Текст книги "Бессердечный ублюдок (ЛП)"
Автор книги: Дженика Сноу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Я не знаю, как долго стояла там, но когда Арло обнял меня, и моя голова оказалась над его сердцем, слезы полились быстро и сильно. Это были слезы не от печали или страха. Это были слезы чистого, абсолютного облегчения.
Я наконец-то была свободна, пусть и вся в крови.
Галина
Они оба были мертвы, эта глава в моей жизни закончена. Больше не нужно бежать. Больше не нужно прятаться.
Этого было достаточно, чтобы слеза неожиданно скатилась по моей щеке.
Я обхватила себя руками за талию и уставилась на яркие огни Вегаса. Виды и звуки, суета жизни, которые всегда были постоянными в моем мире, казались далекими. Отдаленными воспоминания.
Это больше не было моим прошлым или настоящим. Потому что мое будущее теперь совсем другое.
– Больше никаких слез.
Я закрыла глаза, услышав голос Арло, и почувствовала, как еще одна слеза скатилась по щеке, словно мое тело пыталось бросить вызов его словам.
– Все кончено, – прошептала я и распахнула глаза, одновременно поворачиваясь к нему лицом. Он тут же заключил меня в свои объятия и обнял, упираясь подбородком в макушку моей головы, мой решительный защитник, который ничего не просил взамен, но отдавал так много себя.
– Я люблю тебя. – Я произнесла эти слова, не осознавая, что они прозвучали, пока не почувствовала, как его тело напряглось напротив моего. – Я так сильно тебя люблю, – всхлипнула я, вкладывая в эти слова всю свою душу.
Он запустил руку в мои волосы, влажные после душа, который приняли вместе, как только вернулись в отель несколько часов назад. Он мыл меня так нежно, стирая следы ночного насилия, как будто ему так отчаянно нужно было это сделать, как будто это была его единственная миссия в жизни.
Он откинул мою голову назад, так что я была вынуждена смотреть ему в лицо: свет города в сочетании с темнотой комнаты создавал зловещее ощущение. Я смотрела в его глаза и терялась в их глубине.
– Я люблю тебя, – прошептала я, желая повторять эти слова снова и снова, пока они не запечатлеются на нашей плоти и не будут навсегда вытатуированы в наших душах.
Я подняла руки и обхватила его щеки, легкая щетина начала расти, царапая чувствительную кожу моих ладоней.
Он был зверски красив, мой темный ангел-мститель. Он заставлял меня чувствовать то, что я никогда не считала возможным, то, что никогда не представляла для себя. Я никогда не думала, что смогу отдать кому-то свое сердце, что когда-нибудь смогу почувствовать себя в безопасности или быть счастливой.
Но, глядя на бушующие эмоции на лице Арло, поняла, что все, что привело меня к этому моменту в моей жизни – все эти уродливые вещи – привели меня к этому прекрасному моменту.
Они привели меня к нему.
– Мой свет. Я люблю тебя так сильно, как только может мое мертвое, черное и извращенное сердце любить что-то такое светлое и прекрасное. Я буду любить тебя до тех пор, пока не смогу больше любить, и только тогда это будет потому, что я мертв и гнию в земле.
Я приподнялась на носочки и прижалась губами к его губам, не давая ему сказать больше ни слова. Я провела языком по контуру его губ, наслаждаясь пряным мужским ароматом, который покрывал его – это был он – прежде чем проникнуть внутрь. Он все еще был так напряжен, но сжал пальцы в моих волосах, удерживая меня на месте, когда наклонил мою голову в сторону и углубил поцелуй.
Из его горла вырвался грубый стон, и я, не удержавшись, обмякла в его руках, желая ощутить опасность и тьму, которые просачивались из его души и окружали меня.
– Ты мне нужен, – умоляла я в его губы, не понимая до этого момента, что никогда не нуждалась ни в чем больше, чем как чувствовать тело Арло, прижатое к моему, его член глубоко в моей киске, его силу, удерживающую меня, чтобы я была вынуждена принимать все это.
От ощущения его рук, крепко обхвативших меня, по всему телу пробежала дрожь. Я стала рвать его одежду, срывать свою, желая быть обнаженной, чувствовать кожу на коже, знать, что Арло хочет меня так же сильно, как и я его. Мне нужно было знать, что в этот момент я была живой.
И когда от нашей одежды остались лишь клочья на полу, он поднял меня на руки, его бицепсы напряглись от силы. Я обхватила его ногами за талию, а руками – за шею, углубляя поцелуй, отчаянный и голодный, как зверь, вырвавшийся на свободу внутри нас.
– Мне необходимо тебя трахнуть, – прорычал он мне в губы и не стал ждать, пока я подчинюсь, соглашусь… буду умолять, чтобы он заполнил и растянул меня.
Он направил нас в спальню, и я повторила:
– Ты мне нужен.
Арло целовал меня и рычал между облизываниями и посасываниями, его руки обхватили мои щеки, его ладони были такими большими и твердыми, такими мужественными. Воздух покинул меня, когда я прижалась спиной к матрасу, почувствовав, как огромное тело Арло накрыло меня.
Он раздвинул мои ноги коленями, с силой раскрывая их, так что мне ничего не оставалось, как потянуться навстречу ему, обнажить свою киску и ждать, пока он сделает это так, как я хочу. И когда он полностью опустился на меня, толстый, массивный член скользнул прямо между губами моей киски, я запустила руки в его волосы и потянула за пряди, когда из меня вырвался стон.
– Такая чертовски мокрая для меня. – Он толкнулся в меня, его длина скользнула вверх и вниз по моей киске, а затем вернулась обратно. Снова и снова он скользил по моей пизде, мои губы обхватывали его, а головка члена терлась о мой клитор при каждом толчке.
– Арло. Боже, да. – Я могла бы кончить от одного этого, от движения, от его веса, давящего на меня, заставляющего меня принимать то, что он хотел мне дать.
Я была такой влажной, мокрой, моя внутренняя поверхность бедер была измазана его возбуждением.
– Так готова для меня, – прорычал он мне в шею, прикусывая плоть так сильно, что я вскрикнула от удовольствия и боли, зная, что к утру на моей талии останутся синяки размером с палец, а на шее – засосы.
Я запустила руки в его волосы, удерживая его на месте, умоляя о большем, более жестком… обо всем. Я приподняла бедра, безмолвно требуя. Он был нужен мне так глубоко, что я не знала, где кончаюсь я и начинается он.
И тут кончик его члена коснулся моей киски, а затем он слегка приподнял голову и посмотрел мне в глаза.
– Моя. – Его. Он вогнал в меня все эти дюймы с такой силой, что моя спина выгнулась дугой, груди покачнулись, а изо рта вырвался болезненно-возбужденный звук. – Ты моя, – прохрипел он, снова сильно войдя в меня, выскользнув, пока кончик не уперся в мой вход, а затем снова вошел.
– Да, – вскрикнула я.
Он трахал меня быстрыми рывками, от которых возникло ощущение, будто он заявляет о своих правах окончательно, что он показывает мне своим телом, что я никогда не уйду, что принадлежу ему. Его бедра бились об меня, небрежный, влажный звук нашего траха был таким грязным, таким грубым, что я была почти на грани того, чтобы кончить от одного этого звука.
Он был груб, и от его движений я едва не упала с кровати. Арло просунул руку под меня и вверх по моей спине, загибая пальцы на одно плечо, удерживая на месте, пока он вводил и выводил из меня свой член.
Это не было занятием любовью. Это был грубый, жесткий трах. Он был диким зверем, его тело было напряженным и смертельно точным. Казалось, он теряет контроль над собой так же, как и я. И все, что я могла делать, – это держаться за него, обхватив ногами его талию, а руками все еще путаясь в его волосах. Он кусал и лизал мою шею, издавая нечеловеческие звуки, которые приводили меня в опасную близость к оргазму. Его ворчание, мои стоны и шум наших влажных шлепков друг о друга окружали меня и наполняли комнату.
– Ты моя, и я никогда тебя не отпущу. – Он так сильно врезался в меня, ударив по тайному месту, что у меня глаза закатились, а воздух вырвался из легких. – А теперь кончи для меня.
Я кончила, мое тело мгновенно подчинилось Арло.
– Да, блядь. Вот так. Даже твое тело знает, что ты моя.
Вибрация от его голоса передалась прямо к моему клитору, еще больше раздувая крошечный узелок, пока я не превратилась в безвольную сущность, мотающую головой туда-сюда, пытаясь оставаться в сознании. Я знала, что Арло – единственное, что может дать мне то, в чем я нуждалась. Он был единственным, кто вдохнул жизнь в каждую мою частичку.
Он взял оба моих запястья в одну руку и поднял над головой, усиливая давление и прижимая меня к себе, так что я была распростерта, как подношение. А потом Арло откинулся назад, другой рукой обхватил мою талию, его пальцы сжимались и разжимались, когда он смотрел вниз, на место соединения наших тел.
– Я никогда не видел ничего горячее, чем вид моего члена в твоей пизде. – Он входил и выходил обратно, медленно и легко, как будто наслаждался этим зрелищем. – Мой член такой мокрый, блестящий, потому что ты, блядь, капаешь на меня. – Его взгляд не отрывался от места нашей связи, и я подняла голову, чтобы тоже посмотреть вниз по длине своего тела. Мои губы приоткрылись, когда я увидела, как толстый, обхваченный мною член выходит из моего тела, мокрый и блестящий под светом внешних огней, проникающих через окно.
– Посмотри, какая ты мокрая, детка. Посмотри, как охуенно ты намочила мой член.
– Да, Арло. О, Боже, да. Трахни меня.
И он сделал именно это.
Он провел руками по моей внутренней стороне бедер, затем подцепил пальцами мои колени, раздвинув ноги так сильно и широко, что мои мышцы запротестовали самым лучшим образом. Новая поза была непристойной: ноги почти в положении «врозь», киска откровенно выставлена напоказ, но, Боже, я никогда не видела ничего более горячего.
Он вколачивался в меня так сильно и быстро, что я теряла рассудок.
Арло был безжалостен, а мое тело испытывало удивительную боль. Моя грудь колыхалась туда-сюда, соски стали твердыми, болезненными, безмолвно молящими о том, чтобы он снова взял их в рот. Словно прочитав мои мысли, зная, что мне нужно, он наклонился и взял один упругий кончик в рот, втягивая бутон, нежно проводя по нему зубами снова и снова, пока моя киска не сжалась вокруг его члена сама по себе от надвигающегося оргазма.
– Так сладко. Мой самый любимый вкус в мире – это ты. – Он провел языком по моей груди, шее и уху, а затем прорычал: – А теперь кончи для меня.
И я кончила. Взорвалась в шоу огней и фейерверков, боли и наслаждения. Все, что я могла делать, – это принимать то, что он мне давал. Каждое прикосновение, взгляд, запах и звук поднимали меня все выше.
Его хриплые звуки, которые он издавал в мое горло, когда входил и выходил из меня. Как его яйца шлепали по складкам моей задницы. Как при каждом шлепке его головка терлась о мой клитор.
Я парила высоко, целуя небо, ощущая этот экстаз от кончиков пальцев ног до кончиков волос. И я не хотела, чтобы это заканчивалось.
Я чувствовала, как его член пульсирует внутри меня, становясь все толще, прежде чем он зарычал, и тяжелые, горячие струи его спермы заполнили меня, пустив корни, чтобы я всегда была отмечена изнутри мужчиной, который владел моим сердцем, телом и душой.
Когда мы оба выдохлись и обессилели, он поднес одну из моих рук ко рту, поцеловал центр ладони, а затем уперся предплечьями в кровать по обе стороны от моей головы. Наше дыхание было тяжелым и схожим, кожа вспотела. Я чувствовала, как капельки его пота падают на мою грудь, горячие и липкие… чертовски сексуальные.
Он отстранился, и я сразу же почувствовала потерю. Я почувствовала, как сочетание моего возбуждения и его спермы вытекает из моей киски и скользит по складкам моей задницы, образуя мокрое пятно на матрасе.
Арло притянул меня к себе, и я прижалась к его телу, голова кружилась, зрение расплывалось от последствий оргазма, от счастья и любви к этому мужчине. Он поднял мою руку и положил себе на грудь, прямо над сердцем. Я откинула голову назад, чтобы заглянуть ему в лицо, и заметила, что он уже наблюдает за мной, зная, что у него что-то на уме. На его лице было странное выражение, которое я не могла определить. Я подняла руку и разгладила пальцем складку между его глаз.
– У меня никогда не было сердца, которое можно было бы отдать, Галина, – тихо сказал он в темноте, не сводя с меня взгляда. – Я никогда не знал любви, не дарил и не получал. Я даже не знал, что это такое, пока не появилась ты.
Сердце замерло в груди, когда он произнес эти слова, а дыхание сперло в легких, пока я ждала, что он продолжит.
– Я не очень хороший человек. Ты это знаешь. И принимаешь меня, несмотря ни на что. – Он взял мою руку и снова положил ее себе на грудь, прямо над сердцем. – Но что бы ни выросло в моем темном, мертвом сердце, на какую бы любовь я ни был способен, я хочу, чтобы она принадлежала тебе. Я хочу, чтобы ты была единственным человеком, которому принадлежит эта часть меня, мой свет.
– Арло…
– Я хочу отдать тебе все, что есть во мне, Галина. Я хочу отдать тебе плохое, хорошее… даже то, что вызывает ужас, потому что это и есть настоящее, это то, кем я являюсь. – Он провел рукой по моей шее и обхватил мое лицо, большим пальцем провел по виску. – Я не знал, что такое любовь, и пока не появилась ты, не знал, как сильно хочу жить. Ради тебя.
– Я люблю тебя, – я снова произнесла эти три слова, в моих глазах стояли слезы, которые исходили из самой лучшей части меня.
– Без тебя нет меня, Галина. И если это любовь, то я люблю тебя так чертовски сильно, что готов вырвать свое сердце и отдать его тебе в жертву, лишь бы ты увидела мою преданность, мою решимость… что внутри этого монстра я всего лишь человек, которому нужен самый ценный человек в его жизни. Ты.
Я закрыла глаза и почувствовала, как по моему лицу расплывается улыбка.
– Я люблю тебя. Так сильно, что ты делаешь жизнь больнее самым лучшим образом, мой свет.
Так я и уснула, зная, что больше не придется бояться того, что живет в темноте, потому что меня крепко держит самый опасный монстр.
Арло
Пять лет спустя
Никогда нельзя полностью забыть о тьме. Она следует за тобой, как тень, всегда рядом, выглядывая и угрожая. Но пока у тебя есть свет, она всегда будет оставаться на шаг позади, не в силах коснуться тебя.
И пока в моей жизни была Галина, я никогда не был настоящим злодеем в своей собственной истории. Она дала мне ту человечность, которой мне всегда не хватало.
Я стоял на крыльце и смотрел на нее, на ее профиль, оттененный заходящим за горизонт солнцем, на волны, разбивающиеся о берег. Если не смотреть в лицо Галины, то вид ее вот так, на фоне пляжа и океана, был одним из самых прекрасных, что я когда-либо видел.
Три года мы жили на берегу маленькой французской деревушки, пляж примыкал к нашему дому, в воздухе витали соль и морская вода. Я знал, что оставить «Руину» позади было лучшим решением, которое я когда-либо мог принять. Потому что это сделало Галину счастливой.
Я ждал, пока приведу в порядок свои дела и финансы, и переводил все деньги, заработанные за время работы на «Руину», на оффшорные счета, чтобы никто – ни законный, ни кто-либо другой – не смог до них дотянуться. Я должен был быть уверен, что за нами никогда не будут следить, что ее жизнь больше не попадет под прицел. Мне не хотелось ждать так долго, чтобы увезти ее из этого забытого богом города и из этой жизни, но оно того стоило. То, что она улыбалась мне каждую ночь, когда я занимался с ней любовью, говорило об этом без всяких слов.
Осознание того, что я сделал все возможное, чтобы Галина больше никогда в жизни ни в чем не нуждалась, давало покой. И я заботился об этом с тех пор, как начал работать на «Руину». Но за последние пять лет – с тех пор как в моей жизни появилась Галина – мои приоритеты изменились. Теперь конечная цель и все сбережения заключались в том, чтобы сделать ее счастливой и обеспечить ее безопасность.
До последнего вздоха я всегда буду следить за тем, чтобы она была обеспечена, чтобы о ней заботились. Я любил ее. Так чертовски сильно.
Я подошел к жене, которая стояла на том же месте, где мы давали клятву почти три года назад. Руки Галины свободно свисали по бокам, ветер шевелил ее длинную юбку в богемском стиле взад-вперед.
Я подошел к ней сзади и обхватил руками ее слегка округлившийся живот, положив ладони на выпуклость, наклонился и прижался к ее шее. Она наклонила голову в сторону, чтобы дать мне лучший доступ, и я закрыл глаза, вдыхая ее сладкий аромат.
– О чем ты думаешь, мой свет?
Она обхватила меня руками, и я практически почувствовал ее улыбку.
– О тебе и о том, какой счастливой ты меня делаешь.
Я снова поцеловал ее в шею. Я не был хорошим человеком. Я никогда им не был и никогда не буду. Галина была единственным спасением в моей жизни, моим слабым местом, моей уязвимостью. Она знала все это, слушала, как я рассказывал о своих самых темных сторонах, о своем прошлом, о жестоких поступках. И она любила меня, несмотря ни на что, безоговорочно. Неоспоримо.
– Я никогда не знал, что значит быть живым, прежде чем ты стала моей.
Она повернулась и обвила руками мою шею, приподнявшись на носочках, чтобы ее губы оказались вровень с моими.
– В тот раз я поняла тебя довольно хорошо, – пробормотала она мне в губы.
– Да? – Я прикусил ее нижнюю губу. Она начала учить русский и французский несколько лет назад, последний – из практических соображений, поскольку теперь мы называли Францию своим домом, а первый – потому что, по ее словам, ей очень хотелось узнать, как она может проклясть меня, когда я ее разозлю. Я ухмыльнулся, не обращая внимания на то, что она хочет каждый день ругать меня по-русски. У нее был такой приятный голос, что все ее слова были музыкой для моих ушей.
– Именно так, – продолжала дразнить она. Она отстранилась, и выражение ее лица стало мрачным. – Я никогда не знала, что значит быть живой, пока ты не стал моим.
Она произнесла ту самую фразу, которую я только что сказал ей по-русски, и хотя я сказал ей, что она моя, я знал, что она никогда не поймет, когда сказал ей, что она – единственная вещь, которая когда-либо заставляла меня чувствовать себя живым.
– Я люблю тебя, – прошептал я и медленно поцеловал ее. Я снова провел пальцами по ее животу, когда моя маленькая девочка, благополучно растущая внутри своей матери, сильно пихнула мою руку.
– Надеюсь, ты готов к ее появлению, потому что, боюсь, то, насколько она активна внутри, говорит о том, насколько дикой будет, когда появится на свет.
Я целовал ее снова и снова, не в силах сдержать ухмылку.
– Не могу, черт возьми, дождаться. Позволь ей быть диким ребенком. Пусть она познает жизнь и мир так, как хочет. Никто не будет ее сдерживать, или я пущу им пулю в лоб.
Галина фыркнула и закатила глаза, но я был чертовски серьезен. Моей девочке не скажут, что она ничего не добьется в этом мире. Я никогда не буду таким, как мой отец. Я буду учить ее миру, хорошему и плохому, и тому, как она сможет преодолеть любые препятствия. И я буду делать это с единственным человеком, которому доверял больше всего на свете: моей женой, родственной душой, матерью моих детей – потому что я хотел, чтобы в моем доме было много дочерей, похожих на Галину, и сыновей, которые будут защищать женщин в своей жизни и ставить их превыше всего.
Она была моим сердцем. Моим светом.
Мне повезло, что в моей жизни есть Галина, и еще больше повезло, что я стану отцом. Я больше никогда ни на что не жаловался, ведь мне подарили лучшее, что только можно себе представить.
Счастье, любовь и – самое главное – знание того, что значит жить по-настоящему.
Конец
