Текст книги "Полуночный ковбой (др. перевод)"

Автор книги: Джеймс Лео Херлихай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 4

Вторая богатая дама выгуливала белого французского пуделя по Лексингтон Авеню. Джо столкнулся с ней у цветочной лавки – она глазела на какие-то желтые цветы, похожие на помпоны.

Пудель был малюсенький, словно игрушечный, но сама дама – весьма внушительных размеров. Она смахивала на кинозвезду – из тех, кто покидает кино в угоду обжорству. Волосы черные, ресницы торчат вперед сантиметра на два, косметика толстым слоем, на ногтях – щедро наляпанный маникюр.

По окрасу она напоминала наручную куклу, которой, однако, управляла не рука, а уж как минимум целый человек. И маленькие зеленые глазки женщины беспокойно бегали на широком лице – дескать, что за мелюзга там внутри у меня прячется? Пока она обнюхивала помпоны, Джо притворился, что его внимание привлекли розы. Потом до него дошло, что дама давно его заметила.

– Поторапливайся, малыш, – сердито заорала дама на пуделя, который, натянув поводок, крутился под прилавком. – Быстренько кончай свои дела. Мамочке пора за покупками. Давай-давай!

Джо приподнял шляпу.

– Прошу прощения, мадам. Я у вас тут впервые. Приехал из Хьюстона, что в Техасе. Вот хочу поглядеть на Статую Свободы.

– Чего-чего? Что вы хотите посмотреть? – Дама подняла брови, ее рот недоверчиво приоткрылся.

– Статую Свободы. – Джо выдал улыбку, способную затмить солнце. Он умел слегка подергивать ртом, так что улыбка появлялась внезапно, словно случайно, и ценность ее от этого намного возрастала.

Но на даму эти штучки не подействовали.

– Она присела только что под кустик в Центральном парке справить нужду. – Теперь она говорила громко и грубо. – Если поторопишься, застанешь потрясное зрелище. А теперь испарись.

Богатая дама пошла прочь, но обернулась и подмигнула Джо, а вдобавок улыбнулась явно ободряюще. Сбитый с толку, Джо провожал ее взглядом. Дама в обтягивающем черном платье и розовых туфлях на высоких каблуках шла по Лексингтон Авеню, зазывно помахивая бедрами. Собачонка едва успевала следом.

На переходе она вновь оглянулась, чуть задержалась, улыбнулась и подхватила пуделя на руки. Бедный песик бился в ее объятиях, а она, сюсюкая, успокаивала его, как ребенка.

Джо поспешил за угол и нагнал ее у подъезда жилого дома. Дама, уверенная, что Джо следует за ней, направилась внутрь.

Джо проскочил через двойные двери из чистого золота. Ну, наверное, все-таки не золотые, но уж точно позолоченные, в общем, любой входящий понимал, что живут здесь далеко не бедные люди.

Он зашел в обитый коврами лифт. Богатая дама смотрела в другую сторону, словно Джо и не было рядом. Но стоило дверям сомкнуться с мягким шипящим звуком, похожим на шорох банкнот, как женщина немедленно впилась в Джо губами и стала об него тереться. Потом скорчила рожицу, как малышка (это при ее-то габаритах) и пропела: «Приве-ет». Джо задрожал. Пудель тявкнул, снова прошелестела дверь. Они очутились в квартире, сплошь устланной пушистыми белоснежными коврами.

Дама подхватила Джо под руку и подтолкнула к белому с золотом рабочему столу:

– Позвонить надо, вот дерьма-то!

Одной рукой она набирала номер, другой расстегнула Джо пуговицу на брюках и начала дергать «молнию». Дальнейшие события, происходившие весьма быстро, затмили самые сладостные и смелые мечты Джо.

– Это Кэсс Трехьюн, – проворковала дама, расстегнув, наконец, «молнию» и запустив руку внутрь. – Есть для меня что-нибудь? А кто у телефона? Имельда? Привет, моя прелесть. Ну что там для меня? Нидлман, так. Ясно. Давно получили? Я говорю, когда? Ладно-ладно. Перезвонить ему? Поняла. Да поняла я, Имельда, поняла, черт тебя дери! Спасибо, привет.

Не опуская трубки, дама нажала на рычаг и скосила глаза на сокровище, которое нащупала левой рукой.

– Ух ты! – с уважением воскликнула она и, пока набирала следующий номер, не выпускала добычу из рук.

– Будьте добры мистера Нидлмана!

Наступила пауза – тут она отпустила Джо, задрала юбку, повернулась и стала к нему спиной, заставив обнять себя за талию.

– Здравствуйте, мистер Палмбаум, а вы-то что там делаете? Благодарю, я себя прекрасно чувствую. Просто превосходно! Позовите Мори, пожалуйста. – Снова пауза. Женщина прижалась губами к уху Джо: – Не так сильно, Бога ради. Я не выдержу, я умру… Мори, это ты? – Голос дамы стал мягким и нежным: так ребенка заманивают в западню, обещая конфетку.

– Мори, приветик. Мне передали, что ты звонил. А я прогуливала Малыша. Нет, сладенький, я сидела дома все время и только раз вышла с Малышом. Ну надо же собаченьке сходить по своим делишкам. Ну около трех я тоже его выводила. И по службе была занята, так что ни с кем не была, ей-Богу! Ну а ты ведь ничего не просил передать. Верно? Хорошо! Да, именно это я и сказала! Ах, ты сводишь меня с ума! Да, я с ума сойду… Если ты повесишь трубку, я тут все вверх дном переверну… Мори, знаешь, ты мне надоел! Да знаю я, чего тебе от меня надо – все того же! А вот попробуй сам себя обслужить… – Она хихикнула: – Да не это я имела в виду, старый дурачок. А теперь прикинь, когда сможешь приехать ко мне?

Дама повернулась к Джо и втолкнула язык ему в рот. Это была отнюдь не страсть, ею двигало скорее профессиональное любопытство, как у дантиста, которого интересует лишь форма боковых резцов у пациента.

Неожиданно прекратив это занятие, она снова заговорила:

– Ладно, твое дело, но ты меня огорчил.

Дама подмигнула Джо, давая понять, что эти слова относятся вовсе не к нему.

– Мори, я, пожалуй, посплю часок, потом пообедаю, посмотрю телевизор и буду одеваться долго-долго, ну так, чтобы время убить. Согласен? Ну и хорошо, мой миленький, а вечером встретимся у Джилли.

Она издала в трубку непристойный звук и засюсюкала:

– Не-е, ты у меня один-единственный. Я тебя тоже ужасно люблю.

Она положила трубку и обрушила на Джо и страсть, и тело – неизвестно, чего было больше.

* * *

Дальнейшие события, свидетелем которых стал пудель, разворачивались последовательно в трех комнатах. Начавшись у письменного стола, действие переместилось на столик для коктейлей, захватив еще два стула и пуфик. Потом они перекочевали к сушильной доске на кухню. Тут пудель заскучал и удалился. Когда богатая дама и Джо наконец добрались до спальни, выяснилось, что собака заняла кровать. Не теряя зря времени, они расположились на полу. Там их сморил сон, и они проспали на белоснежном пушистом ковре до вечера.

Джо пробудился оттого, что ему показалось, будто пудель покусывает его за ногу. Он осторожно убрал ногу, однако кто-то вцепился в нее руками. Раскрыв глаза, он понял, что покусывала его женщина. Он сел и потянулся к ней, но она шаловливо вскочила и, обнаженная, побежала на балкон. Джо – за ней, снова поразившись ее крупной фигуре. Он был в восторге от того, что дебют произошел в роскошной квартире с настоящим балконом. Он гонялся за женщиной до тех пор, пока она сама не позволила поймать себя. Запыхавшись, она прислонилась к парапету, который не позволял упасть с пятнадцатиэтажной высоты.

– Тихо! – зашептала женщина, вглядываясь вверх. – Звездочка летит в тумане, загадаю я желание. Вот, готово!

Она навалилась животом на парапет, явно приглашая Джо оценить ее необъятные достоинства. Тот встал за спиной.

– Ах, – заверещала женщина, – я так боюсь, боюсь высоты!

Джо взял ее сзади обеими руками, наслаждаясь упругостью мышц, игравших под ладонями: «Ишь ты, разлетелась», и крепко прижал к себе, овладевая ею.

– Эй, парень! – заорала она. – Что ты там творишь? Куда… не надо… я не… – и тут умолкла.

А Джо обозревал тем временем просторы острова Манхэттен. Неожиданно он посмотрел на себя как бы со стороны: голый, на балконе небоскреба, под сияющими звездами, рядом с женщиной. Впечатление было ошеломляющее: словно было два Джо – один он сам, а другой – тот, каким он хотел стать. Эти двое блуждали разными тропками и вот сегодня ночью на балконе наконец стали единым целым. Он замер от чуда встречи с самим собой. Глаза Джо увлажнились. Он был счастлив.

Но тут дама нетерпеливо задвигалась, что заставило Джо вернуться к прерванному занятию.

ГЛАВА 5

Джо опрометчиво судил о богатстве Кэсс Трехьюн по следующим признакам: во-первых, пудель был очень маленький, стало быть, чтобы песик не отдал концы, надо тратить уйму денег; а во-вторых, на браслетах Кэсс сверкали огромные фальшивые камни, которые Джо по наивности принимал за бриллианты. Уверенность подкреплялась и размерами квартиры: Джо полагал, что такой дворец по карману разве что папе римскому. Как выяснилось, предположение это было весьма шатким.

Так или иначе, в двенадцатом часу, пока Кэсс принимала душ, готовясь к полуночному свиданию с мистером Нидлманом, Джо репетировал речь перед зеркалом в спальне:

– Слышь, Кэсс, я у тебя сегодня чудно провел время. Ей-Богу, так здорово, лучше не бывает. Вот провалиться мне, не вру. Так здорово, что даже о деле говорить неохота…

Честно рассудив, что начало получается неважное, он подумал и решил пойти напрямик. Опершись руками о туалетный столик, он пристально глянул в зеркало:

– Слышь, кисуля! Двадцатку подкинешь?

«Конечно, милый, – зазвучал голосок в его голове. – Да возьми все пятьдесят! А стоишь ты, ей-Богу, целую сотню!»

Джо сложил губы в трубочку и послал зеркалу воздушный поцелуй, сопроводив его пленительной улыбкой.

Кэсс вышла из ванной, накрашенная, но без одежды. В порыве ложной скромности она замоталась в полотенце.

– Не смотри, – протянула она, направляясь к гардеробу.

– Эй, Кэсс, – отважился наш ковбой, – я… м-м… мне здорово с тобой понравилось.

– И мне тоже, милый, – отозвалась она из-за дверцы.

– Честно, так здорово мне ни с кем не было.

Через минуту монумент, облаченный в черное платье с побрякушками из бисера, надвинулся на Джо.

– Застегни мне «молнию», техасец!

Джо застегнул и продолжал мямлить:

– Но вообще-то я хотел сказать, что все, конечно, хорошо, но и про дело забывать не надо…

– Ох, бедненький, все дела, дела!.. – воскликнула женщина, усаживаясь за туалетный столик и брызгая на волосы лаком. – Вон Мори на своих делах язву заработал.

– М-да. – Джо задумался. – Ну не знаю, что там за дела у твоего Мори, я-то совсем по другой части.

Кэсс оценивающе взглянула на него.

– Да уж, вы мало похожи. И в делах, и в кое-чем другом. Можешь мне поверить. – Она не отрывала глаз от зеркала. Посчитав, что губы плохо покрашены, она потянулась к помаде.

– Вообще-то, – выдавил из себя Джо, так и не решаясь выложить суть, – вообще-то у меня дела по женской части…

Ну вот, сказал!

Кэсс ничуть не удивилась. Она вытянула верхнюю губу и мазала ее помадой.

– Узыку ада зазабасывать.

– Чего?

Кэсс закрыла помаду.

– Говорю, мужику надо зарабатывать.

Джо засмеялся.

– Ты что, не поняла меня?

Кэсс промолчала. Но Джо явно приободрился, когда она встала из-за столика, снова направилась к гардеробу и достала сумочку из золотой парчи.

– Извини, милый. Я слушала вполуха. Так что ты там сказал?

Она раскрыла сумочку. Джо заволновался. Примостившись на кровати, он старался не показывать своей радости, поэтому стал подтягивать голенища сапог. Краешком глаза он наблюдал, как она идет к нему с раскрытой сумочкой. Но там ничего не было.

– Слушай, техасец, дай-ка мне мелочи на таксюшку. Я сегодня не успела сходить в банк.

Кэсс потрепала Джо за подбородок и бросила на него плотоядный взгляд:

– Какой же ты красавчик, прямо куколка! Я ненавижу деньги, но что делать! А ты прав, действительно здорово было! Телефон запишешь?

Джо был разочарован до глубины души, но быстро пришел в себя и даже выдавил смешок:

– Вот потеха, что ты денег просишь! Я ведь сам хотел у тебя попросить. – Джо снова попытался хихикнуть, чтобы подсластить свои слова, но смех застрял в горле. Все вокруг замерло, как перед грозой.

Джо зажмурился, ожидая удара грома, и он не заставил себя ждать. Не выпуская подбородка Джо, Кэсс яростно зашипела:

– Ты хочешь от меня денег? Ты просишь денег? Так, что ли?

Джо не мог вымолвить ни слова, но Кэсс прочла ответ у него в глазах.

– Мерзавец! – Она вцепилась ногтями в его подбородок. – Негодяй, сукин сын! Думаешь, подцепил старую шлюху? Да ты разуй глаза: мне тридцать один! Решил, твои дерьмовые штучки здесь пройдут? Дудки! Я женщина хоть куда, мне тридцать один, вот так-то! Убить тебя мало!

Слезы брызнули из ее глаз. Она взвизгнула и повалилась на постель, причитая: «Да я никогда в жизни…» Прочее Джо не разобрал – она стала кусать пальцы.

Джо встал. Он понятия не имел, что говорить, что делать. Зажег сигарету, сунул спичку в пепельницу, глубоко затянулся. Он стоял над распростертой женщиной и мучительно размышлял, как повести себя дальше. Обнаженные плечи Кэсс сотрясались от рыданий. Она напоминала кита, бьющегося на мелководье в смертельной агонии. Поразительно, но в истерике Кэсс казалась еще крупнее.

Джо опустился на кровать поближе к женщине и легонько погладил ее по спине.

– Ну, Кэсс… Да не это я имел в виду, не деньги. Я просто пошутил. Черт, а я-то думал, что у тебя с юмором все в порядке. Вот уж нет!

Он приподнялся, разыгрывая оскорбленную невинность.

– Да ты сама рассуди. И нечего тут реветь. Ну, сколько тебе нужно на такси? – Джо вынул деньги, всю пачку. – Ну, сколько же, радость моя? Пять? Десять? Говори!

Наклонившись, он вертел деньгами у нее под носом.

– Во, гляди! Смотри сюда! Чего я у тебя одалживаться буду, когда у самого такая уйма? Пошевели мозгами! Я, барышня, из Техаса, а папаша мой там нефтью ворочает. У меня всего с избытком, так-то. Ну кончай сопли распускать.

Но рыдания лишь усилились. Джо сунул ей пачку салфеток с тумбочки. Кэсс прижала их к лицу, но продолжала плакать. Тогда Джо тихонько прошептал ей в ухо: «Милая» – провел рукой по мокрой щеке.

– Ты женщина что надо, Кэсс. Все мужики озвереют, стоит лишь на тебя глянуть.

Кэсс раскрыла глаза. Джо кивнул:

– Ей-Богу, не вру.

Потом взял двадцатидолларовую банкноту и сунул в вырез вечернего платья.

– На, держи.

Кэсс Трехьюн села и высморкалась.

ГЛАВА 6

Уйдя от Кэсс, Джо отправился в бар неподалеку хлебнуть стаканчик. Он устал, в голове стоял туман. Почему-то все время лезла на ум ведьма из техасского борделя – мать Тома-Босоножки. Джо не понимал, чего эта старая карга залезла в мозги, но она постоянно напоминала о своем присутствии.

Он выпил еще стаканчик, надеясь прояснить мысли. Потом вышел пройтись, глядел на уличные указатели, но понятия не имел, куда идти.

К полуночи он очутился в баре «У Эверетта». Это огромное, размером со склад, заведение стояло на углу Бродвея и Сороковой улицы. Телевизор и музыкальный автомат орали вовсю, перебивая друг друга, как два психа, столкнувшихся на узкой дорожке. Звуки отскакивали от посыпанного песком пола и бились в высокий, обитый жестью потолок. Однако никто из почти двух десятков посетителей, казалось, не обращал внимания на эту какофонию.

Джо залпом осушил две рюмки чистого виски и запил пивом. Затем закурил и стал искать зеркало, чтобы полюбоваться на единственного своего родного человека.

А Хуанита-Босоножка, оказывается, прочно засела в голове и явно не собиралась вылезать.

Она приветственно махала ему рукой, сидя на корточках, – вылитый сатана в своей штаб-квартире.

Джо видел, как двигаются ее губы, слышал голос, но слов не разбирал. Тут он отыскал маленькое зеркальце на автомате с сигаретами и, получив ненужную пачку «Кэмэл», глянул в свои тоскливые глаза. Он по-прежнему думал о Хуаните. Послушался ее и сунулся в этот чертов Нью-Йорк… Эх, кто бы подсказал, что делать дальше…

Кто бы подсказал…

Совет нужен просто позарез. Эта мысль завладела им целиком: ничего он не сможет сделать, пока не найдет умного человека, знающего здесь все ходы и выходы. Он-то и наставит Джо на путь истинный.

Окончательно утвердившись в своей мысли, Джо вернулся на место и заметил, что его в упор разглядывает некто, появившийся в его отсутствие. Тщедушный, низкорослый парень, лет эдак двадцати двух, расположился рядом с Джо. Увидев, что тот поймал его взгляд, незнакомец улыбнулся и слегка помахал рукой.

– Ты прости, что я на тебя так уставился. – Он говорил с нью-йоркским акцентом. – Но уж больно рубашка на тебе хороша!

Незнакомец одобрительно покивал.

– Отличная рубашка, черт возьми! Пари держу, ты за нее немало отвалил! – Он говорил шуршащим шепотом и напоминал заговорщика. Не раздумывая ни секунды, Джо уверовал, что перед ним тот человек, который ему нужен.

– Да, она не из дешевых, – скромно согласился Джо. Он подбоченился, оценивающе окинув себя взглядом. – То есть я хочу сказать, рубашка что надо. Я, знаешь, не люблю таскать дешевку. Верно я говорю?

Да, именно этот парень может дать ему дельный совет.

Джо протянул руку и представился:

– Джо Бак из Хьюстона, штат Техас. Как насчет выпить? Я угощаю.

Они обменялись рукопожатием. Грязноватый карлик с курчавой белобрысой шевелюрой назвался Рико Риццо из Бронкса. Казалось, он знает все на свете, что стоит знать, – такой ум и понимание светились в карих глазах. А еще он умел слушать: большие уши торчали перпендикулярно к голове, словно их оттопыривали невидимые руки. Такие ни звука не пропустят.

Во время беседы Джо неустанно подливал Рико и угощал его сигаретами. Чувствуя себя хозяином, он изо всех сил старался ублажить гостя – не позволял ему платить за пиво и подносил огоньку. Джо сделал приятное открытие относительно действия выпивки на свою особу: она не только придала ему непринужденность в общении, но и обогатила речь: он выложил Риццо самые деликатные подробности своего положения, да так лихо, что тот был восхищен. А когда Риццо заинтересовался финансовым положением Джо на сегодняшний день, отчет был дан с бухгалтерской точностью: остался всего девяносто один доллар. Наличными, в левом заднем кармане брюк.

Риццо предложил пересчитать. На всякий случай.

Тут новый приятель Джо отвлекся. В бар вошли два парня и уселись рядом со стойкой, Риццо явно избегал встречи с ними. Он попросил Джо перейти в место поукромней.

Когда Джо шел за Риццо, в глаза ему бросились две вещи. Во-первых, новообретенный друг был калекой. Левая нога у Риццо была короче правой и ссохшаяся, вероятно, из-за болезни в детстве. Тело его с каждым шагом швыряло из стороны в сторону, словно колесо с «восьмеркой». Во-вторых, со спины казалось, что Риццо лет двенадцать, не больше. Джо так и подмывало ущипнуть его за ухо или дернуть за сальные волосы.

Сесть пришлось рядом с ревущим музыкальным автоматом. Джо видел, как Риццо взялся за левую ногу и обеими руками примостил ее под стол, стиснул при этом зубы и побледнел.

Джо чувствовал себя неудобно: он понял, что его знакомому больно, может быть, больно всегда. Они так чудесно сидят вместе – и вдруг этакая неприятность!

Спиртное обострило чувствительность Джо, он увидел прежде скрытую истину: даже когда тебе очень хорошо, жизнь может повернуться своей неприглядной стороной.

Вот славно сидишь с приятным человеком, но тут заметишь кое-что, и хорошего настроения как ни бывало, и все кругом – грусть и печаль. Эти мысли, а также сознание собственного бессилия помочь другу выправить его изуродованную ногу вызвало у Джо лютый гнев, он еле сдерживался, прямо кипел от ярости и все искал, на кого бы ее выплеснуть. Тут на глаза попался орущий музыкальный автомат. Джо сперва обложил его трехэтажным, а потом вспомнил, как в одном фильме здоровый ковбой крушил направо и налево всю эту светомузыку.

Джо вскочил, решив сделать то же самое, но что-то в лице Риццо остановило его: страх и удивление.

Джо смущенно улыбнулся и отправился в туалет. По пути он понял, что у выпивки есть и неприятные побочные явления: его тошнило, голова кружилась.

Он заторопился, чтобы его не вырвало в коридоре.

Прополоскав горло над раковиной, он решил поговорить по душам с зеркалом и удивился, услышав бас Хуаниты-Босоножки, шедший из его собственного тела: «Ты, ковбой, на это пойло не налегай, тебе еще работать». «Заткнись, старая карга! Сам знаю, что мне делать», – заорал Джо, стараясь перекрыть чужой голос.

Вернувшись за стол, он предупредил Риццо:

– Больше не пью. С меня хватит.

Риццо думал о своем. Прищурившись, он кивнул.

– Я тут все обдумал. – Голос словно прорывался сквозь шуршащий песок. – Тебе, Джо, повезло. Дай сигарету.

Джо быстренько зажег ему «Кэмэл». Предчувствуя, что наступает кульминация разговора, он и сам закурил, глубоко затянулся и наклонился к собеседнику.

Риццо выдохнул облако дыма. Он все поглядывал на Джо, одобрительно покачивая головой и мыча нечто нечленораздельное.

– Тебе нужен, – наконец изрек он, – мистер О’Дэниел.

Тут музыкальный автомат завопил как резаный, и оглушенный Джо не расслышал имени, столь ему необходимого.

Риццо старательно удалял с языка табачную крошку. Потом стал ее разглядывать, зажав в пальцах.

Джо сжал его руку.

– Чего-чего мне нужно? – проорал он.

– Мистер О’Дэниел, – повторил Риццо.

– Кто?

– Мистер О’Дэниел.

– Громче!

– Тебе нужен импресарио! – крикнул Риццо. – Ты знаешь, что это такое?

– Ну, скажи!

– Ладно, слушай. – Риццо наклонился к Джо так, чтобы тот смог разобрать каждое слово. – Эти бабы, ну твои кошечки, они в основном старые, богатые, да и в обществе не последние шишки. Дошло? Поэтому им нельзя, ну не могут они бегать по Таймс Сквер и выбирать товар. Тут нужен посредник, агент, в общем, импресарио. Усекаешь, Джо?

– Да-да. – Джо энергично закивал, а потом снова приблизил ухо вплотную к губам Риццо.

– Ну и хорошо. А мистер О’Дэниел и есть тот самый посредник! – Он раскинул руки в стороны, повернув ладони вверх. – Так-то вот!

На Джо снизошел блаженный покой, он откинулся на спинку стула. Она была жесткой, но Джо в тот момент казалось, будто ее слепили из пуха. Он, улыбаясь, тряхнул головой, выругался от души и радостно рассмеялся.

– Вот, например, – продолжал Риццо, – две недели назад я свел с ним одного парня. Так теперь он как сыр в масле катается. Здорово прибарахлился, машину купил. В банк шляется каждый день – деньги кладет. А ведь далеко не жеребец, прямо скажем, мужичонка так себе.

Джо подался вперед.

– Эх, мне бы, черт побери, пораньше тебя встретить!

– Да, позор-то какой, что парень вроде тебя выкладывает двадцать долларов какой-то толстухе. Надо совсем ума лишиться. Но я тебя за это не виню. Ей-Богу, я сам такой. Пожалуй, еще хуже. Стоит бабе заплакать, я ей все отдам, что ни попросит. Чуть слезу пустит, я готов сердце из груди вырвать.

– Что ж, операция несложная, – вмешался кто-то в разговор. – Я бы сказал, плевое дело.

Подошли двое парней, которых Джо заметил раньше. Говорил тот, что повыше – с загорелым лицом и голубыми глазами. Его можно было принять за фермера, если бы не выщипанные в узкую полоску брови.

– По мне, так у тебя сердечко вырезать, – продолжал высокий, – то же, что нарыв вскрыть.

– Джо, пошли отсюда, – взвизгнул Риццо, но с места не двинулся. Парень преграждал ему дорогу.

– В самом деле, – не унимался высокий, – ты посиди спокойненько, а я тебя ковырну пилочкой для ногтей. И резака не нужно. Ну как, согласен, Крыс?

– Меня зовут Риццо.

– Риццо или Крысцо – какая разница?

Тут встал Джо Бак. В его движениях угроза непостижимо смешивалась со снисходительным добродушием – точь-в-точь, как у героев вестернов.

– Здорово, ребята! – Улыбка, предназначенная долговязому, говорила: «Я редко убиваю, но если уж на то пошло…»

Парни смотрели на Джо с явным уважением. Тогда он медленно обвел их презрительным взглядом, дескать, не на того напали.

– Ладно тебе, Джо. Я привык, что калек дразнят. Особенно в таких забегаловках.

– Извиняюсь. – Похожий на фермера парень очень вежливо обратился к ковбою: – Можно задать вопрос?

Тот многозначительно опустил веки в знак согласия.

– А вопрос такой: вы сидите здесь, а он, – жест в сторону Риццо, – сидит тут. Как вы думаете, он сумеет запустить руку вам в карман? Впрочем, – «фермер» пожал плечами, – я уверен, что он уже все продумал. – Он повернулся к Риццо. – Спокойной ночи, голубки.

Парни удалились. Риццо посмотрел на Джо широко распахнутыми глазами, полными горечи.

– Ну вот, теперь ты подумаешь, что я – нечестный человек. – И не дав Джо рта раскрыть, продолжал: – А я нечестный и есть. Так что брось меня здесь и иди. У нас свобода.

– Да никуда я не пойду, – с жаром возразил Джо. – Подумаешь, маленько на руку нечист, меня, брат, не обманешь!

Тут в голове Джо снова мелькнула Хуанита-Босоножка: она выла, задрав морду на луну.

– Кроме того, – на ведьму Джо не обращал внимания, – ты тут все знаешь, так что подсоби из этого дерьма выбраться, а уж за мной дело не станет.

Риццо успокоился, облизал губы и прошуршал:

– Это ты хорошо сказал.

Джо перегнулся через стол:

– Вот и отведи меня сейчас к этому типу, ну к мистеру… как ты его там назвал?

– Прямо сейчас? – Риццо удивился. – Ночью? – Он нахмурился, изображая напряженную работу мысли. – Предположим, отведу, но… – Тут Риццо посмотрел на Джо с вызовом. – А что я с этого буду иметь? Ты, конечно, классный парень, ну выпивку поставил… Это все здорово, но мне нужно потратить уйму времени, чтобы разыскать этого прощелыгу. Побегать придется, а с моей кривулькой это, знаешь, не радость. А мне и не обломится ничего: вымотаюсь как собака, а в кармане не зазвенит. Сейчас-то ты со мной. А завтра? Будешь прохлаждаться во дворце на Пятой Авеню, а какая-нибудь богатая шлюха станет тебе спину царапать. А что Риццо? Пойдет сухой корочкой питаться?

– Ну ты даешь! – Джо негодовал. – Ты за кого ж меня держишь? Думаешь, я такая сволочь, все под себя загребу и не поделюсь? Думаешь, тебе не обломится? Сукин ты сын после этого! Болтаешь тоже…

Джо разрезал рукой разделявшее их пространство, словно вбивая в землю возникшее недоразумение.

– Спасибо, Джо, – сказал Риццо. – Я был уверен, ты хороший парень, и сейчас ты это доказал. Но… мне нужны гарантии. У меня тоже есть свои принципы. Ясно?

– Какие тебе еще к черту гарантии? Я сказал, что дам тебе кусок, – решительно объявил Джо. – Говори, сколько?

– Нет-нет, так не пойдет, Джо. Я никому не доверяю, так что «завтраками» меня не корми. Не в обиду тебе будет сказано, ты с виду человек честный! Но и я тоже. Верно? Я ведь честный?

– Да честный, честный, черт тебя дери!

– Так! – Риццо щелкнул пальцами и шутливо погрозил Джо: – Вот ты и признаешь, что я прав. Лицо-то у меня честное, а сам я плут, каких поискать. Так что с какой стати я должен тебе доверять? Ну-ка скажи?

Насупившись, Джо напряженно размышлял. Он вынул сигарету изо рта и сунул руку в задний карман.

– Могу тебе и сейчас кое-что подкинуть, вот прямо сию же минуту.

– Подожди, Джо, – отвечал Риццо, – сперва подумай.

Он напустил на себя обиженный вид, словно то, что он собирался сказать, вызывало горькую муку. Потом, покачав головой, пропищал:

– Ты не должен мне доверять. Это ясно. – Риццо съежился и так выкатил глаза, что веки, казалось, вот-вот треснут по краям. – Я ведь легко могу тебя обмануть…

– Да брось ты… – отмахнулся Джо. Он разложил деньги по столу. – Сколько возьмешь? Только чтоб по-честному!

Уже согласный на сделку, Риццо склонился к столу.

– Тебе решать, Джо.

– Да, в таких расчетах можно и голову, и задницу поломать. Сколько я смогу содрать за ночь с богатой бабы?

– Чего? За ночь? Ох, дите невинное, – возмутился Риццо. – Мистер О’Дэниел такими мелочами не занимается. Он тебя на постоянную работу будет устраивать. Ну первый раз, может, и не сработает, в смысле чтоб на долгий срок. Кто его знает, вдруг и со второй не получится, а может, даже и с третьей. Тебе уж сразу придется постараться на совесть, чтобы дамочка взяла тебя к себе надолго. Но за первую пробу выложат пятьдесят или сотню, а может, и больше. Это уж как себя покажешь.

– За пробу?

– Ну называй как хочешь: испытание, эксперимент, пробная ночь.

Джо удивился.

– Пятьдесят долларов? Или даже сто? – Он похлопал по столу, где лежали деньги. – Бери. Сколько хочешь? Десятки хватит?

Риццо презрительно ухмыльнулся и, снисходительно улыбаясь, произнес:

– Ах, Джо, брось. Знаешь, сколько я могу заработать за то время, что буду искать этого типа? Впрочем, не будем об этом. Я человек покладистый. Значит, так, десятку я возьму. – Риццо сунул купюру в карман с таким видом, будто это была простая бумажка. – Но когда я сведу тебя с мистером О’Дэниелом, ты дашь мне еще десятку. По-моему, справедливо. Если нет – забудем наш разговор.

– Ответь-ка, – потребовал Джо, – сколько шансов, что твой знакомый поставит меня на работу сегодня же?

– Какие шансы? О чем ты говоришь? Ты будешь сегодня работать. Заметано. Если уж мы беремся за дело, то делаем его быстро. Ты просто еще не понял, что такое Нью-Йорк. Тут надо ковать железо, пока горячо. Знаешь, что такое рыночная конъюнктура?

Джо не знал.

– Ну, это когда спрос намного превышает предложение. Дошло?

Джо нахмурился.

– Ну давай по-другому – сучек тут гораздо больше, чем кобелей, так что ты неплохо заработаешь.

Джо вскочил, не медля ни секунды.