Текст книги "Золушка из Калифорнии"

Автор книги: Дженнет Лавсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13

При виде отчаяния девушки у Мартина сжалось сердце. На мгновение она окаменела, затем словно обезумела, принялась зачем-то искать в сумочке ключи, рассыпав свои драгоценные рисунки, и бессвязно восклицая:

– Я должна ехать в больницу! Не следовало бросать ее одну! Она просила, чтобы я осталась. А я… Господи… Нет! Ох, нет, пожалуйста, только не это!

Анджела настойчиво пыталась что-то втолковать девушке.

– Я думаю, с ней уже все в порядке. Я недавно звонила в больницу. Медсестра сказала, что дыхание восстановилось. Патриция, мне очень жаль. Она задыхалась и кашляла. А я так испугалась, решила вызвать врача.

Но Патриция ничего не слышала.

Мартин понял, что пора вмешаться.

– Пат, – твердо сказал он, беря девушку за плечи и слегка встряхивая. – Я отвезу тебя в больницу. Но в таком виде ты не поедешь. Ступай наверх и приведи себя в порядок.

– Нет! Я еду немедленно! Если тебе некогда, то я и сама доберусь.

Она попыталась вырваться, но Мартин крепко держал ее.

– Твоя мать еще больше расстроится, увидев тебя в таком виде. – Аргумент подействовал, тогда он заговорил медленно и отчетливо, стараясь, чтобы каждое слово дошло до сознания Патриции: – Ирен находится в больнице. Ей обеспечен самый лучший уход. Теперь поднимись наверх и переоденься, а я тебя отвезу. Ты же не хочешь, чтобы мать видела твое огорчение.

– Хорошо. – Уступив уговорам, она повернулась и побежала по садовой дорожке к дому.

– Я просто не знала, что делать, – объясняла девочка Мартину. – Я умею пользоваться дыхательным аппаратом, но не хотела рисковать.

– Ты поступила абсолютно правильно, – похвалил Мартин. Он подобрал рисунки, разбросанные по дорожке, сложил их стопочкой и вручил девочке. – Отнеси это в мастерскую Патриции и положи на видное место, ладно? А потом беги домой. И ни о чем не тревожься. Ты сделала все, что нужно, и я уверен, что с Ирен все будет в порядке.

Через несколько минут спустилась Патриция, немного бледная, но прелестная. Бирюзовый костюм и такого же цвета сандалии на плоской подошве выгодно подчеркивали красоту девушки. Ему не хотелось растравлять ее боль, поэтому по дороге он только повторял заверения Анджелы о том, что с Ирен уже все в порядке.

Наконец машина затормозила у больницы. Мартин согласился подождать в приемной, а девушка поспешила к матери.

Сердце Патриции бешено колотилось. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем отворить дверь палаты. Набравшись мужества, она вошла, ступая как можно тише, чтобы не побеспокоить мать.

Но Ирен вовсе не спала. Она восседала в постели, не отрывая глаз от телевизора, укрепленного на противоположной стене: передавали какой-то очередной сериал. Вид у больной был вполне сносный. Патриция вздохнула с невыразимым облегчением. Но тут же снова встревожилась: при виде дочери спокойное лицо Ирен исказилось, глаза наполнились слезами, руки задрожали.

– Ох, Пат, – простонала она. – Это было ужасно. Просто ужасно!

– Ну же, ну. – Дочь нежно обняла мать. – Все уже прошло. Не нужно расстраиваться!

– Говорю тебе, я пережила кошмарные минуты! Кошмарные! А тебя рядом не было.

Мне не следовало отлучаться, корила себя девушка, успокаивая мать, массируя ей спину, всеми силами стараясь утешить. Она пожаловалась утром, что плохо себя чувствует, а я взяла и уехала – бросила ее на произвол судьбы. А сама развлекалась. День и впрямь обернулся настоящим праздником.

При воспоминании об эпизоде на пляже девушка отчаянно покраснела. Почему она не вернулась пораньше?! Но, по правде говоря, она ни разу за весь день, буквально-таки ни разу, не вспомнила о матери. Ну можно ли быть такой бесчувственной?!

Патриция долго пробыла с Ирен, выслушивая бесконечные подробности о том, как бедняжка перепугалась, когда поняла, что задыхается.

– А эта глупая девчонка просто впала в панику и понятия не имела, что делать. А потом совершенно незнакомые люди запихнули меня в машину и привезли сюда. И ни одна живая душа не знала, где ты!

– Не вспоминай, пожалуйста. Ты только еще сильнее себя расстраиваешь. Подумай о чем-нибудь другом. Смотри-ка, да это ведь Рамон.

– Ах, негодяй! – Мать немедленно переключилась на происходящее на экране. – Надеюсь, Долорес не верит его подозрениям относительно дона Диего.

Нужно отпустить Мартина, подумала Патриция, видя, что мать увлечена сериалом.

– Я выйду ненадолго, мама.

– Ты меня опять оставляешь!

– Только на минутку. И сейчас же вернусь.

– А ты останешься со мною на ночь? Я так боюсь одиночества!

– Конечно, – заверила ее Патриция. – Только скажу Мартину, чтобы он меня не ждал.

Она обнаружила его в приемной: устроившись в кресле, молодой человек рассеянно перелистывал журнал.

– Как она?

– Обошлось, кажется. Только немного нервничает и грустит.

– Ты говорила с лечащим врачом?

– Да, я позвонила еще из дома. Он сказал, что это стресс. Ирен, должно быть, что-то расстроило, и… Слушай, Мартин, это ведь я во всем виновата. Она жаловалась мне, что плохо себя чувствует, и просила меня остаться, а мне… мне не терпелось закончить эскизы тканей. Мама просила меня посидеть с ней, а я… – Патриция прикусила губу. – А я разозлилась и вышла из себя. А потом уехала заниматься тем, чем мне хотелось!

– Давно пора, – негромко заметил Мартин.

– Что? – Решив, что ослышалась, девушка подняла на него глаза.

– Ничего. Так что сказал доктор?

– О, доктор считает, что теперь она вне опасности. Говорит, что собирался выписать ее немедленно, да только меня не оказалось дома.

– Отлично. Итак, мы забираем ее домой?

– Нет-нет! – Лучше дать ей отдохнуть здесь до утра, Я останусь с ней.

– Зачем?

– Ирен не выносит одиночества.

– Одиночества? Пат, это же больница. – В голосе Мартина прозвучало такое раздражение, что девушка вздрогнула. – Здесь полным-полно докторов, медсестер, санитарок, и каждый готов мчаться к ней сломя голову, едва она нажмет на кнопку вызова.

– Знаю. – Патриция робко улыбнулась, стараясь задобрить собеседника. – Просто она чувствует себя лучше, если при ней я.

– Не сомневаюсь. А как насчет тебя?

– Меня? – слегка изумилась Патриция. – Со мной все в порядке.

Мартин собирался было возразить, затем передумал и пожал плечами.

– Как знаешь. Оставайся, если считаешь нужным. Но сперва тебе надо подкрепиться.

– О, я не голодна. Когда она заснет…

– Когда твоя мама заснет, кафетерий закроется и ты окажешься во власти торговых автоматов с их гнусными суррогатами. Уже почти восемь, а у тебя крошки во рту не было со времен нашего ланча на траве. Ты должна поесть, слышишь!

– Но я обещала маме, что тотчас же вернусь!

– Потерпит. – Мартин властно обнял девушку за талию и увлек к лифту.

Нет, ничегошеньки-то он не понимает!

– Знаю, ты искренне желаешь помочь Ирен. – Молодой человек потянулся через стол завладел рукою Патриции. – Но, помогая, можно и переусердствовать – и тогда получается только хуже. Люди, страдающие астмой – либо другим заболеванием, – должны сами участвовать в лечебном процессе.

– О чем ты? – Патриция отдернула руку, – Человек не может сам себя вылечить!

– Согласен, согласен! Разумеется, Ирен нуждается в медицинской помощи и в твоей поддержке тоже. – Мартин нахмурился. – Но порой, когда пациент заставляет себя забыть о болезни и сосредоточивается на чем-то другом, происходят настоящие чудеса.

– Вот поэтому-то я и поощряю партии в бридж.

– Поощряешь? Ты все делаешь сама. Ты расставляешь столы, готовишь закуски, ты…

– Ну и что такого? – вспылила она, понемногу выходя из себя.

– Я просто пытаюсь объяснить, что ты не даешь матери ни малейшей возможности даже пальцем пошевелить! Ты все для нее делаешь. Собственно говоря, я не бридж имел в виду. Я говорю о серьезных вещах. О постоянной работе, скажем.

– Это ты о чем? Да мама за всю жизнь свою ни дня не проработала! А сейчас, в ее состоянии, просто неспособна трудиться.

– Ты даже не догадываешься, на что она способна! Дай ей шанс самой принять решение! Ты страхуешь ее на каждом шагу!

– Это ты пытаешься давить на меня! – Патриция швырнула ложку на стол. – С тех пор как мы познакомились, мистер Сазерленд, вы пытаетесь распоряжаться моей судьбой! Мне это все надоело: и ты и твой лозунг "Занимайся тем, чем хочешь". Сделай то. Сделай это. Отошли свои эскизы…

Он предостерегающе поднял руку.

– Ты не понимаешь.

– Я все прекрасно понимаю. Ты уговорил меня отослать эскизы, и… Да перестань ты наконец ухмыляться. Ну ладно, допустим, я не сожалею о сделанном. Я пошла на это, потому что мне так захотелось. А отнюдь не потому, что ты мне велел. И, уж, разумеется, я не позволю тебе регламентировать мои отношения с матерью. Сегодня утром…

Патриция запнулась. Ни в коем случае не следовало оставлять Ирен одну, ведь бедняжка плохо себя чувствовала!

– Ах, да! "Сегодня утром"! Твоя мамочка, видите ли, пожелала видеть дочь у своей постели, а ты взяла и уехала. И теперь мучаешься сознанием собственной вины. – Патриция была буквально потрясена иронией, прозвучавшей в его голосе, а он меж тем продолжал: – Подсознательно ты считаешь: сколько бы ты ради нее ни делала, этого недостаточно!

– Какое тонкое объяснение! Ох, уж мне эта твоя любительская психология! Строишь из себя специалиста по психам? А на мой неискушенный взгляд, ты городишь вздор! Ни слова больше не хочу слышать. Я отправляюсь к матери и останусь с ней! – Патриция вскочила.

– Не кричи, пожалуйста. Ты когда-нибудь к себе прислушиваешься? А ну-ка сядь! – Мартин сжал ее запястье так крепко, что девушке волей-неволей пришлось снова опуститься на стул. – Ты что, не замечаешь собственных комплексов? – Покачав головою, молодой человек разжал пальцы. – Раз уж я "специалист по психам", как ты изволила выразиться с присущим тебе изяществом…

– Постой. Что ты сказал?

– Это ты сказала, что я "специалист по психам", то есть врач-психолог. И я хочу, чтобы ты поняла…

– Минуточку… – От удивления девушка на мгновение позабыла о гневе. – Хочешь сказать, что ты и в самом деле врач-психолог?

– Дипломированный специалист. И если бы ты платила за мои консультации по сто пятьдесят долларов в час, тебе бы многие позавидовали!

– Тогда в чем проблема? Почему ты не практикуешь?

– Практикую. Еще как практикую!

– Ничего подобного. Ты ровным счетом ничего не делаешь. Бездельничаешь целыми днями. Ведешь себя так, словно море тебе по колено, я думаю, что ты банкрот, и…

– Извини, но ты заблуждаешься. Я сказал тебе, что пишу. Пищу книгу о правильном подходе к жизни.

– А по ходу дела проверяешь свои теории на всех друзьях и знакомых?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что, с тех пор как мы познакомились, ты пытаешься заставить меня плясать под свою дудку. Говоришь мне: делай то, делай это! И, похоже, задумал поссорить меня с матерью. Сперва заявил, что я не избавлюсь от очков, не желая с нею соперничать! А теперь я, видите ли, испытываю комплекс вины, потому что она во мне нуждается!

– Да послушай же, Пат!

– Нет. Это ты послушай меня. Я в ваш психоанализ не верю, доктор Сазерленд. Так что побереги свои советы для тех, кто готов платить за них бешеные суммы. Потому что мне твои рекомендации не нужны. – Девушка резко встала и направилась к двери.

Он не сделал попытки ее остановить, просто глядел ей вслед, проклиная собственную беспомощность. Мартин посидел еще немного за столиком, размышляя, затем собрал тарелки и отнес на конвейер. Давно пора навестить Ирен!

Глава 14

Психолог? Неужели это правда?

А почему бы и нет? Именно так он себя и ведет. Смотрит на людей свысока, словно этакий всемогущий, всезнающий чародей. Наблюдает. Комментирует. И судить берется!

Самый настоящий специалист, сомневаться не приходится! Каждое слово интерпретирует, каждый жест! Ирен должна сама себе помочь – это она-то, бедная, задыхающаяся, хватающая ртом воздух Ирен! И уж разумеется, со мною явно что-то не в порядке – я слишком сильно люблю свою мать!

Ну что ж, если вы думаете, что я стану прислушиваться к вашей психоаналитической белиберде, доктор Сазерленд, глубоко ошибаетесь! Я не брошу мать на произвол судьбы только потому, что вы мне это настоятельно рекомендуете! И даже если бы я не знала, как распорядиться собственной жизнью, я никогда не стала бы просить совета у человека, который не в состоянии распорядиться жизнью собственной. Почему бы вам не заняться собственными комплексами и не оставить меня в покое?

В последнее время я слишком много времени уделяла карьере, а бедную мамочку совсем забросила, теперь я окружу ее еще большей заботой; найму домоправительницу, установлю новый график работы, чтобы больше времени проводить с матерью. И никто меня отныне отвлекать не станет… никто!

Этим благим намерениям не суждено было сбыться. Два дня спустя после возвращения Ирен из больницы она, отворив дверь, обнаружила за нею Мартина. Его присутствие всегда оказывало на девушку просто-таки магическое действие. Эта улыбка… Эти глаза, что глядят на нее с такой любовью… Да нет, оценивающе! Психоаналитик проклятый!

– Привет! – В голосе ее звучала холодная вежливость. – Рада тебя видеть. Но боюсь, что ты выбрал неудачное время. Я очень занята.

– Я почему-то так и подумал. Я, собственно, зашел навестить Ирен. – Мартин переступил порог и наклонился к девушке. – Как она? – сочувственно прошептал он.

– Ах, ты! – вознегодовала Патриция, но тут же взяла себя в руки. – Превосходно. Спасибо. До свидания.

– Но я надеялся повидаться с нею лично. Я…

– Ни за что! – Вспомнив, что мать находится в соседней комнате, она понизила голос. – Я знаю, что ты думаешь о моей матери, и не позволю тебе ее расстраивать!

– Ты вправду считаешь, что я на это способен? – Подлаживаясь под тон собеседницы, он перешел на заговорщицкий шепот. – Ты же говорила, что стрессы для нее губительны, и…

– Послушай, давай ты уйдешь отсюда, а? По-хорошему. Не поднимая шума.

– Пат, да ты ведь просто злишься на меня за то, что я наговорил тем вечером! Боюсь, что я и впрямь погорячился. Я был не прав. Позже понял, что ты знаешь свою мать куда лучше, чем я, и…

– Пат, милочка, кто это? – полюбопытствовала Ирен.

Прежде чем девушка успела ответить, гость взял инициативу в свои руки.

– Это я, Мартин. Я пришел навестить вас, дорогая. Как ваше самочувствие?

– О, Мартин! Славный мой мальчик, заходите скорее и полюбуйтесь на свои розы. Так мило с вашей стороны послать мне букет! Ваш подарок меня просто воскресил!

С видом оскорбленной добродетели Мартин гордо прошествовал мимо Патриции. Кипя от злости и предчувствуя недоброе, девушка поспешила за ним в гостиную.

– Так приятно снова с вами увидеться! – воскликнул Мартин, обращаясь к Ирен. – Вы, как всегда, обворожительны. И это после такою ужасного приступа!

– О, я не позволяю себе расслабляться! Кстати, Мартин, как удачно, что вы зашли! Я как раз хотела спросить вас – не подмените ли вы одного из игроков завтра вечером? У Харви важная встреча.

– С превеликим удовольствием. Я так соскучился по вашему клубу! Вы случайно не читали посвященную бриджу рубрику в сегодняшней "Пчеле"?

– Разумеется, читала. С утра я первым делом разворачиваю газету!

– Вы не могли бы мне кое-что растолковать? Я не совсем понимаю систему взяток. – Он оглянулся на Патрицию. – Пат, милая, тебе вовсе незачем отвлекаться от дел. Я ведь знаю, как ты занята. Я посижу немного с Ирен, а ты ступай.

– Хорошо. – Девушка постояла немного, решительно не зная, что делать, и раздражаясь все сильнее. Что это он задумал?

Ирен меж тем развернула газету и обратилась к любимой рубрике:

– Разве вы не видите? У них четыре пики и…

– Погодите, – остановил ее Мартин. – Я лучше возьму карты. Они где-то здесь, не так ли? – Молодой человек подхватил со стола колоду. – Ну вот! Давайте разложим карты, и вы наглядно покажете что к чему, – Гость и хозяйка склонились над столом, не обращая на Патрицию ни малейшего внимания, и та ощутила себя совершенно лишней, пожала плечами и демонстративно ушла. Если они собираются беседовать только о бридже, ей вполне можно вернуться к работе.

Следующим вечером Мартин и впрямь явился на партию в бридж, а в течение недели еще трижды навестил Ирен. Первые два раза он Патриции не видел. Дверь отворяла внушительного вида матрона: Ирен представила ее как Арнетию, новую домоправительницу.

Отлично, подумал он. Наконец-то Патриция начинает понимать, что ей вовсе не обязательно все делать самой. Но в этом есть и свои минусы. Наличие домоправительницы означало, что он не увидится с любимой, а пять дней без нее – срок невыносимо долгий. Особенно если учесть, что расстались они едва ли не врагами, Может быть, удастся уговорить поужинать вместе, размышлял Мартин, выходя из дома, чтобы нанести Ирен третий по счету визит. Если, конечно, судьба столкнет его с девушкой.

На этот раз ему повезло. Дверь открыла Патриция. Его Патриция. Взъерошенные волосы. Вытянувшийся свитер. Босые ноги. Девушка ничего не сказала, но взгляд ее свидетельствовал яснее слов: она так же рада встрече, как и он.

– Что-то новенькое, – заметил Мартин, дотрагиваясь до свежего пятна краски на свитере.

– Ах, это? – Она опустила взгляд на цветную кляксу, затем снова подняла голову. – Я пытаюсь воссоздать оттенки камней. – Взгляды их встретились, голос девушки дрогнул, и воспоминания, словно мелодия, зазвучали в наступившей тишине. Тот долгий день, проведенный вместе… Цветы… Галька на дне реки… То незабываемое мгновение на берегу…

– Пат, Пат! – Он осторожно погладил ее волосы.

Из гостиной донесся взрыв смеха, и девушка отпрянула, словно вспомнила о неотложном деле. И о посторонних людях.

Мартин прошел к гостям.

Дело прежде всего, думал он, сжимая в руке карты. Надо научить Ирен самостоятельности. Но, похоже, задача эта абсолютно неразрешима.

– Если бы я только смог увлечь или хотя бы заинтересовать ее каким-нибудь полезным делом! Чтобы она вошла в азарт! – объяснял Мартин Фрэнку следующим вечером.

Молодые люди расположились на лужайке перед домом и наслаждались заслуженным отдыхом.

– Но единственное, что занимает Ирен, помимо ее собственной драгоценной персоны, – это бридж. Сомневаюсь, что за всю свою жизнь Ирен совершила хоть что-нибудь! Сдается мне, она понятия не имеет, что такое чувство ответственности.

– Послушай, у меня идея! Нам нужна регистраторша!

– Регистраторша? – Мартин резко выпрямился, с живейшим интересом прислушиваясь к словам зятя.

– Возможно, это решение проблемы.

Стоит Ирен почувствовать возложенную на нее ответственность, стоит порадоваться первому свершению – и она преобразится словно по волшебству! Много ли опыта требуется, чтобы ответить на телефонный звонок и указать пациенту нужную дверь? Да, это именно то, что нужно Ирен, решил Мартин.

Войдя в комнату. Патриция во все глаза уставилась на мать: та извлекала из гардероба одно платье за другим.

– Мама, что ты делаешь?

– Да вот пытаюсь решить, что надеть завтра на работу.

– На работу? О чем ты?

– Я знала, что ты удивишься! – Ирен просияла довольной улыбкой, наслаждаясь изумлением дочери. – Я нашла себе работу, дорогая.

– За всю свою жизнь ты ни дня не проработала. Ради всего святого, о чем ты? Да кто тебя найм… я хочу спросить, что ты собираешься делать?

– Как тебе нравится вот это, милочка? – Ирен приложила к подбородку изящное трикотажное платье бледно– зеленого цвета и тщательно изучила свое отражение в зеркале. – По-моему, к глазам очень идет. Мартин говорит, что внешний вид имеет решающее значение.

– Кто? – Дыхание девушки участилось: подозрение быстро превратилось в уверенность. – Причем тут Мартин?

– О, собственно говоря, это он попросил меня об услуге. В порядке личного одолжения. Видишь ли, его кузен… или дядя?.. Ну, словом, тот глазной врач, который тебя оперировал… а кстати, ты знаешь, что они с Мартином в родстве? Ты не говорила, что он так хорош собой и так мил! Он попросил меня поработать в регистратуре.

Патриция утратила дар речи. Не замечая смятения дочери, Ирен продолжала щебетать.

– Как, собственно, его зовут – Аренс? Нет, кажется, Арчер. Как бы то ни было, Мартин сказал, что бедняга просто с ума сходит, потому что его регистраторша уволилась. А подыскать ей замену ужасно трудно, потому что, видишь ли, ее работа требует особого таланта, здесь не каждый справится. Им нужна женщина очаровательная, привлекательная, жизнерадостная, тактичная, умеющая обращаться с людьми. Мартин сказал, что тут же подумал обо мне. – Ирен развела руками. – Так что с завтрашнего дня я выхожу на работу, детка.

– Но, ты же никогда не работала! И необходимости в этом нет: нам не нужны деньги.

– Знаю, милая. Я же тебе говорю: я оказываю Мартину дружескую услугу. Его кузен так к нему добр! А ты ведь знаешь, как я благодарна Мартину: он всегда готов занять место недостающего игрока в нашем бридж-клубе, и все такое… Наверное, все-таки лучше надеть голубое. Как ты думаешь?

– Постой, Ирен. Присядь, и давай все обсудим. – Дочь силой усадила мать в кресло и опустилась перед нею на колени. – Мне эта идея с работой совершенно не нравится. Я знаю, что в последнее время ты чувствуешь себя лучше, но вспомни, что говорил доктор Хоуард касательно стрессов. А с твоей аллергией…

– Так в этом-то и дело! Мартин сказал, что…

– О Господи! – Патриции рассеянно провела рукой по волосам. Если ее мать повторит "Мартин сказал, что…" еще только раз…

– Что такое, милочка?

– Пустое, – процедила девушка, стиснув зубы. – Продолжай, пожалуйста. И что же сказал Мартин?

– Что это место работы мне идеально подходит. Видишь ли, это целый медицинский комплекс. Там шесть… нет, дай– ка подумать… Может быть, даже восемь или девять специалистов. Не помню. Но я точно знаю, что аллерголог есть. Мартин говорит, что там я в большей безопасности, чем дома.

– Ну и где же находится это замечательное место, которое безопаснее, чем дом родной?

– Это Медицинский центр Арчера… или Аренса? Он расположен в Уитни. Арнетия будет возить меня туда и обратно. Мартин сказал, что ты отлично придумала, наняв домоправительницу с водительскими правами. Так что видишь: все улаживается. Все-таки, наверное, для первого дня подойдет голубое платье. Ты не находишь, дорогая?

– Патриция, как мило с твоей стороны взять да позвонить! – Хрипловатый голос Мартина звучал на удивление бодро. – Мне так хотелось поговорить с тобой!

– И ради этого ты шпионишь и интригуешь: украдкой проник в наш дом, обвел мою мать вокруг пальца…

– Украдкой? Между прочим, я всегда являлся с парадного входа. Всякий раз надеясь хотя бы мельком тебя увидеть!

– Нет, шпионить! Нет, интригуешь! Убедил мою мать пойти на работу, когда… Как ты мог? Она за всю свою жизнь и дня не проработала! А теперь, когда мама серьезно больна…

– Не тревожься, Пат. Постоянная работа – это именно то, что нужно твоей матери. Ирен должна попять, что способна сама о себе позаботиться.

– Стрессы для нее смертельны! И я в состоянии обеспечить ее всем необходимым.

– Радость моя… ну разве ты не понимаешь? Ей нужно научиться самостоятельности, перестать думать о себе и увлечься чем-то другим, почувствовать, что она…

– Мартин, пожалуйста, оставь свой психоанализ для платных пациентов! Я не из их числа. Равно как и моя мать.

– Но не ты ли вручила мне чек на сумму в пятьсот долларов!

– Ты отлично знаешь, зачем я вручила тебе чек! Уж никоим образом не в качестве платы за сеанс психоанализа! А мама моя не подопытная морская свинка! Почему бы тебе не оставить нас в покое?

– Да пойми же я искренне привязан к твоей матери. Честное слово, привязан. И ты мне очень дорога. Я делаю только то, что считаю лучшим для вас обеих!

– Ну вот, опять! Почему ты все решаешь за меня? Предупреждаю тебя, Мартин Сазерленд, если ты не оставишь мою мать в покое, я подам на тебя в суд за нарушение врачебной этики!

– Но ведь она не является моей пациенткой!

– Тогда за шантаж, и за назойливые приставания, и за навязывание своих консультаций тому, кто об этом вовсе не просит! Должен же быть какой-то закон, защищающий невинных граждан от назойливых психоаналитиков!

– Право, Патриция, это слишком! – Мартин тихо рассмеялся. Окончательно разозлившись, девушка бросила трубку. Вот ведь невозможный человек!

Если с Ирен случится очередной приступ, если произойдет хоть что-нибудь, тогда берегитесь, мистер Марти" Сазерленд!