Текст книги "Том 3. Наперегонки со смертью"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Джеймс Хэдли Чейз
Собрание сочинений в 32 томах
Том 3. Наперегонки со смертью

Наперегонки со Смертью

Глава 1

1

Я достал из кармана конверт и посмотрел на обратный адрес. Да, это именно здесь… Я поднялся по невысоким ступенькам, отворил дверь и вошел. Рядом с лестницей, ведущей на верхние этажи, висел список жильцов. Я нашел на нем то, что было нужно: «Анна Дейль. 3-й этаж, квартира 31». Я поднялся на третий этаж. На площадку выходили две двери. Одна была полуоткрыта. Я подошел к нужной двери и нажал кнопку звонка. Подождав некоторое время, нажал вторично. Однако, дверь никто не открыл. Я уже собрался уходить, решив вернуться сюда вечером, как позади раздался женский голос:

– Вы ищите Анни, не так ли?

Обернувшись, я увидел привлекательную блондинку, стоявшую на пороге соседней квартиры. Дверь была распахнута настежь, и я видел часть довольно крикливо обставленной комнаты.

– Не хотите ли зайти, дружок? – спросила она, перехватив мой взгляд.

От подобных предложений я отказываюсь крайне редко.

– Ну что ж, можно и зайти.

– Тогда о'кей! Вы ведь американец? У вас жуткий акцент.

Я утвердительно кивнул. Она прошла в комнату. Я взглянул на табличку на двери: «Элен де Фар» и вошел в квартиру. Когда мы уселись, она спросила:

– Что будем пить?

– Виски без содовой.

– О! Виски у нас во Франции большая редкость, и к тому же очень дорогая.

– Ничего, – ответил я, – я об этом предупрежден. – Достав из внутреннего кармана пиджака стеклянную фляжку с виски, я налил стаканы. – Так что вы хотели сказать мне о мисс Анни?

– О, всего-навсего то, что она не была в этой квартире уже три недели.

– Откуда вы знаете?

– Газеты и молоко, что оставляют у дверей ее квартиры, остаются нетронутыми. Я убираю их на другой день. Кстати, а кто вы такой?

– Я друг Анни.

– А-а, – понимающе протянула она.

– Это не совсем то, что вы думаете, – поспешно сказал я. – Мы были в одной группе во время Сопротивления… Вы не подскажете, где бы я мог ее найти?

– Не имею ни малейшего представления.

– А где она работает?

Блондинка пожала плечами.

– В каком-то ужасно дорогом закрытом баре.

– В каком?

Она лишь беспомощно улыбнулась.

– Может, она куда-нибудь уехала?

– Нет. Она всегда предупреждала меня, когда знала, что задержится в своем баре, а тем более, если заночует там. В баре у нее своя комната и бывают ночные приемы…

– Вы хотите сказать?..

– Нет. Она работала официанткой.

– Значит, она исчезла?

– Вроде того.

– Вы известили полицию?

– Нет. Я не люблю иметь дело с полицией.

– К ней за это время кто-нибудь заходил?

– Только какой-то тип с белыми волосами. Швейцарец. Что ему было нужно, он так и не сказал.

К тому времени виски уже кончился и я встал.

– Если Анни вернется или кто-нибудь будет ею интересоваться, сообщите мне. Я живу в отеле «Виктория», мое имя Берт Мейн. Полицию пока не вызывайте. Я сам сделаю это через некоторое время.

– Значит, вы уже уходите?

Я улыбнулся и надел шляпу.

– У меня еще много дел. – С этими словами я попрощался и вышел из квартиры. Оказавшись на улице, я достал из кармана письмо и в который раз перечитал:

«Берт! Приезжай немедленно! Мне необходима помощь.

Анна. 7/5. – 46 г.»

Письмо было написано ровно две недели назад. Видно, она писала второпях, на случайном клочке бумаги. С Анной что-то случилось, в этом нет сомнения. Нужно повидать друзей по Сопротивлению. Возможно, переговорив с ними, я пролью свет на это таинственное письмо Анны и ее исчезновение. Я не знал их адресов. Перерыв телефонную книгу, я обзвонил не менее сорока мест, но никого из них не нашел. Но я и не думал сдаваться. Я все же знал одно место, где обязательно можно найти кого-нибудь из них.

2

Этот кабачок находился в конце улицы Фум, на самом берегу Сены, почти в центре Парижа. Но он был настолько незаметен со стороны, что посетителей в нем было мало. О существовании этого кабачка я узнал из письма Анны. Она писала, что все мои друзья собираются в этом заведении.

В отеле я переоделся в кожаную куртку и кожаные брюки. В этом был некий оттенок воспоминаний прошлого – в то время, когда Париж был под властью бошей, я одевался точно так же. Меня даже звали тогда «Кожаная Смерть».

Было уже шесть часов вечера, когда я разыскал этот кабачок и по истертым ступеням спустился вниз. Заведение было почти пустым, и я, не увидев никого из знакомых, направился к стойке бара. Бармен, высокий, плотный человек с небольшими усиками и сверкающей лысиной, протирал стаканы: излюбленное занятие всех барменов.

– Привет, – сказал я ему.

Он угрюмо посмотрел на меня.

– Мне нужен Жак Дюкло.

– Я его давно не видел, – ответил он и посмотрел на меня уже с интересом.

– Тогда Франсуа Беттен.

– Его тоже давно у нас не было.

Я перечислил всех семерых, но бармен все время отрицательно качал головой.

– Они перестали ходить в мой бар что-то около двух недель назад, возможно, нашли место получше… – Он снова занялся протиранием стаканов.

– Виски есть? – с надеждой спросил я.

– Сто франков, – ответил он, вытаскивая бутылку.

– О'кей, – сказал я и кинул на стойку несколько смятых банкнот.

Усевшись за дальний столик так, чтобы видеть всех посетителей, я опорожнил стакан и закурил сигарету.

Перед самой войной я совершенно случайно оказался во Франции. Мы с женой совершали свадебное путешествие и были так поглощены друг другом, что не заметили, как немцы оккупировали Францию. Война застала нас в Париже. Мы пытались перебраться через границу, но были схвачены. Пятеро грязных немецких солдат схватили нас на дороге. Меня связали, и я видел, как эти скоты впятером изнасиловали и убили мою жену. Затем они решили поиздеваться надо мной. Они развязали мне руки. Солдаты были пьяны и поэтому вели себя весьма беспечно. Дальнейшее было легко и просто. Я выхватил у одного из расстегнутой кобуры пистолет и перестрелял всех. Но выстрелы привлекли бошей, которые двигались по дороге. Меня схватили и приняли за английского шпиона. Меня повезли в Париж в контрразведку, но по дороге я убил конвоира и сбежал. Три месяца я скрывался, время от времени делая вылазки для охоты за немцами. Убивать их мне было очень легко – до войны я занял первое место в Чикаго по стрельбе. За мою голову назначили большую награду. Однако, некоторые события сильно огорчали меня. Из-за меня расстреляли полторы сотни заложников, но я отомстил за них, а вскоре сколотил группу из девяти парней, таких же отчаянных, как и я. Анна примкнула к нам позже и стала десятой. Двое вскоре были убиты. Я сам два раза побывал в гестапо, но мне удавалось вырваться оттуда. Мы не были связаны ни с какой организацией. По собственной инициативе мы взрывали, убивали, пускали под откос поезда. Мы были просто убийцами и не скрывали этого, не прятались за красивые слова о мести врагу. На месте очередного убийства мы оставляли свой знак. Для Франции мы сделали много. Именно нам она обязана тем, что многие произведения искусства не были отправлены в Германию. Это была трудная работа. Да, моя жажда мести была удовлетворена полностью и даже больше…

После войны я уехал в Штаты. Друзья писали мне, но самой активной корреспонденткой была Анна. Еще во время войны я догадался, что она любит меня, но между нами стояла память о моей жене. Я боялся, что не смогу любить Анну так, как я любил Линду. Но вот теперь я примчался в Париж по первому ее зову. «Анна, ты изумительно красива, и я не мог поверить, что ты меня любишь, да и сейчас не уверен в этом до конца, – хотел сказать я ей. – И что это за странное письмо?..»

Кто-то тронул меня за плечо.

– Вы ищете Жака Дюкло? Так сказал мне бармен.

Я повернул голову. Передо мной стоял невысокий блондин в потрепанном костюме. Он говорил с сильным акцентом.

3

– Да, в самую точку.

В руках у него была бутылка «бордо» и стакан. Он сел на стул рядом со мной и наполнил стакан вином. Залпом выпив, он посмотрел на меня. Ему можно было дать лет сорок – сорок пять, но его удивительно молодили светлые, широко открытые глаза.

– Меня зовут Карл, – сказал он. – Я швейцарец.

– Берт, – представился я, кивнув головой.

– Я частный детектив и тоже разыскиваю Жака Дюкло.

– Вот как?

– Да.

Я уселся поудобнее и предложил ему виски. Он отказался, заметив:

– Я не понимаю, как вы, американцы, можете пить такую гадость… Хотите «бордо»?

– Я ничего не пью, кроме виски.

Он пожал плечами.

– Так это вы приходили к Анне Дейль? – спросил я.

– Да, я вижу, вы не теряете времени даром. Поэтому я предлагаю раскрыть карты: вместе мы скорее достигнем цели, чем поодиночке.

– Резонно, – заметил я. – Только меня интересует больше Анна, нежели Жак.

– Это, по сути дела, одно и тоже… Я думаю, что все последние исчезновения связаны между собой.

– Ну, если так…

Я вкратце изложил ему суть дела. Он потягивал «бордо» и внимательно слушал. Когда я умолк, он сказал:

– Все, что вы рассказали, для меня, собственно, не представляет какого-либо интереса. Меня больше интересует ваша деятельность во время войны. Я подозреваю, что исчезновения как раз связаны с какими-то событиями того периода. Вы пока единственный из вашей группы, кто не исчез бесследно, не оставив никаких знаков и указаний…

– Я расскажу вам все, что хотите узнать, но сначала мне нужно выяснить более подробно, кто вы такой.

Он ухмыльнулся.

– Я Карл Шнакер, частный детектив. Работаю в «Интернейшнл бэнк» в Берне. Швейцарские банки, как известно, отличаются большой честностью. Жак Дюкло получил в наследство пять миллионов долларов. Моя работа заключается в том, чтобы разыскивать лиц, в том или ином свете интересующих дирекцию банка. Я имею право прекратить поиск в том случае, если буду убежден, что клиент мертв, и смогу при этом предоставить дирекции надлежащие документы… Я прибыл в Париж неделю назад. За эту неделю успел выяснить, что Жак Дюкло и еще шесть человек, с которыми он был связан со времен Сопротивления, бесследно исчезли. В полицию было заявлено только о трех исчезновениях, и она, видимо, не собирается пока что-либо предпринимать по их розыску. Эти люди исчезли, повторяю, не оставив никаких следов. Никто ничего не видел, никто ничего не знает… Я побывал везде, где они могли бы находиться, но результат во всех случаях после моего тщательного расследования одинаков – пустой номер. Я не был только в одном месте – клубе «Фламинго», где работала Анна. Это настолько закрытое заведение, что проникнуть туда весьма и весьма трудно. Путь туда не могут проложить никакие деньги. В этом клубе собираются политические деятели и люди, чей счет в банке перевалил за семизначное число. Проникнуть туда простому смертному нет никакой возможности…

Я внимательно посмотрел на него. Мне все больше нравился этот парень. У него была хватка, и он не даром ел свой хлеб. Теперь мы можем стать с ним союзниками, и он это понял. Вдвоем можно сделать то, что совершенно не по плечу одному. Я допил виски, встал и сказал ему:

– Подожди, мне нужно позвонить в одно место.

Он кивнул.

– Конечно. Нам нужно еще о многом поговорить.

Я взглянул на часы, было пятнадцать минут восьмого. Я направился к стойке бара. К этому времени заведение было почти полным. Я протиснулся сквозь живую изгородь посетителей и спросил у бармена:

– Эй, малый, где тут у вас телефон?

– В углу за стойкой.

Я поблагодарил его и без труда отыскал телефонную будку, втиснутую между двумя кадками с пальмами. Я собирался звонить Анри Лесажу. Он, как я узнал, был большой шишкой во французской разведке, мы здорово ему помогли, когда захватили тот поезд с картинами. Он был очень нам обязан, так как именно с того момента пошел в гору, мы сделали за него всю грязную работу, а он получил вознаграждение. Трубку поднял он сам.

– Хэлло, Анри! – сказал я.

– Кто это? – Голос звучал удивленно, его, видимо давно никто так не называл.

– Во время войны ты знал одного американца, его звали Берт Мейн.

– Берт! – крикнул он в трубку, сухость и настороженность были отброшены, он был неподдельно рад.

– Угу, – сказал я. – Я бы с удовольствием заглянул к тебе сегодня и выпил с тобой стаканчик, но не могу, занят…

– Давай встретимся завтра и поговорим.

– О'кей! Но ты должен оказать мне одну услугу.

– Ну, разумеется, Берт!

– Мне нужно непременно попасть в клуб «Фламинго». Причем, сегодня…

Некоторое время трубка молчала.

– Зачем тебе туда надо? Ведь это самый аристократический клуб Парижа.

– Да просто так. Ты поможешь или мне следует обратиться в другое место?

– О чем ты говоришь, Берт? Конечно, я сделаю это для тебя. Подъезжай туда в девять часов. Я буду тебя ждать. У меня будет все готово.

– Я не один.

– Это несколько сложнее, но я все сделаю… Еще вот что… Надеюсь, у тебя есть деньги, чтобы оплатить расходы во «Фламинго»?

Я только рассмеялся в трубку.

– Итак, до девяти.

Я повесил трубку.

Карл сидел на том же месте перед пустой бутылкой.

– Ну, что?

– У тебя есть смокинг, Карл?

– Есть, а что?

– Сегодня он может тебе понадобиться.

Глава 2

1

Клуб «Фламинго» находился на окраине Парижа. Мы подъехали туда на машине Карла. Это был «бьюик» последней модели. Вечер был необычайно душный для Парижа. Пот катился по нашим лицам. На нас были плотные смокинги. Карл выглядел так, будто родился в нем. На мне же был смокинг, взятый напрокат, который угрожающе трещал при каждом движении. У высокой ограды стояли три автомобиля. Анри Лесажа не было видно. Мы пристроились в хвосте автомобильной очереди. Охранники были заняты проверкой посетителей. Наконец, они добрались до нас. Детина с лицом, словно вырубленным из куска дерева, осветил фонариком салон нашей машины.

– Ваши входные билеты, – потребовал он.

Я только открыл было рот, чтобы ответить, как сзади подъехала машина и из нее вылез тучный человек лет пятидесяти. На лысом черепе блестели капельки пота. Охранник посмотрел на него, и его лицо расплылось в улыбке.

– Добрый вечер, мсье Лесаж! Я не заставлю вас долго ждать.

Но Лесаж даже не взглянул в его сторону.

– Берт, дружище! – крикнул он и с неприличествующей его положению и внешности резвостью заскочил обратно на заднее сидение и передал оттуда охраннику какой-то пакет.

– Пропустите их, – приказал он.

Охранник вынул из пакета бумагу, прочитал и махнул мне рукой. Я тронул машину с места. Машина Лесажа двинулась за мной. Сам Лесаж пересел в нашу машину и устроился на заднем сидении.

– Познакомьтесь, – сказал я. – Это мой друг Карл, а это тот парень, с которым мы воевали против бошей. Он был связан с маки, а мы действовали отдельной группой. В течение месяца мы тогда вдвоем скитались по горам Верхней Лотарингии.

– Сейчас мы вспомним наши походы, – сказал Лесаж. – Помнишь тот поезд?

Я ухмыльнулся: еще бы мне его не помнить.

Машина ехала по аллее, усаженной елями. Наконец, впереди показался дом. Я остановил машину, здесь нас еще раз проверили. С меня и Карла взяли по тысяче франков за разовый билет и пропустили в здание.

Мы стояли на маленькой площадке, от которой во все стороны расходились коридоры и лестницы. Вместе с двигающейся толпой мы попали наверх. Карл куда-то пропал. Я старался не потерять Анри из виду. Наконец, мы остались одни в полупустом зале. Здесь стояли столики, и я хотел сесть за один из них, но Лесаж указал на кабины в конце зала.

– Здесь мало народу, – сказал он. – Основное развлечение – кабаре, рулетка, танцы – наверху, но все же в отдельном кабинете нам будет спокойнее.

Лесаж был от души рад, что видит меня, и скрывать этого не собирался.

В то время я был знаком с ним всего два месяца. С ним мы искали базу по производству атомного оружия в Верхней Лотарингии, но не нашли. Потом он получил задание задержать поезд с произведениями искусства. У него было пятьдесят парней, но однажды мы попали в засаду и все они погибли. Лесаж потерял связь с руководством. Он говорил, что его разжалуют, но был не очень-то огорчен этим. Когда нас окружили и многих перебили, мы надели форму убитых немецких солдат и офицеров и воспользовались их документами. Мы выбрались из западни, но потеряли пятьдесят отлично обученных диверсантов. Мы стали искать связь с руководством, а потом совершенно случайно напали на след этого поезда. Он стоял на станции, находившейся у самой границы. Мы собрались вдевятером атаковать его, но тут Лесажа схватило гестапо. Нельзя было терять ни минуты. Мы не стали заниматься освобождением Лесажа, а рванули на станцию. Потом было два дня адской работы. Мы сделали отвод на заброшенную ветку. Они попали в эту ловушку, а мы захватили поезд и перебили всю охрану. Когда дело было сделано, мы вернулись в Париж, но Лесаж уже был на свободе: бомба попала в здание тюрьмы, и он бежал.

Мы с ним долго вспоминали прошлое и опустошили при этом несколько бутылок виски. В конце концов, мы с ним так нагрузились, что у меня все поплыло перед глазами. Потом какая-то компания заглянула в кабинет, где мы находились, и, вытащив нас оттуда, долго таскала по коридорам и лестницам.

Я отстал от всех в какой-то комнате и улегся на пол за спинкой низенького китайского диванчика. Все вокруг было как в дыму, а голова шла кругом.

Отлежавшись и приняв несколько таблеток от головной боли, я собрался уже встать и направиться по своим делам, как вдруг поблизости послышались шаги. Я подумал, что это опять какая-нибудь пьяная компания шляется по клубу, ища новых партнеров и острых ощущений. Чтобы избежать встречи с ними, я забился на прежнее место, расположившись так, чтобы одним глазом видеть входную дверь.

Одновременно я как следует оглядел помещение, в котором находился. Это была довольно длинная проходная комната. В ней царил полумрак, в котором смутно различались растения в кадках, украшавшие комнату, и несколько низеньких диванчиков, подобных тому, за которым я прятался. Где-то наверху играла музыка, доносились голоса, другие звуки… И в этот звуковой фон сейчас вкрадывались чьи-то шаги.

Шаги!

Это были не шаги праздношатающихся подвыпивших людей. Они были размеренными и неторопливыми, такими, какие бывают у занятого человека, выполняющего какую-то работу или задание.

Дверь отворилась и вошли двое. Хотя они и были в смокингах, но все равно выглядели плебеями с непривлекательными лицами – лицами профессиональных убийц.

Один был блондином с перебитым носом, другой – среднего роста, с копной черных грязных волос – очень походил на итальянца.

Войдя в комнату, они принялись внимательно осматривать ее, заглядывая в каждый угол, за кадки с тропическими растениями. У меня тотчас возникло такое чувство, что они разыскивают меня и никого больше. Я плотнее вжался в пространство между спинкой диванчика и стеной. От одного вида этих двух прохвостов и звука их шагов я мгновенно протрезвел.

Они уже приближались к моему убежищу… Я перестал дышать.

Секунда, другая, третья…

Шаги миновали то место, где я скрывался. Еще немного, и я перестал их слышать: эти двое, вероятно, миновали комнату и ушли через вторые двери…

Я вытер холодный пот, выступивший на лбу. Что за чушь? Почему я решил, что ищут меня? И вообще, ищут ли они что-нибудь или кого-нибудь, или мне просто показалось?

Нужно немедленно найти Карла – решил я. Но тут снова из темноты соседней комнаты, куда скрылись двое, послышались шаги. Я вновь нырнул за спинку диванчика. Шаги приближались. Наконец, они стихли рядом с моим убежищем. Я не смел высунуть носа. Затем раздалось какое-то неясное ворчание, кто-то грузно опустился на диванчик и женский голос прошептал:

– О, Кристоф…

Послышался звук поцелуя и шорох одежды. Я выглянул из-за спинки. Мужчина в белой рубашке обнимал женщину. Я поднялся во весь рост, стараясь произвести как можно больше шума.

Две пары глаз уставились на меня с ужасом и удивлением. Потом раздался пронзительный женский вопль. Я вышел из-за диванчика и покинул комнату. На часах было одиннадцать тридцать. Карла я отыскал в окружении большой компании, которой он рассказывал о том, как он ловил крокодилов на живца, используя в качестве последнего представителей туземного населения. Увидев меня, он извинился и отошел от группы окружавших его людей.

– Берт, – сказал он, – наверху находятся комнаты для прислуги. Видимо, там и ночевала Анна, когда не бывала дома. Я попытался проникнуть туда, но меня не пустили.

– Нужно посмотреть все на месте. Двинулись!

– Куда?

– На верхний этаж.

2

Проникнуть на верхний этаж оказалось, действительно, не так-то просто. На лестнице стояли два охранника в ливреях и никого не пропускали. Мы спустились вниз. В нижнем коридоре мы увидели пять дверей. Нам повезло: открыв первую же, мы обнаружили пустой кабинет, вошли туда и закрыли дверь на ключ. Я открыл окно и выглянул наружу. Одно из окон третьего этажа находилось непосредственно надо мной. Стена была идеально гладкой. Я закрыл окно и осмотрел комнату. Мой взгляд упал на шелковые шнуры, которыми задергивались портьеры. Я снял и свернул их. Получилось нечто напоминающее лассо. Я опять открыл окно и прикинул, куда бы закинуть петлю. Наконец, я нашел такое место. Я размахнулся и попробовал накинуть петлю на крюк железной решетки окна третьего этажа. Попытка увенчалась успехом с третьего раза. Я попробовал шнур на прочность и взглянул на Карла. Тот с большим интересом наблюдал за моими манипуляциями.

– Ты хочешь сказать, что я должен взбираться по этому шнурочку?

– Я взберусь по нему сам, а ты побудешь здесь.

– Ничего не имею против.

Я снял туфли, встал на подоконник, подтянулся на руках и полез наверх, упираясь ногами в стену. Это заняло секунд тридцать, затем я повис на руках, уцепившись за решетку. До следующего окна, не защищенного решеткой, шел узкий карниз. Я ступил на него и сделал первый шаг. Внизу зияла пропасть. Я плотнее прижался спиной к стене. Еще два шага, и я у цели. Окно было закрыто изнутри на задвижку. Я обернул руку носовым платком и с силой ударил по стеклу, а остальное было просто. Я влез в комнату и закрыл за собой окно. В комнате, где я находился, стояли письменный стол и кровать. Это была комната прислуги. Не в ней ли жила Анна? Я тронул дверь, убедился, что она открыта, и выглянул в полутемный коридор. Не заметив никого, я вышел. На двери значилось незнакомое имя, и я пошел дальше. Наконец, дверь с табличкой «Анна Дейль».

Я повернул ручку и вошел. В комнате царила кромешная тьма. Я попытался нащупать выключатель, и в тот же момент почувствовал, что здесь кто-то есть. Я отдернул руку, и мне в лицо ударил мощный луч фонаря. Властный голос произнес:

– Включай, включай, братец!