Текст книги "Безмятежность (ЛП)"
Автор книги: Джанетт Ниссенсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
– Саша уверена, что чувствует мужскую ауру вокруг близнецов, – сказала она своей подруге. – А я сказала, что не верю… нисколько. По крайней мере, одна из них должна быть обязательно девочкой. Совсем не интересно наряжать мальчиков, так ведь?
Саша и Тесса обменялись понимающими взглядами. Джулия была настоящей модницей, всегда убийственно одевалась, обладала гардеробом, которому могла позавидовать любая модель или актриса. Она также была настоящим воплощением женственности, и единственный раз, когда она не надевала платье или юбку – это на занятия йоги. И все равно даже на занятиях йоги она умудрялась выглядеть женственно и модно, отлично сочетая свою спортивную одежду по цвету и стилю.
Тесса ткнула Джулию в ребра, но достаточно аккуратно, зная о ее беременности, хитро подмигнув.
– Но мальчики ужасно забавные… когда раздеваются, – хмыкнула она. – На самом деле, снаружи меня ждет мужчина, который без одежды выглядит просто потрясающе. Извините, что так тороплюсь, но Ян пригласил меня на поздний завтрак. А после… ну, а после произойдет именно та часть, где он будет… без одежды.
Джулия закатила глаза.
– Ты серьезно, Тесса? Разве вы не занимались этим с утра перед занятиями? Ты измотаешь этого мужчину, дорогая.
Голубые глаза Тессы расширились, и она моментально покраснела.
– Откуда ты знаешь? – тихо прошептала она.
Саша снисходительно улыбнулась.
– Время от времени у тебя появляется определенный взгляд, Тесса. Для меня всегда было довольно очевидным, кто вызывает у тебя такой взгляд.
– Да, – подхватила Джулия. – Все мы знаем настоящую причину, по которой ты самая последняя появляешься на занятиях утром по воскресеньям. Так что перестань оправдываться, что движение было трудным, а просто признайся, что ты и твой горячий муженек начали свой выходной день с жаркого секса. Именно так.
Щеки Тессы покраснели еще больше, пока она поспешно сворачивала свой коврик для йоги, запихивая в сумку для переноски.
– О Боже, – пробормотала она как бы про себя. – Наверное, мне нужно ставить будильник на несколько минут пораньше в воскресенья.
Саша понимающе подмигнула ей.
– Эй, не смущайся. Вы же все еще молодожены, так что мы были бы шокированы, если бы у вас, ребята, не было бы много и много отличного секса. И я стараюсь изо всех сил не ревновать по этому поводу, поскольку сама нахожусь в периоде завязки.
– Может мы можем тебе как-то помочь с этим? поводу тут же воодушевилась Джулия. – Друг Натана Джонатан неоднократно спрашивал о тебе, после того, как познакомился с тобой на нашей вечеринке у бассейна в День поминовения.
Саша не потрудилась скрыть свое отвращение.
– Ты имеешь в виду того парня, который пришел с рыжей, а ушел с брюнеткой, и похоже трахнул там еще парочку других? Спасибо, что вспомнила обо мне, Джулия, но я не встречаюсь с бабниками.
Тесса вздохнула.
– Тогда забудь о моей идее. Я собиралась познакомить тебя с Джорданом Ривзом, моим акушером-гинекологом. Он невероятно милый и очень симпатичный, но он не может пройти мимо женщины, чтобы не залезть ей в трусики.
Джулия закатила глаза.
– И Тесса, как обычно, ты забыла упомянуть, что твой горячий доктор полностью запал на тебя. Хотя, похоже, он точно может заставить девушку хорошо провести время, Саша. Особенно ту, которая находится в периоде затишья.
Саша отрицательно покачала головой, отчего пара локонов выбились из ее пучка, который безуспешно пытался их удержать. В большинстве случаев казалось, что ее дикие, необузданные кудри жили своим собственным умом, и все ее попытки как-то утихомирить сводились к нулю.
– Спасибо вам обеим, за то, что предложили познакомить меня с друзьями ваших мужей, – сухо ответила она. – Но я бы предпочла сама встретить своего мужчину. И, конечно, не впервые в моей жизни наступает период затишья. Отношения всегда несут с собой ряд сложностей, а я хотела бы, по крайней мере, сейчас жить как можно более простой жизнью.
Саша продолжала размышлять над своей мыслью, пока болтала с другими учениками, а затем проверила все ли готово в студии для следующего урока, который должен был начаться меньше, чем через полчаса. Когда она вышла из зала (самой большого из трех в «Поток Сан-Франциско» и самой популярной студией йоги в Сан-Франциско), она заметила, что в лобби собираются ученики для следующего занятия. В выходные по утрам залы были особенно переполнены в студии, хотя в другое время занятия хорошо посещались и часто залы были заполнены до отказа.
Каллиста за стойкой регистрации работала по выходным, отмечала пришедших учеников, оторвалась от своего занятия, чтобы улыбнуться Саше, когда она подошла к ней.
– Ну, судя по тому, что практически половина твоих учеников выползла из класса почти несколько минут назад, я могу предположить, что ты дала им хороший пинок под задницу сегодня утром, – заметила Каллиста.
Саша тихо рассмеялась.
– Я не сделала ничего, с чем бы они не справились, – заверила она. – Эй, я знаю, что ты занята, но хотела бы узнать, будет ли третья студия сегодня пустой?
– Она полностью твоя, – ответила Каллиста. – Сегодня там нет занятий. Так что вперед.
– Спасибо. – Поблагодарила Саша, хлопнув ее по плечу.
В отличие от некоторых других учителей в этой студии, которые, как правило, относились к административному персоналу, как… как к несущественному персоналу, Саша всегда относилась к другим с добротой и признательностью. Это было еще одна причина, почему она была самым популярным учителем среди своих учеников и среди сотрудников.
Студия номер три была самой маленькой из трех залов в «Потоке Сан-Франциско», в ней могли уместиться не более двадцати человек. Этот зал в основном использовался для частных и полу-частных занятий, которые вели преподаватели, а также для семинаров и лекций, которые регулярно предоставляла студия.
И именно в этом зале Саша часто сама занималась йогой от двух до трех часов подряд. Во время занятий, которые она преподавала, она почти не практиковала йогу, за исключением демонстрации поз, которые нужно было показать. Большую часть времени она передвигалась по переполненной комнате, следя, чтобы ее ученики правильно выполняли асаны, при необходимости поправляя их.
Здесь же, оставшись одна в этом маленьком зале она скорее всего преследовала двойную цель – не только наслаждалась своими асанами, но и планировала свое расписание на будущее. Ее комната в несколько этажей викторианском доме, в котором жило еще четверо, была слишком компактной, ей не хватало пространства для занятий. И другого подходящего места в этом старом доме она найти не могла, если учесть, что домовладельцы – супружеская пара Чад и Хулио (она присутствовала у них на свадьбе), были уверены, что всего должно быть много. В результате, почти в каждой комнате старого викторианского дома было полно мебели, зеркал, картин и множество разных безделушек.
Поэтому практикуя йогу в этой маленькой студии, она как бы полностью погружалась в красоту и поток древней практики, которой посвятила свою жизнь, используя в качестве сопровождения вдохновляющую музыку.
Саша первая призналась себе, что была настолько далека от всего технологичного мира, безнадежно оторвана от большей части общества. У нее не было компьютера, она едва понимала, как отправлять и получать электронные письма и смс-ки на мобильный телефон, который в основном использовала для хранения обширной коллекции музыкальных треков. Ей не нравилось большинство телевизионных шоу, и единственный раз она ходила в кинотеатр, чтобы посмотреть документальный фильм или классический. Она предпочитала читать или слушать музыку, или посещать художественные выставки, а также очень любила долго гулять, занимаясь ходьбой.
Как дочь музыканта – ее отец Энцо был членом одной из самых популярных в Бразилии групп самбы – музыка и танец вошли в Сашину кровь навеки. На занятиях по йоге она включала настолько разношерстную музыку – от индийской классики до джаза, регги и рока – и ее ученики постоянно умоляли опубликовать ее подборки на странице в Facebook или на сайте. Но проблема была в том, что у Саши не было ни страницы в Facebook, ни сайта, а также совсем не было желания их создавать. Но она всегда была рада поделиться своими подборками треков со своими учениками и другими учителями, и также радовалась, когда они наслаждались разнообразием ее жанров так же, как и она сама.
По мере того как ее гибкое, худенькое тело, в тонусе, сильное и сухопарое, мускулистое за столько лет занятий йоги и танцами, начало двигаться в асанах, она вся отдалась музыке, не замечая, как один трек сменяется другим. Аннушка Шанкар уступила место Джейсону Мразу, затем Джипси Кинг и Стиви Рэю Вону. И, конечно же, ее подборки пестрели песнями его отца из обширных каталогов, которые он и его группа записывали на протяжении последних трех с половиной десятилетий. В конце концов, она была наполовину бразильянкой и большую часть своей жизни провела в Южной Америке, поэтому музыка была в ее крови.
Упражнения асан, которые она совершала сейчас, были намного сложнее и требовали определенной выносливости, чем все то, что она преподавала в классе. Балансирование на руках, стойки на руках, сложные скручивания и связывания, а также сложная хореография потока считались слишком продвинутыми позами, которые мог осуществить только очень опытный практик. Ей нравилось заниматься с другими, видя, как процветает их энергии, которая может создаваться только общим дыханием и совместными движениями. Но поскольку сейчас ей почти не удавалось посещать занятия одного из своих старых учителей, а также его учебные семинары, поэтому она жаждала своих одиночных тренировок, которые полностью восстанавливали ее.
После двух часов Саша чувствовала легкую усталость, приятную боль в мышцах, с нее капал пот, но при этом она была радостной и блаженной. У нее были те же самые ощущения, как и после первого своего занятия йогой пятнадцать лет назад, и даже сейчас, хотя прошло уже более десяти лет, ей казалось, что всегда так и будет. Эти занятия наполняли ее физически, эмоционально, духовно и творческой энергией. Учитывая ее происхождение и кочующее, как у цыган существование, с которым она вынуждена была мириться все свое детство, пока окончательно не восстала против него в подростковом возрасте, йога дала ей именно то убежище, в котором она нашла себя, здесь всегда все было постоянным, отчего и ее жизнь стала постоянной, которая раньше никогда таковой не была.
Проходя мимо студии номер один, самой большой из трех, где она недавно проводила уроки, в которой сейчас занимался Майка Уолтерс со своей группой, он заметив ее, махнул рукой в открытую дверь. Майка вел группу с одиннадцати утра по воскресеньям, и его занятия были почти так же популярны, как Сашины, основное различие заключалось в довольно заметном гендерном дисбалансе его учеников. Все, кроме маленькой кучки, были женщинами, в большинстве своем очень молодые, привлекательные, флиртующие, хихикающие с очень красивым учителем йоги. Даже сейчас он был окружен полудюжиной женщин, которые обожающими глазами смотрели на него, соперничая друг перед другом за его внимание. Он был, конечно, симпатичным парнем, не очень высоким, но очень ладно сложенным, с мускулатурой. Майка редко, фактически никогда не был в рубашке в студии, и чаще всего был одет лишь в короткие, плотно прилегающие спортивные штаны. Он был загорелым, спина, руки и тело пестрели более десятка разноцветных татуировок, маленькое колечко висело на левой мочке уха, а его не совсем светлые волосы были убраны в короткий хвост на затылке.
Как только Майка присоединился к преподавательскому составу в «Потоке Сан-Франциско» чуть более года назад, он почти безостановочно пытался залезть в трусики Саши. И тот факт, что она продолжала вежливо, но все же твердо сопротивляться его действиям, казалось только укрепляло его решимость добиться своего. Он не воспринимал ее слова всерьез, будто владельцы студии не одобряют свиданий учителей друг с другом. И хотя владельцы действительно не поощряли подобных действий со стороны учителей, но главная причина, по которой Саша отказывалась пойти на свидание со своим коллегой-учителем, хотя он настойчиво предлагал и отступать не собирался, заключалась в том, что парни подобные ему, ее мало интересовали. Майка был слишком уверен в себе, слишком тщеславен и эгоистичен, в него было всего слишком, и слишком много от плейбоя. Конечно, она не ждала, что он даст ей какие-то гарантии и примет на себя обязательства по поводу их отношений чуть ли не на первом свидании, но она не хотела оказаться еще одной зарубкой на спинке его кровати, еще одной женщиной, которую он смог затащить в постель, а потом, когда наскучит забыть.
Но сейчас, даже несмотря на ее вежливую улыбку, она не могла избежать Майка, когда он показывал большое шоу перед своими ученицами, усиленно махая ей рукой. Он распрощался со своими погрустневшими ученицами-поклонницами (как один из учителей дразнил его), вышел в коридор и положил руку на плечо Саши, притянув ее к себе.
– Как поживает моя любимая богиня в такой прекрасный летний день? – прошептал он ей на ухо.
Саша заставила себя не съежиться от смешанного запаха чеснока и пота, исходящего от него. Она была в курсе, что пищевые добавки из чеснока способствуют увеличению выносливости в фитнес нагрузках, но она даже не желала анализировать все плюсы для улучшения здоровья человека, поскольку не могла представить, как эти бедные женщины занимаются на его уроках в подобной «чесночной бане». Одним из негативных побочных эффектов приема пищевых добавок с чесноком является то, что запах может выделяться через поры и потовые железы, поэтому учитывая профессию Майки было однозначно плохой идеей постоянно его принимать.
– Я в порядке, – произнесла она, одаривая его одной из своих обычных безмятежных улыбок. – Но я очень устала после урока, а затем еще два часа занималась йогой, поэтому мне не терпится отправиться домой и расслабиться.
Майка нахмурился.
– Ах, и как раз тогда, когда я собирался убедить тебя пойти со мной на ланч. Как-нибудь, милая Саша, ты сдашься и скажешь «да». Я не куплюсь на заявление руководства, что оно косо смотрит на коллег, которые проводят вместе не рабочее время.
Она пожала плечами, воспользовавшись возможностью выскользнуть из его объятий.
– Ты можешь обсудить этот вопрос с Сержем или Морганой. Хотя может захочешь отложить этот разговор на некоторое время. Я так понимаю, они все еще злятся на тебя из-за инцидента с одной из твоих учениц.
Серж и Моргана были супружеской парой, владельцами «Поток Сан-Франциско». Серж по-прежнему время от времени преподавал, хотя большую часть своего времени посвящал массажу. Ведя бухгалтерию и занимаясь кадровыми вопросами, Моргана преподавала предродовую йогу и проводила ежемесячные семинары для будущих матерей. И хотя они были двумя самыми приземленными и открытыми людьми, с которыми Саша была знакома, они проводили жесткую политику с любым из своих учителей, встречающихся со своими ученицами. Майка обычно удавалось обходить эту проблему, предлагая какой-нибудь своей симпатичной ученице йоги, на которую падал его глаз, перейти к другому преподавателю. Саша сбилась со счета несколько месяцев назад, сколько бывших учениц Майка пришли к ней на занятия и сколько потом бились в ярости, когда между ними все резко оборвалось.
Майка опять нахмурился от ее напоминания.
– Да, думаю, мне лучше затаиться на некоторое время, а? Нет смысла раскачивать лодку. Но я не из тех, кто легко сдается, как ты знаешь. Поэтому в один из дней, Богиня Саша, ты отдашься мне. У меня хорошая интуиция по поводу тебя с самого первого раза, как только я познакомился с тобой, и она только усиливается. Это судьба, милая Саша, однажды мы будем вместе.
Саша сопротивлялась желанию закатить свои зелено-золотые глаза. С первого же взгляда для нее стало совершенно очевидным, что он был позер, подражатель духовным практикам, в большинстве своем на словах. Он преподавал йогу около шести лет, и хотя с практикой у него было все более или менее хорошо, но ему предстояло еще пройти очень долгий путь, чтобы понять другие аспекты йоги. Но ему нравилось сотрясать воздух красивыми словечками, а также заниматься медитацией, часто сыпать терминами и иногда вести себя, как какой-то современный гуру. Но для Саши, которая не только глубоко изучила многие другие аспекты более десяти лет, но и жила ими, заявления Майка были смешными и даже слегка оскорбительными.
– Ну, – сказала она с озорной усмешкой, – мое шестое чувство говорит мне, что ты скорее всего переборщил с пищевой добавкой чеснока сегодня утром. Тебе стоит воздерживаться двадцать четыре часа и не вести уроки, начиная прямо с этой минуты. Увидимся, Майка.
Проходя мимо стойки регистрации, Саша поймала взгляд Каллисты, понимая, что администратор подслушивал их разговор, отчего две женщины обменялись понимающей усмешкой. Пока она ждала автобуса, который мог доставить ее домой буквально через несколько минут, Саша все еще хихикала себе под нос от шокированного выражения на лице Майка.
– Это было ехидно и коварно, – ругала она себя. – И совсем не по-доброму. Мальчик такого не заслужил! Может, теперь он перестанет приглашать меня каждый раз, когда мы будем случайно сталкиваться в коридоре.
Но Саша сомневалась, что на этом попытки Майка пригласить ее на свидание не закончатся, если учесть его огромное эго и не особенно высокий интеллект. Хотя с ним она могла справится, причем легко, поэтому она полностью забыла об их разговоре, пока ехала в автобусе домой.
В паре кварталов от дома ее сотовый, которым она очень редко пользовалась, издал характерный звук. Саша вздохнула, понимая, что звонок был от матери, прежде чем посмотрела на экран. Воскресные звонки были регулярными, если, конечно, Катя не была занята бизнесом или не должна была отправиться на репетицию, или примерку костюмов.
Катя Веселова была профессиональной танцовщицей на бальном телешоу «По ту сторону бального зала». Чрезвычайно популярное реалити-шоу объединило профессиональных танцоров со знаменитыми партнерами, в большинстве случаев, которые практически не умели танцевать, и партнеры довольно часто представляли из себя странное зрелище, вроде крушения поезда. Мать Саши была в шоу почти с самого начала, уже почти десять лет, теперь сама став знаменитостью. Сейчас Кате было около пятидесяти, хотя она была такой же подтянутой, сногсшибательной и гибкой, как и молодая протеже на балу, какой она была в коммунистической России. Но продюсеры шоу в последнее время стали подбирать ей партнеров близких к ее возрасту, чем вызывали гнев Кати. Но Саша криво усмехаясь подумала, что ее вспыльчивой матери было легко впасть в ярость.
За время богемного, кочевого детства и юности, Саша часто наблюдала за буйством Кати и Энцо, любовника и отца Саши, который за все время так и остался ее любовником. Энцо был таким же пылким и страстным, как и Катя, и все время пока они были вместе, нельзя было с точностью определить кто из них был более страстным в своем гневе, поскольку приступы разношерстной ярости быстро сменялись такими же сильными приступами любви. Саша часто думала, что ее родители вместе напоминали огонь и лед, и скорее всего в тот день, когда они впервые увидели друг друга должно быть произошло какое-то землетрясение, ураган или цунами в мире.
Они встретились в Париже, в городе, куда Катя сбежала из родной страны. Она пребывала в таком отчаянии, что готова была сбежать не только от деспотичного коммунистического режима, который был в России в то время, но и от своей властной матери, которая запихнула Катю в мир бальных танцев в очень молодом возрасте. И хотя она любила танцы, конкурсы и выступления, она ненавидела ограничения, создаваемые ее правительством и ее властной матерью.
Танцевальная труппа, в которой она состояла, фактически не выезжала за пределы России, поэтому, когда Катя узнала о поездке на конкурс в Париж, она поняла, что это может быть ее единственный шанс. К счастью, ранее несколько лет ее старшая сестра переехала в Париж, и Катя смогла спрятаться у Полины, пока труппа не вернулась в обратно Россию без нее. Кате тогда еще не было и двадцати, но она обладала стальной решимостью создать для себя лучшую жизнь, жизнь, в которой только она могла принимать решения.
Она работала официанткой в соседнем бистро, выполняя незнакомую работу и с трудом справляясь с ограниченным словарным запасом французского языка, когда встретила Энцо Фонсеку. Он прибыл на выступления в город со своей группой, они зашли в бистро на поздний обед. Притяжение между ними было мгновенным и взрывоопасным, и это оказалась первая из многих подобных встреч между ними в течение следующих трех десятилетий.
Саша не могла вспомнить то время, чтобы ее родители прожили вместе хотя бы несколько недель, потому что один из них обязательно сбегал в приступе очередной ярости. Как любил говорить ее отец, они с Катей любили друг друга так же сильно, как и воевали и порой было трудно провести грань между любовью и ненавистью там, где это касалось их.
Конечно, они так и не поженились, хотя Энцо несколько раз делал предложение Кати, когда она забеременела и родила Сашу. Катя много раз за эти годы отмечала скептически, что за всю свою жизнь она приняла два самых лучших решения – покинула Россию и так и не вышла замуж. И ни один из ее родителей не был способен хранить верность другому, пока они находились вдали друг от друга. Хотя они оба соблюдали осторожность, пока Саша была маленькой, но она с раннего возраста знала, что у отца и матери есть любовники. И поскольку она росла в не стабильной и не в совсем нормальной семье, с двумя родителями и в отсутствии постоянного, настоящего дома, Саша не рассматривала создавшуюся ситуацию, как нечто немного странное.
Она с младенчества привыкла к кочевому образу жизни, особенно, когда ее мать устроилась в танцевальную труппу, базирующуюся в Нью-Йорке. Саша проводила несколько месяцев в Париже со своей тетей Полиной и ее мужем Максимом, еще несколько месяцев в Сан-Паоло с семьей Энцо, потом в Нью-Йорке с Катей, также путешествовала с каждым из родителей во время их танцевальных и групповых туров. Она посещала школы в трех разных городах за год и каждый раз ей приходилось переключаться между французским, португальским и английским. Но один из этих городов так и не стал для нее настоящим домом, и она быстро научилась не привязываться к определенному месту или человеку, не покупать слишком много вещей, потому что скорее всего, ей придется оставить что-то из них.
Саша всегда была тихим, спокойным ребенком, представляя из себя резкий контраст со своими взрывными родителями, и она действовала на них в некотором роде как успокаивающее средство. Она соглашалась с их желаниями, никогда не жаловалась, когда ее очередной раз вытаскивали с какого-то места или когда проводила недели в дороге, с одним или другим из них, совершая турне.
Но все изменилось, когда ей исполнилось пятнадцать, и она почувствовала твердую почву под ногами, сказав им о навязанном ею кочевом образе жизни. Катя и Энцо были настолько поражены, когда их послушный, тихий ребенок впервые заговорил о своих желаниях, но ни один из родителей не стал долго протестовать, когда она спокойно заявила, что будет постоянно жить со своей тетей Линдой в Северной Калифорнии. Мама неохотно согласилась с ее решением, и сейчас Саша понимала, что Катя так и не простила ее за это решение.
Понимая, что телефонный звонок от матери может означать как минимум двадцать минут драмы и тяжелых вздохов, Саша решила выждать, пока не окажется дома, прежде чем снять трубку. Она уже совершила подобную ошибку один или дважды, ответив в автобусе на звонок Кати, а потом ей пришлось чуть ли не вжаться в спинку сидения, вспоминая странные взгляды, которые на нее бросили другие пассажиры, пока ее мать своим хорошо поставленным голосом быстро на русском тараторила, очередной раз ругая кого-то.
В доме было тихо, видно ее соседи либо куда-то ушли, либо сидят по своим комнатам. Чад и Хулио – владельцы дома, наверняка куда-то отправились в этот солнечный летний день. У них был широкий круг друзей, как геев, так и натуралов, и их постоянно приглашали на пикники, бранчи, вечеринки и другие общественные мероприятия. Они также вносили справедливую долю вечеринок в своем доме, и Сашу совершенно не беспокоил тот факт, когда она могла прибыть домой, а здесь набивалось сорок или пятьдесят гостей, разгуливающих с коктейлями и музыкой, ревущей из звуковой системы.
Ее еще двумя соседями был Эллиотт – зануда, компьютерный программист, чья комната была полу-святыней для всех его Star Wars, а также Сэди, собирающаяся получить докторскую степень в генетике, и подрабатывающая экзотическими танцами, чтобы оплачивать счета. И так, пятеро, живших в этом доме, представляли собой довольно странное сочетание, но все они прекрасно ладили, и Саша была довольна несколько неортодоксальными условиями своей жизни.
Сейчас она жила в комфорте, преподавала йогу и делала массаж, могла позволить себе жить одна, хотя и в крошечной однокомнатной квартире, учитывая высокую арендную плата в настоящее время в Сан-Франциско. Но Саша за всю свою жизнь ни разу не жила одна, всегда была окружена какими-то людьми (часто незнакомыми), и она не была уверена захотелось бы ей иметь свое собственное жилье.
Она приняла неторопливо душ, съела миску греческого йогурта со свежими ягодами и мюслями, затем заварила чашку чая, прежде чем, наконец, с неохотой ответить на звонок матери. Пока она выносила свою дымящуюся чашку травяного чая на маленький, залитый солнцем задний дворик за домом, Саша надеялась, что после телефонного разговора с Катей ей не захочется выпить чего-нибудь покрепче, кроме чая. Она редко баловала себя алкоголем, но бывали случаи, когда после разговора с буйной матерью, она желала выпить бокал вина, за которым следовали несколько рюмок русской водки.
У Саши обычно довольно быстро складывалось представление о настроении матери, все зависело с каких слов она начинала разговор. Если Катя пребывала в хорошем настроении, была довольна как проходил ее день, она говорила по-английски. Но если ее что-то расстраивало, а расстраивало ее что-то довольно-таки часто, то разговор начинался на быстром, возбужденном русском. Саша скрестила пальцы, выжидая, когда мать ответит на звонок, надеясь, что она все же начнет с английского.
– Александра. Почему ты так долго не перезванивала своей матери?
Саша вздохнула. Катя не только говорила по-русски, но и называла Сашу полным именем – верный признак, что она в бешенстве.
– Прости, мам, – ответила Саша совершенно спокойно. – Я задержалась в студии после занятий, чтобы позаниматься самой. А ты знаешь, что я ненавижу звонить тебе из автобуса. У тебя все в порядке?
– Да, да, – нетерпеливо заверила ее Катя. Затем то ли всхлипнув, то ли жалостливо вздохнув, она добавила:
– Все то время, что ты тратишь на занятия йогой, ты могла бы танцевать. Если бы ты хоть немного вспомнила танцы, Александра, ты могла бы участвовать в шоу вместе со мной. Ты намного лучше двигаешься, чем все эти глупые маленькие американские девочки, или та из Австралии, которая далеко не так хороша, как она себя возомнила. Как-то я заикнулась об этой идее продюсеру, и он согласился, что было бы просто замечательно иметь мать и дочь в шоу. Хотя, если бы это случилось, все бы поняли сколько мне лет, а возможно, и нет.
– Мама, ты же знаешь, что этого никогда не будет, – мягко отметила Саша, ее русский был таким же свободным, как и у матери. – Мои танцевальные дни и участия в конкурсах давно остались в прошлом. Я не хочу этим заниматься в своей жизни.
– Пффф, – с отвращением произнесла Катя. – Ни одна из этих девушек никогда не сможет принять участие в настоящем соревновании. Ты могла бы опередить их всех, даже сейчас. Но я знаю, что не могу убедить тебя возобновить обучение. Ты выбрала йогу и жизнь хиппи, а не ту жизнь, которая может у тебя быть здесь.
Катя, словно утка в воде, купалась в Лос-Анджелесе почти уже десять лет, пользуясь тем блестящим образом жизни, который ей очень нравился. Саша дважды в год очень неохотно навещала мать, буквально считая дни, чтобы вернуться в Сан-Франциско, наличие народа и скорость движение Лос-Анджелеса вызывала у нее что-то типа клаустрофобии.
– Как продвигаются дела в студии, мам? – спросила Саша, плавно меняя тему.
Помимо выступления на Beyond Ballroom, Катя владела популярной танцевальной студией в Лос-Анджелесе. Студия специализировалась конечно же на бальных танцах, но также проводила занятия по балету, джазу, хип-хопу, театральным танцам. Несколько лет назад она смогла открыть эту студию, благодаря одному знаменитому партнеру на шоу – ресторанному магнату, который был очарован огненной русской партнершей. Когда Саша расспрашивала маму, была ли у нее настоящая интрижка с этим мужчиной, Катя застенчиво сменяла тему, но подтекст можно было понять и так.
– Хорошо, хорошо. Сейчас немного медленнее, так как лето, но как только начнется шоу в следующем месяце, ученики вернутся из отпусков. Я наняла нового учителя – хорошего русского мальчика, который обучался у одного моего старого учителя. В следующий раз, когда ты приедешь, я познакомлю тебя с ним, Александра. Тебе скоро будет тридцать и пора задуматься о семье. А Паша – очень красивый молодой человек, фантастический танцор. Из вас двоих получилась бы прекрасная пара.
Саша закатила глаза. Уже не первый раз мать пыталась познакомить ее с кем-то или намекала о ее «преклонном» возрасте. Саша сопротивлялась желанию напомнить Кате, что она сама так и не вышла замуж, так как такое замечание как обычно заставляло Сашу выслушивать очередную напыщенную речь об Энцо.
– Его зовут Паша? – вместо ответа спросила она. – Разве это не очаровательно – Паша и Саша. Но я отказываюсь знакомиться с твоим новым протеже, мама, но все равно спасибо.
– Да, уверена, ты встречаешься с каким-нибудь хиппи, который также преподает йогу. Или делает массаж. На что он собирается содержать жену и детей, зарабатывая себе таким образом на жизнь? – со злостью спросила Катя.
Катя все время упоминала «йогу» или «массаж», как будто обе профессии вызывали у нее оскомину. Но Саша и так знала, что спорить с матерью на эту тему бесполезно, поэтому просто сменила тему.
– Ты еще не знаешь своего нового партнера в осеннем сезоне? – поинтересовалась она, зная, как мать обожает говорить о телешоу.
