Текст книги "Обезьяна из мыльного камня"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

IV
ОТСЕЧЬ ДЕМОНУ ХВОСТ

Игpa в вэйчи тем интереснее, чем равноценнее игроки.

Игра в вэйчи

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Утром того дня, когда ему предстояло погибнуть, Сэм Чан проснулся и увидел, что отец на заднем дворе выполняет упражнения гимнастики тайчи. Несколько минут он смотрел на отца и вдруг вспомнил: через три недели Чану Цзечи исполняется семьдесят лет. Бренного тела Сэма Чана не будет на дне рождения, но его дух, быть может, посетит праздник.

Сэм посмотрел на жену и лежащую рядом с ней девочку. Та спала, обнимая белого тряпичного котика, которого сшила для нее Мэймэй. Некоторое время он глядел на них, затем пошел принять душ. Из кухни послышалось металлическое позвякивание – отец готовил чай. Чан Цзечи принес в гостиную железный чайник и чашки. Мужчины сели, и отец разлил чай.

Накануне вечером они с отцом нашли на карте дом Духа, который, к их удивлению, был не в Чайнатауне, а недалеко от Гудзона.

– Когда придешь в квартиру Духа, разве его телохранители тебя не обыщут? – спросил отец Чана.

– Спрячу пистолет в носке. Тщательно обыскивать не станут – им и в голову не придет, что я вооружен. Я вернусь, – твердо сказал Чан. – Вернусь, чтобы заботиться о вас.

– Ты хороший сын. Лучшего я бы и не желал.

– Я не окружил вас должной заботой.

– Ты все делал как надо. Я правильно дал тебе имя.

Имя Чана – Цзиньэжцзы – означало «предупредительный сын».

Они подняли чашки, и Чан осушил свою. В гостиную вошла Мэймэй.

– Разбуди Уильяма, – попросил ее Чан. – Я хочу ему кое-что сказать.

Но отец остановил ее взмахом руки.

– Нет. Он захочет пойти с тобой.

– Я не могу уйти вот так, не поговорив с ним. Это важно.

– Какова единственная причина, по которой мужчина поступил бы так, как собираешься поступить ты?

– Благо детей.

Отец улыбнулся:

– Да, сын, да. Всегда помни об этом. Ты поступаешь так ради детей. Я не хочу, чтобы ты будил Уильяма.

Чан наклонил голову:

– Как скажете.

Он взглянул на часы – была половина восьмого утра.

– Мне скоро уходить, но хочу, чтобы ты посидела рядышком, – попросил он Мэймэй.

Она села и положила голову на плечо мужа. Они сидели молча, но через пять минут заплакала По И. Мэймэй поднялась и пошла к девочке. Сэму Чану было приятно молча сидеть, смотреть на жену и их новую дочь.

Райм почувствовал запах табачного дыма.

– Гадость, – сказал он.

– Что? – спросил Сонни Ли.

Китайский коп маялся с похмелья, его волосы смешно торчали в разные стороны. Была половина восьмого утра.

– Сигареты, – пояснил Райм.

– Вы должен курить, – прокашлял Ли. – Расслаблять вас.

Прибыл Мэл Купер, следом за ним – Лон Селлитто и Эдди Дэн. Молодой американский коп китайского происхождения шел очень медленно.

– Как вы, Эдди? – спросил Райм.

– Видели бы вы синяк, – ответил Дэн, имея в виду след от пули, засевшей в его жилете во время вчерашней перестрелки на Канал-стрит.

Селлитто с красными глазами принес стопку отчетов полицейских, за ночь опросивших подрядчиков, которые укладывали серое ковровое покрытие «Ластр-Райт» за последние полгода. Получилось тридцать два дома в Нижнем Манхэттене.

В лабораторию бодро вошел агент СИН Алан Коу, словно вовсе не по его вине накануне упустили Духа.

Потом в коридоре снова раздались шаги.

– Привет, – поздоровалась Закс и поцеловала Райма.

– Вчера вечером отдыхала? – спросил Селлитто довольно резко. – Я звонил тебе домой около часа ночи. Хотел задать пару вопросов.

– А я вернулась домой в два, – ответила Закс, ее глаза вспыхнули.

– Я не мог с тобой связаться.

– Хочешь, детектив, я дам тебе номер телефона моей матери? Она может намекнуть, как меня искать. Хотя уже около пятнадцати лет этого не делала.

Перепалка озадачила Райма. Правда, он и сам настаивал, чтобы во время работы Закс всегда находилась на связи. Но после рабочего дня все менялось. Амелия Закс была сама себе хозяйкой, у нее были друзья и интересы помимо него.

Зазвонил телефон Райма, и голос с китайским акцентом попросил:

– Мистера Ли, пожалуйста.

Ли наклонился к микрофону и начал быстро говорить по-китайски. Произошел бурный обмен репликами. Ли повесил трубку и улыбнулся:

– Это был Кай из тонга. Он поспрашивать о меньшинства. Есть группа китайцев, звать уйгуры. Они мусульмане, турки. Китай их захватить, как Тибет, им это не очень нравиться. С ними плохо обращаться. Кай узнает, что Дух нанимать людей из землячества Туркестана в Куинсе. Парень, что стрелять в Хунце, один из них. Эй, я был прав, лоабан? Я говорить, он из меньшинства.

– Конечно, вы были правы, Сонни.

– Организовать там облаву? – спросил Селлитто.

– У меня есть идея получше. Дух добрался до города вчера утром и, вероятно, позвонил в землячество, чтобы нанять людей. Мы проверим все входящие и исходящие звонки, сделанные, скажем, после девяти утра вчерашнего дня.

Через полчаса телефонная компания предоставила список из трех десятков номеров. Большинство можно было исключить, поскольку звонили до прибытия Духа в город, но восемь номеров оставались. Четыре звонка были сделаны с сотовых.

– И все сотовые краденые?

– Еще как краденые, – ответил Селлитто.

Провайдеры сотовой связи смогли сообщить команде, откуда и когда звонили. Один звонок был из Бэттери-Парк-сити.

– Закс, срочно проверь, нет ли в этом районе здания, где клали «Ластр-Райт», – крикнул Райм, радуясь, что напал на след.

Закс сверилась со списком:

– Да! Есть одно!

– Там укрытие Духа, – объявил Райм.

– Новый дом. Номер восемьсот пять по Патрик-Генри-стрит, недалеко от реки. – Она обвела дом на карте и, вздохнув, пробормотала: – Вот черт, ковер уложили на девятнадцати этажах, нужно проверить уйму квартир.

– Тогда выезжай немедленно, – нетерпеливо сказал Райм.

Ты часть старого мира. Ты раскаиваешься?

Дух стоял у окна своей квартиры в высотке на Патрик-Генри-стрит и смотрел на суда в порту. Воспоминания о страшной ночи прочно врезались ему в память. Это случилось в 1966 году, в смутные времена культурной революции, провозглашенной твердолобым солдафоном, который превратился в вождя Мао Цзэдуна. Он поднял студентов по всей стране на уничтожение четырех составляющих старого мира – старой культуры, традиций, представлений и обычаев. Изысканный дом отца Духа – бизнесмена, который торговал оружием, занимался свалками и импортировал оборудование из России, – стал одной из первых мишеней высыпавших на улицы разъяренных юнцов.

Высокий студент – руководитель отряда – стоял в центре гостиной. Брызжа слюной, он бешено напирал на двенадцатилетнего Куань Ана:

– Ты часть старого мира. Ты раскаиваешься?

Для пущего эффекта он в конце каждой фразы опускал на пол толстую дубинку, увесистую, как бейсбольная бита. Раздавался громкий глухой стук.

– Да, я раскаиваюсь. Я прошу народ простить меня.

– Ты изменишь свои упаднические привычки.

Хрясь.

– Да, я изменю свои привычки, – согласился он, хотя не знал, что значит «упаднические».

– Ты умрешь, если сохранишь свои старые убеждения!

Хрясь.

– Значит, я от них откажусь.

Хрясь, хрясь, хрясь...

Минуты тянулись бесконечно, пока удары, которые наносил студент, не отняли жизнь у тех, кого он бил дубинкой, – у связанных родителей Духа, которые лежали на полу с кляпами во рту.

Неистовые студенты взяли Духа с собой, приняв мальчика в ряды Краснознаменного отряда молодежи Фучжоу. Остаток ночи они громили других вредных представителей старого мира. Никто из бойцов не заметил, что на другое утро Ан исчез из импровизированной штаб-квартиры.

У мальчика был хорошо развит инстинкт самосохранения, и он укрылся на одной из свалок отца под Фучжоу. Долгие месяцы он скитался по огромной свалке, охотясь на собак и крыс. Он заметил, что коммунисты держатся подальше от берега и доков, а аспидам и контрабандистам плевать на угнетенные массы. Его неофициально усыновили несколько таких мужчин, он стал выполнять их поручения, постепенно завоевывая доверие.

Первого человека Дух убил, когда ему было тринадцать лет. Это был вьетнамец, торговец наркотиками. Он обокрал аспида, на которого работал Ан. А когда Духу исполнилось четырнадцать, он разыскал и после пыток убил студентов, которые лишили его семьи.

Мальчик работал, не жалея себя. Опыт, приобретенный в портовых зонах, сделал его специалистом по перевозке нелегалов, вымогательству и отмыванию денег. Он всегда оставался в тени, делал все, чтобы его не могли обнаружить, тем более арестовать. Он был польщен, когда узнал, что полицейские из местного отделения Службы общественной безопасности окрестили его Гуй – Дух. Дела у него шли в гору, но деньги сами по себе его не волновали. Азарт – вот что двигало им. Проигрыш – позор. Победа – слава. Движущей силой его жизни была охота.

Теперь он охотился на Чанов и У.

Дух был доволен ходом этой охоты. Из своих источников он узнал, что У поселили на полицейскую конспиративную квартиру. Юсуф переговорил с одним из своих приятелей, тот пообещал проверить квартиру, посмотреть, как там с охраной, и, возможно, даже убить У.

Что касается Чанов, то они умрут еще до наступления ночи. Их предаст их друг, этот Тань, которого Дух, конечно, убьет, как только узнает адрес.

Его размышления прервал стук в дверь. Пришел предатель.

Дух кивнул уйгуру, тот вытащил из-за пояса пистолет и медленно открыл дверь.

На лестничной площадке стоял мужчина.

– Я Тань. Пришел к человеку по имени Дух по поводу Чанов, – сказал он.

– Проходите, – пригласил Дух. – Хотите чая?

– Нет, – отказался старик, – я ненадолго.

Спокойно глядя из-под полуопущенных век, Чан Цзечи изучал мужчин в комнате – самого Духа и двух уйгуров или казахов. Как многие коренные китайцы его поколения, он мысленно называл их «варварами».

Пожилой мужчина прошел дальше в комнату, думая о своем сыне Сэме Чане. Он надеялся, что тот еще не очнулся после щедро сдобренного морфием чая.

Какова единственная причина, по которой мужчина поступил бы так, как собираешься поступить ты?

Благо детей.

Разумеется, ни один отец не захочет отпустить сына на гибель. У Сэма впереди было еще полжизни здесь, в Прекрасном Краю. Он должен был вырастить сыновей, а теперь еще и обретенную чудом дочь. Здесь была свобода, здесь был шанс на успех. Он не позволит сыну упустить такие возможности.

Когда чай с морфием подействовал и из руки сына выпала чашка, Мэймэй в ужасе вскочила. Но Чан Цзечи рассказал ей про морфий и про то, что собирается сделать. Она попыталась остановить его, но, как невестка, подчинилась его решению. Чан Цзечи взял пистолет, обнял Мэймэй, в последний раз положил руку на лоб сыну и ушел. Поймав такси, он на карте показал шоферу, куда ехать.

И вот он с невозмутимым видом вошел в роскошную квартиру Духа.

– Я вас знаю? – с любопытством глядя на него, спросил Дух.

– Возможно. Я связан с тонгами в Чайнатауне.

Один из варваров держался рядом, с подозрением глядя на пожилого мужчину. Второй сидел в глубине квартиры.

– По какой причине вы выдаете Чанов?

– Мне нужны деньги для сына. Он нездоров.

Дух пожал плечами и обратился к варвару:

– Обыщи его. Хочу посмотреть, какие у него с собой документы.

Нет! – в смятении подумал Чан Цзечи и поднял руку:

– Пожалуйста, не надо. Я пожилой человек и заслуживаю уважения. Я сам дам вам документы.

Варвар, приподняв бровь, взглянул на Духа. В этот миг Чан Цзечи выхватил пистолет и, не колеблясь, выстрелил в висок варвара. Тот тяжело рухнул на скамеечку для ног и затих.

Но Дух мгновенно отреагировал и, когда Чан Цзечи выстрелил снова, прыгнул за массивный диван. Пуля пробила кожаную обивку, но старик не знал, попал он в аспида или нет. Он повернулся ко второму варвару, но тот уже поднял пистолет и прицелился. Чан Цзечи услышал выстрел, почувствовал, что пуля угодила ему в бедро, и упал навзничь. Варвар побежал к нему, но он повернулся к дивану и снова выстрелил туда, где прятался Дух.

Тут он понял, что пистолет больше не стреляет – кончились патроны. Попал ли он в Духа?

На стене выросла тень. Невредимый Дух с пистолетом в руке встал из-за дивана. Наставив черное дуло на Чана Цзечи, он обошел диван:

– Ты отец Чана.

– Да, а ты демон и скоро вернешься в ад.

– Но не ты меня туда отправишь.

Второй варвар кинулся к Чану Цзечи и наставил на него пистолет.

– Нет, – осадил его Дух. – Он скажет нам, где остальные.

– Ни за что, – с вызовом ответил старик.

– У нас мало времени. Кто-нибудь наверняка слышал выстрелы. Нужно уходить. Спускайся вниз и подгони фургон к черному ходу. Живо! – приказал Дух сообщнику.

Чан Цзечи в отчаянии пополз к ближайшей двери, которая вела в полутемную спальню. Он бросил взгляд назад. Дух доставал из ящика на кухне нож для разделки мяса.

Прямо перед Амелией Закс, гнавшей ярко-желтый «камаро» со скоростью за сто километров в час, вырос дом, где находилась квартира-укрытие Духа. Это было огромное многоэтажное здание со множеством подъездов. Найти здесь квартиру Духа будет трудно.

Застрекотала рация:

– Срочное сообщение, всем нарядам в районе Бэттери-Парк-сити. В десять тридцать четыре поступил сигнал о стрельбе. Оставайтесь на связи... Установлено место – Патрик-Генри-стрит, дом восемьсот пять.

Тот самый, к которому мчалась Закс, – дом Духа. Совпадение? Едва ли. Через несколько секунд она была в доме. Не успела она вбежать внутрь, как подъехали еще два патрульных автомобиля, принявшие сообщение, и в холл ворвались полицейские, а следом – Селлитто и Ли. Приехала карета «скорой помощи» и два фургона отдела чрезвычайных ситуаций.

Рация снова затрещала.

– Закс, ты на месте? – спросил Линкольн Райм.

– Да. Продвигаюсь дальше. Со мной Лон и ОЧС.

– Слушай, я говорил с диспетчером. Стреляли, похоже, на восемнадцатом или девятнадцатом этаже где-то в середине западного крыла.

– Идем проверять, Райм. Я с тобой свяжусь.

Небольшая команда ОЧС осталась охранять холл. Закс и полицейские вошли в лифт и поехали на восемнадцатый этаж. Двери открылись, и все сгрудились в глубине кабинки. Один полицейский осмотрел площадку в прикрепленное к палочке зеркальце и сказал:

– Чисто.

Они вышли и осторожно пошли по ковру. Подстрахованная с обеих сторон двумя крепкими копами, Закс выбрала дверь и позвонила.

Вытащив из кобуры пистолет, она немного отступила назад. Дверь открыла крошечная седая женщина.

– Вы из полиции. Приехали из-за этих любителей хлопушек, на которых я жаловалась.

– Верно, мэм, – подтвердила Закс.

– Я думаю, это в восемнадцатой, дальше по коридору. Я подумала, это хлопушки, потому что там живет азиат.

– Ясно, мэм. Спасибо. Войдите, пожалуйста, в квартиру и запритесь. Что бы вы ни услышали, дверь не открывайте.

Закс захлопнула дверь и направила команду к восемнадцатой квартире. Полицейский громко постучал:

– Откройте, полиция!

Тишина.

Полицейские отвели назад мощный таран и ударили в дверь рядом с ручкой. Замок сразу же поддался, и дверь распахнулась. Копы рассыпались веером и принялись проверять комнаты. По квартире разнеслись отрывистые возгласы:

– Здесь чисто... В кухне чисто. Заднего хода нет... Чисто.

Дух ушел.

Но он снова оставил за собой смерть – труп мужчины, похожего на уйгура, которого Закс застрелила у дома У. Он лежал у кожаного, продырявленного пулями дивана. На полу валялся дешевый хромированный пистолет. В спальне они нашли второе тело.

Пожилой китаец лежал на спине, глаза у него были открыты, в ноге зияла пулевая рана.

Закс наклонилась и осмотрела тело:

– Понятно. – Она вытащила из пальцев покойника коричневый пузырек. Надпись на этикетке была на китайском и английском языках. – Морфий. Самоубийство.

Подоспела бригада обследования места преступления – два специалиста с большими металлическими чемоданами. Закс открыла чемоданы, надела комбинезон и объявила:

– Мне нужно обследовать комнату. Прошу всех выйти.

Обследование заняло полчаса. Закончив, она ощутила запах табачного дыма. В дверях стоял Сонни Ли.

– Я знать его с корабля. Отец Сэма Чана.

– Понятно. Зачем он это сделал?

– Ради семья, – тихо ответил Ли. – Ради семья.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мэймэй поставила перед очнувшимся мужем чашку чая. Его внимание было приковано к экрану телевизора. Из новостей, которые перевел Уильям, семья Чан узнала, что на Манхэттене нашли двоих мертвых мужчин. Одним был проживавший в Куинсе иммигрант-уйгур, вторым – пожилой китаец, предположительно с «Дракона Фучжоу».

Телерепортер объяснил, что тот застрелил уйгура и умер от передозировки морфия, видимо, покончил с собой. Предполагалось, что квартира служила укрытием Куань Ану, перевозчику нелегалов, которого разыскивали в связи с затонувшим накануне утром «Драконом Фучжоу». Куань исчез до приезда полиции и до сих пор был на свободе.

Сэм Чан проснулся полчаса тому назад. Обнаружив, что пистолета нет, он сразу понял, что сделал отец. Вне себя от гнева, Чан сказал жене:

– Я нашел Духа один раз, найду и второй. Но тогда...

– Нет, – отрезала Мэймэй. – Ты не будешь мстить за смерть отца. Ты останешься с нами здесь, пока Духа не поймают или не убьют. Мы выучим английский, заработаем денег. А когда будет следующая амнистия, получим гражданство. – Она сделала паузу и отерла текущие по лицу слезы. – Ты знаешь, я тоже его любила. Это и моя потеря.

Чан долго сидел молча. Затем поманил младшего сына и спросил:

– Сын, ты помнишь воинов Цинь Шихуанди?

– Да.

Первый китайский император, правивший в третьем веке до нашей эры, повелел вылепить из глины несколько тысяч фигур воинов, возничих и коней в натуральную величину и поместить их в своей усыпальнице. Армии предстояло сопровождать его в загробной жизни.

– Мы сделаем то же самое для дедушки. – Чан едва не задыхался от горя. – Пошлем ему на небеса кое-какие вещи. Мы лишились всего вместе с судном, поэтому просто их нарисуем.

– А картинки помогут? – нахмурившись, спросил мальчик.

– Да. Но мне понадобится твоя помощь. Возьми бумагу и карандаш. – Чан кивком указал на стол: – Мог бы ты нарисовать его любимые кисточки? Помнишь, как они выглядели?

Рональд склонился над бумагой и начал рисовать.

– И бутылку рисового вина, которое он любил, – добавила Мэймэй.

Чан почувствовал, что сзади кто-то стоит. Он повернулся и увидел Уильяма – тот смотрел, как рисует брат.

– Когда умерла бабушка, мы жгли деньги, – вспомнил он.

В Китае на похоронах принято сжигать бумажки с изображением купюр в миллион юаней, чтобы у покойного в загробном мире имелись деньги.

– Может, я смогу нарисовать юани, – предложил Уильям.

– Спасибо, сын.

Когда дети закончили рисунки, Чан вывел семью на задний двор. Чтобы обозначить место, где должно было бы лежать тело, он воткнул в землю две благовонные палочки и поджег рисунки сыновей. Потом они стояли и смотрели, как дым исчезает в сером небе, а бумага превращается в черные завитки пепла.

– Кто-то снова хотел напасть на У, – сообщил Селлитто и взглянул на Райма, не выпуская из руки сотового телефона.

– Что? В нашем доме на Марри-Хилл? – поразилась Закс.

Райм развернулся лицом к детективу.

– Одна из скрытых камер засекла смуглого худощавого мужчину. Двое наших людей погнались за ним, но он удрал.

– Как, черт побери, Дух узнал, где они находятся? – спросил Райм.

Закс предположила:

– После перестрелки на Канал-стрит один из его баншоу мог проследить меня до больницы, а потом У – до конспиративной квартиры. Дело трудное, но осуществимое. А как вам это?

Она подошла к белой доске и написала: «Известно, что Дух платит каким-то правительственным чиновникам».

– Думаешь, шпион? – спросил Селлитто.

– Никто из Бюро не знал, что мы отправляем У на Марри-Хилл. Когда мне это пришло в голову, Деллрея не было. Остаются СИН и нью-йоркская полиция, – объяснила Закс.

– Что ж, позвоню федеральным маршалам, пусть семью У переведут в дом для охраны свидетелей на севере штата. И об этом будут знать только присутствующие.

Райм развернулся к доске, посмотрел на снимки трупа пожилого китайца и подъехал поближе:

– Посмотрите на его руки.

Пальцы и ладони Чана Цзечи были покрыты сине-черными пятнышками то ли чернил, то ли краски. Это явно были не трупные пятна.

Закс сняла с доски снимок с отпечатками пальцев Сэма Чана и приложила к снимку руки отца. Следы на пальцах Сэма Чана походили на следы, отчетливо заметные на пальцах отца.

– Они художники! – воскликнул Райм. – Оба, отец и сын. Помните логотип на фургоне? Его нарисовал один из них.

– Нет, – возразил, глядя на снимок, Ли. – Не художники. Каллиграфы. Держать кисть вот так. – Он схватил ручку и зажал ее вертикально.

Когда Ли ее положил, у него на указательном, среднем и большом пальцах остались точно такие же красные следы, как у Сэма Чана и его отца.

– Мы знаем, что Чаны в Куинсе. Раздобудем как можно больше говорящих по-китайски полицейских и начнем опрашивать типографии и мастерские по изготовлению вывесок, не наняли ли они на днях нелегалов. Предупредим: если соврут, а мы это выясним, СИН устроит у них облаву, – распорядился Райм.

Дэн достал телефон и позвонил в штаб-квартиру. Мэл Купер прогнал кое-что из найденного в квартире-укрытии Духа на Патрик-Генри-стрит через хроматограф:

– Тут кое-что интересное. Взято с ботинка отца Чана. Нитраты; калий, углерод, натрий... Твердые вещества биологического происхождения.

Это привлекло внимание Райма. Четырнадцать мусороперерабатывающих фабрик Нью-Йорка производят в день больше тысячи тонн твердых веществ биологического происхождения – переработанных отходов жизнедеятельности человека. Раз у жертвы на ботинках оказалось значительное количество этих веществ, значит, Чаны, скорее всего, живут рядом с одной из таких фабрик.

– Может, поищем в домах неподалеку от фабрик? – предложил Селлитто.

Райм отрицательно покачал головой. Поквартирный обход занял бы целую вечность. Тут подал голос Сонни Ли:

– Ай, лоабан, я тоже нашел кое-что, когда обыскивать квартиру Духа. Напротив двери – статуя Будды, смотреть на нее. Коридор покрашен белый. Книжные полки с дверками. Есть статуя семь коней. Все зеркала очень высокий – не отрезать полголовы, когда смотришь. Есть колокольчики с деревянная ручка. Держит их в западной части комнаты. Фэн-шуй, я что говорю.

– Искусство расставить мебель и вещи так, чтобы дом притягивал удачу, – объяснил Том. – Видел в передаче по каналу «Дом и сад».

Райм нетерпеливо спросил:

– Ли, а что нам это дает в смысле улик?

– Дух нанимать кого-то, чтобы организовать дом. Парень, которого он нанимать, делать хорошая работа. Может, он знает, где другие квартиры Духа. Я идти проверять в Чайнатаун мастера фэн-шуй.

– Цзайцзянь, – старательно выговорил Райм.

Он нашел это слово в Интернете.

Ли кивнул:

– «До свидания». Да, да. Вы даже произносить хорошо, лоабан. Цзайцзянь.

Китайский коп ушел. Райм и Закс смотрели на белую доску. Затем Райм быстро повернул голову к самой первой карте – Лонг-Айленд с прилегающим водным пространством. Он глядел на крошечную красную точку в полутора километрах от мыса Ориент.

– У нас еще одно место преступления, а я о нем забыл.

– Какое? – спросила Закс.

– «Дракон Фучжоу». Позвоните в береговую охрану, пусть меня соединят с кем-нибудь, кто отвечает за спасательные операции.

Лон Селлитто дозвонился и перевел телефон на громкоговорящую связь.

– На связи Фред Рэнсом, капитан «Эвана Бриганта».

Ветер громко свистел в микрофон его рации.

– Говорит детектив Лон Селлитто, полиция Нью-Йорка. Я здесь с Линкольном Раймом. Вы сейчас где?

– Прямо над «Драконом». Мы все еще ищем выживших.

– Как лежит судно, капитан?

– На правом борту на глубине двадцать пять – двадцать восемь метров.

– Как погода?

– Много лучше, чем раньше. Волны высотой до трех метров, ветер около тридцати узлов. Слабый дождь. Видимость в пределах двухсот метров.

– У вас есть аквалангисты, которые могут осмотреть судно изнутри? – спросил Райм.

– Конечно, мы можем отправить несколько человек. Но дело в том, что мои аквалангисты никогда не занимались поисками улик.

Вмешалась Закс:

– Я обследую судно. – В микрофон она сказала: – Капитан, я могу через полчаса быть в Бэттери-Парке. Вы можете прислать за мной вертолет?

– В общем, мы в такую погоду летаем, но...

– У меня сертификат аквалангиста.

– Но ты уже много лет не погружалась, – заметил Райм.

– И не ездила на велосипеде.

– Мисс...

– Полицейский Закс, капитан, – представилась она.

– Полицейский, мои люди погружаются по многу лет, но даже их я бы не отправил на неустойчивое разбитое судно при таких погодных условиях.

– Капитан, мое дело – искать улики при любых условиях.

Она посмотрела на Райма, который после долгого колебания кивнул в знак поддержки.

– Капитан, вы нас выручите? – попросил Райм. – Она должна быть в числе тех, кто будет погружаться.

– Ладно, полицейский.

– Я буду ждать на площадке.

Разговор завершился. Закс посмотрела на Райма. Он столько всего хотел ей сказать – и так мало мог. Она погладила его правую руку, ту, на которой пальцы совсем ничего не ощущали. По крайней мере пока.

Амелия Закс стояла в вертолете береговой охраны, который завис на высоте пятнадцать метров над вибрирующей антенной катера «Эван Бригант». На ней закрепили трос. Когда она запрашивала вертолет, ей как-то в голову не пришло, что попасть на катер можно только одним способом – спустившись на тросе на ходившую ходуном палубу.

Закс шагнула в дверцу и под яростными ударами ветра начала спускаться. Внезапно ее окутал туман, и она потеряла ориентацию. Но тут ее ноги коснулись палубы.

Капитан Фред Рэнсом встретил ее на мостике и провел к штурманскому столу, на котором лежал снимок судна. Закс тщательно его изучила. Рэнсом объяснил, что мостик и каюты расположены на одной и той же палубе, но каюты идут вдоль длинного коридора в сторону кормы. Затем капитан представил ее командиру аквалангистов и его заместителю.

Закс экипировали и выдали комплект оборудования. Потом командир вручил Закс большую сетчатую сумку, в которую она положила полиэтиленовые пакетики для вещдоков.

Все сели на желтый плот, который уже был на воде и скакал, словно норовистый конь. Метрах в пяти от них плавал оранжевый буй. Командир показал на него и, перекрывая шум ветра, крикнул:

– Трос от корабля идет к бую и дальше вниз. Ныряем и погружаемся вдоль троса. Что вы собираетесь делать?

– Хочу взять с корпуса остаточные продукты взрыва, – прокричала в ответ Закс, – и обследовать мостик и каюты. Внутри буду работать одна.

– Хорошо, – согласился командир и продолжил: – Звуки под водой не очень помогают – трудно определить их источник, но, если у вас будут проблемы, постучите по баллону ножом, и мы начнем вас искать. – Он взял ее манометр, показывающий, сколько в баллоне воздуха: – У вас тысяча сто литров воздуха. Мы всплываем, когда остается двести. Это железное правило.

Он подал знак «порядок» и махнул Закс, чтобы она погружалась. Один, два, три... Спиной в мутную воду.

В первый миг ее поразил совершенный покой подводного мира. Она посмотрела вниз и увидела смутные очертания «Дракона Фучжоу».

Когда трое аквалангистов приблизились к судну, Закс услышала шумы – скрежет и стон. Толстая металлическая обшивка судна скребла о камни. Казалось, будто умирает огромное животное.

В месте взрыва она ножом соскоблила с лохмотьев металла остаточный продукт, поместила похожий на пепел порошок в пакетик, заклеила и положила в сетчатую сумку. Затем метрах в десяти она увидела черные окна мостика и поплыла к ним.

Судно лежало на боку, и дверь на мостик открывалась вверх. Она была металлической и очень тяжелой. Два аквалангиста береговой охраны с трудом ее подняли, и Закс проплыла на мостик. Дверь захлопнулась за ней со зловещим гулом.

В полумраке коридора что-то пошевелилось. Что? Рыба, кальмар?

Закс смотрела в тусклые глаза на безжизненном белом лице – рядом плавало тело босого мужчины с поднятыми, как у сдающегося преступника, руками.

Закс поплыла дальше.

Она заключила, что каюты над ней – по той стороне коридора, что ближе к поверхности, – не были каютами Духа. Две, по всей видимости, были не заняты, а третья принадлежала капитану. В ней Закс нашла сувениры из прежних плаваний и фотографии лысого усатого мужчины. Она узнала в нем капитана Сэня: на доске у Райма были пришпилены его снимки.

Три каюты по другой стороне коридора во время плавания пустовали. Оставалась последняя – наверняка каюта Духа.

Закс схватилась за ручку. Замок открылся, и тяжелая деревянная дверь ухнула вниз.

Сотни стодолларовых купюр колыхались в воде, словно снежные хлопья в стеклянном шаре. Схватив несколько пригоршней, Закс сложила их в сумку. Потом увидела открытый дипломат и обнаружила в нем еще и китайские деньги. Пригоршня юаней также последовала в сумку с уликами.

Потом Закс нашла автомат «узи» и 9-миллиметровую «беретту». Она осмотрела оружие: у «узи» был спилен серийный номер, и она его не взяла. У «беретты» серийный номер имелся, и это означало, что оружие, возможно, выведет на след Духа. Закс кинула пистолет в сумку и взглянула на манометр – 670 литров воздуха.

Клац, клац... клац.

Не обращая внимания на жутковатый звук, она осмотрелась. Где в такой крошечной каюте можно что-нибудь спрятать? Она заглянула в шкаф, но там была только одежда. В одежде? Может быть. Закс начала ее обыскивать и обнаружила прорезь в подкладке одного из пиджаков от «Армани». Она засунула в нее руку и вытащила конверт с документами на китайском языке.

В сумку. Отлично, пора выбираться.

Клац, клац, клац... клац... клац... клац.

Тут Закс остановилась, схватившись за косяк. В страшном постукивании она уловила ритм – три коротких звука, три длинных. На азбуке Морзе это означало СОС – сигнал бедствия. Звуки шли откуда-то из глубины судна.

Кто-то был жив! Позвать остальных аквалангистов? Нет, это займет слишком много времени, а у нее осталось меньше 450 литров воздуха.

Закс развернулась и вновь, изо всех сил работая ногами, поплыла по коридору. Она плыла на звук, но коридор вдруг закончился. Направив фонарик на стену, Закс обнаружила маленькую дверь, открыла ее, и у нее перехватило дыхание – мимо неспешно проплыл зеленый угорь. Она подождала, пока сердце перестанет колотиться, и заглянула в недра судна. Должно быть, это была шахта кухонного лифта, служившего для доставки еды с нижней палубы на мостик.

Закс проскользнула внутрь, добралась до самого дна шахты и заставила себя осторожно вплыть в помещение, которое раньше было камбузом. Над головой она увидела мерцающую поверхность большого воздушного мешка и болтающиеся мужские ноги. Лысый усатый мужчина крепко держался за привинченный к стене стеллаж. Она быстро поплыла к нему.

Закс его узнала – несколько минут назад она видела его снимки в каюте. Это был Сэнь – капитан «Дракона Фучжоу». Он что-то бессвязно бормотал. Капитан так посинел, что его кожа приобрела оттенок, характерный для жертв удушья.