Текст книги "Страх огня"

Автор книги: Джек Лэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Джейсона охватило отчаяние. С того момента, как он получил первый снимок, сделанный «Полароидом», события приобрели непредсказуемый оборот. Они возродили к жизни его страх огня. Этот очень старый ужас, преследовавший его еще в те времена, когда он был маленьким.

А потом Джейсон вспомнил еще кое-что.

И воспоминание это ударило его кулаком в лицо.

Глава восемнадцатая
МАПИТАА

Часы показывали десять минут четвертого. Стояла глухая ночь, но спать Джейсону совершенно не хотелось. Он встал с кресла-качалки, в котором сидел на крыльце, и направился в кабинет, включив свет, открыл дубовый шкафчик. На верхней полке стояла коробка, которую он перевозил с собой с места на место, не давая умереть своему прошлому.

Джейсон, поставив коробку на стол, на несколько мгновений застыл, глядя на нее. Вокруг царила тишина. Она успокаивала. Он вновь ощутил умиротворение и внутреннее спокойствие, что, скорее всего, не продлится долго. Из коробки Джейсон достал предмет, лежавший сверху. Это был фотоальбом в зеленовато-голубой обложке, в котором хранились его детские фотографии. Джейсон положил альбом рядом с коробкой. Затем вынул оттуда несколько тетрадей, исписанных листов бумаги и стопку фотографий.

Мальчишкой он очень любил рисовать. Сейчас искал свои старые рисунки и, наконец, почти на самом дне нашел их. Недолгое спокойствие вновь покинуло его.

На многих рисунках бушевало пламя. Горящий дом. Объятое огнем дерево. Даже пылающее солнце.

Глядя на свои рисунки много лет спустя, Джейсон вынужден был признать, что не отличался ни особым талантом, ни воображением. Откровенно говоря, ему до сих пор их не хватало. Рисунки были грубыми, абстрактными, детскими.

А вот одержимость огнем, совершенно очевидно, присутствовала в нем всегда.

На очередном рисунке он увидел с десяток могил. Покосившиеся могильные плиты торчали из земли под самыми невероятными углами. Наверное, это кладбище. Он положил лист бумаги на стол и развернул его. Опять огонь. Надгробия окутывало большое красное облако, очевидно, знак яростного зарева. На могильной плите в центре детской рукой было начертано слово.

«Мапитаа».

Это он помнил. Рисунок с надписью.

Он откинулся на спинку кресла, запустил ладони в волосы, а потом указательными пальцами обеих рук принялся массировать переносицу.

Мауки. Мапитаа.

Слова были разными, но чем-то очень похожими друг на друга. «Мапитаа» он написал сам, четверть столетия назад.

Господи, но что же оно означает? Откуда оно взялось?

И вдруг перед его мысленным взором встал дядя Крис, человек, одурачивший их всех. Он никому и никогда не жаловался на то, что страдает неизлечимой формой рака, успешно скрывал и депрессию, в которой из-за этого пребывал. И, самое главное, не признавался, что мучившая его боль была невыносимой. Он свел счеты с жизнью, повесившись, и оставил после себя одну лишь записку. Джейсон мог бы помочь ему, однако дядя Крис не дал для того и тени шанса. Он никому не предоставил возможности предложить ему помощь и поддержку.

И вот теперь Крис встал перед глазами Джейсона, не просто живой и здоровый, а еще и на двадцать или тридцать лет моложе. Борода у него тогда не была такой длинной, как потом, и он еще ничем не походил на Санта-Клауса без маскарадного костюма.

Губы Криса шевелились, он что-то говорил, но Джейсон не слышал его. Тем не менее ему казалось, будто он понимает, какое слово одними губами выговаривает Крис. Оно вдруг вырвалось на поверхность из глубин памяти Джейсона, словно дельфин, готовящийся совершить элегантный прыжок над зеркальной гладью морской воды.

Проснувшись, Кайла сразу же поняла, что Джейсона рядом нет. Брови ее удивленно поползли вверх. Сегодня было воскресенье, не тот день, когда муж вставал с первыми лучами солнца. Она зевнула и лениво потянулась, набираясь мужества покинуть теплый уют постели. Сначала ноги. Нащупав пальцами тапочки, Кайла всунула в них ступни. Потом встала, набросила домашний халат и отправилась на поиски Джейсона.

Он сидел у себя в кабинете перед компьютером. Она с преувеличенным вниманием взяла часы в форме Дональда Дака[23]23
  Дональд Дак (Утенок Дональд) – вечно недовольный, раздражительней утенок в матросском костюмчике, один из наиболее популярных мультипликационных персонажей, созданных на студии Уолта Диснея.


[Закрыть] с дубового стола, который был настолько велик, что занимал почти все пространство кабинета, и взглянула на циферблат.

– Пять минут девятого. Воскресное утро. Ты еще мог бы лежать в постели. Любая причина, заставившая тебя подняться в такую рань, должна подразумевать и чашку чаю для меня.

Кайла дразнила его. Вчера она была по-настоящему зла на него, но это чувство ей не нравилось. Она не хотела испытывать злость.

– Чашка чаю. Сию минуту.

Она потянулась к нему через стол, поцеловала в колючую небритую щеку и посмотрела на монитор.

– Что ты делаешь?

– Занимаюсь поисками.

– Поисками чего?

– Для столь раннего утра ты слишком уж любопытна.

– Сам виноват. Это ты пробудил во мне любопытство.

– Как насчет того, чтобы я просветил тебя во время завтрака? Согласна?

– Конечно.

Он рассказал ей о том, что проснулся среди ночи и больше не смог заснуть. Потом внезапно вспомнил кое-что. Новое, загадочное слово. Он не стал говорить ей о том, что в его сне она превратилась в живой факел. Промолчал и о своем рисунке, и о дяде Крисе, произнесшем в его воспоминаниях то же слово. Джейсон хотел избежать подводных камней, наткнувшись на которые Кайла вновь могла бы сорваться в депрессию – из-за оттенка оккультизма, который вся эта таинственная история приобретала все отчетливее.

– Мапитаа, – тщательно выговорил он, чувствуя, что именно так произнес бы слово Крис, хотя и не мог быть уверенным в этом. – Оно начинается с буквы «М». Совсем как на фотографии. И еще оно немного похоже на «Мауки».

– Ты хочешь сказать, что буква «М» обозначает «Мауки» или «Мапетаа»? А что вообще такое эта «Мапетаа»?

– Пока не знаю. Оно остается для меня полной загадкой.

– Похоже на индейского божка или кого-нибудь в этом же духе.

– Нет, если верить Гуглу. Поиск по ключевому слову «Мапетаа» не дает ни единой ссылки. Однако я удивлюсь еще больше, если окажется, что оно вообще ничего не значит.

– Ты прав, оно наверняка что-нибудь да означает. Но что именно?

Он пожал плечами и поднялся из-за стола.

– Хочешь еще булочку?

Джейсон протянул жене корзинку с хлебом, и она взяла себе круассан.

– Ну, Джейсон? Что же оно означает?

Он выбрал булочку и себе, разрезал ее и половинку намазал джемом.

– Не имею ни малейшего представления, Кайла. Вот почему я запустил Гугл: нужно же с чего-то начинать.

Она взглянула на него, все еще держа круассан в руке.

– Ты хочешь сказать, это самое «Мапетаа» просто взяло и ни с того ни с сего пришло тебе в голову?

– Ну да. Так оно и есть.

Лгал ли он? С одной стороны, нет, потому что слово действительно всплыло у него в памяти, подобно сокровищам, которые море иногда возвращает на сушу; с другой – он сам пользовался им, пусть и много лет назад.

– Хотя я уже начал сомневаться в том, что написал его правильно. Хотелось бы мне знать почему… – Он задумчиво посмотрел на нее. – Не исключено, что оно пишется совсем по-другому.

Кайла наполнила свой стакан апельсиновым фрешем.

– Честно говоря, я очень надеялась, что нам больше никогда не придется обсуждать весь это кошмар, – сказала она.

Он понимал – она говорит совершенно искренне. От чистого сердца. Кайла хотела смотреть в будущее и строить планы. Иметь детей и быть счастливой.

На лице Джейсона появилось упрямое выражение.

– Я должен знать, Кайла. В противном случае мне не будет покоя. Вот почему я не могу просто взять и забыть обо всем.

Нет, он не мог отказаться от поисков, как бы плохо она к ним ни относилась.

После завтрака Кайла принялась убирать со стола, а Джейсон вернулся к себе в кабинет, скорее всего, чтобы продолжить поиски с помощью Гугла.

Она открыла раздвижные двери на крыльцо. Доставать ключ смысла не было, поскольку Джейсон опять забыл запереть их. Повесив кухонное полотенце на спинку кресла-качалки, чтобы оно просохло, Кайла окинула взглядом раскинувшуюся перед ней панораму, залитую светом утреннего солнца. Откуда-то справа до нее долетел чей-то взволнованный голос. Слегка нахмурившись, женщина повернула в ту сторону голову и прошла несколько шагов до края крылечка, остановившись между оградой и ступеньками, ведущими на подъездную дорожку, где была припаркована ее машина. Оказалось, что это их сосед, Алан. Судя по всему, он сражался с садовым шлангом, который упорно отказывался повиноваться попыткам распутать его. На мгновение уголки губ Кайлы дрогнули в улыбке.

Развернувшись, она вернулась внутрь, и вся ее веселость моментально исчезла.

Мапитаа. Кайла громко произнесла это слово. Почему-то теперь оно звучало угрожающе.

Заметив на стене календарь, она увидела на нем собственноручно сделанную запись – сегодня утром собиралась на пробежку с Симоной. Они познакомились еще в те времена, когда обе работали официантками в «Герцогине», и с тех пор стали близкими подругами.

Кайла совсем забыла о совместных планах. Она подумала, а не позвонить ли Симоне, чтобы отменить встречу, но на смену этой мысли пришла другая:

«Пожалуй, мне все-таки стоит пойти. Мне полезно провести несколько часов на свежем воздухе».

Она решила ничего не отменять. Здесь, в доме, беспокойство подтачивало ее силы, заставляя мысленно возвращаться к одним и тем же вопросам и тревогам.

И дело было не только в Джейсоне. Помимо воли Кайла вспомнила Ральфа, которого, как и Джейсона, тоже привлекала смерть, пусть и по-своему.

Ральф был одержим заботой о собственном теле и здоровье. Он всегда употреблял в пищу только экологически чистые продукты, наотрез отказывался находиться в одной комнате с курящими и был помешан на атлетизме. Стоило ему пропустить хотя бы одно вечернее занятие в спортивном зале, как у него портилось настроение. Иногда на него нападала хандра, и он угрюмо заявлял, что жизнь слишком коротка. Она же неизменно и легкомысленно отмахивалась от его бурчания. «Да, у нас есть всего лет восемьдесят или около того. Ну и что?»

Но он никогда не находил в этом ничего смешного.

«Я не доживу до таких лет, Кайла, – в порыве откровенности сказал он ей однажды. – К тому времени меня уже давно не будет на свете. Я долго не протяну».

А она неизменно отвечала ему, чтобы он перестал злить ее своими глупостями. Но после того как у Ральфа случилась остановка сердца, Кайла часто задумывалась над его пророческими словами и даже разговаривала с людьми, пережившими нечто подобное. Кайле довелось выслушать несколько поистине замечательных историй. Но более всего ее поразил рассказ Ральфа о случае с Клэр Симпсон. Она была девушкой Мэттью Хенсона, члена одной из групп взаимопомощи.

Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Две родственные души, которым самой судьбой было предначертано однажды встретиться. Он полюбил ее глубоко, искренне, чувство было взаимным, и казалось, ничто не могло помешать их счастью. Через пять месяцев после первой встречи – тогда ему исполнилось двадцать пять, а она была на три года младше – они решили пожениться.

На этом история должна была закончиться. Но что-то вдруг изменилось. Клэр начала вести себя странно. Она нуждалась в том, чтобы Мэттью повторял, как сильно любит ее, причем в самые неподходящие моменты – когда он сидел на совещании или зависал в баре с друзьями. Она сама звонила ему, требуя подтверждения их любви. Первые несколько раз это выглядело романтично, но вскоре начало вызывать раздражение. Мэттью спрашивал Клэр, зачем ей это нужно, однако она не могла ему ответить. Единственное, что сказала: она должна так поступать.

А потом Клэр заболела. Состояние ее не улучшалось, поэтому они вызвали врача. Он не обнаружил у нее ничего серьезного и предложил девушке пройти обследование в больнице. С того момента события стали развиваться стремительно и по нисходящей. Двадцатидвухлетней Клэр поставили страшный диагноз – в ее хрупком теле быстро развивалась раковая опухоль. Врачи не могли вылечить ее, прогнозируя, что она проживет от трех до шести недель. Ее не стало через пять дней.

Мэттью был буквально уничтожен и раздавлен. В последние дни и часы перед смертью он часто разговаривал с Клэр, и они сказали друг другу все, что следовало сказать. Кроме того, они разговаривали о ее болезни.

Кайла задала Ральфу один вопрос: Клэр знала о том, что умрет, у нее было предчувствие?

Ральф кивнул. Клэр сказала Мэттью, что она любит его, но «он» оказался сильнее. Мэттью спросил у нее, кого она имеет в виду под словом «он». Кайла никогда не забудет того, что ответила ему Клэр.

«Я должна вернуться обратно к Господу. Он хочет, чтобы я вернулась».

Ее слова были явным свидетельством того, что Клэр откуда-то знала: недолго задержится на этом свете.

Совсем как Ральф, который умер, не дожив и до тридцати, будучи немногим старше Клэр, девушки Мэттью Хенсона.

Но что изменилось бы, если бы болезнь Ральфа обнаружили вовремя? Что тогда?

Все было бы хорошо или же он все равно умер бы от чего-нибудь другого? То же самое и с раковой опухолью Клэр. Неужели ее столь раннее «возвращение обратно к Господу» действительно стало неизбежным? А если бы ее раковая опухоль подлежала исцелению, умерла бы она тогда от другой болезни?

В конце концов Кайла пришла к заключению: рано или поздно умрут все. Это следовало принять как данность. Однако после смерти Ральфа ей было нелегко смириться с потерей. С тех пор стоило умереть кому-либо из ее близких, как старая рана, нанесенная смертью Ральфа, вновь начинала кровоточить. И каждый раз Кайла чувствовала себя опустошенной.

Но она прониклась и другим убеждением. Те, кто посылает смерти открытое приглашение, испытывают судьбу.

Кайла думала так в первые ужасные месяцы после кончины Ральфа и до сих пор не изменила своего мнения.

Неужели Господь призвал Клэр Симпсон к себе, когда она находилась в самом расцвете сил?

Разве Он способен на такое?

Она отказывалась верить в это.

Смерть Ральфа можно было предотвратить, если бы врачи вовремя обнаружили врожденный дефект его сердечного клапана. Клэр до сих пор была бы жива, если б у нее заблаговременно диагностировали рак. В этом и состоял простой и прагматичный взгляд Кайлы на жизнь, и она верила в него. Все остальное было ерундой – суеверной и оккультной.

И еще Кайла полагала, что отчасти на ней тоже лежит вина за смерть Ральфа. Если бы только она заставляла его регулярно проходить медицинские обследования! Она могла уговорить его показаться врачу, который в свою очередь отправил бы его к специалисту, и тогда…

Тогда Ральф был бы жив, а Кайла уже давно вышла бы за него замуж.

Как бы там ни было, она ни разу не посоветовала ему пройти обследование, потому что он всегда казался совершенно здоровым, и она скептически относилась к его дурным предчувствиям. Как выяснилось, совершенно напрасно.

Ей не в чем было себя винить, это она понимала, но по-прежнему не могла избавиться от угрызений совести. С какой стороны ни посмотри, она могла бы сделать больше. И не сделала.

А теперь еще и Джейсон. Фотографии представлялись ей сплошной загадкой. Его ночные кошмары вызывали в ней мучительное беспокойство. Горящая фигура приводила Кайлу в ужас, внося в происходящее оттенок оккультизма, который она и так ненавидела.

С того самого момента, как пришли первые фотографии, сделанные «Полароидом», она чувствовала себя так, словно сама оказалась пленницей кошмара. Ей хотелось лишь одного – поскорее очнуться и начать новый день, ярко-синий день, лишенный темноты, которая в последнее время обретала все большую власть над ней.

«Я всего лишь хочу быть счастлива с Джейсоном, иметь семью и жить своей жизнью. Неужели я прошу слишком многого?»

Испытывая неожиданный упадок сил, да что там – полное опустошение, Кайла привалилась боком к кухонному столу.

Она надеялась, что после пробежки с Симоной настроение хотя бы немного улучшится. А сейчас Каньон-Вью казался ей погребальным склепом.

Кайла ушла к Симоне. Очевидно, эта встреча была назначена заранее. Ей не помешает немного отвлечься, заявила Кайла, и Джейсон согласился.

После ее ухода он продолжил попытки выяснить, что же могут означать таинственные слова «Мапетаа» и «Мауки».

Джейсон вдруг вспомнил то время, когда умерла Роза Салладей. После похорон Кайла несколько недель не выходила из дому, а все его старания хоть как-то утешить ее оказывали обратное действие.

Однажды, когда он попробовал объяснить ей, что, каким бы ужасным ни выглядело случившееся, она не должна позволять себе так страдать из-за этого, Кайла совершенно обезумела. «Ты не смеешь указывать мне, как я должна себя чувствовать, Джейсон Эванс!» – яростно выкрикнула она ему в лицо, после чего вдребезги разбила о стену две фарфоровые чашки. С тех пор Джейсон очень осторожно относился к любому упоминанию смерти и постепенно уяснил, в чем именно крылась ахиллесова пята жены. Розе исполнилось всего тридцать три года, и ее смерть в очередной раз показалась Кайле ужасно несправедливой.

Джейсон задумчиво барабанил пальцами по толстой крышке стола. За окном виднелись острые скальные пики, окутанные сегодня серо-голубой дымкой. Рассеянным взглядом окинув помещение, он сосредоточился на роскошном комнатном растении, единственной детали, оживляющей небольшую комнатушку. Оно имело сложное латинское название, которое Джейсон никак не мог запомнить, поэтому называл его просто – тростник.

Джейсон перевел взгляд на монитор, сообщивший ему, что ссылок по запросу «Мапетаа» не обнаружено.

– Может, стоит попробовать немного по-другому, – пробормотал Джейсон и набрал на клавиатуре «мауки».

Компьютер выдал несколько тысяч ссылок. Он принялся перелистывать страницы. «Мауки» оказалось названием места в Нью-Йорке, арабским именем, рекой и даже песней в исполнении какой-то группы. Он просмотрел несколько ссылок, но не обнаружил никакой связи со своей собственной ситуацией.

Почему-то Джейсон был уверен, что стоит попробовать и другие варианты: «мапитаа».

Этого слова Гугл не знал.

«Мапита».

Совершенно неожиданно он получил 4130 результатов, причем большинство отсылали его к сайтам на испанском языке. Похоже, Мапита оказалась горным районом в Аргентине, а также еще одной областью в Испании; кроме того, своя Мапита имелась в Гвинее. В довершение всего Гугл обнаружил фармацевтическую компанию с таким названием.

Джейсон с тоской обхватил голову руками. Все было бесполезно. Так он никогда и ничего не найдет.

«Мауки». «Мапетаа». «Мапитаа». «Мапита». «М».

Что дальше?

Фотографии лежали на столе, чуть сбоку от Джейсона. Он взял их в руки и вновь принялся рассматривать, особое внимание обращая на последнюю. Он смотрел на букву «М» подобно фокуснику, глядящему на цилиндр перед тем, как из него начинают выпрыгивать кролики.

Он перепробовал всевозможные сочетания букв, имеющие хотя бы отдаленное сходство с «Мапетаа». И вдруг лицо его застыло. Из глубин памяти на поверхность сознания вырвалось какое-то воспоминание.

Слово пишется по-другому. Не «Мапетаа».

Джейсон поднялся из-за стола. Прошелся по комнате. Вновь сел за компьютер и набрал на клавиатуре два слова: «маунт пейта».

Нажав клавишу «Ввод», он получил примерно 200 000 ссылок на Маунт-Пейта-сити, город в пустыне Аризона, расположенный на самой границе с Невадой. Он знал об этом, потому что они с Кайлой были там в прошлом году, по пути в Лас-Вегас и к Гранд-Каньону. Городок раскинулся примерно на полпути между федеральным шоссе номер 15, ведущим к Вегасу, и шоссе номер 40 – к Флагстаффу. Они обогнули город, не заезжая в него. Сам же Джейсон вообще никогда не бывал в нем.

Он щелкнул кнопкой мыши по первой же ссылке, mountpeythacity.com, и на экране появился официальный сайт. Информация от местных властей, ссылка на туристические маршруты, аэропорт и панорамные снимки окружающей местности. Джейсон, просматривая сайт, спрашивал себя: а нашел ли он то, что искал?

Одновременно Джейсон вдруг понял, что должен обязательно поехать туда. Тяга оказалась очень сильной, почти непреодолимой, словно какой-то голос у него в голове, надрываясь, кричал, что это – то самое место, и ноги его теперь жаждали немедленно отправиться в путь.

«М». «Мауки». «Мапетаа». «Маунт Пейта». Слова были не очень-то и похожими, но фонетическая близость чувствовалась, в этом сомнений не было, подумал он.

Джейсон задумчиво потер губы.

«Городок Маунт-Пейта. Ну и что? Что в нем такого? Что там произошло?»

Однако другая часть его сознания окатила лихорадочные мысли ушатом холодной воды.

«Постой, ты же никогда не бывал в городе Маунт-Пейта-сити».

Да, не бывал. Он слышал о нем, и только… пожалуй, когда ему было восемнадцать, и они с Биллом Халлерманом веселились на каникулах в Юте. Помимо кутежей он занимался еще кое-чем другим – перед его внутренним взором промелькнули полные, спелые, ярко-красные губы одной девушки по имени Соня.

Кстати, как ее фамилия?

Джейсон попытался вспомнить, но память отказывалась служить ему.

Быть может, он впервые заметил городок Маунт-Пейта-сити на карте во время своих каникул, которые проводил в Юте с Биллом, хотя и был убежден, что ему не случалось бывать там.

Однако сейчас город настойчиво манил его к себе, и он чувствовал: обязательно должен поехать туда. Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не схватить ключи и не броситься к машине.

Вместо этого Джейсон вцепился в подлокотники кресла.

«Что такого есть в этом месте? Что с тобой происходит?»

Он закрыл лицо ладонями и в отчаянии попытался навести – хотя бы некоторое подобие порядка в собственных сумбурно скачущих мыслях.

«Я должен поехать в город Маунт-Пейта».

Стремление осталось неизменным. Но почему?

«Потому что я должен найти там кое-что».

А вот такие рассуждения, пожалуй, имели смысл. Он вновь взял в руки свой детский рисунок. Горящие могилы. Надпись «Мапетаа» на одном из надгробий.

«Господи милосердный, неужели кладбище находится именно там?»

В голове у него как будто разорвалась бомба. До сих пор он полагал, что кладбище может быть в любом уголке Соединенных Штатов. И все же какая-то часть его сознания знала, что это не так.

Но тут веское слово сказал его здравый смысл. Неужели он действительно думает, что всегда знал об этом? Или всего лишь надеялся? А может, попросту выдавал желаемое за действительное? Джейсону было трудно, почти невозможно разобраться в своих ощущениях, но его не покидало чувство, будто он похож на марионетку, которую влечет безжалостный водоворот событий. Или на него снизошло озарение? А что, если…

А что, если он найдет кладбище в Маунт-Пейта? И надгробие с третьей фотографии? Одна мысль повлекла за собой другую. В реальности, не обработанной фотошопом, может обнаружиться могильный камень без буквы «М», но с выбитым на нем именем покойного. И каким оно будет?

«Ты умер. Ты думаешь, что живешь, но тебя не существует».

А это может означать…

«…Что на могильном камне выбито мое имя».

Ощущение, будто он прикоснулся к удивительному открытию, мгновенно исчезло. Джейсон вернулся к началу, потому что все это выглядело сплошным абсурдом. Он жив. И, если это будет зависеть от него, рассчитывал еще долгие годы оставаться в таком состоянии.

В голове у него зародилось другое объяснение.

Затаив дыхание, Джейсон ждал, пока оно не оформится в ясную и четкую картинку.

Он глубоко вздохнул, встал из-за стола, скрестил руки и прижал их к груди. Желудок вдруг рванулся к горлу. Он едва успел выбежать наружу и перегнуться через перила крыльца, как его вырвало. Наконец тошнота отступила.

Запрокинув голову, Джейсон взглянул в бездонное синее небо. Солнечный свет ослепил его. Но он не отводил взгляда, завороженный ярким сиянием раскаленной белой сферы в небесах.

И вдруг Джейсон понял, как он мог умереть.