Текст книги "Четвертое июля"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 25

Си-Вью-авеню – цепочка тупиковых улиц, которая тянется вдоль крутой излучины залива, отрезанная от него полосой прибрежной зелени. Когда я открыла дверцу машины – из нее тут же выскользнула Марта, – меня едва не сбил с ног густой аромат садовых цветов и океанской свежести.

Минуту я стояла, глядя на симпатичный дом сестры – жизнерадостный, со множеством маленьких балконов и мансард и с великолепными подсолнухами, торчавшими вдоль дворовой изгороди, – потом сунула руку в нишу над оконной перемычкой и, нашарив ключ, вошла в жилище Кэт.

Внутри ее дом представлял собой уютное нагромождение книжных полок вперемежку с мягкой мебелью и чудесными видами из окон. Я ощутила, как мое тело расслабилось, и во мне с новой силой вспыхнуло желание немедленно уйти с работы.

Я могла бы поселиться в доме вроде этого. Просыпалась бы здесь по утрам, думая о жизни, а не о смерти. Это возможно, разве нет?

Подойдя к окну, выходившему на заднюю веранду, я раздвинула шторы и увидела во дворе детский домик. Он был выкрашен той же тускло-голубой краской, что и основное здание, и обнесен оградой из белого штакетника. Я спустилась по ступенькам к нему следом за Мартой, которая бежала, уткнувшись носом в землю.

Что-то подсказывало мне, что нам предстоит знакомство с Пенелопой.

ГЛАВА 26

Пенелопа оказалась упитанной вьетнамской свинкой черной масти. Она подбежала ко мне, громко хрюкая, и я погладила ее сквозь колышки ограды.

– Привет, толстуха, – сказала я.

– Привет, Линдси.

К домику Пенелопы была прикреплена бумажка, и я вошла в загон, чтобы ознакомиться с «Правилами поведения в свинарнике», написанными от имени самой хозяйки:

«Дорогая Линдси, вот что ты должна знать обо мне:

1) Я люблю, когда мне дважды в день дают свиную похлебку и миску чистой воды.

2) Мне также нравятся помидоры, персики и крекеры с арахисовым маслом.

3) Пожалуйста, общайся со мной так часто, как только сможешь. Я обожаю загадки и песенку из мультфильма «Губка Боб – квадратные штаны».

4) На всякий случай: моего врача зовут доктор Монхил, он живет в городе. Еще у меня есть две приходящих няни, Кэроли и Эллисон Браун. Эллисон – моя лучшая подруга. Телефоны ты найдешь в кухне.

5) Не пускай меня в дом, ладно? А то потом мне здорово достанется.

6) Если почешешь мне шейку, я исполню три твоих желания. Все, что захочешь».

Вместо подписи внизу стояли большой крестик и напечатанное на принтере копытце. Серьезный список, ничего не скажешь! У Кэт всегда было чувство юмора.

Щедро накормив Пенелопу, я переоделась в джинсы и спортивный свитер, взяла гитару и вышла с Мартой на веранду. Как только я взяла несколько аккордов, пьянящий запах роз и соленая влага океана живо напомнили мне мой первый приезд в Халф-Мун-Бэй.

Тогда стояла такая же погода. В воздухе остро пахло морем, и я работала над своим первым делом об убийстве.

Молодого парня нашли в номере захудалого отеля в Тендерлойне.

На нем были только белая футболка и один носок. Он лежал, широко раскрыв синие глаза, аккуратно причесанный, с огромной дырой, зиявшей поперек распоротого горла и почти отделившей его голову от туловища. Перевернув тело, я увидела, что кожа на одной ягодице содрана мелкими полосками, словно его долго хлестали плетью.

Труп зарегистрировали как «Джон Доу № 24», и вначале я не сомневалась, что мы быстро найдем убийцу. Футболка Джона Доу навела нас на «Спиртовку», ресторанчик для туристов, расположенный в Мосс-Бич к северу от Халф-Мун-Бэй.

У нас имелась только одна эта зацепка, и хотя я прочесала весь город и его окрестности, она никуда не привела.

Теперь, десять лет спустя, убийство «Джона Доу № 24» по-прежнему было не раскрыто, а преступник не опознан и не найден. Но для меня это дело навсегда осталось чем-то большим, чем папка с документами. Оно засело во мне, как старая рана, которая начинает ныть к плохой погоде.

ГЛАВА 27

Я собиралась пообедать в городе, когда на мою лужайку шлепнулась пачка свежих газет. Подобрав почту, я бегло просмотрела новости, и сердце у меня екнуло. Один из заголовков гласил: «Полиция освободила главного подозреваемого в деле о двойном убийстве в Кресент-Хайтс». Я прочла всю статью от начала до конца.

«После того как 5 мая Джейк и Элис Далтри были найдены мертвыми в своем доме в Кресент-Хайтс, шеф полиции Питер Старк заявил, что Антонио Руис признался в совершении убийства. Но сегодня Старк сообщил, что признание подозреваемого не соответствует фактам. По его словам, «с мистера Руиса полностью сняты все обвинения».

Свидетели утверждают, что тридцатичетырехлетний Руис, подсобный рабочий калифорнийской электрогазовой компании, в момент убийства не мог находиться в доме Далтри, поскольку в это время он трудился на своем рабочем месте на глазах у множества сотрудников.

Мистера и миссис Далтри обнаружили с перерезанным горлом. Полиция не отрицает, что перед смертью супружескую чету могли подвергнуть пыткам».

Руис, подрабатывавший в доме Далтри, утверждал, что его признание было вынужденным. В конце статьи журналист снова цитировал Старка, заявившего, что «полиция продолжает рассматривать другие версии».

От последних слов мне стало еще хуже. Когда копы говорят, что «рассматривают другие версии», это значит – «мы сели в лужу». А моя полицейская душа желала знать все – как, почему и, главное, кто? На вопрос «Где?» мне уже ответили.

Кресент-Хайтс был одним из маленьких городских поселков, рассыпанных вдоль шоссе. Он находился на окраине Халф-Мун-Бэй, всего в пяти или шести милях от меня.

ГЛАВА 28

«Пять минут на все. И ни секунды больше». Наблюдатель отметил время в блокноте и вышел из серого фургона на Оушн-Колони-роуд. В это утро на нем была желто-бурая форма контролера – комбинезон с красно-белыми нашивками на груди. Потуже натянув козырек кепки, он похлопал себя по карманам – в левом лежала фотокамера, в правом складной нож – и сунул под мышку планшет и тюбик с клеем.

Наблюдатель торопливо прошагал по узкой дорожке, тянувшейся вдоль дома О'Майли. Остановился возле подвального окна, натянул резиновые перчатки и с помощью стеклореза и присоски вытащил из рамы прозрачную панель. Мужчина подождал, пока перестанет лаять соседская собака, и полез в подвал.

Вот и все. Он уже внутри.

Лестница из подвала вела наверх и дальше через незапертую дверь в кухню – просторное помещение с дорогостоящей техникой и роскошной посудой. Рядом с телефоном лежал листочек с кодами сигнализации. Наблюдатель их запомнил.

Спасибо, док. Вот болван!

Он достал из кармана миниатюрную камеру, настроенную на быструю трехкадровую съемку, и стал наводить ее на стены кухни. З-з-зт, з-з-зт, з-з-зт. 3-з-зт, з-з-зт, з-з-зт.

Наблюдатель снова поднялся по лестнице и увидел, что дверь в спальню распахнута. Он постоял в дверях, разглядывая вещи девочки: ее кровать с тяжелым балдахином, сборчатые покрывала палевого и лавандового цветов. Плакат группы «Крид», фотографии диких животных.

Кэтлин, Кэтлин… милая ты девочка.

Мужчина навел камеру на туалетный столик и – з-з-зт, з-з-зт – заснял губную помаду, духи и открытую коробку с тампонами. Он глубоко вдохнул стоявший в детской запах, провел пальцем по расческе и вытащил застрявший в зубчиках золотисто-рыжий волос.

Выйдя из комнаты Кэтлин, наблюдатель перешел в соседнюю – спальню родителей, более просторное помещение, затянутое яркого цвета драпировками и пропитанное запахом сухих духов.

В изголовье кровати стоял огромный плазменный телеэкран. Наблюдатель открыл ночной столик, пошарил в ящиках и нашел несколько пачек фотографий, перевязанных резиновыми лентами. Раскрыв одну, развернул снимки веером, словно колоду карт. Он собрал карточки и бросил их обратно в ящик. Потом нацелил объектив на стены и сделал панорамный снимок комнаты, непрерывно жужжа камерой.

В этот момент он заметил, что в шкафу блестит маленькая точка – стеклянный «глазок» размером меньше пуговицы. Мужчина застыл на месте.

Неужели засветился?

Он рывком распахнул шкаф и увидел прикрепленный к задней стенке видеомагнитофон. Кнопка записи была не включена.

Аппарат не работает.

Наблюдатель с облечением вздохнул. На него накатило что-то вроде вдохновения. Вооружившись камерой, он быстро сфотографировал все комнаты на втором этаже, запечатлел каждую нишу, каждый уголок и торопливо спустился в подвал. На все ушло четыре с половиной минуты.

Выбравшись на улицу, мужчина обмазал края стекла клеем и вставил обратно в раму. Клей продержится до следующего визита – когда он вернется в дом, чтобы пытать и убивать хозяев.

ГЛАВА 29

Едва я открыла дверь на улицу, как Марта натянула поводок и потащила меня наружу, на обжигающее солнце. Пляж был недалеко, и мы как раз направились туда, когда краем глаза я заметила какую-то черную собаку, стремительно приближавшуюся ко мне и Марте. Моя дурочка тут же вырвала свой поводок и помчалась вскачь.

Я заорала, но мой крик оборвался от резкого удара в спину. Я шлепнулась на землю, и что-то – или кто-то – навалилось на меня сверху. Какого дьявола?

Кое-как выпутавшись из клубка плоти и металла, я вскочила и приготовилась к схватке.

Проклятие! На меня налетел велосипедист. Парень с трудом поднялся с земли. Ему было лет двадцать с небольшим, тонкие волосы взъерошены, на одном ухе болтались очки в розовой оправе.

– Софи-и! – завопил он вдогонку двум собакам, во весь дух несшимся в сторону прибоя. – Софи, нет!

Черная собака залаяла и оглянулась на велосипедиста, который поправил очки и посмотрел на меня с озабоченным видом.

– Простите, ради Бога. Вы в порядке? – спросил он. Бедняга явно боролся с заиканием.

– Пока не знаю, – пробормотала я, тяжело дыша.

Мне пришлось ковылять вслед за Мартой, которая уже виновато трусила обратно, прижав уши, будто боялась, что ее побьют.

Я провела рукой по ее шерсти в поисках укусов, почти не слушая велосипедиста, уверявшего, что его Софи совсем щенок и не хотела ничего плохого.

– Слушайте, давайте я возьму машину и отвезу вас в больницу, – предложил он.

– Что? Нет, спасибо. Я в порядке.

Марта тоже не пострадала. Но я была раздражена и намеревалась устроить взбучку этому парню. Впрочем, никто не застрахован от инцидентов, правда?

– Что у вас с ногой?

– Не обращайте внимания.

– Вы уверены, что…

Велосипедист пристегнул Софи и представился:

– Боб Хинтон. Если вам нужен хороший адвокат, вот моя карточка. Мне правда очень жаль.

– Линдси Боксер. – Я взглянула на его визитку. – Мне действительно нужен хороший адвокат. На меня только что наехал какой-то парень с волкодавом.

Велосипедист нервно улыбнулся:

– Раньше я вас здесь не видел.

– Рядом живет моя сестра Кэтрин. – Я указала на синий дом.

Поскольку нам с Бобом было в одну сторону, мы направились по песчаной дорожке, петлявшей среди зарослей травы. По дороге я рассказала, что решила несколько недель погостить у сестры, прервав свою работу в полиции.

– Так вы коп? Что ж, место для вас самое подходящее. В последнее время у нас происходят жуткие преступления. Убийства.

Меня сразу бросило в жар и холод. Лицо вспыхнуло как пламя, а сердце превратилось в лед. Убийства! Это как раз то, от чего я пыталась убежать. Мне хотелось немного отдохнуть, прийти в себя. Кем бы ни был этот забавный адвокат, я не собиралась обсуждать с ним подобные темы.

– Мне пора идти, – пробормотала я, подтянув к себе Марту, чтобы она не отставала от меня ни на шаг. – Будьте осторожнее! – бросила я через плечо. – И смотрите, куда едете.

Я вскарабкалась на песчаный холм, стараясь поскорее избавиться от Боба Хинтона. С глаз долой. Из сердца вон.

ГЛАВА 30

Вода была слишком холодной, чтобы плавать, поэтому я села на песок и стала смотреть на горизонт, где водянисто-голубой залив сливался с пенистой громадой Тихого океана. Марта носилась взад-вперед по пляжу, выбрасывая из-под лап песок, а я наслаждалась теплым солнцем и легким ветерком, как вдруг что-то твердое уперлось мне в спину. Я оцепенела. Сердце замерло у меня в груди.

– Ты убила эту девочку, – произнес чей-то голос. – Зачем ты это сделала?

Я не сразу поняла, кто говорит. Мои мысли закружились вихрем, пытаясь найти имя, причину, правильный ответ. Я передвинула руку назад, чтобы успеть схватить оружие, и краем глаза заметила лицо подростка. В его глазах пылала ненависть. И страх.

– Не двигайся! – крикнул мальчик, крепче прижав ствол к моей спине. Я почувствовала, что обливаюсь потом. – Ты убила мою сестру. Убила ни за что!

Я вспомнила пустые глаза Сары Кэйбот, когда она рухнула на землю.

– Прости, мне очень жаль, – промолвила я.

– Пока нет, но очень скоро ты и вправду пожалеешь. И запомни вот что. Всем плевать!

Утверждают, что нельзя услышать попавшую в тебя пулю, но это ложь. Удар свинца, пробившего мой позвоночник, поразил меня как гром. Я упала на песок, парализованная выстрелом. Я не могла ни двигаться, ни говорить, и кровь струей хлестала из меня на пляж, растворяясь в ледяной воде залива.

Но как, когда, почему это произошло? Существовала причина, и эта причина была во мне. Я сама совершила главную ошибку.

Надо было надеть на них наручники. Вот что мне следовало сделать.

С этой мыслью я открыла глаза. Я лежала на боку, вцепившись руками в песок. Марта стояла рядом и дышала мне в лицо.

Нет, не всем плевать.

Я села и обвила руками ее шею, зарывшись лицом в густую шерсть.

Остаток сна еще сидел во мне как острая заноза. Не надо обладать большим умом, чтобы понять его значение. Кошмар последнего месяца не выпускал меня из лап. Я застряла в нем по уши, как в трясине.

– Все в порядке, – успокоила я Марту. Это называется – лгать в лицо.

ГЛАВА 31

Предоставив Марте пугать прибрежных птичек, я растянулась на песке и погрузилась взглядом в небо, представляя, что парю под облаками вместе с чайками. Печальное прошлое и неясное будущее занимали мои мысли, когда я опустила голову и увидела его фигуру.

Мое сердце дрогнуло. Он щурился на блеск воды, на лице сияла ослепительная улыбка.

– Привет, красотка!

– О Господи. Тебя выбросило прибоем?

Он помог мне встать. Мы поцеловались, и я почувствовала, как от его тела исходит жаркое тепло.

– Как тебе удалось вырваться? – спросила я, крепко прижав его к себе.

– Ты не поняла. Я здесь на работе. Защищаю береговую линию от возможного проникновения террористов, – усмехнулся он. – Порты и пляжи – мои главные объекты.

– А я думала, твоя работа – каждое утро выбрать правильный цвет для террористической угрозы.

– Ну да, и это тоже. – Он показал мне галстук. – Видишь? Желтый.

Мне нравилось, когда Джо шутил над своей работой, ведь иначе она выглядела слишком мрачной. На самом деле наша береговая линия состояла из сплошных дыр, и Джо прекрасно знал это.

– Не надо меня соблазнять, – произнес он, когда мы снова поцеловались. – У меня и так трудная работа.

Я рассмеялась.

– Если станешь думать только о службе, превратишься в зануду.

– У меня для тебя кое-что есть, – промолвил Джо, когда мы проходили мимо пристани. Он достал из кармана сверток и протянул мне. – Я сам упаковал его.

Тонкая шелковая бумага была крест-накрест перевязана скотчем, и Джо нарисовал на свободных местах крестики и нолики. Я развернула сверток и вытащила блестящий медальон с серебряной цепочкой, змейкой свернувшейся на моей ладони.

– Что-то вроде охранного амулета, – пояснил Джо.

– Милый, это же Кокопелли![7]7
  Бог плодородия и музыки у североамериканских индейцев.


[Закрыть] Как ты догадался? – Я поднесла маленький диск к глазам, внимательно разглядывая изображение.

– Просто заметил у тебя дома индейскую посуду.

– Господи, как здорово! То, что мне сейчас нужно.

Я повернулась к нему спиной, чтобы он помог мне застегнуть длинную цепочку. Джо откинул мои волосы и поцеловал меня в шею. От прикосновения его губ и шершавой кожи в нежное местечко меня бросило в дрожь. Я быстро повернулась к нему лицом и утонула в его объятиях. Следующий поцелуй был куда более страстным и глубоким. Я с трудом оторвалась от Джо.

– Почему бы тебе не снять одежду? – предложила я.

ГЛАВА 32

Спальня для гостей в доме Кэт была дымчато-розовой, с широкой кроватью у окна. Джо бросил пиджак на стул, за ним последовали джинсовая рубашка и желтый галстук. Я подняла руки, и он мягко снял через голову мой легкий топ. Я прижала ладони Джо к своей груди, чувствуя, что от его прикосновений делаюсь абсолютно невесомой. Потом мои трусики упали на пол, и я тяжело задышала. Джо закончил раздеваться и присоединился ко мне на кровати. Он был дьявольски хорош собой. Через мгновение мы сплелись в объятиях.

– Линдси, у меня есть для тебя еще кое-что, – сказал Джо. То, о чем он говорил, было очевидно. Я рассмеялась, уткнувшись ему в шею.

– Нет, не это, – добавил Джо. – Я вот о чем.

Я открыла глаза и увидела, что он указывает на маленькие буквы, аккуратно написанные шариковой ручкой поперек груди. Он начертал на своем сердце мое имя: «Линдси».

– Ты милый, – пробормотала я с улыбкой.

– Нет, я романтик, – возразил Джо.

ГЛАВА 33

Секс никогда не был главным в моих отношениях с Молинари. Джо занимал слишком много места в моей жизни, чтобы подходить для роли человека, с котором можно просто весело провести время. Но за это мне приходилось платить большую цену. В те редкие дни, когда нам удавалось видеться, мы ощущали себя невероятно близкими друг к другу. А на следующее утро он улетал в Вашингтон, и я не знала, когда мы встретимся снова – и какой будет эта встреча.

Говорят, люди влюбляются лишь тогда, когда готовы к этому. Была ли я готова? В моей жизни уже был мужчина, к которому я испытывала столь же сильные чувства, но он умер ужасной смертью.

А что думает Джо? Однажды он обжегся на разводе. Сможет ли он опять кому-нибудь доверять?

Теперь, когда я лежала в его объятиях, мое сердце разрывалось между страхом перед болью неминуемой разлуки и желанием очертя голову броситься в свою любовь.

– О чем ты думаешь, Линдси?

– О тебе. Только о тебе.

Я крепко прижала его к себе, стараясь вернуться в настоящую минуту. Мы стали целовать и ласкать друг друга до тех пор, пока каждый миллиметр разделявшего нас расстояния не стал казаться нам невыносимым, и мы бурно слились вместе, составив совершенное и цельное единство. Я застонала от желания и зашептала Джо, какой он чудесный и замечательный.

– Я люблю тебя, Линдси, – пробормотал Джо.

Я повторяла его имя и говорила, что люблю, люблю его, пока волны наслаждения не захлестнули меня с головой, и я забыла про все свои страхи и тревоги. Затем мы долго отдыхали, чувствуя, как успокаивается наше дыхание и как ласково и послушно мир лежит в наших руках, – и вдруг в дверь позвонили.

– Вот черт! – воскликнула я. – Сделаем вид, что никого нет дома.

– Лучше открыть, – мягко возразил Джо. – Может, это за мной.

ГЛАВА 34

Перекатившись через Джо, я накинула на плечи его рубашку и приблизилась к двери. На пороге с выжидательной улыбкой стояла симпатичная женщина лет пятидесяти, в платье от Лили Пулитцер. Для свидетеля Иеговы она выглядела чересчур стильной, а для федерального агента – слишком жизнерадостной.

Незнакомка представилась как Кэроли Браун.

– Я живу на Кабрилло-хайуэй, примерно в миле к северу отсюда. Знаете голубой дом с сетчатой оградой?

– Знаю. Это школа?

– Да.

Наверное, я отвечала резко, но мне было неловко от своих растрепанных волос и мятого лица, раскрасневшегося от любовной лихорадки.

– Чем могу помочь, мисс Браун?

– На самом деле – доктор Браун, но можете называть меня Кэроли. А вы Линдси, правильно? Мы с дочерью помогаем вашей сестре присматривать за Пенелопой. Это вам.

Она протянула мне большое блюдо, закрытое алюминиевой фольгой.

– Ах да! Кэт о вас говорила. Простите. Я бы пригласила вас в дом, но…

– Не надо извиняться. Я вовсе не собиралась наносить визит. Просто доставила подарок от Феи-булочки. Добро пожаловать в Халф-Мун-Бэй.

Я поблагодарила Кэроли, после чего мы обменялись парой фраз, и она двинулась к своей машине. Подобрав утреннюю газету, я вернулась в дом и по пути просмотрела первую страницу. Сегодня воскресенье, индекс «НАСДАК» упал на десять пунктов, расследование убийства в Кресент-Хайтс не сдвинулось с места. Казалось невероятным, что этих людей могли убить в таком чудесном месте.

Я рассказала Джо об ужасном преступлении и сдвинула алюминиевую фольгу.

– Шоколадный торт, – объявила я. – От Феи-булочки.

– Фея-булочка? Вроде пасхального зайца?

– Кажется, да. Что-то в этом духе.

Джо бросил на меня мечтательный взгляд.

– Знаешь, а она тебе идет. Я имею в виду рубашку.

– Спасибо, дружище.

– Но без нее ты будешь еще лучше.

Я улыбнулась, поставила блюдо на стол, потом медленно расстегнула пуговицы и сбросила рубашку с плеч.