Текст книги "Измененный (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Руш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Я вспомнила все, что произошло за последние несколько дней. В доме в Пенсильвании я попросила Ника не бить полицейского металлической урной, и он не сделал этого. Я попросила Сэма не убивать Райли за торговым центром, и он не сделал этого, хотя у него были все основания, чтобы убить его. Прошлой ночью я попросила Ника и Сэма прекратить драку, и они остановились.

У них была непреодолимая потребность защищать меня. Даже если бы парни выяснили, что я могу контролировать их, они бы не отвернулись от меня, потому что каким-то образом Подразделение запрограммировало их не делать этого.

Подразделение, Коннор, Райли так подстраховались.

– Но почему я?

Райли склонил голову, изучая меня, разбирая глазами на части.

– Потому что единственным человеком, которого слушал Сэм, была твоя сестра. Но она умерла.

Я втянула воздух. Дэни мертва? В глазах Сэма промелькнула боль.

Райли не остановился, чтобы мы переварили информацию.

– Мы вложили слишком много денег в Сэма, чтобы позволить ему уйти. Появился план "Б". Дэни была не единственной сестрой О'Брайан, не так ли?

В записях было сказано, что операция Альфа предполагала исследовать возможность повторить контролирующую связь, такую, как между Сэмом и Дэни. И они сделали это. Они провели эту искусственную связь между парнями и мной. Они взяли то, что присуще человеку – любовь, уважение, доверие – и превратили это в нечто научное, ценное.

Биологический контроль.

Неудивительно, что они приложили столько усилий, чтобы запереть Сэма, стереть его память и забрать украденные им доказательства. Изменения, такие как: сила, интеллект, замедленное старение, повиновение, – будут стоить миллионы.

Вдалеке лаяла собака. Ноздри Сэма раздувались, плечи были напряжены. Он смотрел на Райли, готовый броситься на него, а это не приведет ни к чему хорошему.

Я повернулась, пытаясь посмотреть в лицо Трева.

– Твое имя было в файлах, – сказала я. – Пять лет назад. Ты был изменен, и они пытались продать тебя, как оружие.

– Она лжет.

Райли подошел и ударил меня по лицу. Перед глазами поплыли розовые и желтые пятна.

Трев ослабил хватку. Сэм зарычал, пытаясь вырваться из захвата.

– Я говорю правду, – распалилась я.

– Перестань, – попросил меня Трев. – Пожалуйста.

– Но…

– Не надо, Анна.

Но я не собиралась сдаваться таким образом – когда меня удерживал человек, который, как я думала, всегда прикроет мне спину. Не тогда, когда доказательства так близко, что рукой подать. Мы столько дней искали эти документы…

Это не будет моим концом.

Если я была такой же частью программы, как и парни, значит, я не была слабой девушкой, оказавшейся в самой гуще сверхсекретной программы. Как сказал Трев, я была единственной причиной, почему мы собрались здесь. И если я ключ, значит, у меня есть власть сорвать план Подразделения.

Мы с Сэмом обменялись взглядами.

"На счет три", – беззвучно произнесла я. Он едва заметно кивнул.

Один.

Два.

По венам побежал адреналин. Я чувствовала себя сильной, как никогда.

Три.

Я схватила Трева за запястье и толкнула его руку вверх, пытаясь поднять оружие над своей головой. Застигнутый врасплох, он не дрался, дав мне возможность повернуться. Поставив руки ему на плечи, я ударила его коленом между ног. Он рухнул на землю.

Ник подпрыгнул, продевая связанные руки под ногами. Он бросился на одного из людей Райли, и они упали в драке.

Райли потянулся ко мне, но я увернулась, на ходу выдергивая лопату из земли и размахивая ей как дубинкой. Мы с Райли затанцевали вперед-назад. Я повернулась, он пригнулся.

Прозвучал выстрел. Один агент отшатнулся, прижав руку к боку. Сэм даже не остановился, чтобы посмотреть, попал ли он в цель, прежде чем нацелиться на Райли. Он нажал на курок, но пистолет не выстрелил: либо его заело, либо закончились патроны. Сэм отбросил его в сторону.

Я крепче сжала лопату, когда Трев поднялся. Мы с Сэмом остались против Трева и Райли, и я не была уверена, что справлюсь с Тревом. Моей единственной надеждой была лопата, а еще меня подпитывала злость на Трева. Я бы, не сомневаясь, ударила его лопатой по мерзкой морде.

– Прости, – извинился он.

Краем глаза я заметила, что Райли что-то вытащил из внутреннего кармана пиджака. Я поздно поняла, что это было оружие. Он прицелился в Сэма и выстрелил.

– Нет!

Пистолет произвел два легких щелчка, и в грудь Сэма всадились два дротика. Глянув на них, он начал падать.

Я бросила лопату, чтобы кинуться к нему. Сэм упал на колени, его глаза стали стеклянными, взгляд рассеянным. Ник преградил мне путь и толкнул меня в обратном направлении. Трев забрал пистолет у одного из сбитых мужчин.

– Сэм! – завизжала я. Райли выстрелил еще раз, дротик попал в дерево рядом со мной.

Ник схватил меня за ворот куртки и потащил прямо в лес.

– У нас нет времени!

Оглядываясь, я увидела, как Сэм из последних сил показывает мне пальцем на что-то слева от меня.

Записная книжка и журналы – агент Райли бросил их.

Я вырвалась из рук Ника.

– Какого черта ты делаешь? – закричал он.

– Мы не можем оставить их.

Я схватила доказательства, а в это время недалеко от меня пролетел еще один дротик. Райли закричал. Прозвучал выстрел. Ник дернул меня, прикрывая от пули. Он пошатнулся, рукав его рубашки окрасился кровью.

– О Господи, – простонала я.

– Бежим.

Мы помчались через лес. Начался ливень. Я поскользнулась на грязи и, восстановив равновесие, побежала дальше, хотя понятия не имела, куда бегу, и вообще не хотела бежать.

Мы бросили Сэма. Он был не в состоянии драться. Они могли делать с ним все, что захотят. Они могли стереть его память снова, и он не будет знать, кто я, кто он и что произошло между нами.

Волосы цеплялись за ветви деревьев, ноги путались в зарослях. Ник бежал рядом, но все медленней и медленней.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Да. – Но по его голосу было слышно обратное.

Мы миновали охотничий домик и заброшенный фермерский фургон с большими ржавыми колесами. Пересекли речей, пройдя по воде. Наконец деревья впереди стали редеть и мы увидели грязную дорогу. В поле рядом с дорогой стоял заброшенный сарай, опасно перекошенный на левую сторону.

Ник толкнул меня к нему.

– А как же ты? – спросила я.

– Мне надо оставить ложный след.

Он побежал в другую сторону, целенаправленно капая кровью на ближайшие кусты.

Убедившись, что дорога пуста, я поспешила на другую сторону, крепко прижимая к груди выкопанные документы. Несмотря на дождь, коричневая трава на поле хрустела под ногами. Дойдя до сарая, я просунула голову в окно. Внутри было темно и пахло сыростью и гниющей древесиной. Я переминалась с ноги на ногу, не уверенная в том, что делать дальше, и беспокоясь за Ника.

Он появился через минуту с сосновой веткой в руке и, пересекая дорогу, подметал ее веткой, стирая свои следы. Я вошла в сарай, Ник – следом за мной.

– И что теперь?

Он огляделся. Чердак сарая обрушился, старые доски свисали с балок до пола. В дальнем углу располагались пустые стойла. Напротив нас была комната с инвентарем, но вход в нее был завален.

– Сюда, – сказал Ник, осторожно шагая в самую середину сарая. Опустившись на колено, он начал отдирать половые доски, обнажая каркас сарая и землю под ним. Доски отрывались легко, потому что гвозди проржавели.

– Давай вниз.

– Ты издеваешься? А что, если сарай обвалится и мы окажемся в ловушке?

– А что, если Райли найдет нас?

Со стороны дороги послышались голоса. Кто-то крикнул:

– Проверьте сарай!

– Залезай в эту чертову дыру, – понизил голос Ник.

Я залезла внутрь, и Ник скользнул следом, махнув по полу сосновой веткой. Он успел поставить на место половые доски, прежде чем в сарай кто-то вошел.

Мое сердце бешено стучало. Мне было нечем дышать. В нашем убежище было темно и сыро, и у меня было такое чувство, что я похоронена заживо.

Я сжалась, чтобы Нику было больше места, ведь он был ранен, и мы, практически, сидели друг у друга на головах. Голоса наверху приблизились. Я положила голову на землю, пытаясь остановить дрожь в теле.

Над головой заскрипел пол.

– Проверьте там, – велел Райли.

Сарай пересек кто-то еще. Послышался шелест мусора и треск древесины.

– Здесь никого, – доложил мужчина. Не Трев. Неужели Райли отослал его?

Просигналил сотовый. Райли ответил, помолчал, затем сказал:

– Мы уже возвращаемся. – И своему партнеру: – Трев нашел следы крови в лесу.

Пока они уходили, нам на голову сквозь щели сыпалась грязь. Ник тяжело дышал рядом со мной. Недалеко от нас что-то пробежало. Я съежилась, подавив крик. Это всего лишь мышь, – уговаривала я себя. – Ничего страшного.

Минут через десять я смогла дышать свободно. Подождав еще десять минут, я слегка толкнула Ника.

– Думаю, они ушли, – прошептала я.

Когда он не ответил, я приподнялась на локте.

– Ник? – Глаза у него были закрыты, и он был холоднее, чем нормальный человек. – Ник. Просыпайся. – Глаза наполнились слезами разочарования. – Ник!

Я была одна, непонятно где, похороненная под сараем. Ник был без сознания. Сэма и Каса забрало Подразделение. Трев предал нас. Райли рыскал неподалеку. Я не знала, куда идти. Я не знала, что делать. Я не могла позаботиться о Нике в таких условиях.

Пусть они найдут нас, – подумала я. – Я сдамся. Я так больше не могу.

Благодаря Сэму мы держались вместе, он отдавал приказы, которые мы исполняли, потому что он знал, что делать и когда. Полагаю сейчас командир я? Я не заслужила этого звания.

Я приложила ухо к груди Ника, молясь услышать сердцебиение. Услышала – слабое, сердце билось очень медленно. И что я должна делать в такой ситуации, как эта? Как я должна согревать его?

Его руки до сих пор были связаны, и я начала развязывать их, но безуспешно. Я приподняла его и обняла руками за талию, прижимая ближе к себе, чтобы согреть. Рука задела что-то твердое в его кармане.

Забравшись внутрь, я вытащила мобильный телефон и вздохнула с облегчением. Я думала, телефон у Трева. Может быть, Ник украл его, заподозрив, что Трев работает на Подразделение.

Открыв телефон, я увидела, что он ловит сеть, и я могу позвонить. Только вот не знала, кому.

У меня не было друзей, а даже если бы и были, то я находилась в нескольких штатах от дома. И мой отец…

Папа.

Я не была его дочерью, и он не был связан со мной, но он обещал, когда я уходила, что найдет меня. И мне хотелось верить ему. Хотелось, чтобы он был тем человеком, которого я знала все эти годы.

Мне было нечего терять.

Я набрала номер и нажала вызов.

Глава 32

Папа ответил на третьем гудке.

– Папа? – выдохнула я.

– Оставайся на этом номере, – поспешно произнес он. – Я сейчас перезвоню.

Звонок оборвался, и я уставилась на мобильный. Предаст ли меня папа? Повесив трубку, он может позвонить Коннору и рассказать, что нашел меня…

Телефон зазвонил. На экране высветился номер ТОРТОН ГАЗ и Ко.

– Алло?

– Мой телефон может прослушиваться, – объяснил папа.

Я сильнее сжала мобильный.

– Ты пользуешься стационарным телефоном или мобильным? – спросил папа. – Сэм с тобой?

– Они забрали его. И Каса. А Ник ранен, и он… Я не знаю. Он ни на что не реагирует.

Я положила голову Нику на грудь, одним ухом слушая отца, а другим – сердцебиение Ника.

– Вы нашли Суру?

Я уловила слабый проблеск надежды в голосе папы. Моя рубашка все еще была запачкана кровью Суры. Я вспомнила, как она погибла, и у меня не было ни сил, ни желания рассказывать отцу, что случилось.

Возможно, он понял, что означает мое замешательство, поэтому продолжил, не дожидаясь моего ответа:

– Я не хотел, чтобы ты узнала об этом таким образом.

– Папа, – начала я, но замолчала. Он не мой отец.

– Я не хотел навредить тебе.

Но ты навредил, – хотела ответить я. Вы оба – ты и Трев.

Собрав остатки достоинства, я твердо произнесла:

– Мы можем поговорить об этом позднее. А сейчас Нику нужна твоя помощь.

– Ты в Мичигане?

– Да, – ответила я после небольшой паузы. Если он предаст меня, значит, так тому и быть. Я готова была рискнуть. – Мы нашли дом. Мой дом. Мы в лесу за ним, рядом с дорогой. В сарае.

– Мне понадобится какое-то время, чтобы добраться до вас. Как только меня выписали, я отправился по адресу, который дал вам, и нашел дом, заполненный полицейскими.

Я застонала.

– Сэм как бы случайно вырубил офицера полиции.

– Это в духе Сэма, – вздохнул папа.

– Как долго ты будешь добираться сюда?

– Наверное, часов шесть.

Шесть часов? Ник столько не продержится. Я больше не могу сидеть в этой яме. У меня сейчас начнется приступ клаустрофобии, и чем дольше я здесь просижу, тем хуже будет.

– Побыстрей, пожалуйста.

– Постараюсь. Никуда не уходи.

Я посмотрела на Ника.

– Не волнуйся. Я никуда не уйду.

Я бросила взгляд на часы в мобильном телефоне. После звонка папе прошло сорок пять минут. Если я сейчас не в безопасности, то уже и не буду, поэтому можно рискнуть. К тому же я хотела в туалет.

После нескольких попыток мне удалось поднять половые доски. Сев в яме, я стала хватать ртом свежий воздух, слово тонула и теперь не могу им насытиться. Взглянув на Ника, я вылезла. Он не приходил в себя, но все еще дышал.

Сбегав в туалет за сараем, я поспешила обратно. Села на пол рядом с ямой и легонько толкнула Ника. Он что-то пробормотал и снова затих. Я какое-то время наблюдала за ним. Когда часы на телефоне показали почти четыре вечера, я подошла к разбитому окну в сарае. Гроза наконец утихла, оставив после себя мокрую землю. Мысленно я рисовала все, что меня окружает, мне важно было запомнить все цвета, чтобы позже поделиться с ними с Сэмом. Но смогу ли я? Увижу ли когда-нибудь его снова?

От этой мысли мне поплохело.

Услышав тихий шум шин по гравию, я отползла от окна и глянула на улицу через щель в стене. Пришла мысль позвонить отцу на мобильный, но, вспомнив его предупреждение, я убрала мобильный в карман. Папа припарковался на обочине дороги и заглушил мотор. Я с облегчением увидела, что он приехал один, но все равно ждала, что из-за дерева выскочит Райли.

Папа, прихрамывая шел через поле. Я поморщилась про себя, вспомнив тот день в лаборатории, когда в него стрелял Сэм, и охвативший меня при этом ужас.

– Анна? – позвал папа.

Я высунула голову в дверь.

– Я внутри.

Он зашел в сарай, и наступило неловкое молчание. Сейчас было самое подходящее время для семейных объятий, но папа больше не был мне папой, и мы с самого начала никогда не обнимались.

Я показала на его ногу.

– Как нога?

– Не так плохо, как кажется на первый взгляд. Ты в порядке?

Я пожала плечами, желая рассказать ему все, что перемешалось в моей голове. Я была рассержена и разбита, мне было грустно и страшно. Но я хотела, чтобы папа понял меня без слов. Хотела, чтобы он прочитал все на моем лице, как это обычно умеют отцы. Чтобы он развеял все услышанные мной истории и чтобы вернул все на свои места.

Только он этого не сделал.

– Где Ник? – спросил он.

– Там, – поколебавшись, указала я.

Ник сменил позу с тех пор, как я осматривала его в последний раз. Это казалось хорошим признаком.

Отец сразу принялся за работу. В этом он был хорош – в работе и исправлении ошибок. Он забрался в яму и приложил пальцы к шее Ника.

– Пульс есть, но слабый. Можешь залезть сюда? Возьми его за ноги. Нам нужно вытащить его отсюда, и я не знаю, какой вес смогу нести.

Я спустилась в яму, обхватила ноги Ника, и на счет три мы подняли его. Отец сжал зубы от боли. Мы перевернули Ника на бок и положили на пол, после чего сами выбрались из ямы.

Целых десять минут мы шли к машине, неся Ника. Я старалась взять на себя как можно больше веса, чтобы папе было легче, но Ник был в два раза больше меня.

– Я подержу его, пока ты будешь открывать дверь, – сказал папа, когда мы добрались до машины.

Я потянулась к ручке, но пальцы соскользнули, обломав ногти. Я выругалась и попыталась снова, руки не слушались. Наконец мы смогли уложить Ника на заднее сиденье.

– Документы, – вспомнила я, когда отец сел за руль. – Я забыла взять их. В них информация о программе и Подразделении. Это наше единственное преимущество.

– Поторопись, – ответил папа, заводя машину.

Я помчалась обратно в сарай, нырнула в яму и выскочила с доказательствами. Когда я вернулась, отец не стал терять ни секунды. Он нажал на газ прежде, чем я успела захлопнуть дверь.

Из-за дождя в выбоинах образовались лужи, скрыв их от глаз. Мы попали в одну, и Ник застонал на заднем сиденье. Пока я перелазила назад, мы попали в еще одну, и я практически упала на Ника.

Мы с Ником никогда не ладили, но я была в долгу перед ним – он прикрыл меня от пули.

– Ник? Ты слышишь меня?

Он сжал мои пальцы, и я вздохнула с надеждой.

Мы ехали какое-то время, а потом остановились у аптеки – папе надо было купить лекарства для лечения Ника. Спустя тридцать минут мы нашли придорожный мотель, и папа снял номер, расплатившись наличными, чтобы Подразделение не отследило его денежные операции.

К тому времени как мы занесли Ника внутрь, его веки стали подрагивать. Мы уложили его на кровать, и папа осторожно снял с него окровавленную одежду. Он работал с быстротой и точностью профессионала, как-будто делал это раньше. Возможно, и делал.

Используя алкоголь для обеззараживания и купленный походный швейный набор, отец смог зашить пулевое ранение, которое оказалось глубоким, но не опасным для жизни.

Я сидела в кресле, обхватив руками колени, словно ждала чего-то, какой-то новой информации. Гадала, где же Сэм и все ли у него в порядке. Я беспокоилась. Мы теряли время. В любой момент Коннор и Райли могли стереть его память, тогда бы все наши усилия прошли даром.

Закончив, папа вымыл руки, сделал большой глоток воды из бутылки, купленной вместе с лекарствами, и поднял соломинку.

– Думаю, с ним все будет хорошо. Я не нашел серьезных повреждений. У него большая кровопотеря и сильное истощение. И еще обезвоживание.

– Почему ты здесь? – Этот вопрос крутился в моей голове весь последний час. Я думала о том, был ли ошибкой мой звонок ему, и все еще ждала, что Райли ворвется в нашу дверь.

Отец сунул соломинку в рот.

– Я делаю то, что должен был сделать давным-давно. – Он подошел к окну, отодвинул плотную оранжевую штору и осмотрел парковку. – Я согласился вести проект с ребятами, потому что у меня были тяжелые времена. Мы с твоей мамой… – он замолчал. – То есть, мы с Сурой… только-только развелись, но она все еще была огромной частью моей жизни, а мы снова поругались… Я тогда хотел отрешиться от всего, насколько это было возможно. Узнал о проекте на ферме и согласился, не зная, во что ввязываюсь.

Он провел рукой по седеющим волосам, приглаживая их.

– А потом появилась ты… – Он покачал головой, и волосы снова растрепались. – Я не думал, что ты когда-нибудь обо всем узнаешь. По крайней мере – не так.

– Райли сказал, что я была изменена. Это правда? – Мрачно посмотрев на меня, папа подтвердил это кивком. – Когда у меня происходило лечение?

– Тебе дважды в неделю добавляли лекарства в пищу.

Он посмотрел на меня, ожидая, когда я все пойму.

– Лимонад.

Он добавлял лекарства в мой лимонад. Сэм и другие переживали ломку, у меня тоже были головные боли, но я думала, что они от стресса.

Папа продолжал:

– Твои изменения были минимальными. Подозреваю, что ты должна быть сильнее, чем любая девушка твоего строения. Но самое главное – ты связана с ребятами на таком уровне, что даже мне этого не понять. И они непременно будут слушать тебя.

– А Трев? Он был изменен таким же образом? У меня есть власть над ним?

– Почему ты спрашиваешь?

Я рассказала ему о предательстве Трева. Новость ошеломила его точно так же, как и меня.

– Ого. Я и понятия не имел. Лечение Трева отличалось, да. Я думал, что они тестировали на нем иные лекарства, чтобы посмотреть, как он будет взаимодействовать с тобой и другими. Я бы никогда не догадался, что он работает на Подразделение.

– Это многое объясняет. Я не могу вспомнить ни одного случая, когда бы он слушал меня, если правильнее было этого не делать. Подразделение не хотело, чтобы он был под моим контролем. – Я потерла глаза ладонями. – Но почему они хотели забрать парней из лаборатории?

– Они собирались переместить их в другое учреждение, а тебя оставить на ферме, чтобы проверить связь между вами на таком далеком расстоянии. Коннор хотел довести проект до предела возможностей, прежде чем…

– Прежде чем продать его.

Отец вздохнул.

– Я стараюсь не влезать во все это. Мне просто нравится наука. Ну, или нравилась.

Он зажал соломинку между указательным и средним пальцами.

– Знаешь, а я ведь знал, что он делает.

– Что? – подняла я на него глаза.

– Сэм. Я знал, что он готовит побег. Я знал… про соломинки. – Папа помассировал переносицу. – Все эти годы я держал в лаборатории парней, и не было ни одного дня, когда бы я не представлял, что было бы, если бы я освободил их и позволил тебе уйти. Мне потребовалось много времени, чтобы принять то, что я делаю. Помогло то, что Сэм и остальные многого не помнили. И ты помогла. Ты отвлекала меня от многих вещей. Я поднимался наверх, и там меня ждала ты, заставляя на мгновение забыть о парнях в лаборатории. – Он опустился в кресло в противоположном углу комнаты и положил локти на подлокотники. – Я должен тебе. Мне бы очень хотелось, чтобы я мог хоть как-то загладить вину перед тобой.

– Мы должны вернуть их, – сказала я. – Сэма и Каса.

Папа покачал головой.

– Я не знаю, как сделать это, Анна. Извини. Подразделение будет пытаться снова стереть их воспоминания, и Сэм… – Он опять покачал головой.

– Что?

– Они уже довели его до предела. Его память была стерта больше, чем у других. Но проблески воспоминаний у него начались уже в лаборатории. Я не записывал это в файлы, потому что боялся того, что они сделают с ним, обнаружив это. Подозреваю, что без препаратов для подавления, он бы вспомнил гораздо больше…

Я похолодела.

Папа, должно быть, заметил выражение моего лица, потому что спросил:

– Он многое вспомнил?

– Что будет, если они снова попытаются стереть его воспоминания?

Отец так покачал головой, что мне стало ясно – он не знает ответа, но, каков бы он ни был, он будет плохим.

– Будет лучше, если мы не будем вмешиваться. Ты свободна. Ник свободен. Это большее, на что я мог когда-либо надеяться.

Я поднялась.

– Скажи мне, что с ним будет, папа. Ты должен сказать мне.

– Это только теория, – пробормотал он, положил соломинку обратно в рот, помолчал, затем продолжил: – Это может истощить его. Сделать его бесполезным. Неконтролируемым. Неуравновешенным. Я не знаю. Могут быть любые последствия.

Я втянула в себя воздух, пытаясь остановить набежавшие на глаза слезы.

– Я не могу просто бросить его.

– Мы ничего не можем сделать.

Я смотрела на ноутбук и файлы, стоящие на столе у окна. Сэм хотел, чтобы я взяла их, потому что знал, что они важны. Эти данные были единственным нашим преимуществом.

– Возможно, что-то и можем.

Ник проснулся со стоном где-то после двух часов ночи. Я смотрела телевизор и дремала последний час, просыпаясь каждые десять минут, чтобы убедиться, что он все еще дышит.

Он сел, стиснув от боли зубы.

– Сэм? – пробормотал он.

– Эй, – сказала я, подходя к нему. – Будь осторожней.

Он поймал меня взглядом в полумраке и напрягся.

– Анна.

– Да. Я здесь. А в тебя стреляли, так что тебе нужно лежать.

– Это, скорее всего, не в первые, – проворчал он.

– Хочешь воды?

– Хочу тайленол.

У нас он был. Я наполнила пластиковый стаканчик водой из крана и достала две таблетки из новой упаковки. Я протянула их Нику, наблюдая за ним в отблесках света от телевизора и ища любые признаки недомогания. Казалось, что он в порядке, хотя это не означало, что так и есть на самом деле.

Проглотлив тайленол и осушив до дна стакан воды, Ник осмотрел комнату.

– Где мы?

– В мотеле за пределами Траверс Сити.

– Кто там? – Он кивнул на соседнюю кровать, на которой спал папа. Когда я сказала ему, он понизил голос и прошипел: – Какого черта он делает здесь?

– Я позвонила ему. Ты потерял сознание, и я не знала, что делать. Ты не оставил мне других вариантов.

– Он теперь на нашей стороне?

Я пожала плечами.

– Если честно, точно не знаю. Но, думаю, да.

– Что он говорил про Сэма?

Я не знала, стоит ли рассказывать Нику о том, что сказал мой отец, о воспоминаниях, о последствиях еще одного стирания памяти. Я решила, что это только разозлит Ника.

– Ни слова. Мне кажется, папа думает, что Сэм исчез навсегда.

Ник склонил голову. По телевизору показывали рекламу.

– Мы не можем оставить его там.

– Я знаю.

– Он всегда прикрывал мне спину.

Сэм заботился обо всех нас, – подумала я.

Я знала, что бы он сказал по поводу того, что мы хотим его спасти: " Не надо. Уходите как можно дальше от Подразделения и Коннора. Если они придут за вами, используйте против них доказательства".

Но я не могла просто забыть о Сэме. Не могла позволить Коннору уничтожить Сэма еще одним стиранием памяти, чтобы использовать его для своей выгоды. В груди не переставая ныло, сердце словно разрывалось оттого, что я вдали от Сэма, хотя мы расстались с ним всего несколько часов назад. Мне хотелось бежать, бежать, бежать прямо сейчас. Я ни секунды не желала сидеть в номере отеля.

Будто почувствовав ход моих мыслей, Ник встретился со мной взглядом. Мерцание телевизора только усиливало блестящую синеву его глаз.

– Сэм сказал бы, что спасать его – глупая идея.

– А разве у нас есть другой выход? Папа… – Отец заерзал под одеялом при звуках своего имени, и я зашептала: – У меня есть план. Не знаю, сработает ли он, но, по крайней мере, это хоть что-то.

Ник встал и направился в ванную, его движения были медленны и неестественны.

– Каков бы ни был план, – сказал он, – я с тобой.