Текст книги "Четвертое июля"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 17

– Пожалуйста, назовите свои имя и фамилию, – обратился он к стоящей на трибуне женщине, маленькой брюнетке чуть старше тридцати.

– Бетти Данджело.

На ее переносице сидели огромные очки в роговой оправе, и она поглядывала сквозь них на меня и Бройлза. Я переглянулась с Микки Шерманом и пожала плечами. Эта женщина была мне абсолютно незнакома.

– Кем вы работаете?

– Младшей медсестрой в Центральной городской больнице.

– Вы дежурили в приемном отделении вечером и ночью десятого мая?

– Да.

– Вы брали кровь у присутствующего здесь ответчика – лейтенанта Боксер?

– Брала.

– С какой целью?

– Ее собирались оперировать, извлекать пулю и все такое. Состояние было тяжелым. Она потеряла много крови.

– Да, да, я знаю. – Бройлз отмахнулся от ее замечания, как от назойливой мухи. – Расскажите об анализе крови.

– Анализ крови – обычная практика. Надо было подготовить ее к переливанию и…

– Мисс Данджело, я читал медицинский отчет о состоянии ответчика в тот вечер. Это довольно объемистый документ. – Он бросил пачку бумаг на свидетельскую кафедру и постучал по ней пальцем. – Это ваша подпись?

– Да.

– Прошу вас обратить внимание на подчеркнутое место. Свидетельница дернула головой, словно почуяв какую-то опасность. Сотрудники приемных отделений работают в одной команде с копами и считают своим долгом вставать на их защиту. Я не сразу сообразила, что медсестра пытается уклониться от вопросов Бройлза.

– Вы можете объяснить мне, что это такое? – спросил адвокат у Бетти Данджело.

– Где? Вот тут? Вы имеете в виду ETON?

– Это означает этиловый спирт, не так ли?

– Может быть.

– Может быть? У вас есть другие варианты?

– Нет. Это этиловый спирт.

– А что значит 0.8?

– Это… измерение.

Бройлз улыбнулся и понизил голос:

– Оно указывает на содержание спирта в крови, не правда ли?

– Да.

– Мисс Данджело, это показатель уровня спирта в крови, и значение 0.8 говорит о том, что человек пьян, – я прав? Отвечайте – да или нет?

– Да.

Мне показалось, что на мою голову обрушился кузнечный молот. Эти чертовы «Маргариты» в кафе «У Сьюзи»! Кровь отхлынула от лица, и я едва не упала в обморок. Микки повернулся ко мне, и его взгляд ясно говорил: «Почему ты мне не сказала?» Все, что я могла, – это смотреть на него в немом отчаянии.

Убийственное недоверие в его глазах пригвоздило меня к месту, но в следующий момент он вскочил и зашагал к свидетельнице, полагаясь на то единственное оружие, которое у него еще осталось, – собственные мозги.

ГЛАВА 18

В зале С было всего двенадцать рядов кресел и ни одной скамьи присяжных. В этом помещении все было на виду. Зрители затаили дыхание, когда Микки приблизился к свидетельнице. Он поздоровался с Бетти Данджело, которая облегченно вздохнула после того, как Бройлз выпустил ее из своих когтей.

– У меня к вам пара вопросов, – промолвил Микки. – Насколько я знаю, в больницах часто используют спиртовые тампоны для обработки ран. Может, именно этот спирт обнаружили в крови?

Медсестра едва не расплакалась.

– В приемном отделении применяются только тампоны без спирта, чтобы избежать таких ошибок.

Микки нахмурился и повернулся к судье. Ему был нужен перерыв, и он получил его. Репортеры кинулись к дверям, и когда в зале стих гул, я от всей души извинилась перед Шерманом.

– Я тоже дал маху, – сухо пробормотал он. – Прочитал отчет и не заметил этот чертов спирт.

Я объяснила Микки, что когда Джейкоби позвонил в кафе, мое дежурство уже закончилось. Я сказала, что выпила немного, и хотя в машине меня развезло, бешеная гонка выбила из меня остатки хмеля.

– Ты часто пьешь за ужином, Линдси? – спросил Микки.

– Да. Несколько раз в неделю.

– Тогда понятно. Для тебя это было обычным делом. Потом ты испытала шок. В тебя стреляли, ранили, едва не убили. Ты застрелила человека, и все остальное вылетело у тебя из головы. В подобных случаях большинство людей блокируют свои воспоминания. В общем, ты неплохо справилась, если учесть, через что тебе пришлось пройти.

Я вздохнула:

– И что теперь?

– По крайней мере, мы знаем, что у них есть. Если они вызовут Сэма Кэйбота и дадут мне разобраться с этим маленьким ублюдком, у нас появится хороший шанс.

Помещение снова наполнил ось людьми, и Микки приступил к работе. Баллистическая экспертиза подтвердила, что пули, попавшие в мое тело, выпущены из оружия Сары Кэйбот. Кроме того, у нас имелись показания Джейкоби, записанные в больнице на видеопленку. Он выступал свидетелем защиты.

Преодолевая боль, Джейкоби сообщил о том, что произошло вечером десятого мая. Прежде всего, он описал аварию.

– Я звонил в «скорую помощь», когда услышал, выстрели? – продолжил он. – Обернувшись, увидел, что лейтенант Боксер лежит на земле. Сара Кэйбот выстрелила в нее дважды, когда у лейтенанта не было в руках оружия. Затем мальчишка пальнул в меня из револьвера. – Джейкоби осторожно потрогал перевязанную грудь. – Это последнее, что я заметил перед тем, как отключиться.

Показания Джейкоби пришлись очень кстати, но вряд ли они сумели бы перевесить мои «Маргариты».

Теперь мне мог помочь только один человек. Тот, который носил мою одежду и сидел в моем кресле. Мои раны сразу заныли, и я почувствовала тошноту и слабость. Я понятия не имела, удастся ли мне себя спасти или все станет еще хуже.

Микки бросил на меня подбадривающий взгляд. Спокойно, Линдси. Мое имя эхом разнеслось в зале, и я поднялась на трясущихся ногах.

Шерман вызывал меня на свидетельское место.

ГЛАВА 19

Раньше мне много раз приходилось быть свидетельницей, но я никогда не выступала в роли обвиняемой. Все эти годы я защищала общество от преступников, а теперь из меня сделали его врага. В моей душе все переворачивалось от гнева, но я должна была держать себя в руках.

Я подошла к кафедре, поклялась на потрепанной Библии и вручила судьбу в руки своего защитника.

Микки сразу перешел к делу:

– Линдси, вы были пьяны вечером десятого мая?

Вмешалась судья:

– Мистер Шерман, прошу вас обращаться к своему клиенту по фамилии.

– Хорошо. Лейтенант Боксер, вы были пьяны в указанное время?

– Нет.

– Давайте уточним детали. В тот вечер вы находились на дежурстве?

– Нет. Моя смена закончилась в пять часов пополудни.

Микки подробно расспросил меня о том, что происходило вечером, и я выложила все начистоту. Призналась, что выпила в кафе полторы порции коктейля, и вскоре мне позвонил Джейкоби. Когда мы с ним встретились, я сказала, что чувствую себя «в порядке», и это было правдой.

Микки поинтересовался, почему я ответила на вызов, хотя моя смена уже закончилась, и я произнесла:

– Потому что я считаю себя копом двадцать четыре часа в сутки. Если напарник говорит, что нужна моя помощь, я еду.

– Вы нашли разыскиваемую машину?

– Да.

– Что случилось дальше?

– Сидевшие в ней люди попытались скрыться, и мы бросились вдогонку. Через восемь минут автомобиль потерял управление и попал в аварию.

– Когда вы обнаружили, что Сара и Сэм Кэйбот нуждаются в медицинской помощи, у вас возникло ощущение опасности?

– Нет. Мы увидели детей. Я решила, что они угнали машину или натворили еще каких-нибудь глупостей.

– Что вы сделали?

– Детектив Джейкоби и я убрали оружие и постарались им помочь.

– В какой момент вы снова достали пистолет?

– После того как задержанные открыли огонь по мне и детективу Джейкоби и я потребовала, чтобы они бросили оружие.

– Спасибо, Линдси. У защиты больше нет вопросов.

Я обдумала свои показания и пришла к выводу, что все прошло не так уж плохо. Мой взгляд скользнул по залу, и я заметила, как Джо улыбнулся и кивнул мне со своего места. Микки обратился к Мейсону Бройлзу:

– Можете приступать.

ГЛАВА 20

В зале воцарилась мертвая тишина, тянувшаяся так долго, что мне хотелось закричать. Старый трюк, и Бройлз владел им в совершенстве. По рядам прокатился ропот, пока судья Алджерри наконец не постучала молоточком, призывая адвоката к действию.

Он подошел к кафедре, и я взглянула ему прямо в глаза.

– Скажите, лейтенант Боксер, что должны делать полицейские при задержании преступников?

– Достать оружие, отвести подозреваемых от машины, обезоружить их, надеть наручники и держать ситуацию под контролем.

– Так вы и поступили, лейтенант?

– Мы подошли с оружием в руках, но увидели, что пассажиры не могут выбраться из автомобиля. Поэтому мы убрали пистолеты, чтобы помочь им вылезти наружу.

– Это явилось нарушением инструкции, не так ли?

– Мы обязаны были оказать им помощь.

– Да, я знаю. Вы хотели проявить заботу о «детишках». Но процедуру задержания нарушили. Вы это признаете?

– Послушайте, я сделала ошибку! – выпалила я. – Ребят тошнило, они истекали кровью. Машина могла загореться и…

– …ваша честь?

– Прошу вас ограничиться простым ответом на вопросы, лейтенант Боксер.

Я резко откинулась на спинку кресла. Мне часто приходилось видеть, как Бройлз работает в суде, и я помнила, что он умеет давить на слабые места свидетелей.

То же самое он проделал и со мной.

Я все еще винила себя за то, что не надела на детей наручники, а Джейкоби, несмотря на свой двадцатилетний стаж, допустил аналогичный промах. Но, черт возьми, каждый может делать лишь то, что может!

– Давайте, перефразируем вопрос, – мягко продолжил Бройлз. – Вы всегда стараетесь следовать инструкциям для полицейских?

– Да.

– И эти инструкции допускают появление на работе пьяной?

– Протестую! – воскликнул Микки, вскочив. – Мы знаем, что свидетельница пила, но никто не утверждал, что она была пьяной.

Бройлз улыбнулся и повернулся к судье.

– У меня больше нет вопросов, ваша честь.

Моя спина вспотела. Спускаясь с кафедры, я забыла про раненую ногу и вспомнила о ней после того, как бедро пронзила острая боль. Я с трудом доковыляла до своего места, чувствуя себя разбитой и измученной.

Микки попытался подбодрить меня улыбкой, но я знала, что и ему сейчас невесело.

Его брови были нахмурены.

ГЛАВА 21

То, как Мейсон Бройлз интерпретировал события десятого мая, превратив меня в главного преступника, повергло меня в шок. Этот пройдоха отлично выполнил свою работу, и я едва сдерживалась, чтобы не вспылить, пока он произносил заключительную речь.

– Ваша честь, – сказал он, – Сара Кэйбот мертва, потому что ее убила Линдси Боксер. Она же виновата в том, что тринадцатилетний Сэм Кэйбот на всю жизнь остался инвалидом. Ответчица сама признала, что не следовала служебным инструкциям. Конечно, мои клиенты тоже вели себя неправильно, но подростки легко теряют голову. Работники полиции – другое дело, они призваны хладнокровно действовать в самых трудных ситуациях. Однако лейтенант Боксер этого не сделала, поскольку была пьяна. Говоря коротко, если бы она просто хорошо выполнила свою работу, трагедии удалось бы избежать, и мы бы не сидели сейчас в этом зале.

Слова Бройлза вызывали у меня ярость, однако я не могла не признать, что они довольно убедительны и на месте зрителей я бы тоже встала на его точку зрения. Когда Микки вышел для произнесения заключительного слова, кровь стучала у меня в ушах с силой ударной установки.

– Ваша честь, не лейтенант Боксер вложила оружие в руки Сары и Сэма Кэйбот. – В голосе Шермана звучало искреннее возмущение. – Пострадавшие сделали это сами. Они без малейшего повода открыли огонь по полицейским, и моя клиентка была вынуждена защищаться. Если она в чем-то и виновна, то лишь в том, что проявила доброту к гражданам, которые ее не заслуживали. Ваша честь, справедливость требует снять все обвинения с этого достойного офицера и вернуть к исполнению своих обязанностей без малейшего ущерба для его безупречного послужного списка.

Микки закончил выступление раньше, чем я ожидала. После его последних слов возникла внезапная пауза. Когда он вернулся на свое место, по залу пошла какая-то мышиная возня – шуршание бумаг, шарканье подошв, постукивание пальцев по клавиатурам ноутбуков.

Я схватила под столом руку Шермана и стала молиться. Господи, прошу Тебя, пусть она закроет это дело.

Судья водрузила на нос очки, ее лицо оставалось бесстрастным. Потом я услышала ее голос – сдержанный и слегка усталый:

– Я согласна с тем, что в сложившейся ситуации ответчица сделала все, что было в ее силах, однако меня беспокоит алкоголь в крови. Погиб человек. Сара Кэйбот мертва. У меня достаточно оснований, чтобы передать дело в суд.

ГЛАВА 22

Я в оцепенении слушала, как Алджерри назначает дату первого заседания на несколько недель вперед. Вскоре судья покинула зал, все встали, и меня окружила тесная толпа. Замелькали люди в полицейской форме, зрители, отводившие от меня глаза, и журналисты, которые совали микрофоны мне под нос. Я все еще держала Микки за руку.

Этого не должно было случиться. Мы не должны были проиграть.

Шерман помог мне подняться и начал прокладывать путь через толпу. Джо поддерживал меня сзади. Наконец все четверо – включая Юки Кастеллано – пробились в коридор и направились к лестнице.

– Когда выйдешь на улицу, держи голову кверху, – предупредил меня Микки. – Все станут орать: «Почему вы убили эту девочку?» – но ты просто медленно иди к машине. Не улыбайся, не хмурься, не позволяй им сбить себя с толку. Ты не совершила ничего плохого. Возвращайся домой и не отвечай на телефонные звонки. Я заеду к тебе позже.

Когда мы появились на крыльце, дождь закончился и тусклый день клонился к вечеру. Сотни людей собрались вокруг здания суда, желая поглазеть на полицейского, убившего девочку-подростка.

Микки и Юки отделились от нас, чтобы поговорить с прессой, и я понимала, что теперь мысли Шермана сосредоточатся на том, как защитить честь города Сан-Франциско и его полиции.

Мы с Джо вошли в сгрудившуюся вокруг толпу и двинулись в сторону переулка, где нас ждала машина. Я услышала громкие голоса, выкликавшие «Убийца детей, убийца детей!», и град вопросов, которые летели в меня, точно камни:

– О чем вы думали, лейтенант?

– Что вы чувствовали, когда стреляли в подростков?

Я узнала лица знакомых телерепортеров: Виктора Смита, Сандры Дюнн, Кит Морли, – все они брали у меня интервью, когда я выступала свидетельницей в громких судебных процессах. Теперь я старалась не замечать их и смотрела мимо наставленных на меня видеокамер и самодельных плакатов с надписью: «Полицейское насилие. Виновна!»

Я шла, высоко подняв голову и ни на шаг, не отставая от Джо, пока мы не добрались до черного седана.

Как только дверцы захлопнулись, водитель рванул с места и вырулил на Полк-стрит. Потом он резко развернул автомобиль и помчался в сторону Потреро-Хилл.

– Бройлз меня прикончил, – сказала я Джо.

– Судья тебя видела, она знает, с кем имеет дело. Жаль, что ей пришлось принять такое решение.

– На меня смотрели копы, Джо, – копы, которые со мной работают, для них я должна служить примером! На какое уважение я могу теперь рассчитывать?

– Линдси, все здравомыслящие люди в этом городе на твоей стороне. Что бы там ни говорили, ты отличный полицейский и прекрасный человек.

Пытаясь меня утешить, Джо добился того, чего не удалось Мейсону Бройлзу, – он заставил меня расплакаться. Я положила голову ему i ia плечо и залила слезами его синюю рубашку. Джо обнял меня и прижал к себе.

– Все в порядке, – пробормотала я. Джо протянул мне платок, и я вытерла глаза. – Это все чертова аллергия. Всегда плачу от тополиного пуха.

Молинари рассмеялся и крепче обнял меня за плечи. Мы пересекли Двадцатую улицу, впереди уже показались дома в викторианском стиле.

– Будь моя воля, прямо сейчас ушла бы с работы, – вздохнула я. – Но тогда все подумают, что я действительно виновата.

– Эти подростки были преступниками, Линдси. Никакой суд не решит дело в их пользу.

– Клянешься?

Джо промолчал. Я знала, что он полностью мне доверяет, однако не в его духе давать клятвы, которые он не мог выполнить.

– Тебе уже надо возвращаться? – спросила я, помолчав.

– Боюсь, что да. Как бы мне ни хотелось остаться. Работа в правительстве почти не оставляла Молинари времени на наши встречи.

– Когда-нибудь и у меня будет личная жизнь, – мягко добавил он.

– Да. И у меня тоже.

Что это было – обещание? Пустая надежда? Я снова положила голову на его плечо. Мы взялись за руки, наслаждаясь последними минутами вдвоем – быстрыми минутами перед долгими неделями разлуки, – и не говорили ни слова, пока не поцеловались на прощание возле моей двери.

Только вернувшись в свою тихую квартирку, я ощутила, до какой степени измотал меня сегодняшний день. Мышцы болели от постоянных усилий держать себя в руках, а впереди была полная неопределенность. Вместо того чтобы обелить меня в глазах общества и вернуть мне веру в себя, эти слушания оказались лишь репетицией перед новым разбирательством.

Я чувствовала себя как усталый пловец, который из последних сил дотянул до спасительного берега. Взяв Марту, я легла на большую мягкую кровать, натянула одеяло до подбородка и погрузилась в сон.

ГЛАВА 23

Первые лучи солнца уже пробивались сквозь облака, когда я затолкала в багажник последний чемодан и села за руль своего «иксплорера». Мне не терпелось выбраться из города, и Марта разделяла мои чувства – она с удовольствием высунула голову из окна автомобиля и размахивала хвостом.

В будний день утренние пробки на дорогах обычное дело, поэтому я сразу повернула на юг и по пути стала вспоминать свой последний разговор с шефом Траччио.

– На вашем месте я бы удрал отсюда куда-нибудь подальше, – заметил он. – Теперь ваши служебные обязанности под вопросом, так что считайте это внеочередным отпуском и отправляйтесь отдыхать.

Я поняла, что он хотел сказать. До тех пор пока мое дело не решено, начальство предпочитало сплавить меня с глаз долой.

Желаете, чтобы я убралась из города?

Конечно, сэр. Как прикажете, сэр.

В моей голове вихрем роились мысли по поводу недавних слушаний в суде – и страхи насчет будущих, еще предстоявших впереди. Потом я вспомнила про свою сестру Кэт и ее любезное приглашение, которое она бросила мне, словно спасительный круг. Господи, до чего же это кстати!

Минут двадцать я ехала по широкой и прямой дороге, проложенной среди гигантских валунов. Справа тянулся скалистый берег океана, а слева к небу вздымались зеленоватые горы.

– Эй, Бу! – Я назвала Марту ее уменьшительным прозвищем. – Мы едем на каникулы. Ты знаешь, что такое каникулы?

Марта повернула свою очаровательную мордочку и посмотрела на меня влюбленными глазами, затем опять высунула нос в окно и стала с любопытством обозревать окрестности. Она вырвалась из своей клетки – почему бы и мне не сделать то же?

Я взяла с собой кое-какие вещи – полдюжины книг, их мне давно хотелось прочитать, сборник видео с любимыми комедиями и старую акустическую гитару, на которой иногда бренчала последние двадцать лет.

Солнце все ярче заливало полотно дороги, и мое настроение немного поднялось. Погода стояла чудесная, весь день был впереди. Я включила радио и покрутила настройку, пока не нашла канал со старым рок-н-роллом.

Ведущий словно прочитал мои мысли и поставил хиты семидесятых и восьмидесятых – волшебное время моих школьных дней, когда мы с девчонками шатались по окрестным барам. Теперь опять было лето и долгие каникулы – которые, возможно, никогда не кончатся. Я прибавила громкость.

Музыка меня взбодрила, и я стала распевать старые шлягеры, подтягивая лос-анджелесскому року и мурлыча «Любовную игру» и «Отель "Калифорния"». Когда Спрингстин захрипел «Рожденный летать», я от восторга вцепилась в руль, ощущая, что душой и телом сливаюсь с песней. Даже моя Марта начала подвывать под «Пустые баки» Джексона Брауна.

Только тут до меня дошло.

Я тоже ехала с пустыми баками. Мигающий значок на приборной доске отчаянно сигналил о том, что у меня кончилось горючее.

ГЛАВА 24

Я остановилась у маленькой автозаправки почти на самой границе Халф-Мун-Бэй. Ее держал частный владелец, каким-то чудом ухитрившийся избежать поглощения крупной нефтяной компанией и сохранить это местечко – захолустное заведение с оцинкованным навесом над бензоколонками и написанной от руки вывеской: «Человек на Луне».

Пока я вытаскивала из машины свою раненую ногу, ко мне, вытирая руки ветошью, подошел молодой парень с рыжей шевелюрой. Поговорив с ним о бензине, я двинулась к стоявшему неподалеку автомату с прохладительными напитками. По дороге я оглядела захламленный двор, где вперемежку с зарослями сорняков громоздились стопки изношенных покрышек и всякая пляжная рухлядь.

Поднося к губам ледяную колу, я заметила стоявший в тени гаража автомобиль – и мое сердце пустилось вскачь.

Это был бронзовый «понтиак-бонневилл» восемьдесят первого года, как две капли воды похожий на машину, которую купил мой дядя Дуги, когда я училась в средней школе. Подойдя ближе, я заглянула в салон и подняла капот. Аккумулятор слегка заржавел, пару проводов перегрызли мыши, но в остальном все выглядело вполне прилично.

Мне в голову пришла новая идея.

Протянув пареньку кредитную карту, я ткнула большим пальцем за плечо и спросила:

– Эта старушка продается?

– Красивая машина, верно?

Автозаправщик усмехнулся из-под пыльной кепки. Сунув планшет под мышку, он провел по карте считывающим устройством и дал мне подписать квитанцию.

– Мой дядя купил такую же модель, когда ее только выпустили.

– Правда? Сейчас это уже классика.

– Она на ходу?

– Почти. Я над ней работаю. С трансформатором все в порядке, надо лишь поменять стартер, генератор и еще кое-какие мелочи.

– Я сама не прочь повозиться с двигателем. Может, договоримся?

Паренек опять усмехнулся – похоже, ему понравилась эта мысль. Он спросил, сколько я заплачу, и я показала четыре пальца.

– Да ладно вам, – сказал он. – Эта малышка стоит тысячу, а то и больше.

Я растопырила пятерню.

– Пять сотен баксов за кота в мешке.

Заправщик надолго задумался, будто прикидывая, насколько сильно я желаю заполучить автомобиль. Я уже собиралась поднять цену, когда он ответил:

– Хорошо, но только никаких гарантий. Берите то, что есть.

– Инструкция прилагается?

– Да, лежит в «бардачке». Могу подкинуть еще торцовый ключ и пару отверток.

– По рукам.

Мы обменялись ударами ладоней, потом стукнулись кулаками и крепко пожали руки.

– Кстати, меня зовут Кит Говард.

– А меня – Линдси Боксер.

– Куда доставить эту развалюху, Линдси?

Я не удержалась от улыбки. Как говорят юристы – качество на риске покупателя. Я назвала адрес сестры и объяснила, как туда добраться:

– Поезжайте вверх по холму, потом поверните на Мира-монтес и Си-Вью. Справа увидите голубой дом, второй от конца улицы.

Паренек кивнул.

– Послезавтра вас устроит?

– Вполне, – согласилась я, забравшись в свой «иксплорер».

Кит приосанился и бросил на меня заигрывающий взгляд.

– Мы раньше нигде не виделись, Линдси? Я рассмеялась.

– Нет, но спасибо за вопрос.

На меня запал парень с автозаправки! И это притом, что я годилась ему… ну, скажем, в старшие сестры. Кит тоже рассмеялся.

– Ладно, Линдси, но если вам понадобится домкрат или еще что-нибудь такое – обязательно позвоните.

– Непременно, – пообещала я, хотя не собиралась делать ничего подобного.

Но, трогаясь с места, я все еще улыбалась и напоследок посигналила ему «рожком».