Текст книги "Декларация смерти"
Автор книги: Джемма Мэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 14
Правую щеку Анны настолько раздуло от удара Мэйзи, что она едва могла открыть глаз. Кровь запеклась на волосах девушки, а верхняя губа кровоточила. Это она случайно ударилась, когда упала на пол. Однако, несмотря на все, Анна еще никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.
Она лежала на бетонной скамье и медленно приходила в себя. Через некоторое время открыла глаза и, превозмогая боль, села, чтобы осмотреться. Губы расплылись в улыбке. У нее все получилось. Ее посадили в карцер. Лишь при одной мысли об этом она испытала такой прилив бодрости, какой не ведала никогда прежде. Она чувствовала себя всемогущей. Казалось – ей все по плечу. Вместе с Питером ей ничего не страшно.
Анна осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что она здесь одна.
– Питер, я здесь. Питер! – позвала она взволнованным голосом: сначала тихо, а потом все громче и громче.
– Анна! У тебя получилось! Когда я услышал, что кого-то привели, я очень надеялся, что это ты. Но я не смел произнести ни слова. Что ты натворила? Как тебе удалось заставить их отправить тебя в карцер? – С облегчением Анна поняла, что, судя по звуку, Питер находится в соседней камере.
– Я стала пререкаться с мистером Саржентом, – сказала она гордо и улыбнулась, вспомнив раскрасневшееся лицо Наставника, потрясенного ее словами. – А потом я еще нахамила обслуге.
Она услышала, как Питер рассмеялся, и просияла от гордости.
– И когда же мы устроим побег? – обеспокоенно спросила она.
– Сегодня ночью, – не задумываясь, ответил Питер. – Карцеры проверяют около полуночи, а миссис Принсент сказала, что придет за мной в четыре часа утра. Ты готова?
Анна в знак согласия невнятно пробормотала. Ни юноше, ни девушке не хотелось вспоминать ни о миссис Принсент, ни о том, зачем именно она собиралась спуститься в карцер.
– Значит, так, мы убежим отсюда в два часа ночи. Пролезем через туннель, – продолжил Питер. – В это время все будут спать. Туннель ведет к деревне, и до рассвета нам надо уйти как можно дальше. Потому что, как только все поймут, что мы сбежали, по нашему следу пустят Ловчих. С рассветом мы найдем место, где спрятаться, день пересидим, а следующей ночью уже двинемся в сторону Лондона.
Анна улыбнулась, но ее сердце продолжало биться с бешеной скоростью. Она все еще не могла поверить, что они и в самом деле собираются бежать из Грейндж-Холла, на всех окнах и дверях которого имеется сигнализация, а прожекторы освещают каждый дюйм вокруг – от самого здания до ворот в высокой стене ограды. К тому же везде установлены камеры наблюдения. А еще миссис Принсент часто повторяла: «Если надумаете сбежать, знайте, что Ловчие в конце концов обязательно вас найдут. Так или иначе. И когда это произойдет, вы еще больше возненавидите своих родителей за то, что они произвели вас на свет».
– Все обойдется, Анна. Я обещаю, – сказал Питер, словно почувствовав ее страх. – Ни о чем не беспокойся.
– Я и не беспокоюсь, – быстро ответила Анна, изо всех сил стараясь заставить себя в это поверить.
Темнота и запах плесени начали вызывать тошноту. Она вспомнила, что происходило, когда она в последний раз оказалась здесь. Тогда ее терзали муки страха. Воображение рисовало призраков, обитавших в подвале. Она боялась, что все, включая миссис Принсент, забудут о ней и оставят умирать. Глубокой ночью она слышала странные звуки, не дававшие уснуть. Ей мерещился шорох шагов и приглушенный ропот, напоминавший человеческие голоса. Вслушиваясь в эти звуки, Анна цепенела от ужаса и была готова сделать все что угодно, лишь бы выбраться из карцера и никогда туда больше не возвращаться.
Но сейчас у нее имелись веские причины находиться здесь. На этот раз она очутилась в карцере по доброй воле.
Она посмотрела на стену, которая отделяла ее камеру от камеры Питера. Как и во всех других камерах в карцере, наверху стены было небольшое окно. Эти окна были единственным средством вентиляции во всем подвале.
Анна встала на бетонную скамью, чтобы внимательней все осмотреть, и судорожно сглотнула.
Когда Питер предложил ей свой план, он показался просто превосходным, но сейчас Анна уже не была так в этом уверена. Окно, несомненно, было достаточно большим, чтобы она смогла в него пролезть, но для начала требовалось до него добраться.
– Окно, – сказала Анна, стараясь говорить как можно тише. – Понимаешь, даже если я встану на скамью, мне до него не дотянуться.
– Брось. Просто попробуй. Я не сомневаюсь, что у тебя все получится, – ответил Питер. – Встань на цыпочки, подтягивайся и пролезай. Я сам это пробовал. А ты примерно одного со мной роста. Вот, смотри…
Анна взглянула наверх и увидела, как в проеме показалась голова Питера. Лицо Анны озарила улыбка.
– Анна, господи, что это с тобой? – ахнул он.
Анна, вспомнив о разбитой губе и заплывшем глазе, смутилась и тотчас же отвернулась.
– Кто это с тобой сделал? – спросил со злостью Питер. – Скажи мне, кто это сделал?
– Никто, – Анна пожала плечами. – То есть я хочу сказать, это совсем неважно.
– Нет, важно. Для меня.
Анна с любопытством взглянула на Питера.
Никто и никогда раньше не выказывал желания ее защищать. Когда миссис Принсент наказывала ее, она иногда говорила, что тем самым защищает Анну от самой себя. Но сейчас все было совсем по-другому.
– Хорошо, я сделаю как ты говоришь, – решительно сказала девушка.
Она встала на цыпочки, дотянулась руками до края окна и попыталась подтянуться. Она хотела доказать самой себе, что ничем не хуже Питера. Она заберется на эту стену, даже если для этого придется израсходовать все свои силы.
Но у нее ничего не вышло. Ее руки, достаточно крепкие для того, чтобы стирать белье, оказались слишком слабыми, чтобы вытянуть на себе вес всего тела, а стены были слишком гладкими, чтобы можно было упереться во что-нибудь ногами.
Через несколько минут бесполезного барахтанья Анна, запыхавшись и раскрасневшись, опустилась ничком на скамью.
– У меня не получается, Питер, – взволнованно произнесла она.
Когда она подняла взгляд на стену, то снова увидела наверху голову юноши. Он широко улыбался. Затем он пролез через окно и несколько мгновений спустя уже стоял возле нее на бетонной скамье.
– Ставь сюда ногу, – сказал он, крепко сцепив ладони. Девушка удивленно посмотрела на него.
– Ну же, давай же, ставь ногу, я подсажу тебя, – сказал он, ободряюще на нее посмотрев.
Лицо Анны просветлело. Она сделала все как сказал Питер, и он высоко ее поднял. Анна дотянулась до нижнего края окна, а он поддерживал ее до тех пор, пока она, скрючившись, не забралась наверх, чувствуя при этом, как дрожат руки Питера. Затем он, словно обезьяна, сам забрался на стену, пролез через окно и помог Анне спуститься в его камеру.
– Видишь, как все просто, – сказал он, удовлетворенно усмехнувшись. – Прежде чем мы отсюда сбежим, мне хотелось бы спросить, есть ли что-нибудь еще, что может тебе помешать?
Анна отрицательно покачала головой и покраснела. Ей было стыдно от того, что она была готова так быстро сдаться. Возможно, она не такая сильная, как думала раньше.
– Больше ничего, – сказала она с благодарным видом. – Спасибо тебе, Питер. Я… В общем, спасибо.
– Я же сказал, что вытащу тебя отсюда, – пожал плечами Питер. – Или ты забыла? Ты принесла еды?
Анна радостно кивнула и достала корнуэльский пирожок, который приготовила утром.
– Ты и вправду явился в Грейндж-Холл только для того, чтобы забрать меня отсюда? – спросила она, с любопытством наблюдая, как Питер ест. – То есть я хотела спросить, ты и вправду позволил Ловчим схватить себя, чтобы мне помочь?
Питер посмотрел ей в глаза и снова пожал плечами.
– Ясное дело, я сюда пробрался не для того, чтобы работать с утра до ночи, – ответил он. В его глазах появился огонек. Затем он положил пирожок перед собой. – Я… я хотел хоть чем-нибудь помочь Подполью. Хоть немного поддержать твоих родителей, – с серьезным видом сказал он. Затем сглотнул и посмотрел на Анну пронзительным взглядом, который был так хорошо ей знаком. – Но я также хотел найти тебя.
Анна молча посмотрела на него. Питер прикусил губу, затем опустил глаза в пол.
– У меня никогда не было друзей, Анна, – продолжил он мгновение спустя. Теперь его голос сделался гораздо тише. – Никогда не было родителей, никого, кто бы… Одним словом, у меня просто никого никогда не было. А твои родители все время рассказывали мне о тебе. Они говорили, что, если бы тебя не забрали в Грейндж-Холл, мы могли бы стать друзьями. Понимаешь? И я все время думал об этом, представлял, что ты на свободе, что мы вместе гуляем и весело проводим время. Вот поэтому я здесь. Мне казалось, что мы давно знаем друг друга, что мы знали друг друга еще до того, как на самом деле познакомились.
Он снова сглотнул. Анна поймала себя на том, что пристально смотрит на него, на своего друга Питера, который с самой первой их встречи показался ей не злым или дерзким, а скорее ранимым и одиноким.
– Ну и как? – спросила она, понизив голос почти до шепота. – Ты меня такой представлял?
– Думаю, да, – ответил Питер и посмотрел на Анну. Она увидела, что его глаза горят.
– Я тебе нравлюсь? – нерешительно спросила она. – Такой, какая я есть?
Питер медленно кивнул.
– Думаю, да, – сказал он тихо, едва заметно улыбнувшись. Затем глубоко вздохнул и застенчиво опустил глаза. – По правде говоря, ты мне очень нравишься, – прошептал он. Его голос был таким тихим, что казалось, что слова были почти неразличимы, скорее их можно было угадать, чем услышать. Как только слова слетели с его губ, он отвернулся, сосредоточив все внимание на тонкой нитке, свисавшей с рукава его формы.
Анна пристально посмотрела на Питера, и на минуту ей показалось, что время остановилось. По ее телу пробежали мурашки.
Затем Питер пожал плечами и снова начал есть. Казалось, что все снова вернулось на свои места. Но это было не совсем так, потому что теперь Анна знала: что бы ни случилось, она последует за Питером хоть на край света. И она понимала, что в этом может крыться ее спасение и одновременно с этим страшные беды.
Глава 15
В два часа ночи Анна проснулась и резко села, удивив Питера, который как раз собирался ее будить. Она вернулась в свою камеру ко времени полуночной проверки, а затем сразу же перебралась обратно в камеру Питера.
С этого момента они вместе лежали на бетонной скамье, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Анна слушала Питера, который опять рассказывал о жизни за стенами Грейндж-Холла, и даже не заметила, как ненадолго погрузилась в сон. До этого она была уверена, что ни за что не сможет заснуть в подобном месте, вызывающем у нее дрожь отвращения. Но сейчас радовалась тому, что это удалось. Когда она проснулась, ей все еще хотелось спать, но при этом она чувствовала себя отдохнувшей и немного успокоившейся.
Вентиляционное отверстие, от которого зависело их будущее, находилось на высоте приблизительно двух с половиной метров, было прямоугольным и достаточно широким для того, чтобы пролезть внутрь. Пока Питер не отодвинул решетку и не показал ей отверстие, Анна все никак не могла поверить в то, что именно отсюда начинается туннель, который выведет их из Грейндж-Холла на свободу.
– Туннель узкий, – сказал юноша. – Пробраться по нему можно только ползком, поэтому нам придется двигаться друг за другом.
Анна недоверчиво посмотрела на покрытый плесенью лаз, а потом вновь взглянула на Питера. Он с ухмылкой встретился с ней взглядом и достал из штанов тупой столовый нож.
– Стащил его пару дней назад. Во время обеда, – сказал он, подмигнув. Поднял руку с ножом вверх и, наморщив от напряжения лоб, начал выкручивать винты из решетки. – Когда я отдавал прислуге поднос, она даже не заметила пропажи. А я не стал признаваться.
Анна ничего не ответила, лишь в последний раз окинула взглядом камеру. С кислой миной на лице подумала, что будет очень правильно, если последним воспоминанием о Грейндж-Холле станет пребывание в самом его мрачном и холодном месте, в карцере. Этой ночью она навсегда оставит Воспитательное учреждение. Ей не хотелось даже думать о том, что они могут застрять в вентиляционном канале и умереть, так и не вырвавшись на свободу.
– Я тебя подсажу, и ты полезешь первой, – с серьезным видом сказал Питер. – А я – сразу за тобой. Договорились?
Его взгляд был полон решимости, и, даже не смотря на то, что в камере царила темнота, Анна видела, как блестели его глаза. Юноша смотрел на нее, желая подбодрить, чтобы она почувствовала себя уверенней. Анна с мужественным видом вздернула подбородок и кивнула. Затем в полной тишине девушка позволила Питеру поднять ее, так чтобы она смогла пролезть в вентиляционное отверстие.
– Поторапливайся! – с раздражением произнесла миссис Принсент, подгоняя доктора Кокса.
Они опаздывали: Заведующая планировала выехать из Лондона гораздо раньше. Если у них не получится добраться до Грейндж-Холла к четырем часам, возможно, им уже не удастся осуществить задуманное. Первые проверки начинались в шесть утра, и она хотела, чтобы к этому времени вопрос с мальчиком был уже решен.
– Ладно-ладно, я почти закончил, – сказал доктор Кокс, выливая последние капли Препарата Долголетие+ в маленькую бутылочку. Забирать стволовые клетки у тех, кто не желал ими делиться, было делом тяжелым. Впрочем, и платили за это соответствующе. – Мальчик… – произнес он задумчиво, укладывая свои вещи. – Насколько я понимаю, прежде чем я сделаю инъекцию, мне будет дозволено взять у него все, что я сочту нужным.
– Делай что хочешь, но только поживее, – пожала плечами миссис Принсент. – Когда мы туда доберемся, у нас будет совсем мало времени.
Анна надеялась, что узкий вентиляционный туннель немного расширится, когда она продвинется глубже, но, к ее ужасу, этого не произошло. Размер оставался прежним, пятьдесят сантиметров в поперечнике. Анна могла по нему ползти, но не более того. Влажный воздух и отсутствие света создавали ощущение, что она путешествует в недрах Земли.
Чем дальше она пробиралась по туннелю, тем более отвратительным становился запах, а свет совсем исчез. Она слышала, как Питер карабкается позади нее, и это на время ее успокоило. Однако вскоре девушку снова начал терзать страх. «А что, если в конце будет тупик?» – мучила себя Анна. А что, если их найдут? А что, если миссис Принсент вместо того, чтобы вытащить их из туннеля, просто поставит решетку на место и оставит их умирать?
– Я ничего не вижу, – крикнула она Питеру, не будучи уверенной, что он ее слышит. Теснота была такой страшной, что, казалось, даже гасила все звуки.
– Просто продолжай ползти вперед, – услышала Анна его приглушенный голос. – Туннель всего пятьдесят метров в длину или около того.
– А сколько метров мы уже проползли?
– Где-то десять.
У Анны екнуло сердце, но девушка стиснула зубы. То ползком, то извиваясь, словно огромный червь, она продолжала продвигаться вперед по узкому лазу.
Чтобы преодолеть короткий туннель, ребятам потребовалось больше часа. К счастью, на определенном этапе он все-таки немного расширился. Анна поняла, что туннель закончился, только когда уткнулась во что-то твердое, похожее на кирпичную стену.
Ей было жарко и душно, а все тело взмокло от пота и перемазано в вонючей грязи. Каждое движение вызывало неприятные ощущения. Стояла кромешная тьма, и, если бы не голос Питера за ее спиной и его глупые шутки, она бы давно уже поддалась искушению и сдалась.
– Питер, кажется, мы доползли, – сказала она, пытаясь нащупать, не сворачивает ли туннель куда-нибудь. – Но я не могу найти выход.
– Угу. Понял. Слушай, решетку нашарить можешь?
Анна вновь приступила к поискам. Было очень тесно, однако медленно, но настойчиво она стала прощупывать каждый сантиметр стены, находившейся перед ней, – надеясь найти хоть что-нибудь похожее на выход.
– Ничего. Вообще ничего, – наконец тихо сказала она.
– Ладно, не двигайся, я сам посмотрю, – помолчав, бросил Питер.
Через несколько секунд Анна почувствовала, что ее вжимает в скользкую стену, щека уперлась во что-то твердое и угловатое. – Питер полз к концу туннеля прямо по ней.
– Спокойно, не волнуйся, я вытащу нас отсюда, – пробормотал он, и Анна удивилась, услышав в его голосе едва заметные нотки страха.
Потом раздалось нечто, похожее на крик ужаса, и девушка крепко зажмурила глаза.
Почти сразу же она почувствовала, как на нее посыпалась сухая глина. Уши, нос и рот мгновенно оказались забиты.
«Вот и все. Это конец, – отстраненно подумала Анна. – Вот что происходит с Лишними, которые думают, что могут нарушать правила. Им уготовано судьбой быть похороненными заживо».
Однако мгновение спустя Питер снова рванулся вперед, и Анна почувствовала, что на нее больше не давит вес его тела. Стряхнув грязь с лица, она поняла, что Питер кричал не от страха, а от радости.
– Мы почти добрались. Отсюда туннель идет вверх. Только он был завален глиной.
Анна в восторге потянулась вперед, желая нащупать ход, чтобы убедиться во всем самой. «Отсюда уже начинается Внешний Мир», – подумала она, словно в бреду. Девушка чувствовала, что свобода совсем близко.
Питер пролез через отверстие первым и сообщил, что уже наверху. Анна ползла за ним, радуясь, что теперь Питер впереди. Извиваясь, девушка ощутила, как по ее телу пробежала приятная дрожь от холода. Анна поняла, что это ветер. Она почувствовала дуновение ветра.
По мере того как они продолжали ползти, ветер становился все сильнее и сильнее. Струйки свежего воздуха сменились морозными, обжигающими порывами. Ветер завывал в туннеле, словно привидение, призывающее смерть. Однако Анна почти не чувствовала холода и не обращала внимания на шум ветра. Она не замечала склизкую грязь, покрывавшую ее колени, руки и локти. Наверху, за Питером, она видела то, что придавало сил. Она видела маленький кусочек ночного неба. Главным образом, ее взгляду открывалась какая-то стена перед выходом. Но рядом, где-то справа и сверху Анна заметила крошечную звезду, сиявшую на черном небе. Она не пряталась в серой тьме, она сияла открыто и свободно. Анна никогда в жизни не видела ничего прекраснее.
Мгновение спустя Питер исчез, и еще через несколько секунд Анна увидела его улыбающееся лицо:
– Ну вот мы и добрались, Анна Кави. Давай руку.
С помощью Питера она выбралась из узкого отверстия и на несколько мгновений потеряла дар речи. Почувствовав, как злой холодный ветер царапает кожу и услышав отдаленный гул машин и щебетание птиц, девушка поняла, что вот-вот лишится сознания. Анна думала, что ее ничем не проймешь. Она ведь, как-никак, уже бывала во Внешнем Мире, когда работала у миссис Шарп, и считала себя вполне практичной Лишней. Но на этот раз все было по-другому.
Весь мир вдруг оказался у ее ног, непосредственно перед ней. Он словно ждал, когда она, наконец, вдохнет его запахи, услышит его голос, увидит его красоты. Она, конечно, и раньше видела луну, сияющую ярко-ярко, но это происходило лишь тогда, когда девушка холодными вечерами украдкой поглядывала на нее сквозь трехслойные стекла и думала о том, как, должно быть, прекрасно уснуть в ее блеске под открытым небом. Теперь же Анне казалось, что до нее можно достать рукой. Луна была такой прекрасной, такой совершенной, что Анна поняла, сколь она сама далека от идеала. Луна внушала ей трепет и чувство, близкое к экстазу. Широко распахнув глаза, не смея произнести ни звука, девушка обвела взглядом окружающий простор. Она боялась закричать, расплакаться или же рассмеяться, а может, и все сразу. Мир снаружи Грейндж-Холла предстал перед ней таким чудесным и удивительным. В эту секунду он принадлежал только ей.
– Ладно, – сказал Питер, осматриваясь по сторонам. – Мы, должно быть, находимся в восточной части деревни. И это означает… – сосредоточенно нахмурившись, произнес он, – что нам нужно двигаться вот в этом направлении.
Анна молча кивнула в знак согласия и пошла за Питером по тропинке. Посмотрев на изможденного юношу, шагавшего впереди, она подумала, что они, вероятно, выглядят просто ужасно. Униформа была покрыта грязью, лица перемазаны сухой глиной, а руки и колени исцарапаны.
– Если кто-нибудь увидит наш наряд, ему сразу станет ясно, кто мы и откуда, – сказала она.
– Они в любом случае узнают, откуда мы, – обернувшись, сказал юноша в ответ. – Анна, во Внешнем Мире у нас нет ни одного ровесника. Вернее, есть, вот только они никогда не показываются на людях. Среди Правоимущих бывает молодежь, но ее не так часто встретишь, – его глаза горели от ярости, и на мгновение Анна растерялась, не зная что ему сказать. Но потом Питер пожал плечами: – Впрочем, ты права. Нам нужно где-нибудь спрятаться, и как можно скорее, и лучше подальше от Грейндж-Холла. Как только станет известно, что мы бежали, повсюду начнут рыскать Ловчие.
Анна снова кивнула и, тяжело дыша, поспешила за Питером. Она хотела помочь ему хоть чем-нибудь, хотя и понимала, что ничего не знает об этом новом и непривычном для нее мире. Вдруг она резко остановилась.
Перед ней возвышалась стена, на которой висело несколько плакатов. На одном из них был изображен экран компьютера и очертания человека с ружьем. Вверху плаката была надпись: «Глобальная сеть помогает распространению терроризма. Не ставьте под удар свою страну». На другом плакате с одной стороны был изображен дом, в окнах которого горели огни, с другой стороны – развалины. Вверху большими красными буквами была надпись: «Берегите энергию – не позволяйте Британии скатиться в мрачное Средневековье». Но больше всего Анну привлек плакат, где изображался круглолицый ребенок из младшей группы. Он что-то жевал, заталкивая еду в рот крохотными ручонками, а на плакате поперек чернела надпись: «Рождение Лишнего равносильно краже. Будьте бдительны. Для получения более подробной информации о проблеме Лишних посетите сайт www.thesurplusproblem.auth.uk».
– Посмотри, – сказала она. – «Рождение Лишнего равносильно краже». Это же про нас, Питер.
Питер нахмурился и сделал шаг назад, чтобы рассмотреть плакат повнимательнее. Затем взял Анну за руку.
– Когда-нибудь появятся подобные плакаты и на тему Долголетия, – с сердитым видом пообещал он. – Потому что Долголетие и есть настоящее воровство. Лишать жизни других ради бессмертия Правоимущих.
Все еще кипя от возмущения, он поспешил по дороге, таща Анну за собой. Всякий раз, заслышав шум приближавшегося автомобиля или звуки шагов, ребята тут же прятались за стенами или кустами. Анна, мечтавшая выбраться за пределы Грейндж-Холла, страстно желавшая дотронуться до зеленой травы и вдохнуть ночной воздух так, чтобы его почувствовала каждая клеточка тела, сейчас страшилась этого странного и враждебного мира. Питеру тоже было беспокойно. Он постоянно повторял, что время идет, и нужно уйти как можно дальше. Гораздо дальше, чем они сейчас. Ловчих могут вызвать с минуты на минуту.
При упоминании о Ловчих сердце Анны бешено забилось. Она быстро догнала Питера и пошла с ним рядом, стараясь смотреть только вперед, вместо того чтобы с любопытством рассматривать попадавшиеся по дороге дома.
Вдруг она снова остановилась.
– Что на этот раз? – спросил Питер, вздохнув.
– Смотри, дом, – сказала тихо Анна. – Я его знаю. Здесь живет миссис Шарп.
Сад, посреди которого стоял дом, совсем не изменился с тех пор, как Анна видела его в последний раз. Как только предоставлялась благоприятная возможность, Анна высовывалась из окна дома миссис Шарп, чтобы полюбоваться зеленой травой и великолепными клумбами. Это было то самое крыльцо, ошибиться было невозможно, та самая ярко-красная дверь, те самые ветряные колокольчики, приветствовавшие Анну причудливым звоном всякий раз, когда она выносила мусор.
– Миссис Шарп? – неуверенно посмотрел на девушку Питер.
– Я же тебе о ней рассказывала. Что, забыл? Я служила у нее домработницей. Недолго, три недели. Она была очень ко мне добра.
– Добрая Правоимущая? – фыркнул Питер.
– Да, – сказала Анна, защищаясь. – Она со мной хорошо обращалась.
– Ну ладно, здорово. Давай, нам надо идти дальше.
Они вновь, крадучись, двинулись по дороге, прижимаясь к кустам.
Неожиданно они услышали вой сирены и увидели горящие впереди огни фар. Питер рванул Анну за руку, увлекая в кусты, где они и затаились. Сердца юноши и девушки бешено стучали. Через несколько минут вой сирен стих, и они, чувствуя недоброе, посмотрели друг на друга.
– Пойдем, – торопливо сказал Питер. Он выбрался из листвы и помог Анне подняться. Девушка дрожала. Все ее тело было исцарапано ветками кустарника.
– Это были… – начала Анна, но так и не смогла закончить фразу.
– Возможно, – ответил Питер. – Хотя обычно Ловчие не трубят направо и налево, извещая о своем появлении. Не исключено, это были полицейские. Может, это вообще не имеет к нам никакого отношения.
Анна молча кивнула и, когда Питер вновь двинулся вперед, последовала за ним. Но вдруг она нахмурилась.
– Что у тебя с ногой? – спросила она.
– Ничего, – пожал плечами Питер. – Пойдем, нам нужно торопиться.
Юноша снова зашагал, но Анна видела, что он морщится от боли. Всякий раз, наступая на левую ногу, Питер чуть заметно вздрагивал.
– Тебе очень больно, – решительно сказала она. – Питер, у тебя болит нога.
– Даже если и так, что с того? – огрызнулся Питер. – Пойдем. Нам нужно выбраться из деревни. Мы сможем спрятаться в полях на окраине. Но до них еще нужно дойти. Осталось немного.
Анна заметила, что юноша взмок от пота, а его лицо побелело как мел. Анна остановила Питера, наклонилась и быстро задрала ему брючину. Над щиколоткой была глубокая рана, вокруг которой запеклась кровь.
– Питер, – ахнула девушка. – Что это?
– Туннель, – со вздохом буркнул он. – Я обо что-то поранился.
Когда Анна внимательнее осмотрела ногу, она увидела, что голень опухла, а дотронувшись до кожи, почувствовала, как Питер дернулся.
– С такой раной ты далеко не уйдешь, – прошептала она. – Просто свалишься.
– Я должен выдержать, – ответил Питер, стиснув зубы. – У меня нет выхода.
Анна прикусила губу:
– Выход есть.
– Какой? Сдаться? – спросил Питер, заставив себя пройти еще несколько шагов. Было видно, что каждое движение давалось ему все труднее и труднее. – Никогда. Я не собираюсь возвращаться назад, Анна, и тебе этого не позволю.
– Мы можем пойти к миссис Шарп. На время спрятаться у нее.
– Ты хочешь постучаться в дверь к Правоимущей и попросить ее нас спрятать? – недоверчиво посмотрел Питер на девушку. – Ты что, с ума сошла?
– Я просто подумала… – побледнев, начала Анна.
– Лучше тебе не думать, ладно? Думать буду я, – сердито сказал Питер. Он перенес вес тела на левую ногу и вскрикнул.
Анна прищурилась. Она была измождена и раздражена.
– Ладно. До этого момента обо всем думал ты, – сказала она язвительно. – Ловчие вот-вот отправятся по нашему следу. Ты не можешь идти, и нам некуда деться. Разве ты не понимаешь, что, если мы спрячемся где-нибудь в поле, нас непременно найдут?
Она с решительным видом скрестила руки. Питер обернулся, чтобы на нее посмотреть, и Анне показалось, что она увидела в его глазах страх.
– Анна, она нас сдаст. Она Правоимущая. Пойдем, должен быть другой выход. И мы должны найти его, прежде чем взойдет солнце.
– Уже и так светает, – торопливо произнесла Анна. – Посмотри.
Питер поглядел на небо, которое медленно окрашивалось в бледно-голубой цвет.
– Нам нельзя к ней, – сказал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности. – Это слишком большой риск.
Анна на мгновение задумалась.
– В ее саду есть летний домик, – сказала она осторожно.
– Летний домик? – Питер снова остановился.
– Она часто рассказывала мне о нем. Ее муж пользовался им вместо сарая. Она собиралась навести там порядок, но так этого и не сделала, – продолжила Анна. – Потом она поручила это мне, но меня как раз забрали обратно в Грейндж-Холл.
Питер украдкой осмотрелся.
– Ты думаешь, мы сможем там спрятаться? Я хочу сказать, всего на один денек, – спросил юноша. – Ты уверена, что миссис Шарп туда не сунется?
Анна покачала головой, потом кивнула и снова покачала головой.
– Я не знаю, – наконец ответила она. – По крайней мере год тому назад, пока я была с ней, она туда не заглядывала.
– Мы сможем беспрепятственно добраться до летнего домика? – вздохнул Питер.
Они направились назад, к дому миссис Шарп. Дойдя до него, они поспешили к деревянным воротцам в изгороди, отделявшей переднюю часть сада от задней. Там Анна подняла с земли небольшой камень.
– Надеюсь, ты не собираешься здесь ничего ломать, – обеспокоенно произнес Питер.
– Это не настоящий камень, – сказала Анна. – Здесь миссис Шарп прячет ключ. Она как-то мне показала. Посмотри.
Она осторожно откинула крышечку в фальшивом камне и достала из него ключ. Но ее пальцы так дрожали, что она даже не смогла его вставить в замок. Питер взял у нее ключ, открыл воротца и запер их после того, как они пробрались внутрь.
Ребята стрелой промчались по идеально подстриженному газону миссис Шарп, за которым находилось долгожданное укрытие. Там, в глубине сада, располагался летний домик. Под дверью лежал еще один фальшивый камень.
Две минуты спустя ребята были в безопасности, спрятавшись за широкой двуспальной кроватью, приставленной к дальней стене. Чтобы согреться, они завернулись в тяжелые бархатные шторы и, затаившись, стали ждать. Стояла полнейшая тишина, нарушаемая лишь их прерывистым дыханием.
