Текст книги "Четверка сравнивает счет"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Я не виновата, – сказала я вслух. – Не я ведь бросила окурок.

– Не мешало бы меня просветить, торчу уже минуту, – подал голос Салли. – Думаю, просто добавь пару предложений со своей стороны.

Я объяснила насчет сгоревших машин и роли в этом миссис Новики.

– Похоже, нам нужно ехать в Атлантик-Сити, – заключил Салли.

– Ты думаешь, мы сможем втиснуть Лулу с нами в «порше»?

– Нет, даже если смажем салом.

Я в душе с сожалением вздохнула и сообщила Салли, что мы поедем в моей машине, и я заберу его в семь. Ни за что не смогу лишить Лулу этой проделки.

Глава 7

– У других матерей дочки выходят замуж и рожают детей, – сетовала матушка. – Моя же дочь взрывает машины. Откуда только это взялось? Ты не в мою породу пошла, это уж точно.

Мы сидели за столом, поглощая обед, тут папаша склонил голову над тарелкой, и плечи его затряслись.

– Что? – обратилась к нему матушка.

– Понятия не имею. Просто смех напал. Некоторые мужики могут жизнь прожить, и их детки никогда не взорвут машину, а у меня дочь угробила уже три, и вдобавок сожгла похоронное бюро. Может быть, это в своем роде рекорд.

Все потрясенно молчали, потому что это была самая длинная речь папаши за последние пятнадцать лет.

– Твой дядя Лу специализировался на взрывах машин, – обратился ко мне папаша. – Ты не знаешь, но это правда. В молодости Лу работал на Джо Кальмара. Джо в те времена владел стоянками автомобилей и воевал с братьями Гринальди, которые тоже были владельцами стоянок. Так Джо платил Лу за то, чтобы тот взрывал машины Гринальди. Лу получал оплату помашинно. Пятьдесят долларов за штуку. В те времена это были большие деньги.

– Ты, должно быть, на собрании выпил, – сказала матушка папаше. – Я вот думаю, ты как, собираешься выезжать на такси?

Папаша нацепил на вилку несколько кусочков картошки:

– Никто не хочет брать такси. Сплошной простой сегодня.

– Дядю Лу когда-нибудь ловили?

– Никогда. Лу был хорош в своем деле. Братья Гринальди никогда его не подозревали. Они думали, что Джо подсылал Вилли Фокса. Однажды они прижучили Вилли, и тогда Лу прекратил взрывать машины Гринальди.

– Обожежмой.

– Да все вышло путем, – успокоил папаша. – Лу ударился в оптовую торговлю фруктами и преуспел в этом деле.

– Клевый браслетик у тебя на запястье, – заметила Бабуля. – Новенький?

– Вообще-то это половина от наручников. Я случайно замкнула их на себе, а потом не смогла найти ключ. Поэтому пришлось перепилить. Нужно бы сходить к слесарю открыть их, но у меня не было времени.

– У Мюриель Сликовски сын слесарь, – вспомнила матушка. – Я могла бы позвонить Мюриель.

– Может быть, завтра. Сегодня я должна съездить в Атлантик-Сити. Я проверяю кое-какую наводку на Максин.

– Мне стоит съездить с тобой, – заявила Бабуля, спрыгивая со стула и устремляясь к лестнице. – Я могла бы помочь. Я там смешаюсь с толпой. Атлантик-Сити полон таких старых милашек, как я. Дай только переоденусь. Я мигом буду готова!

– Подожди! Не думаю…

– Все равно сегодня ничего хорошего по телевизору, – прокричала Бабуля уже со второго этажа. – И не переживай. Я приготовлюсь, как следует.

Меня смело со стула.

– Никакого оружия! – Я обратила свой взор к матушке. – У нее же не хранится до сих пор тот сорок пятый, а?

– Я обыскала всю ее комнату и не смогла найти его.

– Я хочу, чтобы ее обыскали с головы до ног, раздев догола, прежде чем она сядет в машину.

– Ни за какие деньги в мире, – воспротивился папаша. – Даже под страхом смерти не взгляну на эту женщину голой.

* * * * *

Лула, бабуля Мазур и я стояли в холле, ожидая, когда Салли среагирует на дверной звонок. На мне была короткая джинсовая юбка, белая футболка и босоножки. Бабуля надела красно-синее платье из набивного ситца и белые кеды. Лула вырядилась в красное вязаное платье с низким вырезом, которое не достигало дюйма три до ее задницы, красные чулки и лакированные босоножки с ремешками на высоких каблуках.

А Салли открыл двери при полной женской амуниции. Черный парик, как положено, серебристое с блесками, обтягивающее, тоже не доходившее на три дюйма до задницы платьице и босоножки на платформе и высоченных каблуках, с которыми он достигал шести футов восьми дюймов[24]24
  2 м 3 см – Прим. пер.


[Закрыть] без волос.

Салли подверг меня беглому осмотру.

– Я думал, мы маскируемся.

– Я оделась лисичкой, – пояснила Лула.

– Ага, а я кошу под старушенцию, – добавила Бабуля.

– Мама не пустила бы меня никуда, если бы я замаскировалась под кого-нибудь, – призналась я.

Салли одернул платье:

– Я вырядился под Шебу.

– Подружка, – сказала ему Лула, – ты еще то дерьмо.

– Салли голубой, – пояснила я Бабуле.

– Вот здорово, – обрадовалась Бабуля. – Всегда хотела встретить гомика в женском платье. Очень уж хотелось спросить, что вы делаете со своими колокольчиками, когда надеваете девчачье платье.

– Приходится надевать специальные трусы, чтобы спрятать себя под ними.

Мы все уставились на выпуклость в районе развилки спереди на платье Салли.

– Ну, подайте на меня в суд, – признался Салли. – У меня от них сыпь.

Лула потянула носом:

– Что за запах? Мммммм, чую аромат выпечки.

Салли закатил глаза:

– Это все Сахарочек. Впал в гребаное безумие. За последние два часа извел фунтов десять муки.

Лула оттеснила Салли и прорвалась в кухню.

– Боже, – воскликнула она, – только посмотрите на это… пирожные, куда только не кинь глаз.

Сахарок стоял за стойкой, вымешивая тесто для хлеба. Когда мы вошли, он одарил нас смущенной улыбкой.

– Вы, наверно, думаете: «вот чудак, затеял всю эту выпечку».

– Милый, я думаю, что ты просто прелесть, – заявила Лула. – Если когда-нибудь захочешь сменить соседа, только звякни мне.

– Я люблю, как пахнет, когда что-нибудь печется в духовке, – пояснил Сахарок. – Так по-домашнему.

– Мы собираемся в Атлантик-Сити, – сказала я Сахарку. – Не хочешь составить нам компанию?

– Спасибо, но мне нужно еще поставить пирог в духовку, и тесто должно подойти, а потом нужно погладить….

– Проклятье, – выругалась Лула, – говоришь, как Золушка.

Сахарок ударил по тесту.

– Да и игрок из меня не ахти какой.

Мы взяли по пирожному с подноса на стойке, гуртом вышли из кухни и прошли через холл в лифт.

– Что за грустный парнишка, – произнесла Лула. – Не похоже, что ему радостно живется.

– Он больше веселится, когда в платье, – успокоил ее Салли. – Натяни на него юбку, и его не узнать.

– Тогда почему бы ему не носить платье всегда? – захотела узнать Лула.

– Даже не знаю, – пожал плечами Салли. – Думаю, это тоже никому не покажется нормальным.

Мы пересекли гладкий мраморный вестибюль и прошли по обсаженной цветами дорожке к стоянке.

– Вот здесь, – сказала я Салли. – Бело-голубой «бьюик».

Намазанные тушью ресницы Салли взлетели вверх.

– Этот «бьюик»? Дерьмо святое, неужели это твоя машина? У него же бойницы. Гребаные бойницы! Вон там, под капотом.

– V-образный восьмицилиндровый.

– Ого! V-образный восьмицилиндровый! Долбанные восемь цилиндров!

– Хорошо, что он еще не засовывает их себе в трусы, – произнесла Лула. – Он и так лопается от счастья.

«Бьюик» – это для мужиков. Женщины его ненавидят. Парни его любят. Я думаю, все дело в размере шин. А может, в выпуклой яйцеобразной форме… вроде, как «порше» на стероидах.

– Нам лучше поспешить, – обратилась я к Салли.

Он забрал у меня ключи и полез за руль.

– Прости, – напомнила я. – Но это моя машина. Я ее вожу.

– Тебе нужен кто-то покруче, чтобы вести такую машину, – заявил Салли.

Лула выпятила грудь и уперлась руками в бока:

– Ха! А ты думаешь, мы не крутые? Приглядись получше, слабачок.

Салли крепко вцепился в руль.

– А что, если вот так? Даю тебе пятьдесят баксов, если позволишь мне вести.

– Не хочу я денег, – ответила я. – Если желаешь вести это чудовище, все, что тебе следует сделать, это просто попросить.

– Ага, и нечего вываливать это мачистское дерьмо на нас, – добавила Лула. – Мы такого не потерпим. Не в автобус садимся.

– Вот будет здорово, – не унимался Салли. – Всегда хотел водить такую машину.

Бабуля и Лула взгромоздились сзади, а я устроилась на переднем сиденье.

Салли вытащил из бумажника обрывок бумаги:

– Пока не забыл, вот последний ключ.

Я громко прочла:

– Последний ключ. Последний шанс. В «Голубую Луну» путь. В субботу в девять будь.

Максин приготовилась к побегу. Она последний раз собиралась подставить Эдди. А что насчет меня? Мне пришло в голову, что, возможно, меня она тоже подставила, посылая в погоню за несбыточным в Атлантик-Сити.

* * * * *

Первое, что я всегда замечаю в Атлантик-Сити, что это отнюдь не Лас-Вегас. Вегас весь сверкает от окраин до центра. Атлантик-Сити в равной степени не может похвастаться ни неоновыми огнями, ни хорошими парковками. Казино построены на променаде, но, по правде сказать, на променад всем наплевать. Атлантик-Сити существует не ради океана. Атлантик-Сити просто позволяет тому шуметь поблизости. А если вы пожилой гражданин, тем лучше. Тут вам предоставят салон парохода под названием «Последний Шанс».

Городские трущобы подступают к задним дверям казино. Поскольку Джерси тоже не подарочек, то это не проблема. По мне, Джерси вечно занят погоней за неуловимой прибылью и воровством власти, потому если тебе нужно проехать к стоянке через какие-нибудь трущобы … пошли их подальше. Задрай окна, закрой двери и рули мимо уличных наркоторговцев и сутенеров прямо к служащему парковки.

Зато это все очень бодрит.

Наряду с тем, что это не Вегас, он и не Монте-Карло. В Атлантик-Сити не увидишь множество платьев от Версаче. Зато всегда есть несколько парней за игорными столиками с зализанными назад волосами и кольцами на мизинцах. И рядом с этими маслянистыми окольцованными парнями всегда торчат несколько женщин, одетых как певички из бара. Но больше всего в Атлантик-Сити наблюдается шестидесятипятилетних женщин в полиэстровых спортивных костюмах, волокущих корзины с четвертаками по направлению к игральным автоматам.

Я могла бы поехать в Нью-Йорк или Вегас с Лулой и Салли, и никто бы нас не заметил. В Атлантик-Сити это все равно, что пытаться смешаться с Зигфридом, Роем и их пятью белыми тиграми.[25]25
  Знаменитые иллюзионисты, выступавшие в Вегасе в казино «Мираж» с белыми тиграми – Прим. пер.


[Закрыть]

Мы ступили на пол, четверо в ряд, позволив шуму обрушиться на нас, вбирая все скопом… зеркальные потолки, трехмерные покрытия, горящие лампы, людской водоворот суетящейся толпы. Мы шли по залу, и старики жались к стенкам, боссы молча поворачивались в нашу строну, официанты застывали на месте, фишки падали на пол, а женщины глазели на нас с открытым ртом, как на крушение поезда. Будто они сроду не видели семифутового трансвестита и двестифунтовую черную женщину с блондинистыми кудряшками-колбасками, одетую как Шер в ее плохие дни.

Я ведь знаю, как проводить операцию под прикрытием, верно?

– Здорово, что я получила вчера пенсионный чек, – воодушевилась Бабуля, кося глазом на автоматы. – Чую, мне повезет.

– Выбирай себе отраву, – обратилась Лула к Салли.

– «Очко»!

И они все разбежались.

– Следите во все глаза за Максин, – послала я указание их удаляющимся спинам.

Я погуляла по залу около часа, потеряла сорок долларов, но получила бесплатно пиво на пять долларов. На Максин я не натолкнулась, что неудивительно. Я нашла место, где был хороший обзор, и уселась понаблюдать за народом.

В одиннадцать тридцать заявилась Бабуля и упала рядом со мной.

– Выиграла двадцать баксов на первом автомате, а потом он сдурел, – поделилась она. – И пошли подряд сплошные неудачи.

– Какие-нибудь деньги остались?

– Ничего. Ну, не все пропало даром. Я встретила настоящего красавчика. Он подцепил меня у двухдолларового автомата для игры в покер, так что, знаешь ли, он не какой-то там скупердяй.

Я подняла брови.

– Тебе надо было со мной остаться. Я могла бы тебя тоже пристроить.

Черт возьми.

Небольшого росточка, белый как лунь мужичок подошел к нам.

– Вот ваш «Манхэттен», – обратился он к Бабуле, подавая напиток. – А это кто? – спросил он, поворачиваясь ко мне. – Должно быть, ваша внучка.

– Это Гарри Уикер, – пояснила мне Бабуля. – Гарри из Мерсервилля, и ему сегодня тоже чертовски не везет.

– Мне всегда чертовски не везет, – произнес Гарри. – Всю жизнь чертовы неудачи. Был дважды женат, и обе жены умерли. В прошлом году дважды делал шунтирование, и сейчас снова что-то там барахлит. Я прямо чувствую это. А на это взгляните. Видите, на носу шелушится кусок? Рак кожи. Собираюсь вырезать на следующей неделе.

– Гарри приехал на автобусе, – добавила Бабуля.

– Проблемы с простатой, – опять пояснил Гарри. – Мне требуется автобус с туалетом. – Он взглянул на часы. – Пора идти. Через полчаса отходит автобус. Не хочу пропустить.

Бабуля смотрела ему вслед:

– Что думаешь? Он живчик, да? Ну, само собой, на какое-то время.

Притащились усталые Лула и Салли и шлепнулись рядом со мной на диванчик.

– Стрельбу не слышала, потому решила, что никто не нашел Максин, – заявила Лула.

– Максин не дура, – проворчал Салли. – Поди, сидит дома.

Я взглянула на него:

– Что, неспокойная ночь?

– Ободрали дочиста. Придется на этой неделе носить собственные ногти, на накладные не хватит.

– Могу тебе сделать маникюр, – предложила Лула. – По части ногтей я мастер. Видишь эти пальмочки на моих ногтях? Сама их сделала.

– Постойте, – произнесла я, поднимаясь на ноги. – Посмотрите-ка вон на ту женщину в бирюзовых брюках за столиком для игры в кости. Ту, что с желтыми волосами…

Сейчас женщина была ко мне спиной, но за минуту до этого она повернулась, и я хорошо рассмотрела ее лицо. А выглядела она очень похожей на Максин.

Я направилась в ее сторону, когда она повернулась снова и прямо уставилась на меня. Мы мгновенно узнали друг друга. Она развернулась и исчезла в кучке людей у дальнего конца стола.

– Я ее вижу, – заявила Лула, на шаг отстающая от меня. – Не теряй из виду!

Но из виду я уже потеряла. В зале было тесно, а Максин не была одета в красные блестки, как Лула. Максин смешалась с толпой.

– Я ее засекла, – завопила Бабуля. – Она пробирается к променаду.

Бабуля вскарабкалась на карточный столик и стояла там, широко расставив ноги, обутые в кеды. Крупье, было, попытался стащить ее, но она заехала ему по башке сумкой.

– Веди себя прилично, – заявила она крупье. – Я сюда забралась, чтобы лучше видно было. А то из-за остеопороза у меня усадка роста. Ни черта не видать.

Я сорвалась с места и побежала к выходу в променад, лавируя между группами игроков и пытаясь ни на кого не наскочить. Через две секунды я выбежала из игрового зала в широкий коридор, ведущий к двери. Я уловила видение копны соломенных волос впереди, хвост мелькнул за стеклянными двойными дверями. Я расталкивала людей, вопя при этом «Простите». Дышать было тяжело. Слишком много пончиков, слишком мало физических упражнений.

Наконец проскочила в двери и увидела впереди Максин, улепетывавшую со всех ног.

Максин резко свернула с променада в сторону улицы. Я повторила тот же маневр в точности тогда, когда хлопнула дверца какой-то машины, и завелся мотор. Я ринулась к той машине, добежала до нее, но раздался только визг шин, и машина уехала. Раз уж Максин нигде не было видно, я сделала вывод, что и Максин уехала тоже.

Приполз Салли и согнулся пополам, переводя дыхание.

– Ну, все, я готов, мужик. Из-за этих гребанных каблуков.

Тут в него врезалась Лула с воплями:

– Ой, плохо с сердцем, ой, помогите.

Мы все топтались на месте, переводя дыхание, когда прибежала Бабуля и поинтересовалась:

– Что случилось? Что я пропустила? Где она?

– Сбежала, – ответила я.

– Черт!

Из подворотни к нам вышли трое парней. На вид им было лет девятнадцать, носили они мешковатые штаны и незашнурованные ботинки.

– Эй, мамаша, – обратился один. – Что случилось?

– Отвали, – произнес Салли.

– Ого! – заметил подросток. – Большая же сука!

Салли поправил парик:

– Спасибо.

Подросток вытащил из кармана нож:

– Как насчет того, чтобы отдать мне свой кошелек, сука?

Салли задрал юбку, залез в шортики и вытащил в свою очередь «глок».

– Как насчет того, чтобы этим самым ножом покромсать тебе яйца?

Лула выудила из красной атласной сумочки пистолет, а Бабуля вытянула свой длинноствольный 45 калибра.

– Только попробуй, щас как получишь, слабак, – заявила Бабуля.

– Эй, я ничего такого не хотел, – ретировался подросток. – Мы просто немного поприкалывались.

– Я хочу его пристрелить, – предложил Салли. – Никто не против?

– Так нечестно, – возразила Лула. – Я тоже хочу его пристрелить.

– Ладно, – вмешалась Бабуля. – На счет «три» все стреляем.

– Никакой стрельбы! – заявила я.

– Тогда как насчет того, чтобы выбить из него дерьмо? – спросил Салли.

– Вы все чокнутые, – ретировавшись, сказал парнишка. – Да что вы за женщины такие?

Его дружки уже уносили ноги, и он пустился за ними вдогонку.

Салли засунул оружие обратно в трусы.

– Полагаю, я провалил тест на эстроген.

Мы все уставились на его развилку, а Бабуля озвучила то, что вертелось у нас с Лулой в головах.

– А я думала, что эта выпуклость – твои колокольчики, – сказала Бабуля.

– Черт, – произнес Салли, – да кто я, по-вашему, Гром Чудо-Жеребец, что ли? Мой пистолет не вошел бы в сумочку.

– Тебе нужно оружие поменьше, – посоветовала Лула. – С этим громадным старым «глоком» в трусах ты портишь фигуру и нарушаешь покрой платья.

* * * * *

Бабуля, Лула и Салли уснули через пятнадцать минут после того, как мы покинули Атлантик-Сити. Я вела в темноте и тиши свою большую машину, думая о Максин. Я все никак не могла смириться, что это погоня впустую и ничего больше. Верно, я нашла Максин, как предсказала ее мамаша, но Максин слишком уж легко ускользнула. И вовсе не удивилась, узрев меня. Машина ее была припаркована на темной стороне улицы. Какая одинокая женщина так сделает? Куда безопасней и более общепринято припарковать ее в гараже. Максин сбежала на черной «акуре». И хотя я не видела, как она залезала в машину, я подозревала, что водителем была не она. Уж слишком быстро все произошло. Завелся мотор в то мгновение, когда я услышала, как хлопнула дверца.

Тогда я подумала, что, может, она хотела избавиться от меня. Возможно, она все еще обитает в Пойнт Плезант. Заплатила за месяц вперед и не хочет съезжать. Когда же она поняла, что мамаша на нее доносит, то состряпала сценарий, как держать меня подальше от Пойнт Плезанта. Или, может, тут была какая-то другая игра. Возможно, прав Эдди Кунц насчет того, что Максин помешалась на Джеймсе Бонде.

Первым я закинула Салли, потом завезла Лулу, напоследок доставила домой Бабулю.

– Мама думает, что ты избавилась от оружия, – сообщила я Бабуле.

– Ну, вот еще, – возмутилась Бабуля. – Выдумки.

Матушка ждала нас в дверях, скрестив на груди руки. Будь я хорошей дочерью, зашла бы и съела какое-нибудь печенье, к примеру. Но я не была примерной дочерью. Матушку я любила, но любовь не простиралась настолько далеко, чтобы попытаться объяснить, как наша Бабуля очутилась за карточным столом в переполненном казино.

Я дождалась, пока Бабуля успешно одолеет лестницу, потом помахала в знак прощания и уехала в Большом Голубом. Я миновала все фонари на Гамильтон, свернула на Сент-Джеймс и почувствовала нервную дрожь в желудке при виде «неотложки» за углом. Полицейские и пожарные машины, машины «скорой помощи». Вся стоянка перед моим домом была ими уставлена. Сверкали «мигалки», и до меня докатились вопли в репродукторы. По канавам бежала черная, как сажа, вода, а на тротуарах толпился народ, одетый в спешке в банные халаты или вообще во что попало. Что бы это ни было, кажется, оно уже закончилось. Пожарные сворачивали шланги. Некоторые зеваки уже расходились.

Меня пронзил страх. В следующий раз я зажгу спичку.

Улица была перекрыта, поэтому я остановилась, где попало, и бегом бросилась через полоску газона, окаймляющего стоянку. Я приложила руку козырьком к глазам, чтобы защититься от света «мигалок» и вгляделась сквозь туманную завесу и дымку от дизельного топлива, пытаясь вычислить окно, где был пожар. Второй этаж. Пожар был в моей квартире. Оконные стекла были разбиты, а ближайшие кирпичи закоптились. Кажется, больше никакие квартиры не пострадали.

Одна связная мысль возникла у меня. Рекс. Рекс очутился в ловушке в стеклянном аквариуме посреди этой заварухи. Я дернула заднюю дверь, моля о чуде, то ли воя, то ли плача, сосредоточившись только на Рексе. Я пробиралась через спертый воздух, которым невозможно было дышать. Словно плывешь через фруктовое желе. Зрение и слух были искажены. Чьи-то руки потянули меня, когда я продиралась через запруженный народом вестибюль. Я услышала, что кто-то позвал меня.

– Здесь! – кричал мистер Кляйншмидт. – Сюда!

Он стоял с миссис Карватт, а миссис Карватт обеими руками обхватила стеклянный аквариум Рекса.

Я протолкнулась к ним, с трудом веря, что Рекс спасен.

– Он в порядке? С Рексом все хорошо? – спросила я, поднимая крышку, чтобы самой удостовериться, потом наклонила банку из-под супа и посмотрела на испуганного Рекса.

Наверно, глупо так привязываться к хомяку, но Рекс – мой сосед по квартире. С ним я не чувствую, что дом мой пуст. И помимо прочего, я ему нравлюсь. Я в этом почти уверена.

– С ним все хорошо, – ответила миссис Карватт. – Мы его вовремя вытащили. Слава Богу, что вы дали мне ключ от своей квартиры. Я услышала взрыв и тут же пошла проверить. Какое счастье, что пожар начался в спальне.

– Кто-нибудь пострадал?

– Никто. Все происходило в вашей квартире. Миссис Синковски снизу залило немного, и мы все пропахли дымом, но на этом все.

– Должно быть, у вас сногсшибательное дело, – предположил мистер Кляйншмидт. – Кто-то взорвал вашу машину и квартиру, и все в один день.

Ко мне, громко топая, подошел Кенни Зейл. Мы с Кенни ходили вместе в начальную школу, а в старших классах я встречалась с его старшим братом Микки. Сейчас Кенни работал пожарным. Он был одет в ботинки, черные защитные штаны, а лицо его было покрыто потом и сажей.

– Похоже, ты навестил мою квартиру, – заметила я Кенни.

– Может, тебе стоит подумать о смене работы.

– Насколько там плохо?

– Спальня пропала. Оттуда все началось. Похоже, кто-то бросил зажигательную бомбу через окно. Ванну спасли. Гостиная сильно завалена мусором. С кухней, наверно, все будет в порядке, когда отмоешь ее. Придется тебе перестелить полы. Наверно, придется все заново покрасить. Многое повреждено водой.

– Войти туда можно?

– Ага. Самый подходящий момент. Как раз сейчас там пожарный маршал. Он, наверно, проведет для тебя экскурсию, чтобы ты смогла определить, что можно сделать, а потом опечатает квартиру до окончания расследования и в целях безопасности.

– Джон Петруччи все еще пожарный маршал?

– Ага. Ты с ним, наверно, в тесных отношениях.

– Мы проводили какое-то время вместе. Но я бы не сказала, что мы близки.

Он усмехнулся и взъерошил мне волосы:

– Рад, что ты была не в постели, когда это случилось. Зажарилась бы как тост.

Я оставила Рекса на попечение миссис Корватт, взбежала по лестнице и протолкнулась через скопление народа в холле к своей квартире. Вся площадка вокруг моей квартиры была покрыта копотью и залита водой. В воздухе едко пахло дымом. Я заглянула внутрь, и у меня сжалось сердце. Меня потряс масштаб разрушений. Черные стены, разбитые окна, на месте мебели неузнаваемые обуглившиеся мокрые обломки.

Я непреклонный поборник отрицания. Мыслю я так: зачем иметь дело с неприятностями сегодня, когда завтра можно попасть под автобус. И если откладывать достаточно долго, то проблема сама собой рассосется. К несчастью, эта проблема не собиралась уходить. Она была вне пределов отрицания. И навевала чертову депрессию.

– Черт! – заорала я. – Черт, черт, черт, черт!

Все отвлеклись от своих занятий и уставились на меня.

– Ладно, – заверила я. – Сейчас мне уже лучше.

Соврала, конечно, но чувствовала, что стоит так сказать.

Вперед выступил Петруччи:

– Есть какие-нибудь соображения, кто это сделал?

– Нет. А у тебя?

Еще одна ложь. Были у меня кое-какие догадки.

– У кого-то очень хорошая подача.

Это могла быть Максин. Звезда софтбола. Но все еще было ощущение, что что-то не так. Похоже больше на гангстерские делишки… типа подружки Джо, Терри.

Я робко вступила в кухню. Коробка из-под печенья с медвежонком была целой. С телефоном, похоже, было в порядке. Копоть и вода заполонили все и производили гнетущее впечатление. Я крепко закусила губу. Не буду плакать. Рекс в безопасности. Все остальное заменимо, твердила я себе.

Мы переходили из комнаты в комнату, и я удостоверилась, что не многое удалось спасти. Нашла кое-какую косметику в ванной и фен для волос. Я сложила их в пакет, который взяла на кухне.

– Ну, не так уж плохо, – поделилась я с Петруччи. – Я все равно хотела сделать ремонт. Лучше бы ванна сгорела.

– Что, тебе не нравится смесь оранжевого с коричневым?

– Как ты думаешь, уже поздно поджечь ванну?

Петруччи выглядел оскорбленным. Словно я уговаривала его пукнуть при всем честном народе.

– Твое имущество застраховано?

– Да. Может быть.

Миссис Карватт ждала в холле с Рексом на руках.

– Вы в порядке? У вас есть, где остановиться? Сегодня вы можете поспать у меня на диване.

Я забрала у нее клетку.

– Спасибо за предложение, но я, наверно, поеду к родителям. У них есть свободная спальня.

В лифте оказалась старая миссис Бестлер.

– Едем вниз, – объявила она, наклонившись над ходунками. – Первый этаж, дамская ручная кладь.

Двери открылись в вестибюль, и первым, кого я увидела, был Диллон в рабочем комбинезоне.

– Я просто хочу подняться и взглянуть, – пояснил он. – Думаю, придется доставать кисти.

– Да, красить много придется.

Губа моя снова задрожала.

– Эй, да не переживай так. Помнишь, как миссис Баумгартен подожгла рождественскую елку? Квартира выгорела дотла. Ничего не осталось, кроме кучки золы. А сейчас посмотри… совсем, как новенькая.

– Ставлю ящик «Гиннесса», если разнесешь кувалдой мою ванну.

– Что, тебе не нравится смесь оранжевого с коричневым?

* * * * *

Я была рада-радешенька, что оставила «бьюик» на улице, подальше от закопченного от пожара дома. С глаз долой – из сердца вон. Что-то типа того. В «бьике» было тихо и уютно, как в гнездышке. Замечательно и отгорожено от остального мира. Двери были надежно заперты, и все хлопоты остались за полквартала от меня.

Мы с Рексом сидели в машине и пытались собраться с мыслями. Спустя какое-то время Рекс начал бегать по колесу, из чего я заключила, что ему это удалось. Собрать мои же собственные мысли заняло гораздо больше времени. С испугу мысли разбегались во все стороны. Кто-то хотел запугать, а возможно и прикончить меня. Существовала слабая вероятность, что это был тот же, кто отрезает пальцы и снимает скальпы, и мне такая перспектива совсем не нравилась.

Я сложила голову на руль. Я пребывала в обессиленном состоянии на грани слез. И опасалась, что стоит мне зареветь, то уже долго не остановлюсь.

Я взглянула часы. Было два часа ночи. Мне нужно немного поспать. Только где? Самым простым решением было поехать домой к родителям, но я не хотела подвергать их жизнь риску. Я не желала, чтобы их дом стал следующей мишенью для зажигательной бомбы. Тогда куда же мне пойти? В гостиницу? В Трентоне не было гостиниц. Несколько отелей располагалось в Принстоне, но туда сорок минут езды, и мне не хотелось тратить деньги. Я могла позвонить Рейнжеру, но никто не знал, где он живет. Если Рейнжер приютит меня на ночь, то ему потом придется меня пристрелить, чтобы сохранить эту тайну. У Лулы? Жуткая идея. Лучше очутиться лицом к лицу с типом, снимающим скальпы, чем спать с Лулой. Оставались моя лучшая подруга Мери Лу и сестра Валери, но их я тоже не хотела подвергать опасности. Мне нужен кто-то одноразового пользования. Тот, за кого я не стала бы переживать. И у кого есть лишняя комната.

– О, черт, – обратилась я к Рексу. – Ты думаешь о том же, о чем и я?

Я посидела еще пять минут, но не смогла прийти к лучшему решению моей проблемы, поэтому повернула ключ в гнезде зажигания и медленно проехала мимо одинокой пожарной машины в конце улицы. Я старалась не смотреть на свою квартиру. Но мельком боковым зрением увидела пожарную лестницу. Грудь болезненно сжалась. Моя бедная квартира.

Я глубоко вздохнула. Умирать мне не хотелось. И я не хотела, чтобы кто-нибудь меня так ненавидел. И я абсолютно не хотела плакать.

– Не переживай, – успокоила я Рекса. – Все утрясется. Видали мы времена и похуже, верно?

Я свернула с Гамильтон на Чамберс, а с Чамберс проследовала на Слейтер. Проехав два квартала по Слейтер, я отыскала нужный мне дом. Это был современный дом с террасой, крытый коричневой дранкой. Свет в нем не горел. Я закрыла глаза. Устала, как собака, и мне чертовски не хотелось этого делать.

– Может, нам стоит поспать в машине, – обратилась я к Рексу. – А завтра найдем что-нибудь более постоянное.

Рекс накручивал милю за четыре минуты на колесе. Он только моргнул мне разок и все. Это был мысленный сигнал «Тебе решать, сестренка».

По правде сказать, я не хотела оставаться в машине. Эта сбрендившая личность могла явиться за мной, когда я буду спать. Он мог вскрыть окно и отрезать мне пальцы. Я снова взглянула на дом. Лишь в одном месте я смогла бы почувствовать себя в безопасности, и меня не так сильно взволновало бы, если этот дом разрушат. Дом, принадлежавший Джо Морелли.

Я вытащила из сумки сотовый и набрала номер.

Прозвучало шесть гудков, прежде чем Джо пробормотал «алло».

– Джо? – спросила я. – Это Стефани.

– Труп будет?

– Пока нет.

– Секс намечается?

– Пока нет.

– Тогда ума не приложу, зачем ты мне звонишь.

– Кто-то бросил в мою квартиру зажигательную бомбу, и мне нужно где-то перекантоваться.

– Ты где?

– Перед твоим домом.

Наверху сдвинулась занавеска.

– Сейчас спущусь, – предупредил Джо. – Не выходи из машины, пока я не открою входную дверь.