Текст книги "Война ведьмы"

Автор книги: Джеймс Клеменс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Крал не смел надеяться, что в словах пирата может быть хоть слово правды. Эта мечта была слишком жестокой. Изгнанный ордами карликов, его народ стал бродягой – не потому, что им нравилась бродячая жизнь, а просто потому, что они отказывались перестать верить, что когда-нибудь их земли вернутся к ним. Сможет ли Крал сделать эту мечту реальностью? Сможет ли он завершить многовековое путешествие своего народа и привести его домой?

Мишель объяснила, почему он не сможет этого сделать.

– Он должен остаться с Еленой.

Упоминание имени ведьмы заставило Крала отвлечься от раздумий о тронах и коронах. Воле своего хозяина он противиться не мог.

– Если горец найдет Елену, он убьет ее, – просто сказал Тирус.

Никто не двинулся. Все присутствующие уставились на Крала. По их встревоженным лицам было видно: они ожидают, что вслед за этими оскорбительными словами прольется кровь. Они не знали, насколько прав Тирус – даже сам пират этого не знал.

Тирус продолжал – и стало ясно, где кончается его пророческое знание:

– Я не хочу сказать, что Крал предаст вашу юную подругу и убьет ее своим большим топором, но если он не пойдет с нами, она наверняка погибнет. В словах моего отца было ясно сказано: «Пойти должны трое, или ведьма умрет». Тирус убрал меч в ножны и скрестил руки на груди.

Мишель обернулась к Кралу.

– Северная Стена полна стихийной магии – это чистый источник силы, бьющей прямо из сердца нашей земли. Когда я все еще владела способностями ищейки, сила этого источника притягивала меня, как магнит. Ее зов увлек меня на север, где я и обучилась искусству владения мечом у стражей Замка Мрил. Там я узнала и о том, что Король Ри во время контакта с камнем Стены обладает даром провидения. Предсказания старика, хотя и были редки, всегда оказывались истинными. – Мишель оглянулась на Тируса. – Но толкования иногда бывали ложными. Так что будь осторожен, принимая решение на основе этих слов, горец.

Крал углубился в себя, в его сердце сражались две потребности. Часть его духа, выкованная в темном огне, требовала продолжать преследовать ведьму – таково было клеймо Темного Лорда, выжженное в его крови. Но, как и в любом иллгарде, в нем сохранилась часть его истинного «я», искра стихийного огня, питавшая заклятье Черного Сердца. И этот кусочек его духа не мог не откликнуться на зов своей родины. Он стал расти в сердце Крала, и с ним росла надежда для всех кланов.

В любом другом человеке этот бой был бы проигран, потому что клеймо Черного Сердца было выжжено адским огнем, и никто не мог бы его стереть. Но Крал не был обыкновенным человеком. В его крови текла та же магия, что течет в гранитных основаниях гор. А гранит не поддается и самому яростному пламени. Хоть и выжженное темным пламенем, клеймо Тьмы недостаточно глубоко въелось в каменную решимость Крала, чтобы заглушить крик многих поколений его предков.

Ледяной Трон принадлежит его семье, и он предъявит права на свое наследие! Берегись любой, кто встанет у него на пути!

Обернувшись к Тирусу, Крал провел рукой по своей всклокоченной бороде и взглянул на пирата.

– Я пойду с тобой, – хрипло прорычал он.

Тирус улыбнулся и кивнул, словно он другого решения и не ожидал.

Крал нахмурился. Принуждение Черного Сердца все еще изводило его, подтачивало его решимость. Но он заглушил его горячие требования умиротворяющей мыслью: после того, как он вернет себе трон, он выследит Елену в качестве награды и разорвет ее юное сердце. Он не отказывается от долга перед Черным Сердцем – он просто откладывает его выполнение.

Крал спрятал в своей черной бороде суровую усмешку.

Ни в чем нельзя отказать Легиону – ни в троне, ни даже в сладкой крови ведьмы.

* * *

«Бледный Жеребец» был готов к отплытию, и они разделились на две группы – остававшиеся на причале желали своим друзьям удачного морского путешествия, а погрузившиеся на корабль смотрели, как их друзья готовятся к путешествию через пол-Аласии. Настроение у всех было плохое. Лица – в лучшем случае мрачны, а в худшем – удручены.

Мишель смотрела в глаза самому растерянному и одинокому. Перед ней у трапа стоял Толчук с болью на лице. Большинство считало огров стойкими и неэмоциональными. Но Мишель видела признаки, говорившие о другом. Клыки Толчука были полностью закрыты опущенной губой; глаза потеряли свое мягкое сияние; даже плечи опустились, словно склоны разрушенной горы после страшного землетрясения.

– Ты мог бы поехать со мной, – мягко сказала Мишель с затаенной мольбой в голосе.

Толчук вздохнул – словно камни скатились с горы.

– Ты знать, что я не могу, – сказал он наконец. – Сердце моего народа не позволит мне идти по иному пути.

Она прикоснулась к его щеке.

– Я знаю. Но я бы хотела, чтобы ты знал еще кое-что: ради того, чтобы быть с тобой, я готова даже лишить Елену твоей защиты. Теперь, когда ты снова пришел в мою жизнь, я бы отдала всю эту землю тьме, лишь бы ты был со мной рядом.

От этих слов на его губах наконец появилась печальная улыбка.

– Мама, ты так хорошо лжешь, – тепло сказал он, – и я еще больше люблю тебя за это.

Мишель шагнула вперед, положила ладони на его щеки, притянула его к себе и поцеловала.

– Не будь так уверен в своих суждениях, сынок.

В их разговор вмешался чужой голос. Это Мерик звал их с палубы:

– Капитан говорит, что начинается прилив, и пора отплывать. Ждать больше нельзя.

Мишель знаком показала эльфу, что слышит и согласна. Мерик, выполнивший свой долг, заковылял прочь, опираясь на палку, с ним рядом шла Мама Фрида со своим ручным тамринком. Маленькая команда корабля принялась за дело, разматывая канаты и готовясь поднять паруса.

У нее осталось мало времени, но она могла позволить себе провести рядом с сыном еще несколько секунд. Они с Тирусом уже полностью подготовились к отъезду, и их спутники тоже были готовы уезжать. Ее мерин, Гриссон, стоял оседланный, с полными переметными сумами… Могвид и Фардайл сидели в маленьком фургоне, нагруженном припасами, а рядом с фургоном Тирус и трое воительниц-Дро сидели верхом на своих собственных лошадях. Крал тоже уже сел на своего черного боевого коня Роршафа, и обоим – и коню, и всаднику – явно не терпелось уехать с наступающим рассветом.

Двух оставшихся лошадей – степного жеребца Эррила и маленькую кобылу Елены – завели на корабль и заперли в маленьком стойле в трюме. Все было закончено.

Кроме последнего прощания.

Мишель повернулась и в последний раз взглянула сыну в глаза. Никакие слова не могли уменьшить эту боль. Мать и сын просто упали в объятия друг друга. Обнимать огра было все равно что обнимать необработанный камень, но Мишель только крепче прижала сына к себе. Она хотела навсегда запомнить это мгновение.

Она прижалась к сыну, ее взор затуманился от воспоминаний о том, как она держала его на руках в младенчестве, и часть ее души ответила на эти воспоминания. Мишель почувствовала, как тает ее плоть и гнутся кости, и скоро обнаружила, что ее руки сомкнулись у Толчука за спиной. Она вспомнила его отца и ту радость, которую они некогда разделяли, и ее тело продолжало изменяться. Она услышала, как рвется ткань и кожа ее одежды, но не обратила на это никакого внимания, не устыдилась.

Скоро уже не человеческая, а огрская мать обнимала своего сына-огра. Почувствовав перемену, Толчук слегка отстранился от нее и уставился на нее широко раскрытыми глазами, в которых сияли слезы.

– Мама?

Мишель знала, что он видит. Маленькую женщину-огра. Свою истинную мать. Когтистая и клыкастая, она улыбнулась. Ее голос был рокотом гор.

– Ты – мой сын. Никогда не забывай, что ты – мое сердце. Ты – моя величайшая гордость. Я смотрю на тебя и понимаю, что моя нелегкая жизнь прожита не зря.

Они снова обнялись, и свет рассвета согрел горизонт, а чайки криками приветствовали восходящее солнце. Казалось, даже птицы почувствовали боль сердца матери – ибо Мишель почему-то знала, что обнимает своего сына в последний раз.

11

Задыхаясь от боли, Флинт понял, что у него остался только один шанс. Ему нужно было, чтобы и мастер Ваал, и капитан Джарплин оказались у него за спиной. Пока они готовили костяной бур, Флинт тайком разминал пальцы, чтобы восстановить кровообращение. От боли перед глазами танцевали искры.

Первую стадию обработки он выдержал, испустив один-единственный крик. Несколько секунд назад капитан Джарплин подошел к Флинту с кинжалом. Флинт выругался и плюнул в Джарплина, притворяясь, что все еще крепко связан. Справиться с одним капитаном было недостаточно. Так что Флинт терпел, когда Джарплин надрезал ему кожу над основанием черепа, вогнав острие до самой кости. Флинт не притворялся, когда кричал. На мгновение перед глазами у него все почернело, но он справился с наползающей темнотой, закусив губу и схватившись за веревки.

И теперь он чувствовал, как кровь густыми ручейками стекает по его шее. Если он слишком резко двигал головой, каюта начинала кружиться у него перед глазами.

– Джарплин, не делай этого, – выдохнул он. – Будь самим собой!

Капитан только улыбнулся.

Его первый помощник, желтокожий мастер Ваал, повернулся к Джарплину.

– Мы готовы.

Воздух, проходя через его заостренные зубы, придавал его голосу легкую шепелявость.

Флинт читал о племенах на островах у берегов Гульготы, где дикари питаются человеческой плотью и затачивают себе зубы, словно звери, чтобы удобнее было вгрызаться в сырое мясо. Говорили, что они поклоняются скалтумам, и что поедают человеческую плоть и превращают свои зубы в клыки они для того, чтобы больше походить на крылатых демонов Темного Лорда. Флинт подозревал, что Ваал был одним из этих мерзких островитян. Он уже заметил, что в бритом затылке этого человека отверстия не было. Никакая склизкая тварь не управляла его волей. Жестокости, которые творил Ваал, он делал по собственной воле.

Он был настоящим врагом.

Джарплин положил вонючую тварь на протянутую ладонь Ваала. Первый помощник подошел к Флинту и вытер кровь с его шеи. От холодного прикосновения пальцев этого человека по коже Флинта поползли мурашки. Затем Ваал полил существо кровью Флинта. Это движение, похоже, возбудило маленькую тварь. Щупальца и слепые, ощупью двигавшиеся усики обвили пальцы Ваала, продолжавшего поглаживать чудовище.

– Подготовь его, – приказал Ваал.

Джарплин подошел к Ваалю с длинным стальным буром. Теперь они стояли по обе стороны от Флинта. Ждать было больше нельзя.

Зажав свой крохотный ножик в одной руке и деревянные планки кресла в другой, Флинт заорал и бросился в атаку. Подпрыгнув, он выхватил из-под себя стул и ударил им Ваала. Худощавый первый помощник отлетел в сторону. Не останавливаясь, Флинт обернулся к ошарашенному капитану. Не успел Джарплин, защищаясь, поднять бур, как Флинт сделал выпад и нанес ему удар кулаком. Джарплин от удара завертелся, а Флинт прыгнул капитану на спину.

Они упали на дощатый пол, старые доски затрещали под их весом. Флинт схватил Джарплина за серо-стальные волосы и, задыхаясь, несколько раз ударил капитана лицом об пол. Ему нужно было поскорее справиться с Джарплином, потому что он быстро слабел.

– Сдавайся, Джарплин! – крикнул он капитану в ухо.

Но капитан продолжал драться. Он нанес удар локтем Флинту в подбородок, отчего у Флинта из глаз искры посыпались. Флинт выпустил волосы Джарплина. Капитан поднялся под ним, Флинт теперь сидел верхом у него на спине, словно на взбесившейся лошади. Если Джарплин сумеет освободиться…

Флинт поднял вторую руку – старые инстинкты все еще заставляли его сжимать ножик в кулаке. Он слишком долго прожил среди пиратов, чтобы выпустить оружие из рук во время драки.

Не раздумывая над своим следующим действием, Флинт опять схватил Джарплина за волосы и дернул вверх, обнажив сморщенную дырочку у основания черепа капитана. Он ударил тоненьким ножиком в дырку, затем обратной стороной руки вогнал нож в глубину черепа.

Джарплин дернулся и сбросил Флинта со спины. Флинт покатился по полу каюты и остановился у столика. Джарплин дернулся во второй раз, все еще пытаясь подняться на четвереньки. По рукояти ножа текла кровь. Боль перекосила лицо капитана.

Затем, словно перерезали какую-то натянутую нить, Джарплин безвольно упал на пол. Его измученное лицо, повернутое к Флинту, перед смертью расслабилось. Его губы шевельнулись, но звука не последовало. Но Флинт понял, что сказал ему его бывший капитан: «Прости меня». По крайней мере, в последний момент своей жизни Джарплин был самим собой.

Флинт потянулся к Джарплину, когда что-то нанесло оглушающий удар по его собственному черепу. В глазах у него потемнело, и он упал на палубу лицом вперед. На одно мгновение его зрение прояснилось. Ошеломленный, он увидел, как из-за спины у него вышел Ваал с дубинкой в одной руке и слизистой тварью в другой. Ваал взял из руки Джарплина бур.

– Нет, – простонал Флинт.

– Ты будешь моим новым псом, а я – твоим хозяином, – прошепелявил Ваал ему в ухо, становясь коленями Флинту на спину и тем прижав его к полу. – Когда я закончу, ты будешь лизать мне башмаки.

Слишком слабый и оглушенный, чтобы сопротивляться, Флинт мог только застонать, почувствовав, что острие бура вошло в рану на его шее.

Он еще раз услышал шипящий голос своего мучителя:

– Поскольку ты получишь последнего улджинна на корабле, твои друзья, которые сидят внизу, послужат мне по-другому. Я думаю, из той молодой девушки получится несколько отличных жареных бифштексов.

Флинт попытался сражаться, но был еще слишком слаб. Он почувствовал, что его лоб прижали к полу.

– А теперь не двигайся, мой седой пес.

Затем в его череп вонзилась сталь, и Флинт потерял сознание.

* * *

Держа в руках карличий молот, Елена стояла над неподвижным телом корабельного повара. Его грязный рваный передник лежал там, где Эррил размахнулся и впечатал повара в стену. Толстяк повалился на палубу, словно мешок картошки. После этого Эррил и Джоах отправились в соседний проход – посмотреть, нет ли там других пиратов – оставив Елену сторожить повара. Если он придет в себя, она должна была с помощью молота заставить его замолчать.

Мальчик Ток стоял у входа на камбуз, обеспокоенно прижимая кулачок к горлу.

– Гимли умер?

Глядя, как поднимается и опускается грудь повара, Елена покачала головой.

– Просто сильно ударился головой.

Она потрогала пальцем молот, провела рукой по рунам, вырезанным на его длинной рукояти из железного дерева. Если ей придется воспользоваться этим оружием, повар получит нечто похуже сильной головной боли. Она надеялась, что он не придет в себя.

Поблизости в котле над огнем булькала и бурлила густая каша с рыбой. Теплые запахи дразнили желудок Елены. Она уже давно ничего не ела. Но у них не было времени задерживаться из-за таких мелочей, как еда – Флинт издал один-единственный крик. Последовавшая тишина действовала им на нервы, пока Ток вел их к их поклаже, а затем по узким лазам и заваленным настилам к камбузу.

В дверях появился ее брат Джоах.

– Все чисто, – прошептал он. – Ток, веди нас в каюту капитана.

Мальчик кивнул, заставив себя отвернуться от сопящего повара.

– Это уже совсем близко.

Он метнулся прочь из камбуза.

Елена и Джоах последовали за ним. В проходе их ждал Эррил. Он стоял на коленях над телом другого пирата, но этот пират не дышал. Елена увидела, почему. Его шею охватывала маленькая железная рука. Когда они подошли поближе, железные пальцы разжались. Эррил поднялся на ноги, и кулак поднялся вместе с ним. Обернувшись к ним, стендаец подвигал пальцами железного кулака, как своими, и Елена знала, что в определенном смысле так оно и было. В железном талисмане жил дух мальчика-мага Денала, связанный со стендайцем. Эррил мог пользоваться им, как своей настоящей рукой, когда это было очень надо и когда он как следует сосредотачивался.

– Он напал на меня из-за угла. Неожиданно, – сказал Эррил, пожав плечами. – Я придушил его несколько сильнее, чем надо.

– Это Самэл, – тихо сказал Ток, вытаращенными глазами глядя на мертвеца. – Он иногда делился со мной своей порцией сладкого.

– Мне жаль, – сказала Елена.

Ток покачал головой.

– После того, как они запихнули ту тварь ему в голову, я видел, как он убил Джефферса. Перерезал ему горло не задумываясь, а ведь когда-то они были лучшими друзьями. – Мальчик повернулся к Эррилу. – Может быть, и хорошо, что он теперь мертв. Я не думаю, что он мог бы жить после того, что сделал.

Внезапно труп моряка дернулся в жутком спазме. Что-то бледное и толстое с щупальцами выскользнуло из-под его головы и поползло по полу, словно слизняк.

С перекошенным от отвращения лицом Эррил ударил тварь каблуком и раздавил. Извилистые щупальца переплетались и изгибались под его сапогом, не находя добычи, затем замерли. Запах гниющего мяса наполнил коридор.

Эррил взглянул на Тока.

– Веди нас в каюту капитана.

Не глядя на труп, Ток переступил через него.

– Сюда.

Держа молот наготове, Елена последовала за ним. Джоах держался рядом с сестрой в узком коридоре, крепко сжимая свой посох.

Поднявшись по короткой лестнице и свернув в еще один коридор, они оказались перед двойными дверями, которые вели в большую каюту. Ток встал перед этими дверями, указал на них и прошептал:

– Там.

Эррил кивнул и быстро оглядел остальных, проверяя, готовы ли они. Затем он поднял кулак и постучал. В узком коридоре стук казался очень громким.

Изнутри прозвучал голос:

– Уходите! Я велел не беспокоить нас!

– Мастер Ваал, – прошептал Ток.

Эррил произнес:

– Мастер Ваал, господин! Мы человека в трюме поймали! Я думаю, вам следует посмотреть!

– Будьте вы все прокляты! Я почти закончил и скоро приду на палубу! Посадите пленника к остальным!

– Да, господин!

Эррил кивнул Елене. Она шагнула вперед и взмахнула молотом над головой. Благодаря магии, заключенной в рукояти оружия, оно было не тяжелее метлы. Она с размаху ударила им по дубовой двери.

Дерево треснуло и разлетелось.

Эррил прошел через летящие обломки прежде чем Елена закончила удар. Джоах последовал за стендайцем.

Елена переступила через разбитый порог. Ток прятался у нее за спиной. Внутри она увидела очень много крови. Капитан лежал лицом вниз в луже собственной крови. Странный первый помощник сидел на спине Флинта с буром в руках, по его лбу тек пот. Он удивленно вытаращил глаза на влетающих в каюту новоприбывших.

Не успел Ваал моргнуть, как Эррил уже поднес кончик своего меча к его горлу.

– Одно слово, и ты попробуешь мою сталь, – прорычал он. – А теперь слезай с моего друга.

Елена подбежала к Флинту. Он еще дышал, но крови было слишком много. Рана в затылке сильно кровоточила. Она потянулась к ней рукой в перчатке, чтобы остановить кровотечение, но тут из раны появилась длинная бледная змейка и втянула воздух. Елена в ужасе отдернула руку.

– Вы опоздали, – сказал желтокожий первый помощник с улыбкой, обнажившей ряд заостренных зубов. – Улджинн уже укоренился. Этот человек мой. Если я умру, умрет и он. И вся команда тоже.

– Так тому и быть, – сказал Эррил. Смерть была ясно написана на его лице. Он напрягся, собираясь проткнуть слугу Темного Лорда.

– Подожди, – крикнул Джоах. – Может, этот человек что-нибудь знает. Что-нибудь полезное для нас.

Ваал плюнул.

– Я ничего вам не скажу.

Рука Эррила дрогнула, кончик меча провел по горлу Ваала красную линию. Елена могла прочесть мысли стендайца. Ему так отчаянно хотелось убить этого демона, мучившего и пытавшего его друга, но в словах Джоаха было слишком много правды. Пока этот человек у них в руках, остальные пираты не представляют серьезной угрозы. Если это желтокожее чудовище сказало правду, быстрый удар по его горлу убьет всю команду.

– Джоах, свяжи этому негодяю руки за спиной. Крепко.

– А как же Флинт? – спросила Елена. Старый моряк не двигался. Он просто неподвижно лежал на полу. Щупальце твари высунулось наружу, словно слепой червь, через седые волосы у него на затылке.

Ток ответил:

– Эт-той твари нужно полдня, чтобы завладеть человеком. После этого он либо очнется, либо умрет в конвульсиях.

Елена подняла руку в перчатке.

– Эррил?

Стендаец понял, о чем она спрашивает. Он кивнул. Если она попытается исцелить Флинта, в любом случае хуже не будет.

Елена сняла перчатку, обнажив алую кожу на руке.

Увидев это, Ваал напрягся и забился. Но Джоах уже крепко связал его, и Эррил не отводил меча от его горла.

– Ты! – крикнул Ваал. – Ты – ведьма!

Елена не обратила на него внимания и повернулась к Флинту.

Голос Ваала стал озадаченным, растерянным:

– Мой господин велел мне искать маленькую девочку со стрижеными волосами, крашеными в черный цвет, а не… не женщину. – Ваал застонал. – Если Черное Сердце узнает, как я облапошился…

Елена обрадовалась, услышав, что Темному Повелителю известно не все. Но этот обман мог сработать только однажды. Если Рокингем выжил после нападения на «Морской Скороход», повелитель Гульготы скоро узнает о ее трансформации. Елена тряхнула головой. Об этом она подумает позже.

Отложив в сторону молот, она вытащила из ножен серебряный ведьминский кинжал, вонзила кончик в большой палец и отбросила тревоги. Ей нужно было спасти друга.

Елена поднесла кровоточащий палец к ране на затылке Флинта. Густая красная капля скатилась с ее пальца и упала на извивающееся щупальце чудовища. Оно зашипело, словно ее кровь обожгла его. Елена поджала губы. Магия, что текла в ее крови, могла уничтожить эту тварь. Раненое существо отдернуло щупальце и скрылось в черепе Флинта.

– Не так быстро, мой маленький зверек, – пробормотала она и обратилась к своей магии. Теперь она была уверена, что может убить чудовище, спрятавшееся в Флинте. Но может ли она это сделать, не убив друга? Такое исцеление потребует очень тонкой работы.

Слегка прикрыв глаза, Елена магически ощупала края порванной кожи. Там, где она прикасалась к коже, разорванные ткани начинали заживать. Елена почувствовала, что поток крови превратился в тонкую струйку. Она осторожно просунула тончайшую огненную нить глубже в рану, к существу, прятавшемуся внутри.

Теперь Елене оставалось полагаться только на свои магические инстинкты. Она отправила их вдоль огненной нити, словно паука, ползущего по паутине за спрятавшейся мухой. Задержав дыхание, она полностью закрыла глаза и отвлеклась от всего окружающего. Вокруг нее утихли даже тихие шепотки и шорох шерстяной одежды. Она видела только узоры из тьмы и света. Она вошла в мир теплого сияния и поняла, что это – сущность Флинта. Она почувствовала, что обычно эта сущность сияет ярче, но сейчас померкла от раны и драк. Магическая нить была похожа на серебристо-красный факел, и надо было действовать очень осторожно, чтобы свет этого факела не затмил окружавшее его сияние. Одним-единственным слишком горячим прикосновением она могла выжечь всю душу своего друга, оставив лишь пустую оболочку. Эта ужасная мысль помогла Елене пригасить сияние своей нити до крохотной искорки.

Пробираясь глубже в этот незнакомый мир, следуя за магической нитью, словно за путеводной звездой, она увидела впереди своего врага: черное пятно на мягком сиянии Флинта. Улджинн. Горбатый клубок тьмы, похожий на спутанные корни в сияющей почве. Из него уже начали прорастать темные щупальца и волокна.

От этого мерзкого зрелища в сердце Елены разгорелся гневный огонь. Это темное пятно выглядело таким неправильным. Оно было не просто угрозой ее другу; оно как будто испачкало саму жизнь. От одного вида этого пятна ее тошнило. От желания сжечь его, испепелить, она чуть не потеряла контроль над собой. Ведьминский огонь вспыхнуло и разгорелось.

Нет!

Елена заставила огонь утихнуть. Она не позволит этому чудовищному существу управлять ее действиями. Пламя снова превратилось в яркую искру, и Елена продолжала приближаться к твари. Подобравшись поближе, она поняла, что не все черные корни заканчиваются внутри души Флинта – два из них уходили за ее пределы. Она почувствовала, что через эти нити течет немалая сила, и подошла еще ближе. В этих нитях пульсировали угроза и боль. Испытывая тошноту, Елена пережгла оба корня одной вспышкой ведьминского огня.

Сделав это, она заметила две вещи. В одном корне она почувствовала извращенный разум, связанный с улджинном через этот корешок, и каким-то образом поняла, что это Ваал. Ее ненависть к Ваалю расцвела. Его дух был настолько омерзителен, что даже кратчайшее прикосновение к нему вызвало у нее желание вымыться. Но этот краткий взгляд в разум Ваала не мог сравниться с тем, что она испытала, перерезав второй корень. Она словно тонула в море зла. Оно окатило ее, когда она перерезала корень, и чуть не залило ее собственную душу. Она отгородилась от этого зла своим магическим огнем, вспыхнувшим еще ярче.

К счастью, это нападение продолжалось долю секунды, но Елена успела заметить пару злобных красных глаз, уставившихся на нее – глаз, вырезанных из рубина. Глаз виверны. Она внезапно поняла, что делает на корабле черная статуя.

Она отшатнулась от перерезанных нитей, глядя, как они сморщиваются и исчезают. Ее охватили ужас и паника охватили ее, но она крепко держала свою магию в узде. Обернувшись к оставшейся массе тьмы, она быстро выбросила сеть огненных нитей и оплела ими улджинна. Скоро она выжгла все следы тьмы, оставив душу Флинта незапятнанной. Она не стала задерживаться, чтобы полюбоваться на свою работу. Прежде, чем они могли счесть себя свободными, ей предстояло выдержать более серьезную битву.

Елена втянула в себя свои магические нити и обратилась к себе самой. Она моргнула и открыла глаза, осознавая, где она. Полностью освободившись от духа Флинта, она освободила свою магию, и ее руку охватило пламя.

Остальные отшатнулись от этой неожиданной вспышки.

Елена не обратила на это внимания. Поднявшись на ноги, она пошла туда, где стоял Ваал с мечом Эррила у горла.

Ток заговорил у нее за спиной.

– Флинт… он будет жить?

– Улджинна больше нет, – ответила она голосом, холодным от гнева.

– Что такое, Елена? – спросил Эррил. Он очень хорошо ее знал.

В ответ Елена схватила Ваала за горло. Ее пылающие пальцы обожгли его кожу. Он заорал, воздух наполнил запах горящей плоти. Очень просто было бы совсем пережечь его тощую шею, и на миг она даже задумалась об этом.

Ваал, должно быть, почувствовал ее мысли.

– Нет! – прохрипел он.

– Почему? – прошипела она. – Зачем ты это сделал?

Он понял, о чем она спрашивает, и в его глазах появился ужас. Ее не интересовали улджинны с щупальцами и рабы, в которых они превратили пиратов. Это не имело значения по сравнению с куда более страшной угрозой, спрятанной в недрах корабля. Ваал задрожал в ее хватке.

Она подняла его за горло – магия придала ей силу десятерых.

– Отвечай мне!

* * *

Неподвижно стоя с мечом в руке, Эррил наблюдал, как Елена трясет Ваала, словно собака кролика, и в ее зеленых глазах пылает ярость. Эррил еще никогда не видел ее такой взбешенной.

Елена наклонилась ближе к своему пленнику.

– Зачем ты привез ее сюда?

По щекам Ваала потекли слезы. По его шее поднимался дым.

– Слуга Темного Лорда… в башне… Претор… он потребовал.

Эррил знал, о ком он говорит. Он подошел ближе.

– Мой брат.

Елена подняла свободную руку, приказав ему замолчать, и продолжала допрашивать Ваала:

– Куда ты ее вез? В Порт Роул?

Вися в ее пылающей хватке, Ваал попытался кивнуть.

– Да, и оттуда вверх по реке на барже.

У Эррила кончилось терпение.

– Елена, что ты узнала? – он указал туда, где у дверей несли стражу Джоах и Ток. – Говори прямо. Скоро пираты узнают, что мы бежали.

В ответ Елена швырнула тощего иноземца через всю каюту. Ваал впечатался в дальнюю стену и свалился на пол безвольной грудой. Он съежился, увидев, как языки ведьминского пламени поднимаются у нее по руке, но Елена не обратила внимания на его ужас и обернулась к Эррилу.

– Статуя в трюме – это не просто эбонит. Находясь внутри разума Флинта, я почувствовала связь статуи с улджиннами и уловила намек на ее истинную сущность, на еще более темный секрет этого камня. – Елена задрожала от ярости.

Джоах подошел поближе к сестре.

– И что это, Ель?

– Этот камень – чрево, – ответила она. – В его глубине зреет такое страшное зло, что тончайшая струйка его духа чуть не погасила мой собственный. – Елена перешла кабину и подняла Трайсил с пола. Держа рунный молот в руках, она снова обернулась к Ваалу. – Даже если бы этот молот смог разбить каменную оболочку, я боюсь, что то, что зреет внутри нее, уже слишком сильно, чтобы я могла с ним справиться. Если освободить его сейчас, оно уничтожит всех нас.

– Но что это за тварь? – спросил Джоах голосом, сухим от страха.

Елена покачала головой и присела рядом с Ваалом, который все еще лежал, свернувшись в клубок, у основания стены.

– Но вот он знает.

Ваал попытался поглубже вжаться в стену.

Елена подняла свою рубиновую руку, с кончиков ее пальцев снова слетели тонкие языки пламени. Она погрозила ими иноземцу, словно выпущенными когтями.

– Говори, что спрятано внутри эбонитовой статуи.

– Я… я не знаю… правда. Слуга Темного Лорда связал мою кровь с ее силой, чтобы я мог управлять улджиннами. Я должен был отвезти статую в Порт Роул, затем вверх по реке в горы. Мне больше ничего не сказали. Я больше ничего не знаю.

Елена обуздала свою магию, она почувствовала, что очень устала. Ее гнев угасал. На усталом лице залегли глубокие морщины.

– Он говорит правду, – грустно сказала она.

– Не всю, – возразил Эррил. – Кое о чем он умалчивает. – Эррил наклонился к желтокожему чужеземцу. От Ваала пахло страхом и засохшей кровью. Эррил поднял его подбородок кончиком меча и посмотрел прямо в его странные фиолетовые глаза.

– Куда именно в горы ты должен был отвезти это каменное чрево?

Ваал задрожал от прикосновения острия меча и их пристальных взглядов.

– В маленький городок… в предгорьях.

– Назови его.

– Винтерфелл.

Елена и Джоах ахнули. Эррил просто смотрел, пытаясь придумать, зачем статую нужно было везти в Винтерфелл. Почему именно в тот город, где выросла Елена? Что это значит?

Их потрясенное молчание прервалось клокочущим стоном Флинта. Все взгляды обернулись к нему. Старик перекатился на бок, слишком слабый, чтобы подняться. Эррил не отводил меча от Ваала, но Джоах подошел к Флинту и помог старику сесть. Флинт оглядел комнату затуманенными покрасневшими глазами. Похоже, он быстро оценил обстановку. Одна рука метнулась к затылку.

Джоах сказал:

– Не беспокойся. Елена избавила тебя от чудовища.

Он опять застонал.

– Но все равно… мне как будто голову пополам разрубили.

Эррил опять обратился к Ваалу.

– Эта статуя – что ты должен был сделать с ней, добравшись до Винтерфелла?

Ваал отшатнулся.

– Дотащить до каких-то старых развалин и просто оставить там. Это все, что я знаю.