Текст книги "Околдованная (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Видишь? Она считает меня забавным. Ты бы тоже так считал, если бы папа не промыл тебе мозги.

Джекс продолжает смотреть на меня, выглядя почти разочарованным.

– Я должен был взять тебя с собой сегодня, так что бери свои вещи, и встретимся у входа через двадцать минут.

Я хочу спросить его, куда мы идем, что будем делать, и почему он так зол на своего брата, но не хочу злить его ещё сильнее, особенно если придётся провести с ним весь день.

– А как насчёт остальной части моего тура? – спрашиваю я.

– Ты можешь закончить все свои дела позже, – говорит он.

Я высвобождаюсь из-под руки Дэша.

– Было приятно познакомиться с тобой, Дэш. – Я машу ему, когда иду обратно к школе. – Уверена, ещё увидимся. – Холодный взгляд Джекса останавливается на мне. – Может быть.

– О, мы обязательно ещё встретимся, милашка, – кричит Дэш с многообещающей улыбкой. – Ты слишком хорошенькая, чтобы я мог оставить тебя в покое.

Я фыркаю от смеха, крутанувшись на каблуках. Когда спешу по траве, то слышу, как Джекс перешёптывается с Дэшем. Я не могу расслышать всего, но удается уловить, как он говорит: «Что ты творишь? Ты же знаешь, что с ней лучше не разговаривать».

Это заставляет меня задуматься, пытается ли он держать Дэша подальше от меня или наоборот.

Глава 11

– Куда едем? – спрашиваю я Джекса после того, как мы садимся в его машину, сине-чёрный полосатый Pontiac GTO 1967 года выпуска.

– В морг, – говорит он, направляя машину по грунтовой дороге к главной.

– Серьёзно? – я съёживаюсь, когда он кивает. – Значит, за школой нет здания, в которое вы, ребята, складываете трупы?

– Почему же, есть. – Он опускает козырёк, когда мы отъезжаем всё дальше от деревьев и школы, и солнечный свет заливает салон. – Но большинство тел, которые там хранятся, предназначены для классных занятий. – Он бросает на меня косой взгляд. – Может, успокоишься? Поначалу это покажется грубым, но со временем ты к этому привыкнешь.

Я качаю головой.

– Да, но не уверена, что это когда-нибудь произойдёт.

«Never Giving Up» группы Mice&Men звучит из стереосистемы, заполняя тишину между нами.

– Я тебя не понимаю, – наконец говорит он. – Ты из семьи Стражников, поэтому я уверен, что ты раньше видела мёртвые тела. Ты также была в «Чёрной Темнице», чтобы убить Анастасию, и, если бы ты пошла на этот шаг, то тебе пришлось бы увидеть её труп. Я знаю, что ты видела её сразу после падения с крыши, по крайней мере так сказано в отчёте.

– Анастасия была бы моей первой жертвой, – со стыдом признаю я, пожимая плечами, когда он изумлённо смотрит на меня. – Я пару раз была на заданиях, но по большей части родителям не нравится, когда я ввязываюсь в это. Они всегда были слишком обеспокоены тем, что, не имея метки, я в итоге умру. Хотя они всё равно не были в восторге. Я знаю, что не такая суперсильная или что-то в этом роде, но могу постоять за себя в бою. В этом был своего рода смысл убийства Анастасии. Я хотела показать им, какая я крутая. – вздыхаю. – Я отказалась от этой идеи. Мой друг уже отговорил меня от этого, прежде чем ты решил угрожать мне.

– Я сделал это для твоего же блага, хотел быть абсолютно уверенным, что ты не доведёшь дело до конца. – Он притормаживает, когда мы подъезжаем к знаку с надписью: «Добро пожаловать в долину Мэйпл Спринг». – Анастасия свернула бы тебе шею, как прутик, в тот момент, когда ты ступила бы на ту крышу.

– Да, но я не куплюсь на это. Мне кажется, что за этим кроется нечто большее.

Он стучит костяшками пальцев по рулю.

– Думай, что хочешь. Я знаю правду. Это всё, что имеет значение.

Я проверяю сообщения, примерно в десятый раз за сегодняшний день, и разочаровываюсь, когда не вижу ничего нового.

– Почему Академия вообще заботится о ком-то вроде Анастасии? Она убила по меньшей мере сотню человек, пока была жива.

Джекс тяжело вздыхает.

– Только потому, что она убивала людей, не значит, что нам не нужно расследовать её убийство. Каждое дело об убийстве, даже когда Стражник убивает кого-то, должно быть расследовано, чтобы мы могли следить за происходящим, убедиться, что ситуация не выйдет из-под контроля.

– Что именно ты подразумеваешь под «выйти из-под контроля»?

– Допустим, что тот, кто убил Анастасию, был частью более масштабного плана по уничтожению всех вампиров, включая тех, кто за всю свою жизнь не убил ни одного смертного. Если бы мы узнали, кем был этот человек, то могли бы в конечном итоге спасти невинные жизни.

– Считаешь вампиров невиновными?

– Те, кто никогда никого не убивал, невиновны, независимо от того, во что тебя учили верить, – холодно говорит он. – Иногда с невинными людьми случаются дерьмовые вещи, в которые они хотели бы никогда не попадать, этого не изменить. – Он паркуется перед причудливым сувенирным магазином, расположенным на углу небольшого торгового центра. – Но люди делают всё возможное, чтобы извлечь выгоду из дерьмовой ситуации.

Я с трудом сглатываю, чувствуя себя самой большой дурой на свете. Хотя я не уверена на сто процентов, что Джекс непричастен к смерти Анастасии, не хочу, чтобы он думал, что я считаю его монстром.

– Я не имела в виду, что все вампиры злые. Просто никогда не слышала, чтобы кто-то называл их невинными.

– Это потому, что ты жила в мире, где сначала убивают, а потом расследуют. – Он вынимает ключи из замка зажигания и открывает дверь. – А теперь, пожалуйста, может закроем эту тему? Дело об убийстве Анастасии всё ещё не раскрыто, я потратил столько времени на изучение её файлов, что мне начали сниться кошмары. – Он не дожидается моего ответа, прежде чем выйти из машины.

Я выскакиваю и встречаюсь с ним у передней части машины, разглядывая сувенирный магазин.

– Думала, мы едем в морг.

– Так и есть. – Зевая, он потягивается. – Морг за магазином.

Я мельком замечаю мускулы, скрытые под его футболкой, и не могу удержаться, чтобы не разинуть рот. Ладно, возможно, я лгу, когда говорю, что он не в моём вкусе. С точки зрения внешности – точно нет, но физически… что ж, всё, что я хочу сделать, это протянуть руку и провести пальцами по его мускулистым рукам.

Когда он замечает, что я пялюсь на него, то ожидаю, что он бросит это мне в лицо, но, к удивлению, Джекс лишь прислоняется спиной к капоту и вопросительно поднимает бровь.

Я поворачиваю голову и закатываю глаза.

– Зачем ты скрываешь морг? Не думаю, что люди собираются красть тела.

– На самом деле, такое часто случается. – Он отходит на обочину, направляясь к магазину. – Нам пришлось несколько раз менять местоположение, чтобы не дать ворам проникнуть внутрь.

Я следую за ним к входной двери.

– Зачем кому-то понадобилось красть труп?

– Причин много. – Звенит колокольчик, когда он открывает дверь. Парень придерживает её для меня, позволяя войти первой. – Подумай о том, какие сильные существа приходят сюда, – говорит он, когда дверь за нами захлопывается. – Колдуны, пикси, феи. Однажды у нас даже была нимфа, а ты знаешь, как ценна их кровь. Существует целый чёрный рынок, сосредоточенный именно на этом.

– Ладно, кажется, я поняла твою точку зрения, но это всё равно отвратительно. – Я оглядываю полки на стене, уставленные безделушками, футболками, картами и всеми другими сувенирами, о которых только может мечтать турист. – Итак, где находится этот скрытый морг?

Джекс улыбается мне, огибая прилавок сзади, жестом предлагая следовать за ним, когда он ныряет за занавеску из бисера. Я прохожу и попадаю в подсобку, полную рядов книжных полок, расположенных под углом во всех направлениях.

– Боже, здесь как в лабиринте… – я замолкаю. – Джекс? – я на дюйм продвигаюсь к полкам. – Джекс, я не вижу, где ты…

Твёрдая грудь прижимается к моей спине, а тёплая рука прикрывает мой рот. Секундой позже меня уволакивают назад. Я ожидаю, что мы врежемся в стену, но каким-то образом мы исчезаем в стене. Я выхожу из себя на две с половиной десятых секунды, готовясь к атаке, пока волчий запах Джекса не ударяется мне в нос. Хотя я и не собираюсь спускать ему это с рук, сдерживаюсь, не желая причинить ему боль.

По крайней мере, пока.

Хватая его за запястье, я слегка выкручиваю и тяну, одновременно поднимая ногу и отталкивая его назад. Поражённый, он быстро отстраняется.

– Чувак, что за внезапное нападение? – спрашиваю я, упирая руки в бока.

– Я пытался затащить тебя внутрь, не показывая, как попасть сюда… технически, мне пока запрещено показывать тебе это место. – Он потирает запястья, тихо посмеиваясь. – Чёрт, ты намного сильнее, чем кажешься.

– Помни об этом в следующий раз, когда попытаешься схватить меня сзади, – говорю я с ухмылкой.

Он сжимает губы, изо всех сил стараясь подавить смех.

Я сдерживаю улыбку.

– Перестань смотреть на меня таким похотливым взглядом.

– Ты сама это сказала. – Он опускает руку, и мы стоим как идиоты, глупо улыбаясь друг другу.

Пару дней назад я думала, что больше никогда не буду смеяться или улыбаться. И хотя охотиться на вампира совсем не весело, я не выкалываю глаза от скуки, как думала.

Может быть, вся эта история с Хранителями, в конце концов, не так уж и плоха.

Как только эта мысль приходит мне в голову, я остро ощущаю, как холодный воздух проникает под кожу. Я скольжу взглядом по металлическим стенам вокруг себя, понимая, что мы у холодильных камер морга.

Я морщу нос.

– Значит, именно здесь происходит вся магия?

– Не совсем. – Джекс закатывает рукава своей рубашки с капюшоном, берётся за ручку одной из камер средней секции и открывает её, вытаскивая объёмный мешок для трупов. – Если ты в конечном итоге станешь детективом, то, вероятно, не будешь здесь проводить много времени. В основном будешь выезжать на места происшествия, – он тянется к молнии на мешке, пока я борюсь с рвотным позывом, – опрашивать свидетелей и оформлять кучу гребаных бумаг. Иногда, однако, тебе придется приходить сюда, чтобы проверить некоторые факты.

Я прикрываю рот рукой, пока он расстёгивает молнию. Зловоние поражает меня ещё до того, как он открывает его полностью. В нос ударяет запах тухлых яиц и рвоты.

– Что, чёрт возьми, там внутри?

– Зомби, – говорит он, выглядя совершенно равнодушным к зловонию.

– Пахнет ужасно. Как…

– Как гниющая смерть? – в его глазах пляшет веселье. – Ты привыкнешь к этому.

– Ты всё время это говоришь.

– Потому что это правда. – Он наклоняется над зомби, осматривая гниющую плоть, отслаивающуюся от некогда человеческого лица. – Многие Хранители похожи на тебя, когда только начинают. – Его лоб морщится, когда он изучает левую щёку трупа. – Находиться рядом со смертью у тебя в крови, даже если ты думаешь, что это не так; иначе ты бы не получила метку.

Я рассеянно касаюсь метки на шее.

– Сколько человек в твоей семье были Хранителями?

– Мои родители и сестра, – говорит он, убирая волосы с глаз и наклоняясь ближе к зомби. – Дэш… тоже такой, но он… – Джекс замолкает, прочищая горло. – Ну, он немного меньше вкладывается, чем остальные члены семьи.

Я хочу спросить его, является ли Дэш чем-то большим, чем просто Хранителем. Не знаю, почему считаю, что он может быть кем-то ещё, кроме странного приторного запаха, исходящего от него. Не знаю ни одного существа, которое пахло бы сахаром, кроме Духов, но это потому, что они сладкоежки. Дэш не может быть Духом, поскольку они не принимают человеческий облик.

Прежде чем успеваю спросить Джекса об этом, он жестом подзывает меня к себе.

Я отступаю на дюйм.

– Нет, спасибо. Мне и здесь хорошо.

Он снисходительно смотрит на меня.

– Алана, я просто хочу тебе кое-что показать. Клянусь, тебе не нужно к этому прикасаться.

Я неохотно подхожу на дюйм ближе, потирая нос, когда зловоние обжигает мои ноздри.

– Видишь вот здесь? – он указывает на едва различимую последовательность символов, вырезанных на левой щеке зомби.

Я киваю.

– Похоже на бирку экспериментального центра по паранормальным явлениям.

Стараюсь не вздрагивать. Экспериментальные объекты с паранормальными явлениями ещё хуже. Они похищают всех, у кого в крови есть магия, включая Стражников, запирают их и проводят над ними всевозможные эксперименты.

Его брови сходятся на переносице.

– Откуда ты знаешь о метках?

Я пожимаю плечами.

– Мои родители иногда говорят об этом. С ума сойти, сколько объектов для паранормальных экспериментов им пришлось снести.

– Да, они тоже набирают обороты.

– Серьёзно?

Он кивает, протягивая руку, чтобы застегнуть молнию на мешке.

– В последнее время я замечаю много меток. – После того, как молния была застегнута, он запихивает мешок обратно в камеру. – И не только на зомби. На вампирах, феях, – его голос становится тише. – Оборотнях. – Он прочищает горло. – Но в любом случае, я изучал это, и думаю, что они могут быть как-то связаны друг с другом. Я просто не знаю, кто всем заправляет.

– Этим ты занимаешься? – спрашиваю я скептически. – Выясняешь, кто ставит метки?

– Я говорил тебе, что в нашей работе есть нечто большее, чем поиск мёртвых тел. – Он подходит ко мне, одергивая рукава своей рубашки. – А теперь закрой глаза.

Я смотрю на него с недоверием.

– Зачем?

Он смотрит пустым взглядом.

– Потому что я собираюсь засунуть тебя в мешок для трупов вместе с зомби. – Когда я закатываю глаза, его губы кривятся. – Мне нужно, чтобы ты закрыла глаза, а я мог вытащить нас отсюда так, чтобы ты не запомнила входы и выходы из этой комнаты.

– Ладно. – Я драматично вздыхаю, притворяясь, что это важнее, чем есть на самом деле.

Как только закрываю глаза, он направляет меня куда-то, обхватив пальцами мои плечи и прижавшись грудью к моей спине. Я пытаюсь дышать ровно, но по какой-то причине дыхание выходит резкими, неровными толчками. Мне становится труднее набирать воздух в лёгкие, когда он кладёт руки мне на талию, его пальцы касаются моей обнажённой кожи.

Я чувствую, что должна что-то сказать, напомнить ему о моём правиле «без рук». Я имею в виду, ради Бога, мы только что провели время с зомби. Я не должна хотеть, чтобы он прикасался ко мне.

Но это немного приятно.

Ладно, очень приятно.

Слава Богу, он наконец-то останавливается; иначе я могла бы сделать что-нибудь глупое, например, сказать то, о чём думаю или прикоснуться к нему в ответ. Учитывая, что он мой наставник, или как там, чёрт возьми, его называют. Я всё ещё не совсем уверена в этом. Не думаю, что было бы разумно увлекаться им.

Его пальцы напрягаются на секунду, прежде чем опуститься с моей талии. Я делаю глубокий вдох и открываю глаза, вздыхая с облегчением, когда вижу, что снова стою в центре сувенирного магазина. Я вдыхаю свежий воздух, в котором нет аромата зомби, и улыбаюсь, радуясь, что выбралась, наконец, из морга. Но когда вижу Джекса, уставившегося в свой телефон, замечаю, что его кожа бледна, как у призрака, улыбка на моих губах гаснет.

– Что не так? – спрашиваю я. – Почему у тебя такой вид… ну, как будто ты только что осмотрел труп зомби?

Он моргает, глядя на меня, бледнея ещё больше.

– Нам нужно вернуться в Академию.

– Что-то случилось?

– Мы… меня вызвали по делу. – Его кадык дёргается вверх-вниз, когда Джекс с трудом сглатывает. – Алана, имя, указанное в материалах дела… это Джулиан Лукас.

Глава 12

Джекс начинает объяснять мне, что произошло, но я настолько сильно шокирована, что едва слышу, что именно он говорит.

Мой дедушка Лукас мёртв?

Его убили?

О, Боже мой. Я никогда больше его не увижу.

Я обхватываю живот рукой, слёзы льются из глаз.

После этого Джекс затихает и ведёт меня к машине. Он почти ничего не говорит по дороге обратно в Академию, позволяя мне выплакаться. Я продолжаю думать о своём сне и о том, как взволнованно он звучал, каким обеспокоенным выглядел за день до моего отъезда. Я знала, что что-то не так, но ничего с этим не сделала.

Я должна была что-то сделать.

Я должна была помочь ему.

– Всё будет хорошо, – говорит Джекс после того, как паркует машину в гараже рядом с Академией.

– А мои…? Мои родители уже знают? – я задыхаюсь от слёз.

– Не думаю, – говорит он. – Хранитель должен отправиться к ним домой, чтобы рассказать, но это может занять некоторое время… – он, кажется, в чём-то не уверен. – Ты можешь позвонить им, хотя… тебе виднее.

Мои глаза наполняются слезами, когда я киваю и выхожу из машины.

Мы идём в тишине, пересекая грунтовую дорогу, и направляемся в школу. Всё, что мне хочется сделать, это пойти в свою комнату, позвонить маме и папе и выплакаться, но Джекс мягко касается моей руки, останавливая меня.

– Я знаю, ты, наверное, хочешь спрятаться в своей комнате, – говорит он извиняющимся тоном, – но сначала я должен отвести тебя в кабинет Вивиан.

Последнее, что мне хочется делать, это с кем-либо разговаривать. Но я слишком эмоционально истощена, чтобы спорить, поэтому сдаюсь и следую за Джексом в кабинет Вивиан, расположенный прямо посреди лабиринта коридоров.

Он стучит в дверь, затем поворачивается ко мне, выглядя встревоженным.

– Я могу подождать тебя, если тебе это нужно.

– Я в порядке. – Мой голос едва слышно.

Он продолжает стоять на месте.

– Уверена? Потому что я могу задержаться. По крайней мере, пока ты не закончишь с ней разговаривать.

– Со мной всё будет в порядке. Спасибо за предложение.

С недовольным выражением на лице он направляется по коридору.

Когда наступает тишина, мой разум включается. Я начинаю думать обо всём, когда всё, чего хочется, – это ни о чём не думать. Я собираюсь позвать Джекса, чтобы он отвлёк меня от боли, но дверь передо мной открывается.

Вивиан стоит там с волосами, собранными в тугой пучок, и чересчур дружелюбным выражением лица.

– Алана, пожалуйста, входи.

Я вытираю слёзы, прежде чем войти в её кабинет.

Она закрывает дверь и жестом указывает на стул перед письменным столом из красного дерева.

– Пожалуйста, присаживайся.

Когда я опускаюсь в кресло, она садится за свой стол и некоторое время молча изучает меня.

– Ты похожа на него. – Она произносит фразу так, будто этот факт вызывает у неё отвращение.

Я сжимаю руки в кулаки.

– Поэтому я здесь? Или ты действительно была права?

Гнев вспыхивает в её глазах, когда она откидывается на спинку стула, скрещивая ноги.

– Знаешь, мне стало немного жаль тебя, когда я впервые услышала эту новость, но теперь, когда ты здесь, демонстрируешь это высокомерное отношение Стражника, я думаю, что часть меня получит удовольствие, рассказав тебе это.

– Насчёт чего? Что мой дедушка умер? – твёрдость в моём голосе даёт трещину. – Джекс уже сказал мне.

Её глаза темнеют, а губы изгибаются в улыбке.

– Он сказал тебе, почему его убили?

Я не знаю, как и что ей ответить. Возможно, он сказал мне об этом в какой-то момент, но я была просто слишком не в себе, чтобы его слушать.

– Твой дедушка был беглецом и укрывал Кинжал Конспекту. И по тому, как побледнело твоё лицо, предполагаю, ты знаешь, про что идёт речь. – Она пододвигается вперёд, выглядя немного довольной моей болью. – Мы обе знаем, что у него не должно было быть этого кинжала. И ни у кого другого. Вот почему он спрятан под семью замками в хранилище.

– Не понимаю, о чём ты говоришь. Я никогда не слышала ни об этом кинжале, ни о Хранилище, – вру я ровным тоном.

Технически мне не положено знать, что это за Хранилище, но я случайно подслушала, как мои родители шептались о том, что Стражи прячут там всё мощное оружие, которое накапливается во время обысков. Оружия так много, что стены пропитаны всевозможными магическими отпугивателями, чтобы никто не смог проникнуть внутрь. Если бы кто-нибудь всё-таки добрался до чего-то из спрятанного там, то мог бы начаться глобальный апокалипсис.

Что касается кинжала, я никогда раньше о нём не слышала, но почти уверена, что речь о кинжале, спрятанном в потолке моей спальни.

– Ты уверена в этом? – просто спрашивает она. – Потому что у меня есть источник, который утверждает, что твой дедушка, возможно, успел сказать тебе, куда он спрятал кинжал.

Мои ладони покрываются потом, но, слава Богу, голос звучит ровно.

– Зачем ему мне это говорить? Я всего лишь его внучка.

От мрачного выражения её лица у меня мурашки бегут по спине.

– Он нарушил закон, когда украл кинжал. И любой, кто помог ему и знает, где кинжал, но ничего не говорит – может быть привлечен к ответственности за содействие.

Слова моего деда эхом отдаются у меня в голове.

– Пожалуйста, Алана, – умоляет мой дедушка. «Пожалуйста, не дай им найти его, даже после того, как я уйду. Береги его. Вот почему я отдал его тебе: потому что знаю, что с тобой он в большей безопасности, чем где-либо ещё».

Был это сон или нет, я не собираюсь ничего рассказывать этой женщине, пока не выясню, что происходит, и кто они такие.

– Тогда хорошо, что я не знаю, где это, а?

Моё сердце бешено колотится в груди, но я отказываюсь отводить от неё взгляд.

Она выглядит так, словно хочет свернуть мне шею.

– Не глупи, Алана. Твой дедушка из-за этого погиб, но ты можешь избежать этого. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где он спрятан.

– Не могу, потому что не знаю.

В её глазах вспыхивает ярость, когда она сжимает руки в кулаки.

– Отлично. Тогда ты свободна, – выпаливает она. – Но если передумаешь, то ты знаешь, где мой офис.

Мои ноги дрожат, когда я встаю и направляюсь к двери.

– И, Алана, у тебя будет отработка, когда ты вернёшься с похорон, и ты проведёшь её здесь, со мной. – Кажется, она в восторге от этой новости.

Я смотрю на неё через плечо.

– За что?

– За сокрытие информации о деле, – говорит она, открывая ящик своего стола. – Потому что я вижу, что ты знаешь больше, чем говоришь. Это мой дар. Я вижу, когда люди лгут. Именно поэтому и возглавляю отдел допросов.

Скрипя зубами, открываю дверь и выхожу из её кабинета. Я иду по коридору, планируя забежать в свою комнату и позвонить родителям, рассказать им обо всём, что произошло, но вздрагиваю, когда замечаю Джекса, прислонившегося к стене.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, вытирая вспотевшие ладони о шорты.

Кажется, он в что-то не договаривает.

– Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке… Знаю, Вивиан может быть немного напряжённой и безжалостной.

– Я справлюсь с Вивиан, – говорю я, – но спасибо за заботу.

– Тебе что-нибудь нужно? – он запускает пальцы в волосы. – Можем пойти выбить всё дерьмо из боксёрской груши, или что-то в этом роде? Это поможет отвлечься, пока мы не посадим тебя на обратный рейс домой.

– Разве ты не должен был работать над делом моего дедушки? – спрашиваю я, мой голос прерывается, когда слёзы снова щиплют глаза. Однако я отказываюсь плакать. Не раньше, чем доберусь до сути и оправдаю имя моего дедушки.

Вивиан может считать его вором, но я знаю своего дедушку. Если он украл кинжал, то на это была веская причина.

– Я могу остаться на пару часов, если тебе это нужно.

– Могу я…? – Господи, не могу поверить, что спрашиваю об этом, но если собираюсь получить какие-либо ответы, то лучше это сделать прямо сейчас. – Можно пойти с тобой?

Его глаза расширяются.

– Пойти со мной куда? На место преступления?

Я киваю, проглатывая подступающую к горлу тошноту.

– Я хочу помочь найти убийцу своего дедушки.

– Не думаю, что это хорошая идея… обычно мы не позволяем людям вмешиваться в дела, с которыми они эмоционально связаны.

– Пожалуйста, Джекс, – умоляю я. – Мне нужно что-то делать, кроме как сидеть сложа руки или выбивать дерьмо из груши. Мне нужно чувствовать, что я помогаю ему.

Он раздумывает, выглядя неубеждённым. Я уже уверена, что мне придётся встать на колени и умолять. Затем он потрясает меня до чёртиков, когда кивает.

– Если ты захочешь пойти со мной после того, как всё уберешь и вернёшься обратно в школу, тогда пожалуйста, но если в какой-то момент покажется, что ты вот-вот распадёшься на части, то будешь отстранена от дела.

Я втягиваю воздух. Убрать? Типо… тело моего дедушки?

– О-окей, звучит справедливо.

– Тебе лучше поторопиться собрать свои вещи, – говорит он, когда мы идем по коридору. – Я только что проинформировал мисс Феллингфорд, секретаршу, и она пытается как можно скорее отправить тебя назад домой.

Я киваю и снова благодарю его, даже обнимаю. Сначала он напрягается, когда я делаю это, но в конце концов расслабляется и обнимает меня в ответ.

– Спасибо за помощь… и за то, что вернулся, чтобы убедится, что со мной всё в порядке.

Слёзы застилают глаза, когда я спешу в свою комнату.

Я сразу пытаюсь позвонить маме, а затем папе, но ни один из них не отвечает. Либо они на задании, либо в доме находится Хранитель, сообщающий им новости.

Я звоню Джейсу, мне нужно с кем-нибудь поговорить, с кем-нибудь из родных, но он тоже не отвечает.

– Где ты? – я оставляю голосовое другу. – Я пыталась дозвониться тебе раз двадцать… случилось что-то плохое, Джейс. Ты мне нужен. Пожалуйста, перезвони мне.

Ошеломлённая, я начинаю собирать чемодан, запихивая внутрь свою одежду. Затем я запираю дверь и осматриваю комнату, прежде чем отодвинуть потолочную плитку в сторону и достать кинжал.

Не знаю, какая в нём сила, или почему мой дедушка прятал его, но я не собираюсь оставлять это здесь, чтобы кто-нибудь нашёл его, пока меня не будет. Я буду защищать его ценой своей жизни, пока не выясню, что, чёрт возьми, происходит.

Глава 13

Когда я росла в семье Стражников, смерть случалась часто, но никогда не была так близка к сердцу, пока я не потеряла дедушку.

Смерть – это жестоко. Смерть – это боль. Смерть заставляет задуматься обо всём, что ты хотел бы сделать и сказать, но уже никогда не сможешь. Смерть – это конец чьей-то жизни и начало твоей жизни без него. Смерть невозможно принять, поэтому сейчас я целенаправленно живу в отрицании.

Я уже четыре дня дома, а не в Академии, и не проронила ни одной слезинки. Я заглушаю свою боль часами занятий кикбоксингом, фехтованием и самообороной. Понимаю, что перетруждаю себя, но, если остановлюсь, боль обрушится на меня, словно яростная волна. В конце концов, мне придётся остановиться и почувствовать её, но не сейчас. Мне просто нужно ещё немного времени на передышку.

Мама, напротив, плачет уже несколько дней. Мы с папой постоянно хотим её утешить, но она всегда перестаёт плакать, как только мы пытаемся это сделать, и придумывает отговорку, что ей нужно что-то сделать, например, помыть посуду, и поспешно выходит из комнаты.

– Я беспокоюсь за неё, – говорю я отцу, проходя в гостиную и опускаясь в кресло напротив него.

Он отвлекается от меча, который точит, и смотрит на меня.

– Должно пройти некоторое время, Алана. В конце концов, она придёт в себя. Твоя мама сильная.

Я откидываюсь на спинку кресла, обессиленная.

– Я просто хочу, чтобы она с кем-нибудь поговорила. Она почти ничего не говорит с тех пор, как я вернулась домой.

– Она разговаривает со мной каждый вечер. – Он кладёт меч на кофейный столик. – Думаю, она просто осторожничает рядом с тобой.

Я собираю свои длинные каштановые волосы в хвост и закрепляю его резинкой.

– Почему? Я в порядке.

– Неужели? – он оглядывает мои штаны для йоги, кроссовки и майку, от которых воняет потом. – Тогда к чему все эти безумные тренировки?

Я пожимаю плечами, ковыряя в полуночно-синий лак на ногтях.

– Решила воспользоваться шансом, прежде чем вернуться в Академию и променять силу на мозги.