Текст книги "Прекрасная вдова"
Автор книги: Дженет Маллани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Господи, Каро, как ты оказалась здесь?
Едва не задохнувшись от возмущения, она накидывается на него:
– А как оказался здесь ты, Линсли? Немедленно слезай с меня!
Широко улыбаясь, он встает на ноги и предлагает ей руку. Несомненно, эти двое хорошо знают друг друга. Достаточно хорошо, иначе он не посмел бы стряхивать траву с ее платья, прилипшую сзади, чуть ниже талии. Ему не удается завершить приятную процедуру. Этому мешает появление хорошенькой женщины невысокого роста, с копной кудрявых волос и зло сверкающими глазами. При ее появлении джентльмен убирает руки за спину и отступает на шаг. Кэролайн, так и не выпустив мяча из рук, едва заметно приседает:
– Добрый день, миссис Линсли.
Миссис Линсли тоже кланяется ей – слегка. Тем временем появляется юный любитель крикета и волочет за собой по траве биту.
– Папа, я вышел из игры?
– Вышел. Я поймала мяч. Так что все честно, – подает голос леди Кэролайн.
Она поднимает с земли свою многострадальную шляпку, усердно стряхивая с нее травинки.
– Но ведь вы девушка. Папа, ведь девушки не умеют играть в крикет.
– А я вот умею, сэр.
Она отдает ему мяч.
– Кэролайн, это мой сын, Уилл, – произносит Линсли с гордостью. – Леди права, Уилл, она поймала твой мяч. Не сомневайся, я бы и сам поймал его, но меня опередили.
– Это нечестно.
Еще немного, и мальчик расплачется от обиды. Высокая дама подходит к мальчугану и похлопывает его по плечу. Ее короткие рыжие волосы перехвачены обручем.
– Уилл, сейчас же поздоровайся с леди и джентльменом. Ты, верно, забыл, как следует вести себя в обществе?
Я несколько озадачен – она одета более изысканно, чем положено одеваться гувернанткам.
– Хорошо, мама, – неожиданно произносит мальчик, передает биту своему отцу и кланяется нам.
Я успеваю заметить, что Кэролайн и мать мальчика обмениваются не очень дружелюбными взглядами. Тем временем Линсли поворачивается ко мне, представляется и представляет свою жену, ту самую даму невысокого роста. Затем называет имя другой дамы – миссис Фанни Гиббоне.
– И чтобы окончательно не запутать вас, Уилл – сын миссис Гиббоне, а вот этот молодой человек – мой сын, его зовут Джеймс. Джеймс Линсли.
– Гав-гав! – Карапуз пытается испугать нас.
– Гав-гав! – отвечает ему Кэролайн.
Мальчишка с уважением смотрит на нее и поворачивается к своей маме, которая берет его на руки. Миссис Линсли улыбается мне и объясняет:
– В спектакле он будет играть роль пса Муншайна и еще маленького индуса. Сама миссис Гиббоне ставит спектакль и будет играть Елену.
Жена и любовница должны были бы испытывать неприязнь друг к другу» Но в данном случае это не так. Что-то объединяет их. Ненависть к Кэролайн? Они, словно корабли на рейде, вот-вот сделают предупредительный выстрел. И леди Оттеруэл, похоже, тоже входит в эту коалицию. Кто же из них выстрелит в Кэролайн первой?
– Жаль, ни разу не видел вас на сцене, миссис Гиббоне, некоторое время я провел за границей.
– Вот уже шесть лет, как я ушла из театра, – отвечает она. – А какая роль досталась вам, мистер Конгриванс?
– Роль Лизандра, – поспешил ответить Оттеруэл, потирая руки от удовольствия. Кажется, он не прочь устроить небольшое соревнование между своими актрисами. – Джентльмен, который должен был играть Лизандра, не приедет. У него неотложные дела. Я было совсем расстроился, но ваш приезд, Конгриванс, просто спас мой спектакль!
– Значит, этого джентльмена мне придется полюбить, Оттеруэл?
Глаза Кэролайн провокационно заблестели.
– Боюсь, придется, мадам.
Под ее пристальным озорным взглядом мне, признаться, сразу стало жарко.
Глава 3
Леди Кэролайн Элмхерст
Ну, повезло так повезло! Ноги моей не было бы здесь, знай я, что Линсли собирается привезти сюда свой гарем. Какой скандал! Так смело афишировать своего незаконнорожденного сына и эту шлюху актрису, мою бывшую соперницу! Говорят, коттедж, который он снял для нее, находится всего в полумиле от его поместья. А эта его жена-дурнушка совсем не так проста, как кажется! Она в свое время и Элмхерсту глазки строила, впрочем, как и всем остальным, у кого был титул. Об их браке с Линсли долго шушукались в свете. И было о чем! Его брату, графу Терранту, не нравилось такое родство. Ее семья не имела дворянского титула и разбогатела на торговле углем.
Каким идиотом выглядел Линсли, когда вдруг осознал, что все три женщины, побывавшие в его постели, столкнулись нос к носу! Конгриванс, видимо, о чем-то догадывается. А ведь я так старалась выглядеть в его глазах скромной и достойной. Ах, какая досада!
Остается радоваться малому – в моих отношениях с Оттеруэлом не было скандальных подробностей, хотя он, как мне кажется, был бы не против. Он – один из тех, с кем непременно сталкиваешься на балах и раутах. Ему кажется, что наши случайные встречи – знак судьбы, и он возлагает на меня какие-то надежды. Мне повезло, что леди Оттеруэл держит своего мужа на коротком поводке.
Надеюсь, они не знают о моих финансовых затруднениях – летом столичные сплетни распространяются не так быстро.
Хорошо бы Мэри удалось поладить с этим Бартоном и представить меня в выгодном свете. Не думаю, что она будет долго дуться на меня за выдумку о нарывах и болячках. В конце концов, это помогло нашему бегству.
Оттеруэл отвел мне хорошую комнату, оклеенную славными обоями с пагодами в китайском стиле. Комната обставлена несколько старомодно, но в ней очень уютно. Из окон открывается чудный вид на розовые клумбы и озеро. В свете угасающего дня пейзаж вполне романтичный. Как бы мне хотелось, чтобы в доме нашлась хоть одна душа, неравнодушная ко мне. Похоже, лишь один Оттеруэл рад видеть меня. И то не столько меня, сколько мой бюст.
Входит Мэри. Она бережно кладет на кровать отутюженное вечернее платье. Кажется, она пребывает в хорошем расположении духа и без умолку тараторит о комнате, в которую ее поселили с кем-то из служанок, и о том, чем их кормили. Как хорошо, что Оттеруэл не придерживается столичной традиции и ужин назначен на шесть. У меня от голода спазмы в желудке. Я так и не решилась при враждебно настроенных дамах съесть пирожное.
– Ведите себя прилично за столом и не набрасывайтесь на еду, миледи. Иначе, после заграничных дам, вы ему не понравитесь.
Мэри достает из кармана ломоть хлеба с маслом и протягивает мне. Не хочется объяснять ей, что моя репутация уже подмочена. Глупая фраза о том, что «мне придется полюбить его», не дает покоя. Не надо было так шутить. Наверное, он представил себе это со всеми подробностями. И то, как он парировал мою фразу, не оставляет мне никаких сомнений. Он вообразил, что я только и жду этого. Неудивительно, принимая во внимание, с какой фамильярностью говорил со мной Линсли! Я доедаю хлеб, сбрасываю крошки с платья и благосклонно позволяю Мэри самой выбрать ленты для моей прически – в благодарность за ее верную службу.
– Ну как тебе нравится твой новый знакомый, мистер Бартон? – спрашиваю я, пока Мэри занята лентами.
Она смущенно хихикает:
– Ах, он такой замечательный, миледи! Они с хозяином объездили всю Европу, и вот теперь, когда мистеру Конгривансу захотелось домой, они вернулись в Англию.
– Домой? И где же его дом?
– Он точно не сказал. Замок где-то в Ирландии и поместье на севере Англии. А какие чудесные у него сорочки, миледи! Чистый шелк.
Воображаю, как слуги гладили одежду и сплетничали о своих хозяевах. Сплетни так сближают!
– А что ты рассказала ему обо мне?
– Что вы не спешите снова выйти замуж, так как вполне обеспечены. – В ее словах нет и тени иронии. Похоже, Мэри искренне верит в то, что говорит. – И сказала, что вы очень скучаете по мистеру Элмхерсту.
От неожиданности я так резко встаю со стула, что он падает на пол.
– Что ты наделала?
– Миледи, я только подумала, что если он узнает об этом, то будет действовать активнее...
– Прошу тебя, не выдумывай всякие глупости!
Наверное, эта просьба странно звучит из моих уст. В ответ Мэри лишь пожимает плечами и поднимает с пола стул. Вряд ли она обиделась.
– А еще мистер Бартон обещал показать мне хорька.
– Очень рада за тебя. Только смотри, чтобы хорьком все и ограничилось. – Я внимательно рассматриваю себя в зеркале. – Давай-ка подтянем лиф платья повыше, чтобы декольте было менее глубоким.
– Повыше?
Она смотрит на меня, словно я сошла с ума. Об этом я ее никогда не просила.
– Впрочем, не нужно, и так сойдет.
Я поправляю прическу, меняю серьги на более скромные и отправляюсь в гостиную.
По коридору, чуть впереди меня, идет высокая седая дама. Ее внешность кажется мне знакомой. Она оборачивается на звук моих шагов. Я приседаю в поклоне, а душа моя при этом уходит в пятки. Эта дама – вдовствующая графиня, мать Иниго Линсли, и все боятся ее до смерти. Она славится своей резкостью и бестактностью.
– Добрый вечер, леди Террант.
– А, это вы, леди Элмхерст.
Последний раз я видела ее несколько лет назад, во время свадебного путешествия с Элмхерстом. Ходили слухи, что она какое-то время была в опале у королевской семьи и вынуждена была уехать из Лондона.
Сам Линсли безумно боится свою мать, несмотря на то что та души в нем не чает и любит его больше других сыновей. Леди Террант внимательно осматривает меня с головы до ног.
– А вы не помолодели, милочка!
Вряд ли это замечание можно принять за комплимент, когда тебе всего двадцать три. Думаю, все так считают. Да, графиня не меняется. Она все такая же статная и величественная. У нее, как и прежде, лучистый взгляд. Раннее замужество, взрослые сыновья – должно быть, ей уже за пятьдесят.
– Недавно я вышла замуж за адмирала Райли, так что теперь я миссис Райли. Слава Богу, в моем возрасте можно делать все, что заблагорассудится!
– Мои поздравления, мадам.
– Я слышала о смерти Элмхерста, и мне жаль его. Этот плут был чертовски красив. – Пока я обдумываю, поддерживать ли мне этот «милый разговор», она продолжает: – Я намерена самым серьезным образом поговорить с Оттеруэлом. Его садовникам пора голову оторвать.
Ах да, эта дама питает слабость к редким растениям. Не сомневаюсь, она не уедет отсюда, пока не раздобудет для своего сада достаточно саженцев из оранжереи Оттеруэла. Закончив на этом общение со мной, она разворачивается и направляется вниз по лестнице. Слава Всевышнему! Она войдет в гостиную первая и тем самым отвлечет внимание гостей от моей скромной персоны. Каждый, увидев ее, поспешит раскланяться, расшаркаться и как можно скорее унести ноги прочь, подальше от греха. Вернее, от ее ядовитых замечаний.
Не обращая никакого внимания на собравшихся в гостиной, миссис Райли прямиком направляется к седому, весьма добродушному на вид господину, своему новому супругу. Я же с неподдельным интересом принимаюсь рассматривать висящие на стенах картины. И украдкой наблюдаю за присутствующими.
Высокий темноволосый мужчина рядом с миссис Гиббоне оживленно беседует с Конгривансом. Интересно, кто он? Что-то не припомню, чтобы я видела его раньше. Конгриванс очень хорош собой! Черный цвет ему так к лицу! Леди Оттеруэл совершенно неприлично кокетничает с ним. Хотелось бы знать, как близко они знакомы. Вряд ли их связывают любовные отношения. Однако ее мужу следует быть начеку. Неужто этот Конгриванс на самом деле французский шпион? Это было бы так романтично! Не знаю, не знаю, если всех моих знакомых, намекавших на свои шпионские подвиги, собрать вместе, можно было бы сформировать целый полк!
Ужин подан. Гости рассаживаются так, чтобы избежать соседства с двумя персонами – со мной и миссис Райли. В результате миссис Райли оказывается справа от меня, а слева садится темноволосый спутник миссис Гиббоне. Он представляется секретарем Оттеруэла и производит впечатление очень милого молодого человека. Мистер Дарроуби, похоже, совсем не интересуется столичными сплетнями. Я позволяю себе чуть-чуть, просто из вежливости, пофлиртовать с ним. В конце концов, когда еще представится случай досадить этой миссис Гиббоне? Она сидит напротив и мило беседует со своими соседями. Миссис Райли то и дело отпускает колкости по разным поводам.
– Какая роль в пьесе досталась вам? – спрашиваю я Дарроуби.
– Я буду играть Деметрия, леди Элмхерст. Лорд Оттеруэл очень обрадовался, узнав, что приехал мистер Конгриванс. Теперь у нас есть Лизандр. Сам лорд и леди Оттеруэл будут играть Оберона и Титанию, а также Тезея и Ипполиту.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Толстушка леди Оттеруэл совсем не похожа на Ипполиту, царицу амазонок. Впрочем, пьеса кажется мне полной чушью – влюбленные, заблудившиеся в лесу, волшебницы, колдовство!
– А Филомена Линсли, – он с обожанием смотрит на нее, – отвечает за костюмы. Актерская игра ее не привлекает. Я хорошо знаю ее. Она мне как сестра, леди Элмхерст. Долгие годы наши семьи были очень близки, одно время я даже служил секретарем у ее зятя.
Вот оно что. Интересно, как мистер Линсли относится к тому, что Дарроуби постоянно крутится возле его жены? Сам Линсли, похоже, постановщик пьесы, а его сын Уилл будет представлять озорного эльфа Пака.
– Кто же будет играть мастеровых? – заинтересованно спрашиваю я.
– Слуги Оттеруэла, – поясняет миссис Райли. – Его дворецкий мнит себя настоящим трагиком. Ему дали роль ткача, Основы, и поручили репетировать со слугами. Разумеется, Оттеруэл уберет все сцены с ослиной головой, чтобы дворецкий не участвовал в любовных играх со своей хозяйкой. Оттеруэл созывает всех друзей и соседей на премьеру. После представления намечается бал и грандиозный банкет – зажарят быка и закажут море пива для арендаторов.
После ужина Оттеруэл объявляет всем о назначенной на десять утра репетиции. Он немного нервничает – до премьеры остается всего две недели. Десять часов утра. Да он совсем с ума сошел! После ужина ставят карточные столы. Я играю в вист, стараюсь казаться сдержанной и благовоспитанной. Мой выигрыш достаточно скромный – несколько шиллингов. Что ж, я вполне довольна собой. Окружающие обращаются со мной очень мило. Неудивительно – все в восторге от щедрого угощения и винного погреба Оттеруэла. Миссис Гиббоне, улыбаясь мне, с видом собственницы уводит мистера Дарроуби. Вечер подходит к концу, и дамы, с трудом сдерживая зевоту, начинают собирать свои шали и веера.
Вот теперь я точно знаю. Как только все налаживается, жди удара из-за угла.
– Леди Элмхерст. – Чья-то рука ложится на спинку стула и слегка касается моих обнаженных плеч. –Я слышал, вы отлично играете в карты. Не откажетесь от партии в пикет?
Это Конгриванс.
– Вообще-то я собиралась отправиться в кровать.
Он обходит стол и усаживается напротив.
– Какое волнующее сообщение, леди Элмхерст. Мое воображение сразу рисует соблазнительные картины. Но перед тем Как вы уйдете...
Он вынимает из колоды младшие карты. Зачарованная, я не могу оторвать глаз от его рук. Он тасует колоду, быстрым движением раскладывает карты веером на столе и ловко собирает. Какие красивые длинные пальцы! Не знаю, на что смотреть, – то ли на его пальцы, то ли на его губы.
– Хорошо, – произношу против воли. – Шиллинг за очко. Годится?
– Годится.
Небольшое оживление среди гостей, уже собравшихся было разойтись по своим комнатам. Некоторые подтянулись к нашему столу. Им что, не хватило развлечений этим вечером? Оттеруэл велит поставить свечи ближе к столу, чтобы все желающие могли наблюдать за игрой.
Мы по очереди сдвигаем колоду. Конгриванс открывает старшую карту, но галантно отдает право сдавать мне. Я получаю право первой начать игру за взятку, а это – несомненное преимущество. Он очень любезен. С чего бы это?
Тасую и сдаю. Мне пришли плохие карты. Как неудачно!
Конгриванс, откинувшись в кресле, мило улыбается. Он сбрасывает пять карт и еще пять набирает из колоды. Я так и думала. Поступаю так же, надеясь поменять свои не очень удачные двенадцать карт на более приличные. Но сегодня мне определенно не везет. В моем распоряжении лишь пара королей и несколько карт червовой масти.
Он вопросительно смотрит на меня. Время объявлять ставку.
Боже, помоги мне! Никак не могу сосредоточиться на игре. Он словно приворожил меня!
Кто-то любезно ставит бокал вина у моей руки. Делаю глоток. Не уверена, что это поможет делу, за этот вечер я уже достаточно выпила. Не везет так не везет! Несмотря на то что он дал мне фору, я разбита, раздавлена! Партия сдана. Он выигрывает сто восемнадцать очков.
Кто-то из тех, что рядом, аплодирует. Вот идиоты! Они думают, что это театр. Хотелось бы мне сыграть в трагедии. Но это не трагедия, а настоящий фарс, в котором мне отведена комедийная роль. Идите вы все к черту!
– Вам подфартило, сэр, удача на вашей стороне! – радуется Оттеруэл. – Не расстраивайтесь, леди Элмхерст, вам еще повезет!
– Еще партию, леди Элмхерст? – как ни в чем не бывало предлагает Конгриванс.
Вот наглец! Он поднимается с кресла, чтобы немного размяться. Как же он смотрит на меня! Отвожу взгляд. С трудом изображаю улыбку.
– Благодарю вас, сэр, нет.
Теперь, когда игра закончена, зрители покидают гостиную. Лакей входит, чтобы погасить свечи. Конгриванс останавливает его.
– За вами долг, мадам.
– Сожалею, мистер Конгриванс, сейчас я не могу расплатиться с вами.
Слишком мягко сказано. Откуда я возьму пятнадцать гиней и три шиллинга? В кошельке у меня всего пара гиней. Последний гость не спешит покинуть гостиную. Это Линсли. Он вопросительно смотрит на меня. В ответ я лишь качаю головой. Достаточно с него неприятностей сегодняшнего дня. Он кланяется и уходит. Мы остаемся с Конгривансом наедине.
Часы бьют полночь. Я медленно вынимаю серьги из ушей и кладу на стол. Как чудесно переливаются бриллианты и сапфиры при свечах! Это единственное, что осталось у меня ценного. Я поклялась, что никогда не расстанусь с подарком Элмхерста.
– Полагаю, это будет неплохим залогом, сэр, – пытаюсь говорить как можно спокойнее. – В Лондоне я сполна расплачусь с вами.
– Идет! – Он внимательно рассматривает серьги. – Они очень милы, леди Элмхерст. Однако стоят не больше десяти гиней.
– Вы ошибаетесь, сэр.
Облокотившись на стол, он пристально смотрит на меня.
– Полагаю, леди Элмхерст, что мы могли бы договориться.
– Договориться?
Я оскорблена. Или очень хочу, чтобы он так думал. Только бы мой голос не выдал моего волнения. Поднимаюсь с кресла. Мое достоинство превыше всего. Я стараюсь изо всех сил продемонстрировать это.
– Вы правильно меня поняли, мадам. Разумеется, если вы не против.
Он делает шаг навстречу и оказывается совсем близко. Я еле стою на ногах.
– Чего же вы хотите, сэр?
Он подходит совсем близко.
– Поцелуй, мадам, всего лишь один поцелуй, большего мне не надо!
Глава 4
Мистер Николас Конгриванс
Происходящее тревожит меня. Что-то идет не так. Не так, как всегда. Вообще-то я не причисляю себя к тем восторженным болванам, которые готовы на безумные поступки лишь для того, чтобы уложить красотку в постель. Я всегда умел пленять дам своими безупречными манерами, умением выслушивать их душещипательные истории, проявлять сочувствие и понимание. Многие принимали мое участие за братское сочувствие. И были недалеки от истины.
Что-то не припомню ни одной дамы, которую я вынудил бы отдать натурой проигранную в карты партию.
Но надо когда-то начинать. Не знаю, чем все это кончится для меня. Голова кружится. И причина головокружения мне известна. Кэролайн. Сейчас она даст мне пощечину и выбежит из гостиной. Но этого не происходит. Ее мягкие губы словно созданы для поцелуя, и, кажется, она совсем не против того, чтобы он несколько затянулся. Я так точно не против. У меня еще будет время выработать тактику и стратегию своего поведения с этой дамой.
Думать об этом сейчас как-то не по-джентльменски. Мне кажется, это верное решение.
Пытаясь мыслить хладнокровно, я целую ее нежные губы и твердо решаю для себя:
не целовать ее слишком долго;
не касаться ее язычка;
не дотрагиваться до ее шеи;
не стонать от удовольствия;
не начинать первым сбрасывать одежду.
В общем, не делать ничего из упомянутого выше, чтобы не заставить ее поступить так же. Она первая прерывает поцелуй.
– Вам не кажется, что первый поцелуй не должен длиться четверть часа?
– А вы всегда носите с собой хронометр?
Чувствую себя полнейшим идиотом. Часы в углу гостиной бьют четверть часа. Невозмутимо поправляю шейный платок. Мне не удалось следовать поставленным мною ограничениям. Ни одному из них. Очень хочется закончить начатое здесь же, на карточном столе. Нет. Очень хочется бежать из дома Оттеруэла, причем» как можно скорее, пока не поздно. А я намеревался сообщить Бартону, что все идет по задуманному плану. Теперь я не уверен. Никогда еще не чувствовал себя таким болваном, таким идиотом после первого же поцелуя!
Она поправляет платье, склоняется над столом, берет свой веер и что-то произносит. Верно, мне послышалось. Да нет. Я совершенно отчетливо слышу слово «кровать». Не ожидал, что она сдастся так скоро! Полчаса карточного шулерства – и всего один поцелуй! Вот это победа! Не могу отказаться от такого предложения. Она внимательно смотрит на меня.
– О, мадам... Я не смел и мечтать об этом. Вы, верно, хотите, чтобы ваша служанка...
– Конгриванс, – произносит она терпеливо, – служанка здесь ни при чем. Я сказала, что отправляюсь в кровать. Спокойной ночи, сэр.
Она с усмешкой смотрит на меня, проходит через зал и закрывает за собой дверь.
Замечательно! Вдвойне болван! Выжидаю несколько минут и отправляюсь к себе. Бартон ждет от меня новостей.
– Вижу, дела обстоят не так плохо, сэр, – широко улыбается Бартон.
И впрямь, моя рубашка выбилась из бриджей, и шейный платок не на месте. Не буду разочаровывать его.
Леди Кэролайн Элмхерст
Что ж, целоваться он умеет. Потом начал нести какую-то чушь. Это несколько отрезвило меня. Еще немного, и я, что греха таить, готова была бы продолжить начатое. Не важно, на столе или на полу. Поднимаюсь в свою комнату, с трудом справляясь с дрожью в ногах.
Надо отдышаться. Это как переход через Альпы. Давно меня так не целовали! Моя душа в смятении. Не надо было допускать этого. Ни в коем случае! Он вел себя непозволительно бесцеремонно. Поцелуй длиной в четверть часа. Четверть часа! Только бы он не принял меня за распутную женщину. Хотя в какой-то момент мне хотелось стать именно такой! Нет-нет, следует сделать все, чтобы он поверил в мою целомудренность. Пока кто-нибудь из гостей не разубедил его в обратном. Как же он целовал меня! И этот изысканный аромат лимонов и лавра! Я непременно посажу лимонное дерево в саду. Когда он у меня появится.
Отворяю дверь в спальню и представляю, что на кровати лежит Конгриванс... Уже без одежды. «О, сэр! Что вы задумали? Немедленно уйдите, или я закричу!..» Вздыхаю с сожалением. Кровать пуста.
Мэри, задремавшая в кресле у догорающего камина, просыпается. Она потягивается и зевает.
– Все прошло удачно, миледи?
– Вполне.
Мэри подходит, чтобы помочь мне раздеться.
– Миледи, вы даже не заметили, что верхняя пуговица расстегнулась. Вы, верно, выпили слишком много вина.
Это Конгриванс. Когда он успел расстегнуть ее? Спорить с Мэри нет сил. Я и в самом деле пьяна от его поцелуя. И все же надо быть осторожнее...
О Боже! Мои серьги! Он так и не вернул их мне.
Девять утра. Я хочу спать! Удивительно, но за окном ярко светит солнце. Всю ночь накануне отъезда из Лондона я не сомкнула глаз, да и сегодня мне не удалось выспаться. Опаздываю. Наспех съедаю кусок пирога с тмином, делаю несколько глотков кофе и бегу в театр Оттеруэла. Театр – это, конечно, громко сказано. Помост с занавесом сооружен в старой части дома, в небольшом зале, с верхней галереей для музыкантов. Перед помостом расставлены стулья. Яркий солнечный свет светлыми пучками пробивается сквозь высокие узкие окна.
Кажется, я пришла последней. Вижу единственный свободный стул в первом ряду. Оттерузл и миссис Гиббоне стоят на сцене. Слуги в рабочих фартуках заняты оформлением задника. Сажусь и осматриваюсь, с трудом сдерживая зевоту.
– Я рад, что вы присоединились к нам, леди Элмхерст, – приветствует меня Оттеруэл. – Теперь, когда все мы собрались, я уступаю место миссис Гиббоне как настоящему профессионалу и знатоку театра. Позвольте поприветствовать вас в таинственном лесу, где мы будем прославлять гений Шекспира. Пусть эта сцена мала, но я очень горжусь ею. Разрешите представить вам Джеффри и Стивена. Они ставят декорации и будут играть плотника Пигву и столяра Пилу. Эти славные парни уже знают текст, не так ли?
Бедняги послушно кивают и кланяются своему хозяину. По выражению их лиц нетрудно догадаться, как они рады новым обязанностям, ведь за это не платят.
– А теперь, – объявляет Оттеруэл, – нам всем предстоит стать актерами и актрисами!
Он спускается по ступенькам в зал и вручает всем карандаши и суфлерский экземпляр пьесы – страницы с текстом. Как много незаполненных листов!
Фанни Гиббоне берет слово.
– На репетиции отведено две недели, – объявляет она. – Надеюсь, все выучили роли? Мистер Конгриванс, конечно, не в счет. Он узнал обо всем только вчера. Мы обязаны вам, сэр, иначе у нас не было бы Лизандра.
Она мило улыбается ему.
Как хочется обернуться и посмотреть на него! Миссис Гиббоне останавливается возле меня:
– Надеюсь, вы выучили свою роль, леди Элмхерст, вы должны помогать мистеру Конгривансу.
Послушно киваю головой. Ее голос становится низким. Господи, как она это делает?
– Мне не случалось ни читать, ни слышать,
Будь то рассказ о подлинном иль басня,
Чтобы когда-либо струился мирно
Поток любви. То кровь была неравной...[1]
О Боже, надо отвечать по тексту пьесы, ведь она ждет... Кто-то сзади подсказывает мне, и я послушно повторяю:
– О горе! Высшему – плениться низшей!..
Спасибо тебе, мой неизвестный спаситель!
– Замечательно, леди Элмхерст. – Она замолкает на секунду. – Как жаль, что мы убрали эту сцену. Леди и джентльмены, прошу вас отметить те сцены, которые мы с лордом Оттеруэлом решили исключить из спектакля.
Это так утомительно! Нам приходится вычеркивать чуть ли не половину текста. Оставляем лишь несколько сцен в лесу и сцены с мастеровыми в самом конце пьесы. Некоторые в зале выражают недовольство. Неужели им уже удалось выучить свои роли? Оттеруэл улыбается, шутит. В утешение он сообщает, что первая репетиция состоится сегодня на пикнике, который устраивается для всех участников спектакля.
Вот и замечательно. Я очень проголодалась. Оборачиваюсь, чтобы поблагодарить моего спасителя:
– Сэр, спасибо, что подсказали мне текст. Как мне благодарить вас?
Мистер Николас Конгриванс
Оттеруэл устроил чудесный пикник на лужайке у греческого храма. Изысканная еда и напитки несколько успокоили всех, кто был недоволен новой редакцией пьесы. Но где же Кэролайн? Пожалуй, вернусь к дому и поищу ее.
Она идет по лужайке и держит шляпку, словно корзинку. Верно, собирала землянику. Дует легкий ветерок, тонкая ткань платья позволяет оценить достоинства ее фигуры. Накануне вечером я вел себя как настоящий болван.
Мне очень совестно за то, что произошло. Какое непривычное ощущение. Странно. Никогда раньше Николас Конгриванс не испытывал угрызений совести. Что же происходит? Надеюсь, мне удастся реабилитировать себя в ее глазах. Надо как можно скорее вернуть ей серьги. Она улыбается. У меня пересыхает во рту. Странное ощущение. Откашливаюсь и кланяюсь ей:
– Леди Элмхерст, позвольте вас проводить?
– Вы так любезны, мистер Конгриванс.
Предлагаю ей руку.
– Простите, но у меня назначено свидание с другим джентльменом.
Свидание? Что происходит? Линсли? Дарроуби? Неужели Оттеруэл осмелился на свидание под носом у жены?
– Кто же этот другой, черт возьми? То есть, простите... могу я узнать, кто этот джентльмен?
Она мило улыбается и смотрит в сторону.
– А вот и он! Желаю приятно провести время, мистер Конгриванс.
Оборачиваюсь. Ярость охватывает меня. Кто он, мой соперник?
Уилл Гиббоне, с удочкой в одной руке и большой корзиной в другой, вежливо кланяется мне.
– Повар Оттеруэла дал мне хлеб, сыр и сидр, – сияя, сообщает мальчишка. – Добрый день, сэр. – Вы раздобыли наживку, леди Каро?
Почему она позволяет этому мальчишке так фамильярно обращаться к ней?
– Да, сэр.
Она показывает содержимое шляпки. На листьях ревеня извивается дюжина земляных червей.
– Здорово! – Уилл нетерпеливо переминается с ноги на ногу. – Вы только посмотрите, мистер Конгриванс, каких чудесных червей она накопала! Пойдемте с нами, сэр.
– У мистера Конгриванса другие планы, Уилл, – улыбается Кэролайн. – Дай мне корзину!
Она берет корзину и вручает ему шляпку с наживкой. Я наблюдаю, как эти двое, ни разу не обернувшись, зашагали к ручью.
Что ж, ухожу восвояси. На пикник. Молодость берет свое! Шестилетний мальчуган обставил меня. И поделом! Видать, теряю навыки.
Ледн Кэролайн Элмхерст
К моему удивлению, мистер Гиббоне оказывается отличным собеседником. Я рада, что этот юный знаток Шекспира попросил составить ему компанию. Какой милый мальчик! И как он добр ко мне! Боюсь, в этом доме он единственный так относится ко мне. Конгриванс приревновал меня. Да-да, именно приревновал! Судя по всему, он не привык получать отказ.
Уилл прекрасно разбирается в птицах и насекомых. Моего участия в разговоре не требуется – он тараторит без умолку. Мы приходим к небольшому озеру, с крошечным островком посередине. Раскладываем свои нехитрые рыболовные снасти на берегу под раскидистой ивой. Какое славное место! Мы оба знаем, что выбрали для рыбалки не самое удачное время дня, но надеемся, что рыба проявит понимание и приплывет сюда к нам, в тень.
Меня просто поражает его память. Знать назубок всю пьесу!
– Это не сложно, – поясняет он. – Мама, например, только посмотрит на страницу и тут же все запоминает. И я этому тоже научился. Она говорит, что для актера это очень важно.
– А ты, когда вырастешь, хотел бы стать актером?
Он копается в моей шляпке, выбирая червя для наживки.
– Да, хотел бы. А может быть, я стану солдатом или кучером. Тогда мне не нужно будет учиться в школе, как хочет папа.
– А как считает твоя мама?
Он сосредоточенно морщит лоб и забрасывает леску в воду.
– Мама хочет, чтобы я стал образованным человеком, как мистер Дарроуби, или юристом. И вообще ей не хочется, чтобы я далеко уезжал.
– Многим мальчикам нравится учиться в школе. Я помню, что моему брату нравилось.
– Это он научил вас играть в крикет?
– Он. А еще копать червей и ловить рыбу. Сейчас он в Индии.
– Я тоже хочу путешествовать и побывать в разных странах. Ваш брат ездит на слонах?
Мы беседуем об Индии. Я стараюсь вспомнить что-нибудь интересное из редких писем брата, где он в основном жалуется на климат, плохое пищеварение, неважных слуг.
Пока Уилл ловит рыбу, я учу текст роли. В сокращенном виде он кажется не очень логичным. Оттеруэл обещал исправить и увязать все, чтобы стало понятным, как влюбленные оказались в лесу. Интересно, как скоро они с миссис Гиббоне поссорятся? Ссоры и интриги всегда забавляют меня. Ничего не могу с собой поделать. Это мой существенный недостаток. Уилл громко шепчет, что рыба клюет, и мы оба затаив дыхание смотрим на поплавок. Видимо, рыбе надоело, и она уплыла. Может, стоит насадить свежую наживку? Кажется, мальчика интересует не столько добыча, сколько сам процесс.
