Текст книги "Прекрасная вдова"
Автор книги: Дженет Маллани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Должно быть, прачка перепутала, – предполагаю я. – По крайней мере так объяснил мне Конгриванс.
– Должно быть. Оттеруэл познакомился с ним за границей? Значит, они не так давно знакомы.
– Да. По-моему, они познакомились в Риме.
Я понимаю, что она имеет в виду. Теперь я всерьез начинаю думать о том, как умело Конгриванс избегает разговоров о родственниках и своих владениях. Действительно, он неохотно рассказывает о себе.
– В тот вечер, когда он поцеловал меня, Каро, я пыталась расспрашивать его. Должна признаться, тот поцелуй был отвлекающим маневром с моей стороны. Мне кажется, он всерьез заинтересовался вами...
– Вы так думаете? – словно глупышка, радуюсь я.
– И все-таки он не тот, за кого себя выдает. Он хорошо играет в карты. Возможно, заработал состояние игрой и стесняется признаться вам в этом. Может быть, он незнатного происхождения и его пугают ваши связи и положение в обществе. – Она берет меня за руку. – Каро, будьте осторожны. Надеюсь, вы не одалживали ему денег? Вы доверяли ему что-нибудь, что хотели бы скрыть от других?
Это ужасно, ужасно. Не хочу ни в чем подозревать Конгриванса, не хочу слышать ничего дурного о нем, и все же...
Мне вдруг становится как-то не по себе. Какая-то актриса вздумала давать мне, леди Кэролайн Элмхерст, советы! Да как она смеет! Она, полагаясь на свой сомнительный театральный опыт, столь далекий от реальностей настоящей великосветской жизни, имеет наглость читать мне нравоучения! И все же что-то подсказывает мне, что она недалека от истины. Мне надо быть осторожной с Конгривансом. Несмотря на зной, мне вдруг становится холодно.
Что ж, придется разочаровать ее. Пытаюсь изобразить снисходительную улыбку.
– Ну, Фанни, у вас очень богатое воображение. Хотя это неудивительно. Должно быть, в вашей профессии без этого не обойтись. Я благодарна вам за то, что вы принимаете живое участие в моей судьбе. Но, уверяю, вам не о чем беспокоиться. Мистер Конгриванс – всего лишь эпизод в моей жизни. Он очень забавный, мне нравится проводить с ним время. Уверена, вы понимаете, что я имею в виду.
– Каро... – Она берет меня за руку.
Я с удивлением поднимаю брови, и она делает шаг назад. Не скрою, я испытываю удовольствие при виде ее озадаченного лица. Пусть знает свое место!
– Я, пожалуй, вернусь в дом.
Разворачиваюсь и ухожу, безжалостно ступая на маргаритки и одуванчики, нахально растущие на моем пути. И все же здравый смысл подсказывает мне, что она права. Ведь я действительно ничего не знаю о Конгривансе и, значит, не должна ему доверять. И тем более влюбляться. Нет, это полная чушь, не имеющая ко мне никакого отношения! Я и не думала влюбляться в него. В общем, беспокоиться мне не о чем. Абсолютно не о чем.
Мистер Николас Конгриванс
Я нахожу Оттеруэла в библиотеке в полном одиночестве. Здесь так же душно и жарко, как во всем доме. Смысл моей краткой, адресованной ему речи предельно прост. Оттеруэл должен принести извинения нашей небольшой труппе, в особенности миссис Гиббоне и мальчикам.
– Разумеется, я не стану этого делать, – возмущенно заявляет он.
Я без приглашения беру со стола бутылку бренди и без церемоний наливаю себе бокал.
– Чудесная нынче стоит погода, не правда ли, Оттеруэл? Совсем как в Риме.
Он пристально смотрит на меня, начиная подозревать недоброе.
– Чудесное было время, – продолжаю я. – Хорошая компания, солнце, живописный вид... Вы, конечно, помните тот день, который мы провели на вилле графа Бардолини? Такое не забывается. Тогда я, совсем случайно, увидел вас на балконе в обществе его любовницы со спущенными штанами. Красотка с задранным вверх платьем стояла у балюстрады, явно любуясь, пейзажем.
Он нервно сглатывает.
– Она была так мила! И повизгивала от страсти, как мартовская кошка. Или мне это почудилось? Впрочем, не важно.
– Послушайте, Конгриванс...
– Я помню, как леди Оттеруэл повсюду искала вас. К счастью, в этот момент я был рядом и, как мог, развлекал ее.
– Вы? Какого черта? Что значит развлекал? Каким образом?
– Показывал ей картины из коллекции Бардолини, сэр, и давал советы, как найти хорошую прачку в Риме. Не думаю, что она будет сердиться на вас, когда узнает о вашем невинном приключении. Оно покажется ей забавным.
– Что вы предлагаете?
Я не тороплюсь отвечать, наслаждаясь моментом. Наконец он не выдерживает и тяжело вздыхает:
– Я считал вас джентльменом, Конгриванс.
– Вы правильно считали, сэр.
– Хорошо, хорошо. Я принесу свои извинения. Надеюсь, вы будете молчать о той итальянской шлюхе.
Мы пожимаем друг другу руки. Я затворяю за собой двери. Пусть репетирует свою проникновенную и полную раскаяния речь в тишине. Не сомневаюсь, он сочинит ее в стихах. Спускаюсь на первый этаж в поисках Кэролайн. Не следует отступать от намеченного плана.
Через открытое окно доносится голос Уилла. Я подхожу ближе. Он держит за руку Кэролайн.
– ...и мы снова пойдем с вами на рыбалку, обещаете, леди Каро?
– Обещаю, Уилл. Тебе жалко уезжать отсюда?
– Не знаю. Я, пожалуй, побегу искать маму.
– Конечно, беги. Она очень обрадуется.
Кэролайн обнимает малыша за плечи, указывает тропинку, ведущую в глубину сада, и долго смотрит ему вслед. Затем поворачивается и идет к дому. Я выхожу навстречу. Как ей идет это светлое платье! Широкая соломенная шляпа скрывает ее загоревшее лицо, легкий шарф развевается на пышной груди.
– Мистер Конгриванс, перерыв уже кончился?
Я кланяюсь ей.
– Не знаю. Мне хотелось бы немного продлить его и побыть с вами. С другой стороны, я с нетерпением жду продолжения репетиции. Я смогу пять раз взять вас за руку, два раза обнять за талию и три раза поцеловать вашу руку.
– Да, вы все точно подсчитали. Но как же поклон? Во время поклона вы можете взять меня за руку еще раз.
– Спасибо, что подсказали. Выходит, шесть раз. Тогда я смогу поцеловать вашу руку еще раз, и это будет вполне простительно.
Она поворачивает голову и задумчиво смотрит туда, куда только что ушел Уилл.
– Будем надеяться, что Оттеруэл будет более сдержанным. Я переживаю за мальчика, он очень ранимый.
Я поддеваю ногой камень на дорожке.
– Оттого что он – незаконнорожденный?
– Именно. И хотя он племянник графа, все же... В общем, Оттеруэла следовало бы проучить.
– Не волнуйтесь. Кажется, я уже сделал это. Вот увидите, он извинится сегодня же.
– Как вам это удалось?
– Шантаж. Это был самый обыкновенный шантаж.
Странно, как порой невероятно звучит правда. Конечно, Кэролайн не поверит этому и от души рассмеется. Вместо этого она отводит взгляд и поджимает губы. Быть может, она что-то разузнала обо мне? Не проболтался ли о чем Бартон?
– Я шучу, – добавляю с улыбкой и беру ее руку.
– Разумеется... Конгриванс, мне кое-что очень нужно от вас.
От неожиданности я, наверное, открыл рот. Она резко убирает свою руку.
– Совсем не то, о чем вы подумали.
– Как жаль!
Она вздыхает в ответ:
– Пойдите и окунитесь вон в том фонтане. Это несколько охладит ваше буйное воображение. Так вот. Я имела в виду Фанни и Дарроуби.
– Ну почему вы думаете, что мы всем миром должны руководить каждым их шагом на пути к алтарю? Не пора ли оставить их в покое, особенно теперь, когда она приняла его предложение?
Она насмешливо смотрит на меня и улыбается. Очаровательная женщина!
– Точнее сказать, он принял ее предложение. Но оказалось, что все не так просто.
Она рассказывает мне о последнем препятствии на их пути к счастью – неопределенной судьбе Уилла.
– Так почему же им не поговорить с Линсли, черт возьми?
– Фанни опасается.
– Сомневаюсь, что Фанни Гиббоне вообще чего-то опасается в этой жизни.
– Послушайте, сэр, она боится потерять своего сына.
– Разумеется, она не потеряет его в буквальном смысле, но...
– Но именно это и не идет у нее из головы.
Она подходит ко мне почти вплотную и кладет свою руку поверх моей.
– Я бы хотела, чтобы вы...
– Мадам, вы что, пытаетесь соблазнись меня?
В ответ она громко фыркает:
– Сосредоточьтесь, пожалуйста, на том, что я вам скажу. Я прошу вас поговорить с Линсли.
– Да это просто смешно! Я едва знаю его. Почему ваш выбор пал на меня?
– Вы – сторона незаинтересованная.
Она медленно проводит своими пальчиками по моей руке. Это словно обжигает меня.
– Обещайте, что поговорите, Конгриванс. Я буду вам очень... благодарна.
Слава небесам, она так же двулична, как я! Так это же просто чудесно!
– Я хотел бы узнать точнее, каким образом проявится ваша благодарность?
Она лишь улыбается в ответ.
– Полагаю, что Фанни тоже будет благодарна, – рассуждаю я, желая подразнить ее.
– И мистер Дарроуби тоже.
Она смущенно опускает ресницы.
– Даже не знаю, выдержу ли я такой поток... благодарностей.
Она с трудом сдерживает смех.
–Так вы поговорите с ним?
Я не свожу с нее глаз. И держу паузу. В точности как советовала во время репетиции поступать Фанни.
– Нет, – произношу я наконец.
– Ну, Конгриванс! – Мне кажется, что сейчас она шлепнет меня так же, как шлепнула Уилла. – Да вы просто дразните меня!
– Впрочем, как и вы, Кэролайн. Извините, я не буду делать этого. Не хочу вмешиваться. В конце концов, они не дети, вполне взрослые люди и должны разобраться сами.
Я совсем не хочу окончательно запутаться в паутине чужих отношений. Неизвестно еще, как это отразится на моих отношениях с Кэролайн.
Она пожимает плечами:
– Что ж, ничего не поделаешь... Вам известно, Конгриванс, что Филомена ждет ребенка?
– Да. Я узнал об этом во время пикника на холме Нака. Линсли волновался, когда она рисовала на жаре, опасался солнечного удара.
Она хмурится.
– Филомена ничего не сказала мне. Я узнала об этом от Фанни.
Не понимаю, почему она так расстроена. Мне приятно, что она стоит так близко и ее рука по-прежнему лежит на моей. Я чувствую едва уловимый аромат розовой воды.
Она смотрит мне прямо в глаза. Это не легкомысленный взгляд кокетки, который я поймал на себе пару минут назад. Это взгляд пытливый и глубокий. Надеюсь, она не догадывается о моих тайных намерениях.
– Конгриванс?
– Кэролайн?
Она развязывает ленты своей шляпки и снимает ее. Пауза затянулась.
– Жарко. Я бы выпила лимонада. Пошли в дом?
Леди Кэролайн Элмхерст
Репетиция начинается. К моему изумлению, Оттеруэл отводит в сторону Джеймса с Уиллом и протягивает им корзину сладостей. Он нежно гладит их по голове и вообще ведет себя как любящий дядюшка. Затем произносит короткую изящную речь, в которой просит прощения за свое резкое поведение, и передает бразды правления в руки Фанни. Не знаю, говорил ли он с ней наедине или решил, что публичное признание своих ошибок реабилитирует его в глазах Фанни.
Она пребывает в отличном расположении духа, по-прежнему оживлена, и лишь слегка припухшие глаза напоминают о событиях утренней репетиции. Несколько прохладный тон, с которым она обращается ко мне во время репетиции, ничуть не удивляет меня. Надеюсь, я услышу слова благодарности, когда сообщу о результате своей беседы с Линсли. Она снова станет мне другом.
Мы без конца прерываемся и начинаем вновь. Все идет не так. Текст забывается, декорации с шумом падают на сцену, мы путаем, с какой стороны нам следует выходить на сцену. Спустя пару часов мы вновь прерываем репетицию, чтобы немного передохнуть и перекусить. В зале по-прежнему душно. Мы устали и надоели друг другу. Разговор не клеится. Каждый из нас мечтает побыть в тишине и наедине с собой. Даже Конгриванс выглядит не так элегантно, как обычно.
Мальчишки с удовольствием поедают сладости, и Фанни уговаривает их остановиться. Поздно. Джеймсу становится плохо, его тошнит. Ему меняют одежду. Сцену моют.
Я с трудом поднимаюсь к себе в комнату, чтобы переодеться к ужину. Как жарко! Совсем нет аппетита. Мэри порхает по комнате, радостно напевая. Это меня раздражает. Букетик увядших цветов приколот к ее платью.
– Ну и как поживает Бартон? – спрашиваю я.
–Ведет себя как настоящий джентльмен, миледи, – произносит она с глуповатой улыбкой и краснеет. – Он...
– Довольно. Ты погладила мое платье? Не забудь приготовить чистые чулки.
Она совсем недолго дуется на меня и снова принимается напевать дурацкую песенку о матросе, вернувшемся после плавания к своей возлюбленной. А я тем временем еле живая лежу на кровати. Господи, как же не хочется спускаться вниз. Мне до смерти все надоели. После разговора с Фанни я не желаю кокетничать и флиртовать с Конгривансом. Что, если он так и не объяснится со мной? Или, того хуже, откроет свои страшные секреты: сумасшедшие жены, запертые на чердаке; незаконнорожденные дети, томящиеся в приюте. Кто знает, его прошлое может оказаться более постыдным, чем мое собственное. Мы отыграем спектакль, и Оттеруэл вежливо попросит меня удалиться. Куда же я поеду? В убогую съемную квартиру. Ждать кредиторов и долговой ямы.
Принимаю ванну, меняю белье, платье и чувствую себя немного лучше. Что ж, хороший обед, вино и карты, пожалуй, повысят мое настроение. Уверена, что фортуна не отвернется от меня сегодня. Меня ждет выигрыш. Однако Фанни может все испортить. После ужина она хотела обсудить актерские способности каждого из нас.
Завтра нам предстоит последняя репетиция – в костюмах и с участием слуг. Премьера назначена на следующий день. Оттеруэл рассчитывает на успех и полагает, что премьера станет главным событием светской жизни целого графства. Предвижу, это станет главной темой сегодняшнего ужина.
Мои опасения оправдываются. Даже те из нас, кто не желал воспринимать эту театральную затею серьезно, не могут остаться равнодушными к происходящему. Даже я.
Комментарии Фанни по поводу исполнительского мастерства каждого из нас в крайней степени неприятны. Очередь, разумеется, доходит и до меня. Все то, что она произносит в мой адрес, вполне справедливо. Я слишком много улыбаюсь – «пора бы перестать». Произношу текст недостаточно громко – «вас никто не услышит в зрительном зале». И так далее. Даже Оттеруэлу достается несколько резких замечаний. Он лишь добродушно улыбается и старательно записывает все в блокнот. В общем, нас основательно распекают и отправляют спать, как провинившихся детей.
Моей недавней усталости как не бывало. За ужином я успела выпить несколько бокалов вина, чувствую себя великолепно и не собираюсь ложиться спать. Напомнить Конгривансу о его предложении прогуляться в зеленом лабиринте? Нет, не в этот раз. Мне предстоят дела поважнее. Если он не поговорит с Линсли, тогда я должна буду сделать это. И потом, необходимо быть начеку с Конгривансом, особенно во время карточной игры. Его поведение смущает меня. Не скрою, я с удовольствием флиртую с ним, но не могу понять, почему он медлит. Кажется, я недвусмысленно дала понять, что не против продолжения знакомства.
Все собираются расходиться. Когда Линсли проходит мимо, я роняю веер. Он поднимает его и протягивает мне.
– Я хочу поговорить с тобой, – быстро шепчу ему.
Он озадаченно смотрит на меня.
– Когда все разойдутся, возвращайся.
Он кивает в ответ. Я жду, пока последний гость покинет комнату, и направляюсь к дверям, ведущим в сад. На террасе не так свежо, как я ожидала. Очень большая влажность.
А вот и Линсли. Он подходит ко мне:
– Что бы ты ни задумала на этот раз, Каро, я отказываюсь принимать в этом участие.
Не слишком многообещающее начало. И все же я доведу этот разговор до конца.
– Знаешь, я устала от того, что все, кому не лень, видят во мне дурную женщину. Я собиралась поговорить с тобой о Фанни и Дарроуби.
– Ладно-ладно, не сердись и говори быстрее, Филомена ждет меня.
– Фанни переживает, что ты заберешь у нее Уилла, и не уверена, что ей стоит выходить замуж.
– Да она с ума сошла! – тихо произносит Линс-ли. – Разумеется, я хочу, чтобы Уилл стал образованным и воспользовался тем, что может Дать мое положение в обществе. Я собирался отправить его в школу, но он пока слишком мал. Пожалуй, найму для него гувернера. Что же до моих законных прав – жаль, что она думает обо мне так плохо. Я не собирался лишать ребенка матери!
– Так ты поговоришь с ней? После премьеры, разумеется. Мне кажется, она боится сама начать этот разговор.
– Разумеется. Мне приятно, что ты беспокоишься о ней. И вообще, я очень рад, что вы все подружились.
– И я рада.
Не уверена, что теперь наши отношения с Фанни можно назвать дружескими.
– Хорошо, Иниго, что я не вышла за тебя замуж.
– Я тоже так думаю. Хотя, если честно, я никогда не просил тебя об этом.
– Это правда.
Мы весело смеемся. Раньше, когда мы были в более близких отношениях, мы так никогда не смеялись. Правда, наша связь была совсем короткой.
– А я и правда была ужасной?
Он секунду молчит.
– Ты была отвратительной. Вздорной, упрямой, ненасытной, непредсказуемой, ты стоила мне кучу денег. Словом, ты была такой же, как все любовницы. Слава Богу, нам удалось избавиться друг от друга.
– Да, избавилась от тебя и попала в сети Элмхерста, который никогда не любил меня так, как любила его я.
– Ах, Каро, пожалуйста, не печалься.
Он по-дружески кладет руку мне на плечо. В этот момент мне хочется уткнуться в него и разреветься. Мне, которая никогда не давала волю своим чувствам, не считая тех лет, что прожила с Элмхерстом. Мне хочется плакать от жалости к себе. Я думаю о минувших годах и неизвестности, которая ожидает меня в будущем.
Гневный голос Филомены заставляет нас вздрогнуть. Мы резко отскакиваем друг от друга.
– Вы ничуть не изменились. – Она с ненавистью смотрит на меня. – И преследуете каждого, кто окажется рядом с вами, леди Элмхерст?
– Филомена, поверь мне...
Она не дает мне договорить:
– Довольно.
– Филомена, любимая, ты же знаешь, я бы никогда... – пытается успокоить ее Иниго.
– Нет, я не знаю. – Слезы катятся по ее щекам. – Сейчас мне кажется, что я совсем не знаю тебя.
Она поворачивается и уходит в дом.
– Мне очень жаль. Должно быть, эти слова звучат глупо и неуместно.
– Она просто... я имею в виду, что в ее положении... Черт, что она могла подумать? Прости, Каро, я должен догнать ее.
– Разумеется.
Он бежит в дом. Я остаюсь на террасе в полном одиночестве. По крайней мере так мне кажется, пока из черноты ночи не появляется темная фигура. От неожиданности я чуть не закричала. Конгриванс держит в руке бутылку. Кажется, он немного пьян. По его ухмылке я понимаю, что он все видел и слышал.
– «К добру ли эта встреча при луне, надменная Титания?» – с выражением произносит он.
– Добрый вечер, сэр.
Я поворачиваюсь и бегу в дом. Жаль, что нельзя вернуться на четверть часа назад и все изменить. Нет, жаль, что нельзя вернуться на несколько часов назад и все изменить.
Глава 12
Мистер Николас Конгриванс
Перед ужином я разваливаюсь в кресле и выпиваю почти целый графин бренди. Я стащил его из библиотеки Оттеруэла. Уверен, что после нашего разговора он хорошенько приложился к нему. Видимо, слуга знает свое дело. Когда я захожу в библиотеку, графин оказывается полным.
Бартон молча чистит мой фрак.
– Что ты рассказал ей?
Я прерываю молчание.
– Кому, сэр?
– Не прикидывайся идиотом. Служанке леди Элмхерст.
Он молчит и продолжает усердно водить щеткой.
– Я жду ответа.
Он откладывает щетку в сторону и протягивает мне фрак.
– Сказать по правде, сэр, мы вообще не говорим – ни о вас, ни о леди Элмхерст.
Велю убрать фрак.
– Душно. Я надену его перед тем, как буду спускаться к ужину.
Он внимательно смотрит на меня и переводит взгляд на графин.
– При такой скорости, сэр, боюсь, ваш спуск к ужину произойдет гораздо стремительнее, чем вы ожидаете.
– Попридержи язык.
Я наполняю бокал.
– Я слышал, репетиция была непростой, – произносит он после короткой паузы и протягивает мне шейный платок.
– Именно поэтому я и не хочу говорить о репетиции.
Мое сознание несколько затуманено выпитым бренди, однако я вновь возвращаюсь к затронутой теме:
– Я плачу тебе, Бартон, в том числе и за то, чтобы ты говорил обо мне с этой служанкой Мэри, или как ее там звать. Так почему же ты не отрабатываешь то, что получаешь?
– Я сделал все, что от меня зависело. Теперь ваш черед.
– Мой черед?
Я протягиваю руку и беру платок.
– Я пьян, но завяжу его лучше, чем ты трезвый. Булавку с изумрудом, если тебя не затруднит! Продолжай! Я с удовольствием выслушаю твой совет!
Я встаю и подхожу к зеркалу. Должно быть, это качаюсь я, а не зеркало. Мои руки не подводят меня. Завязываю платок. Идеально.
Бартон кладет булавку в мою ладонь.
– Я вспоминаю старые добрые времена, сэр, до того, как вы познакомились в Венеции с графиней. Так вот, к этому времени уже дело было бы в шляпе. Мы бы давно были в пути. Или уже на новом месте, где...
– Все идет по плану, Бартон, верь мне!
Странный призыв из уст мошенника, обращенный к другому мошеннику. Однако мы – союзники. По крайней мере мне всегда так казалось.
– Ведь ты не хочешь пропустить спектакль?
– Не хочу,– сэр. Конечно; не хочу. – Он бросает нежный взгляд на фальшивую бороду, аккуратно завязанную на старой подставке для парика, – Понимаю, сэр. А бренди?..
– Часть плана, Бартон. Часть плана.
Я решительно вкалываю булавку в платок.
– Фрак, сэр!
Он помогает мне надеть фрак.
– Благодарю, Бартон.
Я направляюсь к дверям. Превосходно. Я очень доволен собой. Моя походка .тверда, как всегда.
– Сэр?
Он протягивает мне что-то черное. Не разберу, что это. У меня немного двоится в глазах.
– Что еще, Бартон?
– Ботинки, сэр.
Я опускаю глаза и вижу ноги в, чулках. Ах да. На ужин джентльмену пристало являться в ботинках.
Обеденный стол красного дерева в гостиной Оттеруэла то опускается, то поднимается. Странно. Издалека я слышу собственный голос. Очень красноречиво рассуждаю о пьесе и актерском мастерстве. Никто и не догадывается, что я пьян. Все внимательно слушают и кивают головами.
Лишь одна дама хранит молчание. Она сидит чуть поодаль, на противоположной стороне стола. Обращаясь ко всем, я не отрываясь смотрю на нее. Стол продолжает качаться, зажженные свечи причудливо прыгают, и только одна она неподвижна, словно Полярная звезда. Я не вижу никого, кроме нее.
Кэролайн. Что же мне делать, что вообще происходит со мной? Точнее, что она делает со мной? И почему она так холодна ко мне? Я нахожу решение. Красного вина. Еще красного вина.
Мы идем в гостиную пить чай. Миссис Гиббоне пылко говорит о чем-то. Я не понимаю о чем, но это чрезвычайно оживляет атмосферу.
Возвращаюсь в столовую за бутылкой, которую я спрятал за гобеленом. Этой хитрости я научился в те времена, когда нам с Бартоном приходилось особенно туго. Кажется, вскоре нам придется вспомнить весь набор уловок и обманов из нашего арсенала. Если только не удастся обольстить и заманить в свои сети Кэролайн. И чем скорее, тем лучше.
Выхожу в сад. Деревья и кусты скрывает сумрак, лишь редкие светлячки кружатся и исчезают во тьме. Я вижу Кэролайн в объятиях Линсли. Ну вот, теперь мне все понятно. Конец игре. Она была его любовницей. Я понял это, как только увидел их вместе, еще в день приезда. Теперь она хочет вернуть его. Это разобьет сердце бедной миссис Линсли. Мне не верится, что моя Кэролайн способна на такую подлость. Однако теперь все встало на свои места. Бренди и вино помогли мне понять очевидное.
Она остается одна. Опирается на каменную балюстраду и тяжело вздыхает. Наши взгляды встречаются.
«К добру ли эта встреча при луне, надменная Титания?»
Бутылка выскальзывает у меня из рук и разбивается, вино растекается по каменным плитам. Словно кровь.
Она бежит в дом, а я остаюсь в ночи один. На горизонте вспыхивает и гаснет последняя зарница. В ночном небе сумасшедшей каруселью крутятся звезды. В таких случаях говорят «сердце разбито». Не знаю, есть ли оно у меня?
Леди Кэролайн Элмхерст
– Вся прислуга только и говорит о том, что вы и мистер Линсли собираетесь бежать! – с волнением в голосе сообщает мне Мэри на следующее утро.
– Ну что за чепуха! – Я поднимаюсь с кровати, начинаю ходить по комнате и не переставая повторяю текст из пьесы. Вечером состоится генеральная репетиция, а до тех пор Оттеруэл разрешил всем отдыхать. – Что тебе еще удалось узнать от твоего дружка, мистера Бартона?
– Сказать по правде, миледи, мы вообще не говорим о вас.
Мерзкая девчонка.
– Надеюсь, ты не позволяешь ему распускать руки. Смотри у меня, Мэри, иначе уволю.
– Да что вы, миледи! – Ее глаза полны ужаса. – Да чтобы я позволила ему это! Я порядочная девушка и берегу свою честь!
Ха! Так я ей и поверила, плутовке! Уверена, они без конца только этим и занимаются.
– Я голодна! – заявляю ей.
Но это не так. Спущусь к завтраку, просто чтобы хоть чем-то занять себя. Ночь была душной, и мне плохо спалось. Я извела себя дурными мыслями. Мне почти удалось завести подруг. Правда, Филомена не рассказала мне о своей беременности. Это меня расстроило! Затем я обидела Фанни и огорчила Филомену. Что ж! У них снова есть повод ненавидеть меня. Не сомневаюсь, их это объединит еще больше.
Так оно и происходит. Я вхожу в залитую утренним солнцем столовую. Увидев меня, дамы начинают оживленно беседовать и называют имена людей, которых я не знаю. По ходу разговора выясняется, что они их тоже не знают.
– А Садлеры уезжают на лето в Шотландию, – заявляет Фанни, свернув газету. – Наконец-то им удалось выдать дочь замуж.
Филомена морщит лоб.
– Неудивительно, ведь она такая милая девушка! Джеймс, не трогай руками варенье.
– Никогда не слышала эту фамилию, – удивляется миссис Райли. – Быть может, вы имеете в виду Солтеров? Их дочь сбежала с поэтом, а потом пыталась утопиться в ванне. Лет тридцать назад.
– И ей это удалось? – озабоченно спрашивает Филомена.
– Слава Богу, нет. Из ванны вылилось столько воды, чуть гостиную не затопило. Она была довольно полной девушкой.
Миссис Райли украдкой смотрит на меня.
Это я-то полная?! У меня просто большая грудь, а так я очень даже стройная! У меня самая красивая грудь среди всех присутствующих здесь дам. Уверена, мужчины придерживаются того же мнения. Со дня моего приезда Оттеруэл так ни разу и не посмотрел на мое лицо.
– Нет-нет, это не могли быть Солтеры. Их дочь сбежала вместе с учителем танцев и его лучшим другом, таким женоподобным джентльменом. Все трое поселились в одном доме – кажется, в Честере. – Леди Оттеруэл выхватывает газету из рук Фанни. – О Боже, только взгляните на это платье! С такой линией талии мы все будем выглядеть ужасно! Мне совсем не по вкусу эта последняя мода. Где ты прочла сообщение о помолвке, Фанни? О Солтерах или как их там?
– Справа. Под статьей о венерических заболеваниях и пилюлях.
Впервые за это утро Фанни выразительно смотрит на меня.
– Ты ошибаешься, – произносит леди Оттеруэл, сосредоточенно глядя в газету, – здесь этого нет.
– Предлагаю немного прогуляться, дамы.
Филомена вытирает джем с лица своего сына и встает.
Не обращая на меня никакого внимания, все поднимаются и покидают столовую.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не показать им вслед язык. Кладу на тарелку хлеб и масло, наливаю чай. Он уже остыл. Придется звать слугу. На звон колокольчика появляется заспанный лакей. Несмотря на позднее утро, он зевает и поправляет на себе парик. Судя по всему, эти бедняги репетировали свои роли всю ночь. Излагаю ему свою просьбу.
– Прошу меня извинить, миледи. Нам не дают ключи от чайного короба. Они находятся у экономки и леди Оттеруэл. Ума не приложу, куда они все ушли.
Так, значит, слуги тоже в сговоре!
– Что за вздор ты несешь!
Я вынимаю шпильку и подхожу к каминной полке, на которой стоит чайный короб из красного дерева. Минута нехитрой работы, и замок открыт. Слуга, открыв рот, с изумлением смотрит на меня.
– Нас учили этому в школе. Вот и пригодилось! А теперь будь добр, ступай принеси горячей воды.
Мне вновь приходится отправить его за кипятком, когда он приносит теплую воду. Когда же он придет? Подозреваю, кухня расположена на другом конце поместья. Что же еще мне надо сделать, чтобы получить чашку горячего чая? Это просто нелепо!
Теперь я вспоминаю, где видела его. Этот слуга держал надо мной зонт, пока я воплощала свои художественные фантазии во время пикника. Кажется, теперь он не прочь поболтать со мной. Еще бы! Он, верно, хочет увильнуть от менее приятных обязанностей по дому. Из разговора с ним я узнаю, что джентльмены отправились на прогулку верхом. Хорошо. По крайней мере какое-то время я смогу избежать неодобрительных взглядов мужского общества. А пока я могу позволить себе роскошь, не торопясь позавтракать. И выпить столько чашек чаю, сколько мне захочется.
Да, мне предстоит трудный день. Надеваю шляпку и выхожу в сад. Избегая жарко палящего солнца, я не спеша прогуливаюсь в тени. Что-то мне не по себе. Что это? Быть может, я не выспалась? Или это отсутствие голода после легкого завтрака так странно сказывается на мне? Нет, не в этом дело. Наверное, это оттого, что я плохо переношу одиночество.
Не понимаю, с чего это я стала такой впечатлительной? Глубоко в саду в зарослях папоротника я вижу поросшую мхом каменную скамью. Здесь так приятно и тенисто! Подходящее место для чтения романа или модного журнала. Жаль, что я не догадалась взять с собой что-нибудь почитать. Сажусь на скамью. Разомлев в тени и зевнув пару раз, я укладываюсь вздремнуть. Конечно, я не собираюсь засыпать прямо здесь...
Мистер Николас Конгриванс
Утреннее похмелье не самое приятное ощущение. Мне просто необходимо проветрить голову. Прогулка верхом – то, что мне нужно, чтобы прийти в себя. Оттеруэл по-хозяйски, с гордостью, показывает нам с Линсли свои владения. Он пребывает в великолепном расположении духа, то и дело обращая наше внимание на дома арендаторов. Один из них напоминает Парфенон.
– Великолепно! – Линсли сдерживает свою кобылу. – Мне кажется, Оттеруэл, у этого дома протекла крыша. Смотри, как просела кровля.
– Чепуха! – хмурится Оттеруэл. – Что ты скажешь, Конгриванс? Дом построен по моему проекту.
– Вы настоящий профессионал, сэр. Но, кажется, труба у дома несколько покосилась.
Оттеруэл приподнимает шляпу и здоровается с женщиной на огороде. Она пропалывает грядки. Маленький ребенок едва стоит на ногах, держась за ее юбку.
– Доброе утро, миссис Фелл. Как ваш малыш Джек?
– Доброе утро, милорд. Меня зовут миссис Фуллер, а это моя дочь, Джоан. Эти господа правы, крышу и трубу надо чинить. В доме очень сыро, а в кухонном шкафу растут грибы...
– Хорошо, хозяйка. Управляющий навестит вас, когда освободится.
– Он очень недоволен тем, что его арендаторы, как назло, сменили свои имена и пол.
Возвращаемся к дому. Лошади скачут галопом по зарослям вереска и дрока. Высоко над нами, в ярком синем небе, кружат два коршуна. Спешиваемся и отправляем лошадей на конюшню. Оттеруэл и Линсли идут в дом завтракать. У меня нет аппетита. Пожалуй, прогуляюсь по саду. Утреннее похмелье и прогулка верхом не помогли мне даже на время забыть о Кэролайн.
