Текст книги "Рейн (ЛП)"

Свободная.

Я свободна.

Я в доме Рейна. И, в данный момент, я в безопасности.

По-прежнему доносились мужские голоса. Два голоса. Тогда, как предполагалось, что должен быть только один. Поэтому, я сползаю с кровати, подтягивая штаны, и, прислушиваясь, крадусь по коридору.

Я едва успела добраться до угла, как увидела источник другого голоса, который не был грубоватым ворчанием, так похожим на Рейна. Он был мягче. Как виски или вино.

Мужчина был высоким и худощавым, но мускулистым, одет в чёрные джинсы, белую футболку и чёрную жилетку, как и Рейн. Но этот парень был блондином. Точнее, половина его головы, которая не была побрита, была покрыта длинными и светлыми волосами. Его глаза были тёмно-зелёными. Но его лицо, его лицо было в точности как у его брата. Они точно были братьями.

– Хэй, дорогуша.

Это всё, что мне было надо знать, чтобы быть уверенной в своей безопасности. Он не был похож на одного из парней Ви. Он даже не был таким устрашающим, как его брат. Он был приятным и дружелюбным. Я могу доверять ему.

А потом он дал мне слегка жирноватый тройной мокко с взбитыми сливками. И мне показалось, что я немного влюблена в этого парня.

Не то, чтобы на самом деле, я знаю разницу... но это наполнило смыслом мой день. Или месяц. Или год.

А потом он сказал мне, что они договорились купить одежду для меня и всякие женские штучки. И слёзы, которые я сдерживала на протяжении трёх месяцев, собирались хлынуть рекой из моих глаз, обжигая их. Я не могла плакать. Из-за одежды. Перед двумя почти незнакомыми, но очень добрыми людьми. Я не могла так поступить. Поэтому, я сделала глубокий вдох, схватила сумки и помчалась в ванную.

И слёзы потекли. Крупные и горячие, но не печальные. Я потянулась к сумкам, вытаскивая оттуда вещи и раскладывая их на столешнице вокруг раковины. Три пары штанов для йоги: чёрные, серые и тёмно-зелёные. Три футболки: чёрная, серая, белая. Одна розовая толстовка. Одна белая толстовка. Носки. Пять слишком цветастых, но простых трусиков.

Далее следовала сумочка с всякими принадлежностями, которая говорила об очень глубоких, интимных знаниях женской сущности. Лавандовое мыло и соответствующий лосьон. Качественный шампунь и кондиционер. Несмываемый кондиционер. Резинки для волос. Прямоугольная щётка для волос с массивной ручкой. Крем для бритья и бритвы. Пинцет. Молочко для лица и специальный увлажняющий крем. Тюбик с бальзамом для губ. Зубная паста, щётка и зубная нить. И, ха-ха, коробка тампонов.

***

Шесть недель. Я пробыла там сорок два дня. Мои короткие окровавленные ногти только прочертили линию на стене, когда они ворвались внутрь.

– Сегодня навестим Ви.

«Навестим Ви» означало, что сегодня мне будет больно. Ну, во всяком случае, обычно это было так. Другие парни занимались тем, что били и пинали, резали и клеймили. Ви просто отдавал команду. Ещё он отзывал их, когда думал, что с меня уже достаточно.

Мои запястья были отвязаны от спинки кровати, но не освобождены от верёвки. Нет. Дек схватил эти верёвки и потащил меня вперёд, для того, чтобы убедиться, что, когда дёргаешь за них, они врезаются в мою кожу. Дек был ублюдком и садистом, но Мартин был единственным, кто заставлял меня беспокоиться.

Его глаза. Чёрные, как ночь глаза. Бездушные. Лишенные чего-либо человеческого.

У монстра по имени Дек были голубые глаза. Яркие. Но за их спинами стоял человек. Что-то подсказывало мне, что предстоят тяжелые дни.

Меня не покидало чувство, что впереди меня ожидают очень плохие дни.

В подвале пахло мочой. Всегда. Хотя та половина, в которую меня привели, была свободна. Может, этот запах исходил с другой стороны. Может, они делали что-то для того, чтобы люди не могли контролировать свой мочевой пузырь. Окна пропускали немного света, и на них были решётки. Стены были из шлакоблоков. Пол был цементным. Холодным. Там всегда было так холодно.

Меня подвели к металлическому стулу и опустили на него. Никто ни к чему не привязал мои руки. Для этого не было повода. Потому что бежать было некуда.

Мартин и Дек отошли на несколько шагов, прислонившись к стене. В ожидании. Смотрели на меня выжидающим взглядом. У Мартина подёргивалась мышца на челюсти. А Дек от нетерпения постукивал ногой. Парень нервничал. Волновался.

Они жили ради тех дней, когда могли прикоснуться ко мне.

Дверь в подвал открылась, и кто-то спустился вниз по лестнице. Пересёк пол позади меня.

– Мисс Лионе, – сказал его невозмутимый мягкий голос, обходя вокруг меня. – Как у вас сегодня дела?

Я научилась не отвечать на его вопросы.

Ви был моложе, чем можно было ожидать от кого-то такого, как он, принадлежащего к преступному миру. Ему чуть больше тридцати, у него густые каштановые волосы, смуглая кожа и карие глаза. Он был хорош собой. Он мог быть обаятельным. И он всегда был одет в костюм. Даже, если всё, что ему нужно было делать – это только смотреть на то, как надо мной издевались.

– У меня газета, которую ты просила,– говорит он, вытаскивая газету из-под руки, и протягивает её мне.

Я никогда не просила никакой газеты. На ней была указана дата. Для видео, что он собирался заснять. На мой собственный мобильный телефон. Видео о том, где меня пытают. Чтобы показать моему отцу. Как попытка шантажировать его, чтобы он выполнил их требования. Семь попыток, и они так ничего и не добились. Я могла сказать, что они начинают терять терпение. С ним. А, следовательно, и со мной.

Я взяла газету, и, как и предполагалось, прижала её к своей груди.

– У тебя грязные волосы, – сообщил он мне, как будто я и так об этом не знала. Как будто это было не по его вине.

– Не в настроении говорить? – спросил он, вытаскивая мой мобильный телефон.

Всё вот-вот начнётся.

– Кто сегодня? – обратился он ко всей комнате. – Мартин? Думаю, сегодня твоя очередь. Его тёмные глаза блуждали по мне, губы растянулись в улыбке.

– Думаю, что ты прав, Ви.

– Саммер, дорогая. Почему бы тебе не поздороваться с папой? – спросил Ви, подняв телефон.

– Иди на хер, Ви, – выплюнула я.

Я никогда не была «одной из этих» девушек. Тех, сквернословящих девчонок. Взбалмошных, упёртых девчонок. Я вела себя так, как он от меня ожидал. Я ходила в частные школы. Получала хорошие оценки. Зависала с подружками из семей, подобных моей (я имею ввиду, из богатых семей). Я не ходила на свидания до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать, и даже тогда очень избирательно. Я разговаривала со своим отцом и его деловыми партнёрами с большим уважением.

Когда мне исполнился двадцать один год, меня переселили в пустующий пентхаус моего отца в городе, так я смогла обрести больше свободы. Я пошла работать на одно из его многочисленных предприятий, выполняя ту работу, которую мне поручали, потому что было очень важно, чтобы я поняла ценность тяжёлого труда, прежде чем мне найдут подходящего мужчину, и я войду в роль домохозяйки.

Я никогда так часто не использовала слово «дерьмо» за свои двадцать четыре года.

Пока меня не похитили.

Пока меня не лишили всего, кроме слов и моей воли.

Поэтому я использовала их.

Даже, если это и означало, что меня будут бить ещё больше.

– Ох, теперь это совсем не мило, правда, Март? – спросил он, и Мартин, поняв намёк, ударил кулаком по левой стороне моего лица.

– Это можно остановить, – сказал он несколько минут спустя, глядя на то, как я вытираю рукой кровь со своего лица, – если ты только скажешь своему отцу, чтобы он пошёл на сделку.

– Гореть тебе в аду, Ви. Мой отец никогда не согласится на сделку.

В тот же момент меня бросили на пол. И начались удары ногами и кулаками, и угрозы похуже. Намного хуже. Хуже тех, что они учиняли, когда они пробирались ко мне по ночам. И я знала, что это произойдёт. В конце концов. Об этом не было и речи. Настанет день, когда меня приволокут в подвал. И изнасилуют. Дек. И Мартин. И, возможно, Ви.

Такова моя участь.

Но я всё ещё не хотела, чтобы победу одержал Ви.

Я не хотела, чтобы мой отец сдался.

– Что за херня! – неожиданно прокричал Мартин, отскочил от меня подальше.

– Что такое? – спросил Ви, убирая телефон.

– У неё кровь, – сказал Мартин, его лицо скривилось от отвращения.

– Ты хорошенько избил её, – согласился Дек, его глаза сузились, как будто он пытался что-то понять.

– Дерьмо, нет, её долбанная пи…а кровоточит.

И, тогда, Ви рассердился. Очень сильно рассердился. Это была не та холодная, отстранённая злость, как обычно. Он налетел на Дека, крепко схватил его рукой за горло и толкнул к стене так сильно, что я услышала хруст. – Ты трахнул её? Ты трахнул её, ты, тупой кусок дерьма?

Я отвернулась от них, и, уйдя в себя, смотрела в пол. И я истекала кровью. Шесть недель. У меня была задержка. Страх и ужас, должно быть, отсрочили их. Но вот они. У меня были месячные. И я был... унижена.

Они делали со мной разные вещи. Ужасные. Болезненные. Они не кормили меня. Они заставляли сдерживать свой мочевой пузырь до отказа. И, хотя всё это было болезненно и вызывало отвращение, но то, что у тебя отобрали чувство собственного достоинства иметь свой цикл, от всего этого у меня в животе поднимался жар и тошнотворные ощущения.

Как женщин, нас учили определённым вещам. Тому, как скрыть свои особые дни, тому, как оставаться чистой. Они лишили меня этого. И Мартин вёл себя так, как будто я была отвратительна.

И я чувствовала себя отвратительно.

И за это, я ненавидела их ещё больше.

– Чёрт побери, я не касался её и пальцем! – крикнул Дек, после того, как кулак Ви, после точного удара, обрушился прямо на его челюсть. – У неё, наверное, грёбанные месячные.

Ви отпустил Дека, посмотрев на меня, его брови сошлись вместе.

– Правильно, – сказал он, коротко кивая. – Я поручу одной из девушек, принести ей... тампоны, или что там ещё, – сказал он, отходя в сторону. – Верните её наверх.

– Я не пойду рядом с ней, – сказал Мартин, съёжившись, когда я поднялась.

Ви, к его чести (которой у него было очень мало), закатил глаза в сторону Мартина. – У тебя никогда раньше не было женщины? У них бывает кровь. Перестань вести себя, как последняя сучка.

– Я отведу её, – сказал Дек, схватив меня за верёвку и потянув вверх по лестнице.

Мартин пришёл следом за нами несколько минут спустя с какой-то женщиной, которую я не знала, но она не была связана и не смотрела мне в глаза. Она принесла коробку с тампонами, которые забрал и пихнул мне Дек.

– Просто оставь её там, – предложил Мартин и кивнул в сторону ванной. – Привяжи её к унитазу или к чему-то ещё. И мы выпустим её, когда она опять будет чистой.

И в результате, я была привязана к унитазу на пять дней. Мои запястья были так привязаны, что у меня была возможность подойти к раковине, в которой я могла помыться. Я вычистила свою одежду. Я пыталась не позволить всей этой унизительной ситуации сломить меня.

Но она добралась до меня.

***

Я смотрела на тампоны, издав немного странный хныкающий звук, и положила их обратно в сумку, убирая её в нижнюю часть бельевого шкафа. Ко мне возвращалось моё достоинство.

Они подарили мне это.

Я покачала головой, пытаясь побороть своё желание принять душ и воспользоваться своим новым гелем для душа и шампунем, и пощипать свои брови. Они ждали меня, чтобы поесть. Я запрыгнула в пару чёрных трусиков с вишнями, натянула чёрные штаны для йоги, чёрную футболку, надела носки и взяла с собой розовую толстовку на тот случай, если мне будет холодно.

Я услышала их голоса, как только вошла в холл.

– Мы можем позвонить Кею, – предложил голос Кэша.

– Кею? – спросил Рейн.

– Да, из города. Он скрывает людей. В основном женщин, которые попадают в плохие ситуации. Он хорош в этом. Он занимается этим много лет. Ей надо исчезнуть. Он сделает так, что она исчезнет.

Мне? Исчезнуть? Зачем?

– Мне исчезнуть? – спросила я неожиданно для себя самой. И для них, потому как они оба виновато подскочили и повернулись ко мне лицом.

– Мы обсуждаем все возможные для тебя варианты, – говорит Рейн, пожимая плечами.

– Как сделать так, чтобы я исчезла?

– Это просто один из вариантов, дорогая, – говорит Кэш, одаривая меня улыбкой. – Почему бы тебе не подойти и не поесть, а потом мы обсудим это? – предложил он, неся тарелки к обеденному столу.

Я схватила своё фраппе и последовала за ним, запах еды заставил мой желудок подать голос, хотя я и ела пару часов назад. Пришло время наверстать упущенное, и мой желудок знал это.

Мы сидели вместе, разворачивая свою еду, пробуя её, а потом тишина доконала меня, и я нарушила её.

– Вы думаете, что это единственный возможный для меня вариант? Исчезнуть?

– Он самый безопасный, – поправил Рейн. – Кей прячет девушек уже долгое время. И, за исключением одного случая, ни одна из них никогда не была найдена.

– Одного случая? – спрашиваю я, желая знать все подробности, если я собиралась согласиться на это. А я могла пойти на это. Чтобы оградить своего отца от опасности. Чтобы не позволить использовать меня как козырь в очередной раз.

Кэш подтолкнул ко мне второй по счёту оладушек из картофеля. – Да. Был один крупный наркодилер Эйч, ему нравилось бить и насиловать свою подружку. Она убежала и нашла Кея. Кей спрятал её. Но парень был просто неугомонным. И её поиски продолжались.

– Она...

– Мертва? – спросил Кэш прямо, удивив этим меня. – Нет. Она подцепила какого-то частного детектива в городе...

– Родоса, – проинформировал Рейн, с уважением в голосе.

– Да, Родос. Так или иначе... она, э-э, заказала мафии своего бывшего. И вуаля. Все её проблемы решены.

– И, вы думаете, что это был наилучший выбор, хотя он и продолжал её поиски? Я не знаю, знаете ли вы Ви, но он тоже очень неугомонный.

– Я знаю Ви, – сказал Кэш и Рейн одарил его взглядом. Таким «что за херня» взглядом. По всей видимости, Кэш скрывал это от своего старшего брата.

– Какого хрена? – спрашивает Рейн.

– Это ерунда. Я был на очередной вылазке. И я столкнулся с ним. Он ясно дал понять, кто он такой. Это всё.

– Чертовски хорошо, если это именно так.

Кэш закатил глаза, так по-братски глядя на меня. Как будто мы оба согласны с тем, что Рейн вёл себя так беспричинно несправедливо. – У меня не было размера обуви, – сказал Кэш.

– Прости?

– Размер обуви, детка. Для твоих ножек.

– Ох, эм-м... Шестой, – сообщила я.

– Хорошо. Когда, заскочу в следующий раз, я принесу обувь. Я забыл о чём-нибудь ещё? Я чувствую, что немного улыбаюсь.

– Нет. Ты очень хорошо подготовился.

– Я знаю женщин очень хорошо.

– Я поняла.

Рейн свернул свою фольгу, чем привлёк моё внимание. – Спасибо, что позволил мне остаться, – произнесла я глупо, чувствуя, что должна быть ему благодарна намного больше, чем то, что я могу выразить ему словами.

– Тут нет ничего такого, – сказал он, поднимаясь. – Ты побудешь с ней? Мне надо отлучиться примерно на час.

– Конечно, – отвечает Кэш, махая рукой.

И после этого Рейн ушёл.

– Не дай ему одурачить тебя, – сказал Кэш, как только дверь закрылась.

– Одурачить в чём?

– Это очень важное событие. Не то, что он помогает тебе. А то, что ты находишься здесь. Ни одна женщина не была здесь до тебя.

– О, – сказала я, ковыряя свой оладушек. – В смысле... это только на пару дней. Я уверена, это ничего не значит. Он просто пытается помочь мне...

– Но в этом-то всё и дело,– говорит Кэш, откидываясь на спинку своего стула. – Рейн не делает просто так такое милое дерьмо, вроде этого. Разве, он похож на такого парня?

– Нет, – соглашаюсь я.

– Потому что он не такой. У него куча другого дерьма. Если бы он помогал каждой девице в беде, то у него бы не было времени на отдых. Не пойми меня неправильно, он – хороший парень. Под всей этой колючей проволокой бьётся огромное сердце. Но обычно, это всё для его братьев, для клуба. Вот. Так что, зная своего брата, могу сказать, что это значит очень многое.

– Это... плохо? – спросила я, дожёвывая свою еду, ощущения в моём животе говорили о том, что он полный доверху. Ощущение было настолько необычным, что я наслаждалась им.

– Нет, куколка, – сказал он, поднимаясь, и покачал головой. – Думаю, что ты пойдёшь ему на пользу. Я собираюсь пойти покурить, – сказал он, двигаясь в сторону задней двери. – Я буду там, где ты сможешь видеть меня, ладно?

– Хорошо, – сказала я, кивнув в ответ.

Я беру тарелки и несу их к раковине, где всё так же свалена вся посуда, в которой готовили, и из которой мы ели до этого. И я принялась за работу.

Если то, что он позволил мне остаться, было большим делом для него, то меньшее что я могу сделать, это принести хоть какую-то пользу.

Когда Кэш сказал, что идёт покурить, он имел ввиду – выкурить около половины пачки. Когда я закончила с посудой, расставив её в сушилке на столешнице, он всё ещё был там – снаружи, поглядывал на забор, стоя в облаке дыма. Я пошла к спальне и застелила постель. Потом пошла в ванную, расставив все принадлежности так, чтобы они не были разбросаны повсюду.

К тому времени, как я вернулась в гостиную, я услышала шум байка Рейна. Кэш услышал его тоже, та как повернулся, и, глядя сквозь дверь, одарил меня улыбкой.

Входная дверь распахнулась, и Рейн вошёл внутрь, его волосы были взъерошены от ветра, его глаза сощурились, привыкая к свету внутри помещения.

– Скажи мне, что это Кэш прибрался, – сказал он странным голосом. Однако я не знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это значит.

– Я сама прибралась, – доложила я, пожимая плечами.

– Детка, ты не работаешь на меня, – сказал он, пронзая меня взглядом своих ореховых глаз.

Мои брови сошлись вместе.

– Было бы нормально, если бы Кэш убрался?

– Он работает на меня.

О.

Хорошее объяснение.

– Я просто... хотела сделать что-то хорошее. Ты столько для меня сделал. Я просто думала...

– Детка, – сказал он, прерывая меня, его тон был мягче, чем обычно. – Ты ничего мне не должна. Если ты хочешь сделать уборку, если тебе скучно... тогда занимайся этим. Не делай это для меня, потому что ты думаешь, что должна вернуть мне долг. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась я.

– Все парни в сборе? – спросил Кэш, заходя внутрь, дым плотно окутывал его кожу. – Я получил твоё сообщение, – сказал он, кивая Рейну. – Я позабочусь об этом. – Он замолчал. – Парни могут что-то заподозрить, если не увидят тебя завтра в церкви, братан.

Взгляд Рейна на секунду покинул меня.

– Я знаю. Я разберусь с этим, – ответил он, а Кэш просто пожал плечами.

Кэш, подмигивая, прошагал мимо меня.

– Скоро увидимся, Вишенка. Я притащу обувь.

– Спасибо, – сказала я, веря его словам.

Он похлопал своего брата по плечу, а потом ушёл. Грохот от мотоцикла удалялся всё дальше, и мы с Рейном остались одни.

– Автомобиль пропал, – сказал он мне, заходя на кухню, чтобы приготовить кофе, хотя до этого влил в себя огромную порцию кофе, которую ранее принёс Кэш. – Дерево всё на том же месте, а вот машина исчезла.

– Разве это странно?

– Муниципальные власти занялись бы деревом тоже.

– Но, должно быть, на улице всюду беспорядок, возможно, они просто загружены.

– Нет, детка. Ви отбуксировал свою машину.

– Ты не можешь знать это наверняка.

– Я знаю, – поправил он меня. – Ви не захотел бы, чтобы люди обнаружили его автомобиль разбитым на дороге.

– Как далеко мы находимся от места аварии? – спросила я, пытаясь сохранить свой голос спокойным. Я была так напугана прошлой ночью, что даже понятия не имела, сколько времени мы ехали. Если это было недалеко от того места, то какими были шансы на то, что Ви не будет...

– Я прям вижу, как вращаются шестерёнки, – Рейн ворвался внутрь моей паники. – Расслабься. До того места почти полчаса езды. Между тем местом и нами полно всяких домов. Никто не придёт сюда, – сказал он, подходя поближе. – Я обещаю, что ты в безопасности здесь. Хорошо?

Я посмотрела наверх в его глаза, хочу сказать, что он был намного выше меня. И я не увидела в них ничего, кроме уверенности. Если он хоть наполовину такой ловкий, как ему это казалось, то он определённо был кем-то, кому я могу доверять. – Хорошо, – сказала я, мой голос был странно тихим. Воздух застрял у меня в груди, потому что Рейн был так близко. Он внимательно всматривался в меня, и, могу поклясться, что он мог видеть меня изнутри.

– Хорошо, – повторил он, и его рука медленно поднялась, замерев на мгновение в воздухе, и двинулась, чтобы заправить за ухо мои волосы.

Думаю, что я вздрогнула.

Хорошо. Я, на самом деле дрожала.

И он точно это заметил.

– Это хорошая дрожь или дрожь типа «эй, ты, засранец, убери от меня свои грёбанные руки»?

От удивления я подавилась от смеха.

– Я приму это за хорошую, – сказал он, одаривая меня небольшой улыбкой, от которой, я могу поклясться, затопило мои новые милые трусики с вишнями. Его рука опустилась, и он отступил на шаг, провёл ею по своим волосам. – Блядь, – пробормотал он себе под нос.

– В чём дело? – спросила я, глядя на него.

– Ничего, – сказал он, подойдя к холодильнику и взяв бутылку воды. – Я иду в подвал. Оставайся в доме.

После этих слов, он исчез.

Да. Что-то случилось. Просто он не хотел об этом говорить мне.

И у меня не было никакого права возмущаться по этому поводу.

Он что-то скрывает от меня.

Но и я тоже многое скрывала от него.

Глава 8

Рейн

Она что-то скрывала от меня.