Текст книги "Дерзкая девчонка"

Автор книги: Джессика Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Она отступила, опустив руки.

– Доброй ночи, – сказала Эйлин севшим голосом.

– Ты чувствуешь себя лучше? – спросил он.

– Да. Все хорошо.

 Гидеон еще несколько мгновений вглядывался ей в лицо.

– Спокойной ночи, дорогая, – произнес он и ушел.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Проснувшись утром, Эйлин бессознательно поднесла руки к губам. Никто никогда не целовал ее так. Это было чудо, принесшее успокоение...

Сегодня четверг, рабочий день, ей некогда разлеживаться, предаваясь мечтам. Она быстро вскочила и пошла в ванную. Но, даже отбросив мечты, не могла забыть ощущение нежных поцелуев.

Они не должны были целоваться, во всяком случае, так! Ведь свидетелей не было. О, Господи, помоги! Что же происходит?

Эйлин понимала: целоваться не следовало, но... это казалось таким естественным. Каждый из них пытался не думать о том, что с их близкими случилось самое страшное. Поцелуй помог им утешить друг друга, и ничего больше. Это была всего лишь попытка умерить внутреннее напряжение.

Но, пытаясь честно ответить, почему она хочет оставаться в его объятиях вечно, Эйлин вспомнила, как набросилась на него. Неужели это она, обычно такая спокойная, выдержанная и уравновешенная, орала на него? О небо! Она переставала узнавать сама себя.

В синем костюме и накрахмаленной белой блузке, Эйлин быстро вышла из комнаты. Она уже почти спустилась, когда неожиданно остановилась, почувствовав, как все внутри похолодело от желания снова увидеть Гидеона.

Эйлин подавила неожиданное волнение и бодро, как ни в чем не бывало, вошла в столовую. Гидеон отложил газету. Она прошла на свое обычное место.

Экономки не было видно.

– Доброе утро, – натянуто произнесла Эйлин.

Гидеон внимательно посмотрел на нее и просто сказал:

– Я был не в себе прошлой ночью, прошу прощения за то, что...

– Ты извиняешься за поцелуй... – Она всегда будет помнить о том поцелуе. Как горько, что он приносит извинения за поддержку, которую они оказали друг другу.

Гидеону, кажется, было неприятно, что она неправильно его поняла.

– Ты решила, что я просил извинения за то, что был нежен с тобой?

Он тоже так подумал! Ее не трогало, что он разозлился на нее.

– Знаешь, Лэнгфорд, если бы ты постарался, то мог бы мне даже понравиться, – озорно ответила она.

Гидеон уставился на нее. Его взгляд был прикован к подрагивающим уголкам ее губ. Его собственные губы тоже дрогнули... и тут вошла миссис Моррис. Гидеон встал.

– Пока, дорогая, – пробормотал он и, равнодушно чмокнув ее в щеку, вышел.

Поднимаясь по лестнице, Эйлин вдруг вспомнила, что каждое утро до завтрака непременно поднималась в детскую. А сегодня, поглощенная мыслями о Гидеоне Лэнгфорде, она забыла навестить Виолетту!

Эйлин ехала на работу в грустном настроении. Спокойно! – пронеслось у нее в голове. Хватит думать о Гидеоне. Их брак не имеет никакого отношения к чувствам, которые они испытывают друг к другу. Однако он необходим для достижения их цели, и она должна помнить об этом. Главной и единственной причиной того, что они с Гидеоном вступили в брак, было желание добиться опекунства над племянницей.

Решив, что никогда больше не станет обнимать Гидеона и испытывать радость, ощущая на себе его сильные руки (поцелуи без свидетелей тоже совершенно исключены), Эйлин припарковала машину к зданию «А. Кийт энд компани».

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она Андреа, заглянув к ней.

– Как новая, – ответила та. Она и в самом деле выглядела отлично.

– Ты готова выслушать отчет о моей вчерашней встрече с Клиффом? – спросила Эйлин.

– В этом нет необходимости. – (Почему Андреа показалась ей немного смущенной?) – Дело в том, что он заглянул ко мне прошлым вечером.

Эйлин была заинтригована. Усевшись напротив, она приготовилась услышать подробности.

– Ты еще была здесь?

Андреа кивнула:

– Я уже чувствовала себя значительно лучше, пришла на парковку и собралась ехать домой, как появился Клифф. Несмотря на все возражения, он настоял, чтобы поехать следом за мной.

– Какой приятный человек, – проговорила Эйлин.

– Сначала меня раздражало, что его машина словно прилипла к моей. Но потом... – Андреа замолчала, и Эйлин подумала, что та не хочет больше ничего говорить. Но Андреа вдруг разоткровенничалась: – Выехав за город, я даже обрадовалась, что он следует за мной. А к тому времени, когда мы подъехали к дому, сознаюсь, и сама начала думать о том, какой он прекрасный человек. С моей стороны было бы чудовищной неблагодарностью просто попрощаться и уйти.

– Ты пригласила его войти?

– И была потрясена, когда, усадив меня, он приготовил кофе и сандвичи. Я не могла даже представить себе, что мужчина может быть так заботлив!

 Гидеон тоже заботлив, поймала себя на мысли Эйлин. Господи! Да перестань же ты думать о нем! Займись работой!

В этот вечер Эйлин ехала домой с намерением проявлять выдержку.

Черта с два! Гидеона, кажется, что-то тревожило; он был предупредителен, но слишком поглощен собственными мыслями, чтобы поддерживать разговор. Ну и прекрасно! Это ее вполне устраивало.

– Через час у меня встреча, – соизволил сообщить Гидеон к концу ужина.

– Всего доброго, – холодно попрощалась она.

Эйлин почти не видела Гидеона в следующие несколько дней. Они встречались за столом, но оба были не слишком разговорчивы, и трапезы, как правило, заканчивались тем, что Гидеон шел в свой кабинет, а она – в детскую.

В выходные дни все шло точно так же, и в понедельник Эйлин приехала в офис в подавленном настроении. Она пыталась с головой уйти в работу, но не могла. Вдруг в три часа дня зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала низкий голос мужчины, который так сильно занимал ее мысли:

– Эйлин?

– Да, я слушаю, Гидеон!

– Мне только что звонили из дома.

Дом. Как прекрасно это звучит.

– Что случилось? – быстро спросила она, не на шутку встревожившись.

– Ничего, – поспешил он успокоить ее. – У Беверли, как ты знаешь, сегодня выходной, а к Марджори Дейл неожиданно приехала дочь, у которой какие-то проблемы.

– Марджори хочет отпроситься? – догадалась Эйлин.

– Я сказал ей, что она может отсутствовать столько, сколько ей понадобится. С девочкой побудет миссис Моррис, но...

– Я сейчас же поеду домой, – перебила его Эйлин.

– Ты прелесть, – нежно сказал он, и на душе у нее потеплело.

В их отношениях намечается оттепель? Чушь!

– До свидания! – сухо произнесла она.

Эйлин с удовольствием повозилась с Виолеттой. Часов в семь вернулся Гидеон и поднялся в детскую посмотреть, как дела.

– По-моему, ты прекрасно справляешься, – заметил он.

– Ничего особенного, – небрежно отмахнулась Эйлин. – Ой... забыла сказать миссис Моррис... Ты не мог бы передать ей, что я не буду ужинать внизу?

– Я принесу тебе поесть в детскую, – предложил Гидеон. – Я могу тоже поужинать здесь вместе с тобой.

Сдержав улыбку, Эйлин отрицательно покачала головой.

– Тебе не кажется, что «единение» заходит слишком далеко? – холодно спросила она.

– Я просто подумал, что мог бы провести какое-то время со своей племянницей, – ответил он еще более холодным тоном и неторопливо вышел.

Вот тебя и поставили на место! Оттепель, черта с два!

Мило улыбнувшись, Эйлин вежливо поблагодарила Гидеона, когда он принес ей ужин.

– Ах, да... – сказала она, когда он собрался уходить, – мне потребуется грубая мужская сила.

В его взгляде появилось любопытство.

– Я заинтригован.

Эйлин просто не хотела оставлять крошку на ночь одну.

– Примерно в половине девятого, когда я буду кормить Виолетту, разбери, пожалуйста, колыбельку и перенеси ее вниз.

Любопытство исчезло.

– По-видимому, мадам, – насмешливо сказал Гидеон, демонстрируя, что не привык выполнять указания, – вы желаете, чтобы колыбелька была снова собрана на другом месте?

– Мне кажется, что ты знаешь, где находится моя спальня, – сухо проговорила Эйлин.

Ей захотелось стукнуть его, когда он пробормотал что-то похожее на «А вот и приглашение!». Но его лицо вдруг приняло мягкое выражение, и он спросил:

– Ты хочешь, чтобы малышка спала сегодня в твоей комнате?

– Ты можешь поставить колыбельку в свою комнату, если хочешь, – любезно ответила она. И, предупреждая возражения, горячо заявила: – Виолетта не будет спать здесь одна!

Гидеон посмотрел в ее вспыхнувшие голубые глаза.

– Да ты просто львица!

– Ничего подобного! – возразила Эйлин.

Он неожиданно улыбнулся, и ее сердце бешено заколотилось. Она чуть было не улыбнулась в ответ.

– Ты и за сестру так билась? – поинтересовался Гидеон.

У нее выступили слезы. Эйлин отвела глаза. Ну, кто еще в течение нескольких минут мог заставить ее смеяться и плакать?

– Уйди! – потребовала она.

– А ведь еще и месяца не прошло, как мы женаты! – вздохнул Гидеон и вышел.

К тому времени, когда она уложила Виолетту в своей комнате и малышка уснула, Эйлин валилась с ног. Удивительно, сколько энергии требовало это крошечное создание!

Эйлин лежала в постели без сна. Она пыталась гнать от себя мысли о Гидеоне, однако он не шел у нее из головы. Жесткий, холодный – и нежный. Отвратительный, отчужденный – и обаятельный. Его усмешка, его смех... черт бы подрал этого человека!

Она услышала, как он, крадучись, поднимается по лестнице, чтобы не побеспокоить малышку, которая сладко посапывала в соседней комнате. Если бы не ее крошечная гостья, Эйлин зажгла бы свет и почитала немного.

Было около трех часов, когда она, измученная, наконец уснула. Однако долго спать ей не пришлось.

– Эйлин! – услышала она сквозь сон. – Проснись! – звал мужской гелос. – Она плачет, и она мокрая!

Эйлин открыла глаза. Горел верхний свет. Перед ней стоял Гидеон с Виолеттой на руках. Бедняжка, сколько же она плакала, а я даже не слышала? – ужаснулась Эйлин. Первым ее побуждением было тут же вскочить, но она передумала. Он хотел проводить больше времени со своей племянницей, вот и пусть!

– Так переодень ее, – предложила она и, закрыв глаза, устроилась поуютней.

– Ну, давай, Эйлин, – взмолился Гидеон.

Пускай попросит! Она снова открыла глаза. Гидеон был явно растерян, неуклюже держа перед собой мокрый сверток.

– Просят обычно более любезно, – изрекла она, невинно глядя на него огромными глазами.

– Пожалуйста! – попросил он.

Малышка кричала во все горло – сдерживаться было больше невозможно. Эйлин откинула простыню и увидела, как взгляд Гидеона переместился с ее лица на грудь, едва прикрытую прозрачной ночной рубашкой. Вскрикнув, она поспешно натянула простыню.

Гидеон невозмутимо поинтересовался:

– Могу я чем-то помочь?

– Закрой хотя бы глаза! – раздраженно попросила она. Он отвернулся, дав ей возможность встать. – Дай ее мне, – сказала она, накинув халат.

Ей потребовалось целых полчаса, чтобы успокоить маленькую крикунью. Гидеон, к его чести, не ушел, а остался помогать.

– Какое счастье, – прошептала Эйлин, когда девочка с ангельским видом снова лежала в своей колыбельке. Выключив верхний свет, Эйлин включила ночник. – Извини, что Виолетта разбудила тебя. – Она сама очень много работала и представляла, что он, должно быть, ужасно устал. – Я не слышала, как она заплакала.

– А я думал, что у всех женщин интуитивно срабатывает сигнал тревоги, когда это касается ребенка, – мягко произнес Гидеон.

– Должно быть, мой испорчен, – тихо сказала Эйлин и, неловко повернувшись, столкнулась с ним.

Гидеон автоматически подхватил ее. От этого прикосновения ее, казалось, ударило током.

– Эйлин... – пробормотал он.

Она не была уверена, что тоже не выдохнула его имя, зато точно знала, что не возражает, когда он, словно подчиняясь непреодолимой силе, привлек ее к себе.

И они нежно поцеловались. Эйлин сразу почувствовала облегчение, прильнув к человеку, за которым была замужем. Его сильные руки обняли ее окутанное тонкой тканью тело. На секунду Гидеон отстранился и взглянул в ошеломленные глаза Эйлин.

Потом наклонил голову, снова прижался губами к ее губам. Но теперь это был совсем другой поцелуй, и Эйлин охватил трепет.

Гидеон, обнимая все крепче, увлек ее в свою комнату. Эйлин была счастлива подчиниться. Она и не думала сопротивляться его трепетным, страстным поцелуям и не обращала внимания, что они уже у кровати. И тут Гидеон нежно заставил ее лечь.

Он лег рядом, осыпая поцелуями ее шею. Эйлин инстинктивно прижалась к нему, услышав вырвавшийся из его груди стон и ощутив волнение оттого, что не только Гидеон зажег огонь в ней, но и она, кажется, тоже имела некоторую власть над ним.

Его рука легла ей на грудь.

– Гидеон! – выдохнула она... и отстранилась.

Он немедленно убрал руку.

– Я слишком тороплюсь, любимая?

Такое обращение сделало свое дело! Он называл ее так и раньше, но только когда это должна была услышать миссис Моррис, полагавшая, что они по уши влюблены друг в друга.

– Я... не думаю, что это хорошая идея, – выдохнула Эйлин, пытаясь сесть.

Ей показалось, Гидеон может не отпустить ее. Но он не удерживал...

– До сих пор ты вела себя безукоризненно, – проворчал он.

– Это когда думают «да», а говорят «нет»? – спросила она.

Он рассмеялся.

– По крайней мере, ты не отрицаешь, что так думаешь, – констатировал он.

Разве могла она что-то отрицать, если сама обнимала его! Так или иначе, но Эйлин осознала, что он хорошо знает женщин, раз понял, что она чувствует.

– Ты просто отвергаешь меня, – добавил Гидеон, но, как она заметила, не особенно опечалившись.

Он встал и помог подняться ей.

– Ты простишь меня за мое возмутительное поведение? – спросила Эйлин.

– Ни за что, – ответил он.

На мгновение прикоснувшись к ее губам, Гидеон слегка оттолкнул Эйлин. Именно это ей было нужно.

– Спокойной ночи. – Она быстро ушла, надеясь, что хотя он и знает о женщинах слишком много, но все же не догадывается, что она мечтает быть с ним всегда.

Остаток ночи она провела в размышлениях о всепоглощающей любви к Гидеону, которая непрошено пришла к ней. Нужно приложить все силы, чтобы пройти через этот брак и развод и чтобы он не понял всей глубины ее чувства к нему.

Эйлин понятия не имела, как ее угораздило влюбиться в него. Видимо, это произошло в тот вечер, когда Гидеон заговорил о женитьбе.

Сейчас ее будто разрывало на части. Вот бы повеселился Гидеон, если бы узнал, что Эйлин любит его! Едва она задремала, как Виолетта снова заплакала. Эйлин взяла девочку и прижала к себе драгоценный комочек.

Она опоздала на работу. Было бы странно, если бы она пришла вовремя! Все утро Эйлин провозилась с ребенком, поэтому не спустилась к завтраку. Когда Гидеон заглянул к ней, чтобы сообщить, что уезжает, она, к своей досаде покраснев до ушей, опустила голову и сделала вид, что очень занята.

– Возможно, сегодня я задержусь, – проговорил он.

– Хорошо, – ответила она, любя его всем сердцем.

Он ушел, а Эйлин, взяв на руки малышку, подошла к окну. Она все еще смотрела ему вслед, когда к дому подъехала Марджори Дейл. Все снова входило в норму. Однако ее жизнь, видимо, уже никогда не будет нормальной, подумала Эйлин.

Это она поняла с тех пор, как почувствовала, что любит Гидеона.

Эйлин сидела, задумчиво глядя в окно своего кабинета, и думала о чем угодно, только не о работе. Она очень хотела, чтобы Джастина вернулась наконец домой, целая и невредимая. Хотела снова обрести свою семью. Как Гидеон растрогал ее тогда, сказав, что она – член семьи!.. Ведь в то время и речи еще не было о женитьбе. Как любезно он... Снова в голове только Гидеон! – отругала себя Эйлин.

Она устала, а эти мысли мешают ей работать. Неожиданно ее вызвала Андреа. Надо срочно вернуть документы одного небольшого, но приличного, находящегося в пригороде, отеля, который они когда-то обслуживали.

– Нет проблем. Я отвезу их, – заверила Эйлин.

Проблем действительно не было. Ей не составило никакого труда завезти документы и побеседовать с симпатичной женщиной, занимавшейся бухгалтерским учетом в отеле. Закончив дела, Эйлин вышла из кабинета бухгалтера и направилась к выходу. И тут заметила сидящего в холле, расположенном слева, человека, за которым была замужем. Он увлеченно беседовал с ослепительно красивой брюнеткой!

Не веря своим глазам, Эйлин остановилась как вкопанная. Она могла поклясться, что отель совсем не из тех, услугами которых обычно пользовался Гидеон. Так что же он делает в этом отдаленном, маленьком, хотя и приличном заведении?

Ее захлестнула такая волна ярости и отвращения, что она едва понимала, что делает.

«Возможно, я сегодня задержусь»! Теперь она знает, почему! Он так поглощен беседой со своей дамой, что не заметит даже, если обрушится потолок.

Это взбесило Эйлин еще больше, и она подошла к ним.

Увидев ее, Гидеон, казалось, растерялся. Разве нет? Он думал, что она далеко, играет в счастливую семью! Гидеон поднялся, высокий, красивый. Мерзавец! И она любит этого мерзавца.

– Привет, дорогой! – Эйлин улыбнулась, не обращая внимания на его спутницу. К черту манеры! – Я спешу. Не могла дозвониться тебе в офис. Если увидишь няню раньше, чем я, не напомнишь ли ей, что сигнализация в нашей детской не работает?

Это его проучит! Объясняйся теперь, папочка! Она выскочила, не дав ему даже раскрыть рот, не то что представить брюнетку!

Эйлин приехала в свою квартиру, недостаточно остыв, чтобы ужаснуться тому, что наделала. О, нет, она ничего не натворила. То, что от сестры по-прежнему ничего не было, немного охладило ее пыл. Но через некоторое время Эйлин призналась себе, что ее поведение было полнейшей глупостью.

Только тогда, когда злость отступила, Эйлин поняла, что заставило ее так поступить. Она ревновала! Ничего не слыша, ничего не видя, она действовала исключительно из откровенной, слепой, оскорбительной ревности. О Господи, что же теперь будет?

Эйлин не могла вернуться в «Оуквейл». Но как же Виолетта? Ведь Гидеон наверняка заявится далеко за полночь. Так почему бы ей не поехать домой сейчас, если все равно нужно мчаться туда из-за малышки?

Эта любовь к Гидеону перевернула всю ее жизнь. Она никогда не думала, что способна так вести себя. Она говорила, что ей несвойственна ревность, – и вот посмотрите на нее!

Эйлин направилась в «Оуквейл». Что же все-таки сказать Гидеону?

Как она и предвидела, его еще не было. Эйлин, как обычно, поднялась в детскую и поиграла с Виолеттой, потом спустилась в столовую и, давясь, что-то поела. Но, придя в свою комнату, она все еще не знала, какое объяснение даст Гидеону, не сомневаясь, что он захочет услышать его после такой ее выходки. При любых обстоятельствах он не должен знать, что причиной всему была ревность. Поздно теперь жалеть о том, что сделано. Гидеону нравится ее искренность, а Эйлин ценит его хорошее мнение о ней. Но разве не глупо говорить при незнакомом человеке, что сигнализация в детской не работает, когда это не так?

В четверть двенадцатого, в тщетной попытке хоть на мгновение забыть о своей ревности, Эйлин стала снова перебирать в уме события последних недель и наконец поняла, что может хоть чем-то оправдать свое поведение: она сделала то же самое, что и он, – во время ее делового ужина с Клиффом Уилкинсоном. Гидеон рассвирепел, потому что решил, что она нарушила их договоренность и пришла на свидание.

В случае с ним это, разумеется, самое настоящее свидание. Он опасается слежки своей невестки, поэтому и выбрал отель на отшибе. Трус!

Эйлин продолжала сидеть на кровати, обхватив руками колени, – какой толк лежать, если сна ни в одном глазу, – когда вдруг услышала, как подъехала его машина. Эйлин торопливо выключила ночник. Свет фар осветил комнату. О Господи!

Вот Гидеон тихо входит в дом. Может быть, он пойдет на кухню? Но нет, поднимается по лестнице... Эйлин поняла, что еле дышит. Как нелепо, ведь она не увидит его этой ночью. Дверь между их комнатами закрыта. Только она откроет ее, когда будет уходить на работу.

Обратившись в слух, Эйлин испытала шок, когда, даже, не дойдя до своей спальни, Гидеон вошел прямо к ней и включил свет.

– О! – испуганно вскрикнула Эйлин. Сердце едва не выскочило у нее из груди.

– Прости за вторжение, – извинился Гидеон. – Я заметил свет в твоем окне минуту назад... и подумал, что ты еще не спишь. – Помолчав мгновение, он спокойно сказал: – Будь добра объяснить, что сегодня произошло.

Господи, помоги! Что она собиралась сказать? Нет, не вспомнить! Эйлин вдруг устыдилась своего тонкого, как папиросная бумага, одеяния и тщательно укуталась простыней. Она продолжала сидеть, понимая, что будет чувствовать себя еще более неловко, если ляжет.

– Это твоя привилегия, правда? – с вызовом спросила Эйлин. – Твоя встреча проходила не в ресторане. Видимо, ужин состоялся потом. – Остановись, ты показываешь свою ревность! – Прости мою выдумку насчет сигнализации, – тараторила она – нападай, нападай, – я считала, что мы должны играть по одним и тем же правилам.

– Ты подумала, что я... развлекаюсь?

– Можно и так назвать, – язвительно сказала Эйлин.

– Ты ошибаешься!

– Ну, так расскажи мне, что записывал Виолетту в аристократический колледж!

Гидеон подошел к кровати и встал, глядя на Эйлин сверху вниз.

– Нет, – ответил он, впиваясь взглядом в ее глаза.

– Нет? – Все что угодно, только бы Гидеон не понял, как он ей дорог, какую ревность испытала она, увидев его с той красоткой. – Что ж, храбрец, – колко заметила Эйлин, обретя второе дыхание, – если это не твоя подруга, тогда, я думаю... – Эйлин запнулась, чувствуя смущение: он все еще возвышался над ней. – Знаю, – продолжала она, отказываясь сдаваться, – эта дама, видимо, адвокат, который занимается нашим разводом.

Господи, что она несет? Лицо Гидеона помрачнело. Эйлин ясно увидела, что он жутко разозлился.

– Забудь об этом! – рявкнул Гидеон и схватил ее за руку, словно желая подкрепить свое заявление.

– Пусти! – взорвалась Эйлин, испугавшись. – Мне все равно, что ты думаешь.

– Это, черт возьми, твой долг. Речь идет о...

– Я прекрасно знаю, о чем идет речь! – Она не позволит ему диктовать условия. – Речь идет о том, что твой, мягко говоря, «отдых» затянулся дольше, чем ты предполагал. Позволь мне кое-что сказать тебе, Лэнгфорд. Если...

– Ты не ведаешь, о чем говоришь!

– Может быть, у меня не такой блестящий ум, как у тебя, но я играю честно!

– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

– Только то, что, если я... воздерживаюсь согласно нашему договору...

– Как ты можешь воздерживаться от того, чего никогда не делала? – насмешливо поинтересовался он.

– Отпусти, – жалобно попросила она.

В ответ он схватил и другую ее руку. Плененная, Эйлин свирепо взглянула на него.

– Так что ты говорила? – спросил он, и ей захотелось его ударить.

 Ударить – и никогда не отпускать от себя. О, Гидеон! Она чувствовала свою беспомощность.

– Ты делаешь мне больно! – сказала Эйлин, но ничего не добилась. Вместо этого, присев на край кровати, Гидеон поднес ее руки к своим губам и стал нежно целовать их. Ее сердце и без того бешено колотилось. Стоило ей ощутить прикосновение его губ – и у нее тут же начинали плавиться мозги.

– Ладно, ты поцеловал меня, мне стало легче. А теперь иди спать, – потребовала она, собрав остаток сил.

Гидеон лукаво посмотрел на нее.

– Только после того, как ты поцелуешь меня и облегчишь мою боль, которую мне причинила. – Казалось, он находил все это забавным.

– Я до тебя даже не дотронулась, – запротестовала Эйлин.

– Ты больно задела мои чувства.

– Каким образом?

– Несправедливо обвинив меня в нарушении нашей договоренности относительно того, что свиданий не будет.

– Красивая брюнетка не была... лекарством во время отдыха?

– А ты дерзкая девчонка, – заявил Гидеон, но все-таки объяснил то, что ей не терпелось узнать: – Это была деловая встреча, поверь.

У Эйлин сразу отлегло от сердца. Сейчас, когда Гидеон был с ней, когда казался таким искренним, ей захотелось вознаградить его за свои сомнения.

– Ты выиграл, – улыбнулась она. – Можешь считать, что я тебя поцеловала.

– О, миссис Лэнгфорд, за кого вы меня принимаете? – укоризненно сказал он и, пока она купалась в блаженстве оттого, что он так назвал ее, нежно притянул девушку к себе и прижался губами к ее губам.

Сердце Эйлин гулко стучало в груди. Она знала, что должна вырваться, но почему-то не могла.

– С-спокойной ночи, – сказала она, не в состоянии пошевельнуться.

– Спокойной ночи, – ответил он, чуть отодвинулся и вдруг со сдавленным стоном подхватил ее на руки.

Эйлин с готовностью обвила его шею руками, забыв обо всем на свете. Гидеон поцеловал ее так, что у нее на миг замерло дыхание. Она была очарована и околдована.

– Девочка, любимая, – пробормотал Гидеон, и она окончательно растаяла.

Ей захотелось выкрикнуть его имя, но Гидеон снова закрыл ее рот поцелуем. Она прильнула к нему. Он обжигал, воспламенял ее, вызывая новые волны восторга. Какое блаженство!

Руки Гидеона ласкали ее податливое тело. Она смутно сознавала, что в какой-то момент он сбросил пиджак и галстук.

– Ты прекрасна, Эйлин, – выдохнул Гидеон, касаясь ее волос. Они лежали, сплетясь ногами.

Ее тело стало ватным.

– Гидеон... – смущенно прошептала она и с благодарностью увидела его понимающие глаза, которые словно говорили: «Доверься мне».

– Не бойся, – успокоил он, осторожно спуская тонкие бретельки ночной рубашки с ее плеч.

– Я не боюсь, – улыбнулась Эйлин и была согрета его ободряющей улыбкой.

Гидеон осыпал ее нежными поцелуями. Почувствовав его губы на своей обнаженной груди, Эйлин вцепилась ему в плечи. Но огонь, который он зажег, уже невозможно было контролировать.

– Гидеон... – простонала она.

– Тебе хорошо? – улыбаясь, тихо спросил он, хотя прекрасно знал ответ.

– О, да, – прошептала Эйлин и неожиданно призналась: – Я тоже хочу тебя поцеловать.

Когда поцелуй прервался, она с ужасом заметила, что на ней ничего нет.

– Куда подевалась моя ночная рубашка? – сдавленным голосом спросила она.

Гидеон широко улыбнулся:

– Милая, я только немного помог.

Ей была приятна его улыбка. Снова почувствовав смущение, она не отстранилась, но вдруг обнаружила, что он каким-то образом ухитрился снять брюки.

– Это я?.. – зарделась Эйлин.

– Да нет, я сам справился, – пробормотал он.

Эйлин чувствовала, как руки Гидеона ласкают ее тело. Она задыхалась от страстного желания. Ей хотелось сказать, что любит его, но она была слишком захвачена новыми ощущениями, чтобы говорить.

– Ты такая красивая, – выдохнул Гидеон, любуясь ее обнаженным телом.

– О, дорогой... – прошептала она, охваченная смущением.

Прекрасно понимая, что ее сдерживает, Гидеон не торопил события.

 – Ты хочешь принадлежать мне? – с улыбкой спросил он, нежно поглаживал ее спину.

Сердце Эйлин едва не разорвалось от счастья.

– Я... я хочу, – взволнованно ответила она. – Но...

– Но?.. – вскинул брови Гидеон.

Она боялась разочаровать его своей неопытностью.

– Ведь ты не будешь опять вести себя неучтиво, правда? – ласково поддразнила Эйлин, вспомнив о прошлой ночи.

– Нет, конечно, нет, любимая. – Как и вчера, он назвал Эйлин любимой. Слово «любимая» ничего не значило для Гидеона, в то время как его объятия были для нее всем.

Эйлин целовала его, полностью подчинившись своему чувству. Она хотела большего – принадлежать ему, но это неискреннее «любимая» все перевернуло.

– Что случилось? – Как и следовало ожидать, Гидеон сразу почувствовал, что что-то не так.

Эйлин отпрянула от него.

– Ты возненавидишь меня, – сказала она, задыхаясь, и ощутила ненависть к нему, когда он, молниеносно все поняв, посчитал ниже своего достоинства пытаться уговаривать ее.

Его голос был далеко не ровным, когда, словно окаменев, он прохрипел:

– Я попросил бы тебя, чтобы в следующий раз, когда ты передумаешь, любимая, правильно рассчитать время!

Он поднялся. Эйлин в свою очередь сочла ниже ее достоинства умолять его остаться, несмотря на то, что тело требовало этого.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Никогда еще ночь не казалась ей такой длинной! Эйлин, должно быть, поспала какое-то время, но проснулась задолго до рассвета и снова была в раздражении.

Гидеона удовлетворило объяснение, которое она дала своему поведению в отеле прошлым вечером. Теперь, зная Гидеона лучше, она поверила, что у него была деловая встреча.

Ревность снова пыталась завладеть ею, но Эйлин отогнала ее. И все же никак не могла уснуть и находилась во взвинченном состоянии. Она целовала Гидеона потому, что любила его и хотела заниматься с ним любовью. И он, Гидеон, тоже целовал ее и хотел заниматься с ней любовью, но только он не любил ее и не полюбит никогда. Он испытывает к ней физическое влечение, но это не любовь.

Эйлин услышала приглушенные звуки, доносящиеся из соседней комнаты, и поняла, что Гидеон тоже не спит. Лучше встать. По крайней мере, она хоть чем-то займется и немного отвлечется.

Куда там! Гидеон не выходил у нее из головы. Она с ужасом думала, что утром они снова увидятся.

О, нет! Она не представляет, как они встретятся, а еще меньше – как смогут спокойно завтракать! Вдруг она поняла, что может обойтись и без завтрака. Возможно, это малодушие, но не легче ли ей повидаться с ним вечером?..

Эйлин знала, что обманывает себя. Следует покончить с этим прямо сейчас, иначе будет только хуже. Подождав минуты три после того, как Гидеон вышел из своей комнаты, она открыла их дверь. Потом, с папкой в руке, пошла в детскую. Гидеон иногда уходил из дома пораньше. Почему бы и ей не сделать то же самое? Однако потом придется давать объяснения, почему она отправилась на работу без завтрака. Значит, надо заглянуть в столовую. Казалось бы, чего проще? Но почему же все так дрожит внутри? Судорожно глотнув, она вошла в столовую.

– Доброе утро! – бодро сказала Эйлин и, вспомнив, как прошлой ночью лежала обнаженная в его объятиях, густо покраснела. Гидеон опустил газету и взглянул на нее. Его губы тронула легкая улыбка. Эйлин быстро заговорила: – Я хочу уйти пораньше. – Она махнула папкой и хотела было выйти, но Гидеон встал и направился к ней.

– Эйлин, по поводу прошлой ночи... – начал он.

Ей хотелось провалиться на месте. Неужели ему необходимо вспоминать?

– Вот что я тебе скажу, Гидеон, – выдавила она, каким-то образом сохраняя бодрый тон. – Обещай, что никогда больше не сделаешь этого, и я... – говоря, девушка пятилась к двери,– обещаю придерживаться правил принятого нами договора. – С этими словами она повернулась и словно сумасшедшая, ничего не видя и не слыша бросилась к своей машине.

По дороге на работу она все время думала: что Гидеон собирался сказать? «Давай все забудем»? «Никогда не делай так больше»? «В чьей постели мы окажемся в следующий раз»? Господи, да не должно быть никакого следующего раза! Уж она позаботится об этом. Разве после двух попыток, когда все начинало выходить из-под контроля, и она отталкивала его, Гидеон захочет повторить неудавшийся эксперимент?

Эйлин постаралась выкинуть все это из головы. И погрузиться в работу. Однако в десять часов дверь ее кабинета распахнулась. Поскольку вошедший ничего не говорил, Эйлин подняла глаза от компьютера... и чуть не упала в обморок.