Текст книги "Это - убийство?"

Автор книги: Джеймс Хилтон

Глава XIV
Третья, и последняя детективная история

В первый момент Ривелл был настолько удивлен, что не мог вымолвить слова. Наконец, пожав протянутую ему руку, он выдавил:

– Мистер Ламберн? Но ведь… Я думал, вы вернулись в Вену!

Гатри предложил стул вновь пришедшему.

– Да, вы уже знакомы, – заметил он, широко улыбаясь. – Можете, Ривелл, не волноваться, это не настоящий Джеффри Ламберн. Такого персонажа нет на белом свете… Это мой коллега, детектив Каннелл из Скотланд-Ярда.

Изумление Ривелла нарастало.

– Я был Джеффри Ламберном лишь некоторое время, – скромно пояснил Каннелл. – Как я понимаю, Гатри, вы еще не все рассказали нашему другу?

– Да, не до конца, – кивнул Гатри. – Первая часть заняла несколько больше времени, чем я рассчитывал. У меня уже в горле першит после такой длинной речи. Может быть, остальное доскажете вы, Каннелл?

– Хорошо! – Второй сыщик с улыбкой обернулся к Гатри. – Мы должны извиниться перед вами, но думаю, вы нас простите, когда узнаете еще кое-какие детали. Почему мы говорим с вами об этом? Да потому, что мы оба терпеть не можем обманывать ни в чем не повинных людей. А если такое случается, то потом стараемся загладить свою вину и раскрыть обман… Вы выпьете еще бренди со мной?

Ривелл не смог издать ни звука, но его молчание было принято за знак согласия.

– На каком месте оборвался рассказ? – осведомился Каннелл.

– Я остановился на мнимом признании Ламберна и моем мнимом закрытии следствия, – сказал Гатри.

– Так вот, мы с Гатри много вечеров ломали себе голову и спорили, но так и не обнаружили никаких доказательств!.. Ничегошеньки! Слово, вылетевшее из уст молодой леди, само по себе не служило уликой. Если бы мы обратились к судебно-медицинским экспертам с просьбой определить траекторию пули, попавшей в череп застреленного мальчика, они ничего бы не сообщили, поскольку череп был разнесен на куски. Более того, у нас и теперь не так много улик против нее. Даже покушение на вашу жизнь потребовало бы веских доказательств. Кстати, вас может заинтересовать тот факт, что револьвер, из которого она в вас целилась, принадлежал ее мужу. Эллингтон купил его недавно, готовясь к отъезду в Кению.

– А если бы вы оказались застрелены, то Эллингтона, скорее всего, повесили бы! – заметил Гатри. – Как видите, у этой женщины даже в панике была своя железная логика!

Ривелл отрешенно покачал головой:

– И все-таки не могу понять, зачем вам нужно было вмешиваться в это дело, мистер Каннелл. Почему вы появились в Оукингтоне под видом Джеффри Ламберна?

– Именно это я и собираюсь вам объяснить. Видите ли, когда мы с Гатри исчерпали все возможности продолжать следствие, мы решили предпринять вместо лобовой атаки, так сказать, обходной маневр. И при вашем невольном участии нам это удалось.

– Мне все-таки непонятна цель вашей маскировки.

– Сейчас поймете. Детали этого плана были придуманы мной и согласованы с Гатри. Идея была в том, чтобы находиться рядом с миссис Эллингтон и наблюдать за развитием событий. И был придуман персонаж по имени Джеффри Ламберн, который прибыл в Оукингтон, встретил нашу героиню и нашел ее совершенно очаровательной. Но больше всего я хотел встретиться с вами. Я хотел рассказать вам правду о Ламберне, о своем воображаемом «брате». И я горд тем эффектом, который мой рассказ на вас произвел.

– Вы хотите сказать – тем, что наплели мне небылиц?

– Никоим образом! Все сказанное мною очень близко к истине. Макс Ламберн действительно оставил завещание в пользу миссис Эллингтон. А моя характеристика этого человека, основанная на анализе документов, ближе к реальности, чем то, что мог сказать Гатри.

– Вполне возможно! – заметил Гатри. – Я не претендую на умение производить психоанализ. Всякие психологические штучки мне противны, хотя в некоторых случаях они обоснованны…

Каннелл кашлянул и продолжил:

– Теперь вы понимаете, мистер Ривелл, что мы не могли поверить в злодеяния Ламберна по той простой причине, что не того сорта он был человек. Надеюсь, я сумел вас тогда убедить, что он не мог совершить такого ужасного преступления?

– То есть вы хотели, чтобы я пришел именно к такому заключению?

– Более того, я хотел, чтобы вы начали расследование оукингтонских тайн заново! Причем на свой страх и риск. Именно так вы и поступили. К тому же мне хотелось, чтобы вы сблизились – насколько это возможно – с нашей прекрасной леди. Вы и это сделали. Неплохо было бы, если бы вы и ее хоть слегка в чем-нибудь заподозрили, ибо слова, сказанные вам Джеффри Ламберном, были именно на такое нацелены… Этот пункт плана не сработал, верно, зато все остальное шло, как задумано. Суть плана состояла в том, чтобы рано или поздно она сообразила, что вы находитесь в Оукингтоне для проведения собственного расследования. И что игра еще не закончена, вопреки ее надеждам. Я рассчитывал, что она сыграет в отношении вас роль Далилы при Самсоне. Я надеялся, что ей удастся и эта актерская работа. Гатри возражал мне. У нас с ним вообще расходятся взгляды на жизнь. И вот, когда мы следили за развитием ваших отношений, мы видели, как она изводилась, глядя на человека, который теряется в догадках, конечным и истинным ответом на которые была она сама! Ночь за ночью она видела вас за письменным столом в своей комнате. Вы, со своей стороны, видели ее по утрам бледной и измученной и относили ее скорбный вид на счет безобразного поведения мужа. Но дело было не в нем. Дело было в вас.

– Именно этого вы и добивались?

– Верно. Мы знали ее слабое место. Это был страх. Даже когда она находилась в абсолютной безопасности, она не могла отделаться от страха быть разоблаченной. И дважды, под влиянием безотчетного страха, она впадала в панику. Мы с Гатри были уверены, что так будет и в третий раз. Мы ждали – и наконец это произошло, хотя и не совсем так, как мы ожидали…

Ривелл залпом допил бренди.

– Это подло! – заявил он свирепо. – Это грязная игра! Почему вы не могли наблюдать за ней открыто? А? Если уж ее так напугал я, вы бы ее напугали гораздо сильнее!

Каннелл покачал головой.

– Подумайте, ведь мы сыщики, – мягко заметил он. – У нас нет права находиться в Оукингтоне не в форме служителей закона. Если бы мы там остались, нам пришлось бы кого-нибудь арестовать. А если арестуешь человека, заводится уголовное дело. А дела-то и не получалось! Не забывайте об этом. Сколько могут два детектива торчать в элитарной школе, терзая людей допросами и подозрениями без всякого на то веского основания? Вы должны нас понять. Это занятие более подходило для одаренного любителя, и особенно подходил нам старый выпускник, которого директор согласился бы назначить своим секретарем.

– Черт возьми! – вскричал Ривелл. – Директор тоже играл в ваши игры?!

– Да, он нам помогал. Это было просто необходимо.

Ривелл угрюмо глядел на сыщиков.

– Теперь понятно, – произнес он не вполне твердым голосом. – Понятно… Я у вас был куклой, да? Приманкой? Сами вы ни черта не смогли раздобыть и решили таскать каштаны из огня моими руками?

От выпитого бренди Ривелл обмяк, ярость сменилась легким головокружением, но он продолжал говорить:

– Может, быть, вы, не сумев раскрыть другие убийства, надеялись, что она убьет меня и тогда все будет очень просто?

Каннелл грустно покачал головой:

– Дорогой Ривелл, это несправедливо по отношению к нам. Мы никак не предполагали, что вы можете оказаться в опасности.

– Ваше письмо ко мне все прояснило! – вмешался Гатри. – Когда я его прочел в вашей комнате, я решил не выпускать вас из виду. Тем вечером я наблюдал за вашим домом. Видел, как она пришла к вам. А чуть позже заметил странную фигуру, которая высовывалась из окна соседней с вами комнаты, и сообразил, что надо спешить к вам на выручку. В общем, вы обязаны жизнью нашему шпионству…

– К тому же вы не пострадали! – добавил Каннелл.

В голове у Колина нарастала тупая боль.

– Значит, я не пострадал? Меня водили за нос, следили за мной, а я… А я ничего… ничего… – И тут Ривелл пошатнулся на стуле и упал головой на стол.

Два сыщика кое-как подняли его на ноги и вывели на улицу, где холодный воздух несколько отрезвил Ривелла.

Перед тем как усадить его в такси, Гатри сказал ему:

– Кстати, запомните хорошенько – оукингтонские тайны еще наделают много шума. Ко мне уже приходил один знакомый издатель с Флит-стрит, спрашивал, не могу ли я написать серию статей об этом процессе. Я отказался – не мое это занятие. Но я рассказал о вас и заверил его, что вы в курсе дела и знаете нашу леди как облупленную. Так что не удивляйтесь, если в скором времени к вам поступит предложение написать книжку. Можете назвать роман «Миссис Эллингтон. Такой я ее знал». Или что-нибудь в этом роде. И мой вам совет – берите не меньше ста фунтов, не уступайте ни пенни. Они дадут и больше, если вы будете стоять на своем.

Каннелл добавил:

– Не думайте о нас слишком плохо. Мы сделали только то, что должно быть сделано, и сделали так, как сумели. А вы нам очень здорово помогли…

Ривелл почувствовал, как ему трясут руку. Потом дверца захлопнулась, машина тронулась, и его голова откинулась на спинку сиденья.

Он был в полусне, когда такси остановилось у его дома. Шофер вышел из машины, отворил дверцу и дружелюбно растолкал Ривелла.

– Все в порядке, сэр! – заверил водитель, когда Ривелл стал рыться в своем бумажнике. – Мне заплатили те джентльмены. Позвонить за вас в дверь или вы готовы проделать это самостоятельно? Тогда до свидания. Будьте осторожны – тут ступеньки…

Через две минуты Ривелл уже благополучно распростерся в своем любимом кресле. Миссис Хьюстон не было дома, она совершала очередное паломничество на могилу покойного мистера Хьюстона. Толстый кот, выражая свою симпатию к Ривеллу, потерся боком о его ноги.

Алкоголь постепенно выветривался, на душе стало спокойнее, а полный душевный комфорт вернулся к нему с помощью спасительного цинизма… Да, пережито немало неприятных минут, но появилась перспектива заработать сто фунтов. И получен чек от директора на двадцать пять фунтов – весьма щедро за три недели секретарствования… «Миссис Эллингтон. Такой я ее знал»… Надо перешагнуть через все сантименты и написать все, как было. Во всяком случае, не в газетах или журналах. Может быть, отразить воспоминания в эпической поэме? Почему она свой цепкий ум, свою буйную фантазию, свое упорство, свою волю не направила на более благопристойные дела – заседала бы сейчас в парламенте или, по крайней мере, открыла салон красоты в Вест-Энде…[6]6
  Вест-Энд – западный аристократический район Лондона с предместьями.


[Закрыть]

Через час или два, когда его голова окончательно прояснилась, он решил принять участие в экспедиции на Новую Гвинею. Герой его эпической поэмы тоже мог бы предпринять аналогичное путешествие. Кстати, пора его познакомить с миссис Эллингтон. И Ривелл еще до полуночи сочинил стих, вспоминая о миссис Эллингтон уже не столько с горечью, сколько со спокойной умиротворенной грустью.

 
Когда о ней он думал, странное рождалось чувство.
Как будто бы она – таинственный бурливый океан,
Неведомый архипелаг, загадочный предмет искусства,
Туманный берег иллюзорных стран.
И в грезах он вкушал напиток колдовской,
И мнил себя Колумбом, Стэнли, Куком, Ливингстоном,
Взмывая в небеса чувствительной душой…
Увы. Пришлось душе на землю шлепнуться со стоном.
 

James Hilton
1900–1954

Английский писатель-романист Джеймс Хилтон родился в графстве Ланкашир, вырос в Лондоне и окончил колледж при Кембриджском университете.

Писать Хилтон начал в двадцатые годы, однако первая книга «Сама Катрина» («Catrine Herself») не принесла ему известности. Настоящий успех пришел к нему с выходом романов «Потерянный горизонт» («Lost Horizon», 1933) и «До свиданья, мистер Чипс» («Goodbye, Mr. Chips», 1934). Они впоследствии были экранизированы.

В первом из них повествуется о загадочном мире Тибета. Книге свойственна атмосфера романтики и оптимизма, и, видимо, именно за это ее так полюбили молодые читатели. Название волшебной страны Шангри-ла вошло во многие языки мира, став понятием, близким по значению к словам «нирвана», «рай».

Во второй книге, «Goodbye, Mr. Chips», описываются жизнь и смерть учителя старой английской школы. Книга выдержала испытание временем: мистер Чипс и по сей день является одним из любимейших литературных героев английских читателей.

Представленный в данной серии роман принадлежит к раннему творчеству писателя. Он был впервые опубликован в 1931 году под названием «Убийство в школе: детективная фантазия». Автор подписался псевдонимом Глен Тревор. Свое настоящее имя Хилтон поставил на обложке романа двумя годами позже, в 1933-м, когда книга вышла в США под названием «Это – убийство?» («Was it Murder?»).