Текст книги "Ночная смена"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13

Ник закурил сигарету и присел на край стола, глядя на нее. Через некоторое время Вилма осушила свой стакан и передернулась. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Слезы смыли тушь с ее ресниц.

– Наверное, я выгляжу ужасно! Можно мне еще выпить?

– Это ведь твой джин. – Он взял бутылку и налил ей полстакана. – Плохо, что ты хотела так поступить!

– Я подумала, что это мой муж. – Она одним глотком выпила джин и снова потянулась за бутылкой.

– Ты, наверное, очень беспокоишься о нем?

– Я бы не стала даже вынимать его из петли, если бы он повесился. – Она хрипло рассмеялась. – Я скажу тебе о моем муже, мистер, все, что ты захочешь узнать о Сэме Роско. Он негодяй! Когда он подобрал меня на улице в Гамбурге в сорок пятом и женился на мне, я думала, что случилось чудо. В те дни я еще молилась Богу. Мне было только пятнадцать лет, но я соврала, сказала, что больше.

– Ну, и что же случилось дальше?

– Мы вернулись домой, и он демобилизовался. Домой, вот сюда. – Она огляделась вокруг. На лице ее было отвращение. – Медовый месяц продолжался, пока он не истратил свои деньги. Потом он привел ко мне первого мужчину.

– И с тех пор он жил на то, что ты зарабатывала?

– Вроде того. Приводил сюда всех подряд. Пьяных и трезвых, черных и белых, и я никогда не смела отказать. Сэмми позаботился об этом. Первый раз, когда я попыталась возразить, он избил меня до потери сознания. Вот так все время.

– А ты пыталась когда-нибудь уехать?

– Можно так сказать. – Она осушила свой стакан и провела рукой по глазам. – Понимаешь, мне надо успеть на поезд. Я не знаю, кто дал тебе адрес, но я больше не играю в эти игры.

– Я пришел не за этим.

Она не ела ничего с утра, и джин сразу ударил ей в голову, поэтому, когда она теперь взглянула на него, то с трудом сосредоточилась, нахмурившись:

– Кто ты? – И затем с тревогой: – Ты вовсе не приятель Сэмми, да?

– Конечно нет, – сказал Ник и рискнул: – Меня зовут Ник Миллер. Я друг Бена Гарвалда.

– Ты друг Бена? – Она удивленно посмотрела на него. – Надо подумать. Мне кажется, что я видела тебя где-то раньше. – И по какой-то необъяснимой причине она вздрогнула.

– Нет, ты не могла меня раньше видеть, – сказал Ник, – я в этом городе недавно. Бен и я провернули одно дельце в Паркхэрсте. Меня освободили в октябре.

– Ну, так ты только что упустил его, – сказала она. – Он был здесь недавно.

– Я должен был его встретить около Вандсворта вчера, но мне кое-что помешало. Я слышал, что там была неприятность.

– Да, его подкараулили в тумане, – сказала она, глядя в пустой стакан.

Ник быстро его наполнил:

– Кто это был, Вилма?

– О, какая-то мразь, которую Сэмми знает. – Она начала смеяться и снова сделала глоток джина. – Боже мой, он не мог им много рассказать о Бене!

– Бен ведь крепкий орешек?

– Он может справиться с ними со всеми. – Она задумчиво посмотрела в пространство. – Но когда речь идет о женщинах… – Она покачала головой и потянулась за своей сумкой. – Видишь это? – Она помахала пятьюдесятью фунтами перед лицом Ника. – Вот что такое Бен! Я отправляюсь домой, понимаешь? Я еду на родину.

– А как же Сэмми?

Она презрительно рассмеялась:

– Бен дал ему как следует, а потом вышвырнул его.

– Бен хорошо сделал. – Ник подошел к очагу и повернулся к ней спиной. – Одного я не могу понять, почему Сэмми хотел покалечить Бена, когда тот вышел из Вандсворта вчера? Вроде в этом нет никакого смысла.

– А ты думаешь, что он сделал это по собственному почину? – Она вдруг резко замолчала, увидев в зеркале над камином его лицо.

– Продолжай, Вилма, – сказал Ник, оборачиваясь, – на кого он работал?

Она внезапно протрезвела и поняла, что что-то не так. Она отрицательно покачала головой и поднялась.

– Не знаю. Не помню. Я должна уйти отсюда. Мне надо успеть на поезд. – Она потянулась за своим чемоданом, но Ник остановил ее.

– На Фреда Ментона?

Она уставилась на него, быстро трезвея. В глазах ее вспыхнуло подозрение.

– Ты вовсе никакой не друг Бена.

Она подошла поближе, пристально глядя ему в лицо, и Ник медленно кивнул:

– Ты права, Вилма, я представитель закона.

Теперь в ее глазах появилось выражение неподдельного ужаса, и она, окончательно протрезвев, схватила свой чемодан и попыталась проскользнуть мимо него.

– Я не совершила ничего дурного. Ты не можешь меня задержать. Мне надо успеть на поезд.

Ник с силой оттолкнул ее:

– Куда пошел Бен, Вилма? Скажи мне, и я сам отвезу тебя на станцию.

На одно мгновение могло показаться, что она лишилась дара речи, но затем она направила на него дрожащий палец и выдавила:

– Теперь я знаю, почему я тебя испугалась и где я тебя раньше видела. Когда я была еще ребенком, в Гамбурге, во время войны, у меня был двоюродный брат, похожий на тебя. У него было такое же бледное лицо и такие же глаза, которые, казалось, просверливали тебя насквозь. Он служил в гестапо. Когда наступил конец, толпа повесила его на фонаре в конце нашей улицы.

– Бен, – сказал Ник. – Где он, Вилма? Я просто хочу поговорить с ним. Он еще ничего не совершил.

– Ты можешь положить мне на ногу раскаленную кочергу, я все равно ничего тебе не скажу. Он единственный человек, который отнесся ко мне как к человеческому существу за всю мою жизнь.

Ник пожал плечами:

– Плохо. Значит, мне придется забрать тебя на допрос. Ты не успеешь на свой поезд.

Лицо ее было очень бледным, рот полуоткрыт, и она тупо смотрела на него.

– Но если я не успею на поезд, Сэмми снова за меня возьмется. Он вернет меня.

Голова ее раскачивалась из стороны в сторону, и Ник терпеливо повторил:

– Все, что от тебя требуется, – это сказать, куда пошел Бен.

Странно то, что она этого действительно не знала, но все же какая-то внутренняя гордость, сила – она раньше никогда не думала, что обладает такой силой, мешающей предать человека, который помог ей. Она проглотила слезы, и подбородок ее задрожал.

– Хорошо. Поехали на станцию.

Ник вздохнул и кивнул:

– Ладно, Вилма, тебе пора на железнодорожную станцию. Пошли. Я подброшу тебя на своей машине.

Она уставилась на него недоверчиво, потом схватила свой чемодан и протолкнулась мимо него.

– Лучше уж я с дьяволом поеду!

Он последовал за ней по темному коридору, вниз по ступенькам, во двор, и, когда она повернула в сторону улицы, обойдя машину, взял ее за плечо:

– Не будь дурой, Вилма. Я могу довезти тебя туда за пару минут. Есть поезд в двенадцать двадцать. Мы как раз успеем.

– Убери от меня свои лапы! – Она отпрянула. – С этого момента я хожу одна.

Лицо ее казалось желтым в свете фонаря, в глазах пылала ненависть:

– Английская полиция, гестапо – какая разница? Вам ведь наплевать, если кому-то причинят боль, вам ведь только важно выяснить то, что вы хотите. Я надеюсь, что Бен Гарвалд проломит тебе башку!

Она плюнула на тротуар ему под ноги, повернулась и пошла прочь, волоча чемодан, который бил ее по ногам. Ее высокие каблуки постукивали по тротуару, и она исчезла в ночи. Ник постоял, вглядываясь в темноту. Через некоторое время он сел в свой мини-«купер» и тронулся с места.

Он выскочил из машины и сбежал по ступенькам к белой двери, служившей входом в клуб «Илевен», нагнув голову под сильным дождем. Он нажал кнопку звонка и посмотрел через мокрый тротуар на «Фламинго», ярко освещенный в темноте. Это позже. В данный момент он хотел только переброситься парой слов с Сэмми Роско.

Дверь открылась, и он, пройдя мимо швейцара в ливрее, обнаружил себя стоящим в маленьком, застланном ковром фойе. Девушка в черных чулках, – кроме этих чулок, на ней почти ничего больше не было надето, – приняла его плащ, и беловолосый, похожий на военного тип вышел ему навстречу, широко улыбаясь.

– Ваш членский билет, сэр?

– У меня его нет, но я хотел бы повидать мисс Райан. Скажите ей, что это Ник Миллер.

– Личный приятель, сэр?

– Пожалуй, можете так сказать. Мы с ней даже провернули однажды вместе одно дельце.

Человек нахмурился, и Ник предъявил свое полицейское удостоверение, бросив его на стойку:

– Передайте ей это с моими приветствиями.

Лицо светловолосого человека поблекло, но он поднял телефонную трубку и нажал кнопку. Пробормотав несколько слов, он снова ее положил. Когда он повернулся, улыбка снова была на его губах и оставалась там как приклеенная.

– Мисс Райан спустится к вам через минуту, мистер Миллер. Может быть, вы будете любезны подождать в баре? Сейчас как раз начинается шоу.

– Я найду дорогу, – сказал Ник.

Он вошел в дверь в конце коридора и оказался около лестницы, которая вела вниз, в битком набитую людьми гостиную. Над столиками возвышался узкий помост, и полуодетые девушки, участницы шоу, исполняли там свой танец.

За столиками сидело много народу. Посетители были исключительно мужчины. Многих из них обслуживали девушки, которых в клубе «Илевен» специально держали для этой цели.

Ник заказал выпивку и встал среди толпившихся мужчин у стойки бара. Через некоторое время под звуки барабана на помост, спотыкаясь, выкатился толстый лысый клоун-конферансье с микрофоном в руке.

Его выступление состояло из обычной грубой чепухи и непристойных намеков. Правда, примешивалось еще и некое едкое остроумие, направленное главным образом на посетителей, чего большинство из них не улавливало. Наконец юморист остановился на одной стороне помоста и приступил к своей роли конферансье большого представления, которого, судя по аплодисментам, завсегдатаи ждали с нетерпением.

Все было как обычно. Знаменитые красавицы не первой молодости. Каждый раз, когда конферансье объявлял имя, занавес в конце зала поднимался, и взорам присутствующих представлялась сцена в жанре «ню». Различные упитанные девицы изображали Елену Троянскую, Еву в райском саду и тому подобное.

Время от времени девушки маршировали по подмосткам, демонстрируя свои прелести таким образом, который вряд ли одобрил бы лорд Чемберлен. Все это время клоун комментировал происходящее, болтая непристойности.

Лица сидевших за столиками покрылись потом. В полумраке под подмостками царила похоть: протянутые руки стремились схватить за ноги марширующих девиц.

Наконец на сцену выскочила совершенно голая девица. Выйдя из-за занавеса, она начала медленно и осторожно прогуливаться по подмосткам. Зал замер в молчании. Она полуобернулась. Зал погрузился в темноту, а яркий свет прожектора осветил ее ягодицы.

– Десять тысяч вольт! – провозгласил конферансье, и свет в зале зажегся снова. Зал огласился хохотом.

Ник обернулся, потянулся за своим стаканом – и тут он обнаружил, что в нескольких футах от него стоит и смотрит на него Молли. Ей было где-то под тридцать. Ярко-рыжие волосы гармонировали с зеленым платьем, подчеркивающим достоинства ее фигуры, которая все еще оставалась соблазнительной. В лице ее угадывалась сила и некоторая надменность. Однако когда она взглянула на Ника, лицо излучало неподдельную радость.

– Давно не виделись с тобой, Ник.

– Очень давно. – Он взял ее руки и крепко их пожал. – Я уезжал на год. Учился.

– Я слышала. Говорят, что ты теперь детектив-сержант.

– Правильно. В Центральном отделении. Можно, я угощу тебя?

Она отрицательно покачала головой:

– Не здесь. Здесь все предназначено строго для этих рож. И это относится также к напиткам, к барахлу, которое мы им продаем. Давай поднимемся в мой кабинет.

Она прошла между столиками, обмениваясь там и тут несколькими словами с посетителями, поднялась на несколько ступенек за сценой и вошла в дверь с надписью: «Служебное помещение». Они прошли через комнату, служившую гримерной для девиц, и наконец приблизились к другой двери, которая привела их в маленькую и довольно строго меблированную комнату со шкафчиками, письменным столом и несколькими телефонами.

Молли открыла один из шкафчиков, достала бутылку виски и наполнила стакан. Она протянула его Нику с легкой улыбкой:

– Ирландское, дистиллированное. Я помню, что ты любил такое.

– А ты разве не выпьешь?

– Это чистый яд. Я никогда не сделаю ни глотка, пока жива. – Она усмехнулась. – Кроме того, это тормозит.

Он с любопытством осмотрелся вокруг и покачал головой:

– Это как-то не похоже на тебя.

– Это мой кабинет, – ответила она спокойно и села за свой письменный стол. – Здесь я занимаюсь исключительно делами. Ты ведь пришел по делу?

– Ты просто читаешь мои мысли как открытую книгу!

– Неудивительно. Ведь я знаю тебя достаточно давно. – Она поперхнулась. – А ты помнишь, как мы впервые встретились? Ты был начинающим полицейским, а я – начинающей…

– Два часа ночи. Проливной дождь.

– И нам обоим показалось, что с нас достаточно. Я привела тебя к себе. – Она рассмеялась. – Ты думал, что я обыкновенная начинающая проститутка.

Он покачал головой:

– Никогда так не думал, Молли, никогда.

Она закурила сигарету и откинулась в кресле:

– Что тебе нужно, Ник?

– Для начала мне нужен Бен Гарвалд. Ты видела его сегодня ночью?

Казалось, что она была искренне удивлена:

– Видела ли я Бена? Насколько мне известно, он еще сидит.

– Уже нет. Вышел вчера. Говорят, что он вернулся и ищет Беллу.

Молли громко рассмеялась:

– Будем надеяться, что он ее найдет.

– Ты, я вижу, не очень ее любишь.

– Она не стоит того, чтобы чистить его ботинки. Для меня он – самый лучший. Да, он крепкий, крепкий как сталь, но когда дело касается женщин… – Она вздохнула, и лицо ее смягчилось.

Ник сказал:

– Значит, ты на его стороне?

– Да, я бы сказала, что именно так. Когда я впервые приехала из Ирландии, я ведь была зеленой девчонкой, мне было всего восемнадцать лет. Я ничего не знала. Не успела я опомниться, как меня захватили мерзавцы и выжали досуха. Бен Гарвалд вытащил меня оттуда, освободил бесплатно, ни за что. Это его слабое место – он просто не может не помочь женщине в беде.

– Ладно, – сказал Ник, – значит, ты его сегодня не видела?

– Представь себе, что нет. А что, Белла подала жалобу?

– Вроде того.

– Корова. Я знаю, где я хотела бы ее видеть.

Ник попробовал пойти по другому пути:

– А Сэмми Роско случайно не здесь?

Она кивнула:

– Он дежурит наверху. Не рассказывай мне, что ты ищешь и его.

– Да нет. Мне просто нужно задать ему несколько вопросов. Вполне обычное дело. Можно мне подняться наверх?

Она пожала плечами:

– Почему бы нет?

Они вышли из кабинета, прошли по коридору и остановились перед дверью, на которой было написано: «Секция здоровья. Только для членов клуба».

– Теперь это называется «секция здоровья»? – сказал Ник, но она проигнорировала его замечание, открыла дверь и пропустила его внутрь.

Они прошли по безлюдному коридору, миновали крутящиеся двери и вошли в длинную, выложенную плиткой комнату, наполненную паром. Толстый, довольно уродливый человек средних лет, обернутый в турецкие полотенца, двигался им навстречу. Его поддерживала молодая женщина в нейлоновом халате. Они прошли в кабину, и она задернула занавеску.

Вся комната была разделена на такие кабины. В одной из них занавеска не была полностью задернута. Проходя мимо, Ник заглянул туда и увидел другого жирного пожилого мужчину, который лежал на кушетке, в то время как молодая женщина делала ему массаж. Похоже, что в такой жаре она считала черные шаровары достаточной одеждой.

Когда Молли открыла дверь в конце комнаты, она улыбнулась:

– Все строго законно, Ник. У них у всех есть дипломы института физкультуры и массажа, который известен в Лондоне.

– Ничего себе институт!

Следующая комната, куда они вошли, была выложена белой кафельной плиткой. В одном углу находилась душевая, а в центре – стол, обитый мягким материалом. Сэмми Роско сидел в углу и читал журнал. На нем были белая майка и слаксы.

– Очень живописно, – сказал Ник, – кем же это он здесь у вас работает?

Роско посмотрел на него, нахмурившись, затем отбросил журнал и поднялся на ноги:

– Кто этот чудак, Молли?

Ник быстро обернулся к ней:

– Теперь ты можешь оставить нас одних!

– Эй, подожди минутку! – воскликнула она удивленно.

– Я сказал: оставь нас. – Голос его был твердым и резким, как острие бритвы.

Она повернулась и вышла почти мгновенно, вспыхнув от возмущения. Ник предъявил свое удостоверение.

– У меня мало времени, поэтому отвечай быстро, Роско. Ты нанял двух человек, чтобы они напали на Бена Гарвалда около Вандсворта вчера утром. Зачем?

Роско взглянул через его плечо как затравленное животное:

– Я не знаю, о чем ты говоришь!

– Не трать моего времени, – сказал Ник устало. – Я говорил с твоей женой. Она рассказала мне, что произошло у вас дома сегодня и что с тобой сделал Бен Гарвалд. – Он указал пальцем на свежую ссадину на левой щеке Роско. – Подумать только, какой драчун!

– Ах, эта вшивая проклятая сука! Ну ладно, я ей покажу! Она пожалеет, что родилась на свет!

– Тебе придется долго ждать, – сказал Ник, – примерно десять минут тому назад она села на лондонский поезд. Я сам посадил ее туда. – Он слегка улыбнулся. – Она уехала к себе, Сэмми.

Роско недоверчиво покачал головой:

– Этого не может быть, у нее же нет денег!

– Гарвалд позаботился об этом. Хорошо поступил, правда?

С криком негодования и возмущения Сэм бросился на Ника. Тому не стоило большого труда увернуться. Помня о Вилме, он ударил Роско левой рукой ниже пояса, а правой нанес удар по приблизившемуся лицу, разбив зубы. Роско отлетел, ударился о покрытый мягким стол и сполз на пол.

Он лежал, издавая стоны, кровь заливала его белую майку, и Ник склонился над ним:

– Это от Вилмы, Сэмми. И не вздумай больше бросаться на полицейского офицера. Это не приведет ни к чему хорошему, поверь мне. Особенно если принять во внимание все твои прежние дела!

Когда Роско встал на ноги, дверь открылась и вошла Молли. Ник сказал:

– Он поскользнулся и упал. Нет ли у вас здесь доктора?

Она жестко посмотрела на него в упор:

– Не возвращайся больше сюда, Ник, никогда не приходи больше как друг. Я не должна забывать, на каком я свете.

– В чем дело? Это что – Берлинская стена? Я по одну сторону, а ты – по другую?

– Вроде того.

– Как тебе угодно. Как-нибудь увидимся!

Он повернулся и, пройдя сквозь пар, мимо кабинок, вышел в коридор. Ноги его утопали в мягком ковре. Как ни странно, он не испытывал никакого сожаления. Собственно говоря, он уже обдумывал следующий шаг.

Когда он поднимался по ступеням ко входу в клуб «Фламинго», им, пожалуй, больше руководило любопытство, чем что-либо другое. Ментон, конечно, будет отрицать свою причастность к нападению на Бена Гарвалда у Вандсворта. Возможно, будет отрицать и то, что видел Гарвалда, даже если на самом деле видел его. Все же, может быть, стоит к нему заглянуть.

Ментон был в спальне своей частной квартиры, он спешно переодевался. Когда раздался звонок в дверь, он как раз снимал мокрую одежду. Он выслушал, что ему сказал подошедший к двери человек, и кивнул:

– Проводи его в первую комнату офиса, я буду через пять минут.

Он быстро переоделся в чистую рубашку и темный костюм. Мысли его мелькали. Детектив-сержант Миллер? Новый парень. Явно не слышал, чтобы тот работал в Центральном округе. Но что ему надо? – вот в чем вопрос.

Когда он выходил из комнаты, его утешала единственная мысль: это не могло иметь отношения к Брэди. Просто прошло еще слишком мало времени.

Ник рассматривал историческую карту Северной Англии, которая висела в раме на стене, когда вошел Ментон. Он обернулся и приветливо улыбнулся:

– Мистер Ментон, простите, что побеспокоил вас, сэр. Мое имя Миллер, детектив-сержант, Центральный округ. Я пытаюсь установить местонахождение вашего старого знакомого, Бена Гарвалда. У меня есть основания предполагать, что он приехал сегодня в город и мог с вами увидеться.

Ментон решил изображать честного, но удивленного малого:

– Все спрашивают Бена Гарвалда. В чем дело, сержант? Я уже ранее сказал мистеру Брэди, что даже не знал, что Бен вышел из тюрьмы.

Ник нахмурился:

– Джек Брэди был здесь?

Ментон запнулся:

– Примерно час тому назад. Я надеюсь, что не сказал ничего лишнего, но он вошел, как и вы, с парадного входа. Его все видели.

– Хорошо, мистер Ментон, – сказал Ник, – это просто недоразумение. Значит, вы не можете мне помочь найти Бена?

– Как я уже говорил Брэди, я даже не знал, что его выпустили.

– Прекрасно. Я не стану больше вас тревожить. – Ник направился к двери, потом приостановился и обернулся. – Еще только один вопрос. Сэмми Роско работает на вас?

Ментон нахмурился:

– Он работает прямо напротив, через улицу. А что, с ним произошло что-нибудь?

– Да нет, ничего, – спокойно ответил Ник, – но, будь я на вашем месте, я бы постарался от него избавиться.

– Почему?

– Дело в том, что он сочиняет небылицы, мистер Ментон, причем главным образом про вас.

Ник улыбнулся, и дверь за ним закрылась. Ментон постоял одну минуту за своим столом, сузив глаза, затем поднял трубку телефона и набрал номер.