Текст книги "Эй, босс! У тебя тут ребенок подрос (СИ)"

Автор книги: Джесси Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Алиса, я хотела поговорить с вами, – она хмурит брови, потом наоборот те прыгают вверх. – В общем, Руслан мне кое-что объяснил.

И опять это невинное выражение лица. Мол, я прессовала тебя и говорила, что заберу твоего ребенка, просто потому что была не в курсе, а теперь-то я все знаю, и мы станем лучшими подружками. Смешно.

– И я... пойму, если со мной вы общение поддерживать не захотите, но Алена… Я бы хотела ее узнать. Если это единственная моя внучка, весь тот... ну не обижайтесь, я все же скажу, как есть. Я увствую в себе столько сил, которые копила для своих будущих внуков, и все это достанется одной Алене. И меня просто переполняют эмоции, понимаете, Алиса?

Я смотрю на Виолетту в упор и не понимаю, что она несет.

– Я обязана дать этой малышке все, что... – Руслан коротко обрубает ее строгим «мама». – С твоего одобрения, конечно же. Пойми, мне это нужно. Могу ли я провести с ней день? Вечер? Расскажи мне все! Есть фотографии? Может, составим план тренировок и соберем капсулу на осень? Знаешь, – и она уже машет в мою сторону рукой, будто мы и правда резко стали невероятно близки. – У меня есть подружка... ладно, знакомая. У меня есть знакомая, так вот, у нее внучке тоже одиннадцать месяцев, но наша-то...

И следующие четверть часа, пока мы ждем заказ, я слушаю, как отстает от Аленки чья-то несчастная Верочка. Самое ужасное, что мне больно слушать Виолетту не потому, что она говорит что-то плохое, а потому что... я могу себе представить, как моя мама рассказывает мне про внучек своих подружек, и мы перемываем им кости по-доброму, и сравниваем успехи таких безусловно разных детей, но все-таки «наша-то, наша особенная».

Я не замечаю, как включаюсь в разговор под тихий смех Руслана. Виолетта успевает заказать белого вина средь бела дня и, несмотря на легкую тошноту после вчерашнего ушиба и совсем не легкое головокружение, я все-таки выпиваю пару бокалов. Мы обсуждаем зубы, простуды и то, по какому графику спал когда-то годовалый Руслан.

Она рассказывает про свою жизнь в коммуналке с ребенком на руках, и как от простого работяги ее муж поднялся до важной шишки. Как она жалеет, что больше не завела детей, потому что хотела бы дать ребенку достойное детство, а не то, что было у ее сына.

– Зато вы его любили, и вас было у него двое, – успокаиваю ее я.

– О, безусловно... Но знаешь, я понимаю, что тебе было тяжело... и не хочу, чтобы ты думала, что Руся родился с серебряной ложкой во рту. И я стерва только от того, что наша семья всего добилась сама. Муж сделал бизнес. Крепкий, хороший. Руслан сделал его денежным. Покупка этого комплекса и еще два хороших проекта в этом году – его огромный шаг в мир действительно больших денег. Отец так не осмелился бы. Две трети бизнеса – заслуга моего мальчика, и я не могу не беречь это... и его. Я выходила за нищего студента. А Руслан – настоящая приманка для...

– Я понимаю, – поджимаю губы, киваю ей.

Мы обе забыли о существовании предмета нашего разговора, и я даже пугаюсь, что он слышит нашу болтовню, пока не замечаю, что его вовсе нет за столом. Руслан под негромкую музыку вальсирует с Аленкой в центре зала. На него с восторгом смотрят окружающие, умиляются и стреляют опасными взглядами дамочки. Виолетта тоже замечает эту картину и снова пускает слезу.

– Когда я его полюбила, он был раза в четыре беднее, если вас это успокоит, – шепчу я.

Виолетта вздрагивает и кивает.

– Не разочаруй меня, девочка. Считай, что я поверила, – слова строгие, но звучат слишком мягко. Я ей верю. Она меня не ненавидит. Она меня боится.

Алена – мое сокровище, а Руслан – ее.

– Постараюсь.

Это не мир, но, кажется, топор войны временно зарыт.

Глава 33

Руслан

Аленка становится с каждой минутой все тяжелее. Я могу поклясться, что полчаса назад она весила как перышко, а сейчас уже как годовалый слоненок. Я не понимаю откуда, в Алисе столько сил, если она имела дело с укладыванием ребенка каждый день. Несколько раз в день! От этой мысли становится не по себе, потому что... Алиса не могла устать. Вызвать няню, если станет плохо. Она не могла заболеть, психануть, взять отпуск. И если Алена, как сейчас, не хотела укладываться на дневной сон – вариантов у Алисы было немного.

А Алена явно надо мной издевается. Мы уже сорок пять минут ходим с ней по номеру. Малышка закрывает глаза, укладывает голову мне на плечо, причмокивает и уже совершенно натурально спит, а потом вскакивает и тычет пальцем в очередную яркую игрушку. Глаза при этом краснющие, трет их кулаками, хныкает.

Я накидываю на пищащую животину, лежащую под окном, штору и проклинаю себя, что заполонил все пространство игрушками. Алене интересно абсолютно все, и уснуть она не может. Будить Алису не хочу, это крайняя мера. Олю звать – тем более, минувшим вечером Алиса сказала, что это уже слишком.

Видимо, ее гложет чувство вины за все то время, что она проводила на работе, а не с дочерью, и теперь, когда можно дарить ей каждую минуту – она не собирается это упускать. Однако жизнь вносит небольшие коррективы. У Алисы с самого утра постельный режим, а я наслаждаюсь неожиданным отцовством на полную катушку.

Минувшим вечером Алисе стало нехорошо, и она грешила на два бокала белого сухого, но к вечеру стало ясно, что вино ни при чем. Бледность, тошнота, головокружение и сонливость. Моя первая мысль Алису рассмешила, потому что, во-первых, мы однозначно предохранялись, а во-вторых, прошло меньше суток. Я вспомнил курс школьной биологии и признал свою глупость, но слишком уж мысль о втором (хоть и невозможном) ребенке, отключала мозги и логику. Пришлось вызвать врача, который предположил легкое сотрясение и прописал постельный режим, что вызвало у меня нехороший смех.

Алисе требовалось пару дней покоя и глицин, а я получил Алену в свое полное распоряжение. Никаких возражений я не принимал. Тут, как с плаванием, нужно прыгать с места на глубину и выплывать, как сможешь, инстинкты подскажут.

– Мне нечем заняться, – ноет Алиса.

Ей запретили читать и смотреть телевизор, отругали за выпитое вино и за то, что сразу после удара по голове не обратилась к врачу.

– Созерцай природу.

– Что я там не видела?

Но вопрос решился сам собой. Алиса уснула и вот уже три часа не поднималась с постели.

За это время мы с Аленой успели дважды поругаться из-за ее нежелания есть творожок. Она запустила в меня ложкой, и больше холодное оружие я ей не доверял. Мы освоили (к сожалению) фломастер, и теперь я должен сам себе за порчу имущества, а вот теперь мы дошли до дневного сна.

Я в восторге от отцовства, но, если быть честным, ждал момента, когда малышка уснет. Очень-очень ждал. Да я просто хотел присесть и ответить на телефон – там скопилось много звонков.

– Алена, давай поговорим, как взрослые, – вздыхаю я, глядя в ясные-ясные, мои, глаза.

Алена в ответ бьет ногами, вертится, я предполагаю, хочет, чтобы ее опять обнимали, а не держали на вытянутых руках. И я подчиняюсь. И тут же чувствую неприятный запах.

– Принцесса, только не говори, что нам предстоит поменять штаны.

Алена выдыхает с таким облегчением, что я не могу не засмеяться. Но что самое страшное, кажется, она собирается уснуть.

– Эй, эй, подожди, сначала мыться.

О нет, если она уснет, придется ее будить, а потом все с начала?

Мчу в ванну без страха и сомнений, как бравый рыцарь в бой. Некогда рассуждать. Я никогда этого не делал, но моя шкура сейчас дороже. В панике ставлю Алену в ванну, она берется за бортик и смотрит на меня невинными глазами.

– Принцесса, я снимаю... Ты готова?

Мне даже кажется, что она кивает.

Рву боковины подгузников, как это делала Алиса и аккуратно стягиваю орудие пыток. Так. Теперь просто убрать это в мусор.

– Стой. Не шевелись, ладно?

Алена улыбается мне, сна ни в одном глазу.

Дальше все, как в тумане. Мыло – вода – терпимо. Вытереть, достать из ванны – сменить наряд – я справился. А потом Алена, не успев оказаться на руках, устраивает голову на моем плече и засыпает. Совершенно спокойным сном, и ничто ее уже не отвлекает.

– Так вот что тебе было нужно... Согласен, неприятная ситуация. Что ж, ты сразу не сказала?

– Ну что, обряд крещения прошел? – я оборачиваюсь и вижу в дверях нашей комнаты Алису.

Она заспанная, но такая отдохнувшая и посвежевшая, что я засматриваюсь. Самая красивая женщина из всех, что я видел, стоит в моем номере, а на руках я держу нашу дочь. И женщина стоит. И не уйдет. Я надеюсь.

Я влип, по-крупному влип, и это немного шокирует. Я не просто стал отцом, я обзавелся своей собственной красивой женщиной. Она в легком халатике, съехавшем с одного плеча, с длинными белыми волосами и гладкой кожей. Такая красивая. Почему раньше я этого не видел?

Неужели каштановый цвет волос и очки делали ее настолько другой?

Или я был слепым?

– Почему я тебя не видел раньше?

– Не хотел? – она жмет плечами. – Я, если честно, и не старалась, чтобы ты меня увидел...

– Почему?

– Боялась.

– Чего?

– Что тебе нужны другие женщины. Шикарные, умные, из богатых семей. А я кто?

– Ты моя Алиса.

Она меняется в лице и поджимает губы, будто сдерживает не то смех, не то слезы.

– Пошли уложим ее, ты, наверное, устал.

Алиса тянет меня к нашей кровати и убирает одеяло, а я неумело и слишком резко заваливаюсь на бок. Аленка каким-то чудом не просыпается, укладывает голову мне на руку и продолжает спать, подложив под щеку ладошку. Алиса ложится рядом и осторожно гладит малышку по голове. Та переворачивается на спину, потом на другой бок. Она прижимается всем телом к моей груди, уткнувшись носом в руку, и я даже не думаю о том, чтобы не улыбаться, как последний идиот.

– Это... что-то на волшебном.

Но Алиса меня уже не слушает, она опять спит. Ее колени касаются моих. Ее рука лежит так, что я могу переплести свои пальцы с ее, а между нами сопит наша дочь.

И правда, что-то на волшебном.

Глава 34

Руслан на седьмом небе от счастья. Пока я скучаю и смотрю какие-то турецкие сериалы из «популярного» в онлайн-сервисах, Руслан сводит меня с ума, то и дело умиляя тем, как заботится о нашей девочке. Самое удивительное – он не просит моей помощи. Ни в чем. Он пытается все делать сам, по-своему, как будто ему тоже все это нужно. Учится купать ее, придумывает свои способы кормить так, чтобы она ела, и постоянно бегает ко мне рассказывать, что, если у Аленки в кулаке зажат хлеб, то она будет есть кашу, а без хлеба не станет. И что это именно он придумал и никак иначе. Как по мне, барышня вьет веревки из нашего мужчины, причем похлеще любой опытной штучки.

Это прекрасное время. Я провожу три самых необычных дня в моей жизни, вообще не напрягаясь, и даже вхожу во вкус. Теперь мне кажется, что я совсем позабыла, что значит жить «для себя». И нет, это ни в коем случае не умаляет моей безграничной и безусловной любви к Аленке, просто… ну признайтесь, каждому хочется хотя бы изредка отдохнуть и почувствовать себя женщиной, а не только мамой.

Мне скучно – да, безусловно. Но при этом я окружена любовью и спокойствием. Ко мне приносят Аленку, но всегда уносят, стоит мне хотя бы один раз зевнуть. Меня гладят по голове перед сном, очень много целуют. И я впервые за год сплю всю ночь, потому что к малышке встает кто-то помимо меня. Кто-то, кто тоже любит ее и, кажется, не меньше моего.

Фотографии из моей галереи за один вечер копируются в телефон Руслана, а откуда и к Виолетте Дмитриевне, которая не надоедает нам, но пару раз за эти дни тихо и мирно забирает Аленку на прогулку, оставив нас наедине – чем мы пользуемся в полной мере, занимаясь любовью. Именно любовью – медленно, никуда не спеша, сцеловывая чувства друг друга с губ, рук, всего тела. Руслан по-прежнему переживает из-за моего ушиба и постоянно контролирует мое самочувствие, но я уже и правда ощущаю себя здоровой и полной сил.

Вечером я уговариваю Руслана выйти на прогулку по набережной и поужинать на улице – сегодня погода так и шепчет, сменив летний зной на приятную прохладу с ароматом моря. Мы располагаемся на летней веранде ресторана итальянской кухни, потому что я случайно бросаю фразу, что мне хочется пиццы – и Руслан тотчас желает положить все пиццы мира у моих ног. Кажется, если бы я не возражала, он бы прямо сейчас увез нас ближайшим рейсом в Италию, чтобы хорошо накормить.

– Куда столько мучного? – я с ужасом смотрю на две огромные порции пасты для каждого из нас, пиццу размером с половину стола, еще и сладкие десерты.

– Тебе уж точно не повредит.

– Не понимаю, как это поможет сотрясению, но…

– Алиса, переезжайте ко мне.

Что?

– Но… мы уже и так живем у тебя.

Мой голос начинает дрожать, потому что, судя по взгляду Руслана, мы подобрались к чему-то очень важному. Я улыбаюсь, но это не действует, он остается предельно серьезен.

– Я имею в виду в Москву, – говорит он. – Мои риэлторы сейчас занимаются тем, что подбирают дом, где будет место для нас всех. Я присмотрел некоторые варианты с детским садом поблизости с хорошими рекомендациями и всеми необходимыми благами, в хорошем районе с парковой зоной и прочим. Готов обсудить их с тобой, чтобы это был наш общий выбор, что скажешь?

Это звучит, скорее, как деловое предложение, но в этом весь Руслан. Он щепетилен до деталей в каждом вопросе.

– А чем плоха твоя квартира?

– Центр, нет прогулочной зоны, загазованность воздуха…

– Я поняла-поняла, – нервно улыбаюсь я и поглядываю на малышку, которая барабанит по игрушечному пианино, которое лежит перед ней на столике. – Руслан, это щедрое предложение, но…

– Я знаю, что сейчас ты выдумаешь тысячи «но». И я знаю, что мы договаривались, что ты будешь работать у меня только в отпуске, дальше мы не заглядывали, но… – он сам усмехается. – Тогда я и подумать не мог, что все может сложиться прекраснее, чем я полагал. Ты и Аленка – вы нужны мне. Я готов пойти на любые твои условия. Ну, на большинство из них, наверное. Если ты захочешь работать, мы всегда можем это устроить, захочешь сидеть дома – еще лучше, но… Я не могу вас отпустить. Точнее, не так. Я не хочу вас отпускать. Я мечтаю, каждый день возвращаясь с работы, видеть вас обеих в собственном доме. Я хочу целовать Аленку на ночь, а тебя…

– Руслан, – краснею я, потому что к столику как раз подходит официант, когда он тут распинается о том, что собирается делать со мной ночью.

И я тоже всего этого хочу.

Очень.

Ему даже не нужно меня уговаривать, но он продолжает.

Я боюсь. Все еще безумно боюсь, до жути. Боюсь, что все пойдет не так, как мы думаем, что Аленка прикипит к Руслану, а мы с ним не уживемся, не сойдемся характерами или, чего хуже, он найдет себе другую. Или вдруг захочу уйти я, а он не отпустит…

– Алис, ты должна понимать, что я не тиран и не деспот, и надеюсь, хотя бы отчасти сумел это доказать за то время, которое мы провели вместе. Если ты захочешь уйти, я всегда тебя отпущу, – он будто читает мои мысли. – Но перед этим сделаю все, чтобы ты передумала. Я очень хочу, чтобы ты согласилась.

Руслан улыбается, и у меня в груди теплеет, а между ног разгорается пожар. Как же он прекрасен в своей мужской силе и привлекательности. Таких сексуальных мужчин не всегда найдешь на обложках глянцевых журналов, а таких добрых… да нигде не найдешь!

– Покажешь фотографии? – робко интересуюсь я.

– Какие? – Руслан, видимо, с испугу и не сразу понимает, что я имею в виду. – Дома? Конечно.

Он лезет в телефон и что-то ищет, как раз когда к нам присоединяется его мама. Руслан без промедлений сообщает ей «прекрасную», по его словам, новость, и она даже почти искренне, как мне кажется, радуется. Он спрашивает у мамы, что ей заказать, и удаляется к стойке, потому что не видит поблизости официантов – чертов джентльмен во плоти.

Виолетта Дмитриевна, к моему счастью, не донимает меня расспросами, а увлекается игрой в «ку-ку» с Аленкой. Я искренне умиляюсь, а отвлекает меня от созерцания прекрасного телефонный звонок с неизвестного номера. Почему-то все внутри скручивает от плохого предчувствия. Оно меня никогда не подводит. Никогда звонки с неизвестных номеров не сулили мне внезапно обрушившегося на меня богатства. Ни-ког-да это не значило что-то хорошее. Я уже думаю и не отвечать, но что-то заставляет нажать на зеленую трубку.

– Алло, слушаю, – говорю, отвернувшись от стола, и тотчас сжимаю зубы, когда слышу Ирин знакомый голос.

– Здравствуй, крыса, давно не слышались.

Мой взгляд резко перемещается на Руслана, который делает заказ. Мне хочется прямо сейчас ему закричать.

– И даже не рыпайся жаловаться Русланчику, поняла?

Глава 35

– И даже не рыпайся жаловаться Русланчику, поняла? Лучше тебе этого не делать.

Я замираю с приоткрытым ртом. Комок встает в горле и не дает произнести ни звука. Виной всему тон Иры. Что-то мерзкое есть в нем. Такое, что сигналит мне о повышенной опасности.

– Почему? – кошу под дурочку, как могу.

– Потому что ты, наверное, не захочешь увидеть в интернете одно очень интересное интервью с моим участием, где я расскажу, каким харассментом занимается твой Гончаров на рабочем месте. Все узнают, что к нему на работу девушки попадают только через постель.

– Это неправда, – рычу я в трубку, но Ира неумолима.

– Какая разница? Когда это видео, подобно вирусу, разлетится по всем площадкам, репутация Руслана пойдет ко дну. И пока он будет пытаться себя реабилитировать, многие контракты уже разорвут. Ты знаешь, как в нынешнее время важен имидж, ведь так? Всем будет плевать на правду, которую нужно будет еще доказать.

Я не хочу верить, что все будет так, но и отрицать не могу. Я привыкла считать Руслана непобедимым супергероем с толстой броней вместо кожи, но что, если он тоже может быть уязвим? Что, если у него тоже есть слабое место? Что, если это я? Я и Аленка?

А еще на ум приходят все эти герои, что уже пошли ко дну. И пусть Руслан не Джонни Депп и не Вуди Аллен, но вдруг это и для него будет страшно?

– Чего ты хочешь? – мой голос похож на лед в чистом виде и должен уничтожать своим холодом, но на Иру это мало действует.

– Милая мышка, конечно же, денег, – приторно сладким тоном выдает она. – Ты лишила меня всего – должности, статуса, заработка. А я, знаешь ли, привыкла к хорошей жизни. Но еще больше я привыкла думать, что рано или поздно окажусь в теплой богатой кровати размера кинг-сайз. Я этот проект, можно сказать, полтора года разрабатывала. А тут ты. Я зла. Ну и, быть может, перестала принимать седативные. Можно сказать, устала быть хорошей.

Она меня пугает. Сумасшедшая!

– Ты ведь понимаешь, что Руслан…

Руслан тебя уничтожит.

– Руслан не достанет меня даже с его связями. Меня уже несколько дней как нет в стране. А у тебя двадцать четыре часа, чтобы перевести деньги по этому номеру, или вы всей дрянной семейкой станете звездами интернета.

Это похоже на дурацкое кино и происходит не со мной, нет.

– Сколько? – спрашиваю я, впрочем, а что толку? У меня пятнадцать тысяч на карточке, и близится платеж по кредиту.

– Пять миллионов.

– У меня нет таких денег, – сейчас я предельно спокойна. Она должна понимать, что всему есть предел. И без ведома Руслана я таких денег не достану. Он в любом случае узнает, и тогда ей несдобровать.

– Еще бы они у тебя были, – она смеется так противно, что у меня волосы на затылке дыбом становятся и неприятные мурашки разбегаются по телу. – Но у тебя есть Руслан. Придумай что-нибудь. Ты, как оказалась, крыса неглупая. Попроси на маникюрчик, сиськи, колясочку для деточки. Ножки раздвинь, как ты умеешь.

И прежде чем я сумею что-либо сказать, объяснить, что мне эта миссия не по силам, что она вообще невыполнима и… она вешает трубку. Дрянь. Я отключаюсь и невероятно сильно хочу заплакать. Смотрю на Руслана, подбрасывающего Аленку в воздухе, и с трудом сдерживаю слезы. Почему все так? Почему как только я чувствую себя невероятно счастливой, всегда происходит это? За что мне все? Где я так нагрешила?

Пока не придумала, что делать, я блокирую номер, с которого звонила Ира. Не знаю пока, как решу этот вопрос, но она меня точно больше не побеспокоит, не влезет в наш и без того шаткий мир.

Слезы застилают глаза и успевают даже вырваться наружу, когда я смахиваю их со щеки и лицом к лицу сталкиваюсь с мамой Руслана.

– Что случилось? – своим строгим и высокомерным тоном произносит Виолетта Дмитриевна.

– Ничего, могу я пройти?

Я пытаюсь обойти ее, чтобы спрятаться в уборной и привести себя в порядок. Подумать, как и что сказать Руслану… и не потерять его. Боже, это ужасно. Пять миллионов! Даже с его деньгами, это много. Стоим ли мы столько? И захочет ли он всех этих проблем? Ведь на кону гораздо большее.

– Нет, если это касается Руслана и моей внучки, – выдает она спокойно, но в глазах сталь. Она не касается меня, но будто удерживает на месте железной хваткой. – Я слышала часть разговора. Что случилось, Алиса?

И я бы очень хотела остаться сильной, смелой и бесстрашной, но у меня не выходит. Я держусь изо всех сил, но ломаюсь под натиском всех событий и выдаю как на духу:

– Мне нужно пять миллионов. Ваша подружка Ира шантажирует меня тем, что навредит Руслану.

Виолетта щурит глаза и чуть наклоняет голову вбок. Она смотрит на меня пристально, внимательно, будто пытается найти на моем лице ответы на какие-то свои вопросы.

– Мам, Алиса! – зовет Руслан, как будто чувствует, что мне нехорошо. – У вас все в порядке?

Мы так и не отрываем взглядов друг от друга, когда я киваю ему.

– Да-да, – бормочу негромко, но он понимает. Он стоит у разноцветных подушек, в которые без конца падает Аленка с громким смехом, и снова и снова помогает ей подняться на ножки.

– Все хорошо, – громко произносит его мама. – Мы с Алисой поболтаем за чашечкой кофе о своем, если ты не возражаешь.

Она поднимает ту в воздухе и приглашает меня пройти на открытый балкон с видом на море. Я вижу подозрительный взгляд Руслана, но из последних сил выдавливаю из себя улыбку и, подхватив чашку, иду следом за его мамой. И как только мы оказываемся наедине, она поворачивается ко мне и хмурит брови, превращаясь из милой женщины в настоящую гарпию.

– А теперь расскажи мне все от начала и до конца.

Глава 36

Руслан

Она готова посмотреть квартиру. Готова разделить со мной... жизнь? Было бы неплохо, потому что я уже присматриваю кольцо. Черт, за какую-то неделю мир перевернулся. Рядом со мной женщина, которой я доверяю, о которой думаю все время без остановки и которую, наверное… скорее всего… да, я уверен – люблю.

Иначе понятия не имею, что это, потому что она засела у меня в голове и в сердце. Именно Алиса, отдельно от Алены. А вместе они и вовсе переворачивают мой мир с ног на голову.

До моего отлета всего день – моего присутствия требуют дела в столице, и нам пора уже решаться на переезд, но я не могу давить на Алису. Она кажется уверенной в своем решении попробовать, и мне стоило бы поставить точку в том, что между нами происходит, но у нас ребенок, которому вот так просто нужно сменить климат и место жительства. Нужно перевезти Аленку в Москву со всем скарбом – это непросто, и я прекрасно вижу страх при одной мысли об этом, который появляется во взгляде Алисы.

– Мне страшно, – шепчет она ночью, когда мы лежим рядом измотанные друг другом.

Алена спит, торопиться некуда, за окном темно.

– Не бойся, я же с тобой, – убеждаю ее снова и снова.

– А вдруг это не навсегда.

– А на когда?

– Руслан, – она закатывает глаза и притворно дует губы. – Пожалуйста, услышь меня. А вдруг это не навсегда? Вдруг... надоест? Или... я не знаю... ну это же семья. Это же не на день-два, не на год. Алена навсегда, боже мой, почему тебя не пугает эта мысль? Даже меня она пугает, – Алиса смеется, а я даже не слушаю, что она там говорит, наблюдая за ее лицом. – Знаешь, она когда появилась, я даже не предполагала, что...

– Я люблю тебя.

– ...что это ну, знаешь, навсегда. Так смешно, я все ждала, когда мне дадут поспать. Ну я ее рожала и так устала, и мне казалось, что я уже на грани, а потом р-раз – и открывалось второе дыхание, снова привыкала и все равно...

– Алиса, ты меня слышишь? Я люблю тебя, – повторяю ей, а она тараторит дальше, только слезы блестят в глазах. Это что-то новенькое.

– ...все равно иногда страшно, что вот это правда навсегда. И этот человек навсегда твой... И ты его любишь на всю жизнь...

– Я. Люблю. Тебя.

– И это уже никуда не денется.

– Я люблю тебя.

– Ох, что же ты творишь, – она всхлипывает и утыкается лбом в мою грудь, а я глажу ее волосы и дрожащие плечи, не понимая, хорошо это или плохо, что она так отреагировала.

– Ты не веришь мне?

– Кажется, верю, – шепчет она в ответ.

И не успевает продолжить, потому что мой телефон разрывается от звонка. Я не хочу брать трубку, но оставил его на зарядке далеко от кровати, и чертов звук может разбудить Аленку, так что я бегу скорее выключить его, но… черт, не могу. Влад, моя правая рука, звонит только в очень экстренных случаях. Особенно ночью.

Я, кажется, и голоса-то его никогда не слышал через телефон, Влад пишет только сообщения.

– Да? – я надеюсь, что это просто его дочка разыгралась и случайно позвонила, так же бывает?

Только не в три часа ночи.

Сердце гулко стучит, я предвкушаю полную задницу.

– Открывай рабочие чаты, – коротко сообщает он. – И заодно на акции смотри. Тебе не понравится.

Я возвращаюсь к кровати, по пути хватаю ноутбук и планшет. Со всем этим арсеналом падаю рядом с перепуганной Алисой и только открываю компьютер, Аленка начинает пищать – видимо, звонок разбудил.

– Я быстро, – шепчет Алиса, срываясь с места.

Почему-то без нее становится не по себе.

А чаты и правда разрываются. СММщики спать еще не ложились, Маруся, отвечающая за соцсети, истерит благим матом на Виталю, занимающегося репутацией, и требует срочно что-то там удалять. Виталя шлет голосовые одно за другим, а я включаю расшифровку и пытаюсь понять за кучей междометий и бранных слов, на каком органе он вертел Машу и ее истерики, потому что это была ее работа.

Новые сообщения мешают добраться до сути, все время мелькая всплывающими баннерами, и приходится быстро листать вверх.

«Интервью с бывшей помощницей владельца холдинга GorD Руслана Гончарова»

«Харассмент по-русски»

«Как делают деньги современные бизнесмены»

«Новый владелец Primavera выставил на улицу более двух сотен сотрудников»

«Ирина Литвинова рассказывает всю правду о мире больших денег и неожиданном взлете молодого бизнесмена Руслана Гончарова»

И еще десяток подобных новостей.

Я молча выхожу из чата СММщиков и перехожу к аналитикам. Там коллапс неменьший.

Акции, договоры, партнеры.

«Черт, Родионов написал, что переносит встречу, Руслан Игоревич, что делаем?»

«Киров отозвал инвестиции. Капец»

«Так, отставить истерику, что там, Маруся, опровержение до утра будет?»

«А где Руслан Игоревич?»

«@rusgoncharov вы тут?»

«Кто вообще эта Ира? Это которая вместо Мышки?»

Выхожу и от аналитиков тоже. Бомбит и кадровый отдел.

Там обсасывают Иру и ее увольнение, а еще, мягко говоря, нехороший поступок. Оказывается, она даже не забрала расчет и трудовую, свалила из страны, если верить слухам, и теперь сыпет потоками отличных, мать ее, новостей. Зацепило даже Алису с Аленой, про них отдельная статья в местном паблике – максимально высосанный из пальца скандал. Чуть ли не все две сотни сотрудников (которых на деле куда больше) должны были оказаться в моей постели (и откуда у меня столько сил), чтобы остаться жить в полуразрушенной общаге. Про хостелы ни слова, разумеется. Сотрудников, якобы, выставили на улицу. В качестве примера, кто бы мог подумать, фото выезжающей из общаги Олеси с Артуром на руках. Красочное фото – Артур в слезах. А я уверен, что он в них не из-за стремительного отъезда, а потому что оказалось, что его любимый поильник принадлежит Алене и теперь он больше не будет у них общим. Поильник ему через минуту подарили, можно было до кучи вставить фото такой же рыдающей Алены, которой поильник стал резко нужен.

Но в статье написано, что официантку вышвырнули на улицу, а в комментариях даже открыли сбор денег и вещей, хоть сама Олеся буквально вчера кидала фотографии Артура, купающегося в надувном бассейне у бабушки на огороде.

Алиса возвращается в комнату с телефоном в руках и со слезами на глазах.

– Все говорят, что я с тобой... за место... а Ира... господи, прости, Руслан...

– Что? Ты-то тут причем?

Алиса вместо ответа падает на пол у кровати и со злостью швыряет телефон, разрывающийся сообщениями, в стену.

– Долбанная ИРА!

Очень интересно. Я просто в предвкушении истории.

Глава 37

Руслан молчит, но взгляда от меня не отводит, и я точно знаю, что он ждет. Ждет моего ответа, который я произнесла несколько раз в голове, но совершенно точно не могу выдавить из себя наружу. Потому что даже в мыслях это звучит ужасно. Боже, и о чем я только думала!

– Она… Ира звонила мне, – начинаю я робко, заикаясь, а Руслан и его выделившиеся скулы совсем мне не помогают.

– Зачем?

И вроде бы это такой простой вопрос… но который может разрушить абсолютно все.

– Она угрожала и…

– И? – одной лишь интонацией требует продолжить Руслан.

– И хотела денег. Много денег, – выдыхаю я вместе со слезами, брызнувшими из глаз. Я вижу, как напрягаются его руки: как сжимаются в кулак пальцы и белеют костяшки. – Я рассказала все Виолетте Дмитриевне, и она…

Черт, я вздрагиваю от ругательств, которыми, точно бомбами, сыпет Руслан. Он закрывает и убирает в сторону ноутбук, трет ладонью лоб и виски.

– Только не говори, что вы дали ей эти деньги.

Я молчу. Мое молчание означает именно тот роковой знак согласия.

– Ты понимаешь, что вы сделали? Ты понимаешь, что, если это всплывет наружу, оно лишь докажет, что я виноват во всем том дерьме, которое плавает в интернете? Господи, вы вообще думали головами?

– Руслан, я не знала, что делать…

– Рассказать. Все. Мне!

Его глаза наливаются кровью. Я вижу Гончарова таким впервые. За время нашей совместной работы он никогда вот так не терял контроль. Он мог вспылить, но очень быстро брал в себя в руки. Он не выглядел так, как сейчас – злым и при этом каким-то… потерянным, разочарованным?

Это я разочаровала его, по-другому и быть не могло.

– Алиса… – это звучит уже тише, но от этого только больнее. – Почему ты не рассказала все мне? Я бы мог защитить нас обоих, но ты выбрала самодеятельность, и посмотри, к чему она привела. Поэтому я повторю вопрос. Почему ты ничего мне не рассказала?

– Я… я не знаю, – произнеся это, я облизываю соленые губы. – Я испугалась и…

– Ты не знаешь.

– Руслан, я…

– Вместо того чтобы довериться мне, ты выбрала сговориться с моей мамой и заплатить деньги шантажисту. Великолепно, Алис, – говорит он сокрушенно и при этом осуждающе. – Может, дело в этом? В том, что ты мне не доверяешь? Я ищу нам дом, пока ты планируешь… что? Кажется, я понятия не имею, о чем ты думаешь.