Текст книги "Заклятые враги (ЛП)"

Автор книги: Джен Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, я в порядке, – она оглядела сарай, прежде чем заметила мои картины и направилась к ним, оценивающе наклонив голову. – Они действительно хороши. Кто их нарисовал?

– Один из наших сотрудников, – соврал я. Последнее, о чем я хотел сейчас говорить, были мои картины. Я хотел знать, что ей нужно. – Что происходит?

Джанин сделала глубокий вдох, ее губы плотно сжались, и она смотрела на меня в течение долгого времени.

– Отец Джулии выгнал ее вчера, – объяснила она, слегка вздрогнув.

Я почувствовал себя так, словно воздух выбили из моих легких.

– Он выгнал ее? – я не мог в это поверить. То есть, я слышал, как он угрожал ей. Но чтобы так поступить? И за что? Что она вообще сделала? – Почему он это сделал? Из-за меня?

– Да, – ответила она.

Я дотянулся до одинокого барного стула и подтащил его под себя, практически упав на него сверху.

– Где она? – мне хотелось выскочить за дверь, сесть в машину и поехать искать ее. Я мог только представить, как она была расстроена, и мне нужно было быть рядом с ней, даже если она думала, что я ей не нужен.

– У меня дома.

– С ней все в порядке? Как она? – спросил я, чувствуя себя безмерно глупо.

Конечно, она была не в порядке. Как она могла быть в порядке?

– Она расстроена, Джеймс. Смущена. Рассержена. Печальна, – объяснила Джанин.

Мое сердце чертовски болело с каждым ударом. Я хотел исправить это для нее, для ее семьи и для нас.

– Она злится на меня? Почему она не позвонила мне и не сказала? Она знает, что ты мне рассказываешь?

Она быстро покачала головой.

– Она не знает, что я говорю тебе. Я пыталась заставить ее позвонить тебе вчера вечером, но она не стала этого делать. Она притворяется, что у нее нет чувств к тебе, чтобы было не так больно.

– Да, – я слегка улыбнулся, – она хороша в этом.

Джанин перешла к чрезмерной защите своей лучшей подруги, ее спина выпрямилась, когда она бросила на меня взгляд.

– Хороша в чем именно? – спросила она.

– Притворяться, что я ей не нравлюсь, – невинно ответил я.

Джанин расслабилась.

– Ну, в этом ты не ошибаешься.

– Я знаю.

– Слушай, Джулия не хотела тебе говорить, но я подумала, что ты должен знать. Я подумала, что ты захочешь узнать, что с ней происходит, особенно после того, что произошло между вами.

Она посмотрела на меня с сочувствием, и я поднялся с барного стула и встал перед ней.

– Спасибо, – я положил руки ей на плечи и притянул ее к себе, чтобы обнять. – Я очень ценю, что ты меня предупредила. Я бы понятия не имел, и когда в конце концов узнал, это бы меня убило.

Она вырвалась из моих объятий и сжала мое лицо.

– Знаю. Я так и подумала. А теперь сделай мне одолжение и устрани этот беспорядок. – сказала она, прежде чем уйти и оставить меня наедине с моими мыслями.

В моей голове уже крутились идеи о том, как исправить ситуацию между Джулией и ее отцом, но теперь, когда Джанин переложила ответственность на мои плечи, это показалось мне слишком тяжелым.

Как я могу исправить ситуацию, если именно я ее спровоцировал?

Покачав головой, я понял, что начинаю злиться. Не я был причиной того, что отец выгнал ее из дома. Конечно, возможно, я стал козлом отпущения, но я тут ни при чем, и не желал больше сидеть здесь и брать на себя вину. Вражда между нашими семьями продолжалась достаточно долго, и я, со своей стороны, больше не хотел в ней участвовать. Не может быть войны между двумя сторонами, если одна сторона не сражается.

Я знал, что мне нужно делать. Просто не знал, выдержу ли я это.

Я думал сначала поговорить с родителями, прежде чем отправиться в бой, но отмахнулся от этой мысли. Большая часть меня все еще была приучена держаться подальше от Ла Белла, и любой отпор отца заставил бы меня пересмотреть свои действия. Мне нужно было сделать это, пока я еще верил, что это мой единственный выход.

Постучав в парадную дверь Ла Белла, которая, как я знал, была сделана вручную и доставлена из Италии более ста лет назад, я затаил дыхание и стал ждать. Возможно, это была не самая лучшая идея. Наверное, мне следовало сказать Дэйну, что я приду сюда. Тогда, если бы мое тело пропало, они хотя бы знали, где начинать поиски.

Дверь медленно открылась – для драматизма или из-за ее тяжести, я не мог сказать точно. За ней стоял мистер Ла Белла. Его выражение лица всегда было таким, словно он надкусил кислую виноградину, и оно стало еще более кислым, когда он увидел мое лицо.

– Какого черта тебе надо, парень? Твой отец послал тебя сюда, чтобы ты что-нибудь украл?

Я потрясенно молчал, пока не обрел решимость. Я больше не буду бояться этого страшного человека.

– Я хотел поговорить с Вами, сэр.

Он разразился отвратительным смехом.

– Я не разговариваю с Руссо.

Он двинулся, чтобы закрыть дверь, но я прижал к ней руку, остановив ее.

– Мистер Ла Белла, пожалуйста. Я хочу поговорить о Джулии.

Дверь широко распахнулась, когда он вышел, заставив меня сделать два неловких шага назад.

– Держись, черт возьми, подальше от моей дочери!

– При всем уважении, сэр, Вы ее выгнали. Теперь я не обязан держаться от нее подальше.

Я знал, что перегибаю палку, но это казалось единственным способом достучаться до этого человека или хотя бы заставить его осознать реальность того, что он делает.

– Я выгнал ее, чтобы преподать ей урок, – прорычал он, закрывая пространство между нами.

Я встретил его жесткий взгляд, отказываясь отступать. Даже когда услышал шокированный вздох мамы Джулии, настолько громкий, что мне почти захотелось прекратить борьбу. Очевидно, она не знала, что ее муж сделал с их единственной дочерью, но положить конец этой вражде было слишком важно для меня, чтобы остановиться сейчас.

– Что это за урок? Что Вам наплевать на нее и на то, что она сделала для Вашей винодельни? Она потрясающая, Вы знаете. Купажи, которые она создает, и страсть, с которой она относится к науке, стоящей за этим. Она чертовски невероятна, а Вы этого даже не замечаете. Вы принимаете ее как должное, а я бы никогда так не поступил, если бы у меня был шанс, – пообещал я, когда адреналин захлестнул все мое тело, подстегивая слова выплескиваться без умолку. Я буду бороться за нее. Даже если бы это означало выступить против человека, который помог ее создать. Я был так взвинчен, что не заметил, что оба моих родителя присоединились к нам на улице, пока отец не произнес мое имя, пытаясь заставить меня остановиться или попытаться вернуть самообладание.

Я кричал?

Не обращая внимания на его мольбы, я продолжил, обращаясь исключительно к мистеру Ла Белла:

– Мне просто интересно, какой урок она должна выучить сейчас, пока плачет в квартире своей лучшей подруги, потому что думает, что ее отец ненавидит ее. Может быть, Вы пытались показать ей, что семью можно заменить и что Ваша единственная дочь значит для Вас так мало, что Вы заберете у нее все, как только она Вас ослушается. Или что все, что действительно важно – это следовать правилам многовековой давности, которые не имеют никакого смысла и уже даже не действуют. Вы наказываете ее, и я не думаю, что Вы даже знаете за что, – теперь я точно кричал.

– Джеймс! Хватит! – голос отца донесся до моих ушей, и я повернулся к нему лицом.

Это был первый раз, когда я видел своих родителей и родителей Джулии так близко друг к другу без словесных насмешек и нападок.

– Он прав, – произнес мягкий голос. Все взгляды обратились к миссис Ла Белла. Она положила руки на бедра, ее тело по-прежнему находилось на расстоянии вытянутой руки от тела мужа. – Джеймс прав. Эта вражда должна была в конце концов аукнуться нам. Я видела, как ваш сын смотрит на мою дочь. Он делал это всю свою жизнь. Это был лишь вопрос времени, когда все это рухнет на нас.

– Я согласна, – сказала моя мама.

И обе женщины без лишних слов повернулись друг к другу в каком-то жесте женской солидарности, который, клянусь, могли понять только они. Мы, трое мужчин, смотрели, как они обнимаются, словно они были друзьями всю жизнь, а не вынужденными врагами, задаваясь вопросом, что, черт возьми, только что произошло и как женщины могут говорить друг с другом, не используя никаких слов.

Мистер Ла Белла издал гортанный звук, как раненое животное, прежде чем заговорить:

– Значит, мы все будем делать вид, что нас это устраивает? Как будто то, что моя дочь и ваш сын вместе, не противоречит всему, за что выступают и что представляют обе наши семьи? Наши прадеды, наверное, сейчас переворачиваются в своих могилах, испытывая отвращение к тому, что мы допустили.

– Возможно, так оно и есть, – согласился мой отец, а затем добавил: – Но это не значит, что мы должны быть врагами.

– Что ты хочешь сказать, Руссо? – резко спросил мистер Ла Белла моего отца.

Я задавался тем же вопросом.

– Я говорю, что, возможно, все, кто был до нас, ошибались, – мой отец выдохнул, и я скрыл свое удивление. Это было последнее, что я ожидал услышать от него. – Это утомительно, ненавидеть тебя. Разве ты не устал?

Вот это было чувство, которое я мог бы отнести к себе.

– Нет, – уверенно ответил мистер Ла Белла.

Я почувствовал, что сдуваюсь, как воздушный шарик с проколотой дыркой.

Вдохнув с привкусом поражения, я поднял руку в воздух, чтобы привлечь всеобщее внимание, и сказал:

– Ненависть и вражда заканчиваются вместе со мной. Я больше не участвую в этом, и не буду воспитывать так своих будущих детей, – оглядев группу, я заметил, что обе мамы улыбаются, и это придало мне немного уверенности, чтобы продолжить. – Я серьезно. И, если ваша дочь примет меня, я планирую завести этих будущих детей вместе с ней, так что вы все можете либо принять это, либо прожить остаток жизни без нас. – Это был смелый шаг, я говорил и за Джулию, и за себя. И, черт возьми, насколько я знал, мог быть совершенно не прав. Джулия могла бы возобновить эту вражду просто на основании того, что я только что сказал. Но мои инстинкты говорили мне обратное. Они говорили мне, что это был бой, за который стоило бороться, и что Джулия хотела этого так же сильно, как и я, она просто была слишком напугана. Она чувствовала, что может потерять слишком много. Когда никто не возразил и не сказал ни слова в ответ, я в последний раз обратился к мистеру Ла Белле. – Могу ли я спросить Вас еще об одной вещи?

– Зачем останавливаться? – холодно ответил он.

Я кивнул с легкой усмешкой, потому что где-то глубоко внутри себя знал, что выиграл этот раунд.

– Вы хоть знаете о пари? Например, что на самом деле произошло между нашими семьями? И я спрашиваю только потому, что точно знаю, что Джулия не курсе. Она не знает даже половины истории. Поэтому я ставлю на то, что и Вы не знаете.

– Это правда? – спросил мой отец, его тон был полон недоверия. – Ты действительно не знаешь? Как ты можешь не знать?

Руки мистера Ла Беллы сжались в кулаки, но потом он их разжал.

– Конечно, я знаю! Ты думаешь, я буду ненавидеть вас без причины? Твоя семья пыталась украсть у моей виноградник прямо из-под носа. Они говорили ложь и подкупали чиновников, чтобы забрать нашу землю и записать ее на свое имя. Разве это не та история, которую тебе рассказывали все эти годы? Не удивлюсь, если в твоей версии злодеями были мы, – надулся он.

– Вы не ошибаетесь. Это часть истории, – сказал я, кивнув. – Но это только часть.

– А что еще может быть, что вообще имеет значение? – хрипло спросил мистер Ла Белла.

Мы с папой обменялись взглядами, оба покачали головами, потому что он не знал даже половины.

– Ты хочешь услышать все или нет? – спросил мой отец.

Мы все затаили дыхание, ожидая ответа мистера Ла Белла.

Глава 11

ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР

Джулия

Джанин вошла в парадную дверь, и я практически набросилась на нее.

– Наконец-то.

Я была дома одна весь день, поэтому спала больше, чем за последние недели, и перебрала в голове все моменты, которые когда-либо были у меня с Джеймсом за всю мою жизнь, по крайней мере, три раза, прежде чем решила убрать ее дом сверху донизу, просто чтобы заставить свой мозг заткнуться и перестать прокручивать мысли.

– Господи, Джулия, – она огляделась вокруг, ее глаза расширились, – ты должна оставаться здесь чаще.

– Мне было скучно, – я опустилась на диван. – А ты знаешь, что я плохо умею сидеть на месте. Не умею ничего не делать.

– Вижу. Приходи скучать сюда в любое время, когда захочешь. Это выглядит потрясающе.

– Итак, я так понимаю, мой отец не уволил тебя, раз тебя не было весь день? – я практически ныла.

Она бросила свою сумочку и ключи на кухонный стол, а затем запрыгнула на него, поставив свои грязные туфли на ту самую поверхность, которую я только что натерла до блеска. Я сделала вид, что мне все равно, что она испортила все мои труды.

– Нет. Не уволена, – сказала она с лукавой улыбкой.

Я перестала думать о грязной поверхности и сосредоточилась на том, что она что-то задумала. Выражение ее лица выдало ее.

– Что ты сделала?

Она притворилась невинной.

– Что ты имеешь в виду?

Мне удалось рассмеяться, пока она обмахивала себя рукой, изображая южную леди. Но настоящие южные леди никогда бы не поставили свои грязные туфли на столешницу.

– Джанин, расскажи мне, что ты сделала, – я наклонилась вперед на диване, подогнув под себя ноги.

– Меня бесит, что я не могу ничего от тебя скрыть, – простонала она. – Не надо меня ненавидеть, но я могла рассказать Джеймсу, что твой отец выгнал тебя, – призналась она и поморщилась.

Я зажмурила глаза на секунду или две.

– Могла или сказала?

– Определенно сказала.

– Что он ответил?

– В основном, он спросил, все ли у тебя в порядке. Он волновался. Это было очень мило. Знаешь, он действительно заботится о тебе, – сказала она, как будто говорила мне что-то, чего я еще не знала.

– Знаю, что заботится, – и я знала.

Или, по крайней мере, думала, что знаю. Всегда думала, что понимаю, насколько сильно отрицала свои чувства к нему всю свою жизнь, но действительно не имела ни малейшего представления до той ночи, когда позволила себе лечь с ним в постель. Самоанализ – забавная штука, когда ты думаешь, что уже достаточно хорошо себя осознаешь.

Она спрыгнула со столешницы, и мне захотелось закричать от радости, одновременно вытирая то место, где она только что сидела. Вместо этого я осталась на месте, пока она пробиралась ко мне, снимая туфли и садясь.

О, конечно, теперь она сняла обувь.

– Итак, – она сделала паузу, садясь поудобнее, заставляя мое тело подпрыгивать на подушках, – ты уже передумала?

Я бросила на нее растерянный взгляд.

– По поводу чего?

– По поводу Джеймса, дурочка, – сказала она так, словно я была самой глупой на планете.

– Что насчет него? – мне нужно было, чтобы она уточнила, что именно она имела в виду.

– О том, чтобы отказаться от него. Уйти от него. Ты уже решила бороться за правое дело?

"За правое дело". Ее обвинение укололо.

– Я бы хотела, чтобы это было так просто.

Она одернула меня, ее разочарование было очевидным.

– Это очень просто. Ты выбираешь его, а не своего выжившего из ума отца. Ты выбираешь парня, который будет рядом с тобой, а не того, кто вышвырнул тебя на обочину. Ты делаешь выбор, Джулия. И ты выбираешь Джеймса так же, как, очевидно, он выбрал тебя.

Честно говоря, это была одна из тем, о которых я думала весь день. Пыталась понять, как сохранить семейную винодельню и быть с Джеймсом. Было ли это вообще возможно? Если я поставлю отцу ультиматум, действительно ли он отречется от меня? А если так, примет ли меня семья Джеймса, или мы оба подвергнемся изгнанию от тех, кого любим, потому что хотим быть вместе? Как далеко зайдут наши семьи, чтобы наказать нас двоих за то, что мы испытываем чувства друг к другу и хотим посмотреть, к чему это приведет?

– Я не знаю, как выбрать его. По крайней мере, пока не знаю.

Небольшая улыбка появилась на ее губах, когда она спросила:

– Но ты хочешь?

Мое сердце забилось быстрее, когда я, наконец, впервые произнесла это вслух.

– Хочу.

Три сильных стука во входную дверь заставили нас обеих подпрыгнуть, прежде чем наши глаза встретились.

– Кто это там? – прошептала я.

Джанин пожала плечами.

– Откуда мне знать? – прошептала она в ответ и двинулась, чтобы встать с дивана.

Я попыталась остановить ее, потянулась к ее рукам, но не успела, так как она отскочила от моей неудачной хватки. Что, если это был мой отец? Или мама? Ни один из них не позвонил за весь день, чтобы проведать меня, и от этого осознания у меня защемило сердце. Никогда еще я не чувствовала себя такой одинокой и брошенной, как сегодня.

– Не открывай! – потребовала я, не имея ни малейшего представления, почему.

– Почему бы и нет, чудачка? Это мой дом, – она покачала головой и со смехом открыла входную дверь. – Так, так, так, говоря о дьяволе. – Я сразу же поняла, что пришел Джеймс. Джанин широко распахнула дверь, позволяя ему пройти, а затем закрыла ее за ним. – Как бы мне ни хотелось остаться здесь и стать свидетелем этого, я оставлю вас наедине, – сказала она, после чего прошла в свою спальню и закрыла дверь достаточно громко, чтобы мы оба услышали.

Посмотрев вниз на свои штаны для йоги и футболку большого размера, я пожалела, что не оделась немного симпатичнее. На мне даже не было лифчика, но я была уверена, что Джеймс не будет возражать против этого факта. Потрогав беспорядочный пучок на макушке, я распустила несколько прядей, чтобы они обрамляли мое лицо, и это больше походило на милую, намеренную прическу, а не на практичную прическу для уборки дома.

– Хватит суетиться. Ты выглядишь идеально, – сказал Джеймс, отводя мою руку от волос.

Подняв голову, я посмотрела на него. Я имею в виду, действительно посмотреть на него. Его голубые глаза смотрели с надеждой, а не с грустью, и это меня удивило. Думала, что Джеймс будет чувствовать себя таким же беспомощным, как и я, но он явно не был таким, и по какой-то причине это меня разозлило.

– Что ты здесь делаешь? – я не собиралась говорить так, словно хочу откусить ему голову, но это определенно вышло именно так.

Его тело отреагировало так, как будто я нанесла ему физический удар, и я знала, что должна извиниться, но не сделала этого.

– Я пришел, чтобы забрать тебя домой.

– Забрать меня домой? Ты с ума сошел? Я не могу туда вернуться.

– Можешь, – спокойно сказал он, пока я сидела там, чувствуя себя, как угодно, только не спокойно.

– Не могу.

– Ты можешь.

– Господи, Джеймс, я только что сказала, что не могу. Знаю, ты в курсе, что мой отец выгнал меня. Так в какую игру ты играешь?

– Ты можешь перестать спорить и послушать меня хоть раз в своей чертовой жизни? – его голос повысился, а невозмутимый фасад исчез.

Он был раздражен, и это было из-за меня. Но я была раздражена сейчас не меньше, и это было из-за него. Так что, думаю, мы были квиты.

– Думаешь, что, накричав на меня, ты заставишь меня выслушать тебя?

– Я думаю, что крик – это единственный способ заставить тебя замолчать на десять секунд, – огрызнулся он, и я захлопнула рот в ответ. – Видишь?

– Почему ты здесь?

– Я уже сказал тебе. Я пришел, чтобы забрать тебя. Пришел, чтобы вернуть тебя домой.

Почему он это делает?

– Я не могу пойти с тобой, Джеймс. Не готова встретиться с отцом лицом к лицу. Мне нужно больше времени, чтобы разработать план.

Он пересел рядом со мной на диван. Его рука потянулась к моему бедру, большой палец рисовал на нем ленивые круги.

– Джулия, я хочу быть с тобой. И не только на неделю, месяц или год. Я хочу быть с тобой надолго. Навсегда, если мы будем такой хорошей парой, как я думаю. Учитывая это, я здесь, чтобы держать тебя за руку. Стоять рядом с тобой и либо заставить твоего отца прислушаться к голосу разума, либо помочь тебе уйти от него и решить, каким будет твой следующий шаг. Это зависит только от тебя, но что бы ты ни решила, я сделаю это вместе с тобой.

– Ты сделаешь все это ради меня?

Мои глаза начали слезиться, и Джеймс прижался своим лбом к моему.

– Я сделаю для тебя все, – выдохнул он, и я знала, что он говорил серьезно.

– Мой отец, наверное, пристрелит нас обоих на месте, – сказала я, пытаясь быть смешной, но даже я не была уверена, насколько это заявление не соответствует действительности.

– Не пристрелит, – попытался успокоить меня Джеймс.

Он говорил так убедительно, так был уверен в себе, но я не могла в это поверить.

– Откуда ты это знаешь? – спросила я.

Джеймс отстранился, его рука теперь лежала на моей щеке, а его голубые глаза смотрели прямо в мою душу. Он медленно двинулся вперед, его губы прижались к моим, и я не просто погрузилась в поцелуй. Я нырнула в него с головой, каждой своей частью. Его язык скользнул по моим губам, прежде чем соприкоснулись наши губы, и по моему телу пробежали мурашки. Я забыла, кто я, кто Джеймс и кем мы должны были быть, когда наши рты открывались и закрывались в унисон, жар между нами нарастал, как лесной пожар. Когда Джеймс разорвал поцелуй, у меня вырвалось хныканье, и я посмотрела на него, полузадушенная своим желанием к нему, он улыбнулся, его лицо полностью раскраснелось.

– Ты доверяешь мне, малышка? – это был сложный вопрос, и он знал это.

Он также впервые назвал меня каким-то ласковым прозвищем, и мое сердце заплясало в груди, услышав его. Мне понравилось это прозвище.

Ответ пришел ко мне без раздумий. Мне не нужно было обдумывать это, хотя если бы он спросил меня месяц назад, я бы ответила прямо противоположное, будучи уверенной, что доверять ему, это то, чего никогда не смогу сделать.

– Да, – сказала я.

И его лицо засветилось, как будто я только что пообещала ему все свои будущие рецепты вин и виноградники южной стороны.

Глава 12

ЭТО ПРОКЛЯТОЕ ПАРИ

Джеймс

– Тогда пойдем, – я поднялся с дивана и протянул руку, ожидая, что Джулия возьмет ее.

Я знал, что она возьмет. Просто знал.

И когда она, наконец, сделала это, переплетя свои пальцы с моими, все кусочки моего разбитого сердца снова собрались воедино.

Я оглянулся, заметив Джанин, выглядывающую из-за двери своей спальни, и ободряюще подмигнул ей. Она показала мне большой палец вверх. Я вытащил Джулию на улицу, спустился по лестнице и направился к ожидавшей меня машине. Мы вернемся за ее вещами позже. Джулия больше не хотела оставаться здесь, и я знал это. Она была единственной, кто этого не знал.

Поездка обратно к ней была спокойной, как и наше первое свидание. Я ждал, что она задаст мне миллион вопросов, но, когда их не последовало, я молча дал ей свободу. Но так и не убрал свою руку от ее руки. И каждый раз, когда смотрел на нее, сидящую на моем пассажирском сиденье, она уже смотрела на меня большими карими глазами, которые я любил.

Мы принадлежали друг другу. Я всегда знал это, но ничто так не укрепляло это чувство, как то, что она сидит рядом со мной в моей машине. Она тоже не могла скрыть свои чувства ко мне. Уже нет. Даже если бы она попыталась. Моя девочка была ожившим эмодзи с сердечком. Конечно, я никогда не сказал бы ей об этом, потому что не хотел, чтобы это прекратилось чисто из вредности, Джулия бы точно попыталась стать другим эмодзи, если бы узнала.

Когда мы въехали на нашу территорию, и я повернул машину в сторону ее дома, а не своего, ее дыхание участилось.

– Что ты делаешь? – нервно спросила она, пытаясь вырвать свою руку из моего захвата, но я только крепче сжал ее.

– Успокойся. Все в порядке, – сказал я, прежде чем отпустить ее, чтобы мы оба могли выйти из машины.

Я выпрыгнул так быстро, как только мог, и направился к ее стороне машины, но она уже вылезла. Я зажал ее там, прижав ее тело к холодному металлу, а сам встал перед ней, преграждая ей путь.

Мои руки скользнули по изгибам ее талии, затем опустились на бедра и крепко сжали их. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и я забрал у нее слова, прижавшись губами к ее губам, а мой язык проник в ее рот, заставив ее застонать. Ее тело одновременно расслабилось и напряглось, а бедра начали мягко биться об меня. Мне кажется, она даже не осознавала, что делает, но я замечал каждую реакцию ее тела на мои прикосновения.

Разорвав поцелуй, я снова взял ее руку в свою в знак поддержки. Мы войдем в дом Ла Белла так же, как и выйдем из него – вместе.

– Как думаешь, это может ухудшить ситуацию? – она кивнула в сторону наших рук, в то время как ее глаза начали наполняться слезами.

Я перестал идти, чтобы вытереть их, а затем приподнял ее голову, взявшись за подбородок.

– Я никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль. А теперь, не отступать, – сказал я, успокаивающе сжимая ее руку. Я двинулся к входной двери, чтобы без стука открыть ее. – Черт, какая тяжелая штука.

Ее губы причудливо изогнулись, но не успела улыбка полностью сформироваться, как все ее выражение лица изменилось на смесь растерянности, шока и удивления.

– Что… – она запнулась на полуслове, когда ее взгляд остановился на кухонном столе и наших родителях, сидящих вокруг него. Вместо того, чтобы убивать друг друга или кричать, как обычно, они смеялись и пили наши собственные вина. Это было почти как будто они были старыми друзьями. Если бы старые друзья ежедневно угрожали друг другу и запрещали своим детям дружить. – Что происходит? – прошептала она мне. – Почему они не набрасываются друг на друга?

– Сейчас увидишь, – я поцеловал ее в лоб на глазах у всех, потому что хотел, чтобы они все, включая Джулию, знали, насколько серьезно я отношусь к ней и к нам.

– Джулия, сядь, – приказал ее отец, но его тон был мягче, чем я когда-либо слышал раньше.

Она оглядела стол, прежде чем неохотно села на стул, который я выдвинул для нее. Я сел рядом с ней и протянул ей руку под столом.

Ее мама наклонилась к ней и прошептала достаточно громко, чтобы я услышал:

– Я не знала, что он выгнал тебя, дорогая. Понятия не имела, пока не услышала это от Джеймса.

– Услышала от Джеймса? – Джулия посмотрела на меня и покачала головой, словно не понимая, что такого могло произойти за последние двадцать четыре часа, чтобы всколыхнуть весь наш мир. – Здравствуйте, мистер и миссис Руссо. Это… – она запнулась. – Приятно видеть вас в нашем доме, я думаю.

Мои родители рассмеялись и поприветствовали ее в ответ, потягивая вино, с которым она победила в этот раз.

– Это действительно превосходно, дорогая. Ты очень талантлива, – моя мама похвалила ее последнее творение.

– Большое спасибо. А что все здесь делают? – спросила она, все еще нервничая и совершенно не успокоившись.

– Мы ждали тебя, – с улыбкой ответила мама, наливая ей и мне по бокалу вина.

– Почему меня? Зачем? – Джулия нервно огляделась вокруг. – Боже мой, это что, интервенция или что-то в этом роде? Вы меня отсылаете?

Все разразились смехом.

– Мы ждали тебя, чтобы все одновременно могли услышать историю, – объявил ее отец сквозь хаос.

– Что за история?

Я посмотрел ей в глаза, прежде чем ответить:

– О наших прадедах и этом проклятом пари.

Ее глаза расширились, и я увидел, как она тяжело сглотнула.

– О. Всегда хотела ее услышать.

Она села прямее, ее внимание было сосредоточено исключительно на мне.

– Мы готовы? – спросил я, в основном ожидая разрешения от отца Джулии начать. Он сделал большой глоток моего вина, занявшего второе место, и кивнул, давая мне добро. Я не был уверен, с чего начать, поэтому принялся рассказывать с самого начала. – Хорошо. Как вы, возможно, знаете или не знаете, наши прадеды очень любили играть в азартные игры друг с другом и другими горожанами. Кроме неприятностей в местном баре, в те времена больше нечем было заняться, поэтому они так и поступали. Знаете, наши прадеды были лучшими друзьями с детства? – за столом послышалось недовольное ворчание, и я понял, что мистер Ла Белла даже не знает этой части, поэтому продолжил: – Они вместе иммигрировали сюда из Италии. Их мечтой было купить землю рядом друг с другом в Америке и открыть винодельни, подобные тем, что были у них в Италии. Они были в восторге, когда нашли этот район и смогли воплотить свои мечты в жизнь. Они никогда не думали, что перестанут быть друзьями, – я оглядел стол. – Вы знали эту часть?

– Я не знал, – ответил мистер Ла Белла шокированным тоном, который меня удивил.

– Как твоя семья могла упустить все важные детали? – спросил мой отец.

– Понятия не имею. И я никогда не задавался этим вопросом, потому что меня вполне устраивала ненависть к тебе по тем причинам, которые мне были даны, – это все, что он сказал в ответ.

Я продолжил рассказ.

– Ладно, они были лучшими друзьями, но, как и в любом хорошем соперничестве между мужчинами, здесь была замешана женщина, – я поднял брови, а Джулия грустно улыбнулась. – Думаю, они оба влюбились в одну и ту же девушку. В мою прабабушку.

Джулия перебила:

– Значит, твой прадед получил девушку, и поэтому наши семьи ненавидят друг друга?

Я покачал головой.

– Ты получишь ответ, если дашь мне закончить рассказ.

– Виновата, – сказала она с чуть большим сарказмом и чуть меньшим извинением.

Ей было совсем не жаль, но я накажу ее за это позже. Когда никого не будет рядом.

– Итак, да, мой прадед получил девушку, и, да, твой прадед был опечален этим. Очевидно, он долгое время оставался холостяком, живя по соседству со своим лучшим другом и девушкой, которая, по его мнению, должна была принадлежать ему. Однажды вечером, во время одной из их игр в покер, мой прадед пожаловался на землю на южной стороне. – Все, казалось, подсознательно прильнули ко мне чуть ближе, и я понял, что привлек их внимание. Они как будто чувствовали, что сейчас будет раскрыто то, из-за чего началось все соперничество. – Земля на южной стороне – как вы хорошо знаете, поскольку теперь это ваша земля – это небольшая заноза в заднице. Из-за того, что земля наклоняется и изгибается, не говоря уже о крутом спуске вниз, ну, моему прадеду было трудно понять, как эффективно управлять ею. Он действительно боролся с этим.

– Не могу себе представить, как можно было поддерживать это место в то время без всех тех инноваций, которые мы имеем сейчас, – сказала Джулия, ее глаза расширились, пока она потягивала свой собственный бокал вина.

– В любом случае, он жаловался на это, и твой прадед сказал, что избавит его от этого. Думаю, он пошутил, но все быстро стало серьезным. Они постоянно заключали пари – то один, то другой терял деньги в одну ночь и получал их обратно в другую. Мой прадед поставил этот участок земли на стол после того, как слишком много выпил. – У Джулии отвисла челюсть, и я знал, что она догадалась, что будет дальше, но все равно сказал: – Он проиграл землю, и в тот вечер, когда он рассказал моей прабабушке, что натворил, она настояла, чтобы он пришел и вернул ее обратно. Но твой прадед сказал, что пари есть пари, и он выиграл его честно и справедливо.

– Он не ошибся, – сказал мистер Ла Белла, пожав плечами, и все взгляды перешли на него. – Я просто хочу сказать, что, если ты делаешь ставку и проигрываешь, ты не можешь забрать ее обратно. Ставки делаются не так. Если ты собираешься быть мужчиной и делать ставки на мужские вещи, ты должен быть готов с ними расстаться.