Текст книги "Шакал (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 12

После встречи кинжала Никс и причиндалов желтоглазого мужчины, в воздухе витало некоторое напряжение. С другой стороны, парни в знак мужской солидарности всегда синхронно морщатся, когда чьим-то яичкам угрожают острым лезвием. Когда конфликт пошел на спад, а остальные поняли, что можно стоять, не прикрывая пах ладонями, она проследовала вместе с троицей к секретному туннелю и по нему – к открытому пространству с низким потолком. Всем кроме нее пришлось пригнуться. Свечи, а не лампочки, осветили путь и место для посиделок – круг, образованный из плоских камней с костровой ямой в центре, наводившей на мысли о том, насколько холодно здесь бывает зимой.

Никс села, когда расселись остальные, и улыбнулась, заметив, что здоровяк с жёлтыми глазами и блестящими идеями устроился от нее как можно дальше.

И сжал ноги вместе, словно не был уверен, как далеко она убрала нож.

– Это – Кейн, – сказал мужчина с ярко-голубыми глазами. Потом сухо добавил: – С Луканом ты уже познакомилась.

Повисла пауза, во время которой Никс смотрела на своего оплаченного гида по тюремным достопримечательностям. Он держался близко, когда они вошли в тайный проход, и сел на камень рядом с ней. Учитывая сердитый взгляд, он наверняка мысленно линчевал ее за импульсивную самоволку, благодаря которой появилась возможность завести новых друзей.

Боже, та женщина с изуродованным лицом…

Никс посмотрела на мужчину, которого назвали Кейном. Его серебряный взгляд был спокойным, тело не выдавало признаков агрессии или сексуального желания, и у него было красивое открытое лицо, глядя на которое хотелось верить, что все будет хорошо.

В ее ситуации потребуется пятнадцать, таких как он, – подумала Никс.

– Как я могу помочь тебе? – спросил он ровным, спокойным тоном.

На фоне его речи она говорила быстро и сбивчиво.

– Я ищу свою сестру. Ее зовут Жанель. Ее ошибочно обвинили в убийстве и дали двести пятьдесят лет. – Собственный дедушка, черт возьми. – Она сидит здесь с тысяча девяносто шестьдесят седьмого. Второго июня. Я расскажу все, что потребуется знать о ней.

– В этой тюрьме сплошь и рядом все ложно обвиненные, – сказал Лукан, которого она едва не превратила в леди.

Кейн на короткий миг опустил глаза.

– Могу я поинтересоваться: что ты планируешь делать, если найдёшь ее?

– Когда я найду ее. И вытащу отсюда.

– Как ты это сделаешь?

– Я знаю, как попала сюда. Вернусь той же дорогой.

– И ты веришь, что они не последуют за тобой? – Он поднял руку и описал окружающее пространство. – Стража здесь выполняет свою работу, и они отчитывается за нее. Поголовье проверяется каждую смену. Если количество не сходится, они подвергаются избиениям… или того хуже. Будь уверена, они предпочтут собственную шкуру, а не тебя и твою сестру.

– Я уйду прежде, чем они узнают обо мне.

Когда мужчины переглянулись и покачали головами, Кейн сказал:

– Ты живёшь с кем-то дорогим для тебя? Потому что они убьют всех, если это поможет им вернуть беглого узника, и они притащат тела сюда, чтобы показать заключенным, что они выполнили свой долг. Жизнь и смерть здесь касается не только заключённых. Это касается всех, на кого укажет Надзиратель, всех, кто пытается нарушить установленный порядок. И в этом плане стражники ничем не отличаются от заключённых.

– Моя сестра невиновна.

– В твоих глазах, да, возможно. Но это вас не спасёт, если ты поможешь ей бежать.

Часть Никс хотела возразить, что ее ситуация отличается, что хотя некоторые заслуживают заключение, Жанель в их число не входит. Но потом она вспомнила стражника в том склепе. Она никогда не убивала прежде, но потребовалась секунда, чтобы сделать выбор в пользу своей жизни.

– Я увезу Жанель далеко отсюда, – сказала Никс. – Нас никто не найдёт.

Кейн поднял руки и расстегнул свободную рубашку. На его шее виднелось кольцо в дюйм шириной, очевидно, что Кейн носил его очень давно – оно уже выцвело и впилось в его кожу.

– Нет, найдут. – Он повернул ошейник, показывая мигающую точку. – С вероятностью в сто процентов. Эти отслеживающие ошейники – наши цепи.

– Я могла бы снять его с нее…

– Нет, не можешь.

Заговорил ее мужчина с нереально голубыми глазами:

– Эти ошейники со взрывчаткой. Если разорвать соединение на заднике, он мгновенно сдетонирует. Никто этого не переживёт. Они также с металлической окантовкой изнутри, поэтому дематериализация – тоже не вариант.

Так, во-первых, это мужчина не «ее», напомнила себе Никс. И во-вторых…

– Вот почему камеры не заперты. – Никс посмотрела на трех заключённых. – Поэтому никто не бежит. Но разве батареи никогда не садятся?

– Когда сигнал меняется на оранжевый, у тебя остается двадцать четыре часа, чтобы заменить батарею. Если заряд опустится ниже, то сработает детонатор.

– Позволь сказать, это чертовски мотивирует, – сказал Лукан.

– Так они проверяют количество для каждой смены. – Мужчина возле нее потер лицо, будто у него болела голова. – В каждом ошейнике есть радиоприемник, который подтверждает местонахождение владельца.

– Но этот проход – тайный, верно? – спросила она. – Они не знают, где мы сейчас?

Кейн застегнула воротник, словно хотел скрыть оковы, словно испытывал стыд.

– Система не настолько точная, но корректно работает в пределах тюрьмы. Попытаемся выбраться на поверхность, ошейник сразу уведомит о нашем местонахождении и отследит нас.

Никс медленно покачала головой.

– Должен быть способ обойти систему. Просто обязан.

– Кейн, почему ты не скажешь этой милой женщине, как долго ты уже здесь? – сказал мужчина возле нее.

Взгляд Кейна переместился на чашу для костра, заполненную пеплом и обугленными дровами.

– Какое сегодня число?

Когда Никс назвала ему дату, его плечи обмякли, и он взял небольшую паузу для мысленно счета.

– Двести семьдесят три года, одиннадцать месяцев и шесть дней.

Дыхание покинуло лёгкие Никс.

– Не могу этого представить.

Кейн смог сосредоточиться не сразу.

– Как и я. В чем смысл: многие здесь пытались найти выход. Решительность и свежий взгляд на проблему не поможет изменить нашу реальность. Жаль, что приходится тебе это говорить. Освободить твою сестру невозможно.

Прямой взгляд был полон сочувствия, и сердце Никс откликнулось на желание избавить ее от страданий. Когда к глазам подступили слезы, она скрыла их, опустив взгляд на руки.

– Должен быть какой-то способ, – хрипло выдохнула она. – Просто обязан.

***

Эта женщина была сильной, – подумал Шакал, наблюдая, как она пытается взять себя в руки. И тот факт, что она волновала его, что он хотел протянуть руку и предложить свою поддержку, казался совсем непривычным.

С другой стороны, она словно владела ключом ко всем его замкам.

Я всегда могу закрыть эти двери, напомнил он себе.

Пока она молча сидела, никто не нарушал ее внутренние мыслительные процессы. С другой стороны, здесь никто не тратил силы на неизбежное и то, что находится за пределами твоего контроля.

– Позволь отвести тебя туда, откуда ты пришла, – предложил Шакал. – Где безопасно. Позволь вывести тебя отсюда…

– Я хочу увидеть ее. – Женщина резко вскинула голову. – Я хочу найти свою сестру, увидеться с ней.

– Здесь почти две тысячи человек, – парировал он. – Уйдет месяц, чтобы обойти всех, и скорее всего стража вычислит тебя прежде, чем ты ее найдёшь.

– Мне плевать. Я не уйду, пока не увижу ее.

– Даже если это будет стоить тебе жизни.

– Не будет.

Шакал резко рассмеялся и потер гудящую голову.

– По правде, я не могу определиться – ты храбрая или сумасшедшая.

– Ни то и ни другое. Я просто сестра. И если бы ты знал, что твой брат или сестра нуждается в твоей помощи, неужели ты отказал бы?

– Откуда ты знаешь, что она жива? – Когда женщина вскинула голову, он пожалел о выборе слов. Но разве она не предполагала такую возможность? – Прости, но здесь смерть правит бал. Болезнь, голодание, естественные причины. Ты предполагаешь, что она жива, и, опять же, прошу прощения за свою прямоту.

– Мы можем отвести ее к Стене, – предложил Кейн. – Если мы втроём…

– Нет. – Шакал вскочил на ноги. – Мы не поведем ее в сектор Надзирателя.

– Что за стена? – требовательно спросила она.

Мужчины посмотрели на Шакала, поэтому он и ответил.

– Список умерших здесь.

Женщина окинула их взглядом.

– Значит, мы идем туда.

– Нет, – сказал Шакал. – Я отправляюсь один, и если найду ее имя в списке…

– Я не доверяю тебе. – Она поднялась на ноги и посмотрела на него. – Ты хочешь выпроводить меня отсюда. Откуда мне знать, что ты не солгал, сказав, что видел ее имя, просто чтобы я ушла?

– Даю слово.

– Я не знаю тебя, чтобы судить, чего стоит твое «слово», не пустой ли это звук. Я хочу увидеть ее имя собственными глазами, будь это твой родственник, ты бы понял меня.

Шакал скрестил руки на груди.

– Продолжаешь говорить так, словно мы одинаково относимся к родственным связям. А это не так, поэтому подобным аргументом меня не убедить.

– Отлично. – Женщина вскинула подбородок. – Я либо иду к Стене, либо в Узел – высматривать ее лицо в толпе.

– Ты про Улей.

– Да пофиг.

Когда их взгляды сошлись, Шакал ощутил, как закипает кровь в его венах.

– Ты не хочешь там оказаться.

– Я не хочу быть здесь. По многим причинам. И все же я тут.

Спустя напряжённое мгновение заговорил Кейн:

– Можем дождаться пересменки. Есть промежуток времени между сдачей и заступлением на смену. Можем проскочить в этот момент и вернуться, чтобы никто не заметил.

– Отличный план. – Женщина перевела взгляд на Кейна. – Как долго длится смена?

– Прошло добрых полторы сотни лет, прежде чем я научился ориентироваться во времени. Но работа продлится всю ночь.

– Двенадцать часов?

– Или восемь. Или десять. Пересменка только что была, поэтому впереди целая смена.

– Тогда я подожду. Где я смогу найти тебя?

Шакал хотел было вмешаться, но учитывая, как женщина стискивала челюсть и вскидывала подбородок, он не сможет вразумить ее.

– Мы снова соберёмся здесь, – сказал он мрачно, – И ты останешься со мной.

Мужчины не стали спорить, и Шакал этому не удивился. Кейн чересчур джентльмен для этого, а что до Лукана? Что ж, по всей видимости, он предпочитал видеть свои яички в полной комплектации.

Поэтому оборотень, казалось, с огромным удовольствием ушёл вместе с аристократом.

Шакал дождался тихого как шепот звука, с которым потайной проход открылся и затем закрылся. Потом посмотрел на женщину.

Она смотрела на незажжённый костер, и у него возникло ощущение, что узнай она, какой вымотанной она выглядит, то сразу же скрыла бы это выражение на лице.

Она встряхнулась, сосредотачиваясь.

– Я хочу забрать оружие из твоей камеры. И я буду здесь, пока ты не придешь за мной.

Когда он не ответил, женщина покачала головой.

– Нет, ты не сможешь отговорить меня.

– Что-то подсказывает мне, что мало кто способен на это.

– Вообще никто.

Мгновение он рассматривал ее.

– Как тебя зовут? Хотя бы это мне стоит знать.

– Никс. – Она протянула ладонь. – А тебя?

Поддавшись вперед, Шакал обхватил ее руку, отмечая тепло ладони и небольшие мозоли. Он одобрил это и нисколько не удивлялся их наличию. А тепло? Мог бы и не обращать на это внимание.

– Шакал. – Он слегка поклонился, словно они знакомились в официальной гостиной. – И да, это мое имя.

Неправда. Но он не станет называть настоящее. Он не использовал его… с момента своего превращения.

– А твоя фамилия? – сухо спросила она.

– Это прицепившаяся ко мне кличка.

– В тюрьме?

– На свободе. – Он пожал плечами. – Забудь.

Повисла долгая пауза, а когда женщина отступила и принялась расхаживать вокруг костра, он изучал ее движения.

– Не желаешь принять горячую ванну? – спросил он.

– Будто здесь есть водопровод?

– В какой-то степени да, есть. Но, что более важно, купель – более безопасное место. Я принесу твои вещи, а потом покажу дорогу.

– Я сама принесу. Куда идти?

Шакал упёрся руками в бедра и уставился на каменный пол. Потом подошел вплотную, лицом к лицу с женщиной.

С Никс.

– Достаточно. – Он навис над ней. – С меня достаточно. Ты останешься здесь. Я принесу твой рюкзак. А потом отправимся в купальню.

– Нет, я не…

– Отчаянное желание найти сестру делает тебя безрассудной. Если под удар попадёшь одна ты, хорошо. Но сейчас вовлечены Кейн и Лукан, а я не позволю подвергать их опасности.

– Как мое желание вернуться за своими вещами относится к ним?

– Потому что я буду обязан спасти тебя, и как, по-твоему, они поступят? Они бросятся мне на помощь. Или ты хочешь сказать, что их жизни не так уж важны? Что они – всего лишь заключённые, расходный материал? Такого ты мнения?

– Разумеется, нет, – выплюнула Никс.

– Тогда впервые в жизни, сделай, что тебя просят, и оставайся на месте.

Никс скрестила руки на груди и выразительно посмотрела на него. Судя по тому, как заходили ее челюсти, было очевидно, что она стиснула зубы, а в ее глазах полыхал огонь.

Но потом она пробормотала:

– Отлично.

Шакал вскинул руки и отвернулся.

– Твою мать, ну наконец-то. Хоть какой-то сдвиг.

– К твоему сведению, ты только что выругался. Серьезно так.

– Видишь, до чего ты доводишь мужчин.

Когда он отошёл, она окликнула его.

– Чтобы ты знал, я, как правило, легко нахожу общий язык с людьми.

– Если веришь в это, то ты настолько же оторвана от реальности, насколько уперта, – бросил Шакал через плечо, не останавливаясь.

Прежде чем он сделал что-то глупое.

Например, поцеловал ее.

Хотя, такова была их сделка. Он приведёт ее к сестре. Она даст ему то, что он пожелает.

Боги, это сделка с подвохом, подумал он, оставляя Никс. Потому что речь должна идти о сексе без обязательств. Он должен оставаться эмоционально независимым от нее, думать только о физической стороне.

– Не вопрос, – сказал он себе.

Все продолжится в том же духе, и он с нетерпением будет ждать возможности избавиться от нее.

Глава 13

Ожидая возле очага, Никс держала в ведущей руке кинжал, который едва не опробовала на Лукане. Ее оставили в одиночестве, поэтому сердце билось очень быстро, а взгляд скользил по укрытию, исследуя неподвижные тени и границы. Подземные воды обточили каменные стены, и в свете свечей Никс выделяла места сколов, служившие памятником труду, затраченному на создание этого места.

Шакал сделал это помещение вместе с другими заключёнными? За сколько лет? Десятилетия? Она не могла представить, сколько времени было потеряно.

Никс достала дешёвый телефон и посмотрела на время. Прошло четыре часа с момента ее ухода из дома. А казалось – четыре года. Естественно, сигнал не ловил… она на это и не надеялась… но заряда батареи было достаточно. И с отсутствием уведомлений, она гадала, не отправляла ли Пойзи что-нибудь. Наверное, сестра заметила ее задержку. Только если… может, Питеру стало хуже? Он уже умер?

Наверное.

Ее бесила мысль, что пришлось выбирать между двумя сёстрами.

Никс в последний раз посмотрела на экран телефона, фокусируясь на заставке. Она сделала эту фотографию в прошлом июне, перед фермерским домом. Лампы горели, и мягкий свет лился на газон и пионовые клумбы в полном цвету.

Мысленно она сказала Пойзи, что скоро вернётся. Но не произнесла эти слова вслух, вдруг это окажется ложью.

Потом отключила телефон, чтобы поберечь батарею и убрала в рюкзак под замок.

Ей показалось, что она услышала шаги, и Никс оглянулась через плечо. Нет, Шакала не было видно. Никого не было.

Этот мужчина сводил ее с ума. Особенно своей правотой. Она вела себя беспечно, и если станет и дальше так бездумно рисковать, то очень быстро проиграет партию.

Боже, она надеялась, что он с ней честен.

Не в силах усидеть на месте, Никс три или четыре раза прошлась вокруг очага. Остановилась и снова посмотрела на туннель, в котором исчез ее гид. Когда он сказал, что сам принесёт ее рюкзак, она согласилась. Она совершила ошибку? Может, он сейчас продает оружие и боеприпасы дедушки на черном рынке, или как они называли это место в тюрьме?

Ей стоило пойти с ним…

Она вскинула голову на топот тяжелых ног, но когда почувствовала знакомый запах, то не знала, испытывать ли ей облегчение или нет.

Шакал вышел из темноты, и он что-то держал в руках.

– Я принес немного еды, – сказал он, проходя мимо. – Подумал, что ты, наверное, голодна.

Он прошел вперед, Никс не сразу за ним последовала, и тогда мужчина оглянулся.

– Ты идёшь?

– Мы здесь не останемся?

– Ты здесь где-то видишь купель?

Следуя за мужчиной, она забрала у него свой рюкзак и закинула на спину.

– Так, где она?

– Близко.

Спустя какое-то расстояние, он остановился. Нажал на что-то.

– Пришли.

Когда секция скалы отъехала назад, Никс отшатнулась, но не от плохого запаха.

Наоборот ее удивил запах чистой воды.

Никс шагнула вперед, радуясь возможности отдохнуть от запаха сырой земли. Зайдя в узкий проход, она устремилась вперед, ее путь освещали свечи на полу, загоравшиеся одна за другой. Она смутно отметила, что Шакал освещал ей дорогу, мысленно зажигая фитили.

Потом она завернула за угол и запнулась, оказавшись перед темным помещением. Но звуки… шум мягко падающей воды. И в воздухе чувствовалась влажность… и тепло.

Шакал встал позади нее.

– Вот куда я отправляюсь, когда мне нужно…

Он не закончил свою мысль. С другой стороны, когда вспыхнули свечи, это было ни к чему.

– О… Боже, – выдохнула Никс.

С потолка поток воды лился в десятифутовый бассейн, тёплый пар поднимался от естественного водоёма, чистая вода, каким-то образом подогреваясь, бурлила пузырьками.

– Я подумал, что тебе здесь может понравиться. – Мужчина положил свёрток. – Так или иначе.

Он сел на большой гладкий булыжник и распаковал хлеб и, по всей видимости, сыр. Так же у него была бутылка молока в старомодной упаковке с какой-то красной жидкостью.

– Без особых изысков, – сказал он. – Угощайся.

Никс подошла к нему и опустилась на «диван» из гранита.

– А ты?

– Себе я еще достану. Тебе нужно беречь силы.

Наклонившись вбок, Шакал достал что-то из кармана на бедре. Расстелив салфетку, он сделал импровизированный стол для пикника и разложил провизию.

– Жаль, я не могу предложить тебе что-то получше. – Он открыл стеклянную бутылку. – На вкус мерзость, но только это и спасает меня от авитаминоза.

Он сделал большой глоток. Когда Шакал закрыл глаза, Никс подумала о том, как это странно, что он смакует напиток словно вино…

Мужчина открыл глаза.

– Это безопасно.

– Безопасно?

– Крышка невскрытая. – Он протянул ей напиток. – Специально не стал открывать, чтобы ты убедилась в этом.

Никс взяла стеклянный сосуд, и они соприкоснулись пальцами.

– Спасибо.

Мужчина кивнул, а потом отломил кусок хлеба. Пережевывая, он снова закрыл глаза. Потом повторил с сыром.

– Это тоже можно спокойно есть.

Приставив горлышко бутылки ко рту, Никс подумала о том, что его губы тоже ее касались… но разве это должно иметь какое-то значение.

Она сделала пробный глоток и посмотрела на красную жидкость.

– Это «Кул-Эйд». Судя по вкусу.

– Что это?

– Не уверена, что здесь есть витамины. – Она сделала еще глоток. – Но на вкус неплохо.

Забавно, как порой все относительно. Еще дома она бы прошла мимо этого пойла. Здесь? Оно по-странному успокаивало.

– Я не пила такое с семидесятых, – пробормотала Никс. – Я готовила его для Пойзи до ее превращения.

– Еще одна сестра?

– Да, самая младшая. Хочешь еще?

– Нет, это тебе.

– Я хочу поделиться.

Когда он прислонился к каменной стене и вытянул длинные ноги, Никс пожала плечами и закончила остатки. Потом взялась за хлеб, который был свежеиспеченным и очень вкусным, и сыр, который оказался пресным на вкус, но хотя бы не испорченным. Она ела быстро, голод оказался сильнее, чем она думала.

С другой стороны, чувство наивысшей опасности заставляло думать, что в любой момент ей могут помешать.

А потом еда кончилась.

Никс перевела взгляд на бурлящую воду, потому что когда смотрела на мужчину, ее одолевали чувства. Но молчание затянулось, и она снова посмотрела на Шакала.

Его глаза были закрыты, а дыхание – ровным. Но он не спал.

– Закончила? – тихо спросил Шакал.

– Да.

Он открыл глаза лишь слегка, но она видела эти яркие радужки.

– Как много народу знает об этом месте? – спросила она.

Разве это важно? Хотя она и так знала, почему задала этот вопрос.

– Кейн и Лукан. Еще двое. Но они не придут сюда. Я сказал им, чтобы не совались.

– Зачем ты это сделал?

– А ты как думаешь?

***

Женщина… Никс… смотрела на падающую воду, и когда Шакал определил направление ее взгляда, он также понял, о чем она думала. Она не хотела высказывать свои мысли, и он уважал это желание, но ее выдавал запах.

– Никто не придет сюда. Ты в безопасности, – сказал он.

– Я не чувствую себя в безопасности.

– У тебя есть оружие. – Он подумал о Лукане. – И я видел, как ты умеешь с ним обращаться.

– Я не порезала его.

– А могла, если бы он дернулся.

– Это да. – Она снова посмотрела ему в глаза. – Что он такое?

Шакал подумал сыграть в дурачка, но потом просто покачал головой.

– Не мне рассказывать его историю.

– Значит, он не вампир.

– Это не моя история. – Его взгляд снова опустился на ее губы. – Не хочешь забраться в воду?

– Ты останешься здесь?

– Повернусь спиной, если хочешь.

Ожидая ее ответа, Шакал напомнил себе о договорённостях. Они используют друг друга, и хорошо, что границы были обозначены. Тем временем, внутри его тела, в самой сущности кипели эмоции, которых он не испытывал так давно, что уже решил, будто их из него выжгли – стандартное следствие заключения в тюрьме. Но женщина доказала, что это не так, и он не станет упускать такую возможность. Но, что более важно – посредством секса с ней он не причинит вред другим, тому, кто сотворил это с ним. Даже если он один знал об этом… и этим он ни с кем не собирался делиться… уравновешивание сил, удовлетворение физиологии напитают его чёрную душу.

Прежде чем поддаться инстинктам, его внезапно осенило.

– Почему твоя семья отправила тебя в эту самоубийственную миссию? – внезапно спросил он.

Никс вскинула брови.

– Не только мужчины способны на поступки.

– Нет. Это должен был сделать мужчина вашего рода. У них совсем нет совести?

Никс, казалось, мгновение собиралась с мыслями.

– Вау. Знаешь, за те сто лет, что ты провёл здесь, многое изменилось. Женщинам позволено управлять автомобилем и ходить на работу… кстати, мы можем голосовать. Ну, будь я человеком, я бы голосовала. И все же.

– Я оскорбил тебя, – сказал он ровно. – Прошу прощения.

Никс склонила голову.

– Нет, дай угадаю. Ты придерживаешься сексизма и устоев твоего времени.

– Ты ждёшь, что я извинюсь за свое желание защищать женщин? Этого не будет никогда.

– Защита – еще одно слово, обозначающее рабство.

– Да? Объясни.

– Ты считаешь, что должен защищать меня, потому что я слабее тебя, верно?

– Я определенно могу поднимать более тяжёлые вещи, чем ты.

– И это все? Я тебя умоляю, избавь меня от этой ерунды в стиле пещерного человека. – Она ткнула в него пальцем. – Твоя проблема в том, что ты считаешь, что твоя способность отжать от груди машину дает тебе право диктовать условия там, где тебя это не касается.

– Напомни мне об этом, когда я буду прятать тебя от стражи.

– Я сама себя спасу, спасибо великодушное…

– Наверное, круто – все знать. И ты обвиняешь меня в том, что я веду себя как господарь? Нужен всего-то замок со рвом – и ты уже средневековый рыцарь. По крайней мере, в твоём воображении.

– То есть там, где это действительно имеет значение…

– Господи, ты ни в чем не умеешь уступать…

Они говорили все громче и быстрее, и на задворках сознания он понимал, что происходит. Они оба были сбиты с толку сексуальным влечением, не знали, как далеко все зайдёт, но Дражайшая Дева Летописеца, он был голоден. Голоден до нее.

И Никс испытывала тоже самое. Ее запах изменился, и Шакал всем своим мужским естеством распознал ее возбуждение… и обязан был что-то с этим сделать.

– …мужчины вроде тебя загоняют нас в рамки, заставляют чувствовать себя неспособными на… – Она замолчала. – Что.

– Продолжай. – Шакал скрестил руки на груди. – С удовольствием понаблюдаю, как ты споришь сама с собой.

– К твоему сведению, ты делал то же самое, Мистер Осуждающий Судья.

Шакал, хмурясь, покачал головой.

– Что, прости? Я не судья.

Никс открыла рот. Закрыла.

– Ты когда-нибудь слышал о мемах?

– Разумеется. Это молчаливые артисты в черно-белых костюмах.

– Это мимы. А мемы… – Она не закончила мысль, а ее запал казалось начал ослабевать. – Ты ничего не знаешь про интернет, да? Социальные сети. «Майкрософт». «Эпл».

– Последнее – это фрукт, которого мне очень не хватает. А что до остального, боюсь, я в недоумении. – Они смотрели какое-то время друг на друга, и Шакал знал, что она думала о его нехватке знаний о современном мире. – Прекрати, прямо сейчас. Не смей жалеть меня из-за этого. Мне не нужна твоя жалость.

Никс снова посмотрела на бурлящую воду.

– Просто не могу представить каково это – провести здесь столько времени.

Шакал выругался себе под нос.

– Я много пропустил?

– За сто лет – да, много. – Она прокашлялась. Посмотрела на него. – Кстати, ничего, если я буду звать тебя Шаком? А то Шакал – мне неудобно.

Он улыбнулся.

– Зови меня как пожелаешь.

– Даже неприличным словом.

– Ты будешь не первой.

– В это я могу поверить.

Он понял, что хочет улыбнуться.

– Скажи, что бы ты выбрала?

– Из книги бранных слов? – Никс серьезно посмотрела на него. – Думаю, что предпочла бы называть тебя… твердолобым шовинистским архаистическим громилой.

Шакал моргнул пару раз.

– Не думаю, что это бранные слова. И не совсем понял пассаж про шовинистичность и архаичность.

Склонив голову, Никс спрятала улыбку, которую он так хотел видеть.

– Кажется, во мне больше леди, чем я думала. Дебилоид и мудо-трутень – это мой максимум.

– Мудо-трутень? Это что?

– Не знаю, но вряд ли что-то хорошее.

Они снова замолчали, и напряжение исчезло… но не притяжение. И потому Шакал не мог не сказать:

– Я бы поцеловал тебя сейчас, если это не оскорбит тебя.