Текст книги "Александр I"
Автор книги: Джанет М. Хартли
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Крепостное право
Другой фундаментальный вопрос, к которому Александр обратился после поражения Наполеона, касался крепостного права. Александр испытывал отвращение к крепостным порядкам. В 1812 году крестьяне сыграли значительную роль в разгроме армии Наполеона, нанося значительный урон отступающим французам и разрывая их систему обеспечения. В сентябре 1812 года российская газета «Северная почта» сообщила:
Крестьяне, вооруженные топорами, косами, вилами и баграми, храбро боролись с французами и победили их, защищая отечество и веру.
Среди некоторых образованных русских и части крестьян бытовало мнение, что в награду за свой патриотизм они будут освобождены. Непосредственно после поражения Наполеона казалось, что Александр собирался заниматься этой проблемой, хотя, как и с конституционным проектом Новосильцева, он не выказывал свои намерения и убеждения публично. Крестьяне освобождались в балтийских областях: в Эстонии (1816), Курляндии (1817) и Ливонии (1819). За время всего своего правления Александр показал, что был готов проводить различную политику в нерусских частях империи. Он рассматривал балтийские земли как базу для проверки возможности освобождения крестьян всей империи, но их социальные и экономические условия настолько отличались от условий в остальной части империи, что немного можно было получить из этого опыта. Одно из важных различий состояло в том, что в балтийских областях землевладельцы (в большинстве это были шведы и немцы) сами желали отмены крепостного права, в то время как лишь некоторые российские помещики были готовы к этому шагу. Даже в балтийских областях Александр и генерал-губернатор Ливонии и Курляндии итальянец Филипп Паулуччи оказывали давление на ливонскую знать, чтобы она следовала примеру освобождения в Эстонии. Крепостные освобождались без земли и были вынуждены заключать контракты с землевладельцами, чтобы продолжать работать. Нет никакого сомнения, что больший, чем в России, экономический прогресс в балтийских областях был достигнут вследствие освобождения крестьян, но сами крестьяне оказались в невыгодных условиях при заключении контрактов, и это, вместе с продолжительным существованием трудовых повинностей и отсутствием помощи со стороны землевладельцев, привело к ослаблению прогресса. По словам декабриста Павла Пестеля, балтийские крестьяне оказались в худших условиях, чем крестьяне в России, несмотря на «мнимую свободу», которую они получили.
Александр снова проявил заинтересованность положением крепостных крестьян, предложив ввести некоторые обязанности для дворян, после поездки на Украину (Малороссию) осенью 1816 года:
Я нашел крестьян в нищенском состоянии, но при этом пастбища дворян были хорошо ухожены. Это – модель иностранных ферм, а не наших: в России хороший землевладелец и хороший хозяин должен заботиться о богатстве своих крестьян; собственное пастбище не должно быть его единственной целью [210]210
Mironenko, op. cit., p. 81.
[Закрыть] .
Однако позиция Александра по отношению к крепостным подверглась сомнению после его ответа в разговоре с шестьюдесятью пятью санкт-петербургскими дворянами, которые обратились к нему с предложением освобождения крестьян. Александр, предположительно, ответил генералу Иллариону Васильевичу Васильчикову (генерал-губернатору Санкт-Петербурга, который представил предложение) словами: «Как Вы думаете, кому принадлежит законодательная власть в России?». Получив ответ, что только царь обладает такой властью, он холодно заметил: «Тогда оставьте мне провозглашать законы, которые я считаю наиболее полезными для моих граждан» [211]211
Ibid.
[Закрыть] . Александр, конечно, всегда сохранял за собой инициативу в реформировании и никогда не относился доброжелательно к тем, кто брал это на себя. Самое последнее исследование этого предмета русским историком Мироненко не оставляет сомнения в дате инцидента. Большинство историков думали, что он имел место в 1816 году; но Мироненко показал, что это случилось позже, в 1820 году, когда события дома и за границей заставили Александра изменить свое отношение к реформам.
Александр продолжал рассматривать возможность фундаментальных изменений в положении крестьян и после 1816 года, казалось, был готов сопротивляться неизбежной оппозиции со стороны дворян. Он дал тайную команду С. М. Кочубею (полтавскому предводителю дворянства, будущему декабристу) подготовить законы для освобождения крестьян. Кочубей писал:
В 1817 году Александр сообщил своему адъютанту П. П. Лопухину (члену Союза Благоденствия, сыну П. В. Лопухина, председателя Государственного Совета), что, конечно, он хочет освободить и освободит крестьян от ига помещиков. Александр знал о настроении дворян и угрожал: «Если дворянство выступит против моего решения, я поеду со всей моей семьей в Варшаву и издам указ там». М. Муравьев говорил о желании Александра осенью 1817 года издать манифест об освобождении крепостных в Варшаве. К концу 1817 года Александр получил отчет Кочубея, но был разочарован тем, что тот уделил мало внимания урегулированию отношений между крепостными и помещикам до того, как будет решен вопрос крепостничества в целом.
В 1818 году Александр поручил Аракчееву, снова секретно, составить проект освобождения крепостных. Аракчеев не был известен как откровенный противник крепостного права, но и не защищал его. Выбор такого близкого советника показывает, что царь взялся за решение вопроса серьезно. Задача оказалась трудной, практически нерешаемой из-за непреодолимого желания императора сделать проект таким, чтобы он никоим образом не оскорбил дворянство. Аракчеев, следовательно, занимался только финансовой стороной проблемы. Он предложил ввести соглашение, согласно которому правительство будет ежегодно покупать у дворян часть их земли, вместе с крепостными, живущими на ней. Но поскольку сумма, предусмотренная Аракчеевым для проведения такой операции, составляла лишь пять миллионов рублей в год, было подсчитано, что, даже если все дворяне охотно поддержат проведение такой политики, потребуется две сотни лет, чтобы полностью решить эту проблему. Александр так же тайно уполномочил и министра финансов Д. А. Гурьева подготовить проект освобождения крестьян, который не сохранился, хотя некоторые факты свидетельствуют о том, что работа над ним велась в 1818 и 1819 годах [213]213
Semevskii, op. cit., p. 270.
[Закрыть] .
Александр оставил идею освобождения крепостных к 1820 году. Он знал о враждебном отношении большинства дворян к любому изменению крепостных порядков, что, возможно, объясняет, почему работа над законами об освобождении крестьян велась втайне. Многие дворяне боялись, что освобождение будет неизбежно следовать за попыткой создания конституции, и в этом отношении судьбы конституционной реформы и освобождения были связаны. Ростопчин писал С. Р. Воронцову в 1819 году, что после варшавской речи Александра молодежь требовала конституции и освобождения крестьян в соответствии с ней, что противоречило желаниям дворянства. Любые разговоры о конституционном изменении неизбежно поднимали вопрос о крепостничестве. Крепостничество не было упомянуто в конституции Новосильцева, поскольку не упоминалось в проекте Сперанского 1809 года. Сперанский же полагал, что политические свободы могут и должны быть объявлены прежде, чем гражданские, которые требуют освобождения крестьян. Но другие государственные деятели полагали, что с крепостным правом нужно покончить в первую очередь. Н. И. Тургенев писал: «Мы имеем рабство, которое должно быть полностью искоренено прежде, чем русские люди получат политическую свободу; сначала все должны быть уравнены в гражданских правах» [214]214
Ibid., p. 271.
[Закрыть] .
Хотя Александр не принимал участия в этих интеллектуальных спорах, он знал, что разговоры о возможности конституционного изменения приведут к вопросу о крепостном праве в рамках этого конституционного режима. Он также осознавал возможность беспорядков в деревне, к которым может привести поспешное освобождение крестьян. Русское правительство предполагало, что восстание крестьян могло произойти во время вторжения Наполеона в 1812 году после его призыва к освобождению крепостных или грандиозного беспорядка и анархии, царивших во время войны. Несмотря на то, что были зафиксированы только единичные случаи насилия, правительство продолжало настороженно относиться к возможности нарушения порядка крестьянами. В 1819 году Александр получил сообщение о беспорядках в деревнях. Это усилило внимание его советников к слухам об отмене крепостного права, которые могли способствовать волнениям. К концу 1820 года, конечно, Александр осознал наличие революционного движения, которое нарушает спокойствие Европы и от которого не застрахована Россия. При сложившихся обстоятельствах он опасался правительственной политики, которая может привести к социальному взрыву. Крепостные из Курской области подали жалобу в Сенат, когда хозяин продал их без земли. Сенат решил, что помещик не преступил закона, но в начале 1820 года Александр проинструктировал Комиссию по созданию законов решить эту проблему «без отлагательств» и представить Государственному Совету новый закон по этому вопросу. Закон был должным образом представлен Совету и обсуждался в марте и декабре 1820 года. Совет не одобрил предлагаемые изменения и отложил окончательное решение до тех пор, пока все его члены не представили свои письменные комментарии по этому вопросу. Александр, который так желал скорейшего утверждения закона в начале года, теперь был готов оставить свои замыслы. Он знал о сопротивлении Совета и потерял интерес к дальнейшим реформам. В результате он ничего не сделал для того, чтобы ускорить рассмотрение дела, и проблема, которой он занимался с самого начала своего правления, осталась нерешенной.
Военные поселения
Решая проблемы крестьян (в основном, государственных) Александр основывал так называемые военные поселения. Идея не была совершенно новой для России. Казачьи войска традиционно выступали в роли защитников южных границ страны, выполняя те же функции, что и военные поселения. Были и искусственные попытки создать военно-сельскохозяйственные поселения в России. Крестьяне ответили массовым дезертирством. Петр I использовал так называемое ополчение для охраны юго-западных границ. Это ополчение в 1751 году было заменено шестью полками, состоящими, в основном, из сербских эмигрантов, выполняющими такую же функцию до их роспуска в 1769 году. Во время царствования Екатерины II Григорий Потемкин поселил отряды легкой кавалерии в Новороссии и основал военные поселения на вновь приобретенной территории между Бугом и Днестром. В 1804 году генерал Русанов попытался вдохновить уволенных со службы солдат на ведение сельского хозяйства, дав им землю, скот, орудия труда. Александр был знаком с практикой создания солдатских колоний в Австрии, на южной границе с Оттоманской империей, и решился на создание подобных в России.
Были практические причины для обдумывания организации действующей армии в мирное время. Содержание армии обходилось стране в огромную сумму (больше половины бюджета). Война с Наполеоном нанесла большой материальный урон стране. Срок службы в российской армии составлял 25 лет, что не могло не сказаться на дальнейшей жизни призывников. Солдаты, вернувшиеся из армии, уже не могли восстановить утерянную связь с родной деревней и надеялись лишь на проведение остатка жизни в монастыре или в специальных солдатских домах.
Первое поселение было основано в Могилевской губернии в 1810 году. Земля, выбранная для этого, принадлежала царю. Местные крестьяне были выселены, а в 1812 году их заменили 40 000 государственных крестьян из Новороссии. Вторжение французов в Россию помешало дальнейшему развитию проекта, поскольку французы оккупировали сам город и часть Могилевской губернии, однако Александр вернулся к своей идее в 1814 году. На этот раз для поселения было выбрано место недалеко от поместья Аракчеева Грузино. В 1816 году на Аракчеева была возложена вся ответственность за проведение операции. Смысл создания поселения состоял в том, чтобы солдаты оказывали помощь крестьянам в мирное время, за что те, в свою очередь, обеспечивали семью солдата, когда он участвует в военной кампании. Крестьянам оказывалась финансовая помощь. Им в пользование давалась земля, лошадь, и они полностью освобождались от налогов. Для поддержания здоровья колонистов были построены госпитали, лекарства выдавались бесплатно. Рост населения гарантировался обеспечением акушерской помощью, а также выплатой 25 рублей молодоженам. Особое внимание уделялось обучению детей солдат и крестьян, которые должны были составлять основу новой армии. Аракчеев получил 350 000 рублей для обеспечения проекта. Было подсчитано, что поселения заключали в себе 90 батальонов пехоты на севере, 12 в Могилеве, 36 – на Украине (Малороссия) и 240 эскадронов кавалерии на юге (всего 160 000 солдат). Если добавить солдатских жен, детей, солдат, уволенных со службы, а также 374 000 крестьян, то получится, что к концу царствования Александра в военных поселениях жило три четверти миллиона людей. Когда старые деревни разрушились, жители переехали в специально построенные для них жилища, расположенные симметрично относительно главной дороги. Крестьяне и помещики, чьи владения лежали в пределах земли, отобранной для колоний, выселялись. Колонии включали не только солдат, но и крестьян (обычно государственных), которые либо жили на земле, выбранной для колоний, либо были специально переселены в новые деревни. Александр всегда проявлял любовь к лаконичности и порядку. Поэтому на него произвел огромное впечатление его визит в 1810 году в поместье Аракчеева Грузино. В своем письме к сестре Екатерине он описывал увиденное:
(1) порядок царит повсюду;
(2) опрятность;
(3) строительство дорог и плантаций;
(4) симметрия и элегантность видны во всем. Таких опрятных дорог я не видел даже в городах… [215]215
Richard E. Pipes, ʽThe Russian Military Colonies’, The Journal of Modern History,vol. 22, no. 3, 1950, p. 206.
[Закрыть] .
Однако нет оснований думать, что Аракчеев убедил царя скопировать его модель поместья для военных поселений. Аракчеев старательно выполнял инструкции Александра, хотя после подавления восстания в Чугуевском полку в 1819 году он сказал: «Я открыто вам заявляю, что устал от всего этого».
Александр был движим не только практическим желанием сэкономить деньги на армии и навести порядок в деревне, но и гуманистическими, идеалистическими и даже утопическими идеями. Он верил, что поселения послужат созданию нового класса полезных, образованных подданных государства:
В военных поселениях солдат будет иметь постоянное место жительства, а во время военных действий его имущество, жена и дети будут поддерживать его боевой дух. Он служит с надеждой и возвращается с радостью… Кроме того, образование поселенцев увеличивает число полезных людей, дороги улучшаются, люди не должны ездить 10–15 верст, чтобы учиться, и ютиться в тесных жилищах [216]216
Kenneth R. Whiting, Aleksei Andreevich Arakcheev,unpublished Ph.D. thesis, Harvard University, 1951, pp. 145–6.
[Закрыть] .
Возможно, после победы над Наполеоном Александр почувствовал, что может изменить русское общество так же хорошо, как политическую карту Европы. Один французский наблюдатель заметил, что желание образования для обоих полов, которое предполагалось в военных поселениях, демонстрирует, что Александр «желает проникновения прогресса в страну для создания среднего класса, потребность России в котором становится сильней с каждым днем» [217]217
Pipes, op. cit.,p. 214.
[Закрыть] . Это наводит на мысль, что Александр желал создания класса крестьян-землевладельцев. Он, конечно, выражал свое желание освобождения крестьян, и хотя его политика практически не влияла на крепостных, живущих на помещичьих землях, она могла являться важным доводом в споре с землевладельцами, считавшими крестьян неспособными жить в рамках отличной от крепостной системы. Если бы поселения функционировали так же хорошо, как представлял себе Александр, то новый класс крестьян процветал бы, так как финансовых средств было затрачено немало, а земля, оборудование и скот, выделенные для поселений, были хорошего качества. Аракчеев, возможно, присваивал часть средств, поскольку сам был главой многочисленных комитетов, основанных для управления поселениями. Эти комитеты могли распоряжаться землей по своему усмотрению и даже изъять ее у крестьянина, если она не используется должным образом. Это значит, что земля и имущество давались крестьянам только в обмен на отличную службу. Если земля принадлежала государству, то оно могло изъять ее, если считало, что поселенец ее больше не заслуживает. Александр не делал заявлений, проясняющих имущественные права поселенцев, но, так как он знал о политике Аракчеева, то нет причин предполагать, что был против его методов.
Развитие поселений с самого начала встретило сопротивление крестьян. Привлекательность бесплатных лекарств и хорошего оборудования не могла перевесить их негодование по поводу насильственного переселения из родных домов, установления военного режима и перспективы того, что их сыновья станут солдатами, а дочери должны выходить замуж в поселениях. Вся крестьянская жизнь была полностью изменена: крестьяне должны были носить форму, брить бороду, подвергались муштре. Посетители отмечали порядок и опрятный внешний вид колоний. Путешественник Роберт Лиал обнаружил, что крестьянам не представлялось компенсации за прохождение ими военных дисциплин, происходило постоянное вмешательство в личную жизнь:
Заходя в дом крестьянина, удивляешься, где же грязь и беспорядок, обычный для русского жилья! Даже простое ведро имеет свое место. Случись так, что его найдет не на своем месте офицер во время утренней проверки, последует суровый выговор, а может, даже наказание палками [218]218
Robert Lyall, An Account of the Organization, Administration, and Present State of the Military Colonies in Russia,London, 1824, p.43.
[Закрыть] .
Недостаток опыта у офицеров и финансовая коррупция мешали общему делу. В 1819 году в Чугуевском уланском полку произошло восстание, которое было жестоко подавлено. В поселении Зыбкой (Херсонская губерния) староверы и духоборы были насильственно привлечены на военную службу. Сопротивлявшихся прогоняли сквозь строй. В 1825 году крестьяне деревни Аракчеева, которые так поразили Александра, выразили благодарность, убив свою хозяйку. Некоторые поселенцы проявили трогательную веру в Александра, надеясь, что он защитит их от жестокости начальников. Крестьяне деревни Высокое в 1816 году написали Александру петицию с просьбой защитить их от Аракчеева. Поселенцы безуспешно пытались просить помощи и у братьев царя – Николая и Константина во время их путешествия по России. На самом деле Александр одобрял наказания, практикуемые Аракчеевым, несмотря на их жестокость. В итоге двадцать пять из пятидесяти двух участников Чугуевского бунта, приговоренных к прогону сквозь строй, умерли от побоев.
Упрямясь, Александр отказывался признать недостатки своего плана. В разговоре с генералом-майором Ильиным он настаивал на том, что недовольства в колониях вызваны только повседневными проблемами: трудностями перевозки, поздним севом зерна, нехваткой корма для скота. К визитам Александра в поселениях, естественно, готовились. В итоге он встречал парадно одетых солдат и процветающих крестьян. Александр хотел увидеть результаты своего эксперимента, чего бы это ни стоило. Он говорил: «…военные поселения дадут результаты в любом случае, даже если придется выложить дорогу от Петербурга до Чудова человеческими телами». Французский посол ля Феррон тринадцатого февраля 1820 года писал: «Александр устраивает свои колонии с необычайным рвением и энтузиазмом» [219]219
Nicolas Mikhailowitch, op. cit., II, p. 286.
[Закрыть] . Царь выражал надежду, что его поселения расширятся до размеров целой армии. В 1818 году в Сенате он говорил: «Когда с Божьей помощью поселения станут такими, какими мы их задумали, тогда в мирное время не придется набирать рекрутов со всей империи». В 1822 году он попросил Аракчеева прислать ему «генеральную карту строительства поселений в рамках всей армии» [220]220
V. A. Fedorov, ʽBor’ba krest’ian Rossii protiv voennykh poselenii (1810–1818)’, Voprosy istorii, no.11, 1952, p. 115.
[Закрыть] .
Продолжение развития системы поселений встретило сопротивление со всех сторон. Лиал заметил: «Колонии сохранялись при полном отвращении крестьянства и ненависти регулярной армии… и при крайнем неодобрении всех слоев дворянства» [221]221
Lyall, op. cit., pp. 40–1.
[Закрыть] . Некоторые дворяне подозрительно относились к поселениям, так как видели в них попытку создания класса, подчиняющегося только царю, что привело бы к созданию военного государства внутри России. Несмотря на то, что Александр не пытался использовать колонистов в таких целях, фактом остается то, что поселенцы были изолированы от остального российского общества и подчинялись только внутренним законам поселения. Правительственные чиновники не могли посещать поселения без разрешения военного командования. Суд поселенцев осуществлялся на основе собственных законов, не завися от всероссийской юридической системы. Образованная элита также не поддерживала поселения. Гавриил Степанович Батеньков, будущий декабрист, работавший помощником Аракчеева, писал: «Военные поселения демонстрируют нам ужасную картину беззакония, угнетения, показухи, подлости, всех черт деспотизма» [222]222
Semevskii, op. cit., p. 176.
[Закрыть] . Писатель Александр Герцен считал основанные Александром поселения «самым большим преступлением за все время его царствования» [223]223
S. B. Okun’, Ocherki istorii SSSR konets XVIII – pervaia chetvert’ XIX veka,Leningrad, 1956, p. 294.
[Закрыть] . Однако все это не мешало Александру продолжать выполнение своих грандиозных планов с прежней энергией. Не отступил он от них и в последние годы царствования, когда были оставлены идеи конституционализма и равенства. Организация поселений была существенно изменена при Николае после ряда восстаний в новгородских поселениях (площадь земли, отданной под них, и количество поселенцев увеличились при его правлении). Идея поселений была оставлена только после поражения в Крымской войне.
