Текст книги "Закрытый финал (ЛП)"

Автор книги: Джаспер Барк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– То есть сегодняшний день насмарку? Эти кадры нельзя использовать? – вздохнул Джимми.

– Похоже на то.

– Подожди-ка, есть идейка, как это обыграть, – мысли зароились в голове Джимми, он нашел выход. – Этот размытый эффект, он придает кадрам жутковатости. Смотри, когда позже нормально снимем, немножко сегодняшних кадров подмешаем. Типа, все идет ровно, но на секунду изображение чуть искажается, а потом возвращается к качественному. Атмосферненько так получится!

– Быть может.

– Что значит "быть может"? Есть идеи получше?

– Нет, просто странно все это как-то. Я потому и не протестовал, когда Мелисса ни с того ни с сего сорвалась с места и попросила прекратить съемку.

– Да, в курсе.

– Что ты имеешь в виду? Откуда?

– Э... от Мелиссы. Она мне сама сказала. Мы столкнулись, когда в студию поднимался.

– А... А она не предъявила, что условия ее нарушаем, что ты во время съемок рядом околачиваешься?

– Да вообще ни разу. Слушай, а ты ей про Дженни что-нибудь рассказывал?

– Ты что? С какой стати?

– Не знаю... Она какие-то непонятные вещи говорила. Приду ли я за ней, если исчезнет. Вернусь ли, заберу...

– Что это значит?

– Вот и я не понимаю.

– Может, Мелисса имела в виду, что больше не придет на съемки? Помнишь, в прошлый раз у нас неделя была потеряна, когда актеры не явились?

– Ну не драматизируй. Актеры, блин. Одна девчонка всего лишь. С которой, согласись, мы обращались довольно грубовато. Она думала, что это будет что-то романтичное, первая роль после актерской школы, мечты о прекрасном. Вместо этого благодаря нам бедолага весь день провела голая, вымазанная в кровище, а под конец ее героиню еще и прирезал чел в маске Джастина Бибера.

– Ну да, а мы время потратили на поиск замены, потом новые съемки, в итоге бюджет треснул. В этот раз такого допускать нельзя. У нас сейчас только эта комнатушка и очень сжатые сроки. Так что в этот раз никто пропадать не должен, ясно? Мы просто не можем себе этого позволить.

– Да никуда Мелисса не пропадет, не нервничай! Просто вошла в роль, расчувствовалась. Сам знаешь этих актеров.

– Ага, – кивнул Сэм, однако все его внимание было сконцентрировано на камере и просмотре отснятого сегодня материала. Джимми подумал было поделиться странными совпадениями, что случились в этот день, тому, что было так похоже на Дженни, но решил не делать этого. Сэм и так был на взводе.

И тут Джимми вспомнил, зачем, собственно, пришел в студию:

– Я сегодня ходил к Альфи.

– Неужели? Какая удивительная новость!

– Это ты к чему?

– Нос у тебя слегка заложен, а для простуд еще погодка подходящая не наступила.

– Да иди ты нахер! Ладно, забыли. Ты знаешь, как Альфи любит прыгать на людей, заводить, та еще гнида! Так вот, начал меня провоцировать, упоминая неудачную сделку с Ашканом, и тут сливает просто бомбическую информацию!

– И какую же?

– Что Ашкан задолжал большую сумму денег Чарли МакКензи!

– Что? Это тот Чарли МакКензи, о котором я подумал?

– Не сомневаюсь. Чарли со своими людьми разыскивает Ашкана.

– Ага, только сыщик из него, судя по всему, не особо.

– Так вот тут самое интересное! Они обыскали каждый дюйм небезызвестного тебе подвала, все вверх дном перевернули. Ни Ашкана, ни его банды, ни малейшего их следа!

– А как же то, что осталось от их тел?

– Все исчезло. По нулям!

– Но как такое вообще возможно?

– А я почем знаю? Думал, у тебя есть версии. Ты же любишь до всего допытываться, объяснять.

– Ну, например, те, кто это сделал, вернулись и все вычистили, отдраили. Тогда у нас проблемы. Тебе не кажется?

– А с чего?

– Вдруг эти люди считают, что мы свидетели, которые могут их сдать?

– Тогда логичнее было сразу нас убить. С чего отпускать, терзаться сомнениями, а потом открывать охоту? Наверняка просто решили, что мы никакой опасности не представляем. А разборки у них свои. Мы с тобой не бандиты, к их делам отношения не имеем.

– Но у нас есть видос, где они замучивают до смерти трех людей.

– Да с чего ты взял, что это именно те люди, кто завалил банду Ашкана? На этих уродцев наверняка у многих зуб был. Да даже если это те же, что на видео. Что с того? С чего им нервничать? Там же изображения мучителей замылены тем спецэффектом, с которым ты разобраться не можешь. Так что по записи их опознать нельзя. А было б можно – забрали бы ноутбук. Это проще, чем за нами гоняться потом. Не находишь?

– Возможно, ты и прав, – предположил Сэм, со вздохом присаживаясь на стул. – Но я все равно не уверен, что мы отскочили. Нельзя терять бдительность.

Джимми промолчал. Он знал, что друг сейчас наверняка думает о тех лужах крови, что так стремительно на глазах уменьшались. О том, что что-то было не так, что им угрожает опасность. Знал это и сам Джимми. И тревогу эту не могли притупить даже ударные дозы кокаина.

XII.

– Ну что, – провозгласил Джимми, входя в гостиную Сэма. – Давай заканчивать со сценарием!

Левая ноздря парня была испачкана белым порошком. Сэм знал, что друг думает, что наркотики помогают ему с идеями. А также ему было прекрасно известно, какой занозой в заднице бывает Джимми под их воздействием. В особенности, когда поджимали сроки. А тут еще следующим утром идти на съемки.

– Самое главное – проработать финал. Чем твоя легенда заканчивается?

– Пока не знаю. Вернемся к этому позже.

– Если мне не изменяет память, ты планировал собрать материал, изучить и выстроить версию, которой мы будем придерживаться.

– Если ты не обратил внимания, в последнее время я был довольно занят. Деньки выдались напряженными, знаешь ли.

– Нам нужно прописать концовку, чтобы она была логично встроена в сюжет.

– А почему концовка обязательно должна быть прописана? Можно оставить открытый финал, – нахмурился Джимми.

– Потому что мы должны быть честными со зрителем.

– Мы таковыми и останемся. Даже если не закроем концовку. А зритель может сам домыслить.

– Опять ты за старое. Каждый раз одно и то же. Вот что ты вкладываешь в свое "зритель может сам домыслить"?

– Это означает, что у зрителя есть глаза, уши, мозг. Он сам способен размышлять. Вовсе не обязательно ему все разжевывать. Мы предоставим зацепки, улики, а зритель сам сведет все воедино и закончит повествование.

– Так мы никаких, как ты выражаешься, зацепок и улик ему и не даем! Как, по-твоему, зритель будет их соединять и заканчивать повествование?

– Слушай, еще Сашеверелл Ситуэлл говорил...

– Ой, только не эта избитая цитата, которую ты почерпнул из "Золотого города" в "Холодной руке". Я тоже, знаешь ли, читал Эйкмана^[12].

– Очень рад за тебя. Но, как говорят, повторение – мать учения. "В конце всего – тайна, которая не имеет ни конца, ни объяснения".

– Давай для разнообразия хотя бы раз сделаем нормальный, закрытый финал? Закончим историю?

– Подобная банальщина убивает всю интригу, загадку, тайну! Эти разжевывания – для детей. Мы же не "Скуби Ду" снимаем! "Детки, не бойтесь, это был не зомби, а всего лишь уборщик, мистер Джонс, который просто пугал людей". Стоит только все разжевать, как история теряет шик, перестает пугать. Еще Лавкрафт говорил, что самый страшный страх – страх неизвестного.

– И при этом прописывал мегазачетные концовки! – воскликнул Сэм. – И ни одной, заметь, не оставлял открытой.

– Ты опять не хочешь понять главное! Если до финала зрителю будет понятно, чем все закончится, это испортит впечатление от фильма. Убьешь монстра в концовке – тот останется в кинотеатре. А если оставишь что-то недосказанным, монстр переберется в голову зрителя. И тот, окутанный тайной, выйдет из зала и продолжит думать о нем, опасаться встречи с ним на парковке, в темной комнате.

– В нашем фильме нет никаких монстров.

– Прекрати, пожалуйста, задолбал.

– Что?

– Цепляться к словам, не включай дурака. "Монстр" – это метафора хоррора. Я имею в виду, что хочу, чтобы страх, ужас не отпускали людей после просмотра.

– Извини, но должен тебя разочаровать. Я видел немало хорроров, читал рассказы, в которых концовка оставалась открытой. Это вот вообще ни разу не пугает. Напротив, оставляет чувство разочарования. Я потратил на них свое время, деньги, а создатели даже не удосужились продумать свою историю.

– Но реально лучшие работы в жанре, те, что получают признание критиков, остаются в сокровищнице лучших, запоминающихся работ, рассчитаны на интеллектуального зрителя, они заставляют напрягать мозги. Вовлекаться в процесс, осмысливать увиденное, делать выводы, решать загадки, поставленные сюжетом. Вот это настоящее искусство, а не дешевый однодневный ширпотреб.

– Это твое личное мнение, твои заморочки, а не мерило качества. В чем такой изысканный прикол заставлять зрителя думать вместо тебя, создателя фильма? Это все равно что перед симфоническим оркестром раздавать слушателям палочки, чтобы те махали ими вместо дирижера! Если контрагент попросит меня сделать работу, за которую я ему заплатил, самому, я вполне обоснованно смогу потребовать вернуть заплаченные деньги. Не находишь? Этих же законов придерживается и киноиндустрия. Какой смысл зрителям платить нам за то, что мы предлагаем ему придумывать истории?

– Вот теперь ты уже становишься занозой в заднице!

– Я?

– Точно, ты уж прости за искренность.

– Ладно, – вздохнул Сэм. – Извини, может, ты и прав. Мы оба устали, мало спали в последнее время, а дел еще по горло. Еще и завтрашние съемки диалога при отсутствии собеседника главной героини.

– Оставь это мне.

– Хорошо. Слушай, давай придем к компромиссу. Пусть концовка и не будет полностью закрыта, мы пропишем к ней все подводки?

– О, мне бы было интересно на это посмотреть, – ответил Джимми. – Если тебе по силам это сделать, готов сам в главной роли сыграть.

– Будь осторожнее в своих желаниях.

– Это ты к чему?

– Не тупи. Мы с тобой много хорроров видели, знаем, чем такое порой заканчивается. Берегись своих желаний. Они могут исполняться, и все такое.

– Ого, теперь и ты перешел на метафоры, друг мой?

– Вероятно, хотя на тебя в роли Надин было бы забавно посмотреть. – Сэм потер пересохшие усталые глаза. – Ну что, до завтрашнего утра?

– Давай. Только такси мне вызови.

XIII.

Утром друзья, как и договаривались, встретились в студии и, в ожидании Мелиссы, меняли в помещении декорации, чтобы комната в этот раз превратилась из спальни в гостиную. Джимми всю ночь работал над диалогами, которые Сэм ранним утром подредактировал.

В полдень девушка так и не объявилась.

– Не придет, – Сэм нервно теребил завязанные в хвостик волосы. – Так и знал, мать ее!

– Успокойся, объявится.

Но этого не случилось. Ни в этот день, ни на следующий.

– Нам п***ц, – заключил Сэм на третий день ожидания. Он был небрит, сосуды в белках глаз полопались от усталости. Последние пару ночей обеих друзей мучила бессонница. Сэм даже для того чтобы взбодриться, употребил порошок Джимми. Что было для него крайне нехарактерно. – У нас нет концовки, нет актеров, даже того единственного, что был.

– Думаю, что могу решить последний вопрос, – предположил Джимми. – Я найду ее.

– Да не только о ней нужно беспокоиться. У нас глобально с фильмом проблемы.

– А я о беспокоюсь о ней, – ответил Джимми. – Реально беспокоюсь.

XIV.

Когда Джимми сворачивал с Оксфорд-Серкас на Беруик Стрит, его телефон зазвонил. Сэм.

– Ну как, не появилась? – с надеждой спросил Джимми.

– Нет, и это уже четвертый день. Говорил тебе, она не придет. У нас утекают деньги. Деньги, которых у нас даже нет. Нужно сконцентрировать усилия на том, чтобы проработать новый план, организовать новые пробы, а не гоняться за дикими гусями, как говорится. И срочно.

– Позволь мне поймать последнюю гусыню.

– С каких это пор в тебя вселился дух Сэма Спэйда^[13]?

– Пошел нахер! У меня наконец появилась зацепка.

– Ну хорош! Мы не можем ее найти, смирись наконец с реальностью. Мы просмотрели фото всех моделей на spotlight.com, связались со всеми известными нам агентами, конторами по подбору актеров. Вообще голяк. Необходимо срочно бросить все силы на проект, пока он окончательно не накрылся!

– Слушай, я с тобой не спорю, ты прав, но прошу, позволь мне сделать еще одну попытку. Этим утром в одной из библиотек я нашел старые фотографии Spotlight, которые не выкладывали в сеть. Я нашел ее снимки!

– Ого, молодец, – осторожно похвалил Сэм. – А какая-нибудь контактная информация там была? Данные если и есть, они наверняка устаревшие.

– Есть номер рабочего телефона ее бывшего агента.

– Уже звонил?

– Да, но адрес, указанный там же, не совпадает. Я оставил пару сообщений на автоответчике, но мне не перезвонили. Сейчас направляюсь по новому адресу, куда агентство переехало.

– Знаешь, даже если ты вычислишь Мелиссу, нет никаких гарантий, что это нам как-то поможет. Давай посмотрим правде в глаза. У нее ведь были какие-то причины нас прокатить, с огромной долей вероятности можно признать, что Мелисса в нас больше не заинтересована.

– Да понимаю, понимаю. Просто дай мне эту последнюю попытку.

– Что у тебя с этой девчонкой?

– Мне кажется, что у нее неприятности. И она просила ей помочь.

– Ох, дружище, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Просто не позволь своим чувствам разрушить наш проект.

– Да конечно, о чем ты?! Прекрасно знаешь, что кинематограф для меня значит.

– Надеюсь, что знаю. Я пока продолжу с редактурой, а ты, как закончишь со своим делом, сразу звони. Договорились?

– Само собой. Через пару часов отзвонюсь. Пока!

– До созвона.

Сэм первым отключил вызов. Разговор прошел не очень, впрочем, последние три дня вообще мало что радовало.

Джимми передвигался по лабиринтам лондонских улиц в поисках офиса агентства. Когда он был подростком, Сохо был одновременно манящим и опасным районом.

Тогда его улочки пестрели стрип– и порно-клубами, в отдаленных закоулках располагались бордели. Сейчас же это было роскошное место проживания преимущественно русских и китайских миллиардеров^[14]. Джимми вспомнил о водителе мини-кэба с его теорией о том, что старые места нельзя разрушить, они не исчезают. Они продолжают существовать. Под новой оболочкой, под новыми городами лежат их прежние инкарнации, просто нужно знать, куда смотреть и где искать пути в них, где спрятана нужная дверь, портал. Как же порой врезаются в память некоторые вещи... Даже вот такие разговоры с абсолютно незнакомыми людьми. Удивительно!

После еще нескольких неверных поворотов Джимми наконец оказался у дверцы с вывеской "Актерское агентство БТСД". Он нажал на кнопку интеркома с соответствующей надписью.

– Добрый день, чем могу быть полезна? – раздался голос в динамике.

– Да, здравствуйте, мне нужна Джанис Стрэнг, спасибо, – ответил Джимми. После щелчка интерком замолчал.

Джимми вновь нажал на кнопку звонка.

– Э... Добрый день, я пришел к Джанис Стрэнг.

– Вам назначено?

– Нет.

– Для встречи необходимо предварительно записаться.

– Но я звонил. Несколько раз. Но никто не... – связь вновь оборвалась.

Джимми выругался, сделал несколько шагов в сторону переулка, после чего вернулся к двери, нажал на кнопку интеркома и глубоким басом произнес:

– Доставка для Джанис Стрэнг, под подпись.

На этот раз замок с легким щелчком открылся, и Джимми поднялся по узкой лесенке в тесный офис на четвертом этаже.

– Послушайте, – обратился Джимми к секретарше, девушке с ярко-рыжей шевелюрой, которая открыла дверь в офис для того, чтобы получить посылку. – Я не курьер. На самом деле я режиссер, и мне необходимо поговорить с вашей начальницей.

– Знаете, вот кто-кто, а режиссеры к нам, как правило, не захаживают! Что вам нужно?

– С учетом ваших манер общения, сомневаюсь, что мне удастся объяснить что-то на понятном для вас языке. Мне просто нужно поговорить с вашим боссом об одной ее клиентке, которая задействована в моем фильме.

– А почему не запишетесь на встречу?

– Я бы непременно это сделал, если бы вы отвечали на мои звонки, сообщения на автоответчик. Да вы ведь даже дверь отказывались открыть!

Секретарша смотрела на Джимми с безразличным выражением лица, было видно, что она не верит ему. Джимми оглядел захламленный офис. Еще два стола, заваленных бумагами, в дальнем конце дверь, по всей видимости, в кабинет. На стене, за спиной секретарши, под плакатом "Обладатели премий" были развешаны фотографии. Одну из которых Джимми сразу узнал.

– Смотрите, – обратился он к девушке, – это ведь Дэвид Эйч. Черч, верно? Единственная его награда – Самый Жуткий Чувак Года, за роль в первой части моего фильма "Мутация Моего Брата". – Секретарша продолжала молча буравить глазами Джимми. – Не верите – посмотрите в своей базе в компьютере.

Девушка минуту набирала текст на клавиатуре.

– У меня указано, что режиссер "Мутации Моего Брата" – Джеймс Уолдэн.

– Ну наконец-то! Я же вам говорил! Приятно познакомиться! Я Джеймс Уолдэн, – Джимми быстрым движением показал девушке водительские права, в последнюю минуту вспомнив, что пользовался ими, чтобы отмерить дорожку, и надеясь, что на них не осталось следов порошка.

Но секретарша заметила. И именно это заставило ее поверить в историю Джимми.

Девушка неохотно поднялась с кресла, подошла к двери в кабинет и заглянула внутрь. После краткого неразборчивого обмена фразами с тем, кто находился в кабинете, секретарша вернулась к своему столу и оповестила Джимми:

– Мисс Стрэнг согласилась уделить вам пять минут. И ни секундой больше.

XV.

Кабинет был еще меньше, чем приемная, и вмещал лишь стол и два стула. Для того чтобы сесть на один из них, Джимми пришлось закрыть дверь. Джанис Стрэнг выглядела волевой женщиной средних лет. Это была крашеная брюнетка, в глаза сразу бросался великолепный маникюр и идеальный макияж.

– У меня нет информации, что в вашем проекте задействован кто-то из моих клиентов, мистер Уолдэн.

– Зовите меня Джимми. В действительности я здесь не по вопросу ваших нынешних клиентов, меня интересует одна актриса, чьи интересы вы представляли ранее.

– А, – промолвила Джанис, теряя всякий интерес к беседе.

– Мелисса Скотт.

Джанис подняла расширившиеся глаза с бумаг, которые перебирала. Она явно была шокирована услышанным.

– Мистер Уолдэн, если это в самом деле ваша настоящая фамилия, я не знаю, что вас сюда привело, но считаю ваши методы крайне низкими и не имею ни малейшего желания продолжать этот разговор. Потрудитесь выйти вон, пожалуйста.

Джимми был невероятно удивлен такой острой реакцией Джанис. Он машинально встал, со стула, но тут же сел обратно.

– Подождите, подождите, дайте мне еще минутку. У вас с Мелиссой какие-то разногласия? Она должна вам деньги?

– Мистер Уолдэн, давайте прекратим это лукавство, мы оба прекрасно знаем, что случилось с Мелиссой.

– Нет же, я не знаю. Прошу вас, если с ней что-то случилось, расскажите, пожалуйста. Это может быть очень важно. У меня крайне жесткий график съемок, а Мелисса уже три дня как куда-то исчезла. В итоге я каждый теряю деньги, бюджет трещит по швам.

– Объясните мне, пожалуйста, мистер Уолдэн, как в вашем текущем проекте может быть задействована Мелисса Скотт? Которая пропала при крайне странных обстоятельствах. Два года назад.

– Нет-нет, не может быть. Мелисса пришла к нам на прослушивание. Очень уверенная девушка. Прежде чем мы ей успели что-то предложить, сама поставила некоторые обязательные условия.

– Что за условия? – Джанис сняла очки Армани и надавила пальцами на переносицу.

– Что будет работать только с одним человеком на площадке. Больше никого. Ни съемочной группы, ни других актеров. Только она и оператор-постановщик, ну, в смысле, главный оператор.

– Я в курсе, что означает "оператор-постановщик".

– И что она не предоставляет о себе никакой контактной информации. Сама решает, когда приходить на съемки.

– Действительно, очень похоже на Мелиссу. Талантливой актрисой ее сложно назвать, но было в ней что-то, чем она цепляла людей. Если бы не эти ее странные требования, от отсутствия предложений бы точно не страдала. Но ее причуды делали невозможным нормальное сотрудничество.

– А почему вы назвали обстоятельства исчезновения "странными"?

– Были разные версии. Доказано ничего не было, но слухи ходили не самые хорошие.

– А что за слухи?

– Она общалась с людьми с неоднозначной репутацией, крутилась в весьма сомнительных кругах. Поговаривали, что Мелисса оказалась в эпицентре разборки наркодилеров. Не в то время, не в том месте, как говорится. Ее похитили, издевались над ней и еще двумя бедолагами. В итоге до смерти замучили всех и записали это на камеру. Что даже существует снафф-фильм, где все это запечатлено.

– Снафф-фильм?

– Только не делайте вид, что режиссер никогда не слышал этого словосочетания.

– Нет-нет, конечно, слышал. Но... Насколько я знаю, нет никаких подтверждений, что они существуют в реальности, что это не выдумка.

– Как и про видео с Мелиссой. Как я сказала ранее, это жуткий, но неподтвержденный слух. Один из, если быть точнее. Но она вообще была довольно необычной девушкой.

– Но это какая-то бессмыслица... Если Мелисса пропала, если ее убили... два года назад... как же я мог видеть всего несколькими днями ранее.

– Вот уж понятия не имею.

– А у нее не было сестры? Близняшки?

– Насколько я знаю, сестра была, но не близнец. Семья несколько раз со мной связывалась. Я дам вам номер телефона, если увидите Мелиссу еще раз, дайте им знать.

Джанис вынула телефон, переписала номер телефона с экрана на стикер, который протянула Джимми. Парень поднялся и сделал неуверенный шаг к двери.

– Спасибо, что уделили мне время, – поблагодарил он.

– Не уверена, что у вас получится, но желаю вам удачи в ваших поисках. Если мы все же об одном и том же человеке. От нее всегда веяло какой-то безнадегой. Горемычная какая-то... Знаете, есть такое старинное клише "дама в беде". Вот это точно про нее. Все время во что-то вляпывалась.

– Да, наверно, вы правы.

Джимми вышел из офисного здания и свернул в переулок. Надвигалась ночь. Светящиеся в темноте витрины магазинов и кафе Сохо приобретали какой-то неестественный, кричащий вид. Уличные фонари отбрасывали неестественные цвета на прохожих, гротескно искажая их тени.

Да вообще все уходило дальше и дальше от привычной реальности. Снафф-фильм, о котором говорила Джанис, и видео с ноутбука Ашкана. Это одно и то же? Могла ли Мелисса остаться в живых после тех пыток? Джимми, сидя в подвале, закрыл глаза и не видел концовку, где, как он был уверен, несчастные умирают. Быть может, все же она выжила? Тогда у нее на теле наверняка остались жуткие шрамы. Вероятно, поэтому она и соглашалась сниматься только в одиночестве?

Джимми вдруг передернуло от мысли, что Мелиссу снимают в фильме, где постановочные кадры совмещают со сценами реальных пыток ее же самой. Но как девушка вышла на них с Сэмом? Что, если ее подослали те, кто убил Ашкана и его людей? Вдруг Мелисса пытается их спасти, попросив найти ее и скрывшись? Чтобы Сэм и Джимми тоже залегли на дно. Тогда она рискует своей жизнью ради них. И Джимми обязан ей. И должен найти ее, чтобы помочь.

Джимми казалось, что он переступил за некий невидимый порог. В другой мир. Совершенно не поддающийся пониманию.

XVI.

Сэм поднялся, помассировал виски́ и задумался: не проще бы было работать под травой или после пары дорожек? Скорее всего, нет, разве что можно сделать еще хуже.

Только герондос или ударные дозы алкоголя помогут справиться. Но прибегать к этому не хотелось. Вероятно, и это не поможет. Его убивала не только перспектива работать с этими кошмарным сценами из видео с ноутбука Ашкана, но и чудачества его Мака, который не переставал чудить.

Как и было обещано Джимми, Сэм использовал время простоя для редактуры видео. Пытаясь сделать переход от промежуточных, размытых кадров Мелиссы к тем, которые они видели в подвале. Сейчас он был в арендованной студии, но собирался часть работы сделать дома. Это звучало очень глупо, но Сэма не отпускала мысль, что аура этой пленки перенесет что-то темное, злое в его квартиру.

Ему потребовалось немалое мужество, чтобы заставить себя взяться за видео с ноутбука Ашкана. Сэм постоянно невольно мысленно возвращался в подвал. Он был привязан к стулу. Обездвижен. Бессилен. Как же он ненавидел это чувство – бессилие! Бешеная ярость переполняла его, когда Сэм вспоминал об этом. Как эти гады могли с ним так поступить? Но затем в памяти возникала картина того, что осталось от них. Капающая кровь и свисающие лоскуты кожи с потолка. Кучки перемолотой плоти и костей на полу. И Сэму становилось стыдно за свой гнев.

В конце концов, его так достали эти метания от порывов ярости к последующей рефлексии, что Сэм плюнул и пересел к своему Маку.

– Иди ты в задницу, – бросил он в сторону монитора с видео из подвала. – В жопу. Больше не позволю делать это с собой. Здесь я хозяин, а не ты!

Но у видео были свои планы. Для начала Мак начал жестко глючить. Файлы просто невозможно было редактировать. Сэм отмечал стартовую точку и место, в котором клип нужно обрезать, сохранял его. Но при воспроизведении полученного файла оказывалось, что тот начинается минутой ранее заданной точки, или проявлялось какое-то изображение, которое он почему-то раньше пропустил. Словно видео было своеобразной мелкой личинкой, которая в стекле микроскопа видна, но каждый раз ускользает от пинцета, когда пытаешься ее зацепить.

Глаза резало от усталости, между лопаток словно вонзили нож. Сэм был невероятно измотан. И дело даже не в нехватке сна. Достал этот проект, достало вытаскивать его из безнадежного состояния. А ведь несколько дней назад словно предчувствовал, что и браться за него не стоило. Нужно было зарубить идею в зародыше. А сейчас... Расходы множились, как снежный ком. Актеров нет. Сценария тоже. Да что там, неясно было даже, чем фильм заканчивается! Все, за что ни возьмись, все с этим фильмом было через одно место!

Для творческой работы оператора порой важно вжиться в картинку, посмотреть на происходящее изнутри. Сэм видел документальное видео, где людей подвергали неимоверным пыткам, истязали немыслимыми по своей жестокости способами. А они с Джимми планировали сделать из этого фильм. За просмотр которого будут платить. А каким подонком нужно быть, чтобы зарабатывать на подобном?

По всей видимости, таким как Джимми. И как сам Сэм...

Когда только у друзей родилась эта идея – снять фильм – было ощущение, что получится сделать нечто действительно дерзкое, мощное, резонансное, революционное. Однако сейчас энтузиазм сменили безысходность и отчаяние. Сэм ведь и сам мог закончить свою жизнь в подвале Ашкана. Если бы головореза не прикончили, парень не исключал, что, вполне вероятно, оказался бы привязан к одному их тех жутких пыточных столов, надрывая голосовые связки в безнадежных мольбах о пощаде.

Сэму не давала покоя мысль, что бы он чувствовал, если в тот момент еще бы знал, что за тем, как его увечат и медленно режут на куски, наблюдали заплатившие за это зрители. За сомнительное удовольствие наблюдать за совершенно бессильным Сэмом на самой низшей стадии. Когда тот потерял все, что делало его человеком. Он был бы жертвенной потехой, над которой измывались на забаву богатеньких извращенцев! Картинка была настолько яркой и живой, что Сэма передернуло и он едва сдержал рыдания. Ему было невероятно стыдно. Не могло идти никакой речи о продолжении участия в проекте.

Возможно, стоило принять и более радикальное решение. Отказаться от инди-хорроров в принципе. Да, конечно, у Сэма вряд ли получится вмиг переодеться в костюм, надеть галстук и стать биржевым брокером. Но есть немало других занятий, которые были ему по плечу. В той же киноиндустрии.

Эта мысль поразила Сэма. Долгие годы он позиционировал себя исключительно как хоррор-художник. Считал себя связанным с жанром навсегда. Преданным адептом. В какое-то время это направление даже спасло Сэму жизнь. По крайней мере, он предпочитал так думать.

В детстве Сэм был забитым запуганным ребенком. Стоило ему достичь необходимого для школы-интерната возраста, как родители тут же отправили туда мальчугана. Уверенные, что его это закалит и воспитает. Как же они ошибались... В подготовительных классах Сэмми стал мочиться в кровать, начались панические атаки. Спортивные занятия шли из рук вон плохо, мальчик ненавидел эти бесконечные обязательные игры на грязных полях. Негативная энергия копилась, как снежный ком, а выплеснуть ее было некуда. Вскоре у Сэма на нервной почве появился тик, что сделало его объектом насмешек в интернате.

Шел последний год подготовительного этапа. Сэм направлялся в единственный в городке букинистический магазин, когда дорогу ему перекрыла кучка ребятишек. Ученики класса на год младше. Каждый держал перед собой на вытянутых руках по книге, обложкой к лицу Сэма. На одной – голова мумии, на другой – оборотень, с третьей на Сэма смотрел человеческий череп, проступающий под тающей головой снеговика.

Детишки набросились, рыча и улюлюкая, как на их взгляд должны были делать книжные монстры. Но Сэм, как ни странно, не испугался. Парень просто замер в замешательстве, как будто поведение сорванцов его лишь смутило. Мальчишки, разочарованные, что им не удалось напугать Сэма, бросили ему в голову свои книги и убежали.

Владелец магазина, высокий, лысый мужчина, одетый в твидовый пиджак с заплатками на локтях, выскочил из двери и окрикнул хулиганов, но те в ответ лишь рассмеялись и в едином порыве показали ему средние пальцы.

Сэм же продолжал стоять у входа, владелец магазина подошел к мальчику и спросил:

– Что же вы творите, дикари мелкие?

Но Сэм потерял дар речи, он мог лишь смотреть на мужчину, нервно моргая.

– Ладно, раз только ты остался, значит, ты мне и заплатишь, – резюмировал хозяин магазина. – За книги. Кто-то ведь должен возместить убытки.

Сэм начал поднимать с тротуара старые потертые томики в мягких обложках. Тогда-то в первый раз он и увидел книгу из серии "The Pan Book of Horror Stories"^[15]. Сэм был воспитанным, послушным ребенком и принял требование мужчины заплатить за повреждённые книги – еженедельно ему присылали небольшие суммы на карманные расходы, которые он откладывал. Но Сэм и предположить не мог, какую астрономическую цену запросит хозяин магазина.

– А что ты хотел? Это коллекционные издания, – поведал мужчина. – Посмотри в своем интервебе, или как он там называется, если не веришь.

Сэм сложил книги в свой портфель и поплелся в школу. Теперь денег не планировалось даже в перспективе, так что в городе было ровным счетом нечего делать.

Сэм с величайшей осторожностью проскользнул в свою тесную комнатушку без окон. Месяц назад трех ребят отстранили от занятий, обнаружив в их покоях порножурналы. Сэм был очень скромным и застенчивым мальчишкой, и он боялся представить, что ему грозит, если взрослые найдут у него эти книги с такими жуткими обложками. Как за него будет стыдно маме, как она расстроится, узнав, что его отстранили от уроков. Сэм втиснул книги в зазор между платяным шкафом и стеной, надеясь, что никому не придет в голову что-то там искать.