Текст книги "Дом Империал (ЛП)"

Автор книги: Джеймин Ив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Тем временем мы дошли уже до конца коридора и, хоть Дэниел ни разу на меня не глянул, я знала, он внимательно слушал. Он нажал какую-то кнопку на стене и, наконец, повернулся ко мне:

– А не помнишь, Персефона вечно ненавидела Аида за совершенное? Ну, что заставил шесть месяцев жить с собой?

Золото в его взгляде прожигало меня насквозь. Даже для почти бессмертной меня смотреть в эти глаза было подобно смерти. Я проглотила ком в горле и с трудом проговорила:

– Вообще-то наоборот, она влюбилась в него. Смогла заглянуть глубже и под маской одинокого озлобленного ублюдка разглядела его настоящего и… Отдала свое сердце, – поразительно как глухо звучал мой голос. Никогда его таким не слышала, – На самом деле она страдала те шесть месяцев вдали от него. – Возможно, есть где-то вариант мифа, где она его ненавидит, но мне по душе тот, в котором между ними воцарилась любовь.

Я не могла оторваться от его глаз. Хотелось понять, из-за чего его лицо было столь напряженным. Не понятно, понравился ему немного слащавый конец мифа или нет. Но я так и не успела спросить, потому что прозвенел звоночек, и он отвернулся.

Часть стены внезапно поднялась вверх, Дэниел вошел внутрь маленькой комнатки, я последовала за ним. Он нажал еще одну кнопку, дверь-стена опустилась. Напоминает лифт, только обычно лифты не взлетают как ракеты. Желудок заволновался, меня замутило. Ну, уж нет, с утренним кофе я ни за что не хотела расставаться, поэтому закрыла глаза. Если бы я хоть что-нибудь съела, так сильно меня бы не тошнило.

– Тебе нужно поесть.

Я вскинула голову. Он тупо уставился в стену.

– Ты что, мысли мои читаешь? – немного напуганная последними своими размышлениями спросила я. Твою мать, могли бы раньше об этом сказать, я бы хоть непрекращающуюся внутреннюю болтовню фильтровала!

Он наклонил голову и устремил на меня удивленный взгляд, потом погладил большим пальцем по щекам и сказал:

– Да ты вся раскраснелась. И от каких же мыслей эти щеки залил румянец?

Я выдохнула и стряхнула его руку:

– Блин, как невежливо читать мысли! Я, ведь, тебе на это согласия не давала!

Он заржал, запрокинув голову, а я яростно на него таращилась. Наконец, отсмеявшись, он наградил меня очередной улыбкой с ямочкой:

– Не, мысли я читать не могу, но ты руку к животу прижала, и я прямо слышу, как желудок урчит. Плюс, я не видел, чтобы ты ела, с того завтрака в Новом Орлеане.

Удивительный лифт замедлился, прозвенел еще один звоночек – видимо приехали. Я ожидала, что дверь перед нами опять поднимется, но вместо этого с легким шелестением потолок отъехал в сторону. Подняв голову, я увидела изумрудное небо, потом перевела взгляд на своего Даэлайтера.

– Сначала я, – ответил он, направляясь к металлической лестнице, вделанной в стену. А я ее и не приметила, – нужно убедиться, что все чисто. Через миллисекунду я уже стояла одна.

Я ждала, положив руку на лестницу. Стоило его голове появиться на фоне неба, я поползла вверх. Благодаря своей гибкости, я с легкостью долезала по канату до самого потолка в спортзале, да и препятствия преодолевала без проблем. Ох, как приятно размять мышцы!

И вот мы стоим на той самой металлической платформе, ну, со светящимся транспортером.

– Так значит, он постоянно связывает наши миры? – спросила я Дэниела.

Он кивнул и протянул руку:

– Ага. По какой-то причине через него Земля питает нашу сеть. Поэтому ни в коем случае нельзя допустить расторжения договора.

Я глубоко вздохнула, взяла его за руку, и мы полетели обратно на Землю. На этот раз путешествие оказалось длиннее, чем предыдущие, только теперь я знала, чего ожидать, поэтому было куда интереснее и менее страшно. Мимо пролетали энергетические нити – незабываемое зрелище!

Мы очутились в каменном дворике, прошли по увитой розами аллее и вышли на миленькую улицу. Светило утреннее солнце, но воздух оказался холоднее, чем я ожидала.

– Какое сегодня число? – спросила я, казалось, с исчезновения мамы прошел миллион лет.

– Тридцатое октября.

Меня накрыло разочарование. Постаралась его не выказать, но, видимо получилось плохо, потому что Дэниел вопрошающе уставился на меня.

– Хэллоуин завтра, – ответила я, – так надеялась встретить его в Новом Орлеане, понаблюдать за всеобщим сумасшествием.

Понимание и сочувствие появились на его лице.

– Может, в следующем году попадем, если миры все еще будут вращаться.

Я невесело рассмеялась. Да уж, тот самый случай, когда остается или смеяться, или рыдать. Дунул холодный ветер, я поежилась. Вдруг Дэниел провел рукой по моей голой руке, и по телу пробежала волна тепла.

– Как это ты можешь пользоваться силой здесь? – спросила я. – Ведь мы вдали от сети. – Странно, но даже тогда, в Новом Орлеане, он прибегал к энергии сети, а насколько я поняла, все их способности непосредственно связаны именно с ней. А сеть в Надмире вообще.

По телу пробежала очередная волна тепла от его руки.

– Благодаря постоянному транспортеру какое-то количество энергии сети все же просачивается сюда, на Землю. Разумеется, тут мы намного слабее, а большинство Даэлайтеров вообще лишены способностей. В отличие от рядовых Даэлайтеров члены семей оверлордов всегда несут в себе большой заряд. Так что если периодически возвращаться в Надмир и подзаряжаться, мы везде будем сильны.

– А в твоем доме все умеют повелевать огнем?

– Немного да, но по сравнению с тем, какую власть над огнем имею я, это ничто. У каждой семьи своя особенность, я бы даже сказал, специальность, которая связывает их с той или иной стороной сети. Даркены управляют электричеством, типа молний. Роял повелевают легрето – по их зову вода принимает любые формы. Лейтс тесно связаны с природой – они могут принимать гибридную форму, становятся похожи на деревья – великолепное оружие… – Я как можно живее постаралась, но представить гибрид Даэлайтера и дерева не вышло. Надеюсь, однажды сама увижу. – Ну, а Империалы, как ты уже видела – стихия огня.

– Ага, значит оверлорды невероятно сильны, а остальные члены домов почти не имеют способностей…

Он кивнул:

– Типа того, – пробежал рукой по знакам на виске, – эти символы позволяют нам, не перегружаясь, теснее взаимодействовать с сетью.

Это объясняло убийственную силу, которую он излучал. Больше вопросов задать я не успела, потому что он ускорил шаг.

– Нужно зайти ко мне, – сказал он, держа меня за запястье, от чего тепло волнами проходило сквозь меня, – захватим тебе какую-нибудь куртку, чтобы ты не замерзла, пока не получишь школьную форму.

Я кивнула, хотя и так уже довольно согрелась.

Мы шли по, пожалуй, самой живописной улице, которую я когда-либо видела в жизни. В роскошных розовых кустах чирикали птички, за фигурными заборами скрывались красивые особняки с ухоженными садами. А я так и несла в руке пустую термокружку, надеясь, что в ней вновь появится живительный кофе.

– Это Даэлайт Крессент, – пояснил Дэниел, – Место сосуществования людей и Даэлайтеров. Здесь ближайшая точка соприкосновения миров, поэтому постоянный транспортер находится именно тут.

И только я открыла рот, чтобы спросить, в каких же из особняков живут люди, как на глаза мне попались ветхие домишки напротив особняков. Они теснились друг к другу и доходили примерно до середины улицы.

Я резко остановилась, рука выскользнула из его.

– Только, пожалуйста, не говори, что вы заставляете людей жить там, – яростно глядя на него, махнула я на хижины. Слова прозвучали отрывисто и ожесточенно.

Его взгляд ненадолго метнулся в указанном направлении, потом снова замер на мне:

– Да, я с этим тоже не согласен, но еще задолго до появления меня, все это уже было. Как ты, думаю, поняла, тесно взаимодействовать с Даэлайтерами для людей небезопасно. Но по одному из пунктов договора наши миры должны взаимодействовать. Так что это компромисс. Мы сдаем жилье тем, кто не будет задавать лишних вопросов и согласится следовать строгим правилам, которые нужны, чтобы их самих же обезопасить. До появления Эммы все шло гладко. Как выяснилось, она не большая любительница правил.

Да, это у нас с ней общее.

– Хочешь сказать, вы отчасти относитесь к людям как к дерьму, чтобы их защитить, что ли?

Дэниел пожал плечами:

– Ну, если так об этом говорить, действительно звучит ужасно.

Несмотря на раздражение, я почти весело хрюкнула:

– Да как не скажи… все равно дерьмово, но… – Теперь уже мне пришлось аккуратно выбирать слова, – … знаешь, отчасти я понимаю вас. Почти постоянно я себя чувствую лишней, будто живу в сказке какой-то. Попробовав такую жизнь на вкус однажды, остановиться и уйти очень трудно.

Соглашаясь, Дэниел кивнул:

– Да, случаи болезненной привязанности уже были. Наша внутренняя энергия привлекает людей. Пришлось даже провести разъяснительные беседы с некоторыми из моих Империалов на тему слишком близких отношений с земными девочками. Привыкание в таких случаях может произойти невероятно быстро.

И ведь он не шутил.

– А со мной тоже так будет? – спросила я. Может, поэтому меня к Дэниелу так тянуло.

– Нет, – не раздумывая, ответил тот, – ты не обычный человек, ты можешь с нами быть собой.

Ну… с одной стороны облегчение, а с другой… ощущение необъяснимой одержимости все еще оставалось. Придется с этим жить. Я вновь посмотрела на особняки. Эти инопланетяне вообще знают, что такое перебор?

– А вы все такие богатые? – со вздохом спросила я. Да, конечно, деньги – не главное, но блин, почему они ко всему еще и высокие, красивые, невероятно умные, бессмертные, пользуются крутыми световыми транспортерами? Не жирно ли? Алло, поделитесь ништяками, люд… инопланетяне.

– По меркам человеческих денег, да. Обычные семьи владеют миллионами, а семьи оверлордов – миллиардами. Мы могли бы, буквально купить весь ваш мир, странно, но эта мысль, похоже, не посещала ваших правителей. У нас есть доли почти во всех индустриях, через фиктивные корпорации мы инвестируем многие компании.

Я несколько раз тупо моргнула. Он не только произнес «миллиардами», что уже само по себе для меня не поддавалось пониманию, так еще и сообщил информацию, которую, без сомнения, Даэлайтеры охраняли как зеницу ока.

– Ты доверяешь мне? – выпалила я. Впервые задумалась над тем, взаимно ли то влечение, которое чувствую я. Относится ли он ко мне как к навязанному другу? Или я для него, все же, больше чем обуза, с которой он вынужден таскаться теперь?

Дэниел схватил меня за руку и остановил. По инерции я врезалась в него. Обалдев, от внезапной близости его тела и приятного теплого запаха, устремившегося в ноздри, я прикрыла глаза. Когда он заговорил, пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы разобрать слова.

– Да, доверяю. Я чувствую твои намерения сквозь нашу связь. – Чегоооо? Так тоже можно? А я, вот, ничего такого не ощущаю. Хотя, может оно и к лучшему: для меня чувствовать какие-то там чувства в новинку, я и со своими-то с трудом справляюсь.

– Буду говорить тебе только правду, ничего не утаивая, – продолжал он, – надеюсь, что даже когда мы станем более независимыми, будем в состоянии долгое время находиться вдали друг от друга, ты все равно сможешь рассчитывать на меня… знай, я всегда на твоей стороне. Мы навечно связаны. – Он умолк, а я затаила дыхание, необходимо было услышать следующие слова, – Мы совсем мало знакомы, и все еще узнаем друг-друга, но… большую часть жизни я провел в одиночестве, не мог толком довериться другому Даэлайтеру, а теперь все больше и больше ощущаю, что наша связь – подарок судьбы.

В груди нереально защемило. Наши истории так похожи: вечно одиноки, вечно в поисках чего-то.

– Ты можешь полностью на меня рассчитывать, Дэниел, можешь доверять мне.

И я сказала эти слова абсолютно осознанно. Все действия Дэниела говорили о его благородстве, и я, в свою очередь, постараюсь сделать все, чтобы ему соответствовать. Его большой палец погладил меня по щеке, я вся задрожала. Он резко оборвал контакт и пошел. Но руки моей так и не выпустил.

Мы проходили мимо очередного восхитительного особняка, сквозь резной забор которого я разглядела белые башенки.

– Здесь живет Лексен и его семья, – пояснил Дэниел, – мой дом по соседству.

Дом «по соседству» оказался в квартале от замка Лексена, ну, а так все правильно – они – соседи. Владения Дэниела были огорожены высоченным, футов в двадцать, сплошным блестящим забором. Он набрал какой-то код на цифровом замке, и дверь бесшумно открылась внутрь.

– Ничего себе, – как зачарованная прошептала я. Дэниелу пришлось немного протащить меня внутрь, потому что я могла только стоять и с открытым ртом глазеть на открывшийся вид.

– В обоих мирах это одно из моих самых любимых мест, – тихонько сказал он, – его построили, когда по предложению Лауса вышел декрет о том, что младшие оверлорды обязаны прожить двухлетний срок на Земле.

– Должно быть, построили тут все очень быстро, – на одном дыхании сказала я, – реально, офигеть как круто.

По мере приближения удалось разглядеть дом в деталях. В голове крутилось «бревенчатая хижина в лесу». Хижина – разумеется, неподходящее слово, но других не было. Двух или трехэтажный домище, отделанный темными широкими деревянными панелями. На уровне первого и последнего этажей дом окружали террасы. Лес, в котором стояла «хижина» заслуживал отдельного внимания – высоченные, стройные деревья, журчащий ручеек. В общем, как в сказку попала. Тут же влюбилась в это место!

– А я всегда мечтала о доме, – завороженная, немного запинаясь, произнесла я, – чтобы это был только мой дом. Не обязательно огромный, главное, чтобы там все было уютно и по моему. – И вот, приходится опять жить с кем-то. Пока он не успел ничего ответить, я поскорее переменила тему, – А сколько Даэлайтеров живут тут, на Земле?

Дэниел остановился на крыльце, перед внушительного вида массивной деревянной дверью.

– Около нескольких сотен тысяч, – ого, я ожидала куда меньшую цифру! – И около сотни на этой улице. В основном на Даэлайт живут учащиеся школы. Но и некоторые Даэлайтеры, желающие в безопасной, контролируемой среде приспособиться к земной жизни тоже. Семьи оверлордов живут на своих территориях, а остальные – в других особняках, дальше по улице. Разумеется, в соответствии с домом, к которому относятся.

С этими словами он отпустил мою руку, со щелчком отворил дверь и пропустил меня вперед. Я даже огорчилась разрыву этого физического контакта. Все труднее и труднее было напоминать себе, что мы просто друзья. Скорее всего, дело все в том, что чувствовать эмоции – для меня в новинку. Ведь нельзя же так быстро привязываться к другому и так сильно о нем беспокоиться, правда, ведь?

Однако внутреннее убранство «хижинки» вырвало меня из дурацких размышлений. Внутри было также шикарно как и снаружи, на всем лежал налет эдакой деревенской жизни, которая по карману только миллиардеру. Много дерева, перемежающегося со сланцем, плиткой и кирпичом нескольких видов – от привычного красного до старомодного белесого. Много открытого пространства, широченные, ничем не закрытые потолочные балки – столько очарования.

Центром интерьера первого этажа являлся камин. Вход в кухню отделяли двери, стилизованные под двери сарая.

– Ой, а можно я тут навсегда останусь, а? – в шутку спросила я.

Вопреки моим ожиданиям, Дэниел не засмеялся, а кивнул:

– Что мое, то твое. Дом и все мои деньги ничто по сравнению с тем, что наши души навечно связаны. Бери, что захочешь, и не спрашивай.

Я кашлянула, пытаясь понять, какая из нахлынувших эмоций сейчас сильнее. Тааак, наверное смущение, восторг, страх и что-то неимоверно сильное и теплое, обволакивающее сердце.

Захотелось поделиться с ним чем-то сокровенным, ведь он столько доверил мне.

– До недавнего времени мне было неимоверно одиноко, – я так нервничала, что даже не смотрела на него, – и я решила закрыться и не чувствовать никаких эмоций. Казалось, так жить легче, чем ждать изменений к лучшему. – Изможденное лицо матери промелькнуло перед глазами, всколыхнув боль, связанную с ней, голос зазвучал более жестко и отрывисто.

– Жизнь состояла из вечных побегов и тренировок, боевые искусства были единственной отдушиной, пока мы не переехали в Новый Орлеан, – я глубоко вздохнула, – этот город… разжег меня заново, будто факел. Музыка согрела душу. Люди наполнили сердце. Я снова начала чувствовать и уже не захотела возвращаться к привычной отстраненности. А когда я чуть не умерла, стало только хуже. До этого жизнь была черно-белой, иногда серой, цвета были бесконечно тусклыми, – голос задрожал, похоже, впервые за годы я вот-вот расплачусь, – ты вернул краски в мой мир, и жизнь стала полной. Ты показал, что если бы я умерла от рук Лауса, то я так и не пожила бы совсем. Первые восемнадцать лет я спустила в трубу, но не позволю тому же случиться с остальным, отведенным мне временем. – На последних словах голос сильно дрогнул, горячие слезы потекли по щекам. Я уронила голову вперед, а гравитация украла соленые капли, заставив их упасть на полированный пол.

Я почувствовала движение и медленно подняла глаза. Дэниел стоял прямо передо мной, сердце замерло. Его лицо было яростным, но каким-то нежным. Осторожно, одной рукой он приподнял мой подбородок, мы неотрывно смотрели друг другу в глаза. Легкие совсем опустели, но вдохнуть я не могла, чтобы не испортить момент.

Что-то сильно изменилось между нами. Не терпелось увидеть, что же будет дальше.

– Ты никогда не будешь больше одинока, Калли. – Слова прозвучали как обещание, это ощущалось в каждом слове, – Твоя мама не заслужила такой яркой, умной и веселой девочки, как ты. Но я ни за что не допущу той же ошибки по отношению к женщине, которую сама судьба послала мне.

Я захотела его поцеловать. Желание оказалось столь сильным и внезапным, что я даже качнулась в его сторону. Он обнял меня. Это было то, что нужно в этот момент, чтобы высушить слезы и унять грусть и тоску внутри. Конечно, никаких поцелуев, ну ладно.

На самом деле, мы будем делить жизнь несколько сотен лет, а то и больше, а романтические отношения вполне могут привести к боли и разочарованию, поэтому, по логике, лучше уж нам оставаться просто друзьями.

Может, однажды, я в это даже и поверю, если почаще буду напоминать себе.

После этого нам обоим стало легче. Он повел меня на второй этаж, попутно рассказывая об украшавших стены картинах. Он оказался большим поклонником индустриальной живописи, которая дополнялась многочисленными металлическими изделиями ручной работы. Помимо множества предметов искусства, на этом уровне, было три открытых двери, каждая из которых вела в огромную спальню.

Мы, наконец, добрались до комнаты Дэниела, которая занимала почти половину целого этажа. Ноги утопали в толстенных коврах. Он провел меня в нереальных размеров гардеробную, и за пять секунд подобрал темно-серый теплый свитер для меня. Пришлось сильно закатать рукава, но в остальном в нем было так приятно и тепло, что хотелось свернуться калачиком и уснуть.

И то, что он приятно пах специями и дымом от костра, прямо как Дэниел, тут ни при чем. Совсем!

Мы вернулись на первый этаж, пошли в кухню, чтобы позавтракать. Дэниел соорудил несколько бутербродов с копченой курицей.

– Мой любимый быстрый завтрак, – сказал он и поставил передо мной тарелку.

Я прямо схватила бутерброд:

– Ммм, мои любимые бутеры! – в предвкушении вкуса расплавленного сыра во рту простонала я.

Когда первый укус был сделан, Дэниел поставил передо мной чашку свежего кофе. Хм, кажется, Дэниел вызывает больше, чем просто привыкание. Вот это да.

– Откуда ты знаешь, какой кофе я люблю? – едва прожевав, спросила я.

Он сел рядом. Перед ним тоже стояла тарелка с едой:

– Запомнил, какой ты выбрала в Новом Орлеане, – просто ответил он.

Он принялся за еду, а я сидела, тупо уставившись на него. Запомнил? И постарался приготовить именно тот самый кофе. Дэниел слишком хорош, таких не бывает. Я начала всерьез волноваться, что однажды, когда моя душа окрепнет настолько, чтобы обходиться без него, другая часть меня не вынесет разлуки.

Мое сердце.

Глава 8

После завтрака мы спустились в подземный гараж. Это первое и, пожалуй, единственное помещение, из всех, которые я видела в доме, без деревенского налета. Хром и нержавеющая сталь, все, включая двадцать или больше машин, блестело и поражало.

– Похоже, кому-то нравятся машины, да? – сказала я.

Дэниел ухмыльнулся, провел рукой по темно-вишневому Мустангу. Почти уверена, года 69 или раньше. Мне же больше нравились современные спортивные тачки, хотя и классические экземпляры в его гараже я тоже приметила. Наиболее интересными для меня тут были Ауди R8, Роллс-ройс и лимонно-зеленый Ламборджини Авентадор – вообще моя любимая машина!

– Всем нужно хобби, да? – еще раз любовно погладив вишневый бок, ответил он. – Машины – одна из самых крутых вещей на Земле. В Надмире их нет, так что тут я отвожу душу на полную.

Еще одна наша общая черта.

– А можно мне выбрать? – нетерпеливо, в предвкушении спросила я.

Ухмылка Дэниела стала еще шире. Он приблизился, прижав меня к Роллс-ройсу Гоуст за моей спиной. Ноги стали ватными и немного задрожали. Тело заныло, немного приподнялось, прижимаясь к его. Ну вот, мне конец – я только что нашла идеальный афродизиак – Дэниел среди дорогущих машин.

– Любишь машины? – спросил он, близко-близко приблизив лицо к моему, будто хотел меня вдохнуть. Но когда мои глаза вновь раскрылись, он стоял все на том же месте передо мной, между нами было то же расстояние, что и до этого.

Я судорожно хватала воздух, но вдохнуть так и не получилось.

– Да, – с трудом выкашляла я, – чем новее и быстрее, тем лучше.

На этот раз я ничего не упустила: он взял мою голову обеими руками, немного приподнял, мы смотрели друг другу в глаза:

– Ты, рожденная на Земле, явно встретилась на моем пути, чтобы искушать меня, – с вызовом прошептал он. На мгновение светло-коричневые глаза даже почернели.

Затем он отпустил меня и отошел. А я, наконец, смогла несколько раз глубоко вдохнуть и наполнить легкие. Дэниел такой загадочный. Во всем, что он делал, было две стороны, и я все сильней и сильней влюблялась и в ту, и другую. Его доброта и нежность питали и грели душу, а когда он показывал свою грубую сторону, мое тело вспыхивало подобно факелу. Все же, я не боялась его, ведь он всегда контролировал себя, и редко его гнев был направлен в мою сторону.

На заметку: мне всегда нравились жестковатые парни.

Видимо мне действительно однажды стоит начать посещать психотерапевта.

Когда меня отпустило, я смогла пройти в центр гаража, где он стоял, подняв руки ладонями вверх:

– Выбирай свой яд.

– Вот эта. – Без раздумий твердо ответила я.

Его взгляд быстро метнулся к Ауди R8, окрашенной в серебристый металлик, он кивнул. Из всех машин в гараже эта – не самая моя любимая, но она идеально соответствовала настроению. Судя по выражению лица Дэниела, мой выбор его вполне устраивал. Двери плавно открылись, и я не сдержалась и вздохнула, когда села в кожаное анатомическое сиденье. Белоснежный салон, темно-серые элементы.

Мы с мамой жили очень скромно и, разумеется, в таких машинах я никогда в жизни не сидела, но видела их на картинках. Заглядывалась на витрины шоу-румов. Но сейчас все это померкло. Глядя на картинки, ведь, не потрогаешь машину на ощупь, не почувствуешь запах и не ощутишь всей ее роскоши.

– Двигатель 5,2 литра, десятицилиндровая восьмерка? – выпалила я. Сидевший на водительском кресле Дэниел лениво повернул голову ко мне, глаза его опять нереально потемнели.

– А ты шаришь, – наконец сказал он и нажал кнопку стартера.

Двигатель зарычал, посылая волны вибрации по телу. Пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Лучший. День. В жизни.

– Пустишь за руль, и я стану лучшей родственной душой, с которой ты когда-либо связывался. Правда.

Дэниел ответил не раздумывая:

– Можешь в любое время брать какую угодно машину.

Мне пришлось постараться, чтобы перебороть внезапное желание перелезть на его сидение, но не чтобы повести машину.

Дэниел задом выехал из гаража, я пристегнулась и приготовилась наслаждаться поездкой. В этой части северо-запада жить мне еще не приходилось, так что новых видов будет немало. Мы ехали по дороге вдоль океана, что мне особенно нравилось. Я уперлась носом в стекло, как вдруг, оно начало опускаться. Я благодарно улыбнулась Дэниелу и высунула голову из машины, вдыхая живительный прохладный солоноватый воздух.

Когда я вновь повернулась к водителю, мое лицо сияло улыбкой, даже щеки заболели.

– А можем мы и назад по этой же дороге поехать?

– Да без проблем. Поедем по любой дороге, которую выберешь. В последнее время у меня накопилось довольно много пропусков, так что придется какое-то время стабильно посещать школу, но как наверстаю – отправимся с тобой куда угодно, хоть на край света.

Я покачала головой. Впервые в жизни кто-то интересуется тем, чего я там хочу, и готов пойти на все, чтобы мне сделать приятно. Странное дело, от такого непривычного обращения, даже мозги вскипали.

Чтобы лучше его видеть, я развернулась в сидении спиной к воде.

– А как так получается, что ты старший оверлорд дома Империал, но не находишься в своем доме. Кто всем управляет? – он, ведь, по сути, король. А откуда у короля может взяться время, чтобы угождать моим прихотям.

Дэниел заговорил, глядя то на меня, то на дорогу:

– Частых визитов в дом Империал достаточно, а каждодневной рутиной занимаются другие члены дома. – Он повернул, теперь мы стремительно убегали от океана. – Сейчас переходный период. Лаус оставил после себя много неразберихи, негодования и ярости. Я хочу как можно чаще быть со своим народом, чтобы объединить дом, но в то же время мне приходится еще и на Земле какое-то время проводить. Так что баланс найти довольно трудно.

– А как ты узнаешь о новостях? Тебе докладывает кто-нибудь?

– Через сеть.

Все никак не могла понять толком, как выглядит или работает эта сеть, но постепенно в голове сложился образ мобильника, подключенного к интернету.

– Объяснишь как-нибудь, как она устроена?

Дэниел усмехнулся:

– Словами трудно объяснить, нужно почувствовать. Позже попробуем.

Ну и хорошо.

И вот мы уже приехали. Блин, слишком быстро. А мне было так спокойно и безопасно наедине с Дэниелом. Все же, от вида сотен одетых в школьную форму учеников этот мой радужный мыльный пузырь быстро лопнул. Я уже порядочно свыклась с мыслью, что буду ходить в школу, ведь мне жизненно необходимо быть рядом с ним, а ему приходится посещать школу. Логично, что я должна следовать за ним. Но вот мы стоим на парковке, так похожей на те, которые я видела в подростковых сериалах, и реальность громко-прегромко стучится в дверь.

Дэниел потянулся к ручке двери, я вцепилась в его предплечье:

– Я никогда не была в школе, – скороговоркой выпалила я, – вот прям ни разу в жизни. А еще я, по ходу, необучаемая или типа того. Читать так и не научилась толком… из букв получается каша какая-то, и все путается, а мама говорила, что я с детства уже тупой как пробка была. И, видать, она права, ведь сколько бы я не убивалась над книжками, легче не становилось, – я постаралась замедлить поток слов, потому что выходила какая-то хрень, – я… я не хочу тебя позорить.

Трудно было в этом признаться, но я верила – Дэниел не станет использовать мои слабости против меня. Такого доверия я никогда не питала к маме, которая в случае моего несогласия, или просто потому что менялось ее настроение, не раздумывая била по больному, как только выяснялось, что меня что-то трогает.

Дэниел издал звук, некое подобие ироничного смеха, тряхнул головой:

– Ты не тупая, и чтобы это увидеть, мне никакие книжки не нужны. Что бы ты не сделала, ты не опозоришь ни меня, ни дом Империал, – он чуть наклонил ко мне голову и уже более тихим голосом продолжил, – знаешь, хоть голая ходи и национальный гимн распевай, мне похер.

Хоть я все еще чувствовала себя дурой, но все же расхохоталась:

– Голой? Серьезно?

Он заворчал и вздохнул:

– Ладно, тут ты меня подловила, но дело не в позоре. Мужчины человеческой расы, в особенности подростки, редко проявляют должное уважение к женщинам.

– А ты не подросток, что ли? – спросила я. Интересно, сколько ему на самом деле лет?

На его лице появилось задумчивое выражение:

– Ох, давно нет. В человеческих годах, мне около шестидесяти. А по меркам Даэлайтеров – в районе двадцати, да. Сложно так вот сказать точно, мы, ведь, развиваемся немного иначе, чем люди.

Нууу, это уж слишком, а тут еще и школа… Так что я на время отбросила это его неясное объяснение и не стала расспрашивать дальше. Заметила, наконец, что все еще сижу, вцепившись в его руку, отпустила ее и глубоко вздохнула. Давай, Калли, у тебя получится, сказала я сама себе. Мне, ведь, и впрямь всегда хотелось узнать, каково это – ходить в школу, а это мой последний шанс. В этом году, по идее, я должна уже выпуститься, ведь в июне мне исполнилось восемнадцать. Конечно, никто тут этого не знал.

– Ладно, пойдем, – сказала я и вылезла из машины.

Не успела и глазом моргнуть, как он уже стоял рядом. Я покачала головой и в очередной раз подивилась тому, что этим Даэлайтерам все еще удается держать в тайне свое истинное происхождение. Необычность так и исходила от них, несмотря на человеческую оболочку. Но, на их счастье, интересы людей редко выходили за пределы собственных мирков.

Мы пошли по дорожке, ведущей к школе. Может, парковка и похожа на те, в сериалах, но вот здание… Вместо ожидаемого кирпичного прямоугольника я увидела огромное куполоподобное сооружение из стекла и бетона в центре, соединенное длинными переходами с постройками поменьше.

На всем был отпечаток Даэлайтерских технологий.

– Это территория вашего народа, да? – пришлось повыше задрать голову, чтобы мой шепот никто кроме Дэниела не услышал.

Он кивнул, ведя меня дальше, мимо статуй четырех мужчин.

– С момента первого появления Даэлайтеров на Земле, место, которое сейчас называется Асторией, стало нашим центром. Я уже говорил, что это самая близкая точка соприкосновения миров, да и постоянный транспортер тоже находится здесь. Школа Старзлайт как раз и была создана для семей, пожелавших воспитывать детей на Земле.

В уме не укладывалось, что эти инопланетяне уже больше ста лет бок о бок живут с людьми. Интересно, сколько и какие еще существа живут на планете кроме нас? Хоть Даэлайтеры настроены в основном дружелюбно, но в случае конфликта у человечества нет шансов, ведь в их руках сосредоточено большинство глобальных финансов. Видимо что-то такое и замышлял Лаус, так что, похоже, один мятежный сумасшедший Даэлайтер мог натворить много чего.

Мы вошли в главное здание. Много металла, движущиеся дорожки-транспортеры, окна высоко от земли, и охранники – что-то среднее между аэропортом и космической станцией, в общем. Я наметанным глазом быстренько вычислила все камеры. Мама, ведь, учила – нужно знать, кто за тобой наблюдает.