Текст книги "Шакал (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 20
Никс говорила, но Шак, казалось, ее не слушал. Стоя в камере обставленной как хорошая комната в гостинице, он словно выпал из реальности: тело застыло, осталось только глубокое дыхание, он будто превратился в камень.
Здесь оставалась его женщина, подумала Никс, когда он благоговейно коснулся стальной сетки, покрывавшей одну сторону комнаты. Тоска, скорбь и печаль, что читались не только на его лице, но и во всем теле, изменили воздух вокруг него, окрашивая все мрачной аурой.
Ее пронзил неприемлемый во многих смыслах укол ревности, но она не смогла сдержать всплеск агрессии направленный на незнакомую женщину, которой даже не было поблизости. Прежде чем Никс успела остановить себя, она сделала долгий глубокий вдох, гадая, что чувствует мужчина, но ощутила только вонь Улья.
Наверное, к лучшему.
Это не ее дело.
– Нам нужно идти, – сказала она. – Пора…
Плечи Шака дернулись, и он перевёл взгляд. Короткое мгновение, что он смотрел на нее, на его лице было отсутствующее выражение.
Никс покачала головой.
– Не сейчас. Мы не можем сделать это сейчас. Ты нужен мне.
Когда она указала на бетонный пол между ними, он опустил взгляд. А потом сфокусировался на происходящем.
– В эту сторону, – сказал он низким тоном.
Пока они шли, он не оглядывался, и Никс приняла это за хороший знак. Единственному, кто знал, где они и куда идти, нельзя отвлекаться, это словно отпустить руль у машины. В погоне не на жизнь, а на смерть. Прямо перед тем, как съехать с обрыва.
Никс сжала руку на пистолете своего дедушки, и снова посмотрела назад. Никого. Пока никого.
Впереди казалось было все одно и то же, отремонтированный коридор напоминал ей какую-то организацию из романов Стивена Кинга. Но в конечном итоге, они подошли к развилке. Никс поняла, в какую сторону они пойдут еще до того, как Шакал махнул рукой направо, к туннелю из неотесанного камня, в котором шипело пламя в светильниках. Сейчас они оказались в коридоре похожем на те, которые уже миновали: голый черный камень, запах земли, влажность, которую не могла искоренить система вентиляции.
Спустя каких-то сто футов Никс остановилась без указки. С другой стороны, идти было некуда.
Они подошли к Стене.
В мерцающем свете свечей надписи с сотнями имен, казалось, двигались на камне, на котором были выгравированы. И только подойдя ближе, Никс поняла, что список велся на Древнем Языке. Линии были неровными, где-то символы скакали вверх или вниз, и резкой занимались разные люди, имена вырезались отличающимися почерками. Не было ни дат, ни временных интервалов. Но она решила, что список был начат с верхнего левого угла, потому что первое имя было написано прямо под потолком… а в противоположном крае стены располагалась колонна, заполненная наполовину, там было еще место для новых имен.
Учитывая, что заключение Жанель произошло не так давно, Никс подошла к последнему имени в списке. По началу глаза отказывались фокусироваться на гладком зеркальном камне, мерцание свеч создавало трудности для зрения, незамутненного эмоциями.
А ее сердце, тем временем, гулко билось.
Скользнув пальцами по имени ниже, Никс в голове произнесла их по буквам. П-е-й-т-е-р-с. Потом то, что сверху – А-и-д-э-н-н. И следующее – О-б-с-т-е-р-к-с.
Она повторяла снова и снова, поднимаясь все выше и выше по строчкам…
Никс продвигалась медленно, обнаружив, что большая часть имен была записана с ошибками. Поэтому она не стала спешить из страха упустить что-то. У нее был лишь один шанс сделать это. Они сюда больше не вернуться. Если она ошибется, то может подвергнуть свою жизнь опасности ради сестры, которая…
Д.Ж.А.Н.Э.Л.Ь.
Охнув, она провела пальцами по буквам. И еще раз.
Никс покачнулась, к глазам подступили слезы… что было немного странно, ведь она совсем ничего не почувствовала. Она заледенела, тело охватил холод, лёгкие покрылись льдом в грудной клетке, кровь застыла в венах.
– Жанель, – прошептала она вслух. Словно от этого что-то могло измениться в надписи.
Жанель. Имя ее сестры – Жанель. Значит, это другая заключенная, с созвучным именем, похожим, но…
Закрыв глаза, Никс обмякла. Она не ошиблась. Имя просто написали неправильно, как и большую часть здесь. Может, резчики не знали Древнего Языка. Или может этим бездушным ублюдкам просто было плевать, что таким образом они проявляют неуважение к покойникам.
Пока Никс стояла там, в мягком свете, воск капал с чёрных свечей, расположенных на высоте трех футов, так громко, словно играющий невпопад оркестр, и ей хотелось отпустить контроль… но больше всего хотелось кричать. Жанель. Джанэль. Ради всего святого, по крайней мере, парень с зубилом смог произнести ее имя правильно.
– Это она? – хрипло спросил Шак.
Звук его голоса напомнил о том, где они находились.
– Да.
Но прежде чем отвернуться, направиться в сторону выхода из самой тюрьмы, Никс в последний раз провела пальцами по имени…
Что за…
В ее руке не просто лежал телефон, он также был включён, и она смотрела на устройство, гадая, как это произошло и зачем.
А… точно. Фотография. Ей нужна фотография.
Она подняла руку и сфотографировала имя сестры. Потом повернулась и…
Застыла на месте. Шак придавил стражника к стене, сжимая рукой его горло. Прежде чем Никс успела отреагировать, раздались два выстрела, и она бросилась вперед, готовая вмешаться… да только стрелял именно Шак, а не его противник. И выстрелы прозвучали тихо, не отдаваясь эхом от камня. Пули вылетели, словно приглушенные, будто пистолет, который Никс дала Шаку, был с глушителем… а это не так. Плоть стражника, его тело поглотило пули и весь шум.
Когда Шак разжал хватку, тело безжизненно рухнуло наземь. А потом он посмотрел на нее.
Его клыки были длинными, как кинжалы, а такого выражения на его лице она прежде не видела.
– Нужно уходить отсюда, – прошипел он. – Быстро!
Глава 21
На следующий день, Рейдж вышел из своей комнаты в очень оживленном доме Джабона, пребывая в довольно бодром настроении. Закрыв за собой дверь, он поправил пиджак, красиво обтянувший грудную клетку, и косо взглянул на брюки, подогнанные под его огромные размеры. Портной Джабона доставил тонкие шерстяные шмотки часом раньше и настоял на примерке – сам Рейдж ни при каких других обстоятельствах не стал бы это делать. Однако, учитывая тот факт, что вся его одежда исчезла, когда Зверь вырвался наружу на той поляне возле реки, он смирился с появлением незапланированного текстиля в своей жизни.
И это его немного взбодрило. Но все же поистине его настроение подняла возможность встать без головокружения или посторонней помощи.
Наконец-то появились и хорошие новости: то, чего он с нетерпением ждал, наконец-то свершилось, долгожданная посылка доставлена, визитная карточка предъявлена, визит согласован. Впервые с тех пор как инфекция обозначилась в виде яркого пятна на месте пулевого ранения, он стал свидетелем тому, как события ночи менялись к лучшему. Действительно, когда проснувшись, он заглянул под повязку, то увидел, как заметно уменьшились следы воспаления. И это еще не все. Двигаться стало намного легче: маркеры боли, что ранее вспыхивали с каждым движением его тела или когда он пытался перераспределить вес, успокоились немного и даже на какое-то время затихли.
Так что да, когда он спускался по лестнице в фойе, его шаг пружинил.
Вовремя. Первая Трапеза.
Столовая находилась слева, и гости уже толпились вокруг стульев за резным столом, как высокородные свиньи у дорогой кормушки, но он к ним не пошел. Знакомый голос в гостиной сперва привлек его внимание, и сразу же после – его шаги.
Войдя в комнату, Рейдж улыбнулся.
– А вы двое, вы все еще работаете, я смотрю.
Его брат Дариус и Шакал оторвались от изучения планов, вновь разложенных на расчищенном столе. Они оба были, как всегда, прекрасно одеты, и охотно улыбались. Казалось, в этот теплый июньский вечер все пребывали в хорошем настроении.
– Посмотри на себя, – сказал Дариус, выпрямляясь с карандашом в руке. – Уже на ногах и ходишь, выглядишь намного лучше. Я собирался найти тебя, но ты пришел сам. Замечательно.
– Спасибо, брат мой, – Рейдж слегка поклонился и, выпрямившись, приготовился к головокружению, которого не последовало. – Я чувствую себя неплохо. Прогресс на лицо.
– Я позову к тебе Хэйверса, как только мы закончим. – Улыбка Дариуса оставалась широкой, но взгляд был серьезным. – Уверен, он согласится с твоей оценкой своего состояния перед твоим неизбежным отъездом, который, судя по твоему облачению, наступит быстрее, чем подадут еду по ту сторону фойе.
– Вызывай целителя. – Рейдж поднял руки, стараясь игнорировать укол боли под ребрами. Хотя он действительно чувствовал себя намного лучше. – Я готов к тому, чтобы лекарь дал заключение о моем выздоровлении.
– Хорошо, – Дариус поманил его к себе. – А ты пока изучи плоды нашей работы. Я очень горжусь результатом.
Шакал кивнул.
– Он значительно улучшил мои идеи. Это будет настоящий дворец, построенный на долгие века истинными мастерами.
Рейдж уважил их обоих, приблизившись и нависнув над чертежами, кивая и восхищенно восклицая на каждом новом листе и жесте указательного пальца… хотя, по правде говоря, он понятия не имел, на что он смотрел и о чем они ему рассказывали. Для этих мужчин превращение двухмерного измерения в трехмерное в своей голове было чем-то обычным. Для него? Такая попытка стопорила мыслительные процессы. Бессмысленные пучки линий на этих архитектурных изображениях абсолютно никуда не вели.
Однако он определенно мог оценить их энтузиазм и искренность, и, кроме того, в его нынешнем настроении Рейдж был полон желания тонко шутить, поэтому так легко было излучать мягкую доброжелательность. Фактически, он даже был готов поблагодарить Джабона при выходе из особняка… и не только в вежливой, обязательной форме. Каким бы тяжелым ни было это испытание, Рейдж ценил гостеприимство. Хотя он определенно не станет скучать по додженам.
– Значит, решение о строительстве уже принято? – спросил он, когда возникла пауза в обсуждении стропил, контрфорсов и «несущих» вещей.
Шакал кивнул в сторону Дариса, и будущий владелец ответил:
– Все действительно готово к строительству. Спасибо этому парню за то, что выполнил свой долг. Сколько часов ты потратил на это за последние три ночи?
– Неважно. Я не сплю, – пока Дариус сосредоточился на мужчине, Шакал сделал вид, что меняет листы. – Это несложно, когда заказчик – настолько проницательный клиент и решительно настроен.
Через мгновение Дариус снова посмотрел на планы.
– И ты нашел всех необходимых рабочих. Как тебе удалось это сделать?
– Можете отдать должное нашему общему знакомому Джабону. Он поделился знакомством, которое, в свою очередь, оказалось отличным источником рабочей силы.
– Но ты останешься и доведешь проект до конца, да?
Шакал склонил голову.
– Я намерен вести его от самого фундамента до конечного штриха, и, чтобы сосредоточить свои мысли на правильной последовательности процесса, я изложил порядок здесь. – Он постучал по стопке белых страниц подходящего размера. – Это копия, которую вы можете оставить при себе и комментировать впоследствии. Я с нетерпением жду этого проекта, как никакого другого.
– Я рад, что ты будешь за старшего. Такое облегчение для меня…
Позже, когда Рейдж воспроизводил последовавшие события в своей голове, он вспоминал, что шаги по лестнице, такие настойчивые, но деликатные, являлись предвестником катастрофы. Катастроф. Однако, как и в случае со многими другими знамениями, он не сразу осознал их значение.
Вот с криком, что донесся со второго этажа, было иначе.
Когда он обернулся посмотреть, из-за чего поднялась суматоха, Эллани слетела с последней ступеньки лестницы, ее шелковый халат был совершенно не уместен в общественном месте. И как только она увидела его, она остановилась, персиковый шелк, покрывавший ее, закрутился ароматным завитком. Если бы он не стоял в гостиной, то она наверняка бы покинула дом и выбежала на улицу.
Мамэн звала ее своим резким голосом. Снова и снова. И когда Эллани даже не взглянула на верхнюю ступеньку лестницы, послышалась еще одна пара шагов.
Эллани не обращала внимания. Ее взгляд был прикован к Рейджу, глаза блестели от слез.
– Я сделала это для тебя, – прошептала она. – Я это сделала… для тебя.
Именно тогда он заметил кровь на шелке. Что спускалась полоской вниз.
Предупреждающие колокола громко и настойчиво звенели в его голове.
– О чем ты говоришь, женщина?
Эллани наконец посмотрела на свою мамэн, когда женщина спустилась на мраморный пол и устремилась к своему дитя. Прилично одетая дама схватила бедную девушку за худую руку и сильно встряхнула.
– Что ты наделала? – выпалила женщина.
Отчаянный взгляд Эллани вернулся к Рейджу.
В другой стороне фойе, в арке столовой появился Джабон с льняной салфеткой в руке и вежливо-вопросительным выражением на лице.
Когда он увидел, что происходило в его фойе, все изменилось. Он резко завел за спину руку, словно приказывая собравшимся в столовой оставаться на местах. А затем шагнул вперед и закрыл за собой двойные двери.
С суровым взглядом, который, казалось, совершенно не соответствовал его характеру, он обратился к двум женщинам.
– Сейчас не время и не место.
Они обе посмотрели на него, и последовал долгий момент молчания. Но Рейджа не волновало, что происходило между этими тремя. Он произнес громко и ясно, чтобы слышали все.
– Я отвергаю наличие любых плотских отношений с этой женщиной под вашей крышей, – сказал он. – В этом плане у меня не было никаких намерений, и Шакал может это подтвердить.
Когда Рейдж отошел в сторону и указал на другого мужчину, Эллани отпрянула, будто не ожидала, что в гостиной есть кто-то кроме Рейджа.
Собрав свое шелковое платье так, чтобы прикрыть пятна, она огляделась на всех своих старших, словно неумелый и слабый пловец, готовый нырнуть в гиблую воду.
– Он лишил меня достоинства, – объявила она. – Это был он.
Рейдж открыл рот, чтобы отрицать клеветническое обвинение… пока не понял, что она не показывала на него.
Она указывала на Шакала дрожащей рукой и трагическим взглядом покрасневших глаз.
– Он лишил меня девственности.
Глава 22
Шакал схватил Никс за руку, но не было необходимости тащить ее за собой. Она помчалась ровно с той скоростью, которую он задал, и они устремились обратно к достроенным помещениям Надзирателя.
Неужели он ошибся в выборе времени? Перепутал смены? Когда тот тюремщик подошел к Стене, он был удивлен… как и другой мужчина, и этот момент замешательства предоставил ему возможность, которой он сразу же воспользовался. Однако сейчас его беспокоила смена режима. И, что еще хуже, подмогу вызвали до того, как он убил охранника.
Завернув за угол, Шакал…
Колонна из четырех охранников, скоординировано двигавшихся строем в ряд два на два, мгновенно сбилась с темпа. Первая пара немедленно рухнула на колени, доставая пистолеты из кобуры, и в сторону Шакала и Никс направили четыре дула.
Шакал прыгнул вперед и широко раскинул руки.
– Вы же в курсе, что в меня нельзя стрелять.
– Что, – Никс прошипела позади него.
– В меня нельзя стрелять. – Понизив голос, он тихо сказал ей. – Давай.
Он понятия не имел, поймет ли Никс, что он имел в виду. Но затем почувствовал, как ее рука уперлась ему в спину, между его лопаток, и ее пистолет появился под его правой рукой.
Она нажала на курок. Снова и снова.
Когда оружие выстрелило, Шакал задумался, насколько далеко зашел мораторий на применение физического насилия со стороны охранников по отношению к нему. А потом он вообще перестал думать, пытаясь защитить как можно больше внутренних органов, не жертвуя прикрытием, которое он предложил Никс. Которая оказалась очень хорошим стрелком.
Один охранник повалился на землю. Второй рухнул с колен.
Третьего отбросило назад, когда что-то красное брызнуло из его затылка.
А последний из квартета развернулся и бросился наутек.
Шакал рванул за мужчиной. Если сообщение дойдет до центрального поста охраны, Никс – покойница. Они опустят защитные барьеры, чтобы предотвратить побег, и место заполнит стража. Когда они поймают ее – а они поймают – она окажется на том помосте.
А над женщинами перед смертью издевались самым унизительным и жестоким образом, какой только можно представить. Он видел это раньше.
Подстегиваемый угрозой ее жизни, Шакал бросился в погоню, которая длилась недолго. Прыгнув вперед, он повалил мужчину на каменный пол, и, когда он рухнул на спину охранника, что-то в ней треснуло. Оскалив клыки, Шакал приложил ладонь к черепу и резко толкнул его вперед, и лицо со звонким хрустом вонзилось в твердь скалы.
В воздухе зацвел запах крови.
А потом сознание накрыл туман.
Шакал совершенно неосознанно перевернул тюремщика. Не понял, как его рука высоко задрала подбородок. Едва осознал, что опустил голову.
Но он понял, когда привкус во рту изменился. Стал медным…
Потом он что-то выплевывал. Что-то со вкусом свежего сырого мяса.
Когда его голова снова опустилась, у него мелькнула мысль, что ему нужно прекратить это. У него было ощущение, что он вырвал, по крайней мере, часть мужской гортани. Больше не последует ни звука, так что цель – заставить охранника замолчать – достигнута, и следующей задачей было вернуть Никс обратно к тайной купели.
Вот только он не мог все бросить и остановиться. Его внутренняя доминанта ожила настолько, что практически вырвалась на свободу, чудовище, что было призвано из пещеры его самоконтроля, не следовало команде «к ноге».
Он продолжал рвать тело и был уверен, что проглотил часть плоти. И ему следовало подумать о визуальных эффектах, которым он подвергал Никс, более того, он должен был заботиться о риске для ее жизни, пока он так жестоко поедал свою жертву. Но все эти рациональные, разумные мысли были затоплены приливной волной его агрессии…
Его имя звучало неоднократно. Он был в этом вполне уверен. Однако он слышал звуки словно с очень большого расстояния.
А потом кто-то прикоснулся к нему.
Шакал рывком оттолкнул руку. Затем вернулся к своей добыче…
Внезапно у него отняли охранника, того словно утащила какая-то неизвестная невидимая сила.
Нет, не так. Это его самого оттащили, зрение закружилось, когда его оторвали от стражника. Следующее, что осознал Шакал – как его швырнули лицом в стену туннеля и пригвоздили к месту.
Он боролся с захватом, щелкая зубами, брыкаясь всеми конечностями, толкаясь бедрами.
Он замер, лишь когда услышал в ухе низкий угрожающий голос.
– Он мертв. Оставь его в покое.
Шакал перестал сражаться со своим похитителем.
– Апекс?
***
Странно как порой во время острого кризиса мозг случайно спотыкался о порог сознания.
Когда Шак, действуя на инстинктах, разодрал горло охранника и большую часть его лица, мозг Никс решил вернуть ее в тот год, когда Жанель приговорили к заключению. В лесу перед домом поднялся ужасный вой, шум. Они с дедушкой вышли посмотреть, что это такое, а Пойзи спряталась в подвале, накрыв голову одеялом. Жанель не было дома. Ее всегда не было дома.
И Никс, и ее дедушка были вооружены, у них на плечах лежала пара дробовиков. Они решили, что кто-то напал на одну из коз в загоне.
И это были не койоты.
Два крупных лесных волка атаковали друг друга, животные вскочили на задние лапы, скрежетали зубами и рассекали когтями воздух. Их могучие тела казались такими большими, слишком большими, а жестокость лишь увеличивала массу. Оба истекали кровью из многих ран, хотя черный, коричневый и серый мех их почти скрывали.
Пара была настолько поглощена всплеском агрессии, что присутствие двух вампиров они даже не заметили. Только когда ее дедушка выстрелил из дробовика в воздух, четвероногие бойцы разошлись и скрылись с глаз.
Сейчас она видела ту же жестокость у Шака. А что, если бы не появился этот убийца, Апекс, и не оттащил его? Он по-прежнему бы рвал на части человеческое тело.
А сейчас у них возникла новая проблема, не так ли? Трясущимися руками Никс выбила пустую обойму из своего пистолета и под свободной туникой перетащила рюкзак к груди, достала полностью заряженную замену и вставила на место тыльной стороной ладони.
Снова посмотрела на охранника.
Его ботинки дергались, но не потому, что мужчина собирался встать на ноги. Апекс, этот убийца, был прав… и, хэй, он ведь неплохо разбирался в смерти, верно?
О… О, Боже… это лицо. Не то чтобы от него много осталось. Блестящая кровь стекала на пол, сквозь мясо просвечивали куски белой кости. Язык щелкал… или, может быть, это были зубы… и челюсть двигалась вверх и вниз, как будто какая-то часть сознания охранника все еще посылала сигналы-мольбы о помощи.
Встряхнувшись, Никс направила пистолет на бритую голову Апекса.
– Отпусти его.
Эта голова – или точнее череп – медленно повернулась в ее направлении. Глаза, которые смотрели на нее, были мертвыми, ни характера, ни личности за черными ямами глаз, когда мужчина сосредоточился на ней.
– Стреляй, если хочешь, – со скукой в голосе сказал он. И не выпустил Шака из хватки.
– Отпусти его.
– Где мои руки, женщина?
Именно тогда она поняла, что он уже ослабил хватку.
– Тогда отойди. Если ты не собираешься причинять ему вред, сделай шаг назад.
– Если бы я хотел убить его, – протянул Апекс, – Я бы сделал это десять лет назад. Ты опоздала на вечеринку, женщина.
– Шаг назад.
Верхняя губа Апекс дернулась, и она подумала, что теперь ей придется постоянно оглядываться. Но вместо того, чтобы щелкнуть клыками, он злорадно улыбнулся, обнажив два клыка из чистого золота.
Шак решил проблему, проскользнув между стеной и мужчиной. Вытирая окровавленный рот рукавом, он старался не смотреть на Никс. Его свободная темная одежда была в пятнах и разорвана, накидка перекрутилась вокруг тела, чего он, казалось, не замечал. Не то чтобы это имело значение.
– Нам нужно избавиться от этих тел, но нет времени, – хрипло сказал он.
– Я позабочусь о них. Уходите. Немедленно.
Шак взглянул на заключенного.
– Тогда мы квиты?
– Да. – Апекс кивнул в сторону туннеля. – Двигайтесь. Сейчас придут другие.
Убийце не пришлось просить дважды. А Никс больше всего хотела покинуть это место. Намереваясь добраться до Шака, она перешагнула через мертвого окровавленного охранника…
Когда она перенесла свой вес, мертвое тело ожило. С хрипом, вздохом и дикими глазами мужчина потянулся к ее лодыжке. Захват был достаточно сильным, чтобы лишить ее равновесия, и когда она полетела вниз, охранник вытащил пистолет из ниоткуда.
Направив дуло прямо на нее, он нажал на курок…
Шак бросился вперед, когда прозвучал выстрел, но опоздал, как и рефлексы Никс. Прежде чем она смогла переместиться в воздухе, пуля вонзилась в нее, отдаваясь вспышкой боли, но у нее не было времени проследить, куда она вошла и вышла ли. Приземление было жестким, наполовину на охранника, наполовину на пол, ее лицо частично приняло на себя удар.
Никс, ошеломленная, лежала там, где приземлилась, и когда раздался лязг у ее головы, она поняла, что пистолет деда выскользнул из ее руки.
Дерьмо, подумала она, снова схватив оружие.
– Никс!
Глаза Шака показались в поле ее зрения, когда он опустился на колени. Его окровавленное лицо было бледным как снег, зрачки расширены, выражение ужаса на его лице напомнило ей о старых фильмах серии «Пятница 13-е». Где здесь логика? Хотя, с другой стороны, это шок.
– Меня ранили, – она раздраженно закрыла глаза. – Выстрел. В меня стреляли.
– Твое плечо. Я знаю.
– Значит, не в грудь?
Была одна пуля? Или две? Почему ей не было больно?
Охранник под ней снова зашевелился, и внезапный выброс адреналина придал ей сил. Оттолкнув Шака назад, Никс приставила дуло пистолета к сочащейся открытой ране на лице…
И нажала на курок.
Она даже не испугалась, когда тело подпрыгнуло под ней, конечности дернулись по полу, за хлопком последовало ужасное бульканье.
До чего я докатилась, – подумала Никс, подняв взгляд на Шака.
Он смотрел на нее с отрешенным выражением на лице, а Апекс тем временем навис над ними обоими, являя собой не столько угрозу, сколько порицание ее и ее действий. Где-то между тем, как она вошла в склеп и спустилась сюда, в тюрьму, она потеряла часть себя. Или, возможно, просто деградировала.
И она знала, что обратной дороги нет.
Апекс сухо рассмеялся.
– Хороший выстрел. С другой стороны, стрельба в упор гарантирует точность.
– Заткнись, – отрезал Шак.
Потянув ее за руку, он словно прочитал ее мысли. Он помог Никс подняться на ноги, и, когда она ухватилась за него, Шак осмотрел ее так, словно искал кровотечение. С нехарактерным почтением она ждала его заключения, хотя речь шла о ее теле, а Шак не был врачом. С другой стороны, Никс чувствовала, что своим ощущениям она доверять не может.
– Мы должны действовать быстро, – сказал он.
Прежде чем она устремилась вперед, он наклонился и поднял ее на руки.
– Не спорь! – рявкнул Шак. – Тебе придется стрелять, если у нас возникнут проблемы. Пусть мои ноги сделают работу за нас обоих.
Прежде чем Шак побежал, Апекс снова улыбнулся, сверкнув золотыми клыками.
– Счастливого медового месяца вам обоим.
– Шел бы ты, Апекс, – рыкнул Шак через плечо, переходя на бег.
