Текст книги "Измененный (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Руш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10
Несколькими месяцами ранее мы с Тревом разговаривали о матерях и семьях вообще.
– Семьи важны, – сказал он. – Семьи определяют, кем мы станем.
Я подумала об отце. Если бы он определял, кем я стану, то я бы стала трудоголиком, проводящим всю жизнь в лаборатории. Порой это казалось не таким уж ужасным, но лишь при условии, что там были бы Сэм и другие.
– Ты скучаешь по маме? – спросил Трев.
Я прислонилось бедром к стеклянной стене.
– Я скучаю по тому, что представляю себе о ней.
– Мы с тобой – сумма пустоты, оставленной отсутствием кого-то, кого мы любим.
– Я даже не понимаю, что это означает.
Он улыбнулся.
– Это означает, что я понимаю твою боль.
Если я и думала, что у меня нет ничего общего с парнями, та беседа с Тревом доказала обратное.
– Ты когда-нибудь думал о том, что бы сказал или сделал, если бы, наконец, встретил свою маму? – спросила я.
Трев, не задумываясь, ответил:
– Я постарался бы запомнить о ней абсолютно все – как она смотрит, как пахнет – чтобы она навсегда осталась со мной, даже если бы я снова ее потерял.
Было столько всего, чего я не знала о своей маме. Она была тайной для меня, как и Сэм. Да, у меня был ее журнал, но это не то же самое, что иметь ее рядом.
Как бы мне хотелось, чтобы Сэм был прав, чтобы она была жива. Как бы мне хотелось получить второй шанс и увидеть ее. Мысленно набросать эскиз и запомнить.
– Нам бы остановиться где-нибудь на ночь, как думаете? – спросил Трев, разделив с Касом оставшийся "Твикс".
– Нам нужно отъехать подальше от полицейского, – ответил Сэм. – Потом снимем номер в гостинице.
– А как насчет еды? – не унимался Кас. – Я о той, что начинается с "моро…" и заканчивается"… женое".
Встречный автомобиль осветил лицо Сэма. Верхний знак автострады гласил, что мы направляемся в Брефингтон.
Я наклонилась между сиденьями, чтобы посмотреть на Каса.
– Ты когда-нибудь перестаешь есть?
Он передернул плечами.
– Нет. А что?
– "Содержать тело в добром здравии – наша обязанность…" – ввернул одну из своих цитат Трев. – "… в противном случае, мы не сможем сохранить силу и ясность ума".
Кас фыркнул.
– Кто это сказал? Чертов Далай-Лама?
– Будда.
– Пофиг. А вот Джордж Вашингтон сказал: "Будьте осторожны, читая книги о здоровье: опечатка может стоить вам жизни".
– О, здорово сказано, – согласилась я.
Трев вздохнул.
– Это сказал Марк Твен.
– Ну и не очень-то я и ошибся, – скрестил руки на груди Кас.
Я пихнула его в колено.
– И что бы мы без тебя делали?
– Померли бы со скуки.
– Или процветали бы в тишине, – добавил Трев, глядя в окно.
После девяти Сэм свернул с шоссе и заехал в маленький городок. Мы остановились у первой же гостиницы, принадлежавшей основной национальной сети и расположенной за торговым центром. Мы с Тревом зарегистрировались, назвав вымышленные паспортные данные. Все прошло без сучка и задоринки, особенно после того, как клерк получил от нас несколько лишних двадцаток.
С парнями мы встретились у входа в гостиницу.
– Номера 220 и 222, – сказал Трев, подняв пластиковые карточки-ключи. – Как будем разделяться?
Сэм схватил ключ.
– Анна и Кас со мной.
Трев посмотрел мне в глаза.
– Тебя это устраивает?
– Ну…
– Анна со мной, – повторил Сэм.
Трев поднял руки.
– Хорошо. Не нервничай.
Остальные вошли внутрь. Я же, опередив Сэма, остановила его у двери.
– Что это было? Трев всего лишь был достаточно любезен, чтобы спросить мое мнение. Что тебе, кажется, очень сложно сделать.
Он наклонился ко мне и, понизив голос, сказал:
– Я обещал твоему отцу, что буду охранять тебя. Я не могу этого сделать, если ты не будешь со мной в одной комнате.
Я нахмурилась.
– Думаю, мой отец не это имел в виду.
– А что тогда?
Подразумевал ли отец, что Сэм должен защищать меня от всего? Даже от других парней?
– Неважно, – ответила я.
Я слишком устала, чтобы спорить о намерениях отца. Кроме того, я не была уверена, что знаю, чего он добивался, отсылая меня.
Тихий внутренний голос говорил мне, что, может быть, он хотел, чтобы я встретилась с мамой. Возможно, он точно знал, к кому именно нас посылает и что это будет значить для меня. Но почему он лгал все эти годы? С какой целью он скрывал, что мама жива?
Я выбросила из головы все эти вопросы и дернула входную дверь. Темно-бордовый ковер смягчал наши шаги вверх по лестнице. Ник и Трев уже заняли свой номер, когда мы с Сэмом присоединились к стоящему у двери Касу. Сэм пропустил меня первой. Держа в одной руке журнал, другой я нащупала выключатель. Прямо напротив меня стояли две двуспальные кровати. Стол и стулья. Телевизор. Лежащий в коридоре темно-бордовый ковер заканчивался у дверей маленькой ванной комнаты, выложенной темно-белым кафелем.
Кас прошел мимо меня и плюхнулся на кровать, заскрипев каркасом.
– Боже, как я устал.
– Думаю, у тебя просто-напросто переизбыток сахара, – заметила я.
Он взбил подушки.
– Если это так, то оно того стоило.
Сэм сел за стол в углу и открыл пакет с ультрафиолетовым фонариком. Я упала в кресло напротив него.
– Есть какие-нибудь идеи?
– Нет.
Он включил фонарик, и лампа вспыхнула фиолетовым.
Позади нас Кас обыскивал ящик в прикроватном столике.
– Одна Библия, две телефонные книги и меню еды на вынос. Класс.
Он захлопнул ящик.
Сэм открутил верхушку фонарика и положил ее на стол.
– Ты готова поговорить о том, что мы нашли в доме?
Я потерла глаза.
– Не о чем говорить.
Он вытащил из фонарика батарейки.
– Это неправда, и ты это знаешь.
– Анна, как всегда, сама наивность, – встрял Кас. – Помнишь, как мы убедили ее, что создали свой собственный язык? – Он раскатисто захохотал. – Pavaloo dunkin roop, что означает…
– Можно мне немного амазонской свиньи, – перевела я. – Прекрасно помню. Только убеждал меня по большей части ты, а я редко верю тому, что ты болтаешь.
– Мудро, – сказал Сэм.
Кас вскочил на ноги.
– В средневековье мне бы поклонялись за мои истории. В мою честь назвали бы замок.
– Я в этом сомневаюсь.
Качая головой, он направился в ванную.
– Мне необходимо немного тишины и спокойствия. Может, я приму долгую горячую ванну. С пузырьками.
Он захлопнул дверь, но не закрыл ее на замок. Скромностью он не отличался.
Послышался звук льющейся воды, когда Кас повернул кран. В комнате повисла тишина, и я прижала к себе мамин журнал.
– Ну? – сказал Сэм.
Я ссутулилась.
– Ладно. Признаю, что этот почерк похож на мамин, но это не значит, что…
– Наклон "Е" одинаков в обоих случаях, – обследуя лампочку от фонарика, сказал Сэм. – "L" и "D" заострены. У "S" завитки. Написание этих букв идентично.
Он поднял лампочку над головой, чтобы посмотреть на нее сквозь свет от люстры.
– Мой отец бы никогда не солгал о подобном, это непростительно. Кроме того, разве ты не говорил, что доверяешь ему?
– Да, но это не значит, что он всегда был честен. Взять, например, наши воспоминания или, точнее, отсутствие их. Я ни на секунду не поверю, что это побочная сторона лечения.
– Тогда как… – я замолчала, поняв ход его мыслей. – Ты думаешь, твои воспоминания были умышленно стерты? – Я фыркнула. – Не может быть. Во-первых, как это возможно? И, во-вторых… Нет, отец не сделал бы этого.
Сэм положил лампочку на стол и встретился со мной глазами. Я могла видеть темно-зеленые крапинки в радужках его глаз. Я провела так много времени, глядя на него сквозь стеклянную стену, что видеть его так, без всяких преград, было ошеломляюще. Я представила, каково бы было нарисовать его сейчас, в ярких, сочных красках. Линиями изобразить волевой подбородок, острый нос. Изгиб губ.
– Почему мы были заперты так долго? – спросил он размеренно и спокойно. – Ты не задумывалась об этом?
Я сжала в пальцах рукава своей рубашки.
– Из вас делали солдат.
Мимолетно взглянув на меня, он вставил лампочку обратно в фонарик.
– Если ты пытаешься сделать абсолютное оружие, то не запираешь его на пять лет в подвале. Ты выпускаешь его в поле и тестируешь, изменяешь, пока оно не станет совершенным.
– Возможно, этим они и занимались. Тебя все время лечили. И журналы с записями… мы отслеживали прогресс…
Он закрутил верхушку фонарика.
– Нас четверо и наши первые воспоминания совершенно одинаковы. Если амнезия – побочный эффект от лечения, то невозможно, чтобы все мы потеряли память до одного и того же момента.
"Стерты". Я прочла этот термин в файлах Сэма прошлой ночью. Мне не хотелось в это верить, но это все больше походило на правду.
– Какое это имеет отношение ко мне и моей маме?
Он снова щелкнул фонариком, и тот засветился между нами.
– Я не знаю, но если твоя мать была связана с Подразделением, то, значит – ты тоже, и мы должны выяснить, почему.
Вздохнув, я протерла глаза тыльной стороной ладоней. Это было уже невыносимо. Пробормотав, что я страшно устала, я залезла в постель. Мне хотелось побыть одной, чтобы разобраться в своих мыслях. Хотя это вряд ли чем-то могло помочь. Сэм задал хорошие вопросы, на которые я слишком боялась найти ответы. И все они упирались в то, что почерк в записке, оставленной для него, очень похож на почерк моей мамы. Но, возможно, это действительно лишь совпадение. Возможно, мы пытаемся найти связь там, где ее нет.
Мне нужно отдохнуть. Утро вечера мудренее.
Но до утра мне поспать не удалось, Сэм разбудил меня через два часа.
– Эй, – сказал он. – Вставай. Я кое-что нашел.
Глава 11
Я приподнялась на локте.
– И что это?
Полоска лунного света лежала в изножье кровати – это был единственный свет в комнате. Я с трудом различала лицо стоящего надо мной Сэма.
– Идем в ванную.
Я вылезла из-под одеяла, опустив ноги на пол. Мы с Сэмом были в комнате одни.
– Где Кас?
Он пошел за остальными.
Я сонно побрела за Сэмом, и, как только мы оказались в ванной, он закрыл дверь. Полная темнота дезориентировала меня. Мне не нравились темные, маленькие, замкнутые пространства, а ванная была размером с туалет. Отступив назад, я врезаясь в сушилку для полотенец.
– Что происходит?
Зажегся фонарик, тускло осветив резкие черты лица Сэма.
– Я не собираюсь ничего с тобой делать, – почти оскорбленно сказал Сэм. Он пихнул фонарик мне в руку и, сорвав с себя футболку, бросил ее на полку. – Посвети на мою поясницу.
Я долгие секунды стояла, застыв столбом, переводя взгляд с фонарика в моей руке на обнаженную спину Сэма. Меня словно затянуло в какой-то сказочный мир. Я никогда не видела татуировку Сэма так близко. Она покрывала большую часть его спины и рук – начиная от вершин деревьев и заканчивая травой у их основания. Кто бы ни вытатуировал ее, сделал он свою работу безупречно – идеально положил тени, прорисовал малейшие детали, даже волнистый рельеф березовой коры. Я нашла лишь одну ошибку: все тени деревьев были положены неверно. Их размеры и форма не соответствовали деревьям, которые их отбрасывали, и две тени слева сливались воедино, в то время как сами деревья не переплетались.
– Что мне искать? – спросила я, водя фонариком по татуировке.
– Посвети на траву.
Я наклонилась.
– Не совсем понимаю… – Что-то сверкнуло в тусклом свете, и я затаила дыхание. Буквы были крошечными и неразборчивыми, но они пылали как одно из неоновых ожерелий на детях на параде Дня независимости США.
– Как такое возможно? – выдохнула я.
– Это ультрафиолетовые чернила, на которые сверху нанесли татуировку. Прочитай, что там написано, – сказал Сэм. – Пожалуйста.
Через какое-то время линии потеряли четкость, и буквы начали сливаться, но мне удалось разобрать первое слово.
– Роуз. Роуз что-то там.
Я услышала, как открылась дверь в комнату, и за дверью ванной раздались голоса.
– Где он? – спросил Трев.
– Должно быть, в ванной с Анной, – ответил Кас.
Послышался стук в дверь.
– Анна? Сэм? – позвал Трев. – Вы в порядке?
– Дайте нам минуту, – ответил Сэм. Мне он сказал: – Что там еще?
– Еще два слова. – Я приблизилась, направив свет фонарика в нужное место. – Как ты вообще догадался искать тут?
– Меня натолкнула на это мысль о шрамах-буквах. Я должен был понимать, что если Подразделение сотрет мои воспоминания, все что у меня останется – мое собственное тело. Я заметил что-то, посветив фонариком на спину, но не смог ничего разглядеть.
– Почему ты не попросил помощи у Каса?
Он долго не отвечал, и окружавшая меня тишина вызывала давящее, тревожное чувство. Было такое ощущение, словно стены надвигаются на меня. Но рядом был Сэм. Так близко, что я ощущала тепло его тела. Мне очень сильно хотелось побыстрее сбежать из этого замкнутого пространства, но в то же время так же сильно хотелось, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.
Наконец Сэм сказал:
– Я не в том настроении, чтобы выслушивать шуточки Каса. – Он шумно выдохнул. – Кроме того, я должен был послать его за другими.
– Кажется, последнее слово – Огайо, – спина уже немела от неудобной позы. – В середине… – Я попыталась собрать слово побуквенно – сначала сложить те буквы, что вижу отчетливо, а затем, как в кроссворде, угадать остальные. – "C". "E". "M" или "N". "A". "T". "E". "K" … нет, "R". "Y". – Я перебирала буквы в голове, проговаривая их и продолжая всматриваться в слово. "CEMATERY".
– Не "A", а "E", – сказал Сэм.
– Кладбище. Кладбище Роуз, Огайо.
______________________
CEMATERY – кладбище
________________________
Сэм схватил футболку, толкнув меня. Наши глаза встретились в тусклом свете.
– Извини.
Я откинула с лица волосы.
– Ничего.
– Спасибо. За все это. – Он забрал фонарик из моих рук и выключил его, погрузив нас в темноту.
– Ты всегда можешь прийти ко мне за помощью. – Я поморщилась, стоило словам сорваться с моих губ. Это прозвучало так банально и жалко. Сэм, пожалуйста, нуждайся во мне.
Когда он ответил, его голос прозвучал хрипло:
– То, что я сказал вчера, возле аптеки…
– Ты ничего не должен объяснять.
– Я знаю, но мне нужно, чтобы ты…
– Сэм? – оборвал его Трев, и Сэм отодвинулся от меня. Рывком открыв дверь, он встретился лицом к лицу с Тревом. Кто-то включил настольную лампу, и ее свет пролился в ванную, размывая темноту и близость, которую та создавала.
– Вы что-нибудь нашли? – спросил Трев, посмотрев мне в глаза. По моим щекам разлился румянец.
Сэм натянул через голову футболку.
– Да. Собирайтесь. Мы уезжаем.
– Черт возьми, куда мы едем теперь? – взорвался Ник. – И почему среди ночи?
Сэм снова надел фланелевую рубашку и раскатал рукава.
– Я не собираюсь сидеть здесь до рассвета, чтобы ты мог поспать. Я слишком долго ждал этого. А теперь берите свои вещи и поехали.
Сэм встретил нас в джипе, оплатив счет за номера, и вручил Касу два старых фонарика.
Кас нажал кнопку на одном из них и на приборной панели вспыхнул круг света.
– Зачем они нам?
– Мы едем на кладбище. – Сэм выехал с парковки.
– И где это кладбище? – спросил Кас.
– Кладбище Роуз в Ланкастере, Огайо. Я попросил портье найти его.
Следующие три часа мы ехали в полной тишине. Я прислонилась головой к окну, закрыла глаза и заснула. Когда автомобиль остановился, я застонала от боли в шеи. Мало того, что я поспала всего два часа, так еще и почти целый день просидела скорчившись в машине.
– Что мы ищем? – спросил Трев у меня за спиной.
Я смотрела из окна джипа на темное кладбище, то тут то там выступали запутанные силуэты.
– Я не знаю. – Сэм положил ладони поверх руля. – Давайте начнем с надгробий.
– Чувак, – сказал Кас, – это вечность займет.
– Если мы разделимся, это займет всего час-другой.
Все, кроме Сэма, сомневались, но, по правде говоря, у нас не было выбора. Когда годы назад Сэм набил ультрафиолетовую татуировку, он знал, что сможет разгадать подсказку. Так что, если ответ находится здесь, мы его обязательно найдем.
Выйдя из машины, мы направились по гравийной дорожке к кладбищу. Я знала, что это всего лишь игра моего воображения, но кладбище казалось более жутким, чем мир снаружи, и я не могла избавиться от бегающих по спине мурашек.
– Ник, начинай с дальнего края сзади, – велел Сэм. – Трев – с противоположного. Кас – с правого. Я возьму левый край. И Анна…
– Я буду придерживаться середины, если хочешь.
– Кас, дай Анне один из фонариков.
Я с радостью ухватилась за него.
Другие разошлись, а я тихо проклинала себя за то, что хотела казаться сильной и полезной. Теперь я застряла одна в центре кладбища в четыре утра.
Я прошла к концу ряда могил. Мраморные статуи возвышались зубчатой линией надгробных камней, их бледные формы, казалось, светились в темноте. Я прошла мимо ангела с каскадом падающих через плечи мраморных волос. Глазные яблоки статуи были пусты, но создавалось ощущение, что она наблюдает за мной.
По моей спине пробежала дрожь, и я обняла себя руками, прогоняя ее. Проходя мимо надгробий, я читала имена и подписи под ними.
БЕВЕРЛИ БРОКЛ. 1934–1994. ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ.
СТЮАРТ ЧИММЕР. 1962–1999. ПО ТЕБЕ БУДУТ СКУЧАТЬ.
Несколько последних лет папа обещал, что, как только он сможет выбраться из лаборатории, мы навестим могилу моей мамы в Индиане. На самом деле я на это никогда не рассчитывала, я знала, что отпуска ему не дадут. А теперь сомневалась, что эта могила вообще существует.
Если моя мама жива, то почему она оставила меня? Я была не нужна ей? Жаль, что я не могу позвонить отцу и потребовать у него ответов на свои вопросы. Мне они необходимы.
Пройдя первый ряд, я перешла к второму, повсюду светя фонариком, выискивая хоть что-нибудь, что бы выбивалось из общей массы. Я прочитала несколько странных надписей. Например, на надгробном камне Майкла Теннера было написано: "Я УБИЛ КОШКУ. ПРОСТИ, МОЯ ЛЮБОВЬ". А на надгробном камне Лоры Бэскер: "НЕ ПЛАЧЬ ИЗ-ЗА МЕНЯ. НА НЕБЕСАХ НЕТ ПРАЧЕЧНЫХ!".
Я не думала, что найденная подсказка Сэма имеет какое-то отношение к прачечным, но на всякий случай мысленно отметила все эти странные надгробия. Осмотрев свою часть кладбища я не нашла ничего, что бы выделялось, но насчитала целых восемь могил с именем Самюэль на надгробиях.
Посмотрев направо, я заметила Каса, он стоял, сгорбившись, разглядывая большой памятник с возвышающимся на вершине крестом. Я выключила фонарик и, засунув его в карман, пошла навстречу Касу.
– Нашел что-нибудь?
– Ничего. – Отойдя от памятника, он провел рукой по своим светлым волосам, взлохматив их. – Все это кажется бесполезным, да? Не говори Сэмми, но, думаю, найти тут что-то – дохлый номер. Это я скаламбурил, если что.
Я усмехнулась.
– Да, но нам потребовалось время, чтобы разгадать загадку с ультрафиолетовым светом. Мы здесь всего лишь час или около того.
Кас поднял брови.
– Ты хочешь тусоваться на кладбище восемь часов? Я – нет. Я хочу чертовой пиццы.
– А тебе не любопытно, что все это значит?
Он поднял запутавшуюся в траве ветку и стал ей крутить.
– Не знаю. Кого волнует, кем я был раньше? Может, я был снобом в загородном клубе для избранных с чем-то подобным… – он показал мне ветку – …в заднице.
Я фыркнула.
– Сомневаюсь. Сэм думает, что это важно.
– Возможно.
Кас поднял взгляд, когда позади нас от чьих-то шагов зашелестели листья.
– Нашел что-нибудь? – спросил Ник.
– Ветку.
– Нет, придурок, что-нибудь важное?
Прозвучал короткий, пронзительный свист.
Трев.
Мы побежали к дальнему углу кладбища. Я поднырнула под Кельтский крест и столкнулась с парнями, стоящими у какой-то могилы. Над головой скрипели на ветру голые ветки старого дерева. Волосы летели прямо мне в лицо, и я развернулась лицом к ветру, лицом к Сэму.
– Что? – спросил он, в лунном свете блестели капельки пота на его лбу.
Трев указал на небольшое гранитное надгробие с гладкой и блестящей передней стороной.
– Здесь нет дат.
Я прочитала выгравированную надпись: САМЮЭЛЬ КАВАР, и ахнула.
– Самюэль Кавар был одним из псевдонимов, который ты использовал, – сказала я Сэму. – Я прочла об этом в твоем файле.
– Кавар – это по-испански, – сказал он. – Это означает "копать".
Кас закатал рукава.
– Тогда, амигос, я полагаю, мы должны раскопать эту могилу.
Глава 12
Сэм взломал хозяйственную подсобку на задней части кладбища и нашел там две лопаты. Кас, Трев и Ник по очереди копали вместе с ним. Сэм пока еще ни с кем не менялся. Передняя часть его футболки пропиталась потом. Брюки были облеплены грязью. Если он похоронил здесь кого-то несколько лет назад, то похоронил глубоко. Из ямы были видны только голова и плечи Сэма.
– Вы же не думаете, что выкапываете тело? – спросила я, выключив фонарик. Небо прояснилось и приобрело холодный серый оттенок, из-за горизонта грозилось выглянуть солнце.
– Сомневаюсь в этом.
Отбросив с лопаты землю, Сэм продолжил копать. Раздался резкий звук, когда лопата ударилась о что-то металлическое. Кас отбросил свою лопату в сторону и опустился на четвереньки. Они с Сэмом очистили от мокрой земли стальную коробку.
Я заглянула в яму.
– Что это? – спросил Трев, переминаясь с ноги на ногу.
Ухватившись за края ямы, Сэм подтянулся и вылез.
– Поднимай ее, – сказал он Касу.
Тот поднял коробку и передал ее Сэму, который тут же принялся открывать крышку. Я присела рядом. Петли проржавели и забились грязью, но как только они стали двигаться, открыть коробку не составило труда. Внутри коробки лежали ключ и три листка бумаги, перетянутые шпагатом. Сэм разорвал шпагат и развернул документ, оставляя на обратной стороне грязные отпечатки пальцев.
Бумага была старая и хрупкая, но буквы все еще были читаемы. Не удержавшись, я читала через плечо Сэма, и по моим венам бежал адреналин. Вот оно. То, что мы искали со вчерашнего дня.
Как я поняла, это был договор на дом, этим и объяснялось наличие ключа. Я внимательно просмотрела всю относящуюся к делу информацию. Адрес: Уиттер, Мичиган. Владелец дома: Самюэль Маршалл. Скорее всего, еще один псевдоним Сэма. Что заставило меня задуматься: а какое его настоящее имя?
– Что-нибудь из этого тебе знакомо? – спросила я его.
– Нет.
– Но это уже что-то, верно? Я имею в виду… это шаг вперед.
Он едва заметно кивнул.
Позади нас парни засыпали яму гораздо быстрее, чем выкопали ее. Кас и Трев притоптывали вскопанную землю. Ник побрел к нам.
– Ну и что ты нашел?
Сэм поднял договор.
– Может быть, это – безопасный дом.
– Ага, как тот, что был последним?
– Никто не заставляет тебя оставаться со мной, Ник. Ты можешь пойти куда хочешь и когда захочешь.
Ник прислонился к стволу ближайшего дерева, скрестив руки на груди.
Трев занимался ямой, укладывая поверх свеженасыпанной земли траву.
– Мне нужно отлить, – сказал Кас и исчез.
Сэм пошел возвращать лопаты в сарай, оставив меня неловко стоять рядом с помрачневшим Ником.
– Он делает все, что в его силах, – заметила я. Дыхание белым облачком вырвалось из моего рта.
Ник засунул руки в карманы брюк. Он, должно быть, замерз без куртки.
– Самосохранение гораздо важнее, чем разгадывание загадок, как в какой-то дурацкой настольной игре.
– Трудно защитить себя, если даже не знаешь, кто ты и почему стал частью проекта.
Ник оттолкнулся от дерева ногой и уставился на меня стальным взглядом синих глаз.
– Пусть я и не помню, кем был раньше, но могу поклясться, что в моем прошлом все было не так уж радужно и расчудесно.
Черты его лица слегка смягчились. Видя это, я сказала:
– Твои родители, может быть, ищут тебя.
– А может, и нет. Может, им вообще было плевать на меня.
Он зашагал прочь, оставив меня в замешательстве. Был ли он прав? Были ли ответы на вопросы хуже, чем неведение?
