Текст книги "План б (ЛП)"

Автор книги: Джана Астон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

9

Дейзи

– Я не могу поверить, что ты только что сказал своей семье, что мы поженимся на следующей неделе. Это просто пи*дец, Кайл.

– О, извини, – отвечает он, но звучит это совсем не извинительно, нажимает на кнопку своего этажа, затем прислоняется к стене лифта и смотрит на меня. Его взгляд прикован к моему, его глаза спокойны и уверены в себе. Это заставляет меня нервничать, эта уверенность. Как будто он все знает. Люди, у которых все продумано, раздражают. – Ты владеешь оглашением? Ты единственная, кто может сказать моей семье, что мы помолвлены?

– Я уже извинилась за это! Ты знаешь, что у меня была уважительная причина. А у тебя нет! – Я показываю на него, пока говорю, и я бы ткнула в него пальцем, если бы не думала, что моему пальцу будет больнее, чем ему.

– Разве нет?

– Нет! – Почему он так чертовски спокоен? – Почему ты это затягиваешь?

– А что я должен был делать? Благодаря твоему вчерашнему трюку вся моя семья думает, что мы помолвлены. Джиджи узнала последней, а Керриган сказала ей, что это было неизбежно. Ущерб уже нанесен. – Он пожимает плечами, как будто у нас есть что-то похожее на нормальный разговор.

– Тебе не нужно было усугублять ситуацию!

– Как это я сделал хуже? Это ты показала игру, достойную Оскара, маленькая лгунья.

– В тот момент мы слишком увязли! – огрызаюсь я, выходя из лифта на этаже Кайла. – Я думала, что помогаю тебе выглядеть хорошо.

– Слаще, чем мороженое? – произносит он, отпирая свою дверь, и бросает долгий взгляд в сторону с огромной ухмылкой на своем красивом лице.

Я чувствую, как пылают мои щеки. Признаться, это было очень глупо. Я буду корчиться до смерти над этой фразой. Но я не собираюсь признаваться в этом Кайлу.

– Я сделала тебе одолжение, выставив тебя в романтическом свете.

– Отличная работа. – Честно говоря, его тон немного саркастичен, поэтому я не уверена, что мы одинаково понимаем, насколько замечательной была эта история с предложением, но ничего страшного, что он ошибается.

Войдя в дом, Кайл направляется прямо в столовую, а я следую за ним.

– Садись, – говорит он мне, указывая на стул, который он выдвинул для меня, как будто у нас обеденное свидание или что-то в этом роде. – Давай договоримся.

Я сажусь. Он занимает стул рядом со мной во главе стола, так что мы сидим рядом друг с другом и лицом к лицу.

– О чем мы договариваемся? – спрашиваю я, разрывая напряжение, потому что он ничего не сказал. – Я уже сказала тебе, что мне ничего не нужно.

– Ну, а мне нужно.

Ладно. Я смотрю на него, ожидая.

– Дело в том, Дейзи, что у меня традиционная семья. И совет директоров, перед которым нужно отчитываться. И впечатлительная младшая сестра.

– Ей восемнадцать. – Бедная Керриган. Он и вправду с ней возится.

– Ты беременна. Нам нужно пожениться.

– Прошу прощения? – Я уверена, что мои глаза сейчас должны быть карикатурно широкими. – Что ты только что сказал? – Мое сердце начало колотиться, и в этот раз это не потому, что у меня грязные мысли о нем, или потому, что меня тошнит, или потому, что я в бешенстве. Он не может быть серьезным.

– Давай поженимся.

– О, нет. Нет, нет, нет. – Я качаю головой, пока говорю. – Нет. Не будем.

– У тебя есть план получше?

– План получше, чем притвориться твоей женой? Ты сумасшедший? В смысле, по закону психически ненормальный?

– Мне напомнить тебе, что ты это начала?

– Нужно ли мне напоминать тебе, что тебя невозможно достать? И что ты меня обрюхатил?

– Хорошо. – Он откинулся в кресле, скрестив руки, его лицо трудно прочитать. – Каков твой план? Давай послушаем. Как ты собираешься сделать это в одиночку? Твоя работа не располагает к уходу за младенцем.

Я на мгновение удивляюсь, что он помнит, чем я зарабатываю на жизнь. И что он так много думал об этом в течение шестнадцати или около того часов, которые у него были, чтобы свыкнуться с этой идеей.

– Мой план, – отвечаю я, скрещивая руки на груди, подражая его положению и сидя на своем месте, – уволиться с этой работы в конце этой недели. Как только закончится текущий тур.

– У тебя запланирован тур на этой неделе? – Он выглядит озадаченным, и это справедливо.

– Ну, в общем, да. – Я пожимаю плечами и немного опускаюсь в кресло. – Но я послала вместо себя свою сестру. Мы близнецы. Идентичные.

Он расцепляет руки, чтобы поднести ладонь к лицу с многострадальным вздохом по поводу моего идиотизма. Я полагаю, что в любом случае он вздыхает именно об этом. Признаться, эта часть моего плана звучит не очень убедительно.

– О, расслабься. Обычно мы так не поступаем, она слишком хорошая. Это было один раз. Я подловила её в момент слабости, а у меня была накладка в расписании, поэтому я послала её вместо себя. Это был хороший план.

– Накладка в расписании – это я? – Он вопросительно поднимает брови.

Эрр. Ладно, с его точки зрения это, вероятно, звучит не очень хорошо, но, честно говоря, я не думала, что его заинтересуют мои планы, так что я не была готова их реализовать.

– Кроме того, на этой неделе мне нужно поехать на конференцию.

– Пока что твои навыки планирования звучат потрясающе. Похоже, мой ребёнок в надёжных руках.

Я бросаю на него грозный взгляд, потому что ну его на фиг. Мне удалось заботиться об этом ребенке в течение десяти недель в одиночку. Конечно, он размером с малину, и первые несколько недель я даже не знала, что он есть, но все же. Я более способна, чем мне приписывают.

– Значит, ты планируешь уволиться с работы, – говорит он, махнув рукой, чтобы я продолжала.

– Мне ничего от тебя не нужно, ясно? У меня очень успешный блог. Блог был моим основным источником дохода в течение двух лет. Должность гида была просто удобным способом финансировать мои путешествия и развивать блог, но сейчас у меня все хорошо. Я утвердилась. Я собираюсь сосредоточиться на этом. Я в порядке. – Я добавляю последнее слово немного раздраженно, потому что мне начинает казаться, что у меня берут интервью о моем жизненном выборе, а я здесь не для этого.

– Значит, ты собираешься сосредоточиться на своем блоге о путешествиях. С ребёнком?

– Да. Я просто буду подстраивать свою работу под график сна ребёнка.

Он просто смотрит на меня, как будто он какой-то эксперт по детям, а я понятия не имею, во что ввязываюсь. Ладно, может быть, я немного проецирую, но мне не нравится его отношение.

– Я возьму ребёнка с собой, – добавляю я на случай, если он запутался. – Я уже создала вторую страницу блога и зарегистрировала домен для сайта о путешествиях с детьми. Я провела исследование и собираюсь удвоить свой доход, добавив второй сайт о путешествиях с детьми. Миллениалы любят путешествовать со своими малышами.

– Как бродяги? – Да. Он не впечатлен.

– Бродяги? Тебе что, восемьдесят семь лет?

Он молчит несколько мгновений, глядя на меня, как на головоломку, которую нужно решить, поглаживая свой подбородок, как древний профессор. Это раздражает.

Но он также очень горяч. Это тоже раздражает.

– Что твоя семья думает обо всем этом? – наконец спрашивает он, когда становится ясно, что я не собираюсь говорить больше.

– Они ещё не знают, – признаюсь я.

– А почему? Ты не сказала своей сестре? Своей однояйцевой сестре-близнецу? Я представляю, что вы должны быть очень близки, так почему же ты не поделилась с ней этим?

– Вообще-то это не твое дело.

Мы играем в игру с пристальными взглядами ещё один раунд.

– Она беспокоится обо мне, понятно? Моя сестра всегда как бы присматривала за мной, хотя мы одного возраста, и я не хочу, чтобы она чувствовала себя ответственной за беспокойство об этом. За этого ребёнка. Я расскажу ей и нашим родителям. Конечно, скажу. Я просто хотела сначала немного привести себя в порядок.

– Привести себя в порядок. – Он повторяет это медленно, и я не уверена, о чем именно он думает.

– Это лучший план, чем притворяться женатым.

– Для ясности, это был бы настоящий брак. С юридической точки зрения.

– Ты что, спятил? Ты воображаешь себя кем-то вроде королевской особы эпохи Виктории, в которой мы должны пожениться, потому что я скомпрометирована твоим ребёнком? Новость, Кайл, сейчас двадцать первый век, и я взрослая женщина. Нам не нужно этого делать. У меня даже нет твоего номера телефона, а ты говоришь о каком-то законном договорном браке?

– Да. – Он сказал это спокойно, твердо. Одно простое слово. – Да, мне это нужно. Мне нужно, чтобы этот ребёнок носил мою фамилию. Ты ясно дала понять, что я тебе не нужен, но ты нужна мне. Ты мать ребёнка и, следовательно, являешься частью сделки, потому что я хочу быть вовлеченным. И мне нужен законный наследник. Для законного наследника мне нужна жена. И брак, я думаю, тебе тоже подойдет.

– Как это?

– Ты бы выглядела довольно… организованной для своей семьи, не так ли? Если бы ты была замужем. Устроенной.

– Этот договорной брак включает в себя секс? Ты хочешь, чтобы я лежала, раздвинув ноги, и думала об Англии, когда тебе понадобится?

Он смотрит на меня целых пять секунд, прежде чем рассмеяться.

– Я не верю, что все, что мы делали вместе, подразумевало, что ты лежишь и думаешь о чем-либо, кроме выкрикивания моего имени.

– Справедливо, – соглашаюсь я, бесстрастно пожимая плечами, потому что я пошутила. Я думаю. Я имею в виду, что мне любопытно узнать о сексе в договорном браке, но я шутила насчет Англии.

Я смотрю на вид Филадельфии, пока думаю.

– На этой неделе мне нужно ехать на конференцию.

– Я не предполагаю, что буду держать тебя здесь в плену. Или ожидаю, что ты от чего-то откажешься ради меня. Кроме переезда. Мне нужно, чтобы ты переехала ко мне. Сюда.

– О.

– И я дам тебе свой номер телефона. Я даже могу добавить тебя в свой тарифный план, если хочешь.

– У меня есть телефонный план. Я же сказала тебе, я не разорена. Или беспомощна. Я могу позаботиться…

– О себе, – закончил он. – Я знаю.

Мы смотрим друг на друга в течение ещё одной долгой беременной паузы. Каламбур.

– Ты можешь добавить меня в свой аккаунт Netflix, если хочешь быть полезным. Я пользуюсь аккаунтом бывшего парня ещё со времен колледжа. Наверное, он уже не подходит, учитывая это.

– Согласен, – говорит Кайл. И я не упускаю из виду, как сузились его глаза при упоминании о моем незаконном аккаунте Netflix. По крайней мере, я предполагаю, что именно это его раздражает. И я почти уверена, что это был даже не его аккаунт Netflix, а, скорее всего, аккаунт его родителей. Либо это так, либо у Кайла какая-то доисторическая реакция на посев семени, но беспокоиться о каком-то неудачнике, с которым я встречалась в колледже – пустая трата его времени.

– Ты даже не можешь быть уверен, что этот ребёнок твой. Мы даже не знаем друг друга. Ты ничего обо мне не знаешь.

– Мы сделаем тест ДНК. Я знаю одного парня.

– Ты знаешь парня? Ты себя слышишь? Скольких женщин ты обрюхатил, что у тебя есть парень наготове, чтобы провести тест на отцовство?

– Только тебя. И расслабься, этот парень – мой двоюродный брат.

– Вообще-то это нисколько не успокаивает. – Я опускаю голову на обеденный стол. – Это, возможно, наихудший план из когда-либо созданных. Когда-либо, вообще когда-либо. А я – королева плохих планов.

– Немного веры, Дейзи. Я эксперт в составлении хороших планов.

Я ворчу на стол.

– У нас нет ничего общего, – протестую я.

– У нас есть одна большая общая вещь, и она будет общей до конца наших дней.

Что ж, он прав.

– У нас есть химия. Ты же знаешь, что есть.

Я знаю. Это то, что нас объединяет.

– Попробуй вспомнить, когда я тебе нравился, – добавляет он.

– Сейчас ты мне не нравишься, – говорю я за столом, затем поднимаю голову, чтобы немного посмотреть на него. – Но это не значит, что ты мне нравишься. Просто чтобы ты знал.

– Это нормально, – соглашается он, как будто симпатия друг к другу не имеет никакого значения. – Просто подумай об этом.

10

Дейзи

– У меня есть дела на сегодня, – напоминаю я Кайлу, когда мы входим в больницу на следующее утро. На самом деле это не так. Моя конференция начнется только завтра, я просто немного волнуюсь из-за того, что нахожусь в больнице с Кайлом. Я даже не уверена, почему я так себя чувствую, может быть, потому что я просто не представляла себе сценарий, при котором мы будем делать вместе что-то, связанное с ребёнком.

– Люк[1]1
  Люк Миллер – главный герой романа “Неправильный“


[Закрыть] сказал, что это не займет много времени, – заверил он меня. – Затем я подброшу тебя ко мне домой. – К нему, потому что я выписалась из отеля «Мариотт» и поселилась в отеле «Кайл». Или так, или продолжать носить одежду его сестры, потому что Кайл не спускал с меня глаз, пока мы не уладили несколько вопросов. Например, согласие выйти за него замуж.

Мы остановились, чтобы Кайл посмотрел больничный справочник, и я немного успокоилась, что он, похоже, не знает маршрута к офису своего кузена. Успокаивает, что он не оказывался в таком положении раньше, со случайной женщиной, которую он обрюхатил.

Мы идем молча, не прикасаясь друг к другу, так, как можно представить себе двух людей, которые не очень хорошо знают друг друга. Кайл одет для работы в костюм и галстук. Я одета для дня ведения блога в леггинсы и футболку с надписью "Я здесь ради барабанщика".

Мне нравится галстук.

Он мне нравится.

Я думаю.

Черт.

Все это так запутано. Моя жизнь перевернулась с ног на голову с того момента, как я встретила его, и я больше не знаю, где верх, а где низ. К тому же, я чертовски угрюма, что ничему не способствует.

Мы находим офис, который ищет Кайл, в крыле больницы, которое кажется медицинским офисом. Я не обращаю на это особого внимания, потому что думаю, что это больше его дело, чем мое. Войдя внутрь, Кайл подходит к администратору, а я сажусь. Сейчас только девять утра, а в приемной уже две другие женщины. Одна, заметно беременная и одинокая, украдкой бросает быстрый взгляд на Кайла, когда он садится рядом со мной, и я представляю, о чем она думает. Что мне повезло. Повезло, что мой муж/парень/партнер достаточно заботлив, чтобы сопровождать меня на прием.

Если бы она только знала.

Не завидуй мне, хочу я сказать ей. Я здесь со случайным папулей моего малыша, желающим надеть на меня кольцо, как в 1965 году.

Здесь нечему завидовать. Проходите.

Дверь рядом с секретаршей открывается, и высокий горячий парень в белом лабораторном халате с огромной ухмылкой окликает Кайла. О, черт побери, это кузен Кайла? Когда он сказал, что его кузен – гинеколог, я представляла себе старого пузатого чувака лет пятидесяти-шестидесяти. Кузен-врач Кайла горяч. Хуже того, ему за сорок. Знаете таких? Все ещё суперподтянутые, с волосами, но очень уверенные в себе как будто они знают толк в своем деле?

Я следую за Кайлом, дверь в приемную закрывается за нами, и двое мужчин по-братски обнимаются, прежде чем одновременно повернуться ко мне.

– Доктор Миллер, но вы можете звать меня Люк, – говорит мне его кузен, протягивая руку с ещё одной широкой улыбкой. Кажется, он ничуть не смущен этим маленьким импровизированным визитом, что меня успокаивает. Только когда мы вошли в дом, мне пришло в голову, что меня здесь могут считать шлюхой-врагом. Что, конечно, несправедливо. Но жизнь часто бывает несправедлива к женщинам.

– Дейзи, – говорю я ему, радуясь его непринужденным манерам.

Затем мы оказываемся в смотровой комнате, и Люк готовит меня к забору крови. Думаю, он все делает сам, а не отдает нас в руки подчиненного. Полагаю, это семейное преимущество. Он работает быстро, и у него отличная манера поведения у постели больного. Кайл болтает с ним о его жене и детях, и похоже, что они близки, что меня удивляет, но я не знаю почему. Я уже поняла, насколько Кайл близок со своей сестрой, но, наверное, я не могу избавиться от желания представить его в образе какого-то засранца-плейбоя.

– Хорошо, а от тебя мне нужен только мазок со щеки, – говорит он Кайлу, держа в руках то, что по сути является ватным тампоном на конце длинной палочки.

– Вы, должно быть, шутите, – говорю я. Они оба поворачиваются и смотрят на меня, похоже, смущенные моей вспышкой. – Меня нужно проткнуть иголкой, а ему всего лишь нужно взять мазок со щеки? Как мило с его стороны. – Я хмурюсь, пока Люк берет мазок у Кайла, а потом думаю о чем-то другом. – Эй, а ваша лаборатория проверяет на ЗППП?

– Мы можем. Конечно, – легко отвечает Люк. Опять же, как будто это все неважно. Никакого осуждения.

– Хорошо. – Я улыбаюсь. – Проверь Кайла на все.

Кайл только хмыкает и закатывает на меня глаза, как будто я смешна, но эй, это не я пришла со старым изношенным презервативом. Кроме того, мы вообще ничего не использовали прошлой ночью, так что пока мы проводим тесты, чтобы все доказать, я не думаю, что поступаю неразумно.

В качестве дополнительного бонуса, это очень заводит, когда мужчина закатывает рукав рубашки, верно? Кайл вытряхнул плечи из своего пиджака и загибает свою, и… черт бы побрал эти гормоны.

– Хотите взглянуть на ребёнка? – Люк закончил с Кайлом, Кайл уже закатывает рукав и надевает пиджак. Я не ожидала этого, было слишком рано для стандартного УЗИ, когда я была у своего врача, поэтому мы решили этого не делать.

– Эм, просто обычное УЗИ, да? – спрашиваю я. – Я уже достаточно созрела для этого?

– Да. Вам даже не придется раздеваться. Просто задрать рубашку настолько, чтобы обнажить живот. Если хотите?

Да, я хочу! Мысль о том, чтобы увидеть его – ребёнка – во всей его зернистой красе, внезапно заставила мое сердце биться очень быстро. Я киваю головой в знак согласия, бросаю быстрый взгляд на Кайла, а затем снова на Люка.

– Да, – говорим мы оба одновременно.

– А что за другой вид ультразвука? – спрашивает Кайл, когда Люк выходит из комнаты, чтобы взять то, что ему нужно. Я лежу на столе с ужасной хрустящей бумагой под собой, одеяло расстелено на моих коленях.

– Эм… – Боже, почему беременность так смущает? Я даже едва беременна, а это значит, что впереди ещё месяцы постыдных вещей. Или, может быть, это не было бы неловко, если бы я знала Кайла лучше, но ситуация такова, какова она есть. – Другой вид – внутренний. – Я делаю странный жест рукой, когда говорю это, что ничему не помогает. – В основном им приходится засовывать палочку внутрь. Как тощий фаллоимитатор. – На лице Кайла ничего нет, но он несколько раз моргает, осознавая это. Я думаю, он лучше перенес известие о моей беременности, чем то, что я ему только что показала. – И твой горячий кузен никогда не увидит мою вагину. Ясно?

– Твердое нет, – соглашается Кайл, качая головой, а затем наши глаза встречаются, и мы оба пытаемся не рассмеяться.

Люк возвращается с аппаратом для сонограммы на тележке, и прежде чем я успеваю опомниться, он выливает холодный липкий гель мне на живот, и мы делаем это. Я ещё не округлилась, мой живот все ещё плоский, что делает это ещё более сюрреалистичным. Невероятно сюрреалистично, когда Люк включает аппарат, а я смотрю на слизь на своем животе, и, Боже мой, мое сердце бешено колотится. У меня будет ребёнок. Настоящий ребёнок, который больше не кажется таким абстрактным. Это больше не просто положительный тест, если я могу увидеть его, услышать сердцебиение. Я стану мамой. В реальной жизни. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Навсегда.

Я прикусила губу, и когда Кайл взял меня за руку, я позволила ему. Я чертовски волнуюсь, но я уверена, что не должна быть такой, поэтому я сжимаю его руку сильнее, чем это, вероятно, необходимо. Мне страшно. Я взволнована. Я потрясена.

А ещё я не привыкла быть такой впечатлительной.

Люк начинает с того, что прижимает ультразвуковую штуковину к моему животу. Почему медицинское оборудование такое странное? Как эта штука вообще работает? Ведь это просто пластиковая штуковина, соединенная шнуром. Это, наверное…

О. Боже. Боже.

Вот оно.

Вот мой ребёнок.

Прямо там, на экране, плавает в моей матке. Кабинет наполняется звуками сердцебиения ребёнка. Вуш, вуш, вуш. Как вода, плещущаяся в ведре. Крошечном, крошечном ведре. Достаточно большое, чтобы вместить малину, или клубнику, или ягоду того размера, какой малыш имеет на этой неделе.

– О, Боже, я беременна. Я действительно беременна. Я знала, я знала, что беременна. Но теперь есть картинка. – Я перевожу взгляд с Кайла на доктора Люка и снова на монитор. – У меня будет ребёнок, а я ещё не готова, и он все ещё выглядит как маленький сгусток, который вполне может быть бурундуком, а не ребёнком, но я знаю, что он превратится в настоящего ребёнка, которого я должна буду вытолкнуть из своего влагалища, потому что он не может оставаться внутри меня вечно. – Мне кажется, я очень сильно сжимаю руку Кайла, но, должно быть, это его не беспокоит, потому что он не возражает, а вместо этого растирает большим пальцем успокаивающие круги по тыльной стороне моей руки.

– Это точно не бурундук, – уверяет меня доктор Люк с легкой улыбкой. – Ваш маленький шарик – человеческий зародыш, я совершенно уверен. Сердцебиение идеальное, а размер ребёнка – менее трех сантиметров, что как раз то, что нужно.

– Значит, все выглядит хорошо? – спрашивает Кайл, кивая в сторону экрана. – Все выглядит нормально? – Интересно, он волнуется, потому что тоже думает, что это похоже на сгусток крови? Он выглядит немного напряженным.

– Все выглядит отлично, – говорит Люк. – Дейзи, если ты решишь остаться в Филадельфии, тебе нужно как можно скорее найти местного акушера-гинеколога, чтобы ты могла попасть в их расписание. Я могу направить тебя к кому-нибудь из моей практики, если хочешь.

Я киваю, но это безоговорочный кивок, потому что я понятия не имею, останусь я в Филадельфии или нет. Но все в порядке, у меня есть время. У меня есть шесть с половиной месяцев, чтобы принять решение, верно? Шесть с половиной месяцев, чтобы доносить ребёнка и обустроить детскую. Купить автокресло и пачку подгузников. Все хорошо. Вот только… это не кажется прекрасным. Такое ощущение, что пришло время немного запаниковать. Кажется, что пришло время строить… планы. А планы – это худшее. Вайолет – планировщик, а не я. Я – свободный дух. А она – ответственная.

Свободные души – отличные родители, не так ли? Достаточно хорошие родители? Хорошие родители? Неужели я совсем загублю этого ребёнка?

Аппарат сонограммы гудит, и появляется полоска фотографий. Люк отделяет их и раздает каждому из нас. – Копии для каждого из вас, – говорит он, как будто это нормально – раздавать дубликаты, потому что два человека, которые соединили свои ДНК, чтобы создать ребёнка, ещё не разобрались в своих отношениях.

Вы не можете разделить ребёнка.

Погодите. – Это ведь только один ребёнок, да? – спрашиваю я, внезапно запаниковав. – Я близнец. Разве это не увеличивает мои шансы на рождение близнецов? Вы уверены, что ребёнок один? Вы очень уверены?

– Только один, – обещает мне Люк, и я облегченно вздыхаю. По крайней мере, это уже что-то. – Поздравляю, – добавляет он, протягивая мне полотенце, чтобы я вытерлась, прежде чем выйти из комнаты с обещанием поторопить с проведением лабораторных исследований.

Кайл отвлекается, уставившись на фотографии в своей руке, поэтому я кладу свою полоску на грудь, пока вытираю гель с живота, не сводя с него глаз. Он вышагивает по трем футам свободного пространства в смотровой комнате, явно погруженный в свои мысли. Интересно, о чем он думает? Интересно, хочет ли он отказаться от того, чтобы иметь хоть какое-то отношение к этому ребёнку? Наверное, трудно почувствовать связь с зернистым пятном на экране, находящимся внутри женщины, которую ты едва знаешь.

Но это нормально. Несмотря на то, что я только что пережила мини-срыв, я могу справиться с этим сама.

Он молчит, когда я соскальзываю со стола, хотя взрывной хруст бумаги выводит его из оцепенения, и он протягивает мне руку, чтобы удержать меня. Он молчит, когда мы повторяем наши шаги к входу в больницу. Он молчит, пока мы выходим из больницы через автоматические двери. Когда мы оказываемся на улице, в нескольких футах от входа, он останавливается.

– Это было трогательно, ты не находишь? – спрашивает он, изучая мое лицо, его взгляд нацелен, как будто он хочет покопаться в моем мозгу и узнать все, о чем я думаю.

– Что именно? Это мне пришлось задрать рубашку и вымазаться в слизи. – Я морщу нос в замешательстве.

– Слышать сердцебиение. Видеть ребёнка. – Он кладет обе руки мне на бедра, его взгляд опускается к моей груди, а затем возвращается обратно, чтобы встретиться с моими глазами. – Что ты думаешь?

– Эм, я… – Я чувствовала, что влюбилась в бурундука. Я чувствовала себя испуганной. Я чувствовала себя счастливой. Взволнованной и встревоженной, потрясенной и ошеломленной. Оберегающей, надеющейся и тревожной. – Я не знаю, – вот что я ему говорю. – Я чувствовала много разных вещей.

Он кивает, небольшой, едва заметный наклон его головы, пока он смотрит на меня. У него красивые глаза. Голубые, такие же, как у меня. Но они светлее, с вкраплениями зеленого. Интересно, будут ли у ребёнка глаза, напоминающие мне глаза Кайла?

– Это больше, чем ты или я, Дейзи. Это больше, чем мы двое. Здесь замешан ещё один человек. Другая жизнь. Я думаю, мы обязаны сделать для этого ребёнка все, что в наших силах.

– Значит, ты хочешь жениться на мне из чувства чести? – медленно отвечаю я. Значит, он не ищет запасной выход, он все ещё придерживается этой идеи договорного брака?

– Разве это так уж плохо, Дейзи? – Его глаза вспыхивают. – Вести себя с честью? Для меня ребёнок – это большое дело.

– Значит, мы должны оставаться вместе ради детей? – спрашиваю я. – Примерно в 1965 году? – Но разве не этого я всегда хотела? Мужчину, который будет вести себя как взрослый? Брал на себя ответственность? Мужчину, который проявлял бы интерес к будущему? Такой мужчина, который не забыл оформить страховку на аренду жилья, прежде чем затопить свою квартиру из-за неисправности смесителя?

Он пожимает плечами и отступает назад, его руки падают с моих бедер, когда он смотрит на парковку, а не на меня. – Я не предлагаю тебе навеки связать себя со мной. Если тебе так неприятно быть со мной, ты всегда можешь уйти.

– Когда я захочу?

– Через приемлемое количество времени, да.

– Приемлемое? Определи, какое именно считать подходящим.

– Послушай, Дейзи. – Он поворачивается и снова встречается с моими глазами. – Мне тридцать четыре года. Я только что возглавил компанию моего деда. Мне не нужен драматический двухнедельный брак, за которым последует аннулирование и плохая пресса. У меня нет ни времени, ни желания, и это плохо для бизнеса.

О, вау, успокойте мое сердце. Я не скрываю скептицизма в своем выражении лица.

– Мне нужно, чтобы ты позволил мне помочь. У тебя нет причин делать это в одиночку. – Он достал ключи от машины из кармана и покачивает их в руке, пока говорит. Он снова не смотрит на меня.

Я немного озадачена. Я нужна ему? Я ещё никому не была нужна. Я – однояйцевый близнец, и я Определённо лишняя. Вайолет – та, которую вы бы выбрали. Я – подарок в придачу. Хотя на самом деле я нужна ему только потому, что я инкубатор. Не похоже, что он выбрал это специально. Выбрал меня.

Мы продолжаем путь к его машине, какому-то высококлассному Land Rover. Пока он придерживает для меня дверь, мне приходит в голову, что он уже лучше подготовлен к появлению ребёнка, чем я. Я вожу двухдверный купе Honda Civic. Могу ли я установить автокресло на заднее сиденье купе? Юридически? Логистически? Пролезет ли автокресло в дверной проем с откинутым вперед передним сиденьем? Придется ли мне наклонять переноску вбок, чтобы просунуть её с ребёнком, который неуверенно висит в переноске?

Мне нужно купить новую машину.

Но у меня есть время. Я могу обменять свою машину в выходные перед рождением ребёнка. Ничего страшного.

Я даже не собираюсь беспокоиться о своей двухкомнатной квартире. Ребёнок будет очень долго оставаться маленьким, и у меня есть место для кроватки. Но мне нужно, чтобы моя сестра переехала. Если она не обзаведется собственным жильем до того, как узнает о ребенке, она никогда не уедет.

С другой стороны, мой план вывести Вайолет за пределы её зоны комфорта работает как заклинание, потому что у нее какой-то бурный роман с британским парнем из тура, в который я её отправила. Под "бурным" я имею в виду, что они занимались сексом, что для Вайолет очень важно, потому что она немного ханжа, и я не думаю, что она когда-либо занималась сексом с кем-то, кто ещё не поклялся в любви к ней.

В любом случае.

Я смотрю на заднее сиденье Кайла, когда он садится за руль. Там довольно просторно. Готова поспорить, что автомобильное кресло с легкостью пролезет через заднюю дверь. Никаких наклонов или случайных ударов переноски о дверную раму при попытке втиснуть её внутрь.

– Это несправедливо, не так ли?

Несправедливо, что мне двадцать шесть и я думаю о кубических футах заднего сиденья с точки зрения автокресел и сумок для подгузников, а не секса? Да. Да, это несправедливо. Но я сомневаюсь, что Кайл имеет в виду именно это, поэтому я поворачиваюсь к нему лицом, когда он выезжает с парковки. – Что несправедливо?

– То, что ты должна делать все.

Хм, это несправедливо. – Продолжай, – говорю я ему. Он действительно очень привлекательный. И гораздо менее раздражающий сегодня, чем вчера. К тому же мои гиперактивные гормоны становятся ещё более гиперактивными, чем больше времени я провожу с ним. Серьезно, это, наверное, самый хреновый побочный эффект беременности.

– Вряд ли это справедливо, что все, что я сделал для этой беременности – это оргазм, в то время как ты отказываешься от кофе, тебя тошнит, ты вся в слизи и набираешь двадцать килограммов.

– Двадцать! Я набрала около килограмма с тех пор, как ты видел меня в последний раз!

– Я имел в виду общее количество. – Он пожимает руки на руле, как будто так лучше.

– Я не наберу двадцать килограммов. – Я скрещиваю руки на груди и смотрю в пассажирское окно. По крайней мере, я так не думаю. Верно? Двадцать звучит как много. А что, если больше? Мне действительно нужно начать читать дальше в этой чертовой книге. Я так отвлеклась от случайных приступов тошноты, скрывая это от сестры и одновременно убеждая её провести тур вместо меня, пока я обдумывала идеи, как связаться с Кайлом, что время действительно ускользнуло от меня.

– Я неправильно выразился. Я уверен, что это не двадцать. – Кайл понизил свой тон до очень успокаивающего уровня, как будто я дикая кошка, которую нужно успокоить. Он такой раздражающий.

– Ты видел размеры Таббса, – говорю я. – Он огромный и весит восемь килограммов, так что я, скорее всего, наберу меньше. Восемь – это, наверное, максимум возможного.

– Хорошо. – Он смотрит на меня косо. – Конечно.

– А может, и меньше. Таббс размером с двух кошек нормального размера, а у меня будет только один ребёнок.