Текст книги "Бессердечный ублюдок (ЛП)"
Автор книги: Дженика Сноу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
22
Арло
Сон так и не пришел, ни после убийства Леонида, ни после того, как я завладел Галиной. Я обнимал ее часами, ее мягкое тело прижималось к моему, сладкий аромат, которым пахли ее волосы, заполнял мой нос при каждом вдохе. Ее возбуждение и девственная кровь, высыхающая на моем члене, напоминали о том, что я не заслуживаю ее, но не могу позволить ей уйти.
Я постоянно прикасался к ней, мои пальцы двигались по ее руке, по спине, убирали пряди шелковистых темных волос с ее лица, только чтобы я мог смотреть на нее и наблюдать, как она спит.
Я никогда не считал себя счастливчиком. Этого не давала жизнь. Я скреб дно бочки, чтобы выжить, когтями выбирался из засыпанной могилы с грязью под ногтями и кровью на теле, лишь бы дожить до следующего дня. Но когда я смотрел на спящее лицо Галины, считал каждую длинную густую ресницу, образовавшую темные полумесяцы на ее алебастровой коже, я впервые в жизни понял, что мне повезло. Потому что она была моей.
Я боялся, что мои бурные эмоции и напряжение в теле разбудят ее, поэтому последний час сидел за столом и чистил пистолет – кропотливая работа помогала успокоить бушующие внутри меня эмоции. Они были чужими, не такими, какие я когда-либо испытывал или хотел, и все из-за Галины. Теперь, когда я ощутил их вкус, мне уже не хотелось, чтобы они исчезли.
Я слышал, как она шевелится, представлял, как простыни скользят по ее гладкой, обнаженной коже. Я был твердым, с тех пор как она заснула в моих объятиях, положив голову мне на грудь, а ее шелковистые волосы рассыпались по моей груди.
Мой член пульсировал, яйца болели. Я хотел ее снова. И снова, и снова.
Я почувствовал, как мышцы напряглись еще сильнее, когда на меня с новой силой обрушилось желание трахнуть Галину. Я хотел запутаться рукой в ее волосах и откинуть голову назад, зарываясь лицом в изящную линию ее горла.
И как будто мои мысли призвали ее ко мне, она вышла из прихожей, белая простыня обернулась вокруг изящных изгибов ее тела. Простыня была скомкана прямо над грудью, а одна рука держала ее, как мне показалось, в судорожном захвате.
От ее вида у меня что-то сжалось в груди, что-то мощное и опасное. Необратимое.
Я отложил предмет, который чистил, и отодвинул стул. Достаточно.
– Иди сюда.
Я видел, как напряглись ее соски под слишком тонкой простыней, когда мои слова подействовали на нее. Она молчала, подавшись вперед, материал мягко волочился по твердому дереву, шорох наполнял густую тишину.
Она остановилась в паре футов от меня, пульс у самого основания ее уха подсказал, как ее тело отреагировало на меня. Быстрый. Неустойчивый.
– Подойди ближе, маленькое солнышко. – Маленькое солнышко. Вот кем она была. Свет для моей тьмы. Тепло для моего холода.
Ее глаза опустились на мой член, и она увидела, какой я уже твердый для нее.
Подойди ближе, Галина. Подойди ближе к волку, который так голоден, что не задумываясь сожрет тебя.
А потом она позволила простыне упасть, и ее тело обнажилось и стало мягким, огни города за окном скользили по ее коже, тени играли на идеальных линиях и изгибах ее форм.
Иди сюда и позволь мне поглотить тебя, как уже сделала это со мной. Позволь разрушить тебя так же, как ты разрушила каждую часть меня.
Она сделала еще один шаг ко мне, и еще. Я не мог остановиться, даже не пытался сделать вид, что контролирую себя, когда дело касается ее. Я протянул руку и обхватил ее талию, впившись пальцами в ее мягкую плоть. Слишком сильно, слишком решительно. Завтра останутся следы. Но я не мог найти причин для беспокойства. Я хотел, чтобы эти синяки покрывали ее мягкое, хрупкое тело. Я хотел, чтобы она могла смотреть на них и знать, что получила их из-за меня… потому что она моя.
Я рывком потянул ее на себя, пока она не уперлась ступнями по обе стороны от моих бедер. Галина опустилась на меня, ее киска прижалась прямо к моему члену. Она задыхалась, а я скользнул рукой по ее талии и провел по изгибу груди, прежде чем обхватить пальцами ее горло. Я слегка надавил, чтобы напомнить себе, что она моя. Физическое, чувственное напоминание.
– Скажи это. Скажи слова.
Она задыхалась, и я еще сильнее притянул ее к себе, наши губы едва касались друг друга, а ее дыхание смешивалось с моим. Я глубоко вдохнул, вбирая ее в свои легкие, нуждаясь в том, чтобы выжить за счет нее.
– Трахни меня, Арло.
Я застонал и впился в ее рот, зверь снова ожил и прорвался сквозь меня. Я отпустил ее горло и обхватил за талию, побуждая ее слегка приподняться. Я схватил основание своего члена, выровняв кончик с ее входом, а затем потянул ее вниз, обеими руками за бедра, впиваясь пальцами в ее кожу.
Я откинул голову назад и громко застонал, звук смешался с ее вздохами удовольствия и боли. Я знал, что ей больно, и приказал себе быть нежным. Быть помягче. Но когда она начала скакать на мне, я увидел дымку удовольствия и потребности. Я приподнял бедра и притянул ее к себе, трахал так, словно она была воздухом, а я задыхался.
Я хотел кончить в нее снова. Я хотел оставить в ней частичку себя, как она сделала это со мной. Галина пробиралась в мое тело, снимала слой за слоем, сдирала с меня кожу заживо, пока я не стал уязвимее, чем когда-либо. А она даже не знала об этом. Никогда не поймет, насколько я был обнажен.
– Моя, – прорычал я, прежде чем завладеть ее ртом в убийственном поцелуе. Она прижалась ко мне, словно боялась, что я когда-нибудь отпущу ее.
Никогда.
После смерти Леонида оставалась только одна угроза, от которой нужно было избавиться, – отправиться в Вегас и найти тех, от кого убегала Галина, кто угрожал ей, думал, что может причинить боль и использовать ее. Я бы не стал ждать. Я бы сделал это прямо сейчас, взяв Галину с собой, потому что не мог вынести, если бы она не была рядом, моя тревога за нее и необходимость защитить были слишком сильны, чтобы игнорировать их. Она никогда не будет в большей безопасности, чем рядом со мной.
Я был сильным человеком. Злым человеком. Но для нее хотел быть добрым и нежным.
Хотел бы быть кем-то другим.
Галина
Прошло несколько дней с тех пор, как Арло завладел мной, как я впервые отдалась мужчине.
С тех пор как он уничтожил меня для всех остальных и поставил невидимое клеймо того, что я принадлежу только ему.
Даже сейчас я все еще думала о том первом разе… и о последующих днях, о том, как он брал меня каждую ночь в своей постели, в душе, сзади, пока я скакала на нем. Быть с Арло было дико, как будто мы были двумя животными, слившимися воедино, потными и отчаянными, и оба нуждались в том, чтобы кончить, потому что это было бы окончательным завершением нашего сближения.
Это было дико и грязно. Это было агрессивно и жестоко.
Это было идеально.
И хотя все, чего я хотела, – это остаться в этой сказке, где злодей сделал меня своей и не нужно было беспокоиться о том, что было бы, но реальность снова навалилась на меня.
Я уставилась на Вегас. Он вызывал те же чувства, что и всегда. Отчаяние, тоска… голод. Это было тяжелое, липкое чувство, которое покрывало человека с ног до головы, пытаясь втянуть его в себя с помощью мигающих огней, обещаний эйфории и удовольствия, лжи, что если останешься здесь еще немного, то влюбишься.
Прекрасная ложь. По крайней мере, для меня.
Но я прекрасно понимала, что в мире есть глупцы, которые принимают все это, хотя бы на мгновение. Они терялись в том, как красиво все выглядит снаружи, не зная, что если копнуть чуть глубже, то доберутся до гнилой сердцевины. Но меня это никогда не обманывало, я всю жизнь прожила в трущобах, где красота того, что может быть, никогда тебя не касалась.
Мы вылетели на частном самолете из Десолейшена в Вегас почти через двое суток после того, как Арло убил Леонида. Я хотела сказать ему, что еще слишком рано, что нужно дать мне подумать об этом, что мы должны попытаться придумать что-то еще. Не то чтобы я была против того, чтобы он уничтожил Генри. На самом деле, когда я думала об этом, меня переполняло ощущение правильности всего происходящего. И это пугало, пугало то, что я спокойно относилась к тем разрушениям, которые сопровождали мужчину, которого любила.
Потому что на самом деле я была больна на всю голову, потому что хотела, чтобы Генри не стало. Я хотела, чтобы мой отец увидел последствия того, что произойдет, если он попытается причинить мне боль. Я хотела, чтобы Арло показал всем, на что способен.
Я не хотела показаться слабой, никогда не была такой в своей жизни, но впервые в жизни я чувствовала себя так, словно была заключена в этот пузырь, словно жила совсем другой жизнью. Феминистки всего мира, наверное, живьем содрали бы с меня кожу за то, как мне нравится, что Арло готов пойти на все, чтобы обеспечить мою безопасность.
– Пора, – сказал Арло своим характерным глубоким и хрипловатым голосом у меня за спиной.
Я обернулась, но не стала подходить ближе: нас разделяли только несколько футов, пока он стоял, окутанный тенью, в другом конце гостиничного номера. Он был прекрасен и красив, когда я рассмотрела костюм, в который он был одет, – темный и дорогой образ того, кем он являлся на самом деле.
Профессиональный убийца. Жестокий убийца, не испытывающий угрызений совести. Возможно, социопат.
Мужчина, которого я люблю.
Я направилась к нему, пока нас не разделяли считанные сантиметры.
– Повторю еще раз… Думаю, будет лучше, если ты не придешь, чтобы не видеть происходящего.
Я облизнула губы и покачала головой. Он пытался сказать мне, что я не пойду с ним сегодня вечером – точнее, требовал, чтобы я оставалась в безопасности в гостиничном номере. Но если все это действительно произойдет, я должна быть там. Для моего душевного спокойствия и чтобы закрыть эту главу в моей жизни.
– Я иду, – твердо сказала я и в знак неповиновения вздернула подбородок, отчего уголок его рта приподнялся в усмешке, несмотря на всю серьезность ситуации. Он поднял руку и провел по моему лицу. Его выражение смягчилось.
– Даже взрослым мужчинам не хватает смелости бросить мне вызов. – Он наклонился и поцеловал меня медленно и осторожно, и я растворилась в нем, как всегда. – Твоя сила – одна из причин, по которой я люблю тебя так сильно. – Его слова были проникновенными и тихими, он прошептал их мне в губы, и в груди участился пульс.
Сердце заколотилось в груди от его слов.
– Я люблю тебя, – сказала я, и слова прозвучали так, будто их вырвали из меня и разорвали пополам.
Он отстранился, и я тут же уперлась лбом в центр его груди, вдыхая его запах. Я любила этого мужчину так сильно, что было физически больно, и хотя я знала, что с ним ничего не случится, потому что он был таким сильным и упрямым, таким опасным, что даже смерть боялась его, мое дыхание все равно сбивалось при мысли о том, что могу его потерять.
– Не нужно бояться, – мягко сказал он и поцеловал меня в макушку. – Разве ты не знаешь, что я – монстр, которого боятся все остальные монстры?
Я улыбнулась, хотя не чувствовала никакого юмора в том, как он дразнится, хоть и знала, что он делает это для моего блага.
– Идем. Давай покончим с этим.
Я отстранилась и подняла на него глаза. Я хотела, чтобы демоны оставались в тени. Но при этом я не хотела оглядываться через плечо и бояться, что кто-то заберет меня у Арло. И единственным способом гарантировать, что наше будущее будет безопасным, а наши отношения – крепче, чем когда-либо, являлись новые кровопролития и захоронение останков прошлого.
Боже, кем же была та женщина, в которую я превратилась, которая была не против убивать, чтобы обезопасить свою жизнь?
Выжившей. Я выжила, и сделаю все, чтобы быть рядом с Арло.
После еще одного поцелуя он вывел меня из номера и повел к БМВ, который ждал нас на взлетно-посадочной полосе, как только мы приземлились. Не нужно было сообщать Арло никакой информации о Генри или моем отце, да он и не спрашивал. Какими бы связями он ни обладал, Арло, очевидно, получил нужные ему сведения, и это стало ясно, когда мы покинули улицу Стрип и направились к улице Фримонт.
Перед нами открылась старая часть Вегаса – пережиток прошлого, но все еще популярный среди туристов, как память о другом времени. Но вскоре этот фасад начал исчезать, чем дальше мы ехали, тем больше погружались в мрачную часть города, где здания были полуразрушены, предприятия обветшали, витрины разбиты, а жизнь сломана, полуголые женщины стояли на углах улиц, курили сигареты и настойчиво просили «составить им компанию сегодня вечером».
Я чувствовала, как меня тянет обратно в единственное место, которое когда-либо называла «домом», и ненавидела это. Меня подташнивало от тяжести внутри, словно потустороннее присутствие пыталось пустить корни в моей душе.
Я смотрела в пассажирское окно, когда почувствовала, как рука Арло накрыла мою, лежавшую на бедре. Я посмотрела на него, но он был сосредоточен на улице впереди. Я не удивилась, что он смог уловить мои бурные эмоции. Мы были связаны друг с другом так, что я никогда не пойму, но буду вечно благодарна за это.
Он сжал пальцы на моей руке, и я подняла другую, чтобы положить свою ладонь на его, – тепла и силы, исходивших от Арло, было достаточно, чтобы на меня снизошло подобие спокойствия. Но даже это успокаивающее ощущение не могло полностью погасить мой до мозга костей страх перед тем, что произойдет дальше.
Разрушенная часть Вегаса была похожа на другой мир, в котором все работало само по себе. В этом смысле он был похож на Десолейшен: жизнь затерялась в самых глубинах, поглощая целиком и разлагаясь в подполье того, что когда-то было процветающим обществом.
Я не знаю, как долго мы ехали, но все это время провели в тишине. Я снова посмотрела на Арло, заметив и почувствовав, как он меняется по мере приближения к месту назначения. Его тело стало более напряженным, а концентрация – более острой. Он отступил в какую-то потаенную часть себя, куда не могли проникнуть эмоции, где он был машиной без чувств и компасом для него служил только холодный, мертвый расчет. Я снова сосредоточилась на лобовом стекле, потому что, если буду думать об этом слишком много, мне придется уйти в себя, чтобы справиться с этим.
Прошло еще пять минут, прежде чем Арло наконец затормозил и загнал «БМВ» на потрескавшуюся и неровную стоянку, где располагалось старое казино. Не похоже, чтобы оно еще работало, но над обшарпанной и выцветшей входной дверью мерцал огонек, словно приветствуя любого, кто отважится или будет достаточно глуп, чтобы войти.
Он направил машину к задней части здания, куда не проникал свет, и развернулся так, чтобы оказаться лицом к улице. Он заглушил двигатель, и мы долго сидели в тишине, пока он смотрел на заднюю часть казино, оба погрузившись в темноту, так что формы искажались, а реальность выглядела не совсем так, как должна была.
– Арло? – я прошептала его имя, но не знала, о чем его спрашиваю.
– Ты останешься в машине, Галина. – Он посмотрел на меня, впервые с тех пор, как мы вышли из отеля. Он протянул руку и открыл бардачок, тусклый свет из маленького салона нарушил плотность тьмы. Он достал пистолет и протянул его мне, направив ствол на лобовое стекло. Я перевела взгляд с оружия на него. Его молчание было громким, а послание – четким.
Воспользуйся этим, если кто-то будет тебя доставать.
Я протянула руку и взяла пистолет, наши пальцы соприкоснулись на долю секунды, прежде чем контакт прервался. Вес оружия был значительным, когда я опустила взгляд на него, металл был холодным, но нагревался, чем дольше я его держала. Я умела стрелять, пришлось учиться в юном возрасте. Но это оружие было тяжелым в моей ладони, больше, чем то, которым владела, и я почувствовала, как легкий пот покрывает мой лоб.
– Арло, давай просто уйдем, – внезапно сказала я и перевела взгляд на его лицо. – Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. Давай уйдем и забудем об этом. – Я говорила бессвязно, мой страх был настолько силен, что я не могла себя контролировать. И мне было стыдно за это. Сейчас нужно быть сильной. Я никогда не позволяла страху управлять собой, но при мысли о том, что Арло может пострадать или еще что похуже, меня охватывал холодный ужас.
– Мой свет, – пробормотал он. – Тебе нечего бояться. Я никому не позволю причинить тебе вред. – Его челюсть сжалась. – Я не позволю никому забрать тебя у меня.
Я покачала головой, потому что он неправильно меня понял.
– Я не забочусь о себе. Я не могу тебя потерять, – сказала я и тут же смутилась. Не хотела цепляться за то, что у нас было, не хотела, чтобы это было слабостью, но вот я умоляла его уехать со мной, чтобы не было угрозы, что его заберут у меня.
– Моя милая Галина, – прошептал он, обнимая мое лицо, и, наклонившись, нежно поцеловал в губы, затем в кончик носа и, наконец, в лоб. Я закрыла глаза и позволила его запаху и ощущениям окружить меня, пока тяжелая паника не начала ослабевать.
– Даже смерть не сможет отнять меня у тебя. – Он отстранился и посмотрел мне в глаза. – Даже смерть, – повторил он, и я кивнула, хотя мне хотелось сказать ему, что он не может этого гарантировать. Никто не был бессмертным или непобедимым. Никто не мог предсказать, когда и как умрет, или остановить это. Но когда Арло говорил это с такой твердой решимостью и уверенностью в себе, трудно было не поверить, что если кто-то и может бросить вызов самой смерти, так это он.
– Скажи, что ты понимаешь. – Его голос был суровым, как будто он ожидал, что я подчинюсь, несмотря ни на что, поверю своим словам, даже если они будут ложью.
Было трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить, но мне удалось сказать:
– Хорошо. Я понимаю, ты сумасшедший. – На этот раз я наклонилась и поцеловала его и почувствовала, как его губы улыбаются мне.
– У нас есть вся наша жизнь, чтобы быть вместе. – Он отстранился и провел пальцем по моей нижней губе. – У нас есть вся жизнь, чтобы быть вместе. – А потом вышел из машины, замки защелкнулись, закрыв меня на замок, а пистолет в руке напомнил, что я должна его использовать. Потому что, хотя и сказала ему, что останусь в машине, я ни за что не позволила бы ему отправиться в такую передрягу одному. Я ни за что не позволила бы ему пострадать, потому что он обеспечивал мне безопасность.
Скрепя сердце, я сделаю то, что должна, как делала всегда.
Я буду бороться за свою жизнь, а Арло теперь прочно вошел в нее.
Если понадобится, я буду сражаться до смерти за нас обоих.
Галина
Ночь казалась холоднее, чем следовало бы для этого времени года, а может, это был самый худший страх, который я когда-либо испытывала в своей жизни.
Я долго стояла у задней двери этого разбитого казино, прижавшись спиной к кирпичу, дыша так быстро и неровно, будто боялась, как бы кто-нибудь из прохожих не услышал.
Звуки музыки вдалеке, визгливый смех женщины, находящейся слишком близко для меня, звон бьющегося стекла и множество других неприятных звуков просачивались сквозь ночь и пытались рассеять мое внимание в двадцати разных направлениях.
Человек, которого ты любишь, борется за тебя. Иди туда и встань на его сторону.
Ему это не понравится, он разозлится на меня. Но мне было все равно. Не сейчас, не тогда, когда ничего не делать было нельзя.
Сделав еще один ровный вдох, я оттолкнулась от стены, собрав всю свою возможную концентрацию, и потянулась к задней двери, через которую шагнул Арло.
Я обхватила ручку и потянула на себя, металл издал громкий скрип, от которого я замерла, дыхание застыло в легких, а сердце застучало в горле, и я молилась всем Богам, чтобы никто не услышал. Через секунду, когда никто не бросился ко мне с поднятым оружием, я шагнула внутрь.
Как можно тише прикрыла за собой дверь, и запах плесени и старости неприятно защекотал мне нос. В подсобке, куда я зашла, по обе стороны от меня к стенам были придвинуты коробки. На полу валялся мусор, повсюду были грязь и копоть. Потолок, казалось, был готов обрушиться, прогибаясь в одном углу, а на остальной части некогда белых панелей виднелись повреждения от воды, которые образовывали большие коричнево-желтые круги над моей головой.
Через закрытую дверь передо мной доносились приглушенные голоса, и я тихонько приблизилась к ней, взялась за ручку и потянула на себя. Я сразу же почувствовал запах сигарного дыма, но он не мог скрыть вонь затхлой плесени и гнили, витавшую в воздухе.
Выйдя в небольшой коридор, я последовала за приглушенным светом, который исходил слева от меня – оттуда же доносились голоса. Удивительно, но меня не трясло, руки были тверды, палец медленно скользил по пистолету, словно напоминая о том, что придется сделать. Я не сомневалась – придется применить его против кого-то, чтобы защитить себя и Арло.
Я остановилась, не доходя до конца коридора, выходящего в основную часть здания, и огляделась по сторонам, осматривая большое помещение, которое явно когда-то было главным залом казино. Разбитые и полуразрушенные игровые автоматы были придвинуты к стенам.
Слева на земле лежал на боку стол для игры в блэкджек с порванным и испачканным войлоком. Рядом с входными дверями было одно окно, стекло закрашено черной краской, в углу приклеен кусок картона, предположительно для того, чтобы замаскировать дыру.
И тут мое сердце подскочило к горлу, когда я заметила, где находятся мужчины, откуда доносятся голоса и как Арло стоит позади Генри с пистолетом, направленным тому в затылок. За карточным столом сидели лишь еще двое других мужчин, по одному с каждой стороны от Генри, и оба выглядели готовыми обделаться.
Другая рука Арло была поднята, а пистолет направлен на одного из мужчин.
– Давай, – спокойно сказал Арло, глядя на мужчину, сидевшего справа от него, единственного, на кого пистолет не был направлен. – Дотянись до него, выхвати оружие, и мы посмотрим, насколько ты быстр, – Арло медленно усмехнулся, и это была улыбка, которую я никогда раньше не видела. Она была абсолютно ужасающей. – Вы все здесь азартные люди. Хотите заключить пари, что смогу всадить пулю во все три ваших черепа еще до того, как вы соберетесь с силами?
Наступила полная тишина, в которой никто не говорил. Кажется, они даже не дышали.
Мужчина неподвижно сидел в своем кресле, пристально глядя на Арло. Учитывая выражение его лица, я не сомневалась, – он не примет это пари.
– Ты совершаешь большую ошибку, – набрался смелости Генри.
Арло тихонько рассмеялся, но в этом не было ничего смешного. Это был мрачный и коварный смешок, словно предвестник всех грядущих «ошибок».
– Неужели? Ты какая-то важная шишка, да?
Генри сузил глаза, несмотря на то, что Арло не смотрел на него.
– Обычно люди, которым предстоит умереть, говорят, что это ошибка, – сказал Арло обманчиво спокойным голосом. Послышался звук стекающей жидкости, что-то мокрое попало на землю. С моей точки зрения, один из мужчин обмочил штаны, моча капала ему на ногу и образовывала лужу на полу.
– Ты ебучий слабый ублюдок, – усмехнулся Генри, поняв, что один из его подопечных облегчил мочевой пузырь. Арло сильнее прижал пистолет к черепу Генри, и тот выпрямился на своем месте, стиснув зубы. – Ты понятия не имеешь, с кем связался.
Нет, это Генри понятия не имел с кем связался.
– Ты глупая девчонка, – низкий голос, раздавшийся у меня за спиной, и ощущение пистолета, упирающегося в центр спины, заставили все мое тело замереть. Но не пистолет, зажатый между лопаток, заставил меня напрячься. Это был голос… голос моего отца. – Тебе следовало держаться подальше. Генри не собирался тебя искать. – Его дыхание было жарким и густым от запаха спиртного. – Он действительно нашел тебя и собирался вернуть. Ты превратила мою жизнь в ад, сбежав.
Я оглянулась через плечо на отца. Его лицо было чертовски избито, черно-синее и опухшее. Было ясно, что мой отъезд заставил Генри использовать человека, который был моим донором спермы, в качестве личной груши для битья. И все же я ничего не почувствовала. Ни сочувствия. Ни симпатии.
Он подталкивал меня пистолетом в спину, пока я не попятилась вперед. Арло поднял глаза в мою сторону, но, кроме едва заметного подрагивания челюсти, не выказал никаких эмоций. Может, он и сохранил бы невозмутимое спокойствие, но я знала, что он злится, на то, что я здесь, на то, что не послушалась. Конечно, он знал, что я не могу позволить ему сделать это в одиночку. Он должен был знать, что я буду рядом с ним, чтобы все исправить.
Это была моя битва, и я не хотела биться в безопасности машины с пистолетом на коленях, когда кто-то другой ставит на кон свою жизнь ради меня.
Генри начал смеяться, и даже пистолет, приставленный к его голове, не смог его остановить.
– Так это твоих рук дело, Галина?
Низкий гул наполнил комнату, и я поняла, что он исходит от Арло. Он наклонился так, что его губы оказались рядом с ухом Генри, и сказал что-то слишком тихим голосом, чтобы до меня ничего не донеслось. Я видела, как побледнела кожа Генри, как в его глазах вспыхнул страх, а затем они превратились в нечто злое, когда он уставился на меня.
Затем Арло выпрямился, его взгляд был устремлен на моего отца, который стоял позади меня. Теперь он крепко сжимал мою руку, словно думал, что я попытаюсь убежать. Но мне уже надоело бегать. Мне надоело прятаться. Я была здесь, чтобы встретиться с этим лицом к лицу, невзирая на последствия.
Когда мы отошли на фут от карточного стола и расположились в стороне, двое других сидящих мужчин посмотрели в мою сторону с явным ужасом на лицах. Они были лакеями, пешками в той больной игре, которую вел Генри.
– Генри, дай им то, что они хотят. Он не играет.
Генри посмотрел в сторону и оскалил зубы на говорившего.
– Сраный трус. – Он не был умным, даже когда к его голове был приставлен пистолет. Его страх скрывали дизайнерские костюмы и слишком много дешевого одеколона.
Отец вырвал пистолет у меня из рук, но он все равно прижимал свой к моей спине. Но, глядя в лицо Арло, я не боялась смерти. В тот момент я не страшилась ничего. Вся моя жизнь и все ситуации, с которыми сталкивалась до сих пор, прошли полный круг. С этого момента я знала, что никогда не позволю ничему управлять мной. Не позволю кому-то напугать меня настолько, чтобы убежать. Это всегда догоняет тебя.
Генри оглядел меня с ног до головы, его взгляд был похабным и таким же склизким, как я помнила. Он ухмыльнулся и выплюнул:
– Выглядишь так же идеально, как и в прошлый раз, когда я тебя видел, Галина. Интересно, эта маленькая тугая девственная пизденка все еще нетронута или ты стала шлюхой, которую я мечтал сделать из тебя.
Хлопок.
Я растерянно моргнула, в ушах звенело, а звук выстрела эхом разносился по всей комнате, казалось, что одинокое окно сотрясается и трескается еще больше. Я уставилась на Генри – пулевое отверстие в его голове оставило красный след между глазами на переносице.
Он повалился вперед, и его череп ударился о карточный стол с такой силой, что хлипкая мебель затряслась от удара.
– Вот дерьмо!
– Блядь! – закричали двое мужчин по обе стороны от него, широко раскрыв глаза, и их страх пропитал комнату.
– Чувак, мы не имеем никакого отношения к тому, во что ввязался Генри, – пробормотал один из парней, сложив руки перед собой.
– Мы просто иногда помогаем ему, – кричал другой.
– О, святой черт. Пожалуйста, не убивай нас.
Арло посмотрел прямо на меня и, не отрывая взгляда от моего, направил один пистолет на парня справа, а другим держал на мушке человека слева. Затем он нажал на спусковые крючки и выстрелил обоим точно в голову. Все произошло в считанные секунды, но в то же время казалось, что все происходит так медленно, как будто пробираешься по воде.
Три тела лежали на карточном столе, кровь просачивалась на зеленый войлок, отец за моей спиной ругался, пистолет у меня за спиной дрожал от нервного напряжения.
Запах крови, наполнивший комнату, стал таким сильным, что у меня скрутило живот, и я вернулась в настоящее, время ускорилось, пока я не вспомнила, что снова могу дышать.
– Отпусти ее, – сказал Арло и нацелил пистолет прямо мне за плечо. Он был хорошим стрелком, но насколько хорошим, когда меня используют как щит?
– Опусти пистолет и отпусти меня. Я не собираюсь сражаться, – пробормотал мой трусливый отец из-за моей спины. Именно из-за него все это и произошло.
Отец поднял руку и направил пистолет на Арло, начав медленно отступать назад, обхватив меня одной рукой за грудь, чтобы если кто и получил пулю, то только я.
– Я серьезно. Отпусти меня или она умрет.
– Ты застрелишь свою дочь, чтобы спасти свою задницу? – спокойно спросил Арло, отодвигаясь от стола и выходя вперед, оставаясь достаточно далеко, чтобы отец не испугался еще больше, чем сейчас.
– Она для меня никто.
И это было правдой. Ничего, кроме инструмента для торга. Не более чем продажная женщина, которую можно изнасиловать и подвергнуть пыткам, лишь бы его долги были оплачены. Я никогда ничего для него не значила, и поэтому, когда он завернул за угол, я применила приемы самообороны, которым меня научил Арло, и уперлась в него. Сначала это застало его врасплох, захват немного ослаб, и это дало мне достаточно рычагов, чтобы вывернуться из хватки, резко повернуться и поднять колено, чтобы ударить его в пах.
Он застонал и поднял руку. Я знала, что он собирается выстрелить, и видела, как это происходит в замедленной съемке. Я увернулась и навалилась всем своим весом на его тело, отбросив нас к стене. Он врезался в нее спиной, воздух покинул его, а в голове у меня зазвенело, когда его череп треснул о мой от удара. Я знала, что застала его врасплох только потому, что он был пьян и недооценил меня.
Мы боролись с пистолетом всего секунду, оружие было между нами, глаза устремлены друг на друга. Я видела его отчаяние, знала, что он убьет меня, если это будет означать спасение его собственной шкуры. Если бы у меня были какие-то сентиментальные чувства к этому человеку, они бы уже давно разбились. А так все, что я видела, – это свое выживание или то, что он отправит меня в ад вместе с собой.
Пистолет выстрелил между нами, обдав жаром, дымом и обжигающей болью, охватившей меня как физически, так и эмоционально. Мы оба замерли, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, обе руки держали оружие. Я отпрянула назад и посмотрела вниз: ствол был направлен в грудь отца. Кровь просочилась сквозь его рубашку и растекалась по телу так быстро, что я отступила еще на шаг. Я врезалась в твердую стену – грудь Арло. Он осторожно забрал у меня пистолет, обхватил меня за талию, а затем поднял руку.
Мой отец качал головой и протягивал руки, умоляя и прося, пока истекал кровью, но все это оставалось лишь глухим звуком и безразличием. Арло выстрелил из пистолета, пустив пулю прямо в один из его глаз. Голова отца ударилась о стену, и он сполз на землю, разбрызгивая кровь.
