Текст книги "Брачное слияние (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Пробст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Джульетта подняла свою голову. Её шоколадно-карие глаза блестели, но она не показывала своих слез. Она немного придвинулась к нему и поцеловала его. Нежно. Осторожно. Как если бы он был дорогим и хрупким стеклом и вдруг заслужил любовь и заботу в этом мире.
– Спасибо, – прошептала она.
Она положила голову ему на грудь, переплетая свои ноги с его, и испустила протяжный вздох, начиная засыпать.
Он ждал боли, которая должна была потоком заливать его совесть, ждал ощущения, что он не достойный человек, и никогда не станет достойным своего наставника, который спас его. Но ничего не было. Только пустота, в которой проснулась некогда скрытая ласка. Странная волна облегчения прошлась по его телу, и он вдруг почувствовал себя светлее и значительнее в этом мире.
Глава 14
– Странно. Сегодня у дома Mama несколько дополнительных машин. Полагаю, она пригласила гостей на обед.
Сойер взял ее за руку и подмигнул Вульфу.
– Хорошо. Тогда, может быть, будет больше еды.
Она засмеялась и покачала головой.
– Вы двое удивительные. Я никогда не видела, чтобы взрослые мужчины ели так, будто у них никогда не было настоящей еды раньше.
– По крайней мере, я помогаю тебе убирать, – отметил Вульф.
Сойер бросил на него взгляд.
– Предатель. Подожди, пока я не возьму тебя в тренажерный зал. Я дважды надеру тебе задницу.
– Дважды, старик? Смешно, я не видел, чтобы ты действовал как Рокки Бальбоа, когда я держу тебя на ринге. Если ты спустился, то и остаешься внизу.
– Кто такой Рокки Бальбоа? – спросила Джульетта.
Мужчины обменялись потрясенными взглядами.
– Святое дерьмо, ты никогда не смотрела Рокки 1, 2, 3, 4, 5 или 6? – спросил Сойер.
– Если там уже шесть частей, то это не сулит мне ничего хорошего, – сказала она, подходя к двери.
– Марафон, детка. Сегодня вечером.
– Ведите себя хорошо, мальчики. Я слышу голоса.
– Сюрприз!
Рев наполнил комнату, когда дверь открылась. Джульетта заглянула внутрь в полнейшем шоке. Она не могла говорить, пока, наконец, не отметила всю картинку. Ее семья. Битком набились в одну комнату, вместе.
Ее глаза заполнились слезами, и она прижала пальцы ко рту.
– Mio Dio,почему вы не сказали мне, что приедете?
Джульетта бросилась вперед и была немедленно сжата в коконе безопасности и тепла. Смеясь, плача и крича, она протянула руку и схватила Карину, держа ее в объятиях, также пытаясь охватить своего зятя и Майкла.
Карина, смеясь от восторга, сжала ее в ответ.
– Мы хотели сделать для тебя сюрприз! Мы сказали Mama, что приедем, но не думали, что сможем справиться со всем так удачно.
Майкл поднял ее на руки и покружил, будто ей пять лет.
– Мы все должны были расправиться с делами Милой Мэгги, и мы должны были убедиться, что близнецы наконец-то готовы навестить их тетю.
Два одинаковых мальчика прятались за ногами Мэгги, с любопытством поглядывая на любвеобильный хаос в комнате. У одного были ярко-зеленые глаза, как у ее невестки, а у другого цвета глубокой коры, что сразу же позволило определить его как задумчивого Люка, ровно на 40 секунд старше своего брата, Итана.
Она присела на корточки и протянула руки, понижая голос до успокаивающего тона.
– Привет, Люк. Привет, Итан. Я ваша тетя Джульетта. Могу ли я получить объятие?
Нежный толчок от Мэгги подтолкнул их, и они поковыляли. Они оба были одеты в дизайнерские джинсы, футболки и соответствующие кожаные куртки. Прочные ботинки помогли им сохранять баланс, когда они вошли в ее руки. Джульетта прижалась губами к мягким детским волосам, и вдохнула их чистый запах, как наркотик.
– Ох, я безумно влюблена. – Она подняла лицо на мальчиков, сияя. – И мне нравятся эти наряды.
– Ты должна увидеть, во что твоя невестка одела моих двух. Клянусь, у Ника случается сердечный приступ каждый раз, когда я открываю один из ее подарков.
Джульетта поднялась с колен и рассмеялась в восторге, когда ее взгляд упал на Алексу и Ника. Она никогда не встречалась с ними, но, казалось, что они уже ее семья из рассказов и фотографий. Алекса была лучшей подругой Мэгги с детства, а Ник был братом Мэгги. С визгом, она обняла привлекательную пару. Спиралевидные кудри, дико висящие, вокруг лица Алексы и ее великолепные изгибы напомнили Джульетте Карину: земная и чувственная, такой тип, который жаждало большинство мужчин. У Ника были светлые волосы различных оттенков и довольные каштановые глаза.
– Да, я думал, что твой брат будет сдерживать ее, но она также возмутительна, как всегда. Я пришел домой однажды ночью, чтобы обнаружить Лили, демонстрирующую танцевальные движения в стиле Gangnam Style, в то время как Мария была одета в футболку с надписью «Слишком крута, чтобы пускать слюни».
Мэгги ударила брата по руке и закатила глаза.
– Если бы я оставила их тебе, они бы изучали Моцарта и были бы ботаниками к старшей школе.
– Порти своих собственных детей, Мэггс.
Алекса вздохнула.
– Дети, пожалуйста. Мы только что приехали, а вы уже боретесь.
Джульетта сжала губы, чтобы не рассмеяться.
– Я не могу поверить, что ты смогла оставить книжный магазин. Я так рада, наконец, видеть вас здесь!
– Ник находится между проектов сейчас, и с тех пор как Карина пришла работать ко мне, я превосходно организовала БукКрейзи. Мы смогли выжать неделю отпуска. Конечно, нам не пришлось беспокоиться о мелочах, потому что мы взяли самолет Майкла, и это было абсолютно расслабляющее. Я просто надеюсь, что мы не причиним неудобство бедной Матушке Конте на этой неделе.
Матушка Конте держала на руках малышку Марию, ее глаза были наполнены радостью, когда она смотрела вокруг. Ее голос звучал как команда.
– Никогда не говори такие вещи. Этот дом был пуст слишком долго. Он нуждается в детях и смехе. Вы можете оставаться так долго, как захотите.
Джульетта обнималась и болтала, пока странное молчание не наступило в комнате. Она повернула голову и поймала взгляд мужа.
Полный дискомфорт и желание бежать отражалось в его глазах. Вульф переступал с ноги на ногу и выглядел отвратительно и неуютно, оставаясь как можно дальше от толпы, насколько это возможно, прижавшись спиной к двери. Ее сердце сжалось, и она вернулась в фойе и медленно взяла каждого за руку.
– Это Сойер. Мой новый муж. А это Вульф, очень близкий друг, который больше походит на члена семьи.
Макс шагнул вперед, его темная симпатичная внешность боролась со спокойной светлой грацией Сойера. Мужской тестостерон трещал в комнате и парализовывал ее.
– Ты подлый ублюдок, ты знаешь это, Сойер? – Макс бросил вызов, стоя перед ним. – Ни паршивого телефонного звонка, ни электронного письма, чтобы сказать, что ты женишься. Я думаю, мы теперь связаны каким-то странным кровосмесительным образом.
Джульетта затаила дыхание, собираясь заставить Макса отступить, но на лице ее мужа появилась улыбка.
– Жаль. Кто, черт возьми, хочет быть связанным с тобой? Ты лох в покере и твой удар ужасен.
Макс подался вперед.
– Но я выше и могу надрать тебе зад.
– Только тогда, когда я позволю. – Его взгляд скользнул к Карине. – И, слава Богу, я, в конце концов, это сделал.
Наступила короткая тишина. Затем мужчины засмеялись и хлопнули друг друга по плечу в этом полуобъятии, которое используют взрослые мужчины. Полностью не поняв их законов, Джульетта покачала головой и потянула Вульфа в драку.
– Мне нравится твоя татуировка, – заявила Мэгги, беря все под свой контроль, и встала перед Вульфом. – Змей. Идет вниз по груди, да?
– Да.
– Очень горячо. И мне нравится твоя стрижка. Ты модель?
Он прищурился, будто готовясь к издевательствам.
– Нет, конечно нет.
Она задумчиво фыркнула.
– Ты бы отлично смотрелся на обложке. Я вижу, что у тебя получится. Отличные бицепсы. Никогда не задумывался о работе модели?
Майкл схватил жену и оттащил ее назад.
– La mia piccola tigre(ит. Моя маленькая тигрица), пожалуйста, оставь бедного мальчика в покое. Он не хочет раздеваться до нижнего белья для твоей камеры.
– Почему нет? Он сделал бы кучу денег. Фотографии, которые я могу сделать, будут экстраординарными.
– Вы действительно серьезно? Вы думаете, я мог бы сделать это?
Майкл застонал.
– А вот здесь мы уходим.
Мэгги практически прыгала вверх и вниз, не обращая внимания на мужа.
– Я работаю с новым итальянским дизайнером, и ты именно то, что он ищет. Он нуждается в край. Я позвоню ему утром и организую интервью пока я здесь.
Вульф выпрямился.
– Круто. Да, я готов на это. Спасибо.
– Ты же не отбираешь моего лучшего помощника, не так ли? – отозвался Сойер.
Мэгги мило улыбнулась.
– Давайте сначала посмотрим, сколько Викторио захочет платить ему. Потом мы поговорим.
– Mi dispiace,Сойер. Моя жена не может контролировать себя, когда видит кого-то, кого хочет сфотографировать.
Мэгги сморщила нос.
– Я не буду завтра для тебя готовить.
– Слава Богу.
Джульетта смеялась над их легким товариществом и сексуальной искрой, которая все еще стреляла, создавая лесной пожар вокруг них. Как будто под поддразниваниями и выпадами, находился пожар, готовый разгореться, как только они останутся наедине. Карина завязала с Вульфом легкую беседу, которая была частью ее щедрого сердца, и Джульетта воспользовалась моментом, чтобы погрузиться в сумасшедший семейный хаос. Она скучала по Венеции и Доминику, которые сделали бы их круг полным, но Ви пришлось одевать знаменитого клиента для премьеры фильма, а Доминик решил сопровождать ее в Лондон и остаться там на неделю. Джульетта сделала пометку позвонить ей, чтобы они могли пообщаться хотя бы по Скайпу.
Прошли часы, они выпили несколько бутылок Кьянти, поиграли с детьми, бегали на кухню и обратно с блюдами закусок. Толстый помидор с моцареллой из буйволиного молока, фруктовое оливковое масло и свежий базилик на итальянском хлебе. Пухлые грибы с кусочками краба, соленая ветчина, обернутая вокруг сладкого сочного арбуза. Она пристально следила за Вульфом, который сначала ничего не ел, вероятно, нервничая из-за того, что он был окружен многочисленными членами семьи, которых не знал. Он, казалось, расслаблялся по мере того, как продолжался вечер и его аппетит увеличивался, она отметила, что Матушка Конте старалась делать так, чтобы миски с едой были рядом с ним в любое время. Сойер также казался расслабленным, наслаждаясь беседой с Максом и Кариной и, наконец, познакомился с матерью Макса, которая сияла от гордости за достижения сына и своей новой невестки, которую она любила как свою собственную дочь.
Мэгги поманила Джульетту от двери, и она пересекла комнату.
– В чем дело?
Волосы Мэгги цвета корицы мерцали под люстрой. Зеленые глаза говорили красноречивее всяких слов о ее беспокойстве.
– Я не согну пасту вручную снова, Джульетта. Она всегда меня захватывает, это очень отстойно, и я уже закончила традицию. Теперь твоя очередь.
Джульетта прикусила губу.
– Я делаю пасту все время, Мэгги. Во всяком случае, я вижу там Алексу. Она увлечена.
Мэгги понизила голос и зашипела.
– Твоя мама думает, что я недостаточно готовлю, и хочет, чтобы я практиковалась. Я уже настроилась на яблочный пирог. Я делаю его гораздо лучше, чем пасту. Алекса помешалась, ей нравится все это – посмотри на нее. – Алекса сияла и слушала наставления от Матушки Конте, её локоть был глубоко в тесте, пока она беспощадно помешивала. – Кроме того, Mamaсказала, что ты можешь занять мое место, потому что ты ещё не обслуживала своего мужа.
Паника накрыла ее, и желудок Джульетты упал быстро и низко. Традиция Конте – готовка вручную для каждого нового супруга в семье – была неписанным, невысказанным, но известным этапом близости. Кормление своего мужа, едой, приготовленной своими руками, было способом соединиться на более глубоком уровне и подпитать связь за пределами физического. Никаких шансов, что Сойер узнает об этом, конечно. Он даже не подумает об этом, когда она поставит тарелку перед ним, но Джульетта не думала, что справится даже с этим.
Прошло две полных недели с их брачной ночи и хрупкая связь, образованная тогда, казалось, цвела ярче с каждым днем. Они никогда не анализировали их новые отношения.
Каждую ночь Сойер проводил с ней в постели, занимался с ней любовью всеми мыслимыми способами и держал ее в объятиях, пока она спала. Purity принимала нужную форму со скоростью света, строительство закончено и все детали завершатся к открытию через три месяца. Да, она готовила для него и Вульфа, когда они не работали сверхурочно, но это было быстро и эффективно. Они создали свой собственный шаблон семьи, но никто из них не смотрел глубже.
– Гм, я не думаю, что сейчас для этого подходящее время. Я беспокоюсь о Вульфе, и мне нужно помочь присмотреть за Лили и…
– Я сделаю это. Просто иди туда.
Мэгги сорвала фартук, толкнула ее на кухню и сбежала.
Porca vacca.
– Где Маргерита?
Джульетта вздохнула и повязала фартук вокруг талии.
– Сбежала. Ты знаешь, она как хитрая лиса, когда речь заходит о готовке.
Ее мама хихикнула.
– Я заставлю ее сделать яблочный пирог и бисквит. Она пожалеет об этом. Ты мне нужна. Вот твое место.
Алекса усмехнулась.
– Это самая удивительная вещь, которую я когда-либо делала. Отныне, я делаю дома свежую пасту. Но я думаю, я могу взять одну из тех машин, Матушка Конте. Я не так опытна, как вы. Мои пальцы устали.
– Протолкни. Машины действительно помогают, но именно сила и грациозность тела, которая перетекает в пищу, дарует хорошую энергию.
Алекса зарывалась с удовольствием, и Джульетта наслаждалась тем, как ее положительная энергия течет вокруг них и немного расслабилась. Она погрузилась в движения, известные ей с детства: посыпка сахарной пудрой, взбивание яиц, засыпание муки, замес и заливка теста в форму, которая зависела от свежести смеси ингредиентов и основного таланта производителя пасты. Движения успокаивали ее и странное желание преуспеть в приготовлении еды, которой она будет кормить мужа, стучало внутри нее, древний инстинкт, поднимающийся из пепла годовых традиций. Комната исчезла, и Джульетта потеряла себя в деле, растягивая тесто в тонкий, тонкий слой, как паутинка без дырочек. Она слышала разочарованное бормотание Алексы, когда ее лапша ломалась одна за одной, но Джульетта не теряла концентрацию. Кусочек за прекрасным кусочком был вытянут и положен сушиться над стойками.
Она вытащила новую буханку хлеба из печи и нарезала. Карина вплыла и, в конце концов, вернулась Мэгги.
Они убирались, накрывали на стол, смеялись, и пили вино во время различных заданий, пока толстые кастрюли с соусом кипели, и запах чеснока и лимона окрашивал воздух. Деревянные чаши были расставлены на каждом месте, и мужчины издавали возгласы одобрения. Скрип стульев по полу заполнил ее уши. Энтузиазм вздымался, и Джульетта убедилась, что ее паста была приготовлена al dente, не останавливаясь, чтобы подумать, почему это было так важно для нее.
Высокие стулья были расставлены вокруг стола с крошечными мисками пасты и чашками-непроливайками перед ними. Близнецы казались очарованными сценой перед ними, а Лили болтала с Мэгги без остановки, хихикая, когда ее папа иногда дергал за ее дикие кудри, как у ее мамы.
Алекса поставила свою миску перед Ником.
– Попробуй.
Он посмотрел вверх.
– Ты это сделала?
– Да. Скажи мне, что думаешь.
Он взял вилку и откусил. Она смотрела на его лицо, в полном ожидании. Ник расплылся в широкой улыбке и покачал головой.
– Восхитительно. Это лучшая паста, которую я когда-либо пробовал.
Она сияла от гордости и радости, и наклонилась, чтобы поцеловать его.
– Ты получишь вознаграждение за это позже.
Его бровь приподнялась.
– Мэгги посидит с детьми?
Его сестра фыркнула.
– Мечтайте. Вы няни для нас.
Карина вздохнула.
– Не могли бы вы двое просто остановиться? Макс и я возьмем ваших детей, если вам нужно время наедине.
Макс подавился.
– Нет, не возьмем. Я не согласен с этим. – Он проворчал из-за очевидного удара под столом.
Джульетта стояла со своей миской в руках. Ее руки скользнули по краям, она корила себя за то, что была такой нелепой. Он не узнает. Никто не узнает. Это была глупая традиция так или иначе, и она ничего не значила. Она поставила тарелку перед ним.
– Вот, пожалуйста. Buon appetito.
Внезапно разговоры потускнели. Все взгляды направились на Сойера, который смотрел на свою тарелку, а затем обратно, в полной растерянности. Черт их всех. Почему они делают это чем-то многозначительным?
– Гм, что-то не так? – спросил Сойер.
Ее мать бросила на нее взгляд. Взгляд, который подталкивал ее говорить и заставлял делать вещи, которые она не хотела делать, на протяжении многих лет. Джульетта сжала губы. Матушка Конте фыркнула на упрямство дочери и взяла бразды правления в свои руки.
– Моя дочь сделала твою тарелку собственными руками. Она сделала это, чтобы выказать почет тебе, ее мужу, для твоего удовольствия.
Тепло охватило ее скулы. Это была такая архаичная традиция. Сойер, вероятно, умирал от того, что был в центре внимания, и не имел представления о том, как реагировать. Ее нервы затрепетали.
– Ничего такого. – Она заставила себя засмеяться. – Просто ешь.
Она скользнула на сидение рядом с ним и положила салфетку на колени. Когда он ничего не сказал, она подняла свои веки, чтобы посмотреть.
Он уставился на пасту в изумлении. Как будто смотрел на чистое золото, он переводил взгляд то туда, то сюда, глядя со странной уязвимостью и необходимостью, которая взывала к ней.
– Ты сделала это для меня? – спросил он.
Она отрывисто кивнула.
В тишине, он взял вилку и накрутил лапшу по всей тарелке. Поместил ее рот с почтением, которое украло ее дыхание и ее сердце. Она наблюдала за каждым его движением, его профилем – портрет ангельской грации, даже со шрамом. Сойер проглотил, затем медленно поставил посуду вниз. На глазах у свидетелей, он протянул руку и взял ее за руку. Теплая сила его хватки успокоила ее нервы и вызвала чистую радость, заполнившую каждую щель ее тела.
– Спасибо за этот подарок. Это просто лучшее, что я когда-либо ел в своей жизни.
Джульетта улыбнулась и сжала его руку.
– Prego,– прошептала она.
Как будто зная об установившемся напряжении, Лили вспыхнула.
– Больше пасты, пожалуйста!
Ник постучал по ее носу и снова наполнил ее миску. Разговор возобновился, делились историями, а Джульетта ела. Но она знала, что что-то изменилось между ними. Что-то, что не может быть отменено. Что-то, что нарушало все правила.
Она оттолкнула эту мысль и сосредоточилась на своей семье.
***
Она готовила для него.
Сойер ел с методической точностью, сцена за столом ушла на второй план. Странно, когда она поставила тарелку перед ним, он почувствовал что-то необычное. Как будто он вернулся в альтернативное время и место, где определенные действия маскировались глубокими эмоциями, которые были испытаны, но не высказаны. Его жена приготовила блюдо исключительно для него. Подавала ему со смирением, которого он не заслужил. И смотрела на него с огнем в глазах, который привлекал его к ней, как почтового голубя на миссии.
Еда была выживанием. Когда он стал достаточно богат для того, чтобы получать удовольствие, он обедал в изысканных ресторанах. Кулинарные повара готовили блюда на яхтах и в бесконечных номерах. Он заказывал обслуживание номеров для женщин, с которыми спал.
С их первой брачной ночи Джульетта готовила простые блюда для него и Вульфа, он признавал это и ценил. Бараньи отбивные, паста, ризотто, жареная рыба. Он никогда не ел замороженные овощи с ней и начал привыкать к флаконам с травами на подоконнике, корзинам с помидорами, черносливом, виноградом и лимонами, которые были разбросаны по столешницам.
Но сегодня все было иначе. Она предложила ему что-то от себя, такое же прекрасное, как и то, что она предлагала ему свое тело ночь за ночью. И тем способом, который он знал всю свою жизнь, он брал, и брал, и брал, давая ей оргазм и удовольствие, но держал себя твердо закрытым за стеной, которая рушилась дюйм за дюймом с каждым проходящим днем.
Замешательство и желание затопили его смертельной смесью.
Воспоминание поймалось, переключилось и затащило его внутрь.
День благодарения. Он сидел в шкафу со своими приемными братом и сестрой. Один кусочек индейки лежал перед ними. Хлеб. Полстакана молока.
– Ты собираешься попасть в беду, – прошептал Дэнни, его глаза жадно смотрели на мясо. – Ты украл его?
– Да. Но мне все равно. Это День благодарения, и мы должны праздновать. В школе говорили об этом. Я узнал о Пилигримах и прочее, но другие дети говорили об индейке, начинке и клюкве. Как она начинена?
Его сестра дотронулась до индейки, будто она исчезнет.
– Мы должны вернуть ее. – Беспокойство кружилось в ее голосе. – Тебя побьют.
– Меня это не волнует. Он не узнает. Я был очень осторожен. Вот, я отрежу кусочек для каждого из нас.
Он удостоверился, что дал им больше и взял небольшой кусочек себе. Они ели в тишине, наслаждаясь каждым кусочком всего, что имело реальную структуру и хороший вкус. Еда была еще одним способом контролировать их и их поведение, наряду с избиениями и одиночеством.
– Мы должны сказать, за что мы благодарны.
Сойер сдержал свой горький ответ, и отчаянно старался думать позитивно ради брата и сестры.
– Конечно. Ты первый, Дэнни.
Его брат отнеся к этому серьезно, его брови свились вместе, пока он думал.
– Я благодарен тебе, за то, что ты дал нам эту еду.
Сойер улыбнулся.
– Я тоже. Как насчет тебя, Молли?
Девочка была более торжественной, ее зеленые глаза были запоминающимися на бледном лице.
– Я благодарна, что у нас есть руки и ноги. Я видела человека на улице, у которого не было этих частей тела. Я очень рада, что у меня они есть.
– Я тоже.
– А ты, Сойер? За что благодарен ты?
Напряженность сжала его горло. Путь впереди был бесконечен, усыпан болью, пустотой и борьбой, чтобы прожить еще один день. Его свобода маячила перед ним как Святой Грааль. Восемнадцать. Если он сделает это. Если он сможет помочь другим. Он выдавил из себя улыбку.
– Я благодарен за вас, ребята. Мне было бы ужасно скучно без вашей компании.
– А что это у нас здесь?
Дверь резко раскрылась. Сойер толкнул этих двоих за себя, когда его приемный отец маячил как сатана, блокируя единственный выход на небеса. Его взгляд упал на пустую тарелку с крошками от индейки, и он протянул руку с мясистым кулаком и выволок Сойера.
– Думаешь, что можешь перехитрить меня, мальчик? Украл комбинацию к замку на холодильнике, да? Думаешь, ты очень умный?
Он сохранял яростное молчание, зная, что от слов будет гораздо хуже.
– Нечего сказать, да? Это нормально. Я уверен, что ты заговоришь позже. Начнем с выпрашивания прощения.
– Пошел ты.
Он знал, что сделал большую ошибку в тот момент, когда поймал удовлетворенный блеск в глазах Ублюдка.
– Милый рот. Поскольку тебя, кажется, не волнует, что случиться с тобой, возможно в следующий раз ты подумаешь, перед тем как делать трюки вроде этого.
Сойер сражался с ним, но большой мужик набросился на него с кулаками и ремнем, и быстро привязал его к спинке кровати.
Его брат и сестра были вытащены из шкафа и положены перед ним. Сойер встретился с ним взглядом, холодная черная пустота зла и жажды боли, и понял, что за его ужасную тактическую ошибку, заплатят они.
– Хотел дать им хорошего Дня благодарения, да? Жаль, что теперь они должны заплатить за твои ошибки. Ты будешь смотреть, пока я наказываю их, мальчик, и ты будешь просить прощение до тех пор, пока твое горло не охрипнет.
Страх на лицах его брата и сестры привели его в ярость, и еще один урок был усвоен. Он не мог спасти никого, и своим присутствием он приносил боль тем, кого любил больше всего.
Он провел День благодарения, не сидя вокруг стола с индейкой и начинкой. Он провел его, наблюдая, как его брата и сестру избивали, пока он молил о пощаде.
– Сойер? Ты в порядке?
Голос прорубил воспоминание, но было уже слишком поздно.
Тошнота скрутила живот, и пот выступил на его коже. Он смотрел на Джульетту расфокусированным взглядом, и понял, что должен был выйти из этой комнаты в течение минуты.
– Просто надо в туалет. Сейчас вернусь.
Он почти вывалился из кресла и понесся по коридору. Сойер запер дверь ванной позади него дрожащими пальцами, перегнувшись через унитаз, он позволил тошноте выйти. Боже, даже после всех этих лет боль все еще добиралась до него. Он был в безопасном месте, в окружении людей, которые заботились друг о друге. Он был не один. Он был в безопасности.
Он открутил кран и плеснул холодной водой в лицо.
Сделал глубокие неровные вдохи. Он обманывал себя. Он играл в нормальную жизнь, которой у него никогда не было. Каждый человек, который был рядом с ним, в конечном итоге, разрушался, и он сделает то же самое с Джульеттой. Он хотел дать ей то, что ей нужно, но он был оцепеневшим в течение стольких лет, что не знал, как чувствовать какие-либо мягкие эмоции. Особенно любовь.
Ему нужно было выбраться отсюда. Получить некоторое пространство. Он сошлется на болезнь и пойдет домой, подумает о том, что делать, бежать, выбраться, заблудиться.
Сойер вышел.
Вульф стоял перед ним.
Парень переступил с ноги на ногу и поковырял кутикулу.
– Ты в порядке, мужик?
Сойера бросило в дрожь.
– Да. Конечно. Просто ел слишком быстро, ты знаешь. Не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно уйти.
Острые голубые глаза, которые измельчили его ложь и видели слишком много, пригвоздили его.
– Я тебя понимаю. Там слишком много. – Он ткнул пальцем в сторону кухни. – Они все остаются собой. Я имею виду, серьезно, мы застряли в итальянском спиноффе шоу Косби? Такого дерьма не бывает. Это не реально. Воскресный обед с домашней едой. Люди милы друг с другом. Смеются. Веселятся.
Сойер хватался за свой контроль, чтобы не броситься к двери и не оставить все это позади.
– Да. Я знаю.
Челюсть парня напряглась, и темная тень пересекла его лицо.
– Я общался с шайкой, которая знала хороший способ, как развлечь себя в воскресенье днем. Мы играли в игру «Выберите Пэтси». Мы все делали это поочередно. Выбирали парня на улице. Следовали за ним. За тем, кто хорошо выглядел, с деньгами. Хорошая работа. Была отличная отвлекающая тактика, такая как использование малолеток. Просили помочь больному щенку внизу переулка. Парни всегда велись на это. – Сойер следил за работой его горла, он будто бы отчаянно пытался сглотнуть. – Мы выбивали дерьмо из него. Забирали деньги, плевали в лицо, закладывали его ценности. Смеялись и покупали себе что-то отличное поесть. Забавно, однако, когда мы были в закусочной или Макдональдсе, и вся эта еда была перед нами, я ел только кусочек. Все, что я мог видеть, было лицо бедного Пэтси, окровавленное, интересуясь, что, черт возьми, он сделал, чтобы заслужить это. Да, это был тот тип воскресных обедов, который мы знали.
Этот парень цеплялся за свое собственное здравомыслие каждую секунду. Было ли это тем, чему Сойер хотел научить его? Бежать, когда что-то хорошее приходит к тебе? Избегать и не доверять людям, которые были добры и хотели только помочь?
Вульф должен знать, что есть что-то еще. Что-то хорошее, целое и чистое. Что-то, ради чего надо бороться. Жить.
Осознание прошло сквозь него. У него был выбор.
Но еще более важно то, что он держал оба их выбора в своих руках и будь он проклят, если позволит другому человеку сбиться. Он больше не был тем мальчиком. Он не был беспомощным или испуганным, и он не собирался отказываться от Вульфа из-за нескольких ночных кошмаров.
Глубокий покой накрыл его и сгладил неровные края. Сойер кивнул и сжал плечо парня. Вульф подпрыгнул, пораженный своим собственным воспоминанием, и стал ждать.
– Я думаю это лучший способ провести воскресенье, не так ли? – Он не отпустил его, чувствуя, что сейчас это прикосновение было необходимо, чтобы приземлить их обоих. – И я думаю, что смогу съесть сегодня больше, чем ты. Похоже, я смогу обскакать тебя.
На губах Вульфа появилась улыбка.
– Ерунда. Я уже съел две тарелки против твоей одной.
– Тогда я лучше верну свою задницу назад и приступлю к работе.
Он обошел Вульфа, прошел к столу и сел на свое место.
Джульетта посмотрела на него с озабоченным видом, которым он уже начинал наслаждаться. Так странно, что женщина заботится о нем и его благосостоянии.
– Ты в порядке? – прошептала она.
– Да. Теперь да.
Они улыбнулись друг другу, и комната окрасилась в ярко неоновый цвет. То же самое всегда происходило, когда его жена входила в комнату.
Он поднял пустую тарелку и повысил голос.
– Больше пасты, пожалуйста!
Лили хихикнула.
***
Большинство из них перешло в гостиную на кофе и десерт. Мэгги осталась на кухне, ворча из-за необходимости помочь испечь два десерта. Алекса посадила Лили на стойку, чтобы наблюдать за процессом и предлагать иногда свою помощь. Джульетта заметила блеск в глазах своей матери. Мама любила женщин с огоньком и прониклась к сиянию Мэгги, с того момента, как они встретились, хотя она, казалось, была прямо противоположна тому, что брат искал в жене. Алекса влилась в семью без сучка и задоринки, ее смех и доброта идеально подходили для Конте.
Близнецов рано уложили спать, а Джульетта качала Марию на руках. Шестимесячный ребенок неплохо вписался в ее руки. Она наслаждалась немного тяжеловатым тельцем, младенческой попкой в пеленках и маленькими ножками, свернувшимися в удовольствии, пока она спала. Джульетта оперлась о диванную подушку и устроилась там, пока в камине горел огонь.
– Так, какой план на неделю? Осмотр достопримечательностей? Расслабление? Знаете, мы должны пригласить всех наших двоюродных братьев и сестер.
Карина прижималась к Максу. Она заметила, что ее младшая сестра никогда не находилась слишком далеко от него, они все еще действовали как пара молодоженов, их руки все время прикасались друг к другу. Слезы покалывали глаза. Mio Dio,она ненавидела быть такой девчонкой. Но Карина выросла в такую сильную, независимую женщину с огнем, чего Джульетта никогда не замечала. Её эротическое искусство имело огромный успех на Манхэттене, и сейчас она делала шоу, помогая Алексе с книжным магазином. Макс все еще сгорал от сексуальной энергии, и весь этот восхитительный акцент был направлен на его жену. Его голубые глаза горели любовью и мягким юмором, когда он смотрел на нее. Ее семья, наконец, нашла свое счастье.
Она посмотрела наверх. Сойер наблюдал за ней с теплотой, что заставило ее втянуть воздух и переложить вес. То, как он командовал ею своим взглядом или поклоном головы, полностью озадачивало ее. Как она могла перейти от фригидности к нимфоманке? Ее пальцы чесались от желания сорвать с него одежду и прижать свое тело к его голой коже. Скользнуть по мускулам, сжать в руке его эрекцию и направить его в ее сильное возбуждение.
Она покраснела. Сойер озорно подмигнул, признавая ее фантазию. Пообещав исполнить это позже. И даже больше.
