Текст книги "Брачное слияние (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Пробст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Ужас затопил ее. Она не пела и не мурлыкала.
Все становилось хуже.
– Умм, нет, я ходила в спа недавно. Делала массаж лица и тела. И чувствую себя лучше.
– Хм.
Помидор покатился по разделочной доске и она схватила его. Секс на самом деле заставляет женщину светиться? Конечно, она была холодна в течение многих лет, так что, возможно, её тело нуждается в небольшой тренировке перед тем, как она снова пойдет ко дну. Это имеет смысл. Время сменить тему.
– Ты говорила с Майклом или Кариной в последнее время?
Ее мать повернулась к плите. Запах чеснока, лука и салата эскариоль наполнил воздух.
– Да, они хотят приехать в гости.
– Все?
– Si.Они привезут всех bambinos (ит. Детей). Может также присоединяться Алекса с Ником.
Джульетта улыбнулась от чистого сердца. Ее мать выглядела такой счастливой и взволнованной, что она очень надеялась, что это действительно произойдет. Она представила себе их всех вместе с племянниками и своими сестрами.
Как в старые добрые времена, и даже лучше.
– Ой, Mama, это было бы замечательно.
Раздался стук в дверь. Ее мать вытерла руки о передник и прогнала ее.
– Не заставляй их ждать, Джульетта. Открой дверь.
Двое мужчин стояли бок о бок за ярким букетом цветов. Глаза Сойера потемнели от эротических воспоминаний, и ей понадобился весь ее самоконтроль, чтобы не покраснеть. Вульф выглядел неуверенным, его худенькая фигурка была одета в ярко синюю рубашку на пуговицах и кожаную куртку. Он перевел взгляд на свои строгие туфли, и ее сердце разбилось, когда она поняла, что он, на самом деле, одет немного консервативно для такого случая. Она пригласила их внутрь и провела на теплую кухню.
– Мама, это Вульф, помощник Сойера. Он нам отлично помог в подготовке этой совместной сделки.
Матушка Конте подарила Сойеру шумный поцелуй, поворковала над цветами и подошла к Вульфу. Он выглядел испуганным, стоя перед ней и ожидая ее комментария. Его серьги мерцали, а татуировка прокралась мимо консервативного воротника рубашки и пролила черные чернила на его шею. Ее мама все это заметила, ее острый взгляд оценивал, и радушная улыбка изогнулась на ее губах.
– Добро пожаловать в мой дом, Вульф. Это большая честь для меня, что ты нашел время в своем плотном графике, чтобы составить компанию старой женщине. – Она проигнорировала его «не трогай меня» ауру, протянула руку и поцеловала его в щеку. Затем повернулась и пошла назад к своему месту. – Я надеюсь, что вы оба принесли с собой свой аппетит.
Вульф моргнул и посмотрел на Джульетту. Через некоторое время его аура посветлела, и улыбка тронула его губы. Его сварливость была простой оболочкой, чтобы скрыть более мягкий центр, с которым он, вероятно, боялся иметь дело. Ему просто нужен кто-то, чтобы немного подтолкнуть его, тогда он смог бы добраться туда. Она улыбнулась в ответ и повела его в уютную кухню.
Большие деревянные миски со свежеприготовленными равиоли стояли вместе с хрустящим хлебом и бутылками красного и белого вина. Джульетта попросила их занять места за большим резным сосновым столом, и они погрузились в комфортный ритм еды и светской беседы.
– Расскажите мне побольше об этой сделке. – Матушка Конте откинулась и немного помедлила с присущей ей прецизионностью и наслаждением. – Я так понимаю, Ла Дольче Фамилия будет исключительно для отелей Purity. Когда открытие?
Джульетта заговорила.
– Секс месяцев. (В английском языке sex-секс; six-шесть)
Стояла мертвая тишина. Все трое уставились на нее, будто у нее выросли рога, и вдруг она поняла, что сказала. Святое дерьмо. Поговорим об эпических оговорках по Фрейду.
– Scusi?(ит. Извини?) – Матушка Конте прищурилась, как будто бы не веря своим ушам.
Сойер поджал губы, но эти янтарные глаза танцевали от восторга.
Она наклонилась и повысила голос.
– Я сказала шесть месяцев, мам.
– О. Очень амбициозно.
– Да, это амбициозный проект. – Сойер сделал глоток вина и провел пальцем по краю стекла. – Но вполне стоит затраченных усилий.
Ее желудок сжался. У него был тот же взгляд, когда он был полон решимости довести ее до оргазма. Его талантливый палец делал такие замечательные вещи с ее клитором, сосками и ртом, которые должны были быть признаны незаконными. Но, спасибо Господи, не были. Сильное возбуждение пробралось к ней под кожу и вызвало у нее зуд. Она скрестила ноги, чтобы попытаться уменьшить боль.
– У Сойера есть способ получить то, чего он хочет, – предложила она. – Он не принимает «нет» за ответ, когда у него есть свое определенное видение в голове.
– Твой папа был такой же. – Мягкая улыбка появилась на губах Матушки Конте. – Он верил, что мы добьемся успеха в пекарне, хотя мы начинали с малого. Если он сосредотачивался на какой-то цели, то проходил через любые препятствия.
Джульетта вздохнула.
– Я до сих пор помню, как была очарована кухней. Я сидела в кресле и смотрела, как Mamaсмешивала и замешивала тесто, в течение нескольких часов, в надежде попробовать все. Она всегда была покрыта белым порошком. Когда папа хотел пойти на какую-либо встречу в костюме, он всегда жаловался, что все уже догадываются, что он снова придет, принеся за собой облако из белой пыли.
Сойер усмехнулся.
– Он тоже пек?
Матушка Конте кивнула.
– Мы все помогали на кухне. Мои дети рано узнали, что ни у кого из них не было такой сильной страсти к выпечке, чтобы стать шеф-поваром. Венеция терпела это, но она всегда была больше заинтересована в одежде, обуви и макияже. Майкл делал это из-за ответственности. Карина была слишком молода в то время, и ее всегда привлекало искусство. – Ее мать посмотрела на нее с гордым блеском в глазах. – Джульетта показала большой талант, но она, скорее, как её папа. Они были очень близки, и, казалось, наслаждались деловой частью Ла Дольче Фамилия больше, чем созданием выпечки.
Джульетта съела свои последние равиоли и вытерла рот.
– Papaначал брать меня на работу, когда купил здание штаб-квартиры. Он всегда воевал с Майклом. Говорил, что я его последняя надежда, и что именно я должна быть самой рациональной в семье.
– Ты пошла работать сразу после колледжа? – спросил Сойер.
Она покачала головой.
– О, нет, у меня не было времени на обучение в колледже. Я окончила среднюю школу и сразу пошла на работу. Papaпоказал мне все, что нужно для запуска успешной пекарни. В то время мы расширялись, и он нуждался в ком-то, кому мог доверять.
– Ты когда-нибудь хотела заниматься чем-нибудь другим?
Джульетта повернула голову на голос Вульфа. Мальчик закончил есть свои равиоли и задал вопрос с любопытством, что озадачило ее. Она моргнула, думая о вопросе. Хотела ли она? Нет, у нее никогда не было выбора, чтобы она могла заняться чем-нибудь другим. Как много людей она знала, которые скулили и стонали, из-за того, что их родители выбирали их будущее? Конечно, иногда она хотела быть более беззаботной в молодости: вечеринки в колледже, ночные попойки.
Когда она вспомнила свои подростковые годы, то большинство из них были заняты обучением тому, как бороться в большом мире бизнеса. Быть уверенной в том, что она проявляла решительность, одевалась соответствующим образом, и заслуживала уважение к своей фамилии.
Вместо того чтобы ходить на свидания, она корпела над электронными таблицами, потому что Papaрассчитывал на нее. Там не было права на ошибку, она не могла разочаровать отца. Майк и Венеция уже разбили ему сердце, отказавшись работать в Ла Дольче Фамилия. Она всегда знала, что должна была стать лучше и заставить его гордиться ею.
Выбор?
Нет, не было никакого выбора. Но она отказывалась проявлять неуважение к памяти отца и ныть о чем-то, чего у нее никогда не было. Ее возможности и воспитание были подарком, которых не было у Сойера и Вульфа.
За столом была тишина, и она поняла, что ее мать и Сойер также ждали ее ответа. Был ли это отблеск сожаления в глазах матери или игра света? Джульетта гордо подняла подбородок и заговорила.
– Я никогда не была более довольной своим решением. Я не жалею.
Ее мать откашлялась и поднялась.
– Я подам secondo corso(ит. Второе блюдо).
Вульф посмотрел вокруг.
– Что? Еще одно?
Матушка Конте довольно захихикала.
– Глупые американцы. Паста – это только первое блюдо. Их еще три.
Джульетта подмигнула Вульфу и помогла убрать. Когда все блюда были поставлены на стол, молодой человек расслабился и Сойер больше доверился ситуации.
Жареная нежная баранина с оттенком мяты, миски с салатом эскариоль, заправленным чесноком и маслом, и сливочной полентой передавались по кругу, пока Матушка Конте рассказывала о своей молодости и выходках своих детей.
– Сойер, у тебя будет шанс снова увидеться с Максимусом. Он планирует приехать в ближайшее время. Ах, как Карина и Джульетта были увлечены им!
Джульетта фыркнула.
– Только чуть-чуть. Карина была без ума от него в течение многих лет. Они должны были быть вместе.
Сойер обратил все свое внимание на нее.
– Это так? – протянул он. – Кажется, мой старый друг Макс был бабником.
Она приняла вызов.
– О, ты, кажется, ушел от него не слишком далеко. Я слышала, что Сойер ухаживал за Кариной в Лас-Вегасе, Mama. Возможно, был даже старомодный поединок из-за твоей бедной дочери.
Матушка Конте с интересом оторвалась от своей тарелки.
– Да, думаю, Макс сказал мне об этом до свадьбы. Кое-что о драке.
– Ты проиграл? – спросила она Сойера. Он слегка пожал плечами, и Джульетта щелкнула языком в притворном сочувствии. Знание того, что однажды Сойер возжелал ее родную сестру и дрался с Максом, задевало ее глубже, чем она думала. Она пыталась выглядеть равнодушной, и не смутить себя. Сейчас, когда две их ночи были окончены, они не обсуждали новую встречу. Возможно, между ними все кончено. Это не были настоящие отношения. Не такой тип, какой он, вероятно, хотел с Кариной. – Очень жаль. Хотя я уверена, что ты нашел неплохой утешительный приз вместо этого.
Его вилка цокнула о тарелку. Она подняла взгляд. Его глаза светились мужским раздражением и горели возбуждением. Ее сердце протестовало, пока она пыталась оставаться нетронутой этим намагниченным сексуальным напряжением, которое втягивало ее. Ее непослушная часть фантазировала о том, чтобы проползти по столу, сесть на его колени и сильно объездить его.
Матушка Конте щелкнула языком.
– Джульетта, что на тебя нашло? То, что ты сказала нашему гостю, было очень грубо.
Она чувствовала себя неловко из-за выговора. Этот человек заставлял ее терять самообладание, чего никогда не происходило.
– Извини, – пробормотала она.
– Принято. – Он пронзил ее своим беспощадным взглядом. – Но позволь мне разъяснить кое-что. Я не соглашаюсь на утешительные призы, Джульетта, – мягко сказал он. –Понятно?
Скрытый смысл, скрывающийся за его словами, успокоил и возбудил ее. Тепло затопило ее щеки, поэтому она опустила голову и сосредоточилась на своей еде. Может быть, все это было плохой идеей. Она только хотела пригласить Вульфа на семейный обед, но теперь ее сложные эмоции в отношении Сойера, вызывали скрытое напряжение. Даже ее мать, казалось, заметила что-то, ее острый взгляд прыгал туда-сюда, пытаясь понять что именно.
Джульетта встала и принялась убираться, продолжая заниматься блюдами и сортировкой оставшейся еды по контейнерам. Ее мать болтала с Сойером и Вульфом, в то время, пока она делала эспрессо и вытаскивала различные фрукты, сыр, инжир и яблочные пироги.
Что с ней не так? Она хочет отношений с Сойером Уэллсом? Эта идея казалась невозможной, но ее тело жаждало его постоянно. Она никогда не думала, что будет тем типом женщин, которым удобно с чисто сексуальными отношениями, но опять же, у нее еще не было мужчины, способного дать ей оргазм. И даже если она была заинтересована в этом, то Сойер четко сказал, что желает избежать долгосрочных обязательств. Вероятно, лучше закончить все сейчас, прежде чем она втянется слишком сильно. Джульетта не допускала мысли, что может стать одной из тех безвольных женщин, выпрашивающих привязанность. У нее было слишком много гордости.
Если она станет зависимой от него, то это приведет к катастрофическим последствиям. Она была уверена, что продержится только на этих оргазмах в следующие года.
Джульетта напила кофе эспрессо и поставила чашки на стол, затем откусила от круглого инжира.
– Нам скоро пора уходить, Mama. У нас впереди длинная неделя.
– Конечно. Могу я немного поговорить с тобой, Вульф?
Парень выглядел удивленно.
– Да, конечно.
– Наедине, пожалуйста. Не могли бы вы подождать в гостиной, Джульетта? Сойер?
Джульетта остановилась. Но она доверяла своей матери, и если она хотела что-то ему сказать, то это было важно. Она кивнула.
– Конечно.
– Grazie.
Она провела Сойера в гостиную. Плетеный красочный ковер ручной работы покрывал сосновые полы и хорошо сочетался с уютными земными цветами дивана, кресла, вмещающего двоих, и тахты. Нежные кружевные занавески покрывали окна, связка пряжи лежала на журнальном столике, как проект принятия от своей матери любви к вязанию. Огонь потрескивал и нагревал комнату. Она обняла себя и прошлась по комнате, слишком расстроенная, чтобы сидеть.
– Не волнуйся. Mamaникогда не заставит его почувствовать себя неуютно, я обещаю.
– О Вульфе я не волнуюсь. – Тепло его тела ударило сзади и затягивало ее. Восхитительный запах мускуса и специй окружил ее. Джульетта пошла быстрее, чтобы получить больше пространства. – Я больше переживаю о том, что происходит в твоей голове.
Она сосредоточилась на том, чтобы различные безделушки и фотографии на антикварном ящике, располагались в идеальной линии.
– Ничего, что мы должны обсуждать в данный момент.
– Я не согласен. Учитывая, что мой член был глубоко внутри тебя менее 12 часов назад, я думаю, что должен знать твои мысли.
Она остановилась и обернулась. Он двигался как тихий хищник, и ее тело размякло в бассейне сентиментальности.
Она бы отдала любые деньги, лишь бы сейчас оказаться фригидной.
Ее статус ледяной королевы был официально снят постоянным потоком похоти, что адски раздражало ее. Она вцепилась в раздражение и попыталась не обращать внимания на свои гормоны.
– Не говори такие вещи, – прошипела Джульетта. – Мы находимся в доме моей матери.
– Где никто нас сейчас не подслушивает. Ты пытаешься рационализировать то, что происходит между нами, не так ли?
Она ненавидела его проницательность. Почему он должен выглядеть так горячо все время? Узкие черные брюки демонстрировали все его имущество, а его темно-серая рубашка подчеркивала золотой блеск в его глазах. Его волосы были идеально взъерошены, выглядели, будто он только встал с постели, и пахли как после душа. Ее пальцы сжались в неподчинении. Она желала притянуть его к себе и почувствовать этот восхитительный рот на своем. Глоток его запаха опьянял ее. Вместо этого, ей нужно провести логические переговоры о том, что она не будет опять с ним спать.
– Я не думаю, что мы должны продолжать видеться друг с другом.
– Я не согласен.
Ее челюсть отвисла.
– Я только что сказала тебе, что это-это дело между нами должно закончиться.
Его губы сжались.
– А я сказал «нет».
Разочарование кусало ее нервы. Почему он не мог просто уйти, как и большинство мужчин, которым отказывают?
– Ну, очень плохо. Наш устный контракт закончился. Ты выиграл. Мы должны сконцентрироваться на Purity и готовиться. Давай остановимся на том, что это был прекрасный опыт, пожмем друг другу руки и двинемся дальше.
Он закинул голову и рассмеялся. Джульетта сердито посмотрела на него.
– О, ты хороша. Прекрасный опыт, да? Пожмем руки?
Он двигался так быстро, что у нее не было времени для борьбы. Он резко дернул ее на себя и поглотил ее рот в поцелуе так чувственно, так скандально, что ее пальцы в туфлях сжались, а соски превратились в твердые точки, и она беспомощно застонала под глубокими ударами его языка. Сойер оторвался от ее рта, тяжело дыша.
– Ты думаешь, я один из твоих лакеев? Ты действительно думаешь, что можешь контролировать то, что происходит между нами, заявив, что это закончилось? – Похоть, жадность и желание прорезали черты его лица. Джульетта смотрела на него, очарованная грубыми эмоциями. – Я сказал «нет». Я не собираюсь претворяться и пожимать тебе руку, когда предпочел бы толкнуть свои пальцы между твоих ног и заставить кончить. Я не буду вежливо улыбаться, когда предпочел бы целовать тебя до безумия и заставить тебя посмотреть в лицо женщине, которой ты являешься.
Она толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места.
– Я точно знаю, кто я, – яростно прошептала она. – Взрослая женщина, которая принимает собственные решения на основе логики. Нескольких оргазмов между нами недостаточно, чтобы рисковать этой сделкой или своим рассудком.
– А мне пофиг, – усмехнулся он. – Я никуда не уйду, я не играю по правилам. Ты хочешь спать целомудренно, одна в собственной постели, хорошо. Но я буду мозолить тебе глаза каждый день, напоминая о том, что я могу дать тебе. Я не уйду от чего-то, только потому, что оно такое запутанное и реальное, детка.
– О, да? Тогда что еще ты готов дать, Сойер? – Она приподнялась на цыпочки и была напротив его лица. – Когда вибраторы, наручники и повязки закончатся, что ты сможешь дать мне? Ты уже сказал, что долговременные отношения невозможны. Поэтому не надо этого дерьма про запутанное и реальное. Детка.
Он отпустил ее и попятился на шаг назад в шоке.
Джульетта прижала пальцы ко рту. Она бросила ему вызов, чтобы сделать эти отношения настоящими? Было ли это тем, чего она на самом деле хотела?
У нее не было времени подумать. Шум прервал сокрушительную тишину.
Матушка Конте стояла в дверях вместе с Вульфом.
– Мы закончили.
Джульетта взяла себя в руки и приклеила яркую улыбку.
– Отлично. Позвольте мне взять пальто и сумочку, и мы можем идти.
Сойер молчал, но последовал ее примеру, они забрали свои вещи и сказали до свидания. Она крепко обняла мать, принимая силу из твердых рук вокруг нее, и вдохнула аромат дома в утешение.
– Береги себя, сладкая девочка. – Матушка Конте погладила ее по щеке, ее взгляд скользил по ее лицу, будто пытаясь понять, что беспокоит ее.
–Люблю тебя, Mama.
Вульф остановился перед ее матерью со странным выражением на лице. Медленным, нерешительным движением он протянул руку и обнял ее наполовину, перед тем как дернуться назад неловким движением. С достоинством, не соответствующим его возрасту, он сказал:
– Спасибо за приглашение в ваш дом, Матушка Конте. Спасибо, за все.
Джульетта закусила губу, когда прилив эмоций настиг ее.
Ее мать улыбнулась и погладила мальчика по щеке.
– Милости прошу. Теперь приходи каждое воскресенье вместе с Сойером.
Вульф кивнул. Джульетта вышла за дверь и быстро махнула Сойеру и Вульфу, прежде чем сесть в машину. Будто демоны вгоняли огненные вилки в ее пятки, она вцепилась в руль, представила свой байк и нажала на акселератор.
Она отказывалась анализировать полный беспорядок этого вечера. Завтра она проснется сильнее и будет готова встретить новый день. Джульетта настроила радио на местную станцию, увеличила громкость и отправилась домой.
***
Сойер сидел в темноте и пытался выяснить, что с ним не так.
Весь путь домой он молчал. Вульф, казалось, был на такой же волне и ограничился тем, что смотрел в окно. Что-то изменилось сегодня, и он не был уверен, что делать.
В тот момент, когда Джульетта пыталась оттолкнуть его, он сошел с ума. Ее прохладное поведение бросило ему вызов доказать их связь, и вызвало глубокую панику, какую он никогда прежде не испытывал. Он только знал, что был не готов отказаться от нее. Пока нет.
Сойер понял, что она напугана. К сожалению, он не сильно помог, изображая пещерного человека, и она выбросила карту отношений. Она хотела чего-то более постоянного между ними? Секс смешался с реальными чувствами?
Ему не на что опереться. Он никогда не хотел женщину больше, чем на несколько ночей. Никогда не желал большего, чем физическое удовлетворение по вечерам. Он любил контролировать и дарить удовольствие. Но что-то другое было с Джульеттой, и он не знал, что делать.
Он посмотрел на картину на стене. Пара переплелась на кровати. Нога мужчины избивались между ее открытыми ногами, его голая спина закрывала от зрителя весь вид. Тень затемняла комнату и подчеркивала части ее анатомии.
Кривая бедра. Жесткий пик ее соска. Разлив черных волос по ее плечам. Лицо женщины было наполнено явным желанием, когда она смотрела на своего возлюбленного. В этом полном открытом комплексе эмоций только похоти и желания, Сойер нашел мир. Он всегда любил эротическое искусство. На некоторое время, когда он пристально смотрел на хорошую картину, он переносился в место, в котором он мог, на самом деле, воображать и дотронуться до чего-то реального. Чего-то, что он редко ощущал в хорошем смысле.
Видеть Джульетту в ее доме и с ее матерью успокаивало его душу. Его питание, когда он ел один, было в официальных ресторанах, автокафе, или за письменным столом. То, что они разделили пищу между ними в почти интимной обстановке, очаровало его.
Но, конечно, это никогда не могло сработать.
Он вспомнил ночь, когда впервые встретился с Матушкой Конте.
Господи, он был молодой и зеленый, полный открытой ярости и амбиций, он едва мог сдерживаться. Он яростно боролся за возможность пройти стажировку в отеле Плаза в Нью-Йорке, а его босс был самым большим мудаком на планете. Напоминал ему его приемного отца: подлый мешок с деньгами, одетый в модный костюм, который будто защищал его. Робин ненавидел Сойера, и делал его дни такими адскими, насколько это только было возможно. Если что-то шло не так, то он обвинял именно его, а все заслуги брал на себя. Тем не менее, когда он добился того, что сопровождал Робина в Милан на сделку, ему казалось, что он достиг большего. Посадка на самолет, изучение итальянского и получение официального паспорта заставили его почувствовать себя живым. Не призраком в обществе, а человеком, у которого были возможности. До той ночи.
Сойер произвел впечатление на клиента. Его большой ошибкой было выдать свою надежду на работу с парнем в будущем. Робина, казалось, не обрадовала идея, что его ученик встал перед ним. Когда они пришли в бар, чтобы отпраздновать, Робин начал оскорблять его. Пока его голос и ярость увеличивались, Сойер огрызался, а затем дал отпор.
И был уволен.
Сойер зажмурился, когда воспоминания стали резать глубже.
Ужасно быть на мели в Италии, без работы и стартового капитала. Унижение из-за того, что все в гостиной уставились на него и качали головой, жалея бедного ребенка.
Сойера затащило обратно в прошлое.
Робин остался пить в баре. План укоренился, когда Сойер увидел, как он заигрывал с изыскано одетой женщиной рядом с ним. Сойер знал, что она была проституткой, и когда его бывший босс стал громче и агрессивнее, он принял решение.
Он вышел из бара. Купить видеокамеру было легко. Еще проще было заключить сделку с проституткой за кадры, необходимые для шантажа и разорения его босса. Сойер со стороны наблюдал, как разыгрывается сцена, Робин шатался, женщина достала ключ от номера и увела его прочь. Она кивнула Сойеру и подняла руку.
Пять минут.
Он встал, чтобы поцедить пиво в баре, пока ждал.
И услышал голос.
– Он, вероятно, заслуживает этого, знаешь.
Его голова повернулась. Женщина рядом с ним была одета в оловянные слаксы и темно-серый кардиган, у нее были красивые длинные седые волосы, скрученные в пучок. Черты ее лица были полны юмора и грации, и ее темные глаза были добры, когда она смотрела на него.
– Scusi?
Женщина улыбнулась и заказала у бармена бокал Шардоне.
– Я ела со своим другом и все слышала. Он твой босс, не так ли?
Сойер барабанил пальцами по деревянной поверхности и взглянул на часы. Четыре минуты.
– Он был моим боссом. Меня уволили.
Она вздохнула.
– Многие используют эту власть для неправильных вещей. Каким бизнесом ты занимаешься?
– Гостиницы. Мы встречались здесь с клиентом, и, я полагаю, что был немного успешнее его. – Его затошнило от ненависти и горечи, которые скручивались в нем. Сойер оттолкнул пиво подальше.– Не знаю, почему я думал, что будет по-другому,– пробормотал он себе. – Я был слишком глуп, чтобы играть по правилам.
– Нет. Ты был храбр. Вера во что-то хорошее это единственное, что может держать нас вместе.
Он сделал паузу и внимательно посмотрел на нее. От нее пахло сахаром, тортами и сладостями. Какова была ее игра? Его пальцы скользнули к небольшой сумке, в которой находилась камера. Он обхватил ее крепче и сделал глоток пива. Три минуты.
– Поверьте мне, я не живу в чудесном мире. Ты должен защищать себя всеми необходимыми способами. Выживают только сильные.
Вдруг ее рука схватила его за запястье. Его первой реакцией было рвануть подальше, он терпеть не мог, когда кто-то прикасался к нему без предупреждения, но ее кожа была теплой, а взгляд был спокойным, когда она смотрела на него. Сойер чувствовал, что эти карие глаза смотрели не только на поверхность, но и глубже, она видела всех его извивающихся демонов.
– Жизнь – это больше, чем выживание. Тебе так не кажется? Жизнь – это выбор. Тяжелый. Вне нас существует нечто большее, это называется карма. Каждый хороший поступок восходит во вселенную, а каждый плохой пожинает возмездие. Может быть не здесь, на Земле, но позже.
Он задрожал от внезапного натиска эмоций. Сойер насмешливо усмехнулся от незначительного смягчения.
– Ерунда, леди. Потустороннего мира нет, а счастье здесь означает деньги, власть и брать то, что ты хочешь.
Ее улыбка была нежной и полной мудрости, он втянул в себя воздух.
– Ты ошибаешься. Я знаю, что ты хочешь сделать, и не виню тебя. Никто не может. Око за око кажется целесообразным. Но ты будешь просыпаться пустым и с необходимостью ненавидеть что-то, чтобы заполнить себя.– Ее пальцы сжались вокруг его стремительно стучащего пульса. – Я прошу тебя, выбери другое. Сегодня. Выбери уйти отсюда и все может измениться.
Страх пронзил его, как прорезание зубов у щенка с новой костью.
– Кто вы? Вы не знаете ни меня, ни его. Вы ничего не знаете.
– Я знаю, что вижу в тебе гораздо больше, чем это. – Ее хватка ослабла, она достала несколько евро из кошелька и толкнула их через бар. Затем осторожно положила визитную карточку рядом с ним. – Я бы хотела помочь тебе. Я знаю кое-кого, кто работает в хорошо известном отеле, и я думаю, ты бы хорошо вписался. Но ты должен решить, чего ты хочешь больше.
Сойер засмеялся над визиткой, которая содержала название Ла Дольче Фамилия и изысканный торт нарисованный сверху. Чертова пекарня? Сумасшедший смех душил его. Он был готов снять порно с проституткой и шантажировать босса. Он жил в мусоре, это и было правдой, которую он знал.
Любая попытка достигнуть чего-то реального и чистого только разочаровала бы его. И Сойер хорошо усвоил урок.
Надежда была смертельной.
– Конечно, леди. Все равно. – Он засунул визитку в свой пиджак, чтобы избавиться от нее. – Спасибо за предложение.
Она ненадолго закрыла глаза, как если бы он был ее сыном и разочаровал ее. Когда она открыла их, ее карие глаза блестели ясностью, живостью и были острыми как лезвие разбитой бутылки.
– Я знаю, что ты мне не веришь. Я бы, наверно, тоже не верила. Тем не менее, Господь дает нам выбор каждый день, и каждый крошечный выбор составляет основу нашей жизни. Это не гарантирует, что ужасные вещи не произойдут с хорошими людьми. Невинными людьми. – Грусть осталась с нею как облако духов. – Твое будущее может быть изменено одним решением. Одна хорошая вещь может компенсировать гору плохого. Но ты должен выбрать.
Она взяла вино и грациозно кивнула.
– Спасибо за внимание.
Женщина исчезла из бара, будто она была вызвана каким-то загадочным колдуном из Гарри-гребанного-Поттера. Сойер посмотрел на часы и выбросил странный случай из головы.
Время шоу.
Он допил пиво, заплатил и поднялся на лифте на одиннадцатый этаж. Карта-ключ к комнате 117 горела в его руке. Он проверил холл и убедился, что все тихо. Нет ли горничных и посетителей. Сойер поднял камеру и повозился с кнопками, чтобы убедиться, что он был готов снять фильм всей его жизни. Наконец. Его первый шаг к мести, это даже слаще, чем выбивать дерьмо из мальчиков, которые пытались напасть на него в аллее, которую он называл домом или воровать у богатых придурков, которые тратят свои бесконечные суммы денег на кофе, дизайнерскую одежду и модных женщин.
Он вставил ключ в дверь и ожидал щелчка.
Свет мигнул. Сойер остановился.
Перед ним возник образ Дэнни. Маленький мальчик, который смотрел на него, который верил, что он был достаточно силен, чтобы защитить его от демонов и держать его в безопасности. Его неудача всплыла перед глазами, издеваясь над ним, и годы дерьма и боли бушевали в его желудке. Его пальцы дрожали, и он подавился из-за тошноты.
Вот какова будет его жизнь. Жизнь без правил, без ограничений, только бесконечная спираль пустоты. Паника поглотила его, и он затрясся как в лихорадке, его дыхание застряло в его холодной груди.
Слабые звуки смеха доносились из-за двери.
Невнятное оскорбление. Звук шлепков и тихий стон.
Сойер знал, если он откроет дверь, то окажется в сцене из порно Рай.
Он получил бы работу назад, добился бы, что Робина уволили бы и никогда не оглядывался бы назад.
Его прошлое расплылось в настоящем, будущем. Слова женщины ослабили его мозг, пока яркий свет не ворвался в его видение.
Один выбор стоял перед ним ясно и верно с точными последствиями.
Другой маячил впереди, окутанный туманом тайны, готовый опрокинуть его на задницу, если он решится на это.
– О да, детка, именно так, ох, хорошо!
Сойер отшатнулся от двери и начал бороться с дыханием. В пьяном угаре, он прошел по коридору, спустился вниз по лестнице, убегая все быстрее и быстрее, дальше от демонов. Он выбежал через двери в холле на тротуар, втягивая свежий воздух, теряясь в толпе деловито одетых людей, спешащих с какой-то целью: работа, удовольствие, семья, еда, жизнь.
Он не знал как долго и как далеко он шел. Минуты.
Часы. Наконец, он вытащил визитку и посмотрел на адрес.
Он взял такси, а затем фуникулер в Бергамо, и, наконец, добрался до дома. Его рука дрожала, когда он поднял ее, чтобы постучать.
Дверь распахнулась, и женщина из бара посмотрела на него.
– Я этого не сделал. – Его дыхание вырвалось из легких. Странный всхлип подобрался к его губам. – Я не сделал это.
Голос женщины был окутан любящей силой, обещающей убежище. Обещающий что-то, чего Сойер думал, не существует.
– Я так горжусь тобой. Как тебя зовут?
– Сойер Уэллс.
– Заходи, Сойер Уэллс. Поговорим. Все будет в порядке.
Он вошел внутрь и его жизнь изменилась.
Воспоминания померцали и исчезли, как струйка дыма. Он предавал женщину, которую любил. Если у Джульетты были какие-то чувства к нему, помимо сексуальных, он разрушит ее и сделает больно Матушке Конте. Джульетта была женщиной с характером, силой и целью. Она была предана своей семье и ходила в свете. В глубине души, он знал, что никогда не будет достаточно хорош для нее, и чем больше времени они проводили вместе, тем опаснее был исход. Лучше позволить Джульетте отстраниться, чего она так отчаянно желала. Она заслуживала человека, который был целым и мог дать ей ту жизнь, которую она заслуживала.
