Текст книги "Околдованная (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Он хмурится.

– Я вижу, когда ты врёшь.

Я гримасничаю.

– Отлично. Занятия, тренировки… Это отвлекает меня, ясно?

Выражение его лица смягчается.

– Я знаю, что ты скучаешь по дедушке. Вы двое были близки, но рано или поздно придётся с этим смириться.

– Я ещё не готова к этому… – я сдерживаю слёзы, горящие в моих глазах, едва выдерживая пристальный взгляд отца, но в конце концов поднимаюсь с кресла. – Пойду проверю, дома ли Джейс.

Он открывает рот, чтобы позвать меня обратно, но я уже спешу к выходу.

Облака в небе сгущаются, обещая дождь, а я бегу трусцой по сухому полю к дому Джейса. По дороге отправляю ему сообщение, надеясь, что он уже добрался до дома.

После того, как узнала о смерти дедушки, я три дня подряд писала ему, не получая ответа. Вчера вечером он, наконец, ответил мне и сказал, что находится в горах, где почти нет сигнала, но сегодня он будет дома. С тех пор от него не было никаких вестей, и я всё больше беспокоюсь, что он не успеет вернуться к похоронам сегодня вечером.

В голову закрадывается мысль. А что, если Джейс специально меня игнорирует? С тех пор, как моего дедушку Лукаса обвинили в краже Кинжала Конспекту, Стражники ведут себя очень сдержанно. Мои родители спорят со всеми о его невиновности, а у меня не хватает духу сказать им, что кинжал сейчас спрятан у меня в комнате, потому что дедушка попросил спрятать его.

Я качаю головой и пытаюсь успокоить себя вслух.

– Нет, Джейс придёт на похороны. Он же мой лучший друг.

Когда дохожу до ровного участка поля, я ускоряю шаг. Ближе к границе участка тучи исполняют свое обещание, и с неба льёт дождь.

Пока капли дождя хлещут по моей коже, я вспоминаю, как дедушка впервые взял меня пострелять из лука. Мне было шесть, и я понятия не имела, как держать лук.

– Теперь осторожно подними его вверх, – сказал он, – пока наконечник стрелы не будет направлен на мишень.

– В какой цвет надо попасть? – спросила я, прищурившись на мишень.

– Красную.

– Красную…? Но она такая маленькая. Попасть в неё будет очень сложно.

– В этом-то и смысл. Ничего так просто не получается. И тебе необязательно попадать в красный цвет. Давай просто поработаем над тем, чтобы стрела летела вперёд, хорошо?

Я кивнула, натянула тетиву и пустила стрелу вперёд. Она пролетела около пяти футов, прежде чем нырнуть носом в грязь.

Он усмехнулся и сказал, что всё в порядке, что я должна гордиться собой за то, что стрела пролетела так далеко. Потом он заставил меня попробовать ещё раз, и я провалилась не менее пятидесяти раз. К тому времени начался дождь, но я отказывалась идти в дом, пока не попаду в мишень.

– Я должна это сделать, дедушка, – решительно сказала я. – Всего раз. Тогда я зайду внутрь.

– Ну и ладно, – вздохнул он, но в его фиалковых глазах зажглась улыбка. – Но, если твои родители спросят, мы зашли в дом, как только начался дождь.

Я кивнула, и он стоял со мной, пока мне не удалось попасть в мишень. Он никогда не расстраивался и не торопил меня. А был счастлив видеть целеустремлённость на моём лице, и благодаря ему я стала потрясающе стрелять из лука.

Боже, как же я по нему скучаю.

Когда добираюсь до крыльца дома Хейлов, дождь успевает пропитать всю мою одежду.

Я стучу по двери, прежде чем броситься внутрь.

– Алана, милая, что такое? – говорит моя тетя Эйслин, когда я, спотыкаясь, вхожу в гостиную, дрожа от холода, нервов и всего прочего.

– Джейс дома? – спрашиваю я сквозь болтовню.

Она поднимается со стула, на котором сидит, и бросается ко мне.

– Ещё не вернулся, но могу попробовать позвонить ему и узнать, где он.

Я вытираю капли дождя со щёк рукавом рубашки.

– Я пыталась написать ему, но он не ответил.

– Он может быть в пути или ещё не спустился с гор. Уверена, он придёт… он должен. – Но она, кажется, беспокоится, что он может не ответить.

– Где именно он находится? – спрашиваю я, обнимая себя руками.

Она поджимает губы, колеблясь.

– О, точно не знаю. Где-то… в горах.

Когда откуда-то из дома доносится гул, она напрягается. Она слишком уклончива. Происходит что-то странное.

– Что это было? – спрашиваю я, внимательно наблюдая за её реакцией.

– Ничего, – говорит она, вздрагивая.

– А где дядя Лэйнен? – я оглядываюсь через плечо на лестницу, затем на кухню справа от меня, прежде чем перевести взгляд обратно на неё.

– Он… – она сжимает в руках подол своего цветочного платья, разглаживая невидимые складки на ткани. – Думаю, он поехал встречать Джейса из аэропорта.

– Но ты только что сказала, что не знаешь, когда Джейс вернётся домой. И с каких это пор Стражники летают на самолетах?

Еще один стук, на этот раз из подвала.

Её глаза расширяются, когда я поворачиваюсь и бегу к двери в подвал, расположенный на кухне.

– Алана! – она бежит за мной, её каблуки цокают по деревянному полу. – Пожалуйста, не ходи туда.

Я подбегаю к двери в подвал и обхватываю пальцами дверную ручку.

– Ты что, не слышишь? Там что-то есть.

– Да, но это пустяки. – Она останавливается рядом со мной. – Наверное, кошка залезла. Ты же знаешь, каким странным может быть твой дядя Лэйнен. Постоянно оставляет окна открытыми.

Я бросаю на неё сомневающийся взгляд.

– Тогда, наверное, нам лучше пойти и вытащить её оттуда.

– Алана, не надо, – умоляет она, когда я открываю дверь.

Жужжание… Жужжание… Не слушай голоса… Отгородись от них… Будь сильной…

– Что это, чёрт возьми, такое? – кричу я, затыкая уши руками.

Лицо Эйслин бледнеет, когда она переводит взгляд с дверного проёма подвала на меня. Её губы шевелятся, но я не могу понять, что она говорит.

Не слушай голос… Не поддавайся… Борись… Борись…

Мир кружится, когда я отшатываюсь в сторону, а моя голова пульсирует от звука голоса.

Когда жужжание овладевает моими мыслями, Джейс внезапно появляется в дверном проёме и уводит меня в темноту.

Глава 14

– Алана, ты спрятала его? – спрашивает мой дедушка сквозь туман, окутывающий меня. – Ты спрятала кинжал?

– Он у меня… в моей комнате… Я не хотела оставлять его в Академии. – Я изо всех сил пытаюсь снова открыть глаза, отчаянно желая увидеть его, но мои веки не поддаются.

– Молодец. Но я думаю, тебе следует найти тайник получше. Где-нибудь в безопасном месте, где никто не сможет его найти, – говорит он. – Ты кому-нибудь говорила, что он у тебя?

– Ещё нет… Я собиралась рассказать маме и папе, но… Ну, мама была очень подавлена с тех пор, как ты умер. Она убеждена, что ты невиновен. Боюсь, что, если скажу ей, что ты украл кинжал, она может не выдержать.

– Я рад, что ты ей не сказала. Не хочу, чтобы она знала об этом. Обещай, что не скажешь ей, пока моё имя не будет очищено.

– Но все думают, что ты украл его, и это вроде как правда, не так ли? – я чувствую себя ужасно, когда говорю это, но мне нужно понять, почему он взял кинжал. – Все называют тебя вором и предателем и говорят, что ты взял его, потому что планировал использовать для чего-то ужасного.

– Ты веришь в то, что все говорят?

– Нет… но я бы хотела, чтобы ты сказал мне, зачем это сделал.

Он замолкает.

Я пытаюсь снова открыть глаза, но эти чёртовы штуковины не открываются. Мне хочется плакать. Кричать! Выплеснуть весь гнев и боль, которые держала в себе.

– Почему я тебя не вижу? – в отчаянии спрашиваю я.

– Тебе лучше не смотреть на меня, – просто отвечает он.

– Почему?

– Это только всё усложнит. – Он вздыхает. – Алана, знаю, это тяжело, но ты должна меня отпустить.

– Но я не уверена, что смогу, – шепчу я. – Каждый раз, когда думаю о том, что тебя больше нет, мне кажется, что я вот-вот развалюсь на части.

– Ты сильнее, чем думаешь. И справишься с этим. – Слёзы жгут мне глаза. – Ты всегда была слишком уверена во мне.

Ну же, открой глаза. Пожалуйста, Алана.

– О, нет, у нас мало времени, – в панике говорит мой дедушка.

– Мне столько всего нужно тебе рассказать.

Реальность просачивается сквозь трещины в моём сознании.

– Пожалуйста, дедушка, скажи мне, зачем ты украл кинжал.

– Потому что грядет война… – его голос постепенно отдаляется.

– Какая война? Та, о которой ты говорил перед моим уходом в школу? – когда он не отвечает, я умоляю. – Пожалуйста, не уходи. Я не готова отпустить тебя. У меня так много вопросов. Например, что такое «элект»? Молчание – единственный ответ.

– Дедушка, пожалуйста!

– Элект… Держись подальше… Ты должна быть сильной… чтобы выжить в этой войне…

Глава 15

– Алана, проснись!

Вода выливается мне в лицо, и я резко просыпаюсь, хватая ртом воздух. Свет жжёт глаза, и я часто моргаю, пытаясь привыкнуть и прийти в себя.

Я лежу на кафельном полу на кухне тети Эйслин, а Джейс склоняется надо мной с чашкой воды в руке.

Минутку… Джейс?

– Какого чёрта? – начинаю садиться, хотя у меня чертовски кружится голова.

– Господи, ты меня до смерти напугала. – Джейс садится на корточки, освобождая мне место, и ставит стакан с водой на пол.

Я хватаюсь за пульсирующую голову.

– Что случилось?

Он прерывисто вздыхает, проводя пальцами по своим светлым волосам.

– Видимо, ты упала в обморок.

Я вспоминаю, как тётя Эйслин взбесилась, когда я попыталась открыть дверь, голос, который я услышала прямо перед тем, как потерять сознание…

Я оглядываю пустую кухню.

– Где твоя мама?

Его взгляд падает на дверной проём.

– Она… она пошла наверх за туалетными принадлежностями, чтобы мы могли тебя разбудить.

Я вижу, что он лжёт. Это написано у него на лице.

Мой взгляд падает на закрытую дверь подвала.

– Там, внизу, что-то было. Я слышала… И пошла по наитию. Не уверена, чего именно хотела, но мне казалось, что я определённо чего-то хочу.

Он сжимает челюсти.

– Не уверен, что именно ты слышала, но там, внизу, ничего нет.

Я выпрямляюсь и тру глаза руками.

– Джейс, я знаю, что ты лжёшь, так признайся наконец.

Его кадык дёргается, когда он с трудом сглатывает.

– Я ненавижу лгать тебе, но не могу сказать правду.

– Нет, можешь. Мы всегда всё говорили друг другу.

– Не в этот раз. – Его голос напряжён. – Пожалуйста, просто оставь это, ладно?

Страх в его тоне заставляет насторожиться. Мои руки падают на колени.

– У тебя какие-то неприятности?

Он колеблется, явно растерявшись.

– Я…

На лице Джейса отражается облегчение, когда его мама входит в кухню с небольшим пакетом сухих лепестков.

– Ладно, у меня осталось немного «Ориунтуры» (лекарственная трава)… – она замолкает, когда её взгляд останавливается на мне. – О, хорошо, что ты проснулась. – Она роняет пакет с засушенными цветами, кладёт лепестки на стол, приседает передо мной и прижимает ладонь к моему лбу.

– Что вы делаете? – спрашиваю я, когда она осторожно берёт меня за запястье, прижимая два пальца к моему пульсу.

– Просто проверяю, всё ли в порядке с твоим состоянием. – Она тихонько считает биение моего пульса.

Я бросаю на Джейса вопросительный взгляд «что, чёрт возьми, происходит?», но он избегает мой взгляд.

– Мне нужно принять душ перед похоронами, – он поднимается. – Ты хочешь встретиться со мной у себя дома или в городе?

Он холоден, я ненавижу это. Я ждала, когда он вернётся домой, потому что обычно он может подбодрить меня, когда у меня возникают проблемы с чем-то. Но сейчас чувствую себя хуже, чем до того, как упала в обморок.

– Это потому, что я Хранитель? – я с трудом поднимаюсь на ноги. – Так вот почему вы что-то скрываете от меня?

Эйслин встаёт и нервно смотрит на Джейса. Они обмениваются взглядами, прежде чем Джейс незаметно качает головой.

– Никто ничего от тебя не скрывает. – Тон Джейса резкий. – Так что забудь об этом.

Я поджимаю губы, борясь со слезами. Не могу этого вынести прямо сейчас. Мне нужен мой лучший друг, а не этот Стражник, стоящий передо мной.

– Прекрасно. Увидимся на похоронах. – Я пробегаю мимо него, направляясь прямиком к выходу, когда боль, которую я прятала, вырывается наружу.

– Алана, – кричит Эйслин мне вслед.

Игнорируя ее, я выскакиваю наружу. Слёзы застилают глаза, когда я сбегаю по ступенькам крыльца и вслепую бегу через поле, пока на меня льёт дождь.

Я не могу видеть, думать, дышать. Просто хочу понять, почему это произошло. Почему он умер. Почему у него был кинжал. Почему? Почему? Почему?

– Алана! – кричит Джейс у меня за спиной.

Я ускоряю шаг.

– Оставь меня в покое!

– Подожди, чёрт возьми, минутку! – кричит он, его шаги приближаются. – Мне нужно с тобой поговорить!

Я пытаюсь обогнать его, но секунду спустя он хватает меня за руку, и я неуклюже останавливаюсь.

Чёрт бы побрал его и его дурацкую нечеловеческую скорость Стражника.

Я вырываю свою руку из его хватки и разворачиваюсь к нему лицом.

– Чего тебе?

– Я… – он смотрит на деревья вдалеке, напряжённо потирая затылок.

– Ты права. Я кое-что скрываю от тебя, но… – он смотрит на меня, его глаза безмолвно умоляют меня понять. – Я не могу тебе сказать. Хочу, но я… – он с трудом сглатывает. – Пожалуйста, не злись на меня.

Я хочу злиться на него. Злиться легче, чем грустить, но грусть становится невыносимой. Я больше не могу сдерживаться.

Рыдание вырывается из моей груди, когда я падаю на колени в грязь.

– Я просто скучаю по нему.

– Я знаю. – Он опускается передо мной на колени. – Прости, что накричал на тебя. В последнее время я был дерьмовым лучшим другом.

Я всхлипываю.

– Неправда, ты просто был… рассеянным.

– Знаю. – Он не приукрашивает, не спорит. И не говорит, что станет лучше. Просто сидит со мной под дождем, пока я плачу. На мгновение всё снова кажется нормальным, как тогда, когда мы были детьми, и жизнь не была такой сложной. В конце концов, дождь прекращается, мои слёзы высыхают, и Джейс снова начинает нервничать.

– Мне нужно вернуться. – Он поднимается на ноги. – Увидимся вечером, хорошо?

Я киваю, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Он бросает на меня извиняющийся взгляд и убегает, оставляя одну в поле.

Я смотрю ему вслед, беспокоясь, что между нами уже ничего не будет как прежде.

Глава 16

Вернувшись домой, я мчусь в свою комнату и переодеваюсь в сухие спортивные штаны и майку. Затем забредаю в кабинет отца, чтобы украсть несколько книг об идентификации потусторонних существ и их особенностях, решая, что исследования могут меня немного отвлечь. С тех пор, как я вернулась домой, прочитала уже три книги в поисках какой-либо терминологии, связанной со словом «элект». Пока, однако, я ничего не нашла.

– Привет, милая, – говорит мама, когда мы пересекаемся в коридоре. Её взгляд перемещается на книги в моих руках, и она морщится. – До сих пор пытаешься найти информацию об «электе», да?

Я прижимаю книги к груди.

– Это было последнее, что сказал мне дедушка, я чувствую, что должна продолжать изучать это, пока не пойму, что это значит, даже если в итоге ничего не получится.

На её лице появляется понимающее выражение.

– Мне правда жаль, что не получилось спросить его об этом раньше… – она прочищает горло, её фиалковые глаза наполняются слезами. – Тебе нужна помощь с чем-нибудь? Может, я могла бы поговорить об этом ещё с несколькими Стражниками. – Она хмурится. – Хотя, вся эта история с твоим дедушкой и кинжалом может немного усложнить получение прямого ответа от кого бы то ни было.

Я выдавливаю из себя улыбку.

– Всё в порядке, мам. Думаю, пока ограничусь книгами. Кроме того, я даже не уверена, слышали ли об этом Стражники. Возможно, это даже не существо.

Честно говоря, самый простой способ докопаться до сути – это вытянуть правду из Джекса с помощью небольшой пытки. Но, поскольку он наполовину оборотень, а наполовину Хранитель, не уверена, что моя сила устоит против его невероятно мощных волчьих повадок.

Моя мама о чём-то размышляет, накручивая прядь своих длинных каштановых волос на палец.

– Может быть, я могу спросить твою бабушку, знает ли она что-нибудь об «электе», и не странствовал ли твой дедушка во сне. – Она со вздохом отпускает прядь волос. – Я бы хотела подождать несколько дней, если ты не против. У неё сейчас трудные времена с… – она прерывисто вздыхает. – Ну, ты знаешь.

Я киваю, мысленно приказывая слезам отвалить к чёртовой матери. Последнее, что мне нужно, – это сломаться перед мамой.

Я обнимаю её.

– Спасибо, мам.

Она обнимает меня в ответ.

– За что?

За то, что выслушала меня. За то, что не солгала мне. За заботу. За всё.

– За то, что ты такая хорошая мама. Мне кажется, что я недостаточно часто это говорю.

– Спасибо тебе за то, что ты замечательная дочь. – Её руки дрожат, когда она крепче прижимает меня к себе. – Я люблю тебя, милая.

– Я тоже тебя люблю. – Я делаю несколько размеренных вдохов, прежде чем отстраниться. – А знаешь? Если ты действительно хочешь помочь мне разобраться с этим, – я похлопываю по книгам, которые держу в руке, – я была бы очень благодарна. Я люблю читать и всё такое, но эти книги такие же скучные, как учебник по математике.

На её губах появляется намёк на улыбку.

– Я только с удовольствием.

Следующие пару часов мы проводим за просмотром каждой книги в кожаном переплёте. Около часа дня мама выходит из моей комнаты, чтобы подготовиться к похоронам. Поскольку они начнутся только через несколько часов, я остаюсь на кровати, поглощая страницу за страницей, пока не начинают болеть глаза, а буквы не сливаются воедино.

– Это бесполезно. Здесь ничего нет… Может быть, это всё-таки был лишь сон… – я закрываю книгу, отодвигаю её в сторону и откидываюсь на подушку.

Я пытаюсь заснуть, надеясь перенестись в страну грёз, где мой дедушка будет ждать меня с ответами. С другой стороны, единственный раз с тех пор, как он умер, дедушка приходил ко мне во сне, когда я услышала этот голос у Джейса и упала в обморок. Возможно, это как-то связано с этим, но даже не знаю, что это был за голос.

Я смотрю на стопку книг рядом с собой, задаваясь вопросом, может ли какая-нибудь из них помочь мне понять, что это был за голос. Тут же морщу нос при мысли о том, чтобы прочитать больше монотонных сведений о каждом существе, которое когда-либо существовало на земле.

– Эй, книга, мне нужно найти лучший способ получить ответы на некоторые вопросы, – бормочу я. – Должен же быть более быстрый способ сделать это… – я бросаю взгляд на свой телефон на прикроватной тумбочке.

Х-м-м… Я могла бы позвонить Джексу. Возможно, он что-то знает об этом голосе. И перед тем, как я покинула Академию, он дал мне свой номер и сказал, что я могу позвонить ему, если понадобится. Но сказал бы он мне, если бы что-то знал? Джекс наотрез отказался отвечать мне, когда я спросила его о слове «элект». С другой стороны, попробовать не помешает.

Я сажусь, беру телефон и набираю номер.

– Привет, – он отвечает после четырёх гудков, в его голосе слышится явное замешательство.

– Эм, привет, это я. – Когда в трубке воцаряется тишина, я добавляю: – Алана… Эйвери.

– Спасибо, что добавила фамилию, иначе я бы никогда не узнал, какая именно Алана. В моей жизни их слишком много.

После долгих дней, наполненных скорбью и плачем, его сарказм подобен глотку свежего воздуха.

– Ну, иногда ты немного медлителен, – шучу я, облокачиваясь на спинку кровати, – поэтому решила облегчить тебе задачу.

– Как великодушно с твоей стороны, – отвечает он лёгким, почти игривым тоном, который звучит странно неуместно для него.

– В тебя, случайно, никто не вселился, пока меня нет?

– Нет. Почему?

– Потому что у тебя сейчас странно счастливый голос.

– А как именно звучит «странно счастливый» голос?

– Когда ты счастлив, как сейчас.

– То есть, ты хочешь сказать, что это странно, когда я счастлив? – в его тоне слышится веселье.

Я вытягиваю ноги, подавляя зевок.

– Да. Обычно ты всё время угрюмый и в плохом настроении.

– Эй, не всегда, – возражает он. – Только большую часть времени.

– Хорошо, тут ты прав.

– Боже, спасибо. Теперь я чувствую себя таким особенным.

– Всегда пожалуйста.

Широкая улыбка на моём лице совершенно неожиданна и заставляет меня чувствовать себя виноватой. Могу ли я улыбаться? Мне не кажется, что я должна волноваться, особенно учитывая, какой расстроенной выглядела моя мама, когда выходила из комнаты.

И тут моя улыбка угасает.

– На самом деле, я позвонила, чтобы попросить об одолжении, – я быстро меняю тему, пока не заплакала.

– Ладно… что случилось? – он, кажется, сопротивляется.

– Ничего особенного. Мне просто нужна информация о том, что произошло сегодня, – говорю я и вкратце рассказываю ему о том, что произошло у Джейса.

– На что был похож голос? – спрашивает он, когда я заканчиваю.

Я грызу ноготь большого пальца.

– Честно говоря, это звучало как-то механически, словно в записи.

– Скорее всего, это была просто запись, – уклончиво предполагает он.

– Но я слышала его только в своей голове, – замечаю я. – Всё было у меня в голове.

– Может быть, это игра твоего сознания, или твоя вторая сущность, – весело говорит он.

Я закатываю глаза.

– Советуешь мне меньше есть сладкое? Потому что единственное, чего мне сейчас хочется, – это шоколад и кикбоксинг.

– Кикбоксинг? Серьёзно?

– Что? Это помогает мне опустошить мозг, ясно?

– Хорошо. – Повисает долгая пауза, прежде чем он снова заговаривает, в его тоне слышится осторожность:

– Как ты?

Я хмурюсь от такого поворота разговора.

– В порядке, наверное.

– Хорошо. – Похоже, ему так же неуютно, как и мне. – Ты…? Тебе что-нибудь нужно?

Я сжимаю губы и глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться.

– Да, скажи мне, что, по-твоему, может означать этот голос.

Он вздыхает.

– Я уже высказал тебе несколько идей, и, кроме этих, у меня нет никаких предположений.

– Ты же знаешь, что я в курсе, когда ты врёшь, да?

– Чушь собачья. – В его тоне слышится веселье, смешанное с раздражением. – Ты знаешь меня всего неделю. И понятия не имеешь, лгу я или нет.

Я переворачиваюсь на живот.

– Не хочу тебя расстраивать, но ты как открытая книга.

Он фыркает от смеха.

– Большинство людей обычно говорят обо мне обратное.

– Ну, у большинства людей нет дара чтения людей вроде тебя.

– Или, может, ты просто издеваешься надо мною прямо сейчас.

– Возможно. А может и нет. Может, я вас всех раскусила.

– Никто меня не раскусил, – бормочет он скорее себе под нос.

В трубке повисает тишина.

– Хорошо, – сдаётся он, и на моем лице появляется улыбка. – Но ты уверена, что хочешь знать, что, по-моему мнению, это был за голос? Потому что всё действительно плохо. – От его зловещего тона по моему телу пробегает холодок.

– Насколько плохо? – спрашиваю я.

– Типа, жизнь меняется очень быстро и круто, – отвечает он.

– Для меня?

– Нет, для твоей тети или двоюродной сестры. Всё зависит от того, для кого был предназначен этот голос.

Я проглатываю подступающую к горлу тошноту. Смогу ли я вынести ещё какие-нибудь плохие новости? Боль в груди и жжение в животе умоляют повесить трубку, не слыша ответа, но я никогда не относилась к тем, кто убегает от правды. Хорошо это или плохо, я предпочитаю знать, чем жить в мире, сотканном из лжи.

– Скажи мне, что, по-твоему, это такое, – шепчу я.

Он разочарованно вздыхает.

– Сгустки энергии. По сути, они сдерживают человека от превращения.

Я сглатываю.

– Как именно это работает?

– Возьмём, к примеру, ситуацию, когда кого-то укусил оборотень, и он хотел сделать всё возможное, чтобы не поддаться всепоглощающему гневу и не захотеть убивать. У него может быть этот сгусток, который поможет ослабить жажду. – Резкость в его тоне заставляет меня задуматься, не пользовался ли он этим.

Я тереблю уголок книги.

– Эта штука, сгусток – существо? Или какая-то программа? Потому что это похоже на самоучитель.

Он глухо смеётся.

– Это определённо более агрессивно, чем книга.

– Так это существо?

– Нет, не совсем.

– Ладно… теперь я ничего не понимаю.

– Это трудно объяснить. – Между нами ненадолго повисает тишина, прежде чем он продолжает: – Это похоже на тень того, кем человек был раньше… похоже на его сознание до превращения.

– Почему я никогда не слышала об этом раньше?

– На самом деле о них мало кто знает, и их чертовски трудно достать, но, поскольку твоя тётя ведьма, она могла бы использовать заклинание слежения, чтобы найти их.

Мой мозг перегружен, я почти сгораю от мыслей о том, кто пользуется подобными сгустками, и во что они превращаются. Это почти невыносимо.

Я изо всех сил стараюсь говорить ровным голосом.

– Но раз я это слышала, получается: либо моя тетя, либо Джейс во что-то превращаются.

– Похоже на то. – Его голос мягкий, осторожный.

Чёрт возьми! Всё так запуталось. Я просто хочу, чтобы всё вернулось на круги своя до того, как я получила свою метку Хранителя. Мой дедушка был бы жив, а мы с Джейсом всё ещё были бы достаточно близки, чтобы он просто рассказал мне, что происходит.

Я зажмуриваюсь и скрещиваю пальцы, чтобы проснуться. Но когда открываю глаза, то по-прежнему лежу на кровати с телефоном, прижатым к уху, и огромной пустотой в сердце.

– Как понять, обращается ли кто-то в другую форму? – спрашиваю скорее саму себя. – И во что они превращаются?

– Они не делали ничего странного в последнее время? Например, превращались в зверей в полнолуние? Пили кровь? Отрастили рога и чешую?

– Рогов и чешуи нет, но, честно говоря, я понятия не имею об остальном… в последнее время мне было не до этого.

– Всегда можно проверить.

– Как?

– Облей их святой водой. Прикоснись к ним железом. Проткни их кожу серебром и посмотри, не появится ли ожёг. – Гнев, ощущаемый в его тоне, заставляет меня задуматься, не проверяет ли его кто-нибудь.

– Это звучит ужасно по отношению к тому, кто мне дорог, – говорю я, садясь на кровати.

– Ты будешь удивлена, узнав, скольким людям наплевать на то, что они причиняют боль тем, кто им дорог.

– Ну, я бы лучше не причиняла боль своей тете или Джейсу. В конце концов, они расскажут мне, что происходит. – Я должна верить, что они расскажут, потому что правду слишком тяжело вынести – они никогда не расскажут мне, потому что не доверяют.

Ему требуется некоторое время, чтобы ответить:

– Ты не такая, какой я тебя себе представлял.

– А какой, по-твоему, я должна быть? Бессердечной и подлой?

– Менее сострадательной и больше похожей на Стражника.

Я морщусь, думая о Вивиан с её настроем против Стражников и о том, что, когда вернусь в Академию на следующей неделе, мне придётся провести с ней отработку.

– Не все Стражники бесстрастны.

– Но многие, – отвечает он как ни в чём не бывало. – Я видел, как они убивали людей, основываясь исключительно на том, кто они такие, а не на том, совершали ли они преступления.

Я хочу возразить, но есть Стражники, которые будут пытать тех, кого любят, если им покажется, что они превращаются во что-то нечеловеческое. Они могут даже подумать о том, чтобы убить их, посчитать, что их души умерли вместе с человеком, которого они когда-то любили.

– Ну, я не такая, – это правда. – Как и моя семья.

Проходит пара секунд, прежде чем он говорит:

– Я надеюсь на это, ради твоей тёти и кузена. Но на твоём месте я бы держал этот наш маленький разговор при себе, по крайней мере, до тех пор, пока ты не разберёшься, что происходит.

– Спасибо. Договорились. И спасибо за помощь. Ты только что сэкономил мне кучу времени на чтении занудных книг.

– Да, понимаю. Почти каждое новое дело требует небольшого изучения книг, в некоторых случаях больше, чем в других. Это та ещё заноза в заднице.

– Готова с тобой поспорить. – Я делаю паузу, раздумывая, спрашивать или нет. К чёрту. С таким же успехом можно рискнуть. – Ты, случайно, не хочешь сэкономить мне ещё несколько часов и рассказать, что значит «элект»? В противном случае мне придётся снова взяться за книги.

– Ты не найдёшь про них ни в одной книге… а я, кажется, просил тебя забыть об этом. – Тон его голоса мгновенно меняется на холодный. – Мне нужно идти, ладно? Прости. Увидимся на следующей неделе, когда ты вернёшься.

Он вешает трубку, прежде чем я успеваю вставить хоть слово.

Я вздыхаю, нажимаю отбой и отбрасываю телефон в сторону.

– Он знает, что это такое, – бормочу я, поднимаясь с кровати. – Мне лишь нужно найти способ вытянуть это из него.

Интересно, почему Джекс рассказал мне о сгустках энергии, но замалчивает всё, что касается термина «элект». Это должно быть что-то ужасное, например, очень-очень ужасное, чтобы тебя убили из-за разговоров об этом.

Начинаю готовиться к похоронам и надеваю самое красивое чёрное платье, какое только могу найти, и пытаюсь придумать план действий на тот момент, когда вернусь в Академию: не только выведать у Джекса информацию об «электе», но и держаться как можно дальше от Вивиан. Избежать встречи с начальником отдела допросов и женщиной, которая, по сути, руководит Академией, будет нелегко, особенно когда она думает, что я прячу кинжал, что да, технически так оно и есть, но я никогда не скажу ей об этом.

С тяжёлым вздохом застегиваю молнию на платье. Возвращение в Вирджинию через пару дней погружает в депрессию, но в то же время какая-то часть меня хочет уехать.

Ненавижу ли я расставаться со своей семьей, ненавижу ли то, что буду жить на другом конце страны в школе, которой руководит злобная женщина, ненавидящая всю мою семью? Чёрт возьми, да. Но также я помогу раскрыть убийство моего дедушки, а сейчас я больше всего на свете хочу поймать того, кто лишил его жизни. Надеюсь, я смогу помочь оправдать его имя, потому что, что бы там ни говорили, я знаю, что мой дедушка украл этот кинжал по уважительной причине.

Я лишь надеюсь, что смогу понять почему, прежде чем кто-нибудь узнает, что он у меня.

Глава 17

Все похороны Пророков проходят в Городе Кристалл. Основным способом перемещения в город является сам Пророк, который, по сути, засасывает вас в хрустальный шар. Это очень странное ощущение: будто все конечности отделяются от тела, ты летишь по кажущемуся бесконечным туннелю, пока, наконец, не оказываешься в огромной хрустальной пещере, которая сверкает и переливается от куполообразного потолка до стеклянного пола.

Когда дедушка привозил меня сюда, к моменту приземления на моём лице всегда появлялась улыбка, в основном потому, что это напоминает катание на сломанной карусели. Сегодня я чуть не разрыдалась от знакомых воспоминаний. Однако держу свои эмоции под контролем, пока вместе с родителями иду к Стеклянному морю сущностей, которое вскоре станет последним пристанищем моего дедушки.

На похороны почти никто не пришел, кроме моей семьи, семьи Джейса, моей бабушки и нескольких Пророков. Даже Эллиота – Предсказателя примерно моего возраста, которого дедушка взял под своё крыло и обучил, – нет.

Джейс отказывается смотреть мне в глаза, когда мы приближаемся к морю, не отрывая взгляда от своих ног. Я подумываю о том, чтобы подойти и заговорить с ним, может, он проговорится и даст мне несколько подсказок о том, что с ним происходит, но решаю, что сейчас не самое подходящее время.

– Где все? – спрашиваю маму, оглядывая небольшую толпу, стоящую полукругом вокруг кварцевого берега.