Текст книги "Очень краткая история мира"
Автор книги: Джеффри Блэйни
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Удлинившиеся зимы и интенсифицировавшееся распространение ледникового покрова грозили отрезать юг Европы от ее севера. Горные перевалы между Италией и Австрией, проходимые еще во времена Лютера, порой оказывались опасными даже в начале лета. Однако не все части Европы страдали от изменившейся модели погоды. В типичные годы десятки земледельческих регионов по-прежнему получали больше солнечного света, чем достаточно для созревания урожая. Годы между 1603 и 1622 оказались в высшей степени благоприятными для винограда в Германии. Кроме того, во время 300-летнего похолодания появлялись более разумные методы ведения хозяйства, позволявшие компенсировать возможный урон.
Что касается Китая, то он каждое столетие страдал от собственных природных напастей – эпидемий, засух, наводнений и пожаров, равно как и от несчастий, происходивших по вине самих людей: длительных войн. В Северном Китае в 1557 г. во время одного землетрясения погибли 830 000 человек. Во время долгой засухи от голода и болезней, вызванных недоеданием, могло умереть гораздо больше людей. Китай был более уязвим для природных бедствий, чем Европа.
Растущему населению Европы и Китая требовалось больше зерновых. Между 1500 и 1800 гг. количество мелких землевладельцев увеличилось на миллионы. Они обрабатывали земли, прежде занятые лесами и болотами. Китайские крестьяне отправлялись далеко на юг и на запад и захватывали скудные земли. Многие европейцы в качестве фермеров-арендаторов перебрались в холмистые местности Центральной Франции и Тосканы, где со временем построили простые двухэтажные каменные дома, которые в наши дни после реконструкции превратились в загородные резиденции нидерландских банкиров и английских политиков. Там, где крестьяне рыхлили скудную почву мотыгой и сажали бобы, кукурузу и виноградную лозу, отдыхающие теперь нежатся на солнце и пьют охлажденное вино на террасах, которые десятилетие за десятилетием насыпали из почвы, в бесчисленных корзинах приносимой из долины далеко внизу.
Огромные площади земли отводились под выращивание растений, дававших природные волокна для производства полотна и одежды. В наши дни большая часть тканей делается из синтетики, но еще в 1800 г. все сырье для них поставлялось с ферм. На земле, которую можно было использовать под посадку продовольственных культур, выращивали лен или коноплю, служившие сырьем для производства полотна, или, в меньшем количестве, тутовые деревья, листьями которых питаются шелковичные черви. Требовалась земля и для выпаса овец, дававших шерсть, а также других животных, из шкур которых выделывали кожу. В Японии было принято, выходя из дома, надевать кожаную одежду, а в Европе большая часть сапог и башмаков была сделана из кожи или дерева. Дополнительные площади приходилось отводить под выращивание таких культур, как вайда и индиго, из которых извлекали красители для тканей.
Полотно было одним из главных продуктов Европы. В эту известную с глубокой древности ткань из волокон льна были обернуты египетские мумии, из нее была сшита одежда миллионов древних греков и римлян. На заре Нового времени полотно широко использовалось в качестве парусов для кораблей, скатертей для столов и простыней для постелей тех, кто мог себе позволить такое высококачественное белье; из него также шили брюки, халаты, плотные фартуки и даже нижнее белье.
Голландский живописец Рембрандт около 1651 г. сделал пером, тушью и кистью набросок «вида Гарлема». Этот голландский город со своими башнеобразными церквями показан в отдалении, в то время как на краю наброска поднимаются большие лопасти ветряной мельницы. А на переднем плане мы видим ровные ряды, как кажется на первый взгляд, небольших теплиц, покрывающих огромное пространство луга. На самом деле это полосы льняной ткани, расстеленные для просушки на солнце и свежем воздухе. После того как холсты были сотканы, их нужно было выложить на эти «отбелочные поля», чтобы новая, но грязноватого оттенка ткань выгорела на солнце. Почти в каждой деревне от Баварии до Восточной Пруссии работали свои ткацкие станки.
На выручку Европе пришла заморская культура – хлопок. Выращиваемый в Индии или на невольничьих плантациях дальнего побережья Атлантического океана и перерабатываемый в ситец и другие индийские товары, он способствовал росту населения Европы, позволив ей освободить дополнительные земли для выращивания продовольственных культур. Изделия из хлопка, особенно индийский ситец, в огромных количествах прибывали в Британию по морю до тех пор, пока это государство само не стало крупнейшим производителем тканей из импортируемого хлопка. После 1820 г. шерсть также все больше ввозили из Австралии и Новой Зеландии. Без постоянно растущего ввоза шерсти и хлопка из Нового Света Европе пришлось бы отводить огромные площади собственных земель под выращивание льна, конопли и другого растительного сырья, а также под пастбища.
В Китае хлопок был более важен как сырье для производства одежды, чем шерсть. Все более вытесняя в этом качестве коноплю, хлопок к 1400 г. занял огромные площади возделываемых земель, и во время его сбора тысячи лодок, наполненных тюками хлопка, плыли по китайским рекам и каналам к городам. Многие фермеры чередовали посевы хлопка и риса.
В 1800 г. большинство жителей Европы ни одного предмета одежды не покупали в магазине или на ярмарке. Они шили одежду дома, донашивали за умершими родственниками или покупали поношенную у торговок – женщины доминировали в этой отрасли торговли вещами. В каждой семье шел оживленный бесплатный обмен одеждой. Наряды обычно переходили от старшей сестры к младшей, от старшего брата к младшему, на них ставили заплаты, их перелицовывали, ушивали и штопали, когда они меняли владельца. Одно из преимуществ работы слуг заключалось в том, что хозяин или хозяйка могли отдать им свою поношенную одежду. И пусть эта одежда оказывалась слегка потрепанной – ее все равно принимали с глубокой благодарностью.
Огромных усилий требовало от Европы, и Азии, и Африки производство количества продуктов и одежды, достаточного для поддержания жизни и благополучия своих жителей. Иногда эти усилия оказывались бесплодными, и миллионы людей ходили с пустыми желудками и в дырявой одежде. Если одна деревня голодала, она не могла ждать помощи от соседней деревни, поскольку та, скорее всего, тоже голодала.
Дома и в Азии, и в Европе были самыми примитивными: большинство их в наше время назвали бы трущобами. В Европе и Китае люди часто делили одну постель, в которой могли тесниться три-четыре ребенка. Иногда вся семья спала вместе на матрасе, набитом собранной на поле соломой, которую ежегодно обновляли во время сбора урожая. Камыш, срезанный на краю соседнего болота, мог служить покрытием деревянного или земляного пола. Зимой дом обычно стоял холодным – постель была теплее. Китайцы разумно предпочитали нагревать общую семейную постель, а не все помещение, и миллионы китайцев спали на прямоугольных кирпичных лежанках, обогревавшихся жаровнями.
В больших городах многие люди, живя в одном помещении, нагревали его своим теплом. Даже если в комнате горел огонь, в разгар зимы он давал скудное тепло, отчасти потому, что дрова нужно было расходовать экономно. Их приходилось собирать в лесу и нести на собственных плечах домой; а это отнимало столь редкие часы свободного времени. Иногда поблизости не было леса, поэтому топливо для бедных людей становилось большой редкостью. Дешевые дрова в 1500 г. были для людей важнее, чем дешевая нефть в 2000 г.
Вместо труб дома были снабжены отверстием в крыше. Отопительное устройство наполняло помещение не только теплом, но и дымом, щипавшим глаза. Даже в дневное время в домах обычно не хватало света: оконные проемы были не застеклены, а закрывались деревянными ставнями, поэтому в открытом состоянии они пропускали не только свет, но и холод. В Европе в 1400-х гг. окна, хотя и маленькие, получали все большее распространение. Застекленное окно стало почти обычным явлением в Вене в 1484 г. Два столетия спустя интерьер Зеркальной галереи королевского дворца в Версале станет, вероятно, самым поразительным из всех созданных в мире до тех пор и демонстрацией того, чего можно добиться с помощью стекла. Крестьяне, до которых долетали слухи об этом чуде, могли только дивиться, поскольку в их деревне не видели стекла.
И в Китае, и в Индии, и в Европе – везде, где плотность населения была велика, – шло интенсивное уничтожение лесов. Соледобывающая и металлообрабатывающая промышленности пожирали целые леса; для обеспечения в течение года всего одной железоплавильной мастерской требовалось срубить 2000 га леса. Нехваткой леса можно объяснить многие события, которые легко было бы истолковать превратно. Так, в знаменитом фильме «Амадей» композитора Моцарта хоронят в Вене в 1791 г. без всякого гроба, из чего зрители могут поспешно заключить, что Моцарт был нищим. На самом деле, за три года до этого император Иосиф II запретил хоронить людей в гробах – отчасти для упрощения ритуала, порой отличавшегося непомерной пышностью, отчасти для облегчения соединения тела с землей. Но главной причиной такого запрета была экономия дерева.
При недостатке дров люди изобретательно находили им замену. В Египте жгли отходы сахарного тростника, в Индии – сухой коровий навоз, а на некоторых греческих островах – жмых оливок. Как альтернатива дереву постепенно начинал выступать уголь. На севере Китая, где в некоторых районах леса были практически сведены, на угле даже готовили пищу. На севере Англии и во Франции в 1200-х гг. уголь добывали в шахтах, и английский уголь отправляли на парусных кораблях через пролив Ла-Манш в нидерландский город Брюгге. В последующие шесть столетий все больше и больше угля привозили на кораблях в Лондон, что превратило его, вероятно, в первый крупный город в мире, который массово использовал его – как в кухонных плитах, так и в печах фабрик.
Почти повсюду существовали ограничения на рост городов. Город не мог превысить определенные размеры просто потому, что не мог получить в окрестностях необходимое для этого количество продовольствия и дров. Городу с населением, скажем, 30 000 человек требовалось в неделю столько дров, сколько могли бы увезти 600-1000 телег. Еще 200 повозок должны были доставить зерно, которого хватило бы в среднем на неделю. Поскольку эти телеги тянули лошади и быки, нужно было выделить большие площади земли, для того чтобы обеспечить их травой и сеном. Непомерно разросшиеся города, такие как древний Рим или современный Лондон, могли обеспечить себя, только доставляя необходимые продовольствие и топливо издалека, по морю или реке.
Необходимость тратить много времени и отводить много земли для получения топлива, идущего на обогрев и освещение, и сырья для изготовления теплой одежды непрестанно накладывала ограничения на уровень жизни большинства европейцев. Стандарты жизни людей в тропиках до XVIII столетия не отставали от европейских, отчасти потому, что им нужно было мало одежды и топлива для обогрева. Им требовалось меньше калорий, поскольку не нужно было переносить зимние холода. А некоторые особенно благодатные части тропиков имели даже источники дешевого керосина. Бирма снабжала нефтью несколько поколений, прежде чем ее фонтан не забил из скважины, пробуренной в Пенсильвании в 1859 г.
ВЫХОД ИЗ СТАРОГО ТУПИКА
В течение, быть может, 4000 лет уровень жизни среднего человека в Европе, Африке и Азии рос медленно, если рос вообще. Случались благоприятные годы и ужасные годы, незначительные подъемы и падения материального благополучия людей, умножались предметы роскоши, доступные для богатых; но две трети населения земного шара находились на нижних ступенях экономической лестницы, повседневная жизнь для них была борьбой за выживание. Однако между 1750 и 1850 гг. появились предвестники грядущих кардинальных перемен. Британия особенно готова была к скачку вперед. Ее население быстро росло, но уровень жизни большинства семей также поднимался по сравнению с предыдущим скромным минимумом. Благосостояние увеличивалось не из-за череды удачных лет с богатым урожаем, а в результате изобретательности и мастерства, привносимых во все формы повседневного труда – на море и земле, на фермах и фабриках.
Когда фермеры совершенствуют методы разведения скота и растений, а также удобрения для почв, одна ферма может производить больше продовольствия, чем прежде. А облегчение транспортировки грузов в результате строительства новых каналов, укрепления дорог, а позднее – создания железных дорог и пароходов, приводит к тому, что каждый район каждой страны может специализироваться в той отрасли экономики, к которой лучше всего приспособлен, и обмениваться продуктами своего производства с другими районами. В сущности, если изобретательность направлена на все сферы повседневного труда, а не только на транспорт, объем продовольствия и других продуктов увеличивается быстрее, чем растет население. И больше еды, топлива, жилья, одежды и свободного времени потенциально доступно каждой семье, по крайней мере, в эффективных государствах.
Это сочетание и взаимодействие событий и тенденций определит ход двух последующих столетий. Будут разрушены все традиционные образы жизни, но награда за это будет велика. В благополучных странах уровень жизни людей, получающих минимальные заработки, поднимется до тех стандартов, которые традиционно были привилегией стоящих на высших ступенях социальной лестницы.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
24 ПАДЕНИЕ КОЛОДЫ КАРТ
Непредсказуемые события или совпадения жизненно важных событий, происходящих одновременно, способны изменить ход истории. В возникновении Соединенных Штатов Америки, южноамериканских государств, Южной Африки, Канады и Австралии стечение непредвиденных событий в последние десятилетия XVIII в. сыграло особенно значительную роль. Многие из этих событий были связаны с успехами и неудачами Франции, чье влияние было неоспоримым и в случае ее побед, и в случае поражений в войнах. Когда эти события только начали разворачиваться, из всех европейских языков французский имел самые веские основания стать языком международного общения, но когда они наконец развернулись, уже были заложены основания для того, чтобы межнациональным языком XX в. стал английский.
В 1750 г. американский континент был расколот на два или три частично пересекающихся мира. Десятки коренных племен и мини-государств по-прежнему оставались самостоятельными, особенно на холодных крайних севере и юге и в прериях Северной Америки, но их влияние в более широком мире было ничтожным. Напротив, жителей многих частей континента, находившихся под европейским влиянием – а они были по преимуществу расположены вдоль побережий, – переполняли энергия, энтузиазм и уверенность в том, что будущее континента за ними. Население этих колоний росло, благосостояние стремительно повышалось, а их влияние на Западную Европу и Западную Африку распространялось все шире. И все же ими управляли из Парижа и Лондона, Лиссабона и Мадрида; это продолжалось на протяжении жизни не одного поколения, но не могло длиться вечно. К 1750 г. совокупный экономический потенциал европейских колоний в Северной и Южной Америке, вероятно, был выше, чем у большинства отдельно взятых государств Европы.
Волнующий вопрос заключался не в том, станет ли Америка независимой, а в том, от какого европейского государства она будет продолжать зависеть. В 1763 г. в итоге Семилетней войны между Францией и Британией контроль над Канадой и Новой Шотландией перешел от французов к победителям. В восточной, более европейской, части Северной Америки Британия отныне имела преобладающее влияние, и это влияние, похоже, должно было только расти. Британия получила контроль над всей территорией от Гудзонова залива в Канаде до Мексиканского залива. Более того, большинство колонистов в Северной Америке желало сохранения британского контроля. Особенно горячими сторонниками этого были колонисты Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии, многие из которых участвовали в сражениях недавней войны. У них не было желания попасть под управление католической Франции или торговую зависимость от нее.
После окончания войны отношения между Британией и ее колонистами в Северной Америке охладели. Ценой Семилетней войны стало удвоение государственного долга Британии, но американские колонисты мало делали для погашения этого долга. Важнейшей статьей правительственных доходов были налоги на импорт, но многие американские импортеры стремились уйти от них, предпочитая хитростью провозить в свои порты такие товары, как черная патока из Вест-Индии, из которой затем делали ром. Ром был лишь одним из множества способов избегать налогов. В результате средний американский колонист в начале 1760-х гг. платил один шиллинг налогов, в то время как средний британец – 26 шиллингов. Попытки устранить эту диспропорцию заканчивались обидой и раздражением.
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
Во многих американских колониях уже существовали парламенты, посредством которых они могли выражать свои жалобы и недовольство. Сама природа этих парламентов недвусмысленно намекала на то, что эти колонии в случае необходимости могут управляться самостоятельно, без всякого контроля со стороны Британии. Каждая из 13 британских колоний, расположенных на одном краю того, что сейчас называют Соединенными Штатами, обзавелась своим парламентом. Род-Айленд и Коннектикут даже имели право выбирать губернатора, что резко отличало их от большинства других колоний, в которые губернаторов присылали из Британии. У американцев уже существовали основы для обретения независимости. Однако стремление к независимости не было единодушным, поскольку в Канаде преобладали лоялисты. Даже в 13 колониях, расположенных южнее, людей, лояльных Британии, поначалу было значительно больше, чем тех, кто окончательно уверился в необходимости восстания. Эти колонисты были в основном британцами по происхождению или рождению, главными исключениями были немцы в Пенсильвании и та шестая часть населения, которую составляли чернокожие рабы, никак не вовлеченные в политику.
Британия и 13 колоний расходились все больше и больше. В 1775 г. вооруженные колонисты начали нападать на британские гарнизоны. Руководителем восстания был Джордж Вашингтон – родившийся в Америке владелец плантации, воевавший с французами в качестве ополченца. В первые 12 месяцев его отрядам сопутствовал переменный успех. Захватив Монреаль, они были ослаблены вспышкой оспы и не смогли вытеснить британские войска из Канады. Но Вашингтон изгнал британцев из порта Бостон, тем самым обозначив перспективу военных успехов, благодаря чему начал получать существенную и тайную помощь от Франции и Испании, старых врагов Британии, втайне мечтавших о реванше. Без этой помощи американское восстание окончилось бы поражением.
Для победы в этой войне крайне важен был перевес на море. Европейский военный флот, контролировавший Атлантику, мог отправить собственное подкрепление в Северную Америку или помешать ее противникам послать за помощью. Британия была главной морской державой, но после 1778 г. ее превосходство было ослаблено вмешательством французского флота и открытой враждебностью Голландии и Испании. Война затягивалась, рискуя превратиться в новую семилетнюю войну.
В ноябре 1782 г. Британия согласилась заключить мир, не желая продолжать столь дорогостоящую войну.
Большая часть территории современных Соединенных Штатов по-прежнему оставалась в руках колониальных держав. Если бы существовавшие тогда границы сохранились, Соединенные Штаты, с их огромным запасом ресурсов и их способностью привлекать иммигрантов, смогли бы однажды занять важное место на мировой арене, но у них не было бы надежды стать одним из мировых лидеров. Ограниченное с запада рекой Миссисипи, их население долго оставалось бы недостаточным.
Иногда при взгляде назад события кажутся логичными и прогнозируемыми, но в то время, когда люди еще только вопрошали будущее, они тонули в дымке непредсказуемости. Победа восставших американских колоний, одержанная с французской помощью, громко отозвалась во Франции. Были накоплены чудовищные долги, и королю пришлось увеличить налоги, чтобы вести войну. Но события на дальних берегах Атлантического океана показали, что даже самый могущественный монарх уязвим, если ему противостоят люди, требующие большей свободы. Начало народной революции во Франции в 1789 г. – следствие переплетения весомых и незначительных причин – было сильно ускорено восстанием в Соединенных Штатах и принципами, сформулированными в ходе этого восстания.
Вспыхнувшая в Версале и Париже в мае 1789 г. Французская революция поначалу казалась, скорее, выражением народных чаяний, чем прелюдией к социальному перевороту. К июлю, однако, в Париже уже бесчинствовала толпа. В следующем месяце Учредительное собрание приняло декларацию «прав человека». Такие декларации, которые чуть ли не ежемесячно будут принимать в отдельные годы XX столетия, были в XVIII в. редкостью, как и акт государственной измены. Через три месяца после принятия этой декларации обширные земли и имущество католической церкви во Франции были национализированы, а многие священники, как и роялисты, предусмотрительно покинули страну. К 1791 г. король Франции оказался заложником в собственной стране. И все же падение старого режима поначалу восторженно приветствовали многие либералы. В Лондоне, где демократические традиции давно были намного сильнее, чем во Франции, в феврале 1790 г. Палата общин все еще не могла решить, следует ли принять переворот или опасаться его.
Тем временем Франция находилась в состоянии войны с основными монархиями Европы. Она с жаром заявляла, что считает своим долгом распространить народную светскую революцию на все покоренные ею страны. Впервые для французов прозвучал лозунг «революцию на экспорт». Но приказы революции и, следовательно, ее идеи крайне медленно доходили от радикального политика до молодого солдата. Наполеон одержал свою первую прославленную победу при Тулоне в 1793 г., когда ему было 24 года. Он показал себя блестящим военачальником, считавшим, что нет почти ничего невозможного, и в течение примерно двух десятилетий его уверенность оправдывалась. В 1799 г. он стал главой правительства, или первым консулом Франции, а в 1804-м – императором и был официально коронован в Париже папой Пием VII.
Молодые Соединенные Штаты оставались в стороне от Французской революции, таким образом, отказываясь продолжать союзнические отношения с государством, которое, вероятно, спасло их от военного поражения в конце 1770-х гг. Тем самым была заложена долгоживущая традиция самоизоляции от событий в Европе. Как бывало и прежде, распри в Европе открыли перед Соединенными Штатами возможности дальнейшего расширения. Наполеон отобрал Луизиану и западный берег Миссисипи у Испании, которая была слишком слаба, чтобы противостоять ему. В 1803 г. он отчаялся когда-либо получить доходы с этих земель и решил продать Соединенным Штатам всю территорию вдоль западного берега реки Миссисипи. Эта сделка, известная просто как «Луизианская покупка», обеспечила Соединенным Штатам по три цента за акр владение самой протяженной в Северной Америке речной системой и необозримыми пространствами земель от Канады до Мексиканского залива. На приобретенной тогда территории сейчас располагается четверть всех штатов США.
Если бы этот участок, размерами превышающий любое европейское государство, кроме России, остался в руках Франции или перешел в руки французских колонистов, получились бы две соперничающие, но независимые друг от друга Америки. Над одной из них, занимающей восточное побережье, развевался бы звездно-полосатый флаг, а над другой, расположенной западнее, на внутренних территориях, – разновидность французского триколора. Смогли бы Соединенные Штаты позднее аннексировать Техас и Калифорнию, если бы их по-прежнему разделяла полоса французской территории? Вероятнее всего, США остались бы средним по размерам государством, имеющим выход только в Атлантический океан.
Земля, проданная Наполеоном в 1803 г., принадлежала множеству племен коренных американцев. Первоначально британские и, возможно, французские правители намеревались позволить этим племенам сохранить за собой большую часть западных земель. В 1763 г. британцы, тогда еще контролировавшие большую часть Северной Америки, пытались провести на карте Прокламационную линию, которую не должны были пересекать белые поселенцы. Коренным американцам позволили сохранить за собой западные земли, то есть огромную внутреннюю территорию, но ненадолго.
Вскоре эта линия обнаружилась дальше к западу, словно в фокусе с исчезновением. С тех пор как Соединенные Штаты стали молодым государством, официальная линия раздела между коренными американцами и европейцами все время пыталась догнать заходящее солнце. Права коренных народов также вытеснялись на запад или игнорировались. Если бы эти народы объединились, они смогли бы остановить экспансию. Но они никогда не были едины; а европейцы, разумеется, не поощряли объединение. История мира – это по преимуществу история разобщенности.
Завоевав свою независимость, Соединенные Штаты создали прецедент, который оказался гораздо более заразительным, чем можно было бы предсказать. Одна из сахарных колоний Вест-Индии первой последовала примеру молодых Соединенных Штатов. Санто-Доминго – длинный гористый остров – принадлежал в восточной своей части испанцам, а в западной – французам, колония которых называлась Сен-Доминик. Революция ослабила контроль Франции над своей колонией. А идея французских революционеров о всеобщем равенстве захватила в 1791 г. умы тех обитателей колонии, которые определенно не имели равных с колонистами прав: африканских рабов на принадлежавших французам плантациях и мулатов, не являвшихся ни рабами, ни полноценными гражданами. Неожиданное восстание закончилось победой. В 1803 г. чернокожий мужчина объявил себя императором нового государства Гаити. Отныне в Америке были два независимых государства – США и Гаити.
Бурные события в Европе способствовали возникновению и других независимых государств. Когда в 1808 г. Наполеон вторгся в Испанию, у испанских колоний на другом берегу Атлантического океана появился выбор: остаться с Испанией или завоевать себе свободу. К 1810 г. повсюду, от испанской Мексики до испанских колониальных портов в районе Анд, шли гражданские или освободительные войны, сражения на море и на суше, казни мятежников и бесчисленные репрессии.
К 1821 г. в основном сложилась современная карта Центральной и Южной Америки – со свободной Мексикой, новой группой центральноамериканских республик, свободными Перу, Чили и Парагваем, а также независимым государством Объединенные провинции Ла-Платы, которое позднее разделилось на Аргентину и Уругвай. Годом позже Бразилия полностью освободится от власти Португалии и станет монархией. Еще через три года образуется Боливия, названная по имени ее освободителя – Симона Боливара. Из Северной Америки испанцы также уйдут, уступив Флориду Соединенным Штатам.
В 1775 г. морские державы Западной Европы заявляли свои права на всю Америку – от снежной тундры на севере до скалистой оконечности Южной Америки, но спустя всего полвека они сдали практически все свои позиции. Их ссоры и конфликты подорвали могущество их империй. Большая часть их бывших колоний обрела независимость.
К 1830 г. Америка в основном состояла из независимых государств. На севере двумя главными исключениями оставались британская Канада и русская Аляска, где русские купцы вели торговлю мехами, православные священники занимались миссионерской деятельностью и куда изредка заплывали русские корабли, привозившие устаревшие новости из Санкт-Петербурга. Аляску США приобретут в 1867 г.
К югу от Мексиканского залива в 1830 г. движение по пути независимости шло почти повсюду. Европейский флаг можно было увидеть редко – разве что на мачтах приходивших кораблей. Только в Карибском бассейне европейские державы сохраняли свое господство. Британия по-прежнему владела Ямайкой и большей частью Вест-Индии, Франции принадлежала Мартиника и другие острова, датчане удерживали часть Виргинских островов, а Испания цеплялась за Кубу – богатейший из всех островов. Возможно, за всю историю существования государств еще никогда столь огромная территория не перестраивалась так быстро; и тем не менее языки, религии и многие общественные и политические институты завоевателей по преимуществу оставались на своем месте. Сохранилось даже рабство.
В эту цепь событий – ретроспективно кажущуюся удачно разложенным пасьянсом, но на самом деле совершенно непредсказуемую – оказался вовлеченным не один только американский континент. Эти объединенные причинно-следственной связью события, происходившие в Северной и Южной Америке, отозвались в Австралии, Южной Африке и других землях.
ЗА МЫСОМ ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ
Потеря многих американских колоний заставила Британию перенести свое внимание с Атлантического океана на Индийский и Тихий. Война против Франции, начавшаяся в 1792 г. и продолжавшаяся, то вспыхивая, то затухая, почти четверть столетия, предоставила Британии возможность захватить французские колонии и некоторые голландские владения, поскольку Нидерланды стали сателлитом Франции.
На этой огромной морской дуге, раскинувшейся от мыса Доброй Надежды до мыса Горн, Британия не была господствующей силой. Основными британскими владениями в этих морях в 1780 г. были опорные пункты в разных частях Индии, однако за следующие полстолетия Британия сумела стать самой влиятельной колониальной державой в этой обширной части земного шара. Она контролировала ключевой порт Кейптаун и побережье Южной Африки, стратегически важные острова Маврикий и Цейлон (Шри-Ланка), большую часть Индии, отдельные части полуострова Малакка и всю Австралию. К этому нужно добавить еще потенциальный или реальный контроль над Новой Зеландией и многими другими островами в Тихом океане, а также над тихоокеанским побережьем современной Канады.
Теперь Британия имела в Индийском и Тихом океанах более сильные позиции, чем когда-либо в Америке. Под ее управлением находилось население, по сравнению с которым число людей, подвластных ей в Америке, казалось ничтожным. Потерпев почти полное поражение на одном континенте, она обратила взор к другим океанам и быстро построила крупнейшую в мире империю.