Текст книги "Безмятежность (ЛП)"
Автор книги: Джанетт Ниссенсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– Моя мать постоянно рассержена и расстроена, – задумчиво произнесла она. – Я столько раз пробовала, что даже не могу толком вспомнить, заставить ее расслабиться и научить медитировать и глубокому успокаивающему дыханию. – Она покачала головой, отчего ее локоны подпрыгнули. – Этого никогда не случится. Она самый гиперактивный человек, которого я знаю, утомительно находиться с ней рядом больше часа. Одна из причин, почему я так часто с ней не встречаюсь.
– Хм. – Мэтью потягивал свой кофе, привычка, от которой он все еще не был готов полностью отказаться. – Я так понимаю, есть и другие причины.
– Да. – Саша посмотрела в окно спальни, за которым ярко светило солнце, обещая прохладный, но ясный осенний день. – Моя мать невероятно упряма, никогда не сдается, если ее посещает очередная идея. По-видимому, она все еще полна решимости убедить меня продолжить занятия танцами, чтобы я смогла присоединиться к актерскому составу ее телешоу, в котором она участвует, потому что продюсерам понравилась идея – матери и дочери. Мне казалось, что я разными словами дала ей понять «Никогда в жизни», уверена, что перепробовала все возможности.
У Мэтью фактически не было времени смотреть телевизор, а когда выдавалось, то реалити-шоу, как правило, не было в приоритете. Но он знал, что Линдси и Хейли были большими поклонницами шоу «По ту сторону бального зала», потому что они заставляли его несколько раз смотреть это шоу вместе с ними. Он узнал также, что Катя Веселова, одна из самых популярных профессиональных танцовщиц на этом шоу, и есть мать Саши. Эти две женщины были настолько не похожи друг на друга, и если учесть количество макияжа и блестящие костюмы, которые носила Катя, он никогда бы не заметил связи между ними, если бы Саша не сказала ему об этом.
Он нахмурился.
– И сколько ты уже не танцуешь? Не считая вечеринки перед свадьбой Яна и Тессы.
– Я перестала участвовать в соревнованиях и ходить на тренировки, когда мне исполнилось пятнадцать, – торжественно объявила она. – В то же самое время, как только я сказала, что буду жить с тетей. К тому времени я уже была сыта по горло всем этим миром шоу-бизнеса, я не могла даже думать о том, чтобы принять участие в еще одном конкурсе или четыре часа, а то и больше, выделывать разные па в танцевальной студии. Но даже несмотря на то, что прошло уже больше дюжины лет с тех пор, как я ушла из танцев, мама так и не свыклась с моим решением.
– А тебе нравилось? Участвовать в соревнованиях.
Саша кивнула.
– Конечно. Многим маленьким девочкам нравилось надевать красивые платья, делать макияж, прическу, выходить на танцпол и выступать. Мне было всего лишь шесть лет, когда я впервые участвовала в первом конкурсе бальных танцев, а после этого, конкурсы почти не прекращались. Все было посвящено тренировкам и соревнованиям, приходилось подугадывать и подстраивать время, чтобы встретиться с отцом и его семьей в Бразилии. Когда мне исполнилось двенадцать, я относилась ко всему не так восторженно, стала высказывать недовольство, пытаясь найти выход. Отец видел, что я не испытываю особой радости от танцев, пытался убедить мать, что мне нужен перерыв, но даже он не мог ее переубедить, если она что-то решила.
– Думаю, она серьезно разозлилась, когда ты, наконец, показала свой характер, – сочувствовал Мэтью.
И он улыбнулся, когда она идеально с сильным акцентом голосом матери произнесла:
– Я не знала, что твое настоящее имя Александра.
Саша сунула виноград в рот.
– Хм. Саша – это уменьшительное, ласкательное имя, хотя мама предпочитает называть меня полным именем. Папа всегда зовет меня Сашей, говорит, что Александра напоминает ему ворчливую старушку из России. Это лишь одна из многих вещей, в которых у них есть расхождения.
– А ты никогда не испытывала искушения? – спросил Мэтью. – Принять предложение матери и вернуться к танцам? Она права, знаешь ли, что ты была бы великолепной на этом шоу.
Саша даже не пыталась подавить дрожь.
– Боже, нет. Да, я скучаю по танцам. Я ненавижу не сами танцы, я ненавижу соревнования и выступления. Ты можешь меня представить с накладными ресницами, загаром из баллончика, в крошечном костюме, покрытом блестками? Все это мне приходилось делать, когда я участвовала в соревнованиях, начиная с одиннадцати лет. Мама говорила, что мои кудри портят мой имидж, и мне приходилось либо целый час выпрямлять их учужком, либо надевать парик.
Он с нежностью перебирал ее локоны.
– Мне так нравятся твои локоны такими, какие они есть, – заверил он ее. – Как-то я насчитал шесть разных оттенков от светлого до светло-рыжего. Мне нравится, что все в тебе все естественно, Саша, твои волосы, твое тело, ты сама. Никогда не становись той, кем не являешься на самом деле, не меняйся, будь такой, какая ты есть, не угождай никому. Потому что ты мне очень, очень нравишься, я бы никогда не попросил тебя что-то в себе поменять.
Она поставила миску с фруктами на тумбочку, затем взяла его лицо в руки и быстро чмокнула в губы.
– Спасибо, – прошептала она. – Я знаю, что я не совсем такая, как большинство людей, с которыми ты регулярно привык общаться – твоими сотрудниками, клиентами и друзьями… мне иногда кажется, что для тебя это что-то необычное… быть со мной.
– Боже, нет, – тут же заверил он ее. – Это единственное, что удерживает меня в здравом уме, хотя бы на несколько дней. И слушая тебя, как ты нашла в себе мужество и силы противостоять матери и решила распоряжаться своей жизнью по-своему… я даже не могу тебе сказать, как я горжусь тобой. Горжусь и даже немного завидую.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Завидуешь? Мне?! Я хочу тебе напомнить, что ты генеральный директор миллиардер, а я преподаю йогу и делаю массаж.
– Деньги – это еще не все, – тихо ответил Мэтью. – И, как говорится, счастье на них не купить. Я завидую, потому что очевидно же, что ты занимаешься тем, что тебе нравится, Саша. Я даже не знаю, встречал ли кого-то, кто так же был доволен своей жизнь и миром, как ты. Я бы отдал почти все, чем владею, чтобы познать такую же безмятежность. Если бы это зависело от меня, я бы бросил свою работу, продал компанию, купил яхту и путешествовал бы по миру несколько лет.
Саша сняла обертку с протеинового батончика, который он ей принес, и откусила кусочек.
– Так что же тебе мешает сделать это? – спросила она, как ни в чем не бывало. – О, я понимаю, что это не так просто, и это не случится в одночасье. Но ты должен поступать со своей жизнью именно так, как хочешь, Мэтью, конечно, при условии, что ты берешь на себя за это ответственность. Например, не лишишь своих сотрудников работы, наладишь отношения с детьми. В противном случае, если твоя деятельность не приносит тебе счастья, тебе следует пересмотреть свои приоритеты и начать делать что-то другое.
Он повалил ее на подушки, отчего она завизжала.
– Я скажу тебе, что делает меня счастливым, – произнес он сексуально. – Ты. Ты делаешь меня счастливым, Саша. За один только прошлый месяц я почувствовал себя счастливее, чем за очень долгое время.
– Мэтью, я…
Все, что она хотела сказать дальше, было прервано его голодным, требовательным поцелуем, его язык тут же завладел ее ртом. Он был возбужден буквально за несколько секунд, как обычно, когда она была рядом, и ощущение ее маленькой, идеальной груди, прижимающейся к его обнаженной, только увеличивало его желание в ней. Грубо он схватил один сосок, дразня пальцами, она застонала под его поцелуем. Он заскользил телом вниз, пока его рот не оказался на уровне ее груди, проводя языком по ее тугим, темно-красным соскам. При этом его рука оказалась между ее ногами, она уже была мокрой и с нетерпением извивалась от его прикосновений.
– У нас… у нас достаточно времени для этого? – с беспокойством пробормотал он, засовывая в ее тугую киску два пальца и большим пальцем кружа вокруг ее клитора.
Саша ахнула, приподняв бедра на матрасе, одновременно потянувшись к его члену.
– У нас всегда будет достаточно времени для этого, – прошептала она, направляя его в свой вход.
Пару недель назад он перестал использовать презерватив, когда узнал, что каждые три месяца ей делают уколы, и когда они сдали все анализы на все виды инфекций. В первый раз, когда он занимался с ней сексом без презерватива, он был так ошеломлен, что почти тут же кончил, это было невероятно. К счастью, под руководством Саши за несколько недель он научился контролировать себя и растягивать занятия любовью, не беспокоясь о слишком ранней кульминации. Регулярный секс тоже поспособствовал этому, и он точно чувствовал, что никогда за всю свою жизнь не был настолько удовлетворен физически. Особенно, если учесть, что основная часть его сексуального опыта была связана с Линдси, которая в основном была исключительно сосредоточена на своем собственном удовлетворении, редко беспокоилась о его потребностях, что было совсем не удивительно, но наличие настолько бескорыстной Саша, готовой постоянно отдавать и дарить своему любовнику, изменило для него все.
Глубоко войдя в ее теплое, гостеприимное лоно, он подумал, что никогда не ощущал себя настолько хорошо, ни одна женщина никогда не заставляла его чувствовать себя таким мужчиной, он не хотел бы ее отпускать.
9.
Конец ноября
Саша в третий или четвертый раз за этот вечер похвалила саму себя, что провела множество семинаров по медитации за столько лет и столько же часов совершенствовалась в собственной технике глубокого дыхания. Потому что за девяноста минут, проведенные с девочкой-подростком, сидящей напротив нее за столом, она воспользовалась всеми известными ей техниками, стараясь сдерживаться, чтобы как следует не отшлепать эту девочку.
Мэтью был так воодушевлен идеей познакомить Сашу со своими детьми, что у нее не хватило мужества его отговаривать. И дело было не в том, что она не любила детей или у нее было мало опыта общения с ними. Пару лет назад она встречалась с парнем, у которого было двое маленьких детей, но их отношения довольно быстро сошли на нет, когда он понял, что Саша не собирается в ближайшее время остепеняться. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, на самом деле, он искал мачеху своим детям, тем более, что он был главным опекуном. С тех пор она старалась подальше держаться от парней с детьми, учитывая предыдущий опыт, не желая втягиваться в непривлекательную роль мачехи в данный момент.
Но дети Мэтью были старше (шестнадцать и тринадцать лет) и оба казались самодостаточными и взрослыми. И несмотря на то, что его дочь весь вечер вела себя резко, Саша решила, что ее поведение больше похоже на поведение избалованной девочки, чем подростка.
Хейли пребывала в угрюмом, замкнутом настроении, как только появилась Саша с Мэтью и Кейси за ужином в одном из модных ресторанов. Девушка едва с ней поздоровалась, отвечала с неохотой и однозначно. Большую часть ужина, она практически была погружена в свой смартфон, бесконечно переписываясь с друзьями или проверяла свою электронную почту. Ни на одно замечание Мэтью, оставить телефон и присоединиться к общему разговору, не произвело должного эффекта, и, учитывая рассерженное, раздраженное выражение на его лице, казалось, что в ближайшее время он взорвется.
Кейси же был дружелюбным, с ним легко было найти общий язык, было видно, что ему хотелось поговорить о школе, спорте и обо всем, о чем спрашивала его Саша. Он был очень симпатичным, потрясающе искренним, и с благодарностью воспринимал то внимание, которое она ему уделяла. В отличие от его старшей сестры, которая очередной раз закатила глаза, когда Саша вежливо ее спросила, выбрала ли она уже институт, в который хотела бы поступить.
Хейли всем своим видом давала понять, что была не особо счастлива, что отец пригласил к ним на ужин свою новую подругу, Саша не один раз предупреждала Мэтью об этом. Но он отмахивался от ее опасений, твердо заявив, что его дочь уже не маленькая девочка, и ей нужно просто свыкнуться с тем фактом, что родители больше не будут жить вместе.
Саша же решила про себя, что скорее всего именно это служило причиной недружелюбного поведения Хейли. Она мало уделяла внимания отцу, видно было, что ей скучно с ним. Она едва притронулась к еде, хотя именно она настояла на этом ресторане и заказала одно из самых дорогих блюд из меню. Она с презрением покосилась на Сашу, когда та заказала единственное вегетарианское блюдо из меню, а затем посмотрела с полным шоком на отца, который сделал тоже самое.
И когда великолепные марокканские овощи в тангалле, которые они заказали, прибыли, Хейли с отвращением понюха их и с презрением сказала отцу:
– Я не могу поверить, что ты, на самом деле, собираешься это есть, папа. На вид, как будто кого-то вырвало в этот чан. И пахнет просто ужасно.
Мэтью спокойно пожурил Хейли за ее не к столу, сказанный комментарии, но она всего лишь пожала плечами и возобновила свою переписку, игнорируя очень дорогой стейк, который заказала.
Саша бросила взгляд на Хейли, которая не отрывалась от телефона и не произнесла ни слова уже десять минут. Она даже представила, как ее мать отнеслась бы к такому хамскому поведению, и криво улыбнулась. Катя была вспыльчивой, нетерпеливой и откровенно прямой, но она воспитала Сашу в очень строгих стандартах поведения, с самого раннего возраста учила ее вести себя как леди и всегда следить за своими манерами. Катя не колебалась бы ни секунды, вырвала бы телефон из рук Хейли и не отдавала бы его, пока та не стала бы уважительно относиться к отцу и остальным за столом. У самой Саши руки чесались, ей хотелось вырвать телефон, но она не обладала подобной смелостью, как у матери, да и не любила конфликты, как ее мать, поэтому она держала свой рот на замке. Также подумала она, Хейли была дочерью Мэтью, а не ее, поэтому ее не должны так задевать манеры его дочери.
Но Саша вынуждена была признать, что Хейли была очень красивой, хотя для шестнадцатилетней она наносила слишком много макияжа. Брови были профессионально обработаны воском, им придали форму, ногти ухожены. На Хейли были обтягивающие дизайнерские джинсы, длинный черный кашемировый свитер и приталенная черная кожаная куртка. Черные кожаные сапоги на каблуке до колена с пяткой, утыканной шипами, завершали наряд, Саша считала ее вид немного провокационным для девочки старших классов. Темно-каштановые волосы Хейли были длинными, блестящими, прямыми, Саша догадалась, что она довольно часто посещала очень дорогой салон. Черная кожаная сумка с лейблом «Прада», которую Хейли положила на стол, хотя Саша избегала дизайнерских брендов, все же она была знакома с топовыми брендами, предполагая, что сумка стоила кругленькую сумму.
Саша также не пропустила презрительный взгляд Хейли на ее наряд – длинная юбка из темно-коричневой шерсти, блузка из кремового хлопка в крестьянском стиле и ботильоны из искусственной замши, которые она купила почти десять лет назад в Бразилии. В сочетании с дикими кудрями Саши, отсутствием макияжа и соответствующими сережками, браслетами из янтаря и меди, она была одета в стиль «богемный шик» – стиль, который явно не впечатлял Хейли.
И Саши даже не нужно было догадываться, поскольку и так было ясно, что Хейли холили и баловали все эти годы (скорее всего мать, потому что Мэтью казался очень приземленным человеком), она получала все, что хотела – дизайнерскую одежду и сумки; еду в дорогих, эксклюзивных ресторанах; салонные процедуры. На шестнадцатилетие, которое было не так давно, Мэтью купил Хейли новую машину вместе с телефоном, который ни на минуту не покидал ее рук, и Саша предположила, что это были не единственные подарки.
Ее не беспокоило, что Мэтью баловал своих детей. В конце концов, это были его дети, и он имел полное право покупать им все, что пожелает. Саше было немного обидно за Мэтью, его дочь могла бы больше выказывать благодарности отцу за столь шикарный образ жизни, которым она наслаждалась. Вместо этого, как поняла Саша, Хейли получать все, что хотела, не чувствуя при этом необходимости выражать благодарность, она воспринимала все, как должное. Мэттью точно заслуживал от дочери большего, а Саша продолжала весь ужин прикусывать язык, чтобы не высказать свое недовольство вслух.
К счастью, Кейси был полной противоположностью своей угрюмой, неприветливой сестры, он все время шутил и разговаривал с отцом. Мальчик был очень на него похож, начиная цветом глаз и волос и кончая маленькой ямочкой на подбородке. Также он был чрезвычайно умным, о чем свидетельствовали вопросы, которые он задавал Мэтью о компьютерах и новейшем программном обеспечении MBI. Это было очевидно, как он светился от одобрения отца, было видно, что Кейси был гордостью и радостью для Мэтью, и у Саши защемило сердце, как только она подумала о том, как сильно, должно быть, отец и сын скучают друг по другу. В отличие от Хейли, которая так и продолжала игнорировать отца пока вечер двигался дальше.
Мэтью сделал еще одну попытку вовлечь свою угрюмую дочь в разговор.
– Хейли, я говорил тебе, что мать Саши одна из танцовщиц на том шоу, которое тебе и матери так нравится... как оно называется? «Бальный зал» или как-то по-другому.
Хейли закатила глаза, Саша подумала, что, по крайней мере, в десятый раз за сегодняшний вечер, и неохотно пояснила:
– «По ту сторону бального зала», папа. Почему ты никогда не можешь запомнить такие простые вещи, но все время говоришь о своих компьютерных штуках?
Мэтью усмехнулся.
– Потому что я ботан. Всегда был и всегда буду. Ну, разве это не потрясающая новость о матери Саши?
Хейли пожала плечами.
– Наверное, так. Которая из них твоя мама? – явно с неохотой спросила она Сашу.
– Катя Веселова. Она на шоу почти с первого сезона, – ответила Саша. – Если ты фанатка этого шоу, то уверена, знаешь ее.
– О. Та старуха. Да, я знаю ее. Моя любимая на самом деле Эмбер. Она потрясающая танцовщица! – заявила Хейли.
– Хейли, – упрекнул Мэтью, не скрывая растущего раздражения своей дочерью. – Где, черт возьми, твои манеры сегодня вечером? Мама Саши всего на несколько лет старше, чем я и твоя мать, и я уверен, что ты не посмеешь назвать свою мать старой.
Саша снова прикусила язык, сдержавшись, чтобы не упомянуть о том, что Эмбер – та самая девушка, которой Катя на прошлой неделе так была недовольна, буквально захлебывалась при разговоре:
– Она ужасная, отвратительная танцовщица, Александра, – ругалась Катя. – Ты даже не поверишь, она не знает, как станцевать правильно джайв? Продюсеры попросили меня поработать с ней пару дней, это было похоже, словно я учила ее с нуля. Но, знаешь, она именно та, кто сейчас нравится продюсерам – копна волос, фальшивая грудь и фальшивые улыбки. Эх! Почему я остаюсь в этом дурацком шоу и унижаю себя год за годом? Это не настоящие танцы, которые мы танцуем на этом шоу, ничего подобного, что мы делали с тобой на соревнованиях. Эти девушки такие же, как эта глупая, неуклюжая Эмбер, им бы даже и близко не разрешили подойти к большим соревнованиям. И даже, если бы они рискнули поучаствовать, то выдохлись бы после этих выступлений, получив самые низкие баллы.
– Я на самом деле не смотрела шоу последние пару сезонов, – призналась Саша. – Но несмотря на то, что моя мать может и самая старая на этом шоу, она определенно самая опытная из всех. И она всегда добивается высоких результатов со своими партнерами каждый сезон. В прошлые выходные, когда я разговаривала с ней, она сказала, что снова вышла в полуфинал.
Хейли промолчала, глотнув воды, потом опять наклонилась к телефону. Саша даже жалела, что здесь сейчас нет ее искрометной, грозной матери. Мало того, что Катя заставила бы Хейли сильно пожалеть, что она заикнулась о ее возрасте, но главное она бы определенно поставила бы эту соплячку на место, настояла бы, чтобы та убрала свой проклятый телефон. Есть такие моменты, неохотно подумала Саша, когда девочки действительно нуждаются в матери, даже такой непредсказуемой и слегка безумной, как ее.
Неловкий и временами неудобный ужин подошел к концу, но сначала Хейли выдала еще одну насмешку, которая уже не была такой зловредной. Мэтью оплатил счет и оглядел стол, все ли закончили с едой.
– Все готовы? – спросил он нарочито радостным голосом. – Если так, мы должны выдвигаться, чтобы довезти Сашу до дома. У нее завтра рано занятия. Хейли, тебе следует сходить как-нибудь к ней на занятия. Саша – лучший учитель по йоге в Сан-Франциско.
Саша бросила на него шутливый взгляд.
– Ах, и откуда ты это знаешь? Учитывая, что ты никогда в жизни не ходил на занятия по йоге, тем более на мои.
Он, поддразнивая усмехнулся, проведя костяшками пальцев по ее щеке.
– О, я прочитал все отзывы о тебе на Yelp и Google. Кстати, у тебя пять звезд и там, и там.
Хейли нахмурилась, явно недовольная вниманием, которое ее отец оказывал своей новой подруге.
– Я не люблю йогу, – угрюмо пробормотала она. – Слишком скучная. Пилатес намного лучше.
Мэтью покачал головой.
– Я несколько раз наблюдал, как Саша делает асаны, в этом нет ничего скучного. Ты бы видела, на что она способна, Хейли. Поразительно. Давай, я тебе покажу.
Он достал телефон и начал с головокружительной скоростью прокручивать приложения. Прежде чем он успел передать его Хейли через стол, Саша мельком увидела свои фотографии, которую он сделал тайком от нее, когда она села на шпагат и склонилась назад к ноге, ухватившись руками за лодыжку. Поза была не такой уж сложной, но требовала огромной гибкости, особенно в спине и подколенных сухожилиях.
Но Хейли не была впечатлена, что было не удивительно, просто пожала плечами, просмотрев полдюжины фотографий, которые Мэтью показывал ей. Кейси же практически настолько воодушевился, изучал каждую фотографию, с таким энтузиазмом, отчего еще больше раздражал сестру.
– Нам пора, – дипломатично произнесла Саша, потянувшись за сумкой из коричнево-золотой парчи, которую она носила с собой почти везде. Вероятно, она стоила меньше молнии на дорогой сумке от Prada Хейли, но Саша не променяла бы ее ни за что на свете. Эту сумку купил ей отец во время гастролей по Марокко, и она была ее самая любимая.
Мэтью поспешил помочь ей встать, заработав тем самым еще один напряженный взгляд от Хейли, на этот раз Саша проигнорировала девушку и улыбнулась Мэттью в знак благодарности.
Возвращение к ней домой было довольно быстрым и проходило в основном в тишине, Саша даже чувствовала спиной исходящую враждебность с заднего сиденья. Когда Мэтью вышел из машины, чтобы открыть Саше дверь, Хейли пробормотала что-то неразборчиво себе под нос, несомненно, очередную грубость. Но когда Мэтью проводил ее до входной двери, Саша положила руку ему на предплечье и отрицательно покачала головой.
– Все хорошо, – заверила она его. – Думаю, твоя дочь уже достаточно раздражена нами за этот вечер. Не стоит еще больше ворошить улей. Кроме того, Чад и Хулио устраивают вечеринку сегодня, так что, если ты не хочешь, чтобы они затащили тебя внутрь, будет лучше, если я пойду одна.
Мэтью не смог подавить слабую дрожь. Он уже пару раз встречался с ее дружелюбными, общительными хозяевами дома и даже присутствовал на паре вечеринок. Оба раза он был единственным гетеросексуальным мужчиной, и Саша сжалилась над ним, потому что дюжина друзей Чада и Хулио все пытались с ним флиртовать.
– Ты меня убедила, – сухо ответил он. – И я сожалею о сегодняшнем. К сожалению, манеры Хейли стали еще хуже с тех пор, как я съехал, предполагаю, что Линдси в значительной степени позволяет ей и Кейси делать все, что им заблагорассудится. Я поговорю с ней сегодня вечером, дам ей понять, что не потерплю ее грубость к тебе.
– Пожалуйста, не надо, – тихо попросила Саша. – Я думаю, ты только ухудшишь ситуацию, если так сделаешь. Я не верю, что не нравлюсь ей конкретно я. Хейли, скорее всего, так отнеслась бы к любой женщине, с которой ты бы стал встречаться.
Мэтью покачал головой.
– Хорошо, сегодня я не скажу, но в будущем она должна знать, что ее поведение неприемлемо. Она избалованная девчонка, но, боюсь здесь есть и моя вина, хотя бы частично. – Он взглянул на машину. – Послушай, я лучше пойду, если я позвоню тебе через час или около того? Нам не удалось поговорить сегодня, учитывая обстоятельства.
– Конечно. И спасибо за ужин. Несмотря на то, что наговорила Хейли, на самом деле, было вкусно, – сказала она ему подмигнув.
Он засмеялся, затем быстро нагнулся и поцеловал, прежде чем она успела возразить. Когда он поднял голову, у нее перехватило дыхание, он лукаво ухмыльнулся.
– Это, – признался он заговорщическим тоном, – скорее еще больше разозлило Хейли. Но оно того стоило. Поговорим позже.
Саша все еще посмеивалась про себя, войдя в ярко освещенный дом, заполненный музыкой, смехом и запахами, которые ей напомнили китайскую еду. Но надежды, которые она питала тихонько пройти на цыпочках через холл вверх по лестнице в свою комнату, не будучи никем замеченной, сразу потерпели крах, потому что ее тут же заметил Хулио и стал фанатично махать руками.
– Эй, куда это ты собралась? – спросил он. – Мы все умираем от желания услышать, как прошел твой ужин с Мистером Гендиректором и его потомством. Так что не вздумай улизнуть в свою комнату молча, querida.
Саше всегда приходилось сдерживаться, когда Хулио вставлял испанские словечки. Несмотря на свое имя, он не был латиноамериканцем. Скорее в нем было намешено множество кровей – филиппинских, ирландских, итальянских и японских. Но ему нравилось бросаться испанскими словечками и фразами, хотя его произношение обычно желало лучшего.
Хулио был не высоким, немного пухловатым, всегда отдавал предпочтение яркой, разноцветной, привлекающей внимание одежде, тут же помчался к Саше, обхватив ее за плечи.
– Пожалуйста, присоединись к нам на несколько минут, – прошептал он. – Чад пригласил своих коллег сегодня, а ты же знаешь, насколько они скучные. Я уже выпил две чашки кофе, чтобы не зевать. Больше я не могу, иначе вообще не засну. Поэтому ты должна спасти меня, дорогая. Десять минут – это все, что я прошу, обещаю.
Саша бросила на него насмешливый взгляд.
– Я буду считать про себя эти десять минут, – предупредила она. – Мне завтра рано вставать, ты же знаешь.
Хулио поцеловал ее в щеку.
– Я твой должник, – пообещал он. – Я даже встану очень рано и отвезу тебя в студию завтра утром. Просто спаси меня, querida.
– Хорошо. – Саша вздохнула и позволила своему хозяину/соседу по дому провести ее в гостиную, где собрались гости.
Чад высокий стройный афроамериканец с безупречным чувством стиля, оторвался от разговора с восемью или около того гостями, тепло улыбнувшись Саше.
– Ты рано вернулась, – сказал он в знак приветствия. – Пожалуйста, присаживайся. Тебе что-нибудь принести? Бокал вина? Хочешь чаю? На кухне еще осталась еда, если ты голодна.
Она покачала головой и села на подлокотник атласного дивана в бордово-кремовую полоску.
– Со мной все в порядке, спасибо. Я только час как поужинала.
Чад познакомил ее со всеми, хотя Саша уже встречалась с двумя или тремя гостями раньше. Это была тихая, спокойная компания коллег-адвокатов, которые работали с Чадом, мужчин и женщин, геев и натуралов. И если они говорили о бизнесе большую часть вечера, как подозревала Саша, неудивительно, что гораздо общительному и жизнерадостному Хулио, чем его супруг, отчаянно хотелось сменить тему.
Она быстро рассказала о своем вечере, описав ресторан и свое блюдо, чем вызвала настоящий фурор, потому что это ресторан был любимым заведением каждого из присутствующих.
– Но ты не сказала нам, а я умираю от любопытства, – возразил Хулио. – Ты понравилась его детям? И что более важно, понравились ли они тебе?
Саша заколебалась, не желая раскрывать всю историю перед совершенно незнакомыми людьми, а также пожалев, что отвергла ранее предложение Чада о бокале вина или чего-то покрепче.
– С детьми все хорошо, – дипломатично продолжила она. – Сын Мэтью такой же милашка, как и его отец. Его дочь невероятно красивая, одевается просто убийственно. Чад мог бы гордиться мной, поскольку я узнала ее сумочку от Prada.
Чад тихо присвистнул.
– Сколько лет этой девушке? Она таскается с двухтысячной сумкой по городу? Вау, мама и папа видно очень любят ее.
Саша была ошеломлена, что маленькая сумочка может стоить столько денег, но даже не стала комментировать.
– Ну, я думаю, они могут себе это позволить, учитывая положение Мэтью.
Она многозначительно взглянула на огромные настенные часы, установленные над камином. Позолоченные часы, по словам Хулио, были антикварными, он нашел их в каком-то магазинчике, но для Саши они просто были старомодными. И очень, очень некрасивыми.
– Я… Ах, как не грустно вас покидать, – пискнула она, – но мне завтра рано утром вставать. Спокойной ночи, наслаждайтесь вечером.
– Эй! – возмутился Хулио. – Ты не закончила рассказ о дочери Мистера Гендиректора. Она была такой же милашкой, как ее брат?
Саша не могла удержаться, чтобы не закатить глаза.
– Не совсем такой же. Она была... ну, я думаю, типичным подростком, вот и все. Большую часть вечера провела в телефоне.
И тут начались дебаты о подростках, которые стали грубыми и не общительными с этими современными гаджетами, потом перешли к взрослым, оправдывая постоянное использование телефонов производственной необходимостью. Никто даже не обратил внимание на Сашу, которая очень тихо встала и вышла из комнаты, кроме, конечно, Хулио, догнавшего ее, когда она собиралась подняться по лестнице.
– Предатель! – прошипел он. – Ты должна была меня выручить.
Она пожала плечами.
– Мы договорились на десять минут, – напомнила она ему. – Прошло почти тридцать. Кроме того, они сейчас не говорят о работе, так что я сделала все, о чем ты просил. Через несколько минут мне может позвонить Мэтью, поэтому мне нужно идти. Ладно?
Хулио вздохнул и быстро обнял ее.
– Хорошо. Хотя я чувствую, что история с Мисс Прада не закончена. Готов поспорить, она была с тобой высшего класса королевской сукой.
– Да, вроде того, – устало призналась Саша. – Она неохотно отвечала, включая ее совершенно бесцеремонное замечание о Кате.
– Боже мой, она не посмела назвать твою мать «старухой»! – задохнулся Хулио. – Вот сволочь! О, если бы твоя мать услышала, она бы растоптала маленькую Мисс Прада своими шпильками для начала.
Саша засмеялась.
– Я не посмею пересказать мнение Хейли своей матери. Она будет меня донимать тем, чтобы я немедленно прекратила встречаться с Мэтью, доводя вопросами почему я встречаюсь с мужчиной, у которого такая не воспитанная дочь. Но поскольку ни одному из родителей я не сказала, что встречаюсь с мужчиной, думаю, вопрос спорный.
