения, а то и того хуже.

– К несчастью, – констатировал Лиорен, – у подобного поведения имеются прецеденты, однако учение только тогда хорошо, когда переживает Учителя. А гоглесканцы в целом мягки и добры. Потенциальной просветительнице не стоит бояться и отчаиваться.

Коун не ответила, и Лиорен продолжил свою мысль:

– Общепринятая истина гласит: в любой лечебнице любой больной может найти других больных, которые чувствуют себя гораздо хуже, чем он сам. От этого он получает пусть небольшое, но все же утешение. То же самое можно сказать и о несчастных планетах. Следовательно, целительница ошибается, думая, что только Гоглеск проклят злыми силами.

Существуют кромзагарцы, – продолжал Лиорен, стараясь сохранять спокойствие, невзирая на целую бурю страшных воспоминаний, нахлынувших на него при произнесении этого слова, – которые были осуждены на нескончаемую болезнь и нескончаемую войну – из-за того, что, только воюя, они временно излечивались от болезни. Существуют Защитники Нерожденных, которые всю свою взрослую жизнь сражаются, охотятся и бессмысленно убивают. В сравнении с ними померк бы Демон Гоглеска. Между тем внутри этих ужасных живых орудий убийства живут, хотя и недолго, телепаты-Нерожденные, чей разум нежен, чувствителен и во всех своих проявлениях цивилизован. Диагност Торннастор разрешил кромзагарскую проблему, в основе которой лежали эндокринные механизмы, и теперь оставшиеся в живых обитатели Кромзага не будут больше обречены на бесконечную войну, опостылевшую им самим. Диагност Конвей взял на себя ответственность за освобождение Защитников Нерожденных из капкана, поставленного эволюцией, но всем кажется, что как раз гоглесканскую проблему будет разрешить легче, чем...

– Вышеуказанные проблемы уже обсуждались, – нетерпеливо перебила Лиорена Коун, и ее свистящий голос по мере разговора стал выше. – Их решения, какими бы сложными они ни были, касаются медицинских или хирургических состояний, поддающихся физическому лечению. На Гоглеске все иначе. У нашей проблемы нет физического решения. Речь идет о важнейшем компоненте наследственности, позволившем выжить целому виду с доисторических времен. Этот компонент нельзя ликвидировать. Зло, толкающее расу на разрушение и сознательное одиночество, было, есть и будет. На Гоглеске никогда не будет Бога, там будет только Демон.

– И все же, – упорствовал Лиорен, – целительница может заблуждаться. Практикант в растерянности. Он не понимает, не обижает ли он целительницу своим полным невежеством в вопросах религиозных верований гоглесканцев...

– Ощущается раздражение, – отметила Коун, – однако целительница не обижена.

Мгновение-другое Лиорен отчаянно пытался вспомнить и упорядочить сведения, не так давно полученные им от библиотечного компьютера.

– В Федерации, – начал он, – широко распространены убеждения на тот счет, что там, где существует Зло, там непременно есть и Добро, что дьявола без Бога не бывает. Бога почитают всезнающим, всемогущим, но вместе с тем милосердным сверхсуществом и создателем всего сущего. Считается, что он присутствует сразу и везде, но при этом невидим. Если на Гоглеске проявляется только Демон, это не значит, что там нет Бога: все верования, независимо от того, какие виды их исповедуют, утверждают – Бога надо искать в себе.

Гоглесканцы боролись со своим Демоном, – продолжал свою мысль Лиорен, – с тех самых пор, как у них зародился разум. Порой в этой борьбе они теряли куда больше, чем приобретали. Очень может быть, что Демон у вас всего один, но есть много таких, кто, сам того не зная, носит Бога в себе.

– Вот и Конвей так говорит, – призналась Коун. – Но диагност оперирует понятиями современной медицинской науки и настоятельно советует целительнице обзавестись опытом в психологических дисциплинах. А практикант-доброжелатель способен поверить в Бога, или нашего Демона, или в любое иное сверхъестественное существо?

– Вероятно, способен, – уклончиво ответил Лиорен. – Но несмотря на это, несмотря на его верования, он готов оказывать целительнице любую помощь и поддержку.

Коун молчала так долго, что Лиорен подумал, что беседе конец. Каково же было его изумление, когда гоглесканка заговорила.

– Поддержка была бы более полной, – заявила Коун, – если бы тарланин рассказал о своих верованиях.

– Тарланин, – осторожно начал Лиорен, – знает о многих различных верованиях, однако эти знания приобретены не так давно. Они далеки от полноты и точности. Кроме того, в процессе изучения соответствующих материалов тарланин обнаружил, что подобные убеждения, если их придерживаться всерьез, – это дело веры, которая не меняется под воздействием логики. Приверженцы одной веры крайне обидчиво воспринимают другие верования. Тарланин не желает нанести обиду и не имеет права как-то влиять на чужие убеждения. По этой причине он бы предпочел, чтобы гоглесканская целительница первой рассказала о своих верованиях.

Сразу стало ясно, что Коун сильно встревожилась, хотя Лиорен и не понимал, в чем суть проблемы. В этой сфере давать советы он мог лишь наобум.

– Тарланин, – заметила Коун, – опаслив и осторожен.

– Гоглесканка, – эхом откликнулся Лиорен, – совершенно права.

Оба замолчали. Коун не выдержала первой.

– Очень хорошо. Гоглесканка напугана, она в отчаянии, она сердится на Демона, обитающего в сознании ее сородичей и непрерывно связывающего их цепями дикарства. Гоглесканка предпочитает умолчать о нематериалистических доводах, которые ее сородичи приводят в поддержку своих убеждений, поскольку гоглесканка, будучи целительницей, сомневается в эффективности немедикаментозной терапии. Она снова спрашивает, в какого Бога верят тарлане? Они верят в великого, всеведущего и всемогущего создателя? – Коун сыпала вопрос за вопросом, не давая Лиорену ответить. – В того, кто позволяет существовать боли и несправедливости или равнодушен к ним? Или это Бог, который насылает незаслуженные наказания на некоторые виды, благословляя при этом большинство других видов миром и счастьем? Есть ли у этого божества добрые или даже божественные причины позволять случаться таким ужасным событиям, как те, которые произошли на Кромзаге, расставлять эволюционные ловушки, сковывающие Защитников Нерожденных, обрекать на бессмысленную жестокость гоглесканцев? Какой древний грех заслужил такое наказание? Есть ли у этого Бога разумные и этические причины для такого вопиюще глупого и аморального поведения, и если есть, то не будет ли тарланин так добр указать гоглесканке, что это за причины?

Тарланин этих причин указать не мог. «Он не может, – думал Лиорен, – потому что он такой же неверующий, как вы». Но инстинктивно Лиорен догадывался, что не такого ответа ждет от него Коун. Если бы она на самом деле была неверующей, она бы не обижалась так страстно на Бога, в которого не верила. Пора было искать нужные ответы.

Глава 20

– Как уже указывалось, – спокойно проговорил Лиорен, – тарланин будет сообщать сведения, но не будет пытаться влиять на верования собеседницы. У религий, исповедуемых на большинстве планет Федерации, так же как и у богов, почитаемых последователями этих религий, много общего. Бог для них – всеведущий, всемогущий и вездесущий Создатель Всего Сущего, как уже говорилось ранее. Кроме того, верят, что он справедлив, милосерден, добр, что он заботится о счастье всех созданных им разумных существ, что он способен простить им совершенные ими проступки. Повсеместно распространена вера в то, что там, где существует Бог, существует и дьявол, либо некое Зло в виде не так хорошо описанного существа, постоянно пытающегося мешать деяниям Бога, старающегося заставить его создания вести себя, словно ведомые инстинктами животные. Однако разумные существа понимают, что они – никакие не животные. В каждом думающем существе происходит постоянная борьба Добра и Зла, плохого и хорошего. Порой кажется, будто бы дьявол – или, иначе говоря, склонность к животному поведению, присутствующая в той или иной мере у всех разумных существ, побеждает и что Богу до этого нет никакого дела. Между тем даже на Гоглеске Добро стало делать первые, пускай даже самые робкие шаги к победе над Злом. Будь это не так, гоглесканская целительница не находилась бы здесь и не следовала бы наставлениям по пользованию искажателями звука. Ведь говорится, что Бог помогает даже тем, кто в него не верит...

– И наказывает тех, кто верит в него, – перебила тарланина Коун. – Вопрос остается вопросом. Как тарланин объясняет милосердие Бога, позволяющего существовать проявлениям массовой жестокости?

Ответа у Лиорена не было, поэтому он просто проигнорировал вопрос.

– Часто говорят, что убеждение в существовании Бога – это из области чистой веры и не нуждается ни в каких физических доказательствах, не зависит от уровня развития разума самого верующего. Говорят, будто бы в тех случаях, когда ума маловато, вера сильнее. Из этого некоторые делают вывод, будто бы только глупые существа способны верить в метафизическое, в сверхъестественное, в жизнь после физической смерти, а более развитые в умственном отношении существа якобы во всем разбираются лучше и верят только в себя, в физическую реальность, с которой сталкиваются в повседневной жизни, и в свою способность изменять эту реальность себе на пользу.

Причем сложность этой самой окружающей реальности, начиная с галактик, стремящихся к бесконечности, и кончая не менее сложными микровселенными, из которых эти галактики строятся, получает научные объяснения, представляющие собой не более чем умственные догадки, которые можно перекраивать бесконечно. Наиболее неубедительными из подобных объяснений являются те, которые касаются существ, зародившихся в области между -и микрокосмом, существ, думающих и знающих, существ, обдумывающих свои познания и пытающихся не только понять то целое, частью которого они являются, но и изменить это целое, сделать его лучше. Немногие просвещенные из числа думающих полагают, что верный путь состоит в том, чтобы хорошо относиться друг к другу, сотрудничать по отдельности, международно, сотрудничать с другими планетами с тем, чтобы для возможно большего числа существ настали мир, радость, чтобы процветали наука и культура. Мнение любого существа или группы существ, сопротивляющихся этому процессу, рассматривается как неверное, ошибочное. Однако для большинства таких мыслителей Добро и Зло – понятия чисто абстрактные, а Бог и дьявол – предрассудки недоразвитых существ.

Лиорен сделал паузу. Он пытался подобрать верные слова, способные прозвучать твердо и вдохновляюще в разговоре на тему, в которой он себя чувствовал совсем нетвердо.

– Впервые за всю историю Галактической Федерации, – собравшись с духом, проговорил он, – с ней вошли в контакт сверхразвитые, ушедшие далеко вперед по своим философским взглядам гроалтеррийцы, которые, правда, значительно отстали в плане развития техники. Контакт этот был косвенным – вышеупомянутые гроалтеррийцы полагают, что прямой контакт мог бы нанести представителям других рас необратимые мировоззренческие травмы. А ведь эти существа всегда считали себя такими высокоразвитыми. Но один из юных гроалтеррийцев получил физические повреждения, излечить которые сами гроалтеррийцы оказались не в силах. Они обратились с просьбой транспортировать его в госпиталь и заверили сотрудников в том, что малыш пока еще слишком юн для того, чтобы суметь причинить кому-либо вред при контакте с ним. За время бесед с этим пациентом тарланин, помимо всего прочего, убедился, что тот удивительно умен и так же, как и взрослые особи его расы, верующий.

Гоглесканка нахохлилась, но промолчала.

– Тарланин чувствует себя крайне неуверенно в создавшейся ситуации и хочет только высказать собственные соображения. Вероятно, на определенной стадии своего развития все разумные существа полагают, что им известны ответы на все вопросы, но впоследствии они приходят к выводу, что сильно заблуждались. И если самый высокоразвитый, самый мудрый на сегодняшний день вид верит в Бога и жизнь после смерти, то...

– Хватит! – резко прервала его Коун. – Существование Бога неоспоримо. Это не вопрос. Вопрос, которого тарланин пытается избежать путем рассказа об очень интересных вещах, остается прежним. Почему этот всемогущий, справедливый и милосердный Бог ведет себя так жестоко и несправедливо в отношении некоторых из своих созданий? Ответ на этот вопрос крайне важен для гоглесканки. Ощущается тревога и неуверенность.

«Но во что именно верите или не верите вы? – беспомощно гадал Лиорен. – Как мне попытаться утешить вас?» В молитвы он не верил, поэтому отчаянно ждал прилива вдохновения, но вдохновение не приходило. Он мог говорить только о чужих убеждениях, основываясь на знаниях, почерпнутых из базы данных библиотечного компьютера.

– Тарланину неведомы и непонятны цели и поведение Бога, – проговорил Лиорен. – Бог – создатель всего на свете и поэтому должен обладать разумом, бесконечно более совершенным и сложным, нежели разумы его созданий. Однако относительно этого сверхъестественного существа имеются кое-какие сведения, и благодаря этим сведениям можно попробовать понять его поведение, которое, как уже отметила целительница, очень часто расходится с его намерениями.

Например: верят, что Бог – Всемогущий Создатель мира, – вел свой рассказ Лиорен, – что этот Создатель с глубочайшей заботой истинного родителя относится к каждому своему созданию. Правда, более распространены убеждения, что его любовь относится исключительно к разумным существам. Между тем слишком часто кажется, что Бог ведет себя словно рассерженный, недумающий и незаботливый родитель, а совсем не как любящий. Кроме того, распространено мнение, будто бы Создатель осуществляет какую-то свою цель внутри всех разумных созданий, независимо от того, верят они в его существование или нет.

А еще многие верят в то, что Бог создал их по своему образу и подобию, и в то, что когда-нибудь они обретут вечное счастье рядом со своим Создателем в загробной жизни. У этой загробной жизни столько же наименований, сколько планет в составе Федерации. Это убеждение вызывает затруднения у множества мыслителей по той причине, что из-за разнообразия физиологических классификаций разумных существ в Галактике возникает логическая и физическая невероятность...

– Тарланин не отвечает на вопрос, – перебила Лиорена Коун, – а повторяет его.

Лиорен продолжал, не обращая внимания на замечание Коун:

– Но есть и другие. Они придерживаются других убеждений и полагают, что им известен другой Бог. Эти существа не так мудры, как гроалтеррийцы, чьи мысли на эту тему нам неизвестны и, судя по всему, таковыми и останутся. Тех, о ком я сейчас говорю, не радовала мысль о том, что такая сложная, но при этом совершенно организованная структура, как окружающая их Вселенная, существует безо всякой цели и возникла по воле случая. Их волновала мысль о том, что звезд в небесах над ними, вероятно, больше, чем песчинок на побережье гоглесканского океана. Их волновало, что чем больше они узнавали о субатомной нереальности, лежащей в основе реального мира, тем больше получали намеков на то, что за пределами видимости их самых мощных телескопов лежала громадная и сложная макроструктура. Кроме того, их беспокоило и то, что в рамках этой макроструктуры на свет появились они сами – разумные, обладающие самосознанием существа, чье любопытство нарастало и требовало объяснения законов, по которым живет окружающая их Вселенная. Они отказывались верить, что такая огромная, сложная и упорядоченная структура могла возникнуть случайно, значит – у нее должен быть создатель. Но ведь они были частью Творения – единственной частью, представленной разумными существами – существами, знавшими это, понимавшими, что они это знают, поэтому они и уверовали в то, что вся разумная жизнь являет собой важнейший компонент Творения, раз уж за ним стоял Творец.

Мысль эта была не нова, – Лиорен решил говорить, пока хватит сил, – поскольку и многие другие верили в Бога, создавшего их, любящего их и наблюдающего за ними, верили в того, кто заберет их к себе, когда настанет время. Этих тревожило другое: то, что их возлюбленный Бог порой совершает нетипичные для него деяния. Поэтому они, дабы им было легче объяснять поведение Бога, стали по-иному трактовать его цели.

Они верят в то, что Бог создал все сущее, включая и их самих, – медленно проговорил Лиорен, – но что процесс создания еще не завершен.

Коун застыла и утихла – Лиорен даже перестал слышать звук ее дыхания, до этого очень громкий.

– Итак, они утверждают, что процесс Творения не завершен, поскольку начался с создания Вселенной, которая по-прежнему молода и, вероятно, никогда не погибнет. То, как именно возникла Вселенная, неизвестно, но в настоящее время в ней живет множество видов, достигших высокого развития и мирным путем вершащих свой путь среди звезд. Однако переход из животного состояния в разумное, процесс продолжения Творения – или эволюции, как это назвали бы неверующие, – это процесс неприятный. Он долог, неспешен, и зачастую среди тех, кто является его участниками, имеют место ненужная жестокость и несправедливость.

Существа, о которых я рассказываю, – у Лиорена открылось второе дыхание, – кроме того, верят, что будто бы имеющиеся в настоящее время различия в физиологии и требованиях к окружающей среде не имеют значения, поскольку эволюция – или, иначе говоря. Творение – к вершинам разума и уменьшению зависимости от индивидуальных особенностей. Итогом Творения в далеком будущем станет то, что появятся разумные существа, лишенные нынешней потребности в физических телах – вместилищах разума. Они обретут бессмертие и объединятся в достижении цели, которую не в состоянии познать нынешние полуживотные. Они станут богоподобными, обретут свой истинный облик, станут похожими на того, кто их создал. Те, о ком я говорю, убеждены, что духи или души существ незрелых в умственном и философском отношении, населяющих нашу Вселенную в течение многих тысячелетий, также обретут бессмертие и соединятся с Богом. Те, кто верит в это, полагают, что с философской точки зрения было бы поистине нелепо, если бы Создатель Всего Сущего взял да и отказался бы от самых главных, пусть и несовершенных на нынешний день частиц своего Творения.

Лиорен умолк. Он ждал реакции Коун. Но тут ему пришла в голову новая мысль.

– Гроалтеррийцы высокоразвиты в умственном отношении, но между тем они верующие. Однако они не желают разговаривать о своих верованиях с теми, кто, по их мнению, в умственном отношении развит хуже них. Они боятся причинить вред несозревшим умам. Вероятно, каждый разумный вид должен обрести свой путь к Богу, и гроалтеррийцы по этому пути ушли далеко вперед.

Коун продолжала хранить молчание. В конце концов она все-таки его нарушила.

– Стало быть, в такого Бога и верит тарланин?

Вопрос был задан таким тоном, что Лиорену надо было бы ответить «Да» – он всей душой понимал, что гоглесканку мучают сомнения, но ей очень хочется, чтобы кто-нибудь эти сомнения развеял. Он понимал также, что ему нужно поскорее вселить в собеседницу уверенность, подбодрить ее, если он, конечно, хочет, чтобы разговор перешел-таки на тему телепатии. Однако для неверующего солгать в надежде на то, что сомневающийся уверует, было бы бесчестно. Лиорен был обязан поддержать гоглесканку морально и решил, что сделает это, но лгать не станет.

После долгого раздумья Лиорен дал ответ и, к собственному удивлению, обнаружил, что согласен с каждым своим словом.

– Нет, – сказал он, – но он ощущает сомнения.

– Да, – прошептала Коун, – сомнения есть всегда.