Текст книги "Заклятые враги (ЛП)"

Автор книги: Джен Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Сынок, пожалуйста, продолжай, – сказал мой отец.

– В последующие недели мой прадед все пытался уговорить твоего снова поставить землю на кон, чтобы у него был шанс ее вернуть, но твой отказался играть. Очевидно, он уже ходил в суд, чтобы письменно зафиксировать новые отметки на земле, так что земля по закону принадлежала ему, до получения нового акта. Мой прадед в конце концов отступил, но после этого их отношения уже никогда не были прежними. Думаю, что в какой-то момент их можно было бы восстановить, если бы не тот факт, что… – я начал объяснять, когда Джулия прервала меня.

– Подожди. Лозы с южной стороны изначально были вашими? – она звучала так удивленно и немного грустно, как будто я только что вырвал мечту из ее рук или как-то изменил ее.

– Да, были. Но в то время никто не знал, что эти лозы принесут урожай.

– Так если они не знали, тогда почему твой прадед так сильно хотел их вернуть? Почему он был так зол, что потерял их?

– Думаю, потому что моя прабабушка попросила его об этом. Она была очень разочарована и сердита на него, когда узнала, что он сделал. Она как будто знала, что это приведет к дальнейшему разрыву между ними, а она и так чувствовала себя виноватой за то, что встала между их дружбой на всю жизнь. Она всегда предупреждала моего прадеда не играть в азартные игры с машинами, домами или землей. Она настаивала, что это слишком личное, что люди слишком злятся и не могут простить такую потерю. – Джулия кивнула, и тогда я нанес последний удар. – Когда виноградники на южной стороне начали производить свой единственный в своем роде виноград, это свело на нет то немногое, что осталось между ними.

– И это конец? – спросила Джулия.

Я оглядел стол и кивнул, прежде чем допить свой бокал вина.

– А как насчет тех частей, которые мне рассказывали, когда я рос? Ты даже не упомянул о них, – спросил мистер Ла Белла, нахмурив брови, как будто он не был уверен, в каком направлении двигаться дальше.

Мой отец взял на себя ответственность, и я был ему благодарен.

– После пари, как упомянул Джеймс, мой дед продолжал пытаться вернуть землю. Он сделал больше, чем просто пытаться снова сыграть на нее в покер. Он попросил твоего деда разделить ее пополам. Затем он предложил выкупить ее за двойную стоимость, а потом за тройную, но твой дед продолжал отказываться. Думаю, что отчасти это было просто для того, чтобы помучить его. Я уверен, что твоему дедушке не было никакого дела до этих лоз, тем более что он даже не знал, что они принесут в будущем. – Мистер Ла Белла сидел, впитывая все это, его голова качалась взад-вперед в неверии. Я сжал руку Джулии под столом, и она сжала ее в ответ. Этот жест заставил меня улыбнуться, пока мой отец рассказывал остальную часть истории. – Настойчивость моего деда в том, что есть какой-то способ вернуть землю, только подстегнуло упрямство твоего деда в желании сохранить ее. Честно говоря, думаю, ему нравилось иметь что-то, чего не было у моего деда, тем более что он чувствовал, что мой дед имеет что-то, чего нет у него, – сказал он, имея в виду мою прабабушку. – Но как только земля начала давать виноград, вкус которого не был похож ни на один другой в округе, начался настоящий ад. Мой дед пошел в суд и пытался бороться за отмену договора на землю, но ему отказали, сказав, что прошло слишком много времени. Он говорил всем, кто слушал, что твой дед украл у него землю и что он мошенник. Он даже вызвал полицию, но ничего не помогло. Ожесточение между нашими семьями росло, потому что предок Руссо отказывался это забыть, а предок Ла Белла не любил, когда его называли вором и лжецом.

– Это единственная часть истории, которую я когда-либо знал, – мистер Ла Белла медленно покачал головой, как бы все еще не веря. – Вы уверены, что это точно? Вы не пытаетесь сейчас подсунуть мне какую-то ерунду?

– С какой целью? – спросил мой отец. – Нет, серьезно? Мы не просим вернуть нам землю, так зачем нам врать тебе?

– Звучит правдоподобно, тебе не кажется, дорогой? – спросила мама Джулии у своего мужа, и от меня не ускользнуло, что он не ответил.

– Скажу это просто для протокола, – добавила моя мама, ее тон был серьезным. – Я слышала эту историю по меньшей мере сто раз с тех пор, как встретила своего мужа. И она ни разу не изменилась. Ни одна деталь. И я слышала ее и от его дедушки перед смертью, и от его отца, – она посмотрела на моего отца с мягкой улыбкой. – Я просто думаю, что, если бы это была ложь, что-то в этой истории уже изменилось бы.

– Я согласна с этим, – добавила Джулия. – Могу я кое-что спросить? – все сосредоточили свое внимание на ней и ждали. – Мы можем перестать ненавидеть друг друга прямо сейчас? Можем ли мы покончить с этим? Я очень хочу покончить с этим, – умоляла она, как будто эта история каким-то образом только ухудшила отношения между нашими семьями, вместо того чтобы сделать их лучше.

Из моего горла вырвался смешок.

– Я уже покончил с этим.

Я посмотрел в ее ореховые глаза и наклонился вперед, прижавшись губами к ее губам, к черту присутствующую компанию. Она попыталась отстраниться, но моя рука была на ее шее и крепко держала ее.

Ее отец прочистил горло, и только тогда я разорвал поцелуй, все еще немного боясь его, если честно.

– Я хочу произнести тост, – он потянулся к своему пустому бокалу с вином и поднял его в воздух, прежде чем его жена опустила его руку.

– Давай сначала наполним наши бокалы, – предложила она с улыбкой и бутылкой вина в руке.

Миссис Ла Белла принялась за работу, наполнив все шесть наших бокалов. Каждый член семьи Руссо получил последнее творение Джулии, а каждый член семьи Ла Белла – мое.

Когда наши бокалы были наполнены, мы подняли их в воздух. Это была сцена, которую я никогда не думал, что увижу в своей жизни, но я всегда надеялся на это. Между семьями Руссо и Ла Белла был мир. И я был полон решимости сделать его прочным.

Глава 13

ЗАПОЗДАЛЫЕ ИЗВИНИЯ

Джулия

Мой отец снова прочистил горло, и я затаила дыхание в ожидании, мой бокал с вином стоял передо мной вместе со всеми остальными.

Что, если он не поверил в историю и захочет продолжить эту бессмысленную вражду?

Мой отец никогда не отличался прощающим характером.

– Прежде всего, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты поделился этой историей. Никогда не слышал ее раньше и чувствую себя идиотом, узнав о ней только сейчас, спустя столько времени. Я так долго злился. – Мой отец действительно звучал ранимым, и я поняла, что никогда не видела его таким за всю свою жизнь. Он всегда был моим отцом, этакий человек-гора, который редко проявлял какие-либо эмоции и был тверд как гвоздь. В этот момент он казался кем-то другим. Это было трогательно и волнительно – увидеть человеческую сторону родителя. – Хочу извиниться и перед моей дочерью, и перед вашим сыном, – он слегка поморщился, прежде чем продолжить, и я поняла, что проглотить свою гордость – это не то, что было для него естественным. – Я знал, что у тебя есть чувства к ней. Всегда знал. И знал, что она испытывает к тебе ответные чувства, – признался он. Я почувствовала, что мои щеки пылают от смущения. Это было правдой, но быть поставленной в такое положение на глазах у всех было более чем некомфортно. Ночь и так была достаточно тяжелой, чтобы добавлять еще и это. – Вот почему я вел себя так, когда дело касалось вас двоих. Мне никогда не приходило в голову, что я не знаю, что на самом деле произошло между нашими семьями. Всегда считал, что знаю достаточно. – Я хотела кое-что сказать, но отец остановил меня, его серые глаза встретились с моими. – Дай мне закончить, Джулия, пожалуйста, или я никогда не смогу это сказать. – Я не могла возразить, поэтому промолчала и позволила ему продолжить: – Я не стану идеальным, потому что ненависть к тебе укоренилась в моей крови как вино, которое мы пьем, – все немного посмеялись в ответ. – Меня воспитывали так всю мою жизнь. Но Джеймс был прав, когда сказал, что пора остановиться, поэтому я обещаю сделать все, что в моих силах. – Часть про Джеймса вызвала у меня интерес, и мне стало любопытно, что именно он имел в виду. Я обязательно спрошу его об этом позже. – Итак, я хотел бы произнести тост. За новые начинания. За то, чтобы зарыть старый топор войны, который мы не должны были нести. И за наших детей. Которые либо сожгут наши винодельни дотла, либо сделают их лучше, чем мы когда-либо могли.

– За нас! – в унисон произнесли мы, и наши шесть бокалов с вином звякнули друг о друга.

Я с силой сжала руку Джеймса, и когда он в ответ сжал ее так сильно, что стало больно, я была благодарна за боль. Это означало, что я не сплю, и эта безумная сцена, разыгравшаяся передо мной, была реальностью, а не сном.

Молекулы, должно быть, взорвались вокруг нас, разбившись на миллиард невидимых осколков, не оставив после себя ничего, кроме света, так как десятилетиями копившаяся ненависть умерла на месте. Это было единственным объяснением того, как мгновенно изменился воздух. Я сделала долгий, глубокий вдох, сомневаясь, дышала ли я когда-нибудь так легко за всю свою жизнь.

– Я чувствую себя по-другому, – сказала я шепотом, но все меня услышали, так что, должно быть, звук был громче, чем я думала.

– В хорошем смысле? – спросил Джеймс, его глаза были устремлены исключительно на меня.

Я кивнула.

– Легче. Спокойнее. Свободнее? – я сказала это как вопрос, размышляя, только ли я так реагирую на наше недавно заключенное перемирие.

Джеймс порочно улыбнулся и мне захотелось прижаться к его рту, но я сдержалась.

– Я чувствую то же самое. Чувствую облегчение, я никогда и не подозревал, что не испытывал его на самом деле. В этом есть какой-то смысл?

– Вполне, – успокоила я его, понимая, что не хочу, чтобы он чувствовал себя одиноким или изолированным в своих чувствах.

То, что он чувствовал, имело для меня значение.

– Удивительно, что на лозах вообще вырос виноград, учитывая всю ту негативную энергию, которую мы носили в себе, – сказала мама Джеймса, и это чувство ударило меня прямо в грудь своей правильностью.

– Может быть, теперь они будут еще лучше, – сказала я с улыбкой, когда мир возможностей словно распахнулся и засиял для меня.

Теперь, когда Джеймсу и мне было позволено быть вместе, я не могла перестать думать обо всем, что мы могли бы сделать и попробовать. Знала, что забегаю вперед, но мне было все равно. Я продумаю детали позже. Может быть, пока Джеймс будет во мне.

Тогда он не сможет возразить.

Я усмехнулась от своих мыслей.

– Над чем смеешься? – спросил Джеймс, и я почувствовала, как запылали мои щеки.

Я знала, что краснею.

– Ни над чем. Расскажу позже, – соврала я, потому что совершенно не собиралась рассказывать Джеймсу свой маленький грязный секрет.

Мама Джеймса зевнула, что заставило меня последовать ее примеру, и не успела я оглянуться, как каждый из нас уже делал это, закрывая рот руками.

– Думаю, нам пора заканчивать. Не знаю, как остальные, но простить вас всех – это тяжелая работа. Я устал, – сказал мой отец с искренней улыбкой, подойдя к мистеру Руссо, и они пожали друг другу руки.

Это был первый раз, когда я видела, как они это делают.

Я улыбнулась про себя. Сегодняшний вечер был наполнен столькими первыми событиями, это было похоже на возрождение. Это было началом всего грядущего, и я была одновременно взволнована и подавлена. Переживая такие эмоциональные потрясения, даже если они были самыми лучшими, выматываешься. Мне казалось, что я могу лечь на матрас и проспать неделю.

– Хочешь, я отвезу тебя за машиной и твоими вещами к Джанин? – спросил Джеймс, засунув одну руку в карман.

Я оглядела своих родителей, которые оба пристально наблюдали за нами, прежде чем отказаться.

– Не сегодня, но спасибо. Хочу еще немного поговорить с родителями.

– Хорошо. Ну и ночка, правда? – сказал Джеймс, прежде чем мягко поцеловать меня в щеку. – Напишешь мне позже?

– У меня нет твоего номера, – поддразнила я, но это заставило его сбавить шаг, как только он начал выходить. Он оглянулся на меня, и я ответила: – Шучу.

– Напиши мне, или я накажу тебя позже, – прошептал он мне на ухо.

Я отмахнулась от него, мои глаза сузились от всех слов, которые я хотела сказать, но не могла. По крайней мере, не в присутствии родителей.

– Спокойной ночи, мистер и миссис Ла Белла, – прокричал он от входной двери, исчезая в след за своими родителями.

– Спокойной ночи, Джеймс, – сказали они в ответ, причем голос моего отца был менее восторженным, чем голос моей мамы.

Я повернулась лицом к ним обоим.

– Ты же не собираешься снова быть грубым? – адресовала я вопрос отцу.

– Я буду стараться изо всех сил, но от этой привычки трудно избавиться.

Я знала, что он говорил о том, что мы с Джеймсом будем вместе. Но это было то, за что я готова была бороться сейчас. Как только быть с Джеймсом стало реальной возможностью, чем-то, что мы оба могли бы иметь, не заставляя наших родителей убивать друг друга, то поняла, насколько сильно и глубоко хотела иметь возможность быть с ним. Теперь мы не должны были сдаваться. Я отказывалась сдаваться без чертовски хорошей борьбы, и приготовилась к ней, полагая, что она вот-вот начнется, несмотря на то что мой отец только что был очень радушен.

Мама вмешалась.

– Твой отец будет милым и будет вести себя наилучшим образом с этого вечера. Правда, дорогой?

Он посмотрел вниз на женщину, на которой был женат более тридцати лет, и лишь слегка поморщился в ответ.

– Я постараюсь.

– Нет, – моя мама неодобрительно покачала головой. – Ты сделаешь больше, чем просто постараешься.

Папа тяжело сглотнул, и я увидела, как его адамово яблоко поднимается и опускается.

– Я буду милым, – пронеслось у него под вздох.

Мама похлопала его по руке, как будто он был хорошим мальчиком.

– Разве ты не хотел что-то сказать Джулии? – она продолжала направлять разговор, и я чувствовала себя как в эпизоде "Сумеречной зоны", где все было немного наоборот и роли поменялись.

– Мне жаль, что я выгнал тебя. Я был не прав, когда сделал это. Даже с учетом или без учета того, что произошло сегодня ночью, я не должен был так поступать с тобой. Просто был так зол, что не мог видеть ясно, – он взъерошил свои волосы с проседью, в его усталых глазах было написано страдание.

– Знаю, – я хотела добавить, что все в порядке, но остановила себя, потому что это было не так, и я не хотела оправдывать его поведение.

– Думаю, что в основном я злился, потому что знал, что это произойдет. Видел эту бурю вдалеке много лет назад, и знал, что как только ты перейдешь эту черту, ни для кого из вас не будет пути назад. Знал, что не смогу удержать вас друг от друга, что бы я ни делал. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я пытался?

Мои глаза заслезились от признания отца.

– Если ты смог простить Руссо, папа, то я готова простить практически все, – сказала я и имела в виду именно это, мое сердце было так переполнено, что я думала, оно может разорваться внутри моей груди и затопить все мое тело.

Еще десять секунд, и я утону в море собственных эмоций моего сердца.

К счастью, слова прекратились, и я обняла каждого из родителей, прежде чем выйти на улицу. Я бросила быстрый взгляд на дом Руссо и заметила, что все огни все еще горели. Мне было интересно, обсуждали ли они вечер, как это делали мы, или все еще праздновали.

Мои ноги умоляли меня пересечь воображаемую линию, которой больше не существовало, и постучать в их парадную дверь впервые в жизни, но мой разум остановил меня. Он был слишком утомлен для слов и чувств, поэтому я направилась в свое крошечное бунгало, где горячий душ и кровать не только звали меня по имени, но и кричали об этом.

Бедная Джанин писала мне всю ночь, угрожая моей жизни, если я хотя бы не отправлю ей смайлик с большим пальцем "вверх" или "вниз". Она сообщила мне, что не сможет заснуть, пока не узнает что-то, "ЧТО УГОДНО" – она написала все заглавными буквами.

Я отправила ей быстрый ответ с большим пальцем вверх, чтобы успокоить ее нервы, и сказала, что расскажу ей обо всем завтра. Моя лучшая подруга собиралась потерять рассудок от того, что произошло здесь сегодня вечером. И нас будет двое.

Глава 14

ПУСТИТЬ СЛУХ

Джеймс

Мы с родителями стояли вокруг нашего стола из бруса, каждый из нас потягивал последний глоток вина из своего бокала, а я в сотый раз проверял свой телефон с тех пор, как мы вернулись от Ла Белла. Мне было интересно, когда Джулия напишет мне смс, как я просил, и напишет ли вообще. Мама начала дразнить меня после десятого раза, когда застала за проверкой, а мне нечего было сказать в свое оправдание, кроме того, что я был решительным человеком, который в настоящее время одержим всем, что связано с Джулией Ла Белла. Я был ужасен.

– Она тебе позвонит, – попыталась она меня успокоить, но я не был убежден.

– Я попросил ее написать смс, когда она вернется домой. Что, если ее отец передумает и снова скажет ей держаться от меня подальше? Он ведь не сделает этого, правда? – я посмотрел на своих родителей, которые выглядели более спокойными, чем я когда-либо видел их раньше, их плечи больше не были напряжены, на их лицах не было морщин беспокойства.

Мой отец заговорил:

– Он не передумает. Он не может. Не сейчас, когда он знает правду. И я видел, как тяжкий груз свалился с его плеч так же, как с моих. Не могу представить, что он захочет вернуться к тому, чтобы снова нести его. Я точно не хочу, – он облегченно выдохнул, и меня потрясло, с каким стрессом мы все были вынуждены жить, не осознавая его физических последствий.

Я чуть не спросил родителей, согласны ли они с тем, чтобы мы с Джулией были вместе, но не стал этого делать. Их благословение облегчило бы ситуацию, но мне, честно говоря, было уже наплевать. Ничто и никто не помешает мне заполучить девушку. Не в этот раз. И никогда больше. И я решил, что, если Джулия не пришлет мне сообщение в течение следующих тридцати минут, я пойду к ней домой и накажу ее, как и обещал.

Черт, может быть, именно этого она и хотела.

Я бы не отказался от того, чтобы моя девочка нажимала на мои кнопки ради забавы.

Не успели эти мысли промелькнуть в моей голове, как мой телефон завибрировал, оповещая всех о том, что мне пришло текстовое сообщение. Я потянулся за ним, как будто это был пожар, который нужно было потушить, и огромная улыбка появилась на моем лице, как только я заметил имя отправителя на экране. Это было имя, которое я записал в своем телефоне для нее с тех пор, как мы были подростками, хотя я видел его на своем экране только один раз "Джулия ЛБ".

Вот твое сообщение, босс.

Я громко рассмеялся, когда прочитал ее сообщение, и мои родители оба посмотрели на меня с самыми изумленными выражениями на лицах.

– Что? – я старался говорить жестко, но было очень трудно говорить как крутой, когда у тебя была огромная улыбка, которую ты не мог сдержать.

– Иди уже за этой чертовой девчонкой, – подбодрил меня отец, и ему не нужно было повторять дважды.

Я выскочил через парадную дверь и трусцой побежал к Джулии без приглашения. Решил, что если придется, то буду просить прощения у нее между бедер, но у меня было чувство, что она не будет слишком зла на меня за то, что я явился без приглашения.

Стучать в ее дверь, когда все, что я хотел сделать, это выбить ее и овладеть ею, требовало больше сдержанности, чем я имел в тот момент. Я стоял там, прижав руки по обе стороны деревянной рамы, и с нетерпением ждал, когда она откроется.

Как только это произошло, и я увидел ее удивленное лицо, то потянулся к ней, словно она была единственным воздухом, в котором я нуждался, и прижался губами к ее губам, распахнув дверь настежь и запустив нас обоих внутрь. Она легко ответила, ее язык без колебаний нашел мой, и наша взаимная похоть заполнила пространство между нами. Я потянулся к ее попке, сжимая, и она подпрыгнула. Когда ее ноги обхватили мою талию, я чуть не умер на месте.

– Боже, это намного лучше, чем притворная ненависть к тебе, – выдохнула она, ее губы все еще были прижаты к моим, а глаза то открывались, то закрывались.

Опустив ее ноги на пол, я прижался к ее шее, чтобы удержать ее рядом. Меньше всего мне хотелось, чтобы она отстранилась от меня раньше, чем я был готов.

Я продолжал облизывать ее губы, дразня ее языком, прежде чем снова погрузиться в ее горячий рот. Мы двигались в унисон, наши поцелуи были легкими и естественными, как восход и заход солнца каждый день. Казалось, мы занимались этим всю жизнь. Я знал, что это потому, что она была создана для меня, ее губы были точной копией моих.

– Мы потратили столько времени впустую, когда должны были всегда быть вместе.

Она слегка отстранилась, моя рука упала с ее шеи, чтобы отпустить ее, а ее ореховые глаза смягчились от моего признания.

– Ты действительно так думаешь о нас?

Она отошла к своему дивану и села на край, а мое тело инстинктивно последовало за ее. Я встал между ее раздвинутых ног, ее бедра прижались к моим ногам, удерживая меня на месте.

– О чем? О том, что у тебя никогда не было шансов с кем-то, кто не был бы мной? Да, черт возьми. Это правда, – ответил я, непоколебимый в своих чувствах. Я говорил серьезно. Верил в это. И ничто не могло меня переубедить.

– А что насчет тебя? – ее улыбка была немного лукавой, когда она играла со мной, но я знал, что ей нужно услышать, как я говорю это вслух, так же как мне нужно услышать такое же признание от нее. Независимо от того, насколько сильным был каждый из нас, наша уязвимость друг к другу лежала прямо на поверхности, две мины, которые только и ждали взрыва. – Любая другая женщина была бы просто моей версией Джулии для бедняка. Трофей второго места. Просто копия, потому что у меня не было бы оригинала. И, в глубине души, я бы всегда знал это и чертовски ненавидел.

Ее рот открылся от удивления. Казалось, я всегда шокировал ее своими словами, но это был не первый раз, когда я признавался в своих чувствах к ней.

– Знаешь, ты мог бы сказать мне все эти вещи много лет назад и сэкономить нам обоим немного времени, – ответила она как всезнайка, ее руки потирали мои бедра, пока она смотрела на меня, хлопая ресницами.

– Я пытался это сделать, помнишь? В тот раз на винограднике, когда я сказал тебе, что хочу быть с тобой, а ты разбила мое сердце на миллион осколков, – сказал я, вспоминая одно из самых болезненных воспоминаний моей подростковой жизни.

Ее брови сошлись, и она выглядела растерянной.

– О чем ты говоришь?

Я сделал шаг назад, чтобы не только разорвать наш физический контакт, но и посмотреть на нее издалека, а не так близко.

– О той ночи на винограднике. В средней школе? – я сказал это как вопрос, потому что ее растерянное выражение лица не уменьшилось.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – ответила она, ее полные губы скривились, как будто она съела что-то гнилое.

– Ты шутишь, да? Издеваешься надо мной? – я криво усмехнулся, но она покачала головой.

– Нет. Джеймс, я, если честно, не понимаю, о чем ты говоришь. Какая ночь на винограднике? Это было до или после того, как ты пустил тот слух?

– Ты действительно не помнишь? – спросил я, когда осколки начали вставать на свои места.

Она не стала относиться ко мне по-другому после той ночи, как я ошибочно думал. Она даже не помнила этого. Черт, мое эго было настолько повреждено, что я читал во всем, что бы она ни сказала, то, что она никогда не имела в виду.

– Расскажи мне, что случилось?

– Это была ночь, когда ты пошла пить вино. Ты была одна. За исключением четырех бутылок рядом с тобой, – начал объяснять я, когда выражение ее лица изменилось, брови взлетели вверх, и она прикрыла рот рукой.

– Боже мой. Ты был там. Сейчас я припоминаю, что ты появился, и я была так зла из-за того, что ты там был. Но после этого ничего не помню.

Я преодолел созданную мной пропасть, перемещая свое тело обратно между ее ногами, и расслабился, когда ее руки снова нашли мои бедра и начали двигаться вверх и вниз.

– В ту ночь я излил тебе свое сердце. Сказал тебе, что у меня есть чувства к тебе и что хочу быть с тобой. Ты сказала мне, что я не знаю, что такое чувства, и что ты никогда не захочешь быть со мной. Я даже спросил тебя еще раз, чтобы убедиться. Ты была очень категорична в своем отвращении ко мне.

– Джеймс, – она выглядела так, словно кто-то только что ударил ее в сердце, – я проснулась на винограднике на следующее утро и едва могла вспомнить, как вообще туда пошла. Пустые бутылки из-под вина были разбросаны у моих ног, и меня вырвало, как только я попыталась встать. Та ночь всегда была для меня сплошным размытым пятном.

– Все это время я думал, что ты помнишь.

– И поэтому ты пустил слух?

Я покачал головой, потому что это было совсем не поэтому.

– Ты разбила мне сердце той ночью, но слух был случайностью, – начал объяснять я.

– Как то, что ты сказал, может быть случайностью? Ты всем сказал, что я спала с тобой!

– Я был влюблен в тебя, Джулия. Почему, как ты думаешь, я это сделал? – прояснить ситуацию и залечить старые раны было приятно, даже если было больно переживать это в данный момент.

Ее руки переместились с бедер на талию, и я попытался сосредоточиться на ее словах, а не на прикосновении кончиков ее пальцев, посылающих ощущения всему моему телу.

– Думала, что ты пытаешься разрушить мою жизнь. Как будто ненависти ко мне было недостаточно для тебя, и ты должен был сделать еще один шаг.

– Я никогда не ненавидел тебя.

– Я знаю это сейчас, но тогда не знала, – она отмахнулась от меня, прежде чем притворно надуться.

Слухи действительно не были намеренными с моей стороны, хотя я был так озлоблен ее отказом, что, вероятно, с ее точки зрения это выглядело именно так. Или, по крайней мере, так бы и было, если бы она помнила, как отвергла меня в самом начале.

– Я подслушал, как несколько моих товарищей по баскетбольной команде говорили о тебе в раздевалке однажды после тренировки, и вышел из себя, – начал я рассказывать ей историю, когда в голове промелькнуло воспоминание.

– Эй, Руссо. Как ты думаешь, что скажет Джулия, если я приглашу ее на свидание? – крикнул мой товарищ по команде Тодд Лестар.

Я накинул полотенце на плечо, открывая свой шкафчик.

– Понятия не имею. Почему ты этого хочешь? Она даже отдаленно не в твоем вкусе, – сказал я, надеясь, что он оскорбится и отстанет.

Тодду обычно нравились девушки, с которыми было не так сложно, и от одной мысли о том, что он может находиться рядом с Джулией, у меня по коже ползли мурашки.

– Может быть, пришло время развиваться, – сказал он.

Мои руки сжались в кулаки.

– Иссяк выбор? – практически прорычал я.

Он рассмеялся, как будто это был самый абсурдный вопрос на планете.

– Да, точно, Руссо. У меня нет выбора. Разве это плохо, что я хочу быть тем, кто лишит девственности принцессу Ла Белла? Считай это слиянием, – сказал он с лукавой ухмылкой.

Мне потребовались все силы, чтобы не ударить его в челюсть, когда другой товарищ по команде похвалил его. Я хотел дать ему по морде. Стулом.

– Что ж, не хочу быть тем, кто тебе это скажет, но ты слишком опоздал для этого, – слова вылетели у меня изо рта, прежде чем я успел их остановить.

Дэйн внезапно появился сбоку от меня и резко прошептал:

– Что ты делаешь?

– Просто подыграй, – я бросил на него суровый взгляд, и он покачал головой.

– Не может быть! Кому она отдала ее?

Я пожал плечами, не желая произносить эти слова вслух, поскольку они были откровенной ложью, но зная, что сделаю это, если будет необходимо, чтобы держать его подальше от нее.

К счастью, мне не пришлось отвечать.

Дэйн поднялся и ответил за меня:

– Да брось, Лестар. Джентльмен никогда не расскажет об этом.

– Ты, Дэйн? – Тодд посмотрел на него в недоумении. – Да ну нахр*н.

– Нет, не я, – Дэйн бросил на него недоверчивый взгляд, слегка кивнув в мою сторону.

– Тогда кто? – Тодд посмотрел между нами двумя. – Руссо? Вот это мой парень! – крикнул он, подняв руку вверх и ожидая, пока я дам ему пять.

Я безропотно подчинился, но этот жест подтвердил его догадку и закрепил ложь. Может, это и дерьмовый поступок, но я был уверен, что поступаю правильно по отношению к ней. Тодд Лестар забрал бы у нее что-то ценное, что он не смог бы вернуть, и он бы сделал так, чтобы все в городе знали, что это произошло. Он бы унизил ее. И я даже не подозревал, что собираюсь сделать то же самое.

– Но, подожди, я думал, вы двое ненавидите друг друга? – спросил другой игрок.

– Да, ну, иногда ненависть делает все лучше, – сказал я, добавляя ложь.

– Не против, если я приглашу ее на свидание? Возьму ее прокатиться? – спросил Тодд, как будто Джулия была чертовой машиной, на которой каждый имел право ездить.

– Черта с два, – пробурчал я в ответ, прежде чем повернуться лицом ко всем своим товарищам по команде, которые внезапно навострили уши. – Ни один из вас, муд*ков, не должен прикасаться к ней или даже думать о том, чтобы пригласить ее на свидание. Вы слышите меня? Она под запретом. Если я услышу обратное, у нас будут большие, гребаные проблемы.

– Никогда не считал тебя ревнивцем, Руссо, – добавил Тодд, положив руку мне на плечо.

Я сбросил ее.

– Держись от нее подальше.

Ее глаза стали широкими, как блюдца.

– Тодд? Боже мой. Неудивительно, что тебе не понравилось, что я согласилась пойти с ним на ужин!

– Я бы и так ненавидел это, но еще хуже, что это был именно он, – я проглотил гнев, поднимающийся в горле, когда напомнил себе, что я заполучил эту девушку.

Я получил девушку.

У меня есть девушка.

– Не могу поверить, что все так началось. Я понятия не имела и, конечно, предполагала самое худшее, – сказала она, пожав плечами. – Ну, знаешь, что ты был законченным лживым засранцем, который хотел разрушить меня для всех остальных.

Я чувствовал себя немного глупо и незрело, но также знал, что сделал бы все это снова, если бы пришлось.

– Это убило меня в тот день, когда ты сказала, чтобы я забрал слова обратно. Я знал, что не могу этого сделать. Не мог вынести мысли о том, что кто-то из моей команды может прикоснуться к тебе, не говоря уже о том, чтобы взять то, что, как я думал, никогда не будет у меня.

– Сюрприз, Руссо, у тебя это есть, – она засмеялась и помахала рукой в воздухе, как ведущая игрового шоу. – И, просто для протокола, меня никогда не интересовал Тодд Лестар.

Я тяжело сглотнул.

– Хорошо. Потому что от одной мысли о том, что ты с ним, мне хочется выколоть себе глаза, чтобы не видеть этого в своей голове.

– Немного драматично, тебе не кажется? – спросила она, тихо хихикнув, но я мог сказать, что она наслаждается моей ревностью.

Я не гордился этим, но иногда чувства не зависели от нас. И когда дело касалось Джулии Ла Белла, моя решимость была так велика, а эмоции – так сильны.