Текст книги "Прерванная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Джессика Смит Коултер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Мандо

Закупив продукты, я захожу в местный цветочный магазин. Он не похож на те крупные коммерческие цветочные магазины. Это то малое, что дополняет оригинальный загородный антураж. Я приветствую владелицу магазина, с которой дружу уже более двадцати лет.

Профессиональной рукой она составляет для Эрики букет и улыбается мне, когда протягивает цветы.

– Как поживает твоя счастливица? – спрашивает она, убежденная, что Эрике повезло уже просто потому, что я покупаю ей цветы раз в неделю.

Это мне повезло. Ко мне пришла удача, когда Эрика увидела меня и поверила, что я достоин ее любви.

– Сегодня она так же красива, какой была в тот день, когда я встретил ее.

Я оплачиваю цветы и направляюсь к своему грузовику. Мне не терпится вернуться домой, прежде чем Эрика проснется. После того, как включаю зажигание, я заворачиваю за угол и проезжаю по парковке торгового центра, чтобы объехать красный свет, когда вижу Холли. Ее подруга рукой обнимает ее за плечи, и на секунду я думаю, что она видит меня. Понимаю, что это не так, когда она рассмеялась на слова своей подруги.

Мой гнев кипит и выплескивается наружу. Смех – это не то, чем она должна быть одарена. Боль – это то, чего она заслуживает. Нож, обжигающий ее кожу, формирующий идеально ровные длинные порезы на ее спине, свечи, врезающиеся в ее плоть, и электрошокер, которым я надавливаю на ее живот снова и снова, пока она блюет.

Холли изменила цвет волос, что бесит меня больше всего. Она думает, что ее жизнь принадлежит ей, но это не так. Она моя.

Моя.

Ее кожа сильно пострадала из-за меня, делая ее моей.

Было бы так легко взять ее сейчас, пока она смеется, но здесь слишком много свидетелей. Вместо этого я наблюдаю за ней издалека, как делал это раньше. Я буду изучать ее новые привычки и познакомлюсь с ней заново.

Терпение.

Затем, как и прежде, я возьму ее. Мне просто нужно подождать, позволить ей поверить, что она в безопасности и что чудовища больше не существует.

Надеюсь, она будет такой же дикой, как девушка, которую я первоначально похитил. Я надеюсь, что она будет бороться со мной, пинать меня. Надеюсь, она поверит, что сможет уйти от меня снова, так что я смогу занять свое время, мучая и подчиняя ее вновь.

Глава 11

Холли

С тех пор, как я покинула больницу, прошло два месяца, и я почувствовала себя собой – нет, подождите, это неправда. Я все еще являюсь тенью того, кем была, но эта тень более сильная и счастливая. Я сама решаю, кем мне быть, а вовсе не то, что произошло со мной и не тот факт, что я потеряла память. Я та, какой хочу быть.

Я Холли Грейс Фишер.

Я не девушка, очнувшаяся в замешательстве, а женщина, переживающая вулканический шторм. У меня бывают моменты слабости, которые я научилась принимать как должное, потому что слабость только укрепляет мою решимость быть более стойкой. Нет, я уже не та девушка, но все равно узнаю ее. Она скрывается за всей этой бравадой и самоуверенностью. Точно так же, как я помнила о ручье, что во дворе у Деды. Он там, красив в своем постоянном потоке, но скрытый от посторонних глаз.

Различные моменты, забытые мной, пойманы объективом фотокамеры и с гордостью демонстрируются по всему дому Деды. Но я здесь, чтобы создавать новые воспоминания, и, взяв себя в руки, иду вперед.

Я рисую почти так же часто, как и дышу, моя комната заполнена моими каракулями, а также снимками и воспоминаниями из прошлого, которые больше не принадлежат мне. Но я начала новую жизнь. Это начало новой жизни, где нет места боли, которую, должно быть, я испытывала после потери родителей. И не хочу казаться самоуверенной, но в этой новой жизни я в буквальном смысле способна надрать задницу.

Четыре дня назад у меня впервые был спарринг. Я вспомнила, что говорил мне Деррик, и использовала свой небольшой рост как преимущество. Я была ловка и умела быстро отскочить. А также я слишком много думала, становясь энергичнее, чем нападающий. Но, по крайней мере, я защищала свое лицо, теперь гордо демонстрировавшее небольшой порез и синяк под правым глазом, несмотря на защитный шлем, что я носила. Наконец у меня есть синяк, которым я могу гордиться.

С другой стороны, Деда не был столь же горд, хотя я сказала ему, что выиграла бой. Но он не понимает. Это была не просто борьба за выигрыш или проигрыш. Это было обо мне, о спасении меня, потому что я не могу рассчитывать на чью-либо помощь. Я могу рассчитывать только на себя. Прямо сейчас я просто маленький конкурент в этой жизни. Но я отказываюсь сдаваться, и, по словам Деррика, это делает меня чемпионом.

Чтобы успокоить Деду, я встречаюсь с друзьями, которых не видела с тех пор, как в очередной раз облажалась перед ними. Я не могу винить их, по крайней мере, знаю, что не должна. Дважды я действовала, как обезумевшая беглянка из психушки, какой отчасти и являюсь. Я хихикаю при этой мысли, и плохое настроение покидает меня.

Я натягиваю на себя маленькую серую майку с надписью «Рэп заставил меня сделать это» и темные узкие джинсы со специально сделанными разрезами на ногах. Для завершения своего наряда я надеваю черные ботинки на плоской подошве. Глядя в зеркало, я довольна тем, что вижу. Я до сих пор тощая, хоть и набрала вес, мои скулы остаются центром внимания, и мой зад добился впечатляющего внешнего вида. Локоны волос отрасли, я люблю оставлять их распущенными, поэтому они свободно обрамляют мое лицо, которым я, наконец, довольна и могу признать это.

Услышав дверной звонок, расправляю плечи, напоминая себе, что встречаюсь с друзьями. Они не должны быть здесь и не обязаны заботиться обо мне, но они пытаются, и им так же тяжело, как и мне. Оптимистично выдохнув, я склоняю голову и искренне улыбаюсь, когда вижу их.

Первой меня обнимает Эмбер, и в этот раз объятия не застают меня врасплох. Однако мое обнимание одной рукой выглядит неловко, так что мы расходимся, невозмутимо улыбаясь. Эмбер и Стефани следуют за мной в гостиную, где я сажусь, прижимая подушку к груди и подгибая одну ногу под себя. Стефани следует моему примеру, и тогда мы просто разглядываем друг друга, пока не приходят Деда и Деррик.

Увидев меня, Деррик встречает моих друзей ленивой улыбкой и садится мне на колени, пока здоровается с ними.

– Деррик, – протестую я, пытаясь спихнуть его с себя. На моих губах появляется небольшая улыбка, втайне я радуюсь его выходке, потому что напряжение в комнате уменьшилось.

– Как дела, девушки? – спрашивает он, игнорируя мои бессмысленные попытки прогнать его.

Эмбер хихикает, пока я щипаю Деррика за бок, но вместо того чтобы сдвинуться, он полностью садится на меня. Смеясь, я щипаю его еще сильнее и вцепляюсь зубами в плечо – это заставляет его подпрыгнуть и вскрикнуть.

– Я учил тебя хитрить лучше, – ругает Деррик, потирая след от моих зубов.

Показываю ему язык.

– Не расстраивайся так, – отчитываю я, пока он отходит от меня, а Деда смеется над нашими шутками.

Теперь, когда атмосфера в комнате более-менее спокойная, я обращаюсь к своим друзьям, смотрящим на меня широко открытыми глазами.

– Что случилось? – спрашиваю, оглядываясь назад, частично ожидая увидеть за мной обезумевшего мужчину с мачете. По крайней мере, только часть меня осталась сумасшедшей. Другая половина относительно вменяемая, с небольшими шизофреническими тенденциями.

– Он горяч, – для большей убедительности Эмбер обмахивает свое лицо рукой.

– Кто? Деррик? – спрашиваю я, морща нос. Уверена, она говорила не о Деде, но, знаете, просто хочу убедиться.

– Ну, да, – отвечает Эмбер, хватая подушку и бросая ее в меня.

Я ловлю подушку, прежде чем она долетает, беспокойство охватывает меня. Делаю успокаивающий вдох, беру подушку и сажусь на нее, чтобы убедиться, что она не будет брошена в меня снова.

– Это Деррик, – пожимаю плечами, не в состоянии сказать больше.

– Так вы не встречаетесь? – спрашивает Стефани.

– Нет, – отвечаю я, сморщив лоб.

Встречаемся? Я чуть не рассмеялась. Ни с Дерриком, ни с кем-либо еще! Для отношений требуется физический контакт, который меня до сих пор не слишком привлекает.

– Не могла бы ты познакомить нас немного ближе? – спрашивает Стефани.

Я пожимаю плечами.

Стефани и Деррик? Они будут хорошо смотреться вместе.

– Конечно.

– Может быть, вы двое могли бы пойти с нами на вечеринку завтра вечером, – предлагает Эмбер.

Напряжение наполняет комнату с полной силой. Втягивая меня. Глубже. Комом оседает в горле, слишком большим, чтобы его сглотнуть.

– Ой, да ладно. Это будет весело, как в старые добрые времена, – настаивает Эмбер.

– Да, – вмешивается Стефани, вероятно, потому, что я ее единственный способ добраться до Деррика. – Мы сказали всем, что ты пойдешь.

– Всем?

– Да, всем, – повторяет Стефани, не обращая внимания, что эти все, о ком она говорит, не существуют для меня.

– Разве ты не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда кто-то, кого я не узнала, пытался поговорить со мной?

Скрестив руки на груди, я бросаю на них взгляд и замираю на месте. Мне не нужно их сочувствие. Я хочу их понимание. Несколько месяцев назад моя жизнь пошла под откос. Сейчас я медленно возвращаюсь на былой путь. Вечеринка с незнакомыми мне людьми не похожа на окружение, в котором я делаю успехи.

Эмбер пристальным взглядом смотрит на Стефани, а затем на меня. Она гладит мою руку и обещает, что я весело проведу время, но сердце сжимается, а голова пульсирует, пока они продолжают разговаривать, не подозревая об эмоциях, растущих во мне. Вместо того, чтобы сосредоточиться на плохом, я вспоминаю, чему Деррик учил меня на ринге. Смотрю на Эмбер и Стефани не как на друзей, а как на потенциальных противников.

Как я могу их победить? Как перехитрить?

Но в действительности это я побеждена. Они просто пытаются помочь мне вернуться к нормальной жизни. Ну, и вечеринки – это нормально. Встречаться с людьми нормально. Как только мой разум анализирует эту идею, я принимаю эти мысли за беспокойство о тьме и суматохе, что стремятся к свободе. Может быть, я смогу сделать это. Сердце колотится, в то время как коленки трясутся, но я продолжаю контролировать реальность. Деррик на моей стороне – возможно, все будет не так страшно.

– Может быть, – гляжу я на них, и Эмбер обнимает меня.

– Это будет у озера в доме моих родителей. Не волнуйся. Я скажу тебе, как добраться.

Ее пристальный взгляд встречается с моим взглядом, переполненным беспокойством, полностью охватившим меня, – это так неприятно. Мы когда-то были лучшими друзьями, и я могу доверять ей.

– Если что-то произойдет и для тебя это будет слишком, то мы уведем тебя и пойдем туда, где тихо. Мы просто хотим, чтобы ты вернулась, – говорит Эмбер.

С меняющимися эмоциями я беру ее протянутую руку и понимающе киваю.

– Дело в том, что я не знаю, получится ли у вас вернуть меня обратно. Вот кто я теперь. Даже если помню, кем я некогда была, и кем мы были друг для друга, сейчас я не та. Либо вы принимаете меня такой, какая я есть, либо отпускаете, – оставляю выбор за ними.

– Мы принимаем тебя, – вмешивается Стефани. – Мы тебя любим. Нам сложно отпустить ту, какой ты была, но мы постараемся. Просто не оставляй нас снова.

Так больно, в глазах стоят непролитые слезы. И я понимаю, что им плохо со мной. Точно так же, как и Деде. Я вернулась в их жизнь, но не той, которую они помнят. Они помнят энергичную, бесстрашную, непосредственную девушку.

Они остались со мной.

Это, в свою очередь, успокаивает меня. Но я одинока и узнаю свой путь, сделав его очередным опытом в моей жизни. Это не управляет мной. Это эмоции, через которые я дышу.

Прежде чем они уходят, Стефани вручает мне свой номер телефона, чтобы передать Деррику, который радостно принимает его.

Потом я сажусь в свою машину, Деррик дотошно давал мне уроки того, как водить машину, и я еду в спортивный зал. Я часами наношу удары ногами и руками по боксерской груше, надеясь стряхнуть неопределенность сегодняшнего дня. Поход в спортзал – это мое величайшее снятие стресса. Физическая усталость и гордость как мини-отпуск для моего мозга, я теряюсь в этом.

Но даже после того, как я прошла точку нормальной усталости, продолжаю, потому, что разочарование дня счастливо обосновалось на моей шее и плечах. С каждым ударом борюсь с демонами, скрывающимися в темноте, и я не успокаиваюсь, пока не ощущаю Деррика позади себя. Истощенная, оглядываюсь на него и вижу, что он такой же потный, как и я.

– Пора идти, Рокки, – говорит он мне.

Замечаю, что он прав. Наступила ночь, и солнечные лучи больше не пробиваются через входную дверь тренажерного зала.

– Как давно ты здесь? – спрашиваю я, следуя за ним в раздевалку.

– Чуть больше часа.

– Бездельник, – дразню я.

Он толкает мое плечо своим.

Я беру полотенце из своей спортивной сумки и вытираю пот, который капает с лица, прежде чем сделать глоток из бутылки. В молчании Деррик провожает меня к моей машине, но останавливается перед дверью, прежде чем я могу открыть ее.

– С кем ты там боролась?

– Боролась? – смеюсь я, уже зная, о чем он говорит. – Деррик, я наносила удары по боксерской груше. Ты же знаешь, что я тренируюсь для следующего спарринг-матча.

– Чушь, – утверждает он, его глаза нацелены на меня, не позволяя уйти от ответа. Опустив плечи, я вздыхаю.

– Встреча со Стефани и Эмбер была странной. Завтра вечером они хотят со мной пойти на вечеринку, и они всем сказали, что я туда собираюсь, – объясняю я свою позицию. – Это просто... ну, они говорили о людях, которых я должна знать, или как будто все еще знаю их. Они этого не понимают, или я чего-то не понимаю, – пожимаю плечами, не желая встречаться с ним взглядом.

– Ты хочешь идти на вечеринку? – спрашивает он.

– Нет.

– Так не ходи, – просто констатирует он.

Деррик всегда делает вещи проще, чем они являются на самом деле, или я делаю все сложнее, чем оно должно быть. Он или я, но думаю, это действительно не имеет значения.

– Но как же нормальная жизнь?

– Мне показалось, что до сегодняшнего дня у тебя была вполне нормальная жизнь, – отмечает он.

– Нормальная жизнь состоит из намного большего, чем ты и Деда, – расстроившись, я махаю руками в воздухе и отчаянно шагаю перед Дерриком. – У меня есть диплом со степенью, но нет работы. Я должна вернуться к преподаванию, но не могу оставить дом, если это только не поездка сюда, – говорю я, указывая на тренажерный зал. – Я остаюсь в своей комнате и рисую или пишу красками. Вот и все. Это все, что я делаю.

– Холли, – говорит он, медленно хватая меня за руку и я перестаю двигаться, пока его рука приближается к моей. – Ты прошла через многое. Дай себе некоторое время, чтобы приспособиться. Если ты спросишь меня, то ты делаешь это просто замечательно.

Отлично, начинаются слезы, и я смотрю на Деррика, надеясь, что он поймет.

– Я хочу большего, чем просто замечательно. Я хочу быть нормальной.

Глава 12

Мандо

Сегодня вечером я снова ее видел. И я продолжаю наблюдать за ней каждую ночь, когда она уходит из дома, чтобы отправиться в тренажерный зал.

Было смешно наблюдать за ней, за тем, как она учится защищать себя, и я понял, что тоскую по ночам, когда она била по моей груди, умоляя прекратить. Ее слезы, крики и кровь были самой настоящей местью, и я скучаю по ней.

Я увидел ее плачущей на парковке тренажерного зала, все еще растерянной и испуганной – и это приносит мне умиротворение, которое я не испытывал с тех пор, как она сбежала. Я думал, она забыла меня, но это не так.

Она помнит страх, а я помню трепет.

Похитить ее было легко. Холли подолгу задерживалась в школе, где преподавала, и часто засиживалась до наступления сумерек.

Как только она добралась до своего автомобиля, я схватил ее сзади, закрывая ей рукой рот, чтобы она не могла кричать. Мой пикап стоял рядом с ее машиной, я кинул ее на пассажирскую сторону, пока она пиналась и кусала меня за руку. После того, как она оказалась внутри, я быстро закрыл дверь, зная, что она не могла открыть ее из-за детской блокировки.

Когда я открыл свою дверь, Холли набросилась на меня. Волнение пульсировало по венам, заполняя меня, жадно желая насыщения. Предвидя, что она будет бороться, я надавил электрошокером на ее шею, на время парализуя. Удовольствие шипами пронзало мою кровь, пока я усаживал ее вертикально, а она дергалась на своем месте, пораженная электрическим током, проходящим через ее тело.

Не теряя времени, я переключил передачу и поехал. Когда подергивания утихли, я дал ей пощечину, от чего Холли ударилась о пассажирское окно. Кровь, красная и темная, сочилась из уголка ее рта, я провел пальцами и посмотрел на нее, продолжая везти нас к ее новому дому.

Когда мы приехали, я вытащил Холли из машины, и она споткнулась о землю, ободрав коленки. В спешке я помог ей встать на ноги, и она прихрамывала рядом со мной, пока я вел ее в ожидавший ее сарай. Но я недооценил Холли. Потому что, когда я открыл дверь в сарай, она пнула меня по ноге и бросилась бежать в сторону моего грузовика.

Я наблюдал за ней, забавляясь, пока она пыталась отыскать ключ от зажигания. Когда я подошел к ней, на моем лице появилась улыбка, и отчаяние девушки возросло. Она оставила дверь открытой и побежала в сторону деревьев, за которыми в нескольких милях находился ее дом.

Мои шаги стали быстрее, но судьба взяла свое, когда Холли споткнулась о камень, упав лицом в подстилку из листьев. Среди них была ветка, которая ободрала ее щеку чуть ниже левого глаза.

Я снова использовал свой электрошокер и потащил ее безвольное тело через камни, палки и ветки, надеясь, что царапины, которые она получила, будут напоминать о том, кто был главным. Как только Холли оказалась в сарае, я сковал ее руки цепями, висевшими на стене.

Кандалы и грязь – мои подарки ей в качестве приветствия в новом доме.

– Ты не сможешь уйти, – сказал я ей, злой и запыхавшийся. – Все бессмысленно.

Она плюнула в меня. Кровь, смешанная со слюной, приземлилась на мои ботинки. Я схватил девушку за волосы и яростно запрокинул ее голову назад. Глаза, все еще наполненные дикой решимостью, встретились с моими, и я плюнул ей в лицо. Радость – настоящая радость – барабанила в моей груди, пока я наблюдал, как моя слюна медленно стекает по ее щеке, в то время как она боролась с цепями, удерживающими ее руки у стены.

– Тебе не уйти отсюда, – напомнил я. – Здесь ты будешь жить, пока я не решу иначе.

– А что потом? – ее голос заставил меня сказать правду. Произнести слова и подтвердить ее судьбу.

Поэтому я так и сделал.

– А потом ты умрешь.

Я улыбаюсь, вспоминая. Это было только начало. Ее время снова настанет. Мысль растет внутри меня, растет, просачиваясь в мое тело, как гноящаяся рана. У нее будет новое начало, гораздо хуже, чем то, что она оставила позади.

Как и раньше, я слежу за ней, запоминая ее распорядок, поэтому не буду упускать возможность закончить то, что начал. Это для Эрики, моей Эрики, которую отобрал у меня отец девушки, чья некомпетентность за рулем автомобиля забрала мое сердце. Ее родители получили наказание, не приносящее мне удовлетворение, – они заслужили намного хуже.

Их смерть была слишком быстрой. Они не получили возможность почувствовать мучение, с которым я живу.

Они все еще должны заплатить. Таким образом, она заплатит за них.

Тем вечером я возвращаюсь домой и обнаруживаю Эрику, мирно спящую под действием снотворного. После быстрого душа я ложусь рядом с ней и нежно целую ее в щеку. Одной рукой обнимаю ее, она медленно пододвигается ближе ко мне. Я вдыхаю ее запах и засыпаю с любимой женщиной, которая навсегда останется со мной.

Глава 13

Холли

Утром того дня, на который намечена вечеринка, я нахожу Деду на кухне, завтракающим булочками с кремом, которые Хизер испекла для нас. Я принюхиваюсь, и меня окутывает запах свежеиспеченного хлеба. Сажусь рядом с ним, нервная улыбка играет на моем лице, пока я намазываю крем на свою булочку, а затем, не глядя, пальцами отщипываю от нее кусочки.

– Выкладывай, девочка, – требует Деда, подмигивая.

Я медлю, откашливаюсь и делаю глоток кофе.

– Если ты не хочешь идти на эту вечеринку, не ходи. Это твой выбор.

– Я знаю, – стучу пальцами по столу. – Просто... я хочу пойти. Хочу притвориться, что ничего не произошло и просто пойти и быть той, кем Эмбер и Стефани хотели бы меня видеть.

– Извини, Холл. Я не хочу на тебя давить.

– Это не твоя вина, – я беру его свободную руку в свою и сжимаю. – Просто прямо сейчас, – останавливаюсь на полуслове, чтобы прийти в себя и донести до него свои мысли. Делаю глубокий вдох, и на выдохе говорю. – Я хочу уехать.

Деда замирает с разинутым ртом, мучительный стон срывается с его уст, ударяясь о кухонные стены и проникая сквозь них. Я встречаю взгляд, наполненный смятением, и его булочка с громким шумом падает на тарелку.

– Уехать? – спрашивает он. – Куда?

Не в состоянии выдержать его взгляд, смотрю мимо дедушки. Я не знаю. Я не знаю, куда ехать.

– Просто уехать.

Глаза Деды покраснели и наполнились с трудом сдерживаемыми слезами.

– Я только тебя вернул.

– Знаю, Деда, – я скольжу по скамье, пока не касаюсь его, и прислоняю голову к его плечу. – Хочу уехать туда, где люди не знают меня. Я чувствую, что разочаровываю людей тем, что не могу вспомнить.

– Я заставил тебя так думать? – спрашивает меня Деда, его голос вязкий от горя.

      Чувство вины охватывает грудь, заполняя легкие.

– Я приношу тебе печаль, – шепчу я, не желая смотреть на него.

Некоторое время мы сидим молча, и напряженность в шее и плечах распространяется до затылка. Я хочу сказать что-то другое, чтобы успокоить Деда, но все же молчу, надеясь, что он первым нарушит молчание.

Опустив голову, я пытаюсь убедить себя поесть, просто засунуть еду в рот, прожевать, а затем проглотить. Но горло сжимается, и эта простая задача становится невыполнимой.

– Ладно, – наклоняется Деда, чтобы поцеловать меня в макушку.

Прищурившись, я гляжу на него в смущении.

– Ладно, – повторяет он. – У меня есть место, куда ты можешь поехать.

Тихий вздох облегчения срывается с моих губ, снимая напряжение, когда он подмигивает мне, прежде чем поднять свою булочку. Мы не говорим о том, где находится это место. Я просто доверяю этому человеку, изначально знаю, что он любит меня больше, чем кто-либо другой в этом мире.

***

Деррик приезжает рано и ему удается отвлечь меня от предстоящей вечеринки, как и помочь мне подобрать наряд. Под «помочь» я на самом деле имею в виду, что он лениво развалился на моей кровати и невнятно мычит или отметает предлагаемый мной вариант наряда. Но, по крайней мере, мне не придется реветь на полу из-за того, что мне нечего надеть.

Я перебираю пакеты, которые привезла домой после шопинга с Эмбер и Стефани, но не успела убрать. Позже роюсь в них, иду в ванную и надеваю черно-белую полосатую блузку и красную юбку с высокой талией. Глядя в зеркало, я заканчиваю свой образ черной подводкой для глаз и красной помадой. Зачесываю волосы на один бок и тренирую перед зеркалом улыбку.

Я сделаю это, напоминаю себе и отворачиваюсь от зеркала, не желая видеть беспокойство в своих карих глазах, и больше не рассматриваю себя.

***

Многолюдно. Слишком многолюдно. В животе все напряжено, волнами накатывает тошнота.

Дом у озера, принадлежащий родителям Эмбер, большой, но не достаточно большой для всех присутствующих, поэтому, когда мы приезжаем, я вижу их расположившимися во дворе. Когда Эмбер сказала, что пригласила всех, я не думала, что на самом деле она подразумевала, что пригласила всех. Пока Деррик, положив руку мне на спину, ведет меня через дом, я, сцепив руки, прижимаюсь поближе к нему

Просканировав взглядом комнату, толком не воспринимаю никого, пока разыскиваю Эмбер или Стефани. Кто-то протягивает мне напиток, который я послушно беру и потом отдаю Деррику. Я уверена, что прежде пила, но так как не помню этого, то не хочу, чтобы мой первый опыт с алкоголем происходил на глазах у кучи незнакомых людей.

Заметив нас, Эмбер спешит навстречу, как я и ожидаю, тепло обнимает меня, ее объятия кажутся не такими чужими и более радушными.

– Рада, что ты и Деррик смогли сделать это, – говорит Стефани, посылая Деррику застенчивую улыбку.

Застенчивую, твою же мать.

– Интересно, продлится ли ее интерес к нему дольше месяца, – шепчу я Эмбер, и она запрокидывает голову назад, когда смеется, в то время как Стефани щурит глаза, и я в ответ показываю ей язык.

– Я хочу тебе кое-что показать, – говорит Эмбер, взяв меня за руку.

Не глядя ни на кого, я иду с ней, а Деррик и Стефани следом за нами. Беспокойство и напряжение ослабевают, поскольку мы отдаляемся от дома, и шум уменьшается. Добравшись до озера, мы идем по небольшой асфальтированной дорожке через лесистую местность. Извилистые могучие дубы отбрасывают тени от луны, и в воздухе чувствуется прохлада. Я вдыхаю пронзительную свежесть, витающую в воздухе, и на моих губах появляется небольшая улыбка.

Я была здесь раньше. Если пройдем вперед, то мы найдем небольшую песчаную зону с местом для костра.

Я беру инициативу на себя, желая увидеть, права ли я. Ветер играет с моими волосами, бросая пряди на лицо, и мой взгляд мечется, когда мы доходим до поляны. Пять пластиковых шезлонгов расположены рядом, образуя плотный круг вокруг того, что, как я знаю, является местом для костра.

– Я была здесь, – узнавание загорается в моих глазах, и я убираю волосы от лица. – Верно? – я оглядываюсь на девочек для подтверждения. – Мы были здесь, – я размахиваю дрожащей рукой перед собой.

Рассеянно я иду к кострищу, пиная по пути небольшой камень. Уставившись на костер, я представляю, как мы с моими друзьями сидим рядом вокруг костра с пивом и пиццей в руках, смеемся и делимся своими историями. Эмбер подходит ко мне сзади и обнимает за талию, кладя подбородок на мое плечо.

– Да, мы были здесь, – шепчет она.

От ее слов мое сердце бьется.

– Мои родители и ваши родители... – указываю я на Эмбер и Стефани. – Мы собирались вместе, чтобы посмотреть футбол и остаться в доме у озера.

– Они раньше устраивали большие вечеринки Super Bowl (Примеч. Вечеринки, посвященные супер кубку США по американскому футболу), – соглашается Стефани. – А мы приходили сюда посидеть у костра и просто потусоваться.

Видение было настолько четким, что мои глаза затуманиваются от слез. Это реально. Так ярко, что почти осязаемо.

– Может, устроим вечеринку Super Bowl? – спрашивает нас Деррик.

В ответ я закатываю глаза, и, хотя не уверена, что он меня видит, он смеется и притягивает меня в свои теплые объятия.

– Мне зажечь костер? – спрашивает он.

Мы с девочками киваем головами.

– Прости, что я пригласила всех этих людей сегодня, – начинает Эмбер.

Я качаю головой. Теперь я понимаю. Она хочет, чтобы я была счастлива, и присматривает за мной так же, как мы втроем присматривали друг за другом.

– Мы можем не возвращаться, пока все не разойдутся, – предлагает Эмбер.

– Я не хочу возвращаться, – признается Стефани. – Лучше всего, когда только мы и никого больше.

– Мы начинаем сначала, – Эмбер вытирает слезы, текущие из глаз. – Все, что вы помнили или делали, не имеет значения. Это мы, – она берет руку Стефани и мою. – И мы создадим новые воспоминания.

Это мы. Я знаю, что это так же верно, как знаю, что дышу.

Даже когда уйду, я все равно буду с ними.