Текст книги "Созвездие неудачи (СИ)"
Автор книги: Джерри Старк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Рвущийся из легких крик протолкнулся наружу сквозь перехваченное спазмами горло сиплыми, стонущими выдохами. Эластичная влаговпитывающая футболка и куртка превратились в раскаленную шершавую броню, сдирая с костей ставшую сверхчувствительной кожу и обнажая паутину нервных окончаний. На долгий головокружительный миг Рудольф уверился в том, что яутский хрен проткнул его насквозь, уткнувшись в глотку – и он таки сдохнет сегодня. Но хотя бы полностью удовлетворенным.
Коптеры безостановочно стрекотали, синхронно перебрасывая изображения на развернутый перед Криссой Этлин голоэкран. Крупные, обманчиво неловкие пальцы вентурки с заостренными ногтями танцевали над проекцией клавиатуры. Увеличивая отдельные фрагменты, перемещая коптеры, меняя фокусировку объектива. Ее лицевые вибриссы встопорщились веером, когда камеры зафиксировали способность Сайнжи осмысленно управлять своим членом, изгибая его под нужным углом, увеличивая или уменьшая размеры. Крисса нервно облизнулась, активировав зум и сделав серию макроснимков могучего яутского ствола, погруженного в узкий человеческий анус. Переключилась на лицо Рудольфа – плотно сомкнутые веки, под которыми бешено мечутся глазные яблоки. Мучительно искривленные губы, стекающие по вискам крупные капли пота. Светлая кожа, сменившая цвет на пунцовый от возросшего давления и усиленного прилива крови, часто подергивающийся в такт запаленному дыханию кадык. Развернув коптер, Крисса захватила в кадр эрегированный человеческий член. Уступая в размерах немалому достоинству яутжа, тот значительно выигрывал за счет более эстетического строения.
Рудольф выгнулся дугой, сдавленно подвывая, неловко помогая себе рукой и кончая. Багровая головка извергла густые капли белесого человеческого семени. Яут булькающе взревел, запрокидывая тяжелую шишкастую голову и часто щелкая мандибулами. Кожистые дредлоки хлестнули по бугрящейся мускулами широкой спине в расплывчатых темных пятнах. В пароксизме оргазма Сайнжу швырнуло назад, потом вперед. Он с размаху воткнул растопыренные когтистые пальцы в тушу койбула, пронзив шкуру и толстый жировой слой так, что из-под когтей брызнула темная сукровица. Нависнув над обмякшим партнером, подался назад, извлекая потрудившееся сокровище. Толстый член смачно шлепнул по мускулистым ягодицам, обильно выплескиваясь зеленоватой кончей. Тягучая и липкая даже на вид жидкость разбрызгалась по заднице, спине и бедрам Рудольфа. Яут надрывно зарычал, передернулся всем телом и оцепенел, накрыв человека своей тушей.
Когда перед глазами наконец перестали вращаться полыхающие колеса веселенькой психоделической расцветки, Рудольф перевел дух и оценил свое положение. Не так скверно, как могло быть. Да, Сайнжа опять завис в посткоитальном параличе, но хотя бы вытащил хрен из задницы бортмеха. Плохо, что яут всей массой придавил его к издохшему койбулу. Теперь или дожидаться, когда Сайнжу попустит, или героически выбраться самому. Занести в память на будущее: избегать секса с яутом сразу после охоты. Или клыкасто-дредастая звезда яутского сетевого кластера так усердно наяривала на камеру ради будущих зрителей?
– Р-руди? – устройство гортани и челюстей позволяло эйлуридос имитировать ограниченный набор звуков человеческой речи. Обычно Крисса Этлин пользовалась вшитым транслейтором с матрицей обворожительно-бархатистого женского вокала, но сейчас окликала Рудольфа собственным голосом. Вентурка отключила коптеры, взгромоздилась на скутер и спустилась вниз по склону к месту гибели койбула. Машинально бортмех отметил, как причудливо она присаживается на корточки: укороченные голеностопные суставы фурри сгибались не вперед, а назад. – Р-руди цхелый? Р-руди?..
– Ага, – хрипло отозвался Рудольф. – Полный порядок.
Перед носом замаячила синяя бутылка «Футурики», обогащенного кислородом и витаминным комплексом энергетика с предусмотрительно откинутым вакуумным клапаном. Спустя несколько жадных глотков навалившийся на спину яут стал казаться не таким каменно-тяжелым.
– Что с ним? – Крисса перешла на транслейторное общение.
– Заскок эволюции. Жутко секретная информация, запрещенная к распространению за пределами Пояса Ятранги, – откашлявшись и сплюнув, Рудольф убедился, что все-таки посадил связки. – За мной неоплатный должок, Крисса. Ты мне жизнь спасла.
Вентурка смачно фыркнула, сморщив широкий нос.
– Вы сделали отличный эпизод. Тебя вытащить?
– А сможешь?
Короткопалая ладонь эйлуридос была твердой и шершавой, заметно превосходя по ширине узкую человеческую кисть. Они сомкнули руки в двойном захвате. Без малейших признаков брезгливости Крисса уперлась ногами в труп койбула и с нарастающим усилием потянула человека к себе. Рудольф, приготовившийся к тому, что помощь миз Этлин окажется невелика, аж крякнул от удивления.
Грузная, неуклюжая на вид, упитанная и прожившая на свете не один десяток стандарт-лет, Крисса оказалась неожиданно сильной. Пятясь и шипя под нос, она постепенно выволокла придавленного бортмеха из-под яутской туши. Напоследок Рудольф умудрился ободрать ноющую задницу о мелкие колючие чешуйки на животе Сайнжи.
Крисса тактично отвернулась, пока Рудольф, досадливо шипя сквозь зубы, вставал на трясущиеся ноги, вытирал липкие следы дружеской страсти и натягивал штаны в длинных прорехах от когтей. Бормоча, что непременно стребует с косорукого Сайнжи сто сорок девять мультиен на заказ новых.
Бортмех управился ровно к мгновению, когда очухавшийся Сайнжа встряхнулся, клацнул жвалами и бодро осведомился у миз Этлин: в достаточной ли степени явлена мощь сынов Найхави, одинаково доблестных в сражении и любви? Жаль, что пришлось тащить в кадр бледную и полудохлую личинку умансоо – но ведь потом его можно стереть? Или пусть остается, оттенять своей никчемностью истинного воина? А если необходимо повторить, вы только скажите!
Рудольф пнул разглагольствующего великого охотника ногой по заднице. Прижав уши к черепу, Крисса оскалилась в подобии вежливой человеческой улыбки. Сайнжа окинул деловитым взглядом труп койбула, заявив, что череп пожирателя травы недостоин пополнить собрание великого охотника. Зато из него выйдет отличный пагдонг на вертеле, аррргх! Хлипкий червь сейчас отыщет свои родовые клинки – Рхудо-о'ф, как можно бросить оружие, врученное тебе лично матерью клана?! Почему глупые умансоо не имеют ни капли почтения к традициям?! – и поможет выпотрошить зверя.
Бортмеханик не горел желанием ковыряться в вонючей и скользкой требухе, но пожал плечами и спорить не стал. Яута не переупрямить, вечером надо будет стряпать ужин для всей компании, а у него, Рудольфа Вебера, сейчас поразительно миролюбивое настроение. Вот бы для полного счастья уговорить Криссу совместно просмотреть отснятый материал. Интересно, есть у нее кадры вчерашнего ночного купания? Он тогда не расслышал жужжания коптера, но это ровным счетом ничего не значило. У него на уме был только напарник. Йонге должен потрясающе смотреться на фоне таинственно мерцающей воды. Интересно, если миз Этлин отсняла эпизод в бухте, согласится ли она поделиться копией?
Ужин на свежем воздухе с тушеным окороком койбула в качестве основного блюда прошел, как изысканно выражались среди тусовки фанатов ретро, в теплой и дружественной обстановке.
Для достижения полной гармонии с природой из охладителя извлекли дождавшийся своего часа леонидский бренди трехлетней выдержки, чья реклама сулила неповторимую гамму фруктово-древесных ароматов. Бутылка показала дно прежде, чем обещанную гамму распробовали и оценили по достоинству. Рудольф накрутил из больса и родезийского ликера коктейлей «галактика», весело переливающихся искрами в густо темно-фиолетовой жидкости.
Коктейли зашли на отлично, но быстро закончились. Человеческая часть бравого экипажа переключилась на банальную «Эйрику девятку, экспортный вариант». Навигатор присосался к фляге с национальным пойлом яутжа – керамической, благо крепость и концентрация означенного пойла вполне могли разъедать металл. Крисса, дернув ушами, заявила, что с нее на сегодня алкоголя достаточно – видимо, в знак солидарности с Джет и во избежание утреннего похмелья.
Невесть после какой по счету банки «Эйрики» на Рудольфа накатило желание побыть душой компании. Судя по удовлетворенным всплескам на синхроне, днем бортмеханик и навигатор не только добыли четвероногий ужин, но и вдоволь накувыркались друг с другом. Рудольф без умолку травил анекдоты, старые и новые, дразнил Сайнжу – великий охотник и воин стоически отмалчивался. Бортмех лез к Йонге обниматься и грозился поведать всему Скайнету, какой хреновый финансовый директор из герра Далине. Схлопотав от капитана заслуженную затрещину, Рудольф окончательно пошел вразнос и хрипло затянул «Боевой гимн Галактики». К счастью, цензурную версию, иначе не избежать ему насильственного макания головой в прибой. Ухмыляющаяся Джет подхватила. Оказалось, девице прекрасно известны слова и мелодия. Куда катится мир, чему только учат молодежь в нынешних школах?
С энтузиазмом проорав «Боевой гимн», спевшаяся парочка затянула под выкликнутую на комм-браслеты минусовку «Звездную дорогу». По мнению Йонге, они почти не фальшивили и выводили с большим старанием. Даже Сайнжа довольно заухал, хотя человеческая музыка ему не нравилась. Яут находил ее трескучей и слишком легкомысленной.
Выпили за космических первопроходцев. Поддавшись общему расслабленному состоянию, Йонге позволил втянуть себя в исполнение шумовых эффектов к старой доброй «Бегу, стреляя на ходу». Исподволь нахлынули воспоминания о годах обучения в Академии. Тысячи безумных выходок, на которые способна орава энергичных молодых людей, изнемогающих от зубрежки, высшей математики и астрофизики. Первый штрафной штамп в гражданской карте лояльности, результат участия в разгроме студенческой кантины. Как давно все это было. Было не с ним, с каким-то совершенно другим парнем с провинциального Гаусса по имени Йонге Далине...
Йонге дернулся, сообразив, что дремлет с открытыми глазами, привалившись спиной к составленным в ряд контейнерам и предаваясь ностальгии. Компания больше не распевала, но разглядывала нечто, одобрительно восклицая и сдвинувшись к искусственному костерку. Рудольф с жаром доказывал что-то Джет, та кивала, отбивая пальцами быстрый ритм над вирт-планшеткой.
– Товарищ Йонге! – бортмеханик вспомнил о существовании капитана. – Глянь и скажи – похоже?
Проследив за указующим пальцем, Йонге понял, чем так увлечен экипаж и пассажиры.
Над языками синтезированного племени зависла голографическая проекция дюймов десяти высотой, изображающая танцующую пару. Мужчина крепкого сложения, с ежиком светлых волос, в котором безошибочно опознавался чуть утрированный герр Вебер. Девушка с задорно торчащими хвостиками, в мешковатом сьюте технического работника со множеством карманов, но почему-то в строгой офисной юбке и на высоченных шпильках. Развернувшись спиной другу к другу, парочка слаженно и грациозно исполняла быструю рейв-шейву, модную новинку с курортов Салии.
Бренди, обильно заполированное коктейлями и «Эйрикой», сделало свое грязное дело, малость притупив соображение. Йонге несколько ударов сердца таращился на кружащийся в огне дуэт, прежде чем сообразил:
– Скины? Скины для Руди и Фелиции?
– Согласись, она прелесть? – расплылся в довольной улыбке Рудольф. – Прям как наяву!
«Она выше ростом, спортивного сложения и не такая фигуристая. А вот лицо... Как Джет догадалась, что я вижу ее именно такой? Электронный призрак, стоящий у штурвала небесного корабля... Йонге, допивай и завязывай!»
Голографический Рудольф лихо крутанул Фелицию вокруг себя. Парочка слилась в объятии, Фелиция запрокинула голову, подставив губы под поцелуй. Сверху на них пролился обильный дождь сверкающих розовых сердечек-лайков и угловатых яутских глифов «Слава!»
Транслейтор Криссы перевел ее сдержанное урчание как глубокий и нежный женский смех. Вентурка захлопала в ладоши, звякая браслетами – по случаю походной жизни их насчитывалось раза в три меньше, чем обычно. Состроив умоляющую физиономию, Рудольф клянчил у Джет программу-скин.
– Да забирай, о чем разговор, – прозрачно-синяя иконка конверта сорвалась с комм-браслета Джет и втянулась в комм Рудольфа. – Я читала о проявлении побочных эффектов синхрона – экипаж начинает воспринимать ИскИна как отдельную личность, наделяя ее характером и эквивалентом атмана...
– У кого читала? – влез с уточнением Йонге.
– У Картера и Дворжецкой.
Йонге удивленно поднял бровь. Джет всерьез копалась в истории становления синхронизации, а не пробежала мимоходом взглядом пару статей Энциклоблогии. Исследования Картера-Дворжецкой считались наиболее спорными, научный мир еще не пришел к единому мнению по поводу их теорий Надо быть весьма увлеченным и подкованным пользователем Скайнета, чтобы раскопать нужные ссылки и разобраться в подаче материала. Пожалуй, девчонка честно заработала толику уважения.
– А Лейфляйшиц полагает, что синхрон – не более чем психологическая симуляция, – невозмутимо добавила Джет. – Созданная для поддержания комфортной атмосферы работы ИскИна. Синхрон стирает естественные различия между людьми, подгоняя всех под единый шаблон. Удобно, когда на борту никто не конфликтует и все предельно дружелюбны. Деструктивные эмоции отсекаются и заглушаются, толерантные поощряются. В итоге экипаж перестает различать, где их собственные мыслеформы, а где внушенные синхронизацией.
– Это всего лишь одна из теорий, не получившая подтверждения, – твердо заявил Йонге. Беспечная болтовня у костерка свернула куда-то не туда, в зыбкие, опасные и неизведанные топи психологических проблем синхронизации.
– Ага, – кивнула Джет. – Теория допустимых жертв. Постепенное расстройство рассудка у экипажа как плата за возможность перемещаться меж звездами. Действительно, лучше так, чем безвылазно торчать в своей Солнечной системе на окраине галактики.
– Товарищи, вы чего? – недоуменно спросил Рудольф. – Пуршские крабораки покусали, что ли? Развели диспут, того и гляди перейдут от веских аргументов к увесистым. Сайнжа, давай бросим их в залив, пусть охладятся?
– Сражение умов и мнений порой не менее жестоко, чем охота на Зверя, – яут наставительно вскинул палец с длинным кривым когтем. – Недостойно встревать в чужой поединок.
– Как по мне, недостойно портить вечеринку, – Рудольф скатал пустую банку из-под «Эйрики» в шарик сублимата и метнул его в капитана.
– Мы больше не будем, – Йонге отбил блестящий шарик локтем. – Что завтра по графику?
Синхрон больше не упоминали, но благодушная атмосфера посиделок к костра развеялась. Крисса, посидев еще немного, сослалась на то, что эйлуридос плохо усваивают алкоголь и удалилась в палатку. Следом за ней ушла Джет. Позевывая, Рудольф вывел мощность синтетического пламени на минимум и заявил, что на сегодня достаточно научных дискуссий. Он идет спать и горе тому, кто вздумает сунуться к нему с предложениями близких контактов. Спасибо, вдоволь наобщался с бешеным койбулом, больше не хочется.
Часть 5. Маленькая миз матриарх
Бортмеханик Вебер был уверен, что отрубился всего на пару стандарт-часов. Едва-едва заполз в свой мешок с подогревом, как в палатку ввалились Сайнжа и Йонге, затеяв перебранку над его бренным телом. Ругались они шепотом, но таким, от которого можно было оглохнуть. Не выдержав, Рудольф от души рявкнул на напарников. Предложив им пойти и поискать другое место для выяснения отношений, пока он не выкинул их нафиг. Хвала небесам, угроза сработала и вынудила заткнуться. Навигатор, устраиваясь на ночлег, долго пыхтел, ворочался и толкался. Йонге похрапывал, с тонким присвистом втягивая воздух.
Проснувшись, Рудольф с удивлением обнаружил себя в полном одиночестве. Высунулся из «Рейнджера» наружу – в лагере никого, кроме Криссы Этлин. Вентурка сидела на рабочем месте, обвешавшись вирт-экранами. Рудольф нашел заботливо оставленный у костра термос с орабиуком и как бы невзначай подобрался ближе к миз Этлин.
Крисса не прогоняла сделанные за несколько суток записи, не занималась обработкой, подгонкой, редактурой и компиляцией. Просто сидела, сгорбившись и низко опустив голову, из-за чего ее массивная фигура казалась бесформенно-оплывшей. Язык тела эйлуридос здорово отличался от человеческого, но Рудольф был уверен, что не ошибается. Уж он-то всегда мог распознать донельзя огорченную и затосковавшую женщину. Что ж это такое, ни на миг нельзя отвлечься придавить ухо! Напарники тут же нахватают уйму кредитов, шлепнут кого-нибудь не того, кого стоило бы, угонят чужой корабль или донельзя расстроят звезду кинематографа.
Рудольф вежливо кашлянул. Крисса вздрогнула, прижав уши, вскинула испуганный взгляд. Миндалевидные глаза цвета золотисто-зеленого демантоида казались подернутыми стеклянной пленкой. Вот те на. Ситуация стремительно ухудшается. Эйлуридос плачет?
– Доброе утро. Куда все запропастились? – Рудольф протянул вентурке пластиковую чашку с орабиуком. Она взяла, неловко сомкнув короткие пальцы вокруг слишком маленького стакана. Отпила, как это делают животные: высовывая сложенный ковшиком язык и быстро прихлебывая маленькими порциями.
– Ушли. Делать съемки в пещерах на берегу и у месторождения. Йонге сказал, там и в самом деле есть выход ценных минералов.
Она шумно вздохнула.
– Крисса, – Мироздание помогает отважным. Нечего бродить вокруг да около при виде дамы в печали. – Крисса, что случилось? Кто-то из этих засранцев брякнул глупость? Кто именно, Сайнжа или Йонге – и как ты хочешь получить их головы, сырыми или поджаренными?
– Твои друзья ни при чем, – миз Этлин забавно наморщила лоб с множеством крутых складок. – Не обвиняй их понапрасну. Дело совсем не в них.
– Тогда в чем? – проникновенно спросил Рудольф. Миз Этлин давно живет среди людей. Учитывая специфику ее ремесла, она наверняка освоила искусство разбираться в тонкостях интонаций.
– Трудность во мне. В этом. Иди сюда.
Рудольф с готовностью перемахнул через составленные рядком контейнеры и плюхнулся рядом с миз Этлин.
– Скажи, что ты видишь.
Выставленные на паузу экраны взорвались беззвучным пестрым калейдоскопом бытия экипажа «Фелиции». Джет в кают-компании безучастно уткнулась в планшетку. Она же на Шайларе, старательно устанавливает заряд для почвенной спектрографии. Йонге с кейсом на плече вышагивает по мелководью в радуге мелких брызг. Яут взмывает в воздух, свирепо разя клинками, в следующее мгновение объектив поймал его за сосредоточенной готовкой мяса у костра. Хмурый капитан в рубке выговаривает кому-то, оставшемуся за кадром. Сгорбленная спина Сайнжи, под чешуйчатой кожей в такт размашистым движениям таза перекатываются чудовищные комья мускулов. Ухмыляясь, Йонге мимоходом пихает Рудольфа кулаком в плечо. Озаряющее темноту бирюзовое сияние биолюминесценции, обрамляющее два слившихся воедино силуэта. Торжествующий Сайнжа возвышается над тушей койбула. Бортмех очарованно таращится на танцующую пару виртуальных скинов, себя и ИскИна. Поворот камеры сквозь призрачное пламя «Шмеля-4» – и взгляд первого пилота, одновременно насмешливый и цепкий, впитывающий каждое движение напарника. Крупный план закаменевшего в напряжении лица Рудольфа с перекошенной щелью рта и каплями пота на лбу. Задумавшаяся Джет сидит на груде валунов, рассеянно бросая камешки в море. Оскаленная морда навигатора с жутко распяленными клыками, яут точно собирается прикончить врага особо жестоким способом – но коптер отлетает дальше, показывая, что Сайнжа всего-навсего общается с капитаном. Йонге и Рудольф болтают, устанавливая палатки...
– Разнообразная у нас жизнь на борту, – честно отметил Рудольф.
– Ты ничего не замечаешь? – напряженно спросила Крисса.
– Э-э... У меня постоянно идиотское выражение лица? – жизнерадостно предположил бортмеханик. – Йонге выглядит так, будто донельзя озабочен судьбой Фузии и одновременно страдает жутким запором? На самом-то деле он постоянно грузится идеями о том, как обскакать конкурентов.
– Вы как части единого целого. Разобщенные, но вместе. Всегда. Постоянно. Джет вчера говорил, ваши эмоции есть производное от влияния синхрона. Пусть так. Вы осознаете их истинными. Преобразуете, делая правдой из лжи. Вас невозможно показать враждующими. Вы замкнутый круг, совершенная система с обратной связью. Ваш секс откровенен настолько, что не поддается редактуре. Я не могу с этим справиться! – она зашипела прямо в лицо Рудольфу, задирая мясистую верхнюю губу и обнажая мелкие зубы.
– Крисса, Крисса, – вскинулся Рудольф, не на шутку ошеломленный такой вспышкой обычно сдержанной вентурки. – Крисса, ты только успокойся. Ты светило. Мастер своего дела. Все умеешь и все можешь...
– Нет, как ты не понимаешь? Почему именно через вас судьба решила напомнить о моей бездарности? Я научилась создавать то, чего подсознательно ожидает аудитория. Понимать, что выгодно для студии. Сладкие тайны, преодоленные запреты, грязные секреты, разлуки, встречи, блестящие надуманные фальшивки! Что мне делать с теми, кто ничего не утаивает? Я работала со специалистами своего дела, чья страсть мгновенно гасла, стоило им выйти из кадра. Они могли изобразить все, что требовалось согласно контракту. Вы живете этим. Всей привязанностью, своим кораблем, своими напарниками. Это обжигает. Это физически больно, – она зажмурилась на мгновение и очень спокойно спросила: – Ты бывал на Вентурии. Руди?
– Нет, пока не доводилось. Но я заметил, в последние годы во Втором секторе стало изрядно больше твоих соплеменников.
– Это так. Мы убегаем, – синтезированный голос Криссы Этлин звучал смущением и вызовом.
– Почему? – беседу требовалось срочно перебросить в более спокойный эмоциональный канал, пока миз Этлин окончательно не пошла вразнос. – На Вентурии вроде ни войн, ни катаклизмов, ни эпидемий...
– Мы очень традиционалистское общество, Руди. Нет, совсем не такое, как яутжа на Найхави. Они хранят память о прошлом, но сознают, что мир меняется. Нельзя жить так, как мы жили тысячи лет до этого. Многие не могут смириться, переделать себя, приспособиться. Молодежь покидает планету, переселяется в человеческий сектор. С нашей точки зрения вы удивительны. Вульгарные, жадные, но вместе с тем морально гибкие и поразительно дружелюбные. Во всем Втором секторе вы единственные готовы с легкостью интегрировать представителей любого народа и воспринимать их частью своего сообщества. Вы даете шанс любому, даже тем, кто совершенно не похож на вас. А нам, эмигрантам-вентури, посчастливилось вдвойне. Знаешь, почему?
– Теория Беляшских, – сообразил Рудольф. – Неосознанная симпатия к ксеносам, чья внешность ассоциируется с приятными и безопасными созданиями. Вы похожи...
– На ваших мелких домашних любимцев, да, – Крисса невесело хмыкнула. – Узнав об вашей особенности восприятия чужаков, многие стали нарочно подчеркивать сходство с животными. Брать новые имена, как у землян, чтобы вам было легче запоминать и произносить. Иногда помогало. Получить работу, найти друзей, сделать карьеру в вашем обществе.
– А почему ты уехала с Вентурии? Не нашла с кем-то общего языка?
– Я? – Крисса запнулась и настороженно вздернула уши торчком. – Почему я... бегство тогда казалось наилучшим выходом. Почему ты спрашиваешь, Руди? Зачем тебе знать, что было в моем прошлом?
– Наши текущие проблемы часто прорастают из того, что мы якобы оставили позади, пережили и отбросили, – Рудольф почти дословно процитировал великого и ужасного Ка Шпиро. – Есть у нас еще поговорка, мол, мертвый хватает живого. В таких случаях бывает полезно выговориться. Поковыряешься в себе, сообразишь, что делать дальше. Как поступить с тем, что ты успела отснять. Не знаю, сумею ли я тебе посоветовать что-то толковое, но выслушать – всегда пожалуйста.
Вентурка осторожно поставила на контейнер опустевшую чашку.
– Руди. Можно до тебя дотронуться?
– Конечно, – тронув струну глейтера, бортмех отправил Сайнже и Йонге просьбу отсвечивать где-нибудь в другом месте. У него тут сеанс ксенопсихоанализа. От которого зависит исполнение контракта со студией и поддержание душевного равновесия миз Этлин. Творцы, они создания нервные и трепетные. Нуждающиеся в утешении и поддержке. Нечего всяким любителям скалить зубы глазеть на то, как они с Криссой держатся за руки.
– Мня с детства занимала жизнь на других планетах, – вентурка сбилась, отвела взгляд. – Конечно, это осуждалось и порицалось, но родня считала, что с возрастом пройдет. Все дети любознательны и хотят знать, что там, за горизонтом. Когда же я перестала быть ребенком, все пошло не так, – ее кисти затвердели, как и похолодевший голос. – Ожидалось, что я стану хранительницей дома и порога. Вот только мой организм не вырабатывал достаточное количество тех веществ, что у вас называется гормонами, и я не годилась для хранительницы. Печаль и разочарование, однако семья надеялась спустя несколько лет заключить для меня выгодный брачный союз. Пока велись переговоры, я росла и училась. Сознавая, что с годами мой интерес к ксеносам и миру за пределами Вентурии не пропал, но усилился. Семья тем временем подыскала кандидата для союза. Нас познакомили, заключили контракт... – Крисса умолкла, быстро и шумно дыша. Давние воспоминания явно давались ей нелегкой ценой.
– Твой брак не сложился? – осторожно предположил Рудольф. – Мой, впрочем, тоже.
– Не смогла ничего сделать, – почти шепотом выдохнула Крисса. – Не исполнила возложенную обязанность. Не стала производителем. Знаешь, что это означает на Вентурии? Приговор. Все кончено. Больше ничего не будет. Союз не подтвержден, клан не примет обратно. В семье партнера я буду последним из замыкающих. Покидать дом запрещено. Учиться не позволят. Доступ в Скайнет отрезан. Всегда, до самой смерти – объект порицания и насмешек за спиной. Я продержалась полтора года. Девятнадцать стандарт-месяцев. Думала, справлюсь. Нет. Слишком тяжело. Слишком пусто внутри. Я украла кредитные карточки и драгоценности моих новых родственников, и сбежала. На транспортном корабле землян, идущем на Сельву. Встретила таких же, как я. Стала работать с людьми. Научилась создавать фильмы. Теперь я то, что я есть.
– Тебе совершенно не в чем себя винить, – заключил Рудольф. – Ты верно поступила. Незачем пропадать в обществе, не желающем и не способном оценить тебя по достоинству. Ты столько всего преодолела, отыскала свое место в чужом мире. Ты знаменитость, объект восхищения многих. Мой в том числе.
– Неправда, – покачала головой Крисса. – Тебе нравится то, что я делаю. С эстетической точки зрения людей я отвратительна.
– Как индивидуальность ты мне тоже нравишься, – заявил бортмех. – Особенно теперь, когда мы знакомы. Доказать?
Наверное, стоило дождаться ответа. Но большинство женщин, встреченных на жизненном пути Рудольфа Вебера, не возражали против проявленной им инициативы. За исключением радикально настроенных дамочек из Церкви Фемен, но к этим требовалось применять совершенно иной психологический подход.
У Криссы Этлин были мягкие, бархатистые веки, к которым оказалось так приятно прикасаться губами. Чмокнуть ее в кончик забавно дергающегося носа Рудольф не рискнул – вдруг перепугается? От человеческого прикосновения вентурка и так ошеломленно застыла.
– Руди, – протянула она низким, напряженным голосом. – Зачем?
– Хочу узнать, вдруг тебе понравится быть с этой стороны камеры.
– Я веду съемки, а не участвую в них.
– Попробуй хоть раз сделать исключение. Взгляни на жизнь с другой точки зрения.
– Руди, – терпеливо повторила вентурка, – я ведь говорила тебе. Я не хранительница порога. Не производитель.
– Да, и я все понял. Не вижу в этом особой проблемы.
– Физиологически я не самка... не женщина-вентури.
– Из чего напрашивается логический вывод, что ты – парень, – похвалил себя за сообразительность Рудольф
– Нет! – рявкнула Крисса. – То есть с вашей точки зрения да, но не совсем...
– Крисса. Честное слово, я не понимаю, отчего твой гендер и то, кем ты себя ощущаешь, мешает тебе и мне получить малость удовольствия. Единственное, что имеет значение – если ты скажешь «нет». Тогда я отвалю и буду молча страдать. Это останется сугубо между нами, не изменит моего восхищения тобой, и не отменит контракт, который мы заключили.
– А что скажут твои напарники?
– Согласятся, что перед твоим обаянием невозможно устоять. Поймут и простят. Возможно, Сайнжа попытается оторвать мое скромное достоинство.
– Ты ненормальный, – вздохнула Крисса.
– Ну да, я же человек. Тяга к экспериментам у нас в крови.
Перед выходом из лагеря Йонге разгрыз таблетку цорекса и запил шипучим интоксиком, позаимствованным у запасливого бортмеханика. Не помогло. Мерзкий привкус во рту упрямо не желал исчезать. Вестибулярку зашкаливало, Каппа-4 даже через поляризованные глассы казалась ослепительно яркой и вышибающей слезу. Матка боска, человечество вышло в космос и расселилось по тысячам планет, а фармацевтика до сих пор не запатентовала надежного средства от похмелья!
Блуждания по пещерам отсняли без особенных проблем. Йонге пристроился в затененном уголке возле ручья, время от времени умываясь холодной водой и потягивая захваченный из лагеря энергетик. Отвратительно бодрые Сайнжа и Джет носились туда-сюда по путанице туннелей, удирая от коптера и заманивая друг друга в засаду. Усиленное эхом рычание навигатора бухало в барабанные перепонки, вызывая нестерпимое желание шлепнуть поганца и сблевать прямо на хладный труп.
Сверившись с планом съемок, навигатор заявил, что кадров с пещерами достаточно. Пора выступать к разработкам месторождения. Йонге намекнул, что его участие совершенно необязательно. Лучше он посидит тут в тишине и холоде. Он не хочет быть звездой Скайнета. Ему позарез необходимы цорекс, забота и понимание. Пусть кто-нибудь большой и чешуйчатый дотащит его до «Фелиции». Там кондиционер, любимый диван и программа общей релаксации.
– Вставай, умансоо, – неумолимо заявил Сайнжа. – Шевели конечностями.
– Ненавижу вас, – бормотал Йонге, карабкаясь по крутой тропе на плато и постоянно оскальзываясь. Мелкие камешки с шорохом и стуком улетали вниз. – Всех вместе и каждого в отдельности. Что ж я маленьким не сдох.
Усугублял ситуацию товарищ Рудольф, оставшийся в лагере. Утром бортмеха пытались растолкать и заставить пойти со всеми. Герр Вебер злобно отругивался и отмахивался, не приходя в сознание. По доброте душевной его оставили в покое, и вот пожалуйста. По глейтеру приплыло веселое изумление, сменившееся интенсивными эндорфиновыми всплесками и требованием держаться от лагеря подальше. Рассвирепевший Йонге пригрозил бортмеху принудительной химической кастрацией. Получив в ответ блаженную гамму тактильных ощущений горячего шершавого языка Криссы, облизывающей ствол товарища механика, трения напряженной плоти о ее жесткий нёбный свод и будоражащее прикосновение острых мелких клыков к яйцам. Эффект со-присутствия был столь ярким и отчетливым, что достоинство Йонге немедля налилось тяжелым теплым жаром. Пилот в очередной раз споткнулся, едва не утратив равновесие и не отправившись в затяжной костоломный полет вниз к побережью.
