Текст книги "Декларация смерти"
Автор книги: Джемма Мэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 20
Подпевая звучавшей по радио песенке, Джулия Шарп вырулила на трассу. Ее переполняла бодрость, такая бодрость и сила, которых она не знала уже много лет. Она не ведала, удастся ли Лишним задуманное, и как они будут жить. Дело было не в этом. Точнее – не только в этом. Просто впервые за очень долгое время Джулия перестала ощущать себя бессильной и оторванной от жизни, перестала быть наблюдательницей. Слишком долго ей казалось, что она смотрит на все происходящее как бы со стороны, не принимая в нем никакого участия.
Подъехав к своему дому и выключив двигатель, она нахмурилась. Что-то было не так. На кухне горел свет… Она же вроде его выключила? Она никогда не оставляла там лампу зажженной, как, собственно, и все остальные.
Вытащив ключ из замка зажигания, Джулия повернулась, намереваясь открыть дверь, но та вдруг распахнулась сама собой. В изумлении Джулия выглянула наружу и побледнела, увидев человека, стоявшего возле автомобиля.
– А вот и вы, миссис Шарп. Насколько я могу судить, ездили покататься? Предъявите, пожалуйста, документы.
Джулия, не говоря ни слова, извлекла из сумочки удостоверение личности. Мужчина прогнал его через считывающее устройство и холодно улыбнулся:
– Не могли бы вы рассказать, куда отлучались?
Казалось, они шли всю ночь.
Хотя на самом деле это было совсем не так. Анна это поняла, взглянув на запястье и обнаружив, что на хронометре всего лишь четверть первого. Она думала, что сейчас уже гораздо позднее. Кроме того, организм выплеснул в кровь столько адреналина, что все происходящее представлялось нереальным, словно во мраке пряталась не она, а кто-то совсем другой.
За каждым поворотом их мог поджидать Ловчий. Всякий раз, когда на ребят кто-нибудь смотрел, Анну охватывало чувство, что вот, все кончено и сейчас их схватят. Несколько раз им казалось, что за ними кто-то идет, и тогда они сворачивали в переулки или же прятались в подвалах. Когда же выяснялось, что тревога ложная, Анне все равно продолжало мерещиться, что их преследуют.
Всю дорогу они не осмеливались заговорить друг с другом, с одной стороны, из опасений привлечь к себе лишнее внимание, а с другой – потому что говорить было не о чем. Вместо этого Анна в молчаливом восхищении взирала на Питера, который искусно выбирал дорогу так, что они оставались сокрытыми от глаз Правоимущих, как, собственно, и полагалось вести себя Лишним в домах у хозяев.
Питер то и дело стрелял глазами из стороны в сторону. Именно таким две недели назад впервые и увидела его Анна. Всего лишь две недели! Сейчас казалось, что уже прошло несколько месяцев, и даже лет.
Время от времени юноша останавливался, чтобы свериться с очередным дорожным знаком или указателем. Постояв несколько секунд, Питер кивал, будто бы соглашаясь сам с собой, после чего показывал направление, в котором надо было двигаться дальше. Анне оставалось лишь полностью довериться ему и молча за ним следовать, не обращая внимания на гул в голове и ноющие от усталости ноги. Ребята шли по предместьям Лондона.
Обнаружив, что городские огни становятся все ярче, а на дороге встречается все больше народа, ребята нашли небольшой участок, засаженный деревьями и кустарником, где и спрятались. Через несколько часов, когда улицы снова практически обезлюдели, они пошли дальше, прижимаясь к стенам и опустив головы, напоминая то ли тени, то ли восставших из могил мертвецов.
Вдруг, в тот самый момент, когда Анна уже перестала чувствовать ноги, словно они были готовы вот-вот отвалиться, Питер остановился и повернулся к ней:
– Мы пришли.
Анна потрясенно посмотрела на юношу. Она так глубоко погрузилась в собственные мысли, что буквально не заметила, как пролетел последний час, не обратила внимания, как Питер, уверенно подняв голову, пошел быстрее, осознавая, насколько они близки к цели.
Он быстро оттащил Анну в тень, а сам постучал в окошко полуподвального помещения. Юноша стукнул раз, другой, потом подождал несколько секунд и снова постучал. В окне показалось лицо, потом еще одно, и внизу ведущего в подвал лестничного пролета, точно такого же, как десятки пролетов, в которых они прятались по пути, открылась дверь. Через несколько секунд Анна обнаружила, что стоит на кухне, а ее обнимают чьи-то руки. Она слышала приглушенные вскрики «Доченька, доченька моя!» и чей-то плач. Девушка едва могла дышать. Она лишь успела прошептать: «Питер», – и тут силы окончательно оставили ее, голова откинулась назад, и все погрузилось во тьму.
Джулия робко улыбнулась, чувствуя, как у нее трясутся руки. Азарт и восторг, вызванный осознанием того, что она нарушила закон, куда-то пропали.
К машине наклонился Главный Ловчий мистер Рупер. Прежде она его видела только по телевизору.
«Не бойся, – сказала она себе. – У них на тебя ничего нет. Им ничего не известно».
– Я ездила в гости к подруге. Она живет в Лондоне, – быстро проговорила Джулия. – Как сегодня холодно. Вы не находите? И вообще, я так давно не садилась за руль… талоны на энергию, ну вы сами понимаете. Вот я и решила прокатиться. Думала, неплохая мысль.
Она неуверенно замолкла.
– Очень интересно. Я прикажу проверить ваши слова. Надеюсь, вы не будете возражать?
Мистер Рупер говорил ласково, вкрадчиво, и Джулия нервно сглотнула.
– Я… я не доехала до подруги, – сказала она, стараясь сохранять самообладание. Да и вообще, чего это она распереживалась? – На дороге была большая пробка, и я решила повернуть назад.
– Ну да, конечно. Понимаю, – кивнул мистер Рупер. – Вы не возражаете? – Он протянул руку, недвусмысленно предлагая Джулии пройти с ним в дом.
– Да, конечно, – улыбнувшись, сказала она, вышла из машины и заперла дверцу. Стоило ей это сделать, как откуда ни возьмись появился еще один мужчина, который забрал у нее ключи.
Джулия открыла было рот, собираясь потребовать их назад, но решила пока не спорить, подумав, что ключи ей обязательно вернут. Сейчас вызывающее поведение будет подозрительным. Наверняка они ограничатся парой вопросов, а потом оставят ее в покое. Ну а если нет, она позвонит Энтони и все уладит.
– Надеюсь, вы знакомы с моим мужем? – с деланой небрежностью произнесла она.
– С Энтони Шарпом? – улыбнулся мистер Рупер. – Как же, конечно знаком. Мистер Шарп крайне обеспокоен побегом, который прошлой ночью совершили Лишние. Он был очень взволнован, узнав, что мы наведывались к нему домой. Он сказал мне, что его жена ни за что бы не стала укрывать Лишних.
– Укрывать Лишних? – возмущенно переспросила Джулия. – Он был абсолютно прав. Как такое только в голову может прийти? Знаете, мы сегодня всей деревней искали сбежавших. Люди волнуются.
– Разумеется, миссис Шарп, и это вполне понятно. Я нисколько не сомневаюсь, что, когда сегодня утром вас навестили мои коллеги, вам и в голову не пришло им лгать.
– Мне не нравится ваш тон, мистер Рупер, – воззрилась на него Джулия. – Так же как и ваши манеры, – она решительно скрестила руки на груди. – У меня есть права, и я бы, пожалуй, предпочла, чтобы вы заехали ко мне завтра.
– Боюсь, миссис Шарп, это невозможно, – покачал головой мистер Рупер. – Нам надо поговорить с вами немедленно. К нам поступили сведения, что в вашем саду видели молодых людей. Нам известно, что некоторое время девочка работала у вас. Таким образом, представляется весьма вероятным, что сбежавшие могли обратиться за помощью именно к вам. Вы этого не находите?
– Да что вы говорите? – холодно произнесла Джулия, переступив вслед за мистером Рупером порог дома. Высокий человек в форме закрыл за ней дверь. На кухне сидело еще трое мужчин. – Что ж, если сбежавшие прятались у меня в саду, мне об этом ничего не известно.
Мистер Рупер молча смерил ее взглядом и жестом предложил сесть.
– Надеюсь, вы не будете донимать меня долгими расспросами, – отрывисто произнесла она и опустилась за кухонный столик.
Мистер Рупер, мужчина со светло-голубыми глазами и темно-русыми волосами, был человеком хрупкого телосложения. В жизни он выглядел еще более худым, чем на фото. В других обстоятельствах она бы даже сочла его привлекательным. Может, попытаться обольстить его? Немножко глазки построить.
Однако, прежде чем она успела пустить в ход свои чары, мистер Рупер сел напротив и схватил ее за запястья.
– Джентльмены, которых вы имеете удовольствие здесь наблюдать, – сказал он, указав на мужчин в форме, стоявших возле раковины, – являются Ловчими. Мы не полиция. У Ловчих свои законы. У нас… у нас, скажем так, большая свобода действий. Большая свобода в выборе средств. Вы являетесь супругой высокопоставленного чиновника, и мне не хотелось бы передавать вас в руки Ловчих. Я человек культурный и, соответственно, предпочитаю цивилизованный подход. Однако, сами понимаете, не могу же я вечно держать их на коротком поводке. Они хотят изловить сбежавших Лишних, а значит, они их поймают. Вы меня понимаете? – Подавшись вперед, он навалился на стол и впился взглядом в глаза Джулии.
Женщина испуганно заморгала.
– Но ведь я Правоимущая, – неуверенно произнесла она. – Вы не имеете права так со мной обращаться.
– Миссис Шарп, – улыбнулся мистер Рупер, опускаясь обратно на стул, – вы знаете, что произойдет, если мы арестуем вас за укрывательство Лишних?
Джулия замотала головой.
– Вас посадят в камеру, – сообщил мистер Рупер. – Вас будут допрашивать. Если нам захочется, мы можем задержать вас на три месяца.
– Три месяца? – ахнула Джулия, вытаращив глаза. – Но я же ничего не сделала. Это… это возмутительно. Это недопустимо!
– Ошибаетесь, миссис Шарп, – оборвал мистер Рупер. – Вот укрывательство Лишних – недопустимо. Нарушение Декларации и введение Властей в заблуждение – недопустимо. Боюсь, обычное законодательство и правовые нормы не распространяются на тех, кто дает приют сбежавшим Лишним. Уж слишком много поставлено на карту, миссис Шарп. Надеюсь, вы сами это понимаете, – несколько секунд он молча смотрел на нее и наконец улыбнулся. – Наверняка вы знаете, что заключенного могут лишить Препарата Долголетия. Причем, если мы сочтем это необходимым, на весь срок заключения.
– Вы не имеете права, – Джулия недоверчиво уставилась на мужчину. – Я хочу связаться со своим адвокатом. И вообще, мистер Рупер, по правде говоря, с меня довольно.
– По правде говоря, миссис Шарп, мы, вообще, только начали, – раздраженно оборвал ее мистер Рупер, и Джулия в волнении прикусила губу. – Вы представляете, – продолжил он, – что произойдет с человеком вашего возраста, если он перестанет принимать Препарат?
Миссис Шарп пожала плечами. «Плевать», – подумала она. Она не испугается этого мерзавца, решившего ей угрожать.
– Примерно через месяц начинают возвращаться признаки старения, о которых мы предпочли навсегда забыть, – улыбнулся мистер Рупер одними губами. – Сонливость, апатия, боли в коленях и спине. По прошествии шести недель начинаются сбои в работе внутренних органов и атрофия мышц. Через два месяца у вас редеют волосы, ухудшается зрение и слух, происходят возрастные изменения костей скелета. До шести недель процесс дряхления обратим. Два месяца без Препарата – и к вам уже никогда не вернется былое здоровье. Через десять недель организм начинает стареть в полную силу. Вы становитесь уязвимы для болезней, начинается распад тканей, наступает практически полная атрофия мышц. Через двенадцать недель… Впрочем, дольше двенадцати недель никто не протягивал. Честно говоря, люди радуются смерти уже на одиннадцатой неделе. Ходить они уже не в состоянии, думать тоже, могут только ждать, когда придет смерть, избавив от мучений, что причиняет старость.
– Вы не посмеете, – сощурилась Джулия. – Вы хотите сказать, что убьете меня только из-за какого-то подозрения? Давайте будем честными, вы ведь только подозреваете меня в том, что я якобы укрыла двух Лишних, двух детей, которым удалось сбежать из этого жуткого Воспитательного учреждения?
– Я рад, что вы совершенно правильно меня поняли, – заявил мистер Рупер и посмотрел ей прямо в глаза.
– Я хочу позвонить мужу, – твердо сказала миссис Шарп. – Немедленно.
Мистер Рупер кивнул одному из Ловчих, и мужчина передал Джулии телефон. Она быстро набрала номер и услышала гудки. Трубку сняли:
– Алло.
– Энтони, это я.
– Слава Богу, – голос мужа был уставшим. – Джулия, что там у тебя происходит? Меня отстранили от должности. Похоже, они подозревают, что ты имеешь какое-то отношение к побегу Лишних.
– Отстранили от должности? – Джулия почувствовала, как бледнеет.
– Я сказал им, что это нелепость. Однако боюсь, что из-за этой суматохи с побегом правила изменились. Я не понимаю, что происходит. Ни от кого толком не могу добиться четкого ответа. Мне даже счет в банке заморозили. Это…
Один из Ловчих отключил телефон.
– Как я уже сказал, – спокойным голосом промолвил мистер Рупер, – работа с Лишними – не игрушка. В том случае, если вы согласитесь с нами сотрудничать, я полагаю, мы сможем с вами прийти к согласию. Если же вы ответите отказом… Боюсь, миссис Шарп, что в таком случае, в соответствии с Законом о Лишних от 2098 года, вы на неограниченный период времени будете взяты под стражу, а карьера вашего мужа – безвозвратно загублена. Решать вам.
– Вы не имеете права… не имеете…
– Имеем, миссис Шарп. Еще как имеем.
Стоило ему договорить, как в дверях показался еще один мужчина. Он держал в руках форму Анны и Литера, которую Джулия, не зная что с ней делать, спрятала в летнем домике. Глаза женщины широко распахнулись, а на губах мистера Рупера проступила легкая улыбка.
– Итак? – спросил он. – Насколько я понимаю, миссис Шарп, особого выбора у вас нет. Если, конечно, вы хотите сохранить себе жизнь.
Джулия, казалось, смотрела на мистера Рупера целую вечность. Наконец она перевела взгляд на стол. Плечи женщины поникли.
Она сделала все, что могла. Теперь у нее не осталось выбора. Выход был только один – сотрудничество и помощь Ловчим.
«Прости меня, Анна, – сказала она про себя. – Прости меня за то, что я оказалась такой слабой. Но я не готова к смерти. Еще не готова. Я слишком много теряю. Тебе-то – ничего, ведь ты еще так молода».
Джулия медленно подняла на мистера Рупера взгляд.
– Я согласна сотрудничать, – упавшим голосом произнесла она. – Просто скажите мне, что вы хотите знать.
Проснувшись, Анна увидела лицо склонившейся над ней женщины. Девушка не знала, что сказать, поэтому она прошептала: «Извините». Она поняла, что упала в обморок, а терять сознание Лишним из подготовительной группы уже не полагалось.
Однако женщина ничего не ответила. Она только протянула руку и отвела прядь волос, ниспадавшую на лицо Анны. Рука была такой мягкой, а прикосновение преисполнено такой нежности, что Анна почувствовала, как вся покрылась гусиной кожей, и задрожала. Женщина подалась вперед, поцеловала ее в лоб и сказала: «Анна, сокровище мое, доченька, теперь ты в безопасности. Ты дома». Анна увидела, как по щеке женщины сбежала вниз одна-единственная слезинка, и вдруг поняла, что тоже плачет. Женщина прижала ее к своей груди. Так они и сидели, обнявшись и содрогаясь от рыданий, покуда Анна не поняла, что уже выплакала все слезы, а руки больше не дрожат. Потом она уснула.
Примерно через час мистер Рупер захлопнул записную книжку и улыбнулся Джулии:
– Вы уверены, что они сказали «Бантинг»?
Джулия взволнованно кивнула.
– Я слышала краем уха, – быстро проговорила она. – Полной уверенности у меня нет, но вроде он говорил, что ее родители, когда вышли из тюрьмы, сменили фамилию. То есть были Кави, а стали Бантинг. Да, он точно это говорил.
– Благодарю, – сказал мистер Рупер, – и передайте мистеру Шарпу мои наилучшие пожелания.
– Думаете, их поймают? – робко спросила миссис Шарп.
– Конечно, поймают, – ответил мистер Рупер. – Мы еще ни разу никому не давали уйти.
С этими словами Ловчие вышли из дома и сели в машину, которая в следующее мгновение скрылась за поворотом.
Глава 21
Шейла молча сидела в столовой и механически, ложка за ложкой отправляла в рот сероватую похлебку. По Грейндж-Холлу расползались слухи о том, что Анна и Питер сбежали. Миссис Принсент заявила, что их отправили в Исправительную колонию, но ей никто не поверил. Впервые за долгое время Шейлу перестали задирать. Воспитанники думали, что Шейле известны кое-какие подробности о произошедшем. Впрочем, это ничуть не мешало Тане и дальше насмехаться над девочкой: «Что, они тебя бросили? Не удивляюсь. Наверное, Анна сбежала только ради того, чтобы больше тебя не видеть».
Рука Шейлы скользнула вниз и опустилась в карман, где теперь у нее неизменно лежали похищенные носки – такие мягкие, такие красивые. Эти носки являлись единственной ниточкой, связывавшей ее с Внешним Миром, миром, который у нее украли. Миром, который должен был по праву принадлежать ей.
Опорожнив миску с похлебкой, она встала. У нее оставалось еще полчаса, а потом надо идти в прачечную. До этого Шейла собиралась заскочить в Ванную для девочек № 2 – место, где она теперь укрывалась от жестокостей и несправедливостей Грейндж-Холла. Через несколько часов после исчезновения Анны она положила ее дневник обратно в тайник. Впрочем, он больше не принадлежал Анне. Теперь это был дневник Шейлы. Рыжей девушке подумалось, что имеет смысл туда же спрятать и носки. Так у нее появится маленькая сокровищница.
Стоило ей направиться к выходу из столовой, как девочке преградил путь Чарли.
– Ну что, Шейла, одна осталась? – тихо спросил он, с издевкой на нее посмотрев. – Кто же теперь тебя будет защищать? Никто. Никто теперь за тебя не вступится.
Он ткнул ее рукой в живот.
Несмотря на то что Шейла почувствовала, как ее всю сковало от страха, она смерила Чарли решительным взглядом.
– Уйди с дороги, – ровным голосом сказала она. – Оставь меня в покое.
Чарли осмотрелся: нет ли поблизости Наставников – и надменно улыбнулся девочке.
– Ты чего со мной так разговариваешь? – сверкнул он глазами. – Я Староста. Ты обязана делать что я велю.
Придвинувшись ближе, он склонился к ней. Теперь его подбородок был на уровне ее носа. Шейла чувствовала лбом его дыхание, чувствовала, как у нее дрожат коленки. Она видела, как Чарли задирает других Лишних, видела, как глумится над ними и бьет. Но на нее он не обращал внимания. Правда, это было раньше, когда с ней была Анна. А теперь Анна сбежала. Она ее предала.
– Чарли, Шейла, подойдите, пожалуйста, сюда.
Заслышав голос миссис Ларсон, юноша мгновенно повернулся и, опустив взгляд, поспешил к Наставнице.
– О чем это вы там секретничали? – резко спросила миссис Ларсон. – Извольте объясниться.
– Чарли… – начала было Шейла, но остановилась.
– Я ее отчитывал, – спокойно ответил Чарли. – Она не доела хлеб, а я объяснил, что это расточительство. Чтобы приносить пользу, Лишним нужны силы.
– Это правда, Шейла? – выгнула бровь миссис Ларсон. – Ты действительно не доела хлеб?
Шейла почувствовала, что краснеет.
– Да, – ответила девочка. Как же она сейчас ненавидела Чарли, а еще больше – Анну, которая ее бросила и не взяла с собой. – Да, я не доела хлеб.
Она сунула руку в карман и коснулась шелковых носков. Шелк действовал на нее успокаивающе, напоминая о существовании другого мира, лучшего, чем мир Лишних.
– Ты совершила это, зная, что такой поступок является расточительством? – не отступала миссис Ларсон.
– Мне не хотелось кушать, – повесив голову, тихо прошептала Шейла.
– Великолепно, великолепно, – вздохнула миссис Ларсон. – Если тебе сейчас не хотелось есть, то сегодня ты останешься без ужина. Ты меня поняла?
Шейла с несчастным видом кивнула, увидев, как Чарли самодовольно ухмыльнулся. Она бросила на него полный ненависти взгляд и повернулась, собираясь отправиться прочь.
– Секундочку, – раздался голос миссис Ларсон, когда девочка уже протянула руку к двери. – Шейла, что у тебя в кармане?
Шейла почувствовала, как у нее екнуло сердце.
– Ничего, – она вынула руку из кармана и показала ее миссис Ларсон. – У меня там ничего нет.
Чарли обернулся и теперь смотрел на нее.
– Нет, есть, – сказал он. – Вон что-то выпячивается.
– Нет, – Шейлу охватило отчаяние. – Ничего у меня не выпячивается.
Нахмурившись, миссис Ларсон подошла, отвела руку Шейлы в сторону и запустила пальцы ей в карман. Вытащив шелковые носки, женщина ахнула от изумления.
– Шейла, Шейла, – покачала она головой. – Тебя за это выдерут. Господи боже, как же тебя за это выдерут! – Миссис Ларсон повернулась к юноше. – Чарли, позови, пожалуйста, миссис Принсент. Сию же минуту.
Чарли с любопытством посмотрел на Шейлу и, не говоря ни слова, кинулся выполнять приказ.
– Ты их украла? – Ярость в глазах миссис Ларсон мешалась с жалостью. – Ты что, в самом деле их украла?
Шейла закусила губу. Ее охватил такой ужас, что все происходящее казалось нереальным.
Прежде чем она успела что-либо произнести, вернулся Чарли.
– Миссис Принсент сказала, что вам надо привести Шейлу к ней в кабинет, – выпалил он на одном дыхании. – Немедленно.
Миссис Ларсон взяла Шейлу за руку и грубо дернула:
– Пошли. Посмотрим, что она тебе скажет.
Шейла ощутила, как ее охватывает знакомая дурнота. Кабинет миссис Принсент был личным адом Шейлы. Адом, преисполненным боли и отчаяния. Здесь, в кабинете миссис Принсент, она несколько лет назад умоляла вернуть ее домой, здесь, надрываясь, звала маму, здесь пролила море слез после наказаний за самые разные проступки.
И именно здесь, в кабинете миссис Принсент, она пришла к выводу, что спасения ждать неоткуда. Заключение обещало стать пожизненным.
Миссис Принсент затворила дверь и подошла к столу.
– Знаешь, – начала она, – давным-давно, в былые времена ворам отрубали руку. Причем Правоимущим тоже. Как ты думаешь, какое наказание ждет вора-Лишнего?
Шейла почувствовала, как у нее начинает дрожать нижняя губа, однако нашла силы взять себя в руки.
– Между прочим, когда тебя отыскали Ловчие, твои родители наконец смогли вздохнуть с облегчением, – продолжила миссис Принсент. – Разумеется, они сдали тебя сами. Они просто поняли, какая ты гадкая, мерзкая девчонка. Они осознали, что от Лишней, которая не заслуживает места в этом мире, добра можно не ждать.
– Неправда, – в отчаянии закричала Шейла. – Мои родители меня любили. Они говорили, что я не Лишняя. Они не подписывали Декларации. Они…
– Они тебе соврали, Шейла, – рассмеялась миссис Принсент. – Соврали, и точка. Ты появилась на свет в нарушение закона и выросла мерзавкой, как и все Лишние. Сегодня это окончательно подтвердилось. Ты воровка. А воровство – грех. Ты понимаешь?
Охваченная гневом и возмущением, Шейла стиснула руки в кулачки и уставилась в пол.
«Это несправедливо. Совершенно несправедливо», – в отчаянии подумала она.
Неожиданно в голову пришла одна мысль. Шейла подняла взгляд на миссис Принсент.
– А какой грех страшнее: воровство или побег? – тихонько спросила она.
– Никто отсюда не сбегал, – сказала миссис Принсент. – Слышишь, Шейла? Еще никому не удавалось сбежать из Грейндж-Холла. Это невозможно! И ты это прекрасно знаешь!
Шейла посмотрела на миссис Принсент невидящим взглядом.
– А вести дневник? – не отступала она. – Это ведь тоже грех? То есть, я хочу сказать, для Лишнего. Вести дневник и записывать туда планы побега. Это ведь точно грех?
Миссис Принсент вскочила.
– Дневник? – быстро переспросила она, и ее глаза загорелись от любопытства. – Ты хочешь сказать, что Анна вела дневник?
– Я всего лишь гадкая Лишняя, – ровным голосом отозвалась Шейла и снова опустила взгляд. – Я ничего не знаю.
– Ах ты, наглая девчонка, – сверкнув глазами, с яростью произнесла миссис Принсент. Она поднялась, обогнула стол и встала перед Шейлой. – Если тебе что-то известно, ты обязана мне все рассказать.
Шейла только пожала плечами, и миссис Принсент в гневе уставилась на нее. Потом отошла на пару шагов и прислонилась к столу.
– Знаешь что, Шейла, – задумчиво начала она, – я ведь могу и пересмотреть свои взгляды на случившееся. Разумеется, это произойдет только в том случае, если ты мне захочешь помочь. Вообще-то, поскольку Анны больше с нами нет, мне надо назначить новую Старосту. Мне нужен человек, которому я могу доверять. Человек, который сможет меня ставить в известность о том, что я захочу узнать.
Шейла подняла взгляд на миссис Принсент и загадочно улыбнулась.
– Думаю, из меня получится хорошая Староста, – тихо произнесла она. – Я буду гораздо лучше Анны. На самом деле, Госпожа Заведующая, она была плохой Старостой. Очень плохой. Она многое от вас скрывала, Госпожа Заведующая. Но я знаю все ее тайны. Понимаете, у меня глаз острый…
– Понимаю, Шейла, еще как понимаю, – протянула миссис Принсент. – Итак, раз ты теперь у меня новая Староста, может, расскажешь что знаешь?
Шейла с серьезным видом кивнула:
– Слушаюсь, Госпожа Заведующая. Я буду только рада.
Анна проснулась в холодном поту. Сон был беспокойный и наполненный кошмарами. Девушку била дрожь. Однако матрас и одеяла были такими мягкими, что ей казалось, что она плывет на облаке. Женщина по-прежнему сидела рядом, но теперь к ней присоединился и мужчина. Он был красивый, темноволосый и смотрел на Анну как-то очень по-особенному, отчего девушка почувствовала легкое смущение.
– Мне снилось, что за мной пришла миссис Принсент, – пояснила она женщине, – а еще меня звала Шейла и упрашивала вернуться. А потом мне приснились Ловчие и…
Мужчина склонился к ней, поцеловал и прижал к себе. От него веяло Внешним Миром, и этот аромат был таким свежим, таким прекрасным, что Анна не удержалась и обхватила мужчину руками так, словно это было самым что ни на есть естественным поступком.
– Ты знаешь, кто мы такие? – спросил он.
Анна помотала головой. Ей не хотелось совершить ошибку. Если вдруг выяснится, что они не те, за кого она их принимает, она выставит себя страшной дурой и будет разочарована столь сильно, что вряд ли сумеет это выдержать.
И тогда женщина сказала:
– Мы твои родители. Анна, солнышко, теперь ты дома. И больше мы тебя никогда не отпустим. Никогда. Не бойся миссис Принсент и Ловчих. Теперь ты в безопасности. Никто не знает, что ты здесь, а мы о тебе будем заботиться. Обещаю.
– А как же Питер? – со страхом спросила Анна. – Он еще здесь?
– Он спит, – ответил папа.
От осознания того, что этот человек – ее отец, и что она теперь могла помыслить такое словосочетание, как «мой папа», девушке снова захотелось заплакать. Но она сдержалась, потому что была из подготовительной группы, а слезы – проявление слабости даже во Внешнем Мире, даже если они вызваны встречей с родителями.
– Знаешь, ты можешь еще кое с кем познакомиться. Если, конечно, хочешь, – сказала мама.
Анна села в постели. Конечно, она хотела познакомиться, вполне естественно. Она кивнула и поправила волосы, чтобы не выглядеть растрепанной.
Мама встала и вышла из комнаты, а через несколько секунд вернулась, держа на руках маленького ребенка. Она протянула его Анне. Обычно девушке не нравились дети, особенно настолько крошечные. Те, кого она мельком видела в Грейндж-Холле, были грязными, вонючими и все время плакали. Но этот младенец был особенным. В нем все было прекрасно – и венчик каштановых, легких как пух волос, и аромат, который от него исходил. Когда девушка на него посмотрела, он ей улыбнулся, открыл рот и что-то пробулькал. Анна уставилась на него в изумлении. Она и не знала, что малыши могут быть такими очаровательными.
– Это твой брат, – сказал папа. – Ему очень хотелось поскорее увидеть свою старшую сестренку.
Анна с нежностью погладила младенца. Казалось невероятным, что это сокровище может иметь к ней какое-то отношение.
– Ты, наверное, проголодалась, – сказала мама.
По телу Анны прокатилась дрожь. На самом деле, девушка просто умирала от голода, но ей не хотелось выпускать из рук малыша.
– Мой брат, – отчетливо произнесла она, смакуя слова, срывающиеся у нее с губ. – Мои родители. Мой брат и мои родители.
А потом малыш закричал, и его плач резанул по сердцу Анны словно ножом. Она была готова на все что угодно, лишь бы он снова стал веселым. Она испугалась, что он заплакал по ее вине, и теперь родители на нее рассердятся.
В страхе она посмотрела на женщину.
– Простите, – волнуясь, произнесла она. – Что я сделала не так?
Но женщина, ее мама, лишь рассмеялась и забрала у нее младенца со словами:
– Ну, ты, может, и не голодна, а вот он-то уж точно хочет есть.
Анна вздохнула с облегчением, ее лицо просветлело.
– На самом деле мне тоже хочется есть, – призналась она.
Отец улыбнулся и встал, сказав, что принесет еду. Когда он вышел из комнаты, Анне подумалось, что она никогда не подозревала о существовании столь чудесного места, где живут такие прекрасные люди. Ее пугало то, что она не заслужила права находиться здесь, не заслужила ни родителей, ни брата, ни Питера. Она знала, что где-то идут по следу Ловчие, прикладывая все свои силы, чтобы ее отыскать.
