Текст книги "Ночная смена"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16

Квартира выходила окнами в школьный двор, и, когда Ник отодвинул занавеску и посмотрел в ночную темноту, он увидел, что дождь по-прежнему непрерывно барабанит по асфальту, а туман окутывает остроконечную ограду, желтеющую в свете уличных фонарей.

– Сколько же детей учится у тебя? – спросил он.

Джин ответила из спальни:

– Сто пятьдесят три ребенка. Я без труда могла бы удвоить это число, но сейчас трудно набрать учителей.

Оглянувшись на ее голос, он мельком увидел через полуоткрытую дверь, что она стоит около кровати. Ее гибкое тело ясно угадывалось под нейлоновой рубашкой. Она отстегивала чулок.

Он безучастно смотрел, как она раздевается, совершенно не ощущая того захватывающего физического влечения, которое он испытал до этого.

Тайная грация женского тела. Нечто очень важное в жизни, пожалуй, основное место, где мужчина обретает покой. Хотел ли он этого? Он отвернулся и снова взглянул в окно на дождь. Снизу, из музыкальной комнаты, раздавались звуки музыки – играл Чак Лайзер.

Он играл все – Берлина, Коула Портера, Роджерса и Харта. Все то, чего теперь, казалось, не писал уже никто. Намек на прошедшее лето, от которого остались только воспоминания.

Джин вошла в комнату в черных брючках и строгом пиджаке. Вся косметика с ее лица была стерта, и она выглядела поразительно юной и невинной.

– Что ты будешь пить – чай или кофе?

– Чай, если это тебя не затруднит, а потом мне нужно будет идти.

Она перестала улыбаться и слегка нахмурилась:

– Это необходимо?

Он кивнул:

– У меня все еще дежурство.

Она пошла на кухню, наполнила чайник. Стоя в дверях, он наблюдал за ней. Она приготовила поднос, положила чай в заварной чайник коричневого цвета, затем села на табуретку, обхватив колени и ожидая, пока закипит вода.

Что-то между ними было утрачено, какой-то очень важный контакт, который возник ранее, и Ник старался поскорее найти правильный тон.

– Твоя школа значительно больше, чем я ожидал.

– Я сделала пристройку. Теперь сзади есть дополнительные классы. Их можно хорошенько разглядеть только днем.

– Сколько времени ты уже здесь?

– Пять лет. С тех пор как получила диплом. Когда Бена арестовали, я думала, что не смогу продолжать обучение. Директор колледжа, куда я собиралась поступить, написал мне, что после всего этого он не может предложить мне место.

– И что же ты сделала?

– Сначала плакала, а потом взбесилась. – Она улыбнулась. – Забавно, как зуботычины иногда пробуждают все самое лучшее. В общем, этот колледж показался мне недостаточно хорошим, и я решила поступить в университет. Белла не могла мне помочь, у нее самой было достаточно забот, но я сумела добиться небольшой стипендии от местных властей. Я заработала это, трудясь во время каникул. Один год я даже служила вечерами в баре.

– Это, наверное, было не легко!

– Ну, это было не так уж и страшно. Получив диплом, я приехала сюда и стала работать у мисс Ван Хефлин. Она была прекрасным человеком.

– Все обычно выходит правильно, если правильно живешь.

Когда чайник, наконец, закипел, она подошла к плите и стала заваривать чай.

– Ну, а ты?

– Ничего интересного. Фил хотел, чтобы я поступил в университет, поскольку его бизнес процветал, мне никогда не приходилось заботиться о деньгах. Я отправился в Лондон, в институт экономики, и изучал право.

– И обнаружил потом, что не хочешь быть юристом?

– Вроде того.

– Но почему все же полиция?

– А почему бы нет?

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

– Вполне понимаю. Я слышу это от Фила по крайней мере по два раза в день. Рабочие в униформе. Рабочая профессия. Большие люди с маленькими мозгами. Не так ли?

– Я так не говорила.

– Никто не говорит так, но на самом деле именно так думают.

Он внезапно рассердился, вышел в другую комнату, открыл окно и высунулся под дождь. Джин пошла за ним, поставила поднос и подошла:

– Извини меня, Ник. Мне, право, жаль!

Он с усилием улыбнулся:

– Странные люди! Нотариус присваивает деньги клиента, учитель наносит преступные оскорбления ребенку. Они делают то, что хотят. Не больше и не меньше. Однако никому не приходит в голову осуждать эти профессии. Когда же речь идет о полиции, никакие доводы не принимаются во внимание!

– Я же сказала, что сожалею!

– Когда что-нибудь разбивают и при этом летят осколки, рядом всегда оказываются люди, но когда им бывает нужна помощь, они не могут даже быстро поднять трубку телефона!

Она положила руку на его рукав, и, когда заговорила, голос ее звучал до странности тихо:

– Для тебя это так важно, да?

Он посмотрел на нее сверху вниз; его странные черные глаза, казалось, ничего не выражали, но в голосе прозвучала твердость и решительность:

– Я не хочу делать ничего другого сейчас и не захочу никогда, Джин.

Она улыбнулась и погладила его лицо; эта ласка означала нечто большее, чем поцелуй.

– Ну, все в порядке, да? Пойдем выпьем чаю.

Они уселись у огня в дружелюбном молчании. Ник пил чай и смотрел на нее. Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, выглядя удивительно беззащитной.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросил он. – Ты беспокоишься из-за Бена? Я хочу сказать, ты действительно беспокоишься?

Она открыла глаза, и в них без слов можно было прочитать ответ.

– Всю мою жизнь я хотела выбраться с Хайбер-стрит. И мне удалось сделать это, Ник. Я там, где хотела быть, – в спокойном, упорядоченном мире. И вот теперь является Бен и может все испортить! – Она сплела пальцы, и косточки на них побелели. – Боже, как я его ненавижу!

Ник наклонился к ней, слегка нахмурившись:

– Ты действительно думаешь, что это может случиться?

– Я всегда ненавидела его. – Она встала и подошла к окну. – Мне было четырнадцать лет, когда он женился на Белле, и с того момента, когда она привела его к нам, моя жизнь превратилась в кошмар. – Она внезапно обернулась. – Нет, это не совсем так. Дело в том, что всегда, когда я оказывалась поблизости, он, казалось, наблюдал за мной. Когда я одевалась или раздевалась, он всегда оказывался в дверях с этой улыбочкой на лице.

Она заметно содрогнулась, а у Ника пересохло в горле.

– Продолжай!

– Нет, больше ничего не было, во всяком случае ничего такого, о чем ты думаешь. Он был слишком умен. Но было другое. – Она как будто заглянула в прошлое. – Он был таким чертовски сильным! Когда он клал на меня свои огромные руки, я не могла ничего поделать, ничего!

– А ты никогда не пыталась поговорить с Беллой?

– Я грозила, что сделаю это, но он только смеялся. Говорил, что она не поверит ни одному моему слову. И он был прав.

Ник поднялся и нежно обнял Джин. Он прижал ее крепче, так, что она задрожала.

– Это было очень давно, и все теперь уже прошло. Бен Гарвалд никогда больше не потревожит тебя, я обещаю тебе это!

Она взглянула ему в лицо, и руки ее сомкнулись у него на шее. Она пригнула его голову и прижалась к губам. Когда кровь ударила ему в виски, он опустил руки на ее бедра и страстно прижал девушку к себе. Сквозь бурю ощущений он слышал, как она повторяла его имя снова и снова. Он закрыл глаза, продолжая крепко прижимать ее к себе, ожидая, пока она утихнет. Спустя некоторое время он открыл глаза и улыбнулся ей:

– Интересно, что по этому поводу будет напечатано в воскресном приложении? Я представляю себе заголовок: «История влюбленного детектива».

Она улыбнулась ему в ответ:

– К черту воскресное приложение!

– Знаю, – сказал он, – но мне все же надо идти!

Она глубоко вздохнула и отпрянула от него:

– Можно надеяться, что ты вернешься?

– Боюсь, что нет. Я позвоню тебе утром. Может быть, пообедаем вместе?

– Сейчас я напишу тебе номер моего телефона.

– А разве его нет в телефонной книге?

– Там только телефон моего кабинета в школе. – Она улыбнулась. – Это маленькая хитрость. Если бы в телефонной книге был мой домашний телефон, мне бы весь вечер названивали дюжины родителей. У меня никогда не было бы ни минуты покоя. – Она покопалась в ящике, нашла сложенный клочок бумаги и быстро нацарапала на нем свое имя и номер телефона, затем снова сложила бумагу и сунула ее во внутренний карман Ника, улыбнувшись ему. – Теперь – никаких отговорок.

– Никаких!

– Особенно если у тебя будет еще и вот это. – Она вынула из кармана английский ключ на колечке и протянула ему. – Если ты сможешь вернуться до завтрака, просто войди.

– А ты разве не будешь еще в постели?

– Вероятно. – Она лукаво улыбнулась.

Он снова прижал ее и поцеловал:

– Ну, теперь пошли, пока я еще окончательно не развратился.

Чак все еще сидел за открытым фортепьяно в углу музыкальной комнаты, наигрывая при свете уличного фонаря, проникающем через окно.

– Конец партитуры, – тихо сказал Ник от двери.

Чак закончил игру несколькими быстрыми аккордами, повернулся и встал.

– Я с тобой, генерал. Куда теперь?

– Я должен отметиться в округе, – сказал Ник. – Могу подбросить тебя домой, если хочешь.

Они вышли в маленький переулок и прошли несколько шагов в сторону железной дороги. Дождь все еще продолжал барабанить сквозь туман, и Джин, провожавшая их, передернулась.

– Лучше ты, чем я!

– Пожалей бедного полицейского. Увидимся!

Они прошли дальше по узкому тротуару. С другой стороны возвышалась большая каменная стена.

Мини-«купер» был припаркован под старомодным газовым фонарем; и Ник вынул из кармана ключ и сошел с тротуара, чтобы подойти к машине сбоку. Из освещенного подъезда Джин тревожно окликнула его.

Когда он хотел обернуться, в лицо ему полетел чей-то кулак. Сработал какой-то необъяснимый рефлекс, и, когда удар, скользнув, попал по его щеке, он почувствовал острую боль. Лицо его, как бритва, разрезало острое металлическое кольцо; и тут рука Ника умело взметнулась и захватила шею нападавшего.

Мужчина отшатнулся в темноту, подальше от света, который отбрасывал газовый фонарь, и Ник увидел остальных. Их было трое, а может быть и четверо, он не мог бы сказать точно, так как они бросились на него из тумана внезапно, как форварды в регби. У одного из них в руках был железный брус. Подойдя на достаточное расстояние, этот человек стал размахивать им вверх и вниз, рыча от напряжения. Ник нагнулся, и брус пролетел над крышей автомобиля. Он поднял ногу и ударил парня по ноге. Брус прогремел, ударившись о булыжники, а парень упал с отчаянным воплем.

Времени для объяснений не было. Подходили еще двое. У одного в руках была бритва с костяной ручкой. Лезвие блестело под дождем. Ник потянулся за его кистью, повернув голову так, чтобы избежать удара от другого, и увидел за плечом мужчины искаженное гневом лицо Джин с оскаленными зубами.

Она запустила пальцы в длинные жирные волосы мужчины, оттягивая назад его голову, а Ник сосредоточился на другом. Он схватил его, вырвал бритву и захватил в «замок» его кисть. Человек вскрикнул, уронил бритву, и Ник нанес ему удар локтем с близкого расстояния, исторгнув дикий крик.

Человек упал навзничь, затем вскочил и поковылял прочь. Ник оглянулся и увидел, что Лайзер катается на залитой водой решетке, борясь с человеком в старой шинели. Джин яростно дралась с другим у стены.

Ник быстро подбежал к тому, с которым боролась Джин, схватил его за шиворот обеими руками и швырнул в туман. В тот же самый момент человек, с которым дрался Лайзер, вывернулся, вскочил на ноги и припустился бегом за своими товарищами.

Наступила тишина. Слышен был только шум дождя. Джин, успокаиваясь, старалась выровнять дыхание. Человек, у которого был железный брус, слабо стонал.

Лайзер сидел у водосточного желоба. Через некоторое время он встал со странным, прерываемым кашлем смехом:

– Откуда взялась эта шайка?

– Вероятно, я оскорбил чьи-то чувства, – предположил Ник и спросил, повернувшись к Джин: – Ты в порядке?

Она дрожала и смеялась:

– Да, я, черт возьми, в порядке, но что же все это значило?

Он покачал головой:

– Не знаю, Джин. Во всем этом деле есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Нечто значительно более серьезное.

За спиной у них раздался слабый шум, и, когда Ник оглянулся, то увидел, что человек, который лежал лицом вниз на тротуаре, дотянулся до железного бруса и поднялся на ноги. Лайзер быстро подскочил, легко вырвал брус из его рук и с силой стукнул человека о машину.

– Еще одно такое движение, и я согну эту палку о твою башку!

Мужчина повис около машины, держась руками за ее крышу и свесив голову. Ник взял Джин за руку и провел ее до подъезда.

– Сделай себе выпить что-нибудь покрепче, ты это заслужила. А потом – в постель.

Она озабоченно посмотрела на него. Лицо ее, в свете фонаря, казалось очень бледным.

– А как ты?

– Я отвезу этого типа в Центральный округ. Не думаю, правда, что из него удастся выжать много, но во всяком случае, его можно будет упрятать на пару лет, что уже кое-что значит.

– Ты сможешь вернуться позже?

– Я постараюсь. Правда постараюсь. – Он взял ее руку и с минуту крепко подержал ее в своей. – Ты здорово смотрелась!

– Это Хайбер-стрит. Закалка Хайбер-стрит остается внутри, – сказала она, – от этих привычек никогда не избавиться! – Она вынула из кармана носовой платок и потянулась, чтобы вытереть кровь с его щеки. – Паршивый порез. Тебе надо показаться врачу.

Ник мягко взял ее за кисть руки, притянул к себе, обнял и поцеловал. Ему показалось, что он никогда не переживал ничего подобного: такое глубокое волнение, яростное и в то же время нежное…

Она посмотрела на него несколько удивленно, а затем улыбнулась, и показалось, что внутри у нее зажегся свет. Она поднялась на цыпочки, еще раз прикоснулась к его лицу и, пробежав под дождем, скрылась в подъезде.

Глава 17

Светло-зеленые стены помещения, где проводились допросы, казалось, выплывали из тени благодаря яркой лампе, свисавшей с потолка в центре комнаты. За столом сидел Чарльз Эдвард Фостер, обхватив голову руками и демонстрируя, что все его тело – одна сплошная боль.

Ник стоял у окна и смотрел на опустевшую, залитую дождем улицу. Щека его болезненно пульсировала, и он осторожно прижимал к ней широкую полоску пластыря, удерживая его кончиками пальцев.

Было около четверти третьего. Он зевнул, вынул смятую пачку сигарет и извлек из нее последнюю штуку. Он собирался закурить ее, когда вошел дежурный инспектор.

– Я заполнил для тебя обвинительный бланк.

– Спасибо. Я не забуду тебя, когда буду составлять завещание.

– Мне кажется, что тебе надо обратиться сейчас в больницу, у тебя скверный порез. Возможно, придется наложить швы.

Фостер сразу поднял голову:

– Наплевать на этого негодяя. А что со мной? Если кому-нибудь здесь и нужен врач после того, что он натворил, черт побери, то это в первую очередь мне. Только подождите, когда сюда придет мой адвокат!

– И что же он сделал тебе такое, Чарли? – спросил с порога старший инспектор Грант.

Фостер изобразил на лице смесь притворной невинности и поруганного достоинства:

– Он ударил меня по голени, вот что он сделал, мистер Грант. Я могу только сказать, что у вас хороший парень!

Дежурный инспектор подал Гранту обвинительное заявление, не сказав при этом ни слова.

– Может быть, эта шайка не имела никакого отношения к тому случаю?

Грант подошел к столу, стоявшему сбоку, где были разложены железный брус, бритва с костяной ручкой и длинная велосипедная цепь – все то, что оставили на поле боя друзья Фостера.

Фостер погрузился в мрачное молчание, и Грант вопросительно посмотрел на Ника:

– Ты как – в порядке?

– Если бы вы спросили меня, – произнес дежурный инспектор, – то я бы порекомендовал ему наложить несколько швов на лице.

Грант кивнул:

– Пусть кто-нибудь отведет этого ковбоя вниз, ладно, Джек? Я с ним поговорю попозже.

Инспектор взял Фостера за руку и вывел его из комнаты. Грант сел на край стола и закурил трубку.

– Ты слышал о Брэди?

– Да, мне сказали, когда я привез Фостера. Что же с ним произошло?

– Похоже, что его сбила машина. Сбила и уехала. Нам позвонили анонимно по 999, но это ничего не значит. Возможно, что это какие-нибудь добропорядочные граждане, которые не хотели пачкать руки о полицейское дело. – Он вздохнул. – Что за ночь! Налет на фабрику в Мэйск-Лейн, там, кажется, речь идет о похищении почти семи тысяч фунтов. Бог знает сколько драк и нападений в тумане. Три вооруженных грабежа. Похоже, что все это дело рук одного и того же артиста. Одна попытка изнасилования и, наконец, этот случай с Брэди.

– Как он?

– Вот предварительное медицинское заключение, если ты действительно интересуешься.

– Похоже, дела плоховаты, да? – сказал Ник, возвращая Гранту заключение.

– Вызвали консультанта, и я поговорил с ним после того, как он осмотрел Брэди. Очевидно, по-настоящему серьезная травма – черепная. Все остальное – просто ушибы. В настоящее время он считает, что Джек выкарабкается. – Он вздохнул и поднес к трубке новую спичку. – Мне хотелось бы знать, что он делал на улице около канала.

Ник погасил свою сигарету в пепельнице.

– Знаешь ли ты, что, уйдя отсюда, он отправился искать Бена Гарвалда?

Грант удивленно уставился на Миллера. Казалось, он поражен:

– О чем ты, черт побери? Ведь Бен был поручен тебе!

– Это не помешало Брэди пойти во «Фламинго», опередив меня, и спросить Фреда Ментона, не приходил ли туда Гарвалд.

– Ты уверен?

– Ментон сам сказал мне об этом. – Ник пожал плечами. – Я не вижу, какие у него основания врать.

Грант сурово нахмурился и закусил губами трубку:

– Интересно, чего добивался Джек?

– Я думаю, что все очень просто, – сказал Ник. – Ему трудно примириться со мной. Может быть, он думал, что докажет что-то, если найдет Бена Гарвалда первым.

Грант тяжело вздохнул:

– Вероятно, ты прав. Во всяком случае, мы ничего толком не узнаем, пока Брэди не придет в сознание.

– А что это за машина, которая его сбила?

– Искать ее в такую ночь все равно что иголку в стоге сена, но не бойся, мы ее найдем. – Грант снова поднёс спичку к трубке. – Ты лучше расскажи мне, что ты делал. Ты явно сильно наступил кому-то на ногу, если этот кто-то прибег к услугам Чарли Фостера и его прекрасной шайки, чтобы совершить на тебя нападение.

Ник быстро рассказал все подробно, ничего не упустив. Когда он закончил, Грант нахмурился.

– Ну, и что ты думаешь? – спросил Ник через некоторое время.

– Думаю, что все это дурно пахнет, – сказал Грант. – Очень дурно. Когда такие осторожные птицы, как Фред Ментон и Гарри Фолкнер, позволяют втянуть себя в открытую уголовщину, на это должна быть какая-то серьезная причина. – Он резко поднялся. – Найди Бена Гарвалда, Миллер. Он – ключ ко всему.

Ник взял со стула свою фуражку и плащ и натянуто улыбнулся:

– Если не сдаваться, жизнь может быть очень интересной!

– Ужасно чувствуешь себя с этим проклятым азиатским гриппом, – сказал Грант. – Аспирин скоро начнет вылезать у меня из ушей, если я приму еще хоть одну таблетку. Поддерживай со мной связь, я буду на фабрике в Мэйск-Лейн, если я тебе понадоблюсь.

Он прошел по коридору к своему кабинету, а Ник надел фуражку и плащ и спустился к главному выходу. В углу, прижавшись к стене, стоял с закрытыми глазами Чак Лайзер.

Ник кивнул дежурному сержанту и похлопал Лайзера по плечу.

– Пошли, Америка!

Они вышли через стеклянную дверь и остановились на верхних ступенях главной лестницы у высокой колонны. Ник поднял воротник плаща, защищаясь от дождя.

– Ну, и что дальше? – спросил Лайзер.

Ник усмехнулся:

– Ты – в постель. Я подброшу тебя домой, а сам я пока на дежурстве – до шести часов, а может быть, и гораздо дольше, если не найду до тех пор Гарвалда.

– Это очень важно? – Чак Лайзер колебался. – Послушай, ты правда считаешь, как говорил раньше, что тебе нужно только поговорить с Беном? Я хочу сказать, он ничего не натворил?

– Насколько мне известно, ничего. Он просто мог бы разъяснить нам некоторые вещи. – Ник нахмурился. – Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь, где он?

Лайзер принял решение и вздохнул:

– Он говорил что-то о гостинице «Риджент», генерал. Это недалеко от городской площади, но имей в виду: это не означает, что он там.

– Возможно, но все же надо проверить, – сказал Ник, и они вместе поспешили вниз по лестнице и сели в мини-«купер».

Когда они вошли в холл гостиницы «Риджент», он был пуст. Ник позвонил в звонок, и спустя некоторое время дверь офиса открылась, и к ним вышла ирландская девушка с сонными глазами. Она одернула подол нейлонового халата и зевнула:

– Чем могу служить?

– Полиция, – сказал Ник. – Я ищу человека по имени Бен Гарвалд. Насколько мне известно, он живет здесь. Возможно, зарегистрировался сегодня вечером.

В глазах ее что-то промелькнуло, но затем быстро исчезло, и она нахмурилась в притворном недоумении:

– Это, вероятно, ошибка. У нас не живет никакой мистер Гарвалд.

– Он мог записаться под другим именем. Большой плотный ирландец. Примерно лет сорока.

– Нет. У нас таких нет. – Она решительно покачала головой. – Собственно говоря, за последние три дня у нас было вообще всего двое новых гостей, и это была пара индийских джентльменов.

– Я могу посмотреть книгу регистрации?

Она вынула книгу из-под конторки без малейшего колебания, и он открыл ее. Две записи на середине страницы были сделаны два дня тому назад. Это были индусы, о которых она говорила. Если книга что-то значила, то она действительно говорила правду.

– Удовлетворены, сержант? – спросила она приветливо.

Ник улыбнулся и захлопнул регистрационную книгу.

– Извините, что побеспокоил вас. Вероятно, это в другой гостинице.

Лайзер во время этого разговора не сказал ни слова, но, когда они вышли на улицу, он схватил Ника за рукав:

– Гостиница «Риджент», Глойн-стрит. Вот что он мне сказал, генерал!

– Знаю, знаю, – ответил Ник. – Она врет. Это видно за милю. Подождем пару минут и вернемся.

Он закурил сигарету и остановился в подъезде, на последней ступеньке, глядя на дождь. Внезапно он ощутил усталость. Беда была в том, что у него еще не открылось второе дыхание. Ник швырнул сигарету в темноту, и она описала огненную кривую, падая на тротуар. Он кивнул Лайзеру и тихо открыл стеклянную дверь.

Холл снова был пуст, но дверь в офис была открыта. Он осторожно прошел вперед и тихо поднял доску конторки.

Девушка-ирландка стояла у стола в офисе. Перед ней лежала открытая сумочка. Она быстро извлекла оттуда пачку денег, поставила ногу на стул, приподняла подол и засунула деньги под чулок.

Лайзер тихонько хлопнул в ладоши:

– Вот так шоу!

Ирландка быстро обернулась и оправила подол с выражением ужаса на лице. Какое-то мгновение она выглядела смущенной и растерянной, но затем решила, по-видимому, исправить положение.

– Эй, разве это хорошо, так подглядывать за девушкой?

– А мы не думали, что ты будешь иметь что-нибудь против! – Ник взял ее за руки. – Как тебя зовут, милочка?

– Ой, какой ты, право! – И когда он подтолкнул ее к столу, она обняла его за шею. – А что скажет на это главный констебль?

– Ему нравится, когда мы развлекаемся. Кроме того, это придает нам силу!

Он склонился, чтобы поцеловать ее, и одновременно рука его быстро скользнула вверх по теплой ноге. Она стала сопротивляться, но он обнаружил то, что искал, и рассмеялся, когда в его руке оказалась пачка денег.

– Отдай, будь ты проклят! – воскликнула она, бросаясь на него и стараясь схватить его руку. – Черт возьми, что ты воображаешь о себе? Что ты делаешь?

Он отстранил ее и быстро пересчитал деньги.

– Двадцать фунтов, и все по одному. – Он покачал головой. – У тебя еще никогда в жизни не было сразу таких денег!

– Отдай мне мои деньги! – выкрикнула она со слезами злости.

Он швырнул их ей в лицо, и она отпрянула, вскрикнув. Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

– Я даю тебе десять секунд на размышление. Был здесь Гарвалд? Был?

Она широко раскрыла рот, в глазах ее застыл ужас. Она заслонила лицо, ожидая удара:

– Ради Бога, не бей меня! Я все скажу! Я скажу!

Ник отошел и стал ждать. Затем, через одно-два мгновения, у нее вырвались слова:

– Он пришел сегодня вечером. Он не записался в книге, потому что я забыла ему ее дать.

– Он уходил?

– Нет, насколько мне известно. В час ночи он был у себя, когда за ним пришли эти люди.

– Какие люди? Кто это был?

Она поколебалась, и он, быстро шагнув к ней, повысил голос:

– Кто это был?

– Один из них парень, которого я видела на вечеринке несколько недель тому назад. Грек или киприот, или что-то в этом роде. Они называли его Джанго. Кто был второй, я не знаю, но у него был один глаз. Это все, что я могу тебе сказать.

– Макс Доннер, – быстро подсказал Лайзер. – Он и Джанго – пара качков. Ментон держит их специально для того, чтобы улаживать разные скандалы.

Ник кивнул и повернулся к девушке:

– Итак, они дали тебе двадцать фунтов. За что?

– Я должна была отнести Гарвалду чашку чая. Джанго насыпал туда что-то. Я думаю, что это было снотворное. Мне кажется, что они боялись его.

– И это сработало?

Она кивнула:

– Они увезли его в машине. Я не знаю куда.

Ник повернулся к Лайзеру, и американец пожал плечами:

– Может быть, во «Фламинго»?

– Вряд ли, – сказал Ник, – но мы можем попытаться там узнать.

Они направились к двери, а ирландка схватила Ника за рукав:

– Я не думала ничего плохого. Они сказали, что они его друзья и просто хотят над ним пошутить.

– Разве похоже, что я свалился с луны? – Ник мягко похлопал ее по щеке ладонью. – У тебя есть двадцать фунтов, и около шести утра идет паром в Ливерпуль. Уезжай на нем.

Он повернулся и пошел, оставив ее стоять посреди комнаты. Она некоторое время стояла, глядя ему вслед широко раскрытыми глазами, с растерянным выражением лица. Затем медленно опустилась на четвереньки и начала собирать разбросанные деньги.

Вокруг «Фламинго» было оживленное движение. Машины главным образом отъезжали. Ник стоял возле своего мини-«купера» и курил сигарету, ожидая Чака Лайзера.

Вся история начинала становиться похожей на чью-то продуманную жестокую месть, причины которой все еще не были ясны. Ясно было одно: тот, кто хотел устранить Бена Гарвалда, по-видимому, имел для этого достаточно серьезные основания.

Американец вышел из-за угла и подошел вплотную к Нику:

– Никаких следов. Ментона тоже нет на месте.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я даже поднялся наверх и осмотрел его частную квартиру. Я вышел сейчас через боковую дверь. – Чак передернулся. – Может быть, он уже в реке, я хочу сказать – Бен.

– А есть еще какое-нибудь место, куда они могли его отвезти? Какое-нибудь укромное местечко?

Лайзер задумался, затем лицо его внезапно просветлело.

– Почему я не подумал об этом раньше! Есть старый дом в пригороде возле Райскрофта. Они называют его, как местные, фермой. Он стоит одиноко, вокруг на несколько акров нет других строений.

– Он принадлежит Ментону?

Лайзер покачал головой:

– Это еще одно приобретение Фолкнера. Он хотел устроить шикарный загородный клуб, но хозяйничает там Ментон. Сейчас в доме живет только старик сторож по прозвищу Мрачный Помещик. Раньше он был вышибалой во «Фламинго», пока не сломал ногу.

Райскрофт. Это примерно в полумиле от границы города. Строго говоря, эта местность была уже под юрисдикцией загородного констебля, то есть в другом административном округе. Ник подумал об этом и о ряде других серьезных факторов и принял решение.

– Поехали, – сказал он и направился к своему мини-«куперу».