Текст книги "Обезьяна из мыльного камня"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Хунце! – крикнул Сонни Ли, оттащил девочку от оглушенного преступника и толкнул ее на землю.

Затем повернулся к мужчине – тот держался руками за окровавленную голову. Но внезапно мужчина наставил на Ли пистолет, тот отпрянул и прижался спиной к стене.

Три быстрых выстрела Закс – противник, как кукла, повалился на булыжники и застыл.

– Судьи ада, – Сонни Ли задохнулся от неожиданности и уставился на мертвое тело.

Он подошел к нему, проверил пульс и забрал из безжизненно обмякшей руки пистолет. Затем Ли вернулся к девочке и помог ей подняться. Она, всхлипывая, выбежала мимо Закс в переулок – прямо в объятия китайца-полицейского из Пятого участка.

К Дэну поспешил санитар.

– Простите, – сказал агент, – у меня вышло автоматически.

– Это ваша первая перестрелка?

Дэн утвердительно кивнул.

– Что ж, теперь вы наш, – улыбнулась она.

Облачаясь в защитный комбинезон, Амелия Закс подняла глаза, увидела приближающегося Ли и рассмеялась, заметив у него на лице жизнерадостную улыбку.

– Как вы вычислили квартиру У?

Ли закурил.

– Я в Китае так работаю, хожу туда-сюда, говорю с человеки. Сейчас вечером хожу в игорные дома, в три дома. Наконец встречаю парня. Он мне говорит про человек, который пришел сюда раньше. Всем жаловался, что больная жена. Потом говорит, он утром был на «Драконе» и всех спасал. Точно У. Разлад между селезенка и печень, я что говорю. У говорит, он живет рядом. Я смотрю кругом, спрашиваю человеки, выясняю – семья, совсем как У, переехал сегодня. Я гляжу в заднее окно, вижу парня с пушкой. Ай, Хунце, вы глядишь сперва в заднее окно? Хорошее правило.

– Жаль, что не заглянула, Сонни.

– Хунце, а как вы нашла У?

Закс объяснила, как травма жены вывела их на семью. Ли кивал, пораженный интуицией Райма. Потом Закс рассказала ему о преждевременном выстреле и бегстве Духа.

– Коу? Этот человек я не люблю, я что говорю. Когда он на встрече в Фучжоу, мы ему не верим. Говорит с нами как с детями, хочет один заниматься Духом. Плохо говорит про иммигранты. – Ли оглядел непроницаемый комбинезон: – Зачем вы носишь этот костюм, Хунце?

– Чтобы не загрязнять улики.

– Не надо бы носить белое. В моей стране это цвет смерти. Дурная примета.

– Я не суеверна, – возразила Закс.

– А я – да. В Китае много человеки суеверные. Все время молятся, приносят жертвы, отрезают демону хвост...

– Что-что отрезают? – перебила Закс.

– Так называется – «отрезать демону хвост». Понимаешь, демоны всегда вас преследуют, поэтому, когда переходишь улицу, быстро-быстро перебегаешь перед машиной. Это отрезает демону хвост и отнимает сила.

Закс обследовала тело, походила по сетке в квартире и осмотрела пробитый пулями «блейзер» Духа. После этого они с Ли вернулись в клинику, где застали семейство У в полном составе в отдельной комнате под охраной двух полицейских и служащей СИН с каменным выражением лица.

– Вы не будете возражать, если мы устроим их на одной из наших конспиративных квартир? – спросила Закс женщину.

Дух подумает, что У отправили в приемник для иммигрантов, и, вероятно, попробует дать взятку, чтобы его самого или его баншоу туда пропустили.

– Да, пожалуйста.

Закс знала, что квартира на Марри-Хилл свободна. Она дала женщине адрес.

Оставив семейство У в подавленном состоянии, Закс и Ли вышли на улицу. Они выждали на тротуаре и проскользнули между двумя быстро ехавшими такси. Интересно, подумала Закс, достаточно ли близко она проскочила перед носом второй машины, чтобы отрезать хвосты всем преследующим ее демонам.

Страх перед бомбами террористов заставил Администрацию общих служб ограничить доступ в подземный гараж на Федеральной площади. Теперь гаражом пользовались только высшие правительственные чиновники, для остальных служащих оборудовали дополнительную подземную парковку. Ее, разумеется, тоже охраняли, но в ту минуту, а именно в девять вечера, охрана оказалась не на высоте, поскольку взгляд единственного дежурного был прикован к захватывающему зрелищу – горящей на Бродвее машине. Он не заметил, как низкорослый худой мужчина в костюме и с дипломатом в руке сбежал по пандусу на полупустую стоянку.

Мужчина держал в памяти номер нужного ему темно-синего автомобиля и через пять минут нашел эту машину. Окинув быстрым взглядом гараж, мужчина натянул перчатки, торопливо вставил клин между оконным стеклом и краем дверцы и отжал язычок замка. Затем он открыл дипломат и вытащил тяжелый бумажный пакет со стержнями желтого цвета. От детонатора на одном из стержней тонкие проводки шли к аккумулятору, а от него – к обычному кнопочному выключателю. Мужчина спрятал пакет под сиденьем водителя, а выключатель поместил между его пружинами. Теперь стоит человеку весом больше сорока килограммов сесть за руль, как сработает детонатор.

Мужчина запер на замок дверцу машины и покинул гараж, спокойно миновав по-прежнему ни на что не обращавшего внимания охранника – тот с восторгом глядел, как молодцы из Пожарной службы Нью-Йорка сбивают пламя с фургона.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Все сидели и молча смотрели маленький телевизор. В новостях не назвали имен людей, которых едва не убили на Канал-стрит, но речь шла, несомненно, об У Цичэне и его семье.

Репортаж завершился, замелькала реклама. Мэймэй кончила зашивать маленькую набивную игрушку, котика, для По И и сделала вид, будто котик сам запрыгнул к девочке на стул. Та радостно схватила игрушку обеими руками.

Застонал лежавший на кушетке отец. Сэм Чан дал ему таблетку морфия. В Китае врач нашел у него рак, но, поскольку Чан был диссидентом, его отца поставили в самый конец очереди на операцию.

Отец неожиданно открыл глаза:

– Дух сейчас в ярости. Убили одного из его людей, а ему не удалось убить семью У. Он будет охотиться за нами.

Отец так делал всегда – сидел, молча слушал, а потом выдавал неизменно верные суждения. И теперь он тоже прав, в отчаянии подумал Сэм Чан.

Сидя на скамейке в Бэттери-Парк-сити, Дух смотрел на огни плывущих по Гудзону кораблей. Дождь на какое-то время затих, но ветер все так же гнал над головой низкие фиолетовые тучи, подсвеченные разноцветными огнями города.

Как полиция вышла на У? – ломал голову Дух. Может, случилось чудо? Нет, никакого чуда не было. Дух получил еще одно доказательство того, что его противник и работавшие с ним люди настойчивы и умны. Если бы не первый выстрел на Канал-стрит, его бы повязали или убили. И кто такой этот Линкольн Райм, о котором донесла его разведка?

Дух полагал, что пока он в безопасности. При нападении на У он был в маске, никто их не преследовал, и у Кашгари не было при себе ничего, что помогло бы связать его с Духом или с туркестанским землячеством в Куинсе.

Завтра он найдет Чанов.

В половине десятого вечера Фред Деллрей встал из-за своего рабочего стола в отделении ФБР на Манхэттене и потянулся. Пора заканчивать. Все еще недоумевая, почему заниматься делом Духа поручили именно ему, Деллрей просмотрел рапорт о перестрелке на Канал-стрит и внес в него кое-какие поправки.

Фредерик Деллрей, имевший ученые степени по криминологии, психологии и философии, был такой же звездой сыска, как Райм – криминалистики. Однако талант оказал Деллрею дурную услугу. Он был слишком хорош. Мало-помалу о нем расползлись слухи в преступном мире. Стало слишком опасно посылать его на задания. Деллрея повысили в звании и назначили начальником отдела, ведавшего тайными агентами и осведомителями.

Когда ему поручили вести дело Духа, Деллрей растерялся. До сих пор он не занимался делами о ввозе в страну нелегалов. Но после вечерней операции Деллрей почувствовал себя намного увереннее. На другой день он собирался встретиться с главными спецагентами по Южному и Восточному районам и с одним из заместителей директора из Вашингтона. Он их достанет и добьется того, что нужно команде, – полной юрисдикции ФБР и помощи от отдела спецопераций.

Деллрей спустился на лифте, вышел из центрального входа и пересек улицу, направляясь к дополнительной правительственной парковке. Он миновал охранника, спустился по лестнице в сумрак гаража, подошел к своему «форду», открыл дверцу и забросил в салон видавший виды портфель.

Залезая в машину, Деллрей заметил, что оконный уплотнитель отклеен, и понял, что стекло отжимали, чтобы открыть дверцу. Он посмотрел вниз и увидел, что из-под водительского сиденья торчат провода. Чтобы не обрушиться на сиденье всем весом, Деллрей схватился правой рукой за верх дверцы.

Но было поздно.

Закс, Мэл Купер и криминалист исследовали улики, обнаруженные в угнанном Духом «блейзере», – несколько сероватых волокон ковровой ткани. Лон Селлитто говорил по телефону. Сонни Ли сидел рядом, но больше пока своих азиатских методов расследования не предлагал.

Волокна были не из коврика в «блейзере» и не встречались ни на одном из предыдущих мест преступления.

– Сожги их, сверим результаты с базой данных, – распорядился Райм.

Купер прогнал волокна через газовый хроматограф – прибор должен был выдать точный перечень веществ, из которых состоит ткань.

Пока они ждали результатов, в дверь постучали. Вошел Хэролд Пибоди, с ним второй мужчина. Райм узнал его – это был заместитель главного спецагента манхэттенского отделения ФБР. Оба были мрачнее тучи.

Тут вошел третий. Судя по отутюженному темно-синему костюму и белой рубашке, он тоже был из ФБР. Но мужчина коротко представился как Уэбли из Госдепа.

Значит, и Государственный департамент подключился к расследованию, подумал Райм. Хороший знак. Должно быть, Деллрей и впрямь использовал свои гуаньси, чтобы получить подкрепление.

– Извини за вторжение, Линкольн, – сказал Пибоди.

– Нам нужно поговорить с вами. Сегодня вечером кое-что произошло, – добавил фэбээровец.

– Это связано с делом? – спросила Закс.

– Не думаем. Но боюсь, этот случай будет иметь косвенное отношение к расследованию.

Ну же, выкладывайте, с раздражением подумал Райм.

– Вечером кто-то подложил бомбу в машину, стоявшую в гараже напротив здания ФБР.

– Господи, – прошептал Мэл Купер.

– В машину Фреда Деллрея.

– Нет! – воскликнула Закс.

– С ним все в порядке, бомба не взорвалась.

Райм на секунду прикрыл глаза, затем спросил:

– Так что же случилось?

– Сработал только детонатор.

– Почему вы считаете, что это покушение никак не связано с нашим делом? – поинтересовался Райм.

– За двадцать минут до взрыва в службу 911 позвонил неизвестный мужчина с неопределенным акцентом и сказал, что семья Черенко планирует нанести ответный удар.

Райм припомнил, что Деллрей только что закончил крупную операцию в Бруклине, где обосновалась русская банда.

Криминалист отметил, что за все это время Уэбли из Госдепа не проронил ни слова. Скрестив руки, он молча стоял и смотрел на присутствующих. Райм встревожился, внезапно поняв, что имел в виду фэбээровец под «косвенным отношением».

– И Фред хочет отказаться от дела Духа? – спросил он.

Высокий чин из ФБР кивнул:

– Он уже встал на тропу войны.

Райм едва ли мог винить агента, однако сказал:

– Нам нужна кое-какая помощь. Фред запрашивал группу отдела спецопераций и дополнительных агентов. Нам требуется сильная поддержка.

Фэбээровец заверил:

– Утром пришлем вам нового оперативного агента и сообщим новости об отделе спецопераций.

– Я слышал, что случилось с Аланом Коу. Там, где жили У. Сожалею, – сказал Хэролд Пибоди.

– Мы бы поймать Духа, если Коу не стрелять, – заметил Ли.

– Знаю. Слушайте, он хороший человек, просто слишком импульсивный. Я стараюсь смотреть сквозь пальцы на некоторые его слабости. После того как исчезла одна из осведомительниц Коу, у него был тяжелый период. Думаю, он винил в этом себя. Он тогда взял отпуск. Я слышал, он отправился за океан выяснять, что с ней случилось. В конце концов Коу вышел на службу и с тех пор вкалывает как лошадь. Он один из моих лучших агентов.

Если не считать мелких проколов, например дать подозреваемому смыться, подумал Райм.

Заверив Райма, что утром команда получит от ФБР нового человека, Пибоди, Уэбли и фэбээровский чин отбыли.

– Вернемся к работе, – призвал Райм. – Закс, что тебе рассказали У?

Она подробно изложила все, что узнала в больнице. Чаны жили где-то в Куинсе и ездили в синем фургоне; ни номера, ни марки фургона У не знали. С Чанами также была маленькая девочка, мать которой утонула вместе с «Драконом».

– Зовут По И, Дитя-Сокровище.

Райм заметил, что, когда Закс заговорила о ребенке, в ее взгляде появилось особое выражение. Он знал, как сильно она хочет ребенка, причем от него. Насколько вздорной эта мысль показалась бы ему несколько лет назад, настолько она теперь ему втайне нравилась.

Мэл Купер прервал его размышления:

– Хроматограф закончил с волокнами.

Через несколько секунд на экране появились результаты.

– Ковровое покрытие «Ластр-Райт». Такое делают в Уоллингеме, штат Массачусетс. У меня есть телефоны фабрики.

– Пусть кто-нибудь туда позвонит, – распорядился Райм. – Нам нужно знать, где его клали на Нижнем Манхэттене. Недавно, верно, Мэл?

– Вероятно. Ворсинок достаточно много. Большая часть ворса выпадает в течение полугода после укладки.

– Я позвоню, – вызвался Селлитто. – Только не надейтесь на чудо.

Он кивнул на часы – было почти одиннадцать.

– Вероятно, у них есть ночная смена, а у диспетчера имеется домашний телефон начальника.

Купер исследовал крупинку вещества, найденную Закс в «блейзере».

– Что скажешь, Линкольн? Это перегной?

– Ввод, микроскоп, – скомандовал Райм.

Картинка, которую видел Купер, появилась на экране компьютера Райма. Криминалист понял, что это свежая кедровая мульча.

– Участок вокруг Бэттери-Парк-сити благоустраивается. – Селлитто показал на карте жилой квартал в центре Манхэттена, где, судя по найденным ранее уликам, у Духа, возможно, была квартира-укрытие.

Слишком большой участок, подумал Райм и спросил:

– Что дало обследование тела?

– Немного, – ответила Закс. – Документов при мужчине не было.

Сонни Ли показал на поляроидный снимок лица трупа:

– Лоабан, я правда сказал. Смотри на его лицо. Он казах, таджик, уйгур. Нацменьшинства, я вам что говорю, помнишь?

– Помню. Позвоните нашему приятелю из тонга, Каю, скажите, мы думаем, что банда состоит из представителей этих меньшинств. Глядишь, поможем ему сузить круг поисков. – Тут он поинтересовался: – Что у нас по баллистике?

– Дух стрелял из того же пистолета пятьдесят первой модели, – доложила Закс.

– Я что говорю, очень надежный пушка, – подал голос Ли.

– А какой пистолет был у убитого? – спросил Райм.

– Старая модель полицейского «вальтера». Я уже его обследовала.

– Где он? – Райм поискал глазами, но пистолета не увидел.

Сонни и Закс переглянулись.

– Кажется, забрали федералы, – ответила Закс.

Ли отвел взгляд, и Райм сразу же понял, что Закс обследовала пистолет и тайком отдала китайцу. Что ж, хорошо, подумал Райм. Если б не Ли, могли бы погибнуть Дэн, Закс и дочь У.

– Только что дозвонился до старшего вице-президента уоллингемской компании. Этот тип коврового покрытия продается только оптовикам и считается лучшим в серии. Он дал мне список двенадцати крупных застройщиков, которые закупают товар непосредственно у производителя, и двадцати шести оптовиков, которые продают его фирмам, занимающимся внутренней отделкой.

– Черт, – выругался Райм. Выяснение адресов зданий, где укладывали «Ластр-Райт», будет долгим и трудным делом. – Поручите кому-нибудь заняться застройщиками и оптовиками.

Зазвонил телефон Райма.

– Линкольн? – спросил женский голос.

Райм вздрогнул:

– Слушаю, доктор Уивер.

– Знаю, что звоню поздно. Не помешала?

– Ничуть.

– В таком случае я жду вас в больнице в десять утра в следующую пятницу, на третьем этаже в предоперационной отделения нейрохирургии.

– Отлично, – ответил Райм и пожелал врачу спокойной ночи.

Закс промолчала. Райм знал: она предпочла бы, чтобы он не ложился на эту операцию. Операция была опасной – она могла ухудшить состояние Райма, но Закс понимала, какие надежды он на нее возлагает.

– Значит, мы должны поймать Духа до следующей пятницы, – со стоической улыбкой произнесла она.

Райм заметил, что Том пристально смотрит на него.

– Рабочий день закончился, – твердо сказал помощник.

Закс, Селлитто и Купер тоже заявили, что пора собираться.

– Бунт на корабле, – пробормотал Райм.

На него навалилась какая-то странная усталость, но он решил, что все дело в отнимающем силы расследовании.

– Сонни, сегодня вы переночуете здесь, – сказал Райм.

– Другого места нет, лоабан. Конечно.

– Том подготовит комнату. Я буду наверху. Если захотите, поднимайтесь поговорить. Через двадцать минут я буду готов.

Ли кивнул.

– Я подниму тебя наверх, – сказала Закс.

Райм въехал в кабину лифта, Закс вошла следом. Она выглядела задумчивой, но Райм понял, что с делом это никак не связано.

– Хочешь поговорить со мной, Закс?

Не ответив, она нажала на кнопку.

Была почти полночь. Руководитель Ассоциации рабочих восточного Бродвея сидел за столом в своем кабинете на первом этаже. Напротив сидел незнакомый ему мужчина. Но незнакомец мог оказаться весьма полезным, так как знал, где скрываются Чаны.

– Откуда вы знаете этих людей? – спросил руководитель.

Посетитель назвал ему только свою фамилию – Тань.

– Чан – друг моего брата, который живет в Китае. Я нашел Чанам квартиру и работу для Чана и его сына.

– Где находится квартира? – как бы между прочим спросил руководитель.

– Я затем и пришел, чтобы продать эту информацию. Если Дух хочет ее получить, ему придется заплатить. Я буду договариваться лично с Духом.

– Это опасно, – предупредил глава тонга. – Сколько вы заплатите за то, что мы сведем вас с Духом?

– Десять процентов от того, что он заплатит мне.

В конце концов они сошлись на тридцати процентах.

Руководитель вытащил мобильный телефон и набрал номер.

– У меня здесь человек, который снял квартиру для кое-кого из спасшихся с «Дракона» – для Чанов.

– Скажите ему, пусть докажет.

Руководитель передал Таню требование Духа, и тот ответил:

– Западное имя Чана – Сэм. Он привез своего пожилого отца и двоих сыновей. Да, вот еще – жену его зовут Мэймэй. С ними также младенец.

– Откуда он их знает?

– Его брат в Китае – друг Чана.

Дух прикинул и сказал:

– Передайте ему, что я плачу сто тысяч.

Руководитель спросил Таня, устраивает ли его сумма. Тань сразу же согласился.

– Пришлите его ко мне завтра к половине девятого утра. Знаете куда. – Дух отсоединился.

Сэм Чан вышел из кабинета руководителя Ассоциации рабочих восточного Бродвея. Он часто дышал, руки у него тряслись, но про себя он смеялся. Что за дикая мысль – он только что торговался из-за цены на жизнь собственной семьи.

Чан размышлял о том, что, вероятно, погибнет. При этой мысли перед его внутренним взором сразу возник Уильям, его первенец. Ох, Уильям, подумал Чан, да, я не уделял тебе внимания. Но лишь бы ты понял, что я так поступал в надежде сделать жизнь на родине лучше для тебя и твоих детей.

Любовь, сын, проявляется не в показных подарках-безделушках, не в том, что тебя обеспечили вкусной пищей и отдельной комнатой. Любовь проявляется в дисциплине, в способности быть примером и в готовности пожертвовать всем – даже жизнью.

Амелия Закс ехала в центр, почти не превышая скорости. Она вспомнила разговор с врачом, состоявшийся три недели назад.

– Вот вы где, мисс Закс.

– Здравствуйте, доктор.

– Я только что говорил с терапевтом Линкольна Райма.

– Судя по вашему виду, новости плохие.

– Почему бы нам не присесть где-нибудь в уголке?

– Мне и тут хорошо. Говорите все как есть.

Мир перевернулся, полностью изменились все ее планы на будущее. Что она могла предпринять?

Что ж, решила Закс, подъезжая к парковке, есть одно средство...

Это безумие, подумала она, но затем импульсивно выскочила из «камаро», вошла в подъезд многоквартирного дома, поднялась по лестнице и постучала в дверь.

Джон Сун открыл, и она ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и кивком пригласил ее войти.

Сонни Ли вошел в спальню Линкольна Райма, держа в руках пакет с покупками.

– Когда я с Хунце в Чайнатауне, кое-что купить, лоабан. Есть подарок для вас.

– Подарок? – переспросил Райм, лежа в инвалидной кровати новейшей модели.

– Посмотри, что у меня есть.

Сонни показал нефритовую фигурку разъяренного мужчины с натянутым луком. Он поставил ее на столик у северной стены, потом достал из пакета благовонные палочки.

– Вы же не собираетесь зажигать их здесь.

– Должен, лоабан. Вас это не убивать.

Сонни вставил палочку в подставку и поджег. Затем налил в пластиковый стаканчик жидкости из светло-зеленой бутылки.

– Что вы делаете? Совершаете какой-то обряд?

– Это Гуань-ди – бог войны. Мы приносить ему жертву. Он любит сладкие вина, и я такое для него покупать, – объяснил Ли.

Он склонился к фигурке и прошептал несколько слов по-китайски. Затем извлек из пакета другую бутылку и сел в плетеное кресло у кровати Райма. Наполнив стаканчик для себя и один из бокалов хозяина – для него, он вставил в бокал Райма соломинку.

– А это что? – поинтересовался Райм.

– Хорошая вещь, лоабан. Как виски. Сейчас мы приносить жертву за нас.

Нет, это совсем не походило на виски. Вкус у чертовски крепкого напитка был довольно противный.

Ли кивнул в сторону импровизированного алтаря:

– Я находить Гуань-ди в магазине на Чайнатаун. Но я купить его не из-за войны. Он бог детективов тоже, я что говорю.

– Выдумываете.

– Шучу? Нет, я что говорю, это правда. Всякий отделение Службы безопасности, где я был, имеет Гуань-ди. Дело не идет хорошо, полицейские жечь благовония, как мы сейчас. А операция, о котором вы говоришь, он сделать вам лучше?

– Если и сделает, то ненамного. Быть может, я смогу слегка двигаться.

– Эй, лоабан, а эта операция опасный?

– Да, опасная.

– Звучать для меня, как и луань тоу ши. Переводить – «кидать яйца в скала». Значит – делать что-то обреченное на провал, я что говорю. Так зачем вы делаешь эту операцию?

Райму это казалось очевидным: чтобы стать чуть-чуть независимее, чтобы суметь почесать затылок, чтобы быть ближе к Амелии Закс и стать хорошим отцом ребенку, которого она так сильно хотела.

Он ответил:

– Я просто должен ее сделать, Сонни.

Ли отрицательно помотал головой:

– Нет-нет. Прими свое состояние. Судьба делать вас такой, лоабан. Может, вы стал лучший детектив после этого. Теперь в ваша жизнь лад.

Райм невольно рассмеялся:

– Я не могу ходить. Не могу собирать улики. Как, черт возьми, это может быть лучше?

– Может, ваш мозг, он лучше работать теперь, я что говорю. Может, у вас сильнее воля. Может, ваш цзичжун – внимание – лучше.

– Я хочу снова ходить, – упрямо прошептал Райм, не понимая, почему он открывает душу перед этим странным человечком. – Я не так уж и много прошу.

– Но может, это слишком много просить, – предположил Ли. – Слушай, лоабан, смотри на меня. Я мог бы хотеть быть высокий и лицо как Чжоу Юньфан, чтобы за мной бегать все девчонки. Мог хотеть быть банкир из Гонконга. Но это не мой суть. Мой суть – быть хороший коп. Может, вы снова начать ходить – и терять больше важное.

Ли снова наполнил стакан.

– Слушай, лоабан, в Китае у нас два большие философа – Конфуций и Лао-цзы. Конфуций думать, что лучшее для людей подчиняться начальникам, выполнять приказы и быть смиренным. Но Лао-цзы говорить, что лучше для каждого идти свой путь. Находить естественный лад. В «Дао» Лао-цзы говорить: «Живи в центре своего бытия. Делать – это быть».

Оба недолго помолчали. Наконец разговор возобновился, и Ли подробно рассказал о жизни в Китае.

– Какие преступления самые частые в Люгуани?

– Очень много взятки, рэкет. И другие преступления тоже много. Похищение женщин – большая проблема в Китае. На сто женщины у нас сто двадцать мужчины. Люди не хотеть дочек, я что говорю. Но тогда откуда браться невесты? Вот много похитителей брать девушек и женщин и продавать в невесты. Я находить шесть в прошлом году. В нашем отделении рекорд. Приятное чувство поймать похитителя, арестовать его.

Некоторое время они пили молча. Райму было хорошо. Большинство посетителей обращались с ним как с неполноценным. Но на лице у Ли читалось полное безразличие к его состоянию. Словно оно было – как бы сказать? – естественным.

– Вы упоминали о своем отце. Когда вы ему звонили, разговор вроде бы не сложился. Расскажите о нем, – попросил Райм.

– Ох, мой отец. Я не жить, как он хочет.

– Почему?

– Ох, много причин. Скажу вам нашу историю по-короткий.

– Вкратце, – поправил его Райм.

– Мой отец бороться вместе с Мао в гражданскую войну, чтобы выгнать гоминьдан на Тайвань. Октября сорок девятого он стоять с Председателем Мао на трибуна, где Ворота небесного спокойствия в Пекине. То есть у моего отца есть гуаньси. Связи на самый верх. Он стать большой человек в коммунистической партии в Фуцзяни. Хотеть, чтобы и я стал. Но я видеть, что коммунисты делать в шестьдесят шестом – Великая пролетарская культурная революция. Разрушать все, калечить людей, убивать людей. Правительство и партия не делать правильные вещи.

– В их делах не было естественного лада.

– Точно, лоабан, – рассмеялся Ли. – Мой отец хотеть, чтобы я вступить в партию. Но мне не интересный партия. Мне нравится работа в полиции. Мне нравится поймать преступников. – Он помрачнел. – Еще одна плохая вещь – у меня нет сына, нет детей, когда я был женатый. Некому продолжать род.

– Вы развелись?

– Моя жена, она умирать. Лихорадка, плохая вещь. Были женатые несколько лет, детей нет. Отец говорить, моя вина. – Ли встал и подошел к окну. – Что я ни делать, ему всегда не так хорошо. Я хороший студент. В армии получать награды. Жениться на хорошая почтительная девушка, устроиться на работу в Службу безопасности, стать детектив. Навещать его каждую неделю, давать деньги, ухаживать за могилой матери. Но всегда, что бы я ни делать, не так хорошо. – Ли выглянул из окна. – Может, я остаться здесь. Я хорошо говорю по-английски. Я стать полицейским здесь. – Сонни Ли рассмеялся и произнес то, о чем они оба подумали: – Нет-нет. Слишком поздно для этого. Нет, мы поймать Духа, я ехать домой и продолжать быть хороший детектив. Гуань-ди и я распутать большое преступление, и может, мой отец думать, что я не такой плохой сын. – Он повернулся к Райму: – Вы и я, лоабан, играть в игру.

– Я не могу играть в большинство игр. Не могу держать карты.

– Карты? – фыркнул Сонни. – Хороши только, чтоб заработать деньги. Лучшие игры, когда держишь секреты в голове, я что говорю. Вы слышать о вэйчи? Еще она называется го.

Райм посмотрел на доску, которую достал из пакета Ли. Она была расчерчена вертикальными и горизонтальными линиями. Ли достал два мешочка – в одном было множество белых камешков, а в другом – черных. Райм заставил себя вслушаться в объяснение правил вэйчи.

– Вроде бы несложно, – заметил он.

Игроки по очереди ставят свои камешки на доску, пытаясь окружить камешки противника и вывести их из игры.

– Вэйчи как все великие игры. Правила простые, а выиграть трудно, – сказал Ли, разложив камешки на две кучки. – Вы никогда не играть, поэтому я давать вам три камешка больше. Кажется, немного, но в вэйчи это много-много.

– Нет. Я не хочу форы.

– Давать вам больше, потому что вы не играть раньше. Так принято.

Райм твердо сказал:

– Нет. Вы ходите первым. Начинайте.

Ли опустил глаза и уперся взглядом в лежавшую между ними доску.