Текст книги "Четверка сравнивает счет"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14

Салли и я стояли на тротуаре у «порше» и наблюдали, как Глики прогоняют нас, как надоедливых птиц, размахивая руками.

– Они похожи на… увечных, – определил Салли.

– Когда я в первый раз встретилась с ними, у меня создалось впечатление, что они любят Кунца. По крайней мере, Бетти. Сначала-то она приглашала меня на бисквитный торт. И была такой милой. Прямо мать родная.

– Может, они сами убрали Эдди. Возможно, он не заплатил за квартиру. Или не оценил бисквитный торт Бетти.

Я не думала, что они убрали Эдди Кунца, но решила, что вели они себя странно. Если точно описать их эмоции, то я бы сказала, что Глики были испуганы и рассержены. И определенно не хотели, чтобы я совала нос в их дела. Что означало: либо им было что скрывать, либо я им не нравилась. Поскольку я не могла представить, как я могу кому-то не нравиться, поэтому склонна была предположить, что они что-то скрывают. И ясней ясного, если им есть, что скрывать, то это сведения об Эдди Кунце. Похоже, есть вероятность, что кто бы не похитил его, похититель вышел на контакт с дядей Лео и тетей Бетти и запугал их до чертиков.

Или возможна другая версия. Может, Кунц спутался с фальшивыми деньгами и ушел в подполье. Возможно, записка, переданная через бармена, обеспокоила его. И тогда Кунц велел говорить дяде Лео, что он в порядке, и Лео следует держать рот на замке и не разрешать вынюхивать никому… или еще чего. Боже, возможно, шкафы Эдди набиты фальшивыми двадцатками!

Бетти все еще говорила «Кшш!», но теперь к ее лексикону добавились слова «Пошли вон отсюда».

– Сейчас поведу я, – заявила я Салли. – Всегда мечтала поводить «порше».

Скорей уж жить хотелось.

Прозвонил мой пейджер. Я взглянула на номер. Он был мне незнаком. Я вытащила из сумки сотовый и набрала этот номер.

Голос на другом конце взволнованно ответил:

– Боже, вот это скорость!

Я взглянула на телефон. Будто его вид поможет мне лучше соображать.

– Кто это?

– Это Берни! Вы помните, парень из овощного. У меня для вас новости. Только что пришла Максин Новики. Она захотела купить кое-какой спецтовар, если вы улавливаете мою мысль.

– Да! Она сейчас там?

– Ага. Я настоящий ловкач. Сказал, что не могу ничего достать для нее, пока я на обеде, и тогда кинулся прямо сразу вам звонить. Помнится, ваша подруга сказала, что отблагодарит и все такое.

– Я уже в пути. Удостоверьтесь, что миссис Новики остается на месте, пока я не появлюсь.

– Ваша подруга с вами, да?

Я отсоединилась и запрыгнула в машину.

– Нам только что представился счастливый случай! – сообщила я, пристегиваясь и вставляя ключ в зажигание. – Мама Новики решила купить фруктов.

– Круто, – сказал Салли. – Фрукты – это колоссально.

Я не хотела ему говорить, какого рода фрукты продавал Берни. Боялась, что Салли подчистую опорожнит закрома Берни, и ничего не останется для мамаши Максин.

Я сорвалась с места, вжимая ногу в пол.

– Вот это да! Суперскорость, мистер Сулу [40]40
  Персонаж сериала «Звездный путь» – Прим. пер.


[Закрыть] – восхитился Салли. – Здорово.

Десять минут спустя, плюс минус несколько секунд, я уже въехала на стоянку супермаркета. Потом написала записку Берни, дав ему указания продать Франсин Новики «продукта» всего на один день, и проинструктировала, чтобы он сказал ей прийти завтра за остальным. На всякий случай сегодня я ее пропущу. Я приписала «С любовью и поцелуями, твой новый друг Стефани». А затем добавила, что Лула шлет свою любовь тоже.

– Там есть парень в продуктовом отделе, похожий на R2D2[41]41
  Маленький робот в «Звездных войнах» – Прим. пер.


[Закрыть], – пояснила я Салли. – Отдай ему эту записку и сваливай. Если увидишь мамашу Максин, не крутись рядом. Просто отдай Берни записку и ступай назад, тогда мы проследим за ней, когда она станет уходить.

Салли вприпрыжку пересек стоянку на длинных, как ходули, ногах, поблескивая сережками в ушах, потряхивая при ходьбе крысиным гнездом на голове. Он вошел в большие стеклянные двери и повернул в сторону продуктового отдела. На мгновение я потеряла его из виду, а потом он снова возник в поле зрения, направляясь обратно к выходу.

– Она там, – сказал он, втискиваясь в маленькую машину. – Я увидел ее. Стояла у яблок. Ее не пропустишь с этой толстенной повязкой на голове. Она прикрыла ее шарфом, но все равно повязка видна.

Я выбрала место стоянки в стороне за фургоном, чтобы нас было не так заметно. Мы молча наблюдали за дверью.

– Вот! – завопил Салли. – Она выходит!

Мы припали к сиденьям, но в этом не было необходимости. Миссис Новики припарковалась в другой стороне стоянки. И не соблюдала осторожность. Просто еще один день из жизни домохозяйки. Съездить за покупками, перехватить косячок у Бизнесмена Берни.

Она водила старый побитый «форд эскорт». Если у нее и была куча фальшивых денег, то она ее точно не потратила на приобретение транспорта. Я дала ей немного отъехать, а затем тайком отправилась следом. Спустя полмили у меня возникло смутное ощущение, что я догадываюсь, куда она направилась. Еще полмили спустя я уже была точно уверена. Она ехала домой. Максин не была Альбертом Эйнштейном, но я не думала, что она тупа настолько, чтобы спрятаться в доме матери.

Миссис Новики припарковалась перед домом и прошаркала внутрь. Думай я, что Максин в доме, то имела бы право, как охотник за головами, вышибить дверь и войти с пистолетом наизготовку. Но я не собиралась этого делать прежде всего потому, что оружия у меня с собой не было. А во-вторых, не хотела чувствовать себя идиоткой.

– Полагаю, не помешает поболтать с ней, – произнесла я.

Мы с Салли постучали в дверь, и показалась миссис Новики.

– Гляньте, что за грязные личности тут шляются, – поприветствовала нас она.

– Как ваша голова? – так я пыталась применить дружелюбный подход, предназначенный пробить защиту захмелевшей от травки миссис Новики.

Она затянулась сигаретой:

– Голова замечательно. Как ваша машина?

Вот и обменялись любезностями.

– Страховая компания прониклась ко мне сочувствием, поэтому они выделили мне вот этот «порше».

– Да иди ты, – произнесла она. – «Порше» принадлежит тому уроду.

– Максин недавно не видали?

– Только не с тех пор, как она слиняла с пляжа.

– Вы рано покинули домик.

– Вусмерть устала от песка, – подтвердила мамаша Максин. – Ну и чего вам надо?

Я двинулась мимо нее в гостиную.

– Не возражаете, если я тут осмотрюсь?

– Вы добыли ордер на обыск?

– А он не нужен.

Ее взгляд следовал за мной, пока я прохаживалась по дому.

– Это произвол.

Дом представлял собой небольшое бунгало. Все на одном этаже. Легко было увидеть, что Максин здесь нет.

– Похоже, вы пакуете вещи.

– Ага, избавляюсь от моего дерьма фирмы Диор. Решила с этого момента носить только Версаче.

– Если увидите Максин…

– Правильно. Я должна позвонить вам.

У двери находились столик и стул. На столе лежал тридцать восьмой.

– Думаете, это вам понадобится? – спросила я.

Миссис Новики погасила окурок в пепельнице рядом с пистолетом.

– Осторожность не повредит.

Мы вернулись в машину, и тут запищал пейджер, высветив номер матушки.

На звонок ответила Бабуля.

– Мы просто хотели узнать, явишься ли ты домой к обеду, – сообщила она.

– Наверно.

– А что насчет Салли?

– Салли тоже.

– Я видела, он надел фальшивые бриллианты, когда выходил сегодня. Как ты думаешь, мне стоит нарядиться к ужину?

– Никакой необходимости.

Я выехала со стоянки и решила вернуться в супермаркет. Мне нужно было прояснить у Берни одну деталь.

Мы с Салли нетвердой походкой протащились по жаре в магазин с кондиционером. Берни обрывал листья с кочанов салата, когда увидел нас. Глаза его вылезли из орбит, и к тому времени, когда мы подошли к нему, он уже приплясывал на месте, не в силах устоять.

– Черт возьми, – приговаривал Берни, – вы вернулись! Ну и дела! – Он сверлил взглядом Салли, тряся ему руку. – Мне показалось, что я узнал вас, но не был уверен. А тут только увидел, так сразу узнал! Вы Салли Суит! Боже, я ваш большой поклонник. Просто большой фан! Все время хожу в ваш клуб. Люблю эти концерты, где выступают одни девочки. Черт возьми, ваши парни великолепны. А эта Сахарок. Она самая лучшая. Она так мне нравится. Самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел.

– Сахарок – гей, – сказала я.

– Да бросьте!

– Эй, – произнесла я. – Я-то такие вещи знаю.

– О, черт. Я и забыл. Вы выглядите такой нормальной.

– Франсин расплатилась еще одной двадцаткой?

– Ага. Вот она, прямо здесь.

Он вынул бумажку из кармана рубашки.

– И я сделал так, как вы сказали. Дал ей только пару ломтиков фруктов. Такая жалость, ей-богу, потому что мог бы сорвать настоящий куш. У нее с собой была куча денег. Она вытащила пачку двадцаток такую огромную, что впору лошади подавиться.

Я взяла у него двадцатку и рассмотрела. В уголке был след от царапины.

Берни встал на цыпочки, пытаясь разглядеть банкноту:

– Что там интересного в двадцатке? Она помечена или еще чего?

– Нет. Просто смотрю, настоящая ли.

– Ну и как? Настоящая?

– Ага.

Настоящая подделка.

– Нам нужно сейчас идти, – сообщила я. – Спасибо за звонок.

– Это вам спасибо.

Он снова вытаращился на Салли.

– Был рад с вами повидаться, – сказал он. – Даже не надеюсь на автограф.

Салли вытащил черный фломастер из кармана рубашки Берни и великодушно написал «С наилучшими пожеланиями от Салли Суит» на верхушке лысого купола Берни.

– Вот, получи, чувак, – добавил Салли.

– Боже, – восклицал Берни, казалось, он сейчас взорвется от счастья. – Боже! Это так здорово.

– Частенько этим занимаешься? – спросила я Салли.

– Да, но обычно, когда пишу на чьей-нибудь башке, то умещается гораздо меньше.

– Хмм.

Я прошлась между полок с печеньем, чтобы подобрать что-нибудь на ланч, и подумала, интересно, а Морелли все еще следит за «Севен-Илевен»? Я могла бы спасти его от кучи проблем. Поскольку была сильно уверена, что фальшивые двадцатки поставляла туда мамаша Новики. Это был ближайший к ней магазин. И, кажется, она не стеснялась этих паршивых купюр. С одной стороны, расскажи я Морелли, что Франсин расплатилась еще одной фальшивой двадцаткой, и он, наверно, бросит магазин и отправится со мной повидать Франсин. Но с другой стороны, ежели что произойдет, я не уверена, что он привлечет меня. А если он арестует Максин, а я не окажусь поблизости, то ни Винни, ни я не получим наших денег.

Мы с Салли остановились на пачке печенья «Фиг ньютонс» и паре банок содовой. Расплатились на кассе и стали есть в машине.

– Ну и одурачили вы меня с этой женитьбой, – сказал Салли. – Всегда думал, что Морелли просто трахает тебя.

– Мы не женаты. И он не трахает меня.

– Ага, точно.

– Ладно, раньше он в какой-то степени трахал меня. Ну, фактически, трахал короткое время. И это не совсем траханье. «Трахал меня» звучит так, словно мне делали пирсинг. Что у нас было, так это… э, секс по обоюдному согласию.

– Секс по обоюдному согласию – это здорово.

Я утвердительно кивнула и засунула еще одно печенье в рот.

– Думаю, однако, ты получаешь с Морелли что-то стоящее, а?

– Я не знаю. Что-то в этом есть. Я просто еще не определила, что именно.

Мы жевали печенье и какое-то время размышляли над этим.

– Знаешь, что я никак не пойму? – сказал вдруг Салли. – Не понимаю, на кой черт все так старались сбить нас со следа пять дней назад, а теперь старуха Новики возвращается в свой дом. Мы являемся прямо к ней, а она и в ус не дует.

Он был прав. Что-то явно изменилось. И боюсь, что Максин помахала нам ручкой. Если Максин в безопасности на пути к новой жизни, то миссис Новики могла позволить себе испытать судьбу. Так же, как и Марджи. Я не побывала у Марджи, но была уверена, что она пакует пожитки, объясняя коту, почему мамочка собирается уехать на долгое-долгое время. И, наверно, расплачиваясь с соседкой за сидение с котом фальшивыми двадцатками.

Впрочем, разумеется, она еще не готова уехать. У нее назначен поход к врачу. Как и у Франсин. Мне повезло, потому что меня напрягало следить за ними. Я ведь не федерал. У меня нет никакого крутого оборудования для слежки. В данном случае у меня не было даже машины. Серебристый «порше», «пятьдесят третий бьюик» и красный «файерберд» не справились бы с ролью супертранспорта-невидимки. Мне требовалось найти машину не столь заметную, чтобы я могла посидеть завтра перед домом Новики.

* * * * *

– Нет! – заявил Морелли. – Ты не одолжишь мой пикап. Ты ходячая смерть для машин.

– Я не ходячая смерть для машин!

– Последний раз, когда ты брала мою машину, она взлетела на воздух! Помнишь такое?

– Ну, если ты будешь постоянно мне тыкать этим…

– А что насчет твоего пикапа? А твоего «CRX»? Бах и нет его!

– Технически «CRX» сгорел.

Морелли крепко зажмурил глаза и шлепнул ладонью по лбу:

– О нет!

Было начало пятого. В гостиной смотрел телевизор Салли, а мы с Морелли были в кухне. Морелли только что пришел, выглядел он так, будто у него прошел еще один из тех дней. Наверно, мне следовало подождать до лучших времен, чтобы попросить пикап, но я должна была успеть на обед к матушке через час. Может, стоит попытаться подойти с другой стороны. Я прошлась пальчиком по его потной футболке и очень близко наклонилась:

– Ты выглядишь… таким горячим.

– Милая, я горячий дальше некуда.

– Может, я бы могла как-нибудь разобраться с этим.

Он сощурил глаза.

– Давай говорить прямо. Ты предлагаешь секс в обмен на пикап?

– Ну, не совсем.

– Тогда что ты предлагаешь?

Я не знала, что я предлагала. Я пыталась в некотором роде заигрывать, но Морелли не поддавался.

– Мне нужно пиво, – сказал Морелли. – У меня был воистину длинный день, и он намерен продлиться еще дольше. Через час мне предстоит сменить Гроссмана.

– Что-нибудь новое добавилось к машине Кунца?

– Ничего.

– В «Севен-Илевен» что-нибудь случилось?

– Ничего.

Он вытащил пиво.

– А как у тебя прошел день?

– Так себе. Особенного ничего не произошло.

– За кем хочешь понаблюдать?

– За миссис Новики. Она вернулась домой. Я ездила поговорить с ней, а она паковала пожитки.

– Вовсе не значит, что она собирается привести тебя к Максин, – заметил Морелли.

Я пожала плечами:

– Это все, что у меня есть.

– Нет, не все, – возразил Морелли. – Ты что-то скрываешь.

Я подняла бровь, как бы говоря «О, неужели?»

Морелли швырнул пустую бутылку из-под пива в мусорную корзину.

– И лучше бы этому не иметь ничего общего с тем делом о подделке денег, над которым я работаю. Мне ненавистна мысль, что ты придерживаешь улики.

– Кто? Я?

Он шагнул вперед и припер меня к кухонной стойке:

– Итак, как сильно ты хочешь получить мой пикап?

– Очень сильно.

Его взгляд упал на мой рот:

– Насколько сильно?

– Не настолько.

Морелли издал вздох от досады и отступил:

– Ох, эти женщины.

Салли смотрел MTV, подпевая рок-группам, неистово тряся головой в своем пароксизме увлечения «тяжелым металлом».

– Боже, – произнес Морелли, заглянув в гостиную, – удивительно, что у него еще ничего не отвалилось.

* * * * *

– Я не могу одолжить тебе машину, – сказал папаша. – Завтра собираюсь на службу. У меня предписание. А что не так с «бьюиком»?

– «Бьюик» не годится для слежки, – поделилась я. – Народ на него пялится.

Мы сидели за столом, и матушка раскладывала всем голубцы. Плюх, четыре голубца на моей тарелке. Я расстегнула пуговицу на шортах и потянулась за вилкой.

– Мне нужна новая машина, – заявила я. – Где мои страховые деньги?

– Тебе нужна постоянная работа, – заявила матушка. – Там, где есть льготы. Ты не становишься моложе, знаешь ли. Как долго ты собираешься гоняться за хулиганами по всему Третону? Будь у тебя постоянная работа, ты могла бы выделить деньги на машину.

– Большую часть времени моя работа постоянна. Мне просто сейчас не везет.

– Ты перебиваешься с хлеба на воду.

Что я могла сказать; она была права.

– Я могу устроить тебя водителем школьного автобуса, – предложил папаша, копаясь в своей тарелке.

– Как-то в одном из их дневных шоу показывали водителей школьных автобусов, – встряла Бабуля. – И двое из них заработали геморрой из-за неудобных сидений.

Мой глаз снова стал подергиваться. Я приложила к веку палец, чтобы его успокоить.

– Что с твоим глазом? – спросила матушка. – У тебя снова тик?

– О, чуть не забыла, – сказала Бабуля. – Одна из твоих подружек приходила и искала тебя сегодня. Я сказала, что ты на работе, и она оставила записку.

– Мери Лу?

– Нет, не Мери Лу. Какая-то незнакомая. Настоящая красотка. Должно быть, одна из этих дамочек из отдела косметики в пассаже, потому что на ней была тонна краски.

– Только не Джойс!

– Да нет же. Я ведь сказала, что кто-то, кого я не знаю. Записка в кухне. Я оставила ее на стойке у телефона.

Я выбралась из-за стола и пошла за запиской. Это оказался небольшой запечатанный конверт. На лицевой стороне конверта было напечатано четкими буквами «СТЕФАНИ». Похоже было на приглашение на «младенческий душ» или на вечеринку по случаю дня рождения. Я открыла конверт и схватилась за стойку, чтобы не упасть. Записка была короткой. «УМРИ, СУКА». А маленькими прописными буквами говорилось, что он сделает свой ход, когда я меньше всего буду этого ждать. Написано все было на карточке для рецептов.

Но больше всякого послания пугало, что Сахарок с легкостью проник в дом родителей и вручил этот конверт Бабуле.

Я вернулась за стол и махом проглотила три голубца. Я не знала, что предпринять. Мне нужно было позаботиться о семье, но я не хотела пугать их по полусмерти.

– Ну? – поинтересовалась Бабуля. – Что за записка? Похоже на приглашение.

– Это кое-кто, кого я знаю по работе, – пояснила я. – В общем-то, она не очень хороший человек, поэтому если увидите ее снова, не впускайте в дом. На самом деле, даже не открывайте ей дверь.

– Обожежмой, – забеспокоилась матушка. – Еще одна сумасшедшая. Только не говори мне, что она хочет застрелить тебя.

– В общем-то…

Матушка перекрестилась:

– Святая Мария, матерь Божья.

– Не упоминай Матерь Божью всуе, – посоветовала я матушке. – Не настолько плохо.

– Так что я должна делать, если увижу ее снова? – поинтересовалась Бабуля. – Ты хочешь, чтобы я проделала в ней дырку?

– Нет! Просто хочу, чтобы вы не приглашали ее на чай!

Папаша положил себе добавки.

– В следующий раз кладите меньше риса, – произнес он.

– Фрэнк, ты это слышал? – обратилась к нему матушка.

Папаша поднял голову:

– Что?

Матушка хлопнула себя по лбу.

Салли склонился над тарелкой и уминал голубцы так, словно завтра не наступит никогда. Он прервался и взглянул на меня, я даже слышала, как у него в голове вращаются шестеренки. Красотка. Куча макияжа. Записка. Плохая девочка.

– Ох! – сказал Салли.

– Я поем и побегу, – предупредила я матушку. – У меня вечером работа.

– На десерт шоколадное рассыпчатое печенье.

Я положила салфетку на стол:

– Возьму-ка его с собой в пакете.

Матушка тут же вскочила на ноги:

– Я сама.

У нас в Бурге свои рабочие законы. Матери сооружают коричневые пакеты. Вот так. И без исключений. По всей стране народ выискивает пути, как отлынить от работы. В Бурге же домохозяйки по-военному несут службу на страже своих обязанностей. Даже работающие матери отказываются отступиться от укладывания завтраков или упаковки остатков еды. И пока другие члены семьи, как зеленые новобранцы, могли время от времени драить шваброй кухонные полы, стирать, полировать мебель, никто не смел выполнять эту задачу, утвержденную как стандарт для домохозяек.

Я прихватила пакет с печеньем и вывела из дома Салли. Было слишком рано, и в принципе не было необходимости уходить, но не думаю, что стоило задерживаться, чтобы подвергнуться допросу с пристрастием. Моей матушке не растолкуешь, что меня преследует одержимый смертоубийством гей.

Бабуля с матушкой стояли в дверях и наблюдали, как мы усаживаемся в машину. Спины выпрямлены, руки сложены на груди. Губы крепко поджаты. Достойные венгерки. Матушка поди размышляла, что она сделала не так, почему я раскатываю с мужиком, носившим серьги с фальшивыми бриллиантами. А Бабуля в душе желала к нам присоединиться.

– У меня свой ключ, – крикнула я им. – Поэтому, лучше закройте дверь на замок.

– Ага, и не вставайте у открытого окна, – добавил Салли.

Матушка еще раз осенила себя знамением.

Я завела машину.

– Нужно с этим покончить, – заявила я Салли. – Я сыта страхами по горло. Сидишь тут, беспокоишься, что выскочит Сахарок и подожжет мои волосы.

– Я поговорил с парнями из группы, но никто ничего не слышал о нем.

Я поехала в сторону Чеймберз. По правде сказать, я не хотела связываться с Сахарком.

– Расскажи мне о Сахарке, – попросила я Салли. – Что ты там за чепуху рассказал полиции?

– Мы жили в одной квартире около шести месяцев, но я знаю о нем немного. Его семья живет в Огайо. Они не смогли смириться с этими его гейскими штучками, поэтому Сахарок от них откололся. Я в этой группе играю около года, но вначале я по большей части зависал с парнями из «Воющих Псов». Около шести месяцев назад у Сахарка с его бойфрендом Джоном случился улетный мордобой. Джон съехал, а я въехал. Только я ведь не Джон, сама понимаешь. Я просто стал соседом.

– Сахарок так не думал.

– Видимо, нет. Мужик, это настоящее свинство, учитывая, что мы, похоже, были идеальными соседями. Сахарок помешан на чистоте. Всегда чистит, моет, скребет. И я, типа, подходил, ну, не то чтобы сам такой, потому и было круто. Я имею в виду, мужик, что мы не дрались за то, кто будет, на хрен, пылесосить. И он знал толк в этом девчоночьем дерьме. Он знал все об основе, румянах и какой лак для волос лучше. Ты бы видела меня до того, как я переехал к нему. Я был похож на хренова варвара. То есть я жил с парой цыпочек, но никогда толком не обращал внимания, как они эту гребаную подводку наносят. Все это женское дерьмо такое сложное. Сахарок знал об этом все. Он даже помогал мне подобрать одежду. Это было одно из дел, которым мы занимались вместе. Покупки. Он был гребаным шопоголиком. Иногда приносил домой одежду и для меня. Типа мне даже не требовалось ходить с ним.

Вот теперь я поняла, откуда взялись шорты с задницей наружу.

– Когда он дал записку Бабуле, то был в женском платье, – напомнила я. – Требуется специальное снаряжение, чтобы выглядеть как женщина, а не похоже, что у Сахарка было время вынести что-нибудь из квартиры. Либо у него есть второе гнездышко, либо он купил все новое.

– Наверно, купил, – предположил Салли. – Сахарок огребает кучу денег. Раз в пять больше меня. За некоторыми вещами требуется посылать в Нью-Йорк, но, на самом деле, это не такая уж проблема.

– Плохо, что он запалил квартиру. Мы могли бы найти там что-нибудь.

– А полиция забрала ежедневник.

Здравый смысл подсказывал мне отдать ежедневник Джо. Но когда я взвесила преимущества, то поняла, что овчинка выделки не стоила. Департамент уже заставили искать Сахарка. Они уже, наверно, вовсю прилагают усилия. Что нам было нужно, так это талант с другого конца. Нам требовался Рейнжер.

Я позвонила ему по личному телефону, на пейджер и, наконец, поймала его на сотовом.

– Помоги, – сказала я.

– Без шуток.

Я обрисовала ему душераздирающую историю недавних событий.

– Вот черт, – произнес Рейнжер.

– Так что, по-твоему, мне делать?

– Поджарь на сковородке. Вторгнись в его пространство и делай то, что сведет его с ума.

– Другими словами, сделать из себя мишень.

– За исключением, если ты знаешь, где он обитает. Тогда мы отправимся туда и возьмем его. Но я понял, что ты не в курсе, где он живет.

Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, как черный «БМВ» Рейнжера скользнул к тротуару за полквартала от меня.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

– Был по соседству. Увидел, как ты сворачиваешь на Чеймберз. Это тот парень с фальшивыми бриллиантами?

– Угу.

– У него прекрасный вкус.

– Ладно, мы поедем по местам, где Сахарок любит зависать. Посмотрим, сможем ли что-нибудь нарыть.

– Я держу нос по ветру, милашка.

Что бы это, черт возьми, не значило.

* * * * *

– Ненавижу все эти планирования, – заявил Салли, въезжая на маленькую парковку рядом с рестораном. – Вот первая остановка.

Я взглянула на боковую вывеску на здании. «ДАНТОВ АД». Подходяще, черт возьми.

– Не бери в голову название, – произнес Салли. – Это просто ресторан. Подают еду с приправами. Сахарок любит специи.

Ресторан представлял собой один большой зал. Стены были украшены фальшивыми фресками, изображавшими различные сцены, в которых сатиры и минотавры резвились в аду и других жарких местах. Сахарка здесь не значилось.

Двое мужчин помахали Салли. Он махнул в ответ.

– Привет, чуваки, – поздоровался Салли, направляясь через зал к их столику. – Я тут ищу Сахарка. Не видели его сегодня?

– Прости, – ответили они. – Всю неделю его не видели.

После «Дантова Ада» мы совершили полный круг по барам и ресторанам без всякого успеха.

– Я понимаю, что мы болтаемся здесь, выискивая следы Сахарка, – наконец, заявил Салли, – но, по правде говоря, я наложу в штаны, если он вдруг объявится. Я имею в виду, что он сумасшедший. Может запросто сунутся ко мне с гребаной зажигалкой.

Я старалась об этом не думать. Приговаривала себе, что здесь Рейнжер… где-то. И я старалась быть осторожной, оставаясь настороже и на страже, всегда оглядывалась, готовая дать отпор. Я подумала, что если Сахарок захочет дать мне в морду или порвать меня на кусочки, у меня еще есть шанс. Если просто захочет избавиться от меня, то, наверно, так и сделает. Трудно уклониться от пули типа, который решил, что ему нечего терять.

Село солнце, и вокруг нас воцарился сумрак, не слишком помогая успокоиться моему нервному желудку. Слишком много стало темных закоулков сейчас. В каждом месте, где мы побывали, у Салли находились знакомые. Никто не сознался, что видел Сахарка, но это не означало, что они говорили правду. Сообщество гомиков защищает своих, а Сахарка очень любили. Я надеялась, что кто-нибудь из солгавших позвонит Сахарку и спугнет его, отбив охоту охотиться.

– Нам еще много мест осталось проверить? – спросила я Салли.

– Парочку клубов. Прибережем напоследок «Танцзал».

– Сахарок будет в женском платье?

– Трудно сказать. Зависит от его настроения. Наверно, он чувствует себя уверенней в женском платье. Знаю, потому что я тоже. Накладываешь макияж, и пошел этот мир к черту!

Я могла бы порассказать об этом. Слой моей штукатурки всегда возрастает с ощущением опасности. Фактически в настоящий момент у меня возникло непреодолимое желание покрыть веки ярко синими тенями.

Мы сделали остановки в «Раздевалке», в «Мама Гучез» и «У Керли». Осталось только одно место. «Танцзал Свободы». Подходящее название. Если у тебя кишка тонка, то ты не захочешь сюда пойти. Я считала, что у меня с кишкой все в порядке, когда она требуется, поэтому проблем не возникнет.[42]42
  Здесь игра слов: Ballroom – танцзал, have balls (иметь яйца) – обладать мужеством. Заменила яйца на кишки согласно нашей поговорке. – Прим. пер


[Закрыть] Я миновала Государственный Комплекс, который всегда выглядит ночью странно пустынным. Сотни метров пустых парковок, яркий свет галогенных огней. Пустые здания с окнами из черного стекла, похожими на Звезду Смерти.

«Танцзал» находился в следующем квартале за многоэтажным строением, известным всем и каждому, как «Ночлежка».

Весь вечер напролет мы твердили народу, что под конец заедем в «Танцзал». И вот, когда мы очутились здесь, по коже поползли мурашки, и все мои маленькие волоски встали дыбом. Это было жуткое и ужасное предчувствие, простое и понятное. Я знала, что Сахарок там. Знала, что он ждет нас. Я припарковалась и огляделась в поисках Рейнжера. Рейнжера в пределах видимости не было. Это потому что он как тот ветер, сказала я себе. Ветер увидеть нельзя. Или возможно ветер отправился домой, понаблюдать вечерний бокс по вторникам.

Рядом захрустел суставами Салли. У него было такое же предчувствие. Мы посмотрели друг на друга и состроили гримасы.

– Давай сделаем это, – предложила я.